Текст книги "Онлайн-кассы. Революция в применении кассовой техники"

Раздел 1. Почему возникла, кому и для чего нужна эта революция.

Глава 1. Незнание вопроса порождает проблему. (Не верь, не бойся, не проси).

Кому на Руси жить хорошо? Этот извечный вопрос уже давно волнует россиян. И, естественно, это волнение возникает не от хорошей жизни. Хорошо, когда всем живется хорошо. Но вот в нашей стране существует много специфических проблем по данному вопросу. Вице-премьер правительства Ольга Голодец заявила, что в России создан «уникальный тип бедности». Бедность работающего населения. По ее словам, в стране около 5 млн. человек работают, но при этом получают настолько маленькую зарплату, что влачат жалкое существование. По подсчетам Высшей школы экономики, в 2016 году трудности с покупкой продуктов или одежды испытывал 41% россиян. А каждому десятому не хватает даже на еду. При этом Россия занимает примерно 13% всей мировой территории. Обладает 6% мировых запасов нефти, 25% – резервов газа, почти 20% – золота и алмазов. Отчего же мы живем так плохо?

Обычно люди, которые имеют работу, не попадают в категорию бедных людей. У нас же пять миллионов граждан получают минимальную зарплату – 7,5 тыс. рублей в месяц. Это притом, что прожиточный минимум – 10 тысяч. Это даже не бедность, а нищета.

Рассмотрим минимальные зарплаты в ЕС и России, в евро:

«Не хочу даже читать, а то будет сердечный приступ от разочарования!», – пишут пользователи в Интернете, репостнув новость с данными Eurostat. «Это потому, что у них экономика рыночная, а у нас – бандитская!», – в сердцах пишет другой юзер. «Зато у нас максимальные зарплаты выше», – иронично подметили в одном из комментариев.

К слову, в эту статистику не попали страны, где минимальная зарплата не устанавливается вовсе: Австрия, Дания, Италия, Финляндия, Швеця и Кипр – государства, далеко не бедствующие. Вместе с тем, в отчете Eurostat отмечается, что даже в беднейших странах ЕС минимальные зарплаты ежегодно увеличивались, и по темпам роста всех обогнала Болгария, в которой с 2008 года она выросла вдвое. Единственной страной Евросоюза, в которой минимальные доходы за этот период снизились, стала вечно кризисная Греция.

В России МРОТ тоже растет: 8 лет назад он составлял менее 4 тыс. рублей. Только парадокс в том, что в нашей стране минимальная оплата труда почти на 2 тыс. ниже, чем прожиточный минимум. В тех же Болгарии и Румынии ситуация иная: там минимальной зарплаты беднякам на жизнь хватает, по крайней мере, судя по прожиточному минимуму в 200 евро. Однако 2017-2018 годы должны стать переломными: российские власти в этот период обещают довести размер МРОТ до величины прожиточного минимума. Впрочем, подобные обещания звучат уже не первый год.

Некоторые экономисты спешат успокоить разочарованных россиян. Мол, да, доходы граждан в странах ЕС больше, но если сравнить уровень жизни, покупательную способность и размеры налогов, то тут россиянам могут позавидовать многие европейцы. Практически во всех странах Европы выше ставка подоходного налога, иногда – в несколько раз, немалые коммунальные платежи, особенно, за электроэнергию, дорогое топливо и общественный транспорт.

Многие эксперты уверены: в Европе жизнь дороже и на условные 100 евро в России можно купить больше товаров, чем на Западе. Покупательную способность в разных странах легко сравнить с помощью «индекса Биг-Мака», который ежегодно подсчитывает журнал The Economist. Так, в самых богатых европейских странах – Швейцарии и Норвегии Биг-маки оказались самыми дорогими по $6,81 и $5,65. А в России эта булочка в фаст-фуде будет стоить всего $1,88. Если верить этому индексу, в нашей стране жизнь более чем в 3 раза дешевле, чем в Швейцарии. Правда, зарплата у нас ниже в 6 раз… Кстати, не только Европа обогнала Россию по размеру средних зарплат: впереди оказались даже такие развивающиеся экономики как Китай, Ботсвана, Макао.

