Текст книги "Русская драматургия XVIII – XIX вв. (Сборник)"

София, Лиза, слуга, за ним Чацкий.

Слуга

 
К вам Александр Андреич Чацкий.
 

(Уходит.)

Софи я, Лиза, Чацкий.

Чацкий

 
Чуть свет – уж на ногах! и я у ваших ног.
 

(С жаром целует руку.)

 
Ну, поцелуйте же, не ждали? говорите!
Что ж, ради? Нет? В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто не прошло недели,
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни нá волос любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, – ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз —
И вот за подвиги награда!
 

София

 
Ах! Чацкий, я вам очень рада.
 

Чацкий

 
Вы рады? в добрый час.
Однако искренно кто ж радуется этак?
Мне кажется, так напоследок,
Людей и лошадей знобя,
Я только тешил сам себя.
 

Лиза

 
Вот, сударь, если бы вы были за дверями,
Ей-богу, нет пяти минут,
Как поминали мы вас тут.
Сударыня, скажите сами.
 

София

 
Всегда, не только что теперь. —
Не можете мне сделать вы упрека.
Кто промелькнет, отворит дверь,
Проездом, случаем, из чужа, из далёка —
С вопросом я, хоть будь моряк:
Не повстречал ли где в почтовой вас карете?
 

Чацкий

 
Положимте, что так.
Блажен кто верует, тепло ему на свете! —
Ах! Боже мой! ужли я здесь опять,
В Москве! у вас! да как же вас узнать!
Где время то? где возраст тот невинный,
Когда, бывало, в вечер длинный
Мы с вами явимся, исчезнем тут и там,
Играем и шумим по стульям и столам.
А тут ваш батюшка с мадамой за пикетом;
Мы в темном уголке, и кажется, что в этом!
Вы помните? вздрогнём, что скрипнет столик, дверь…
 

София

 
Ребячество!
 

Чацкий

 
Да-с, а теперь
В седьмнадцать лет вы расцвели прелестно,
Неподражаемо, и это вам известно,
И потому скромны, не смотрите на свет.
Не влюблены ли вы? прошу мне дать ответ,
Без думы, полноте смущаться.
 

София

 
Да хоть кого смутят
Вопросы быстрые и любопытный взгляд…
 

Чацкий

 
Помилуйте, не вам, чему же удивляться?
Что нового покажет мне Москва?
Вчера был бал, а завтра будет два.
Тот сватался – успел, а тот дал промах.
Все тот же толк, и те ж стихи в альбомах.
 

София

 
Гоненье на Москву. Что значит видеть свет!
Где ж лучше?
 

Чацкий

 
Где нас нет.
Ну что ваш батюшка? всё Английского клоба
Старинный, верный член до гроба?
Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век?
А этот, как его, он турок или грек?
Тот черномазенький, на ножках журавлиных,
Не знаю, как его зовут,
Куда ни сунься: тут как тут,
В столовых и в гостиных.
А трое из бульварных лиц,
Которые с полвека молодятся?
Родных мильон у них, и с помощью сестриц
Со всей Европой породнятся.
А наше солнышко? наш клад?
На лбу написано: Театр и Маскерад;
Дом зеленью раскрашен в виде рощи,
Сам толст, его артисты тощи.
На бале, помните, открыли мы вдвоем
За ширмами, в одной из комнат посекретней,
Был спрятан человек и щелкал соловьем,
Певец зимой погоды летней.
А тот чахоточный, родня вам, книгам враг,
В ученый комитет который поселился
И с криком требовал присяг,
Чтоб грамоте никто не знал и не учился?
Опять увидеть их мне суждено судьбой!
Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен?
Когда ж постранствуем, воротимся домой,
И дым Отечества нам сладок и приятен!
 

София

 
Вот вас бы с тетушкою свесть,
Чтоб всех знакомых перечесть.
 

Чацкий

 
А тетушка? все девушкой, Минервой?
Всё фрейлиной Екатерины Первой?
Воспитанниц и мосек полон дом?
Ах! к воспитанью перейдем.
Что нынче, так же, как издревле,
Хлопочут набирать учителей полки,
Числом поболее, ценою подешевле?
Не то, чтобы в науке далеки;
В России, под великим штрафом,
Нам каждого признать велят
Историком и геогрáфом!
Наш ментор, помните колпак его, халат,
Перст указательный, все признаки ученья
Как наши робкие тревожили умы,
Как с ранних пор привыкли верить мы,
Что нам без немцев нет спасенья!
А Гильоме, француз, подбитый ветерком?
Он не женат еще?
 

София

 
На ком?
 

Чацкий

 
Хоть на какой-нибудь княгине,
Пульхерии Андревне, например?
 

София

 
Танцмейстер! можно ли?
 

Чацкий

 
Что ж? он и кавалер.
От нас потребуют с именьем быть и в чине,
А Гильоме!.. – Здесь нынче тон каков
На съездах, на больших, по праздникам приходским?
Господствует еще смешенье языков:
Французского с нижегородским?
 

София

 
Смесь языков?
 

Чацкий

 
Да, двух, без этого нельзя ж.
 

София

 
Но мудрено из них один скроить, как ваш.
 

Чацкий

 
По крайней мере, не надутый.
Вот новости! – я пользуюсь минутой,
Свиданьем с вами оживлен,
И говорлив; а разве нет времен,
Что я Молчалина глупее? Где он, кстати?
Еще ли не сломил безмолвия печати?
Бывало, песенок где новеньких тетрадь
Увидит, пристает: пожалуйте списать.
А впрочем, он дойдет до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных.
 

София

(в сторону)

 
Не человек, змея!
 

(Громко и принужденно.)

 
Хочу у вас спросить:
Случалось ли, чтоб вы, смеясь? или в печали?
Ошибкою? добро о ком-нибудь сказали?
Хоть не теперь, а в детстве, может быть.
 

Чацкий

 
Когда всё мягко так? и нежно, и незрело?
На что же так давно? вот доброе вам дело:
Звонками только что гремя
И день и ночь по снеговой пустыне,
Спешу к вам голову сломя.
И как вас нахожу? в каком-то строгом чине!
Вот полчаса холодности терплю!
Лицо святейшей богомолки!..
И всё-таки я вас без памяти люблю. —
 

Минутное молчание.

 
Послушайте, ужли слова мои все колки?
И клонятся к чьему-нибудь вреду?
Но если так: ум с сердцем не в ладу.
Я в чудаках иному чуду
Раз посмеюсь, потом забуду;
Велите ж мне в огонь: пойду как на обед.
 

София

 
Да, хорошо – сгорите, если ж нет?
 

София, Лиза, Чацкий, Фамусов.

Фамусов

 
Вот и другой!
 

София

 
Ах, батюшка, сон в руку.
 

(Уходит.)

Фамусов

(ей вслед вполголоса)

 
Проклятый сон.
 

Фамусов,Чацкий (смотрит на дверь, в которую София вышла).

Фамусов

 
Ну выкинул ты штуку!
Три года не писал двух слов!
И грянул вдруг как с облаков.
 

Обнимаются.

 
Здорово, друг, здорово, брат, здорово.
Рассказывай, чай, у тебя готово
Собранье важное вестей?
Садись-ка, объяви скорей.
 

Садятся.

Чацкий

(рассеянно)

 
Как Софья Павловна у вас похорошела!
 

Фамусов

 
Вам, людям молодым, другого нету дела,
Как замечать девичьи красоты́:
Сказала что-то вскользь, а ты,
Я чай, надеждами занесся, заколдован.
 

Чацкий

 
Ах! нет, надеждами я мало избалован.
 

Фамусов

 
«Сон в руку» – мне она изволила шепнуть.
Вот ты задумал…
 

Чацкий

 
Я? Ничуть.
 

Фамусов

 
О ком ей снилось? что такое?
 

Чацкий

 
Я не отгадчик снов.
 

Фамусов

 
Не верь ей, все пустое.
 

Чацкий

 
Я верю собственным глазам;
Век не встречал, подписку дам,
Что б было ей хоть несколько подобно!
 

Фамусов

 
Он всё свое. Да расскажи подробно,
Где был? Скитался столько лет!
Откудова теперь?
 

Чацкий

 
Теперь мне до того ли!
Хотел объехать целый свет,
И не объехал сотой доли.
 

(Встает поспешно.)

 
Простите; я спешил скорее видеть вас,
Не заезжал домой. Прощайте! Через час
Явлюсь, подробности малейшей не забуду;
Вам первым, вы потом рассказывайте всюду.
 

(В дверях.)

 
Как хороша!
 

(Уходит.)