Давайте рассмотрим среднюю зарплату в различных странах мира (по данным газеты «Комсомольская правда»).

Из таблицы видно, что зарплата россиян в несколько раз меньше, чем зарплата людей в других странах, даже таких, как Китай, Бразилия. Но и это не самое главное. Главный показатель уровня жизни – это среднедушевой ВВП. В среднем по Европе он составляет $31 тыс., в не самой богатой Эстонии $17 тыс. Для сравнения: в США – $57 тыс., а в России – $8 тыс. Эта разница говорит сама за себя.

Почему же возникла такая ситуация? И какое отношение она имеет к нашим онлайн-кассам? Причин множество, и мы не будем даже пытаться «влезать» в сферу политики, макроэкономики, политэкономии и т.п. Это – задача экономистов, политологов и других экономических деятелей. Но если обобщить все мысли по данному вопросу, то эксперты отмечают следующие причины:

● значительный процент теневой экономики;

● неискоренимая коррупция в различных эшелонах власти.

Для начала разберемся в терминах. В состав теневой экономики входят:

● неформальная экономика («серый рынок») – в принципе, законные экономические операции, масштаб которых скрывается или занижается хозяйствующими субъектами, как, например, трудовой наем без оформления, нерегистрируемые ремонтно-строительные работы, репетиторство, сдача в аренду недвижимости и другие способы уклонения от налогов;

● криминальная экономика («черный рынок») – экономическая деятельность, запрещенная законом;

● фиктивная экономика – предоставление взяток, индивидуальных льгот и субсидий на основе организованных коррупционных связей.

По официальным данным российской статистики, максимальной доля «неформальной экономики» была в конце девяностых и достигала 25-30%. Доцент факультета социальных наук НИУ ВШЭ Варвара Васильева: «Если говорить в терминах китайского понимания коррупция, от 1-2% от суммы сделки – это не коррупция, а платеж, способствующий продвижению».

Кстати, вот отсюда и вытекают многие решения по необходимости применения онлайн-касс. С точки зрения теневой экономики статистика показывает, что она составляет у нас около 10-14%. Это сильно зависит от конкретной отрасли.

Как заявил глава Росстата Александр Суринов: «В том же сельском хозяйстве – в тени почти половина, так как это личное приусадебное хозяйство граждан. Те, кто продает часть выращенных продуктов, налоги с этого не платят. Такая же ситуация с операциями с недвижимостью. Только там люди сдают квартиры. Государство с этих доходов не получает ничего». И это только приблизительная картина по оценкам экспертов. К тому же у нас нет совершенного метода сбора статистических данных. Если спросить, в конверте ли получает зарплату человек, или руководители платят зарплату «в серую» своим работникам, – конечно, ответ будет отрицательным.

Но это мнение Росстата, что больше 10% экономики ушло в тень. На самом деле, цифры гораздо страшнее! Главный экономист Европейского банка реконструкции и развития Сергей Гуриев отмечает: «Россия не является самой коррумпированной страной в мире. Но среди с сопоставимым уровнем дохода она на первом месте по коррупции. Сейчас миллиардеров в России больше, чем в любом другом развивающемся регионе. Это само по себе неплохо. Но люди задают вопросы: как эти люди стали богатыми? При этом, что в России в отличие от Китая или стран Латинской Америки большинство миллиардеров заработали свое состояние в сырьевых секторах. Это уникальная ситуация».

В ежегодном отчете премьер-министра Дмитрия Медведева в Думе отмечено, что, прогресс, пусть и небольшой, но есть в каждой из отраслей, критически важных для развития страны, а значит, это не просто отдельные успехи, а системные улучшения. С другой стороны, занятость в теневой экономике по итогам 2016 г. достигла рекордных размеров (15,4 млн человек, или 21,2% от общего числа занятых), а Минфин оценил объем «серых» зарплат более чем в 10 трлн рублей. Что-то в нашей экономике явно не так!