Фамусов (один)

 
Который же из двух?
«Ах! батюшка, сон в руку!»
И говорит мне это вслух!
Ну, виноват! Какого ж дал я крюку!
Молчалин давиче в сомненье ввел меня.
Теперь… да в полмя из огня:
Тот нищий, этот франт-приятель;
Отъявлен мотом, сорванцом;
Что за комиссия, Создатель,
Быть взрослой дочери отцом! —
 

(Уходит.)

Конец первого действия

Фамусов, слуга.

Фамусов

 
Петрушка, вечно ты с обновкой,
С разодранным локтем. Достань-ка календарь;
Читай не так, как пономарь,
А с чувством, с толком, с расстановкой.
Постой же. – На листе черкни на записном,
Противу будущей недели:
К Прасковье Федоровне в дом
Во вторник зван я на форели.
Куда как чуден создан свет!
Пофилософствуй – ум вскружится;
То бережешься, то обед:
Ешь три часа, а в три дни не сварится!
Отметь-ка, в тот же день… Нет, нет,
В четверг я зван на погребенье.
Ох, род людской! пришло в забвенье,
Что всякий сам туда же должен лезть,
В тот ларчик, где ни стать, ни сесть.
Но память по себе намерен кто оставить
Житьем похвальным, вот пример:
Покойник был почтенный камергер,
С ключом, и сыну ключ[77]77
  Золотой ключ был знаком камергерского звания.


[Закрыть] умел доставить;
Богат и на богатой был женат;
Переженил детей, внучат;
Скончался; все о нем прискорбно поминают.
Кузьма Петрович! Мир ему! —
Что за тузы в Москве живут и умирают! —
Пиши: в четверг, одно уж к одному,
А может, в пятницу, а может, и в субботу,
Я должен у вдовы, у докторши, крестить.
Она не родила, но по расчету
По моему: должна родить.
 

Фамусов, слуга, Чацкий.

Фамусов

 
А! Александр Андреич, просим,
Садитесь-ка.
 

Чацкий

 
Вы заняты?
 

Фамусов

(слуге)

 
Поди.
 

Слуга уходит.

 
Да, разные дела на память в книгу вносим:
Забудется того гляди.
 

Чацкий

 
Вы что-то не весёлы стали;
Скажите, отчего? Приезд не в пору мой?
Уж Софье Павловне какой
Не приключилось ли печали?
У вас в лице, в движеньях суета.
 

Фамусов

 
Ах! батюшка, нашел загадку,
Не весел я!.. В мои лета
Не можно же пускаться мне вприсядку!
 

Чацкий

 
Никто не приглашает вас;
Я только что спросил два слова
Об Софье Павловне, быть может, нездорова?
 

Фамусов

 
Тьфу, Господи прости! Пять тысяч раз
Твердит одно и то же!
То Софьи Павловны на свете нет пригоже,
То Софья Павловна больна.
Скажи, тебе понравилась она?
Обрыскал свет; не хочешь ли жениться?
 

Чацкий

 
А вам на что?
 

Фамусов

 
Меня не худо бы спроситься,
Ведь я ей несколько сродни;
По крайней мере, искони
Отцом недаром называли.
 

Чацкий

 
Пусть я посватаюсь, вы что бы мне сказали?
 

Фамусов

 
Сказал бы я, во-первых: не блажи,
Именьем, брат, не управляй оплошно,
А, главное, поди-тка послужи.
 

Чацкий

 
Служить бы рад, прислуживаться тошно.
 

Фамусов

 
Вот то-то, все вы гордецы!
Спросили бы, как делали отцы?
Учились бы, на старших глядя:
Мы, например, или покойник дядя,
Максим Петрович: он не то на серебре,
На золоте едал; сто человек к услугам;
Весь в орденах; езжал-то вечно цугом;
Век при дворе, да при каком дворе!
Тогда не то, что ныне,
При государыне служил Екатерине.
А в те поры все важны! в сорок пуд…
Раскланяйся – тупеем[78]78
  Тупей (отфранц. le toupet – чуб, хохол) – прическа.


[Закрыть] не кивнут.
Вельможа в случае – тем паче:
Не как другой, и пил и ел иначе.
А дядя! что твой князь? что граф?
Сурьезный взгляд, надменный нрав.
Когда же надо подслужиться,
И он сгибался вперегиб:
На кýртаге[79]79
  Куртаг (отфранц. cour – двор инем. Tag – день) – приемный день при дворе.


[Закрыть] ему случилось обступиться;
Упал, да так, что чуть затылка не пришиб;
Старик заохал, голос хрипкой;
Был высочайшею пожалован улыбкой;
Изволили смеяться; как же он?
Привстал, оправился, хотел отдать поклон,
Упал вдругóрядь – уж нарочно,
А хохот пуще; он и в третий так же точно.
А? как по-вашему? по-нашему – смышлен.
Упал он больно, встал здорово.
Зато, бывало, в вист кто чаще приглашен?
Кто слышит при дворе приветливое слово?
Максим Петрович! Кто пред всеми знал почет?
Максим Петрович! Шутка!
В чины выводит кто и пенсии дает?
Максим Петрович! Да! Вы, нынешние, – ну-тка!
 

Чацкий

 
И точно, начал свет глупеть,
Сказать вы можете, вздохнувши;
Как посравнить да посмотреть
Век нынешний и век минувший:
Свежо предание, а верится с трудом;
Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;
Как не в войне, а в мире брали лбом,
Стучали об пол не жалея!
Кому нужда – тем спесь, лежи они в пыли,
А тем, кто выше, лесть, как кружево, плели.
Прямой был век покорности и страха,
Всё под личиною усердия к царю.
Я не об дядюшке об вашем говорю;
Его не возмутим мы праха;
Но между тем кого охота заберет,
Хоть в раболепстве самом пылком,
Теперь, чтобы смешить народ,
Отважно жертвовать затылком?
А сверстничек, а старичок
Иной, глядя на тот скачок
И разрушаясь в ветхой коже,
Чай, приговаривал: ах! если бы мне тоже!
Хоть есть охотники поподличать везде,
Да нынче смех страшит; и держит стыд в узде;
Недаром жалуют их скупо государи.
 

Фамусов

 
Ах! боже мой! он карбонари![80]80
  Карбонарий (отитал. carbonaro) – член итальянской тайной революционной организации начала XIX века; здесь – бунтовщик.


[Закрыть]
 

Чацкий

 
Нет, нынче свет уж не таков.
 

Фамусов

 
Опасный человек!
 

Чацкий

 
Вольнее всякий дышит
И не торопится вписаться в полк шутов.
 

Фамусов

 
Что говорит! и говорит, как пишет!
 

Чацкий

 
У покровителей зевать на потолок,
Явиться помолчать, пошаркать, пообедать,
Подставить стул, поднять платок.
 

Фамусов

 
Он вольность хочет проповедать!
 

Чацкий

 
Кто путешествует, в деревне кто живет…
 

Фамусов

 
Да он властей не признает!
 

Чацкий

 
Кто служит делу, а не лицам…
 

Фамусов

 
Строжайше б запретил я этим господам
На выстрел подъезжать к столицам.
 

Чацкий

 
Я, наконец, вам отдых дам…
 

Фамусов

 
Терпенья, мочи нет, досадно.
 

Чацкий

 
Ваш век бранил я беспощадно,
Предоставляю вам во власть:
Откиньте часть,
Хоть нашим временам в придачу,
Уж так и быть, я не поплачу.
 

Фамусов

 
И знать вас не хочу, разврата не терплю.
 

Чацкий

 
Я досказал.
 

Фамусов

 
Добро, заткнул я уши.
 

Чацкий

 
На что ж? я их не оскорблю.
 

Фамусов

(скороговоркой)

 
Вот рыскают по свету, бьют баклуши,
Воротятся, от них порядка жди.
 

Чацкий

 
Я перестал…
 

Фамусов

 
Пожалуй, пощади.
 

Чацкий

 
Длить споры не мое желанье…
 

Фамусов

 
Хоть душу отпусти на покаянье!
 

Слуга

(входит)

 
Полковник Скалозуб.
 

Фамусов

(ничего не видит и не слышит)

 
Тебя уж упекут
Под суд, как пить дадут.
 

Чацкий

 
Пожаловал к вам кто-то на дом.
 

Фамусов

 
Не слушаю! под суд!
 

Чацкий

 
К вам человек с докладом.
 

Фамусов

 
Не слушаю, под суд! под суд!
 

Чацкий

 
Да обернитесь, вас зовут.
 

Фамусов

(оборачивается)

 
А? бунт? ну так и жду содома.
 

Слуга

 
Полковник Скалозуб. Прикажете принять?
 

Фамусов

(встает)

 
Ослы! сто раз вам повторять?
Принять его, позвать, просить, сказать, что дома,
Что очень рад. Пошел же, торопись.
 

Слуга уходит.