Как решать проблему коррупции? Невольно вспоминается старый исторический анекдот. «В Париже готовились поставить спектакль, где в легкомысленном амплуа изображалась давно почившая русская императрица. Правивший русский царь через русских дипломатов попросил постановку отменить, но французы заупрямились: «У нас демократия». Тогда русский царь обещал прислать в Париж много-много зрителей в шинелях. Спектакль был отменен». Наверное, чтобы победить коррупцию, нужно «много зрителей в шинелях».

Как раньше боролись с коррупцией на Руси? По воле Ивана Грозного с 1561 года была утверждена в государстве так называемая Судебная грамота. В ней имелось упоминание и о «неправедных» чиновниках, «принимающих посулы». Их отныне велено было карать смертной казнью, а нажитое лихоимством добро «отдавать тем людям, кто на них донес». Одним из самых ярких случаев исполнения такого закона стала история с дьяком, пойманным на том, что взял от просителя «эксклюзивное» подношение – жареного гуся, нафаршированного монетами. За такой проступок алчного государева человека приговорили к четвертованию. Палач сперва отрубил обе ноги, потом обе руки выше локтя. При каждом взмахе топора у преступника интересовались, по вкусу ли ему такое гусиное мясо?.. Последним ударом дьяка лишили головы. Ну как Вам такой подход?

К сожалению, коррупция – это серьезная системная болезнь нынешнего российского государства. Время от времени мы случайно (или неслучайно) узнаем, что у какого-нибудь губернатора или мэра есть квартирка на теплых зарубежных морях, которые органично дополняют особняки, земельные участки и роскошные автомобили, находящиеся во владении супруги, родственников или дружественных фирм и офшоров. Или руководители некоторых госкомпаний, как оказывается, получают баснословные (даже по западным меркам) зарплаты и бонусы, обрастая все тем же стандартным набором недвижимости: особняки, квартиры, автомобили, яхты и т.п. И здесь простые люди не вникают в юридические тонкости: «владение» у главного персонажа или у его родственников, «аренда» или «пользование»… Кстати, советская номенклатура в свое время тоже, формально говоря, мало чем владела напрямую: в казенных дачах стояла мебель с инвентарными номерками какого-нибудь очередного «управления делами», да и на машинах они (и члены их семей) раскатывали служебных. При этом ненависть к такой несправедливости была почти классовой.

Откуда у полковника не самого высокого полета – замначальника управления в министерском главке миллиарды денег? Ведь это не просто большая – это колоссальная сумма! Куда же смотрела государственная власть, под носом у которой полковник, отвечавший за борьбу с коррупцией, смог так на ней же разбогатеть? Ответ прост: он, этот полковник, и есть та самая государственная власть, ее среднестатистическая единица. И никакого другого государства у нас нет: полковник Захарченко – не исключение, а типичный персонаж нашей социально-политической системы.

Россия, по разным оценкам, входит в число самых коррумпированных стран мира. Так, один из индексов качества госуправления, разработанный Всемирным банком – индекс «контроля коррупции», — в 2014 году в России составлял 19,7 по 100-балльной шкале, упав почти на четверть за 10 лет (в 2004 году он был 25,4). Для сравнения: в Германии тот же показатель равен 94,7, и он стабилен из года в год. Если взять общий «зачет» стран по данному параметру, то Россия в нем на 168-м месте из 215, наши соседи – Бангладеш, Пакистан, Мадагаскар!

По данным Transparency International, Россия на 119-м месте среди 168 изучаемых стран, в соседстве со Сьерра-Леоне и Танзанией. По подсчетам того же Всемирного банка, объем теневой экономики составляет у нас почти 45%, тогда как в Бразилии – 34%, Китае – 13%, Франции – 15% и в среднем в мире – 17%. Коррупция, как видим, есть везде, но у нас ее масштабы чрезмерны.

Руководитель Управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД вынужден был признать, что незаконные «вознаграждения», передаваемые из одних нечистых рук в другие нечистые руки, зачастую гораздо выше «символической» суммы в 5 тысяч долларов. По данным генерала Андрея Курносенко, размер среднестатистического подношения в нашей стране «для решения вопросов» за минувший год вырос на 75 процентов и составил 328 тысяч рублей. Вообще же число выявленных коррупционных преступлений (которые становятся все изощреннее) за прошлый год выросло более чем на 20 процентов, и ущерб от них превысил 40 миллиардов рублей.

Рассмотрим непопулярное заявление: «Нам незачем бороться с коррупцией! Она действительно непобедима». Мол, это доказывает мировой опыт. Но в чем отличие нашей коррупции от, допустим, китайской? Вспомним опять анекдот. Никсон устраивает банкет Брежневу. По его окончании Леонид Ильич спрашивает: «Ричард, а откуда деньги на прием?» Американский президент проводит его к окну и отвечает: «Видишь мост? Мы его построили и сумели сэкономить, используя новые технологии, на эти оставшиеся деньги мы и пьем». Во время ответного визита уже советский генсек дает ответный банкет, еще более шикарный. Никсон удивлен, он спрашивает: «А где вы находите деньги на такие приемы?» Леонид Ильич подводит его к окну и спрашивает: «Видишь, Ричард, мост?» Тот с удивлением отвечает: «Нет». «Вот на это и пьем!» – отвечает довольный изобретательностью Брежнев.

10 трлн рублей в год составляет объем «серых» зарплат в России. Об этом заявил министр финансов Антон Силуанов. По его словам, такие цифры – следствие глубоких структурных диспропорций, в том числе в уровнях налоговой нагрузки между «белой» и «серой» экономиками. «Высокие налоги вынуждают бизнес уходить от их уплаты. Только бюджетные организации и казенные учреждения могут позволить себе такую роскошь. Остальные компании в той или иной мере используют «оптимизирующие» схемы. К ним относятся выдача заработной платы в «конвертах». «К тому же работники сами охотно идут на такие условия. Никто не хочет из небольшой суммы еще терять средства, уходящие на налоги», – комментирует ведущий аналитик ГК TeleTrade Александр Егоров. Как отмечает Силуанов, выход из сложившейся ситуации – снижение прямых налогов на труд и повышение косвенных налогов. Кроме того, необходимо расширить применение безналичных расчетов.

Когда эксперты (от прокремлевских до оппозиционных) говорят о потере института доверия в российском обществе, то это во многом – следствие именно новономенклатурных замашек многих из власть имущих. А ведь это имеет вполне конкретные последствия – в частности, в хронической пробуксовке нашей экономики, которой остро не хватает инвестиций, приходящих только туда, где порядки не напоминают сословный феодализм. И все планируемые чисто экономические реформы после своего запуска тут же споткнутся об этот булыжник, что уже не раз бывало и в советской, и в российской истории.

Опросы россиян показывают, что государство для подавляющего числа россиян – это загадочный «черный ящик». Гражданина мало интересуют такие нюансы, как происходит разделение властей, он, как правило, не знает и не хочет знать, чем отличается Госдума от Совета Федерации. Свидетельством тому является факт: рейтинг доверия у верхней и нижней палаты всегда практически один и тот же, в последние годы – в диапазоне от 42 до 51%.

О проблемах развития малого бизнеса в России не говорил, пожалуй, только ленивый. Так, если в развитых странах он, без преувеличения, является опорой экономики, то у нас ему уделяется мало внимания. Например, в США, Японии и ЕС вклад малого предпринимательства в ВВП составляет свыше 50%. При этом в Штатах малые предприятия обеспечивают более 30% экспорта. И, что еще более важно, именно этот бизнес создает около 25% патентов. У нас цифры скромнее – примерно 20% ВВП, около 5% экспорта, а в производстве патентов доля и вовсе незначительна.

Не зря опытный экономист Алексей Кудрин отмечает: «Для преодоления негативных тенденций Президенту придется предпринимать «серьезные и неординарные шаги». Экономическим реформам, по его словам, должны сопутствовать политические, поскольку базисное недоверие к основным институтам власти не позволит осуществить необходимый для устойчивого роста прорыв.

Сколько людей занято у нас в малом бизнесе? Количество работников малых предприятий – 10,8 млн человек. Государство время от времени вспоминает о необходимости развивать малый бизнес и предпринимает меры, направленные на его поддержку. Среди широко освещаемых инициатив – налоговые каникулы, трехлетний мораторий на плановые проверки, заморозка роста налога в 2015-2018 годах. Однако при ближайшем рассмотрении