 
Пожало-ста, судáрь, при нем остерегись:
Известный человек, солидный,
И знаков тьму отличья нахватал;
Не по летам и чин завидный,
Не нынче-завтра генерал.
Пожало-ста при нем веди себя скромненько…
Эх! Александр Андреич, дурно, брат!
Ко мне он жалует частенько;
Я всякому, ты знаешь, рад.
В Москве прибавят вечно втрое:
Вот будто женится на Софьюшке. Пустое!
Он, может быть, и рад бы был душой,
Да надобности сам не вижу я большой
Дочь выдавать ни завтра, ни сегодня;
Ведь Софья молода. А впрочем, власть Господня.
Пожало-ста при нем не спорь ты вкривь и вкось
И завиральные идеи эти брось.
Однако нет его! какую бы причину…
А! знать, ко мне пошел в другую половину.
 

(Поспешно уходит.)

Чацкий

 
Как суетится! что за прыть!
А Софья? – Нет ли впрямь тут жениха какого?
С которых пор меня дичатся, как чужого!
Как здесь бы ей не быть!!.
Кто этот Скалозуб? отец им сильно бредит,
А может быть, не только что отец…
Ах! тот скажи любви конец,
Кто на три года вдаль уедет.
 

Чацкий, Фамусов, Скалозуб.

Фамусов

 
Сергей Сергеич, к нам сюда-с.
Прошу покорно, здесь теплее;
Прозябли вы, согреем вас;
Отдушничек отвéрнем поскорее.
 

Скалозуб

(густым басом)

 
Зачем же лазить, например,
Самим!.. Мне совестно, как честный офицер.
 

Фамусов

 
Неужто для друзей не делать мне ни шагу!
Сергей Сергеич, дорогой!
Кладите шляпу, сденьте шпагу;
Вот вам софа, раскиньтесь на покой.
 

Скалозуб

 
Куда прикажете, лишь только бы усесться.
 

Садятся все трое, Чацкий поодаль.

Фамусов

 
Ах! батюшка, сказать, чтоб не забыть:
Позвольте нам своими счесться, —
Хоть дальними, – наследства не делить;
Не знали вы, а я подавно, —
Спасибо, научил двоюродный ваш брат, —
Как вам доводится Настасья Николавна?
 

Скалозуб

 
Не знаю-с, виноват;
Мы с нею вместе не служили.
 

Фамусов

 
Сергей Сергеич, это вы ли!
Нет! я перед родней, где встретится, ползком;
Сыщу ее на дне морском.
При мне служáщие чужие очень редки;
Всё больше сестрины, свояченицы детки;
Один Молчалин мне не свой,
И то затем, что деловой.
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!..
Однако братец ваш мне друг и говорил,
Что вами выгод тьму по службе получил.
 

Скалозуб

 
В тринадцатом году мы отличались с братом
В тридцатом егерском, а после в сорок пятом.
 

Фамусов

 
Да! счастье, у кого есть эдакий сынок!
Имеет, кажется, в петличке орденок? —
 

Скалозуб

 
За третье августа; засели мы в траншею:
Ему дан с бантом, мне на шею.
 

Фамусов

 
Любезный человек, и посмотреть – так хват;
Прекрасный человек двоюродный ваш брат.
 

Скалозуб

 
Но крепко набрался каких-то новых правил.
Чин следовал ему: он службу вдруг оставил,
В деревне книги стал читать.
 

Фамусов

 
Вот молодость!.. читать!.. а после – хвать!..
Вы повели себя исправно,
Давно полковники, а служите недавно.
 

Скалозуб

 
Довольно счастлив я в товарищах моих,
Вакансии как раз открыты;
То старших выключат иных,
Другие, смотришь, перебиты.
 

Фамусов

 
Да, чем кого Господь поищет, вознесет!
 

Скалозуб

 
Бывает, моего счастливее везет.
У нас в пятнадцатой дивизии, не дале,
Об нашем хоть сказать бригадном генерале.
 

Фамусов

 
Помилуйте, а вам чего недостает?
 

Скалозуб

 
Не жалуюсь, не обходили,
Однако за полком два года поводили.
 

Фамусов

 
В погонь ли за полком?
Зато, конечно, в чем другом
За вами далеко тянуться.
 

Скалозуб

 
Нет-с, стáрее меня по корпусу найдутся,
Я с восемьсот девятого служу;
Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы;
Об них как истинный философ я сужу:
Мне только бы досталось в генералы.
 

Фамусов

 
И славно судите, дай Бог здоровье вам
И генеральский чин; а там
Зачем откладывать бы дальше,
Речь завести об генеральше?
 

Скалозуб

 
Жениться? Я ничуть не прочь.
 

Фамусов

 
Что ж? у кого сестра, племянница есть, дочь;
В Москве ведь нет невестам перевода;
Чего? плодятся год от года;
А батюшка, признайтесь, что едва
Где сыщется столица, как Москва.
 

Скалозуб

 
Дистанции огромного размера.
 

Фамусов

 
Вкус, батюшка, отменная манера,
На всё свои законы есть:
Вот, например, у нас уж исстари ведется,
Что по отцу и сыну честь;
Будь плохенький, да если наберется
Душ тысячки две родовых —
Тот и жених.
Другой хоть прытче будь, надутый чванством,
Пускай себе разумником слыви,
А в сéмью не включат. На нас не подиви.
Ведь только здесь еще и дорожат дворянством.
Да это ли одно? Возьмите вы хлеб-соль:
Кто хочет к нам пожаловать, – изволь,
Дверь отперта для званых и незваных,
Особенно из иностранных;
Хоть честный человек, хоть нет,
Для нас равнёхонько, про всех готов обед.
Возьмите вы от головы до пяток,
На всех московских есть особый отпечаток.
Извольте посмотреть на нашу молодежь,
На юношей – сынков и внýчат,
Журим мы их, а если разберешь, —
В пятнадцать лет учителей научат!
А наши старички?? – Как их возьмет задор,
Засудят об делах, что слово – приговор, —
Ведь столбовые всё, в ус никого не дуют,
И об правительстве иной раз так толкуют,
Что если б кто подслушал их… беда!
Не то, чтоб новизны вводили, – никогда,
Спаси нас Боже! Нет. А придерутся
К тому, к сему, а чаще ни к чему,
Поспорят, пошумят, и… разойдутся.
Прямые канцлеры в отставке – по уму!
Я вам скажу: знать, время не приспело,
Но что без них не обойдется дело. —
А дамы? – сунься кто, попробуй, овладей;
Судьи́ всему, везде, над ними нет судей;
За картами когда восстанут общим бунтом,
Дай Бог терпение, – ведь сам я был женат.
Скомандовать велите перед фрунтом!
Присутствовать пошлите их в Сенат!
Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!
Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!
А дочек кто видал, – всяк голову повесь…
Его величество король был прусский здесь;
Дивился не путем московским он девицам,
Их благонравью, а не лицам.
И точно, можно ли воспитаннее быть!
Умеют же себя принарядить
Тафтицей, бархатцем и дымкой,
Словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой;
Французские романсы вам поют
И верхние выводят нотки,
К военным людям так и льнут,
А потому, что патриотки.
Решительно скажу: едва
Другая сыщется столица, как Москва.
 

Скалозуб

 
По моему сужденью,
Пожар способствовал ей много к украшенью.
 

Фамусов

 
Не поминайте нам, уж мало ли крехтят:
С тех пор дороги, тротуары,
Дома и всё на новый лад.
 

Чацкий

 
Дома новы́, но предрассудки стары.
Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары.
 

Фамусов

(Чацкому)

 
Эй, завяжи на память узелок;
Просил я помолчать, не велика услуга.
 

(Скалозубу)

 
Позвольте, батюшка. Вот-с – Чацкого, мне друга,
Андрея Ильича покойного сынок:
Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Но захоти – так был бы деловой.
Жаль, очень жаль, он малый с головой,
И славно пишет, переводит.
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
 

Чацкий

 
Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?
И похвалы мне ваши досаждают.
 

Фамусов

 
Не я один, все так же осуждают.
 

Чацкий

 
А судьи кто? – За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забыты́х газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют всё песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитёй возили на поклон?
Тот Нестор[81]81
  Нестор – полководец и старейшина рода, упоминаемый в «Илиаде» и «Одиссее» Гомера; здесь – предводитель.


[Закрыть] негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки!!!
Или вон тот еще, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в зефирах и в амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке!!!
Вот те, которые дожи́ли до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется – враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам Бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! Он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в женах, дочерях – к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
 

Фамусов

(про себя)

 
Уж втянет он меня в беду.
 

(Громко.)

 
Сергей Сергеич, я пойду
И буду ждать вас в кабинете.
 

(Уходит.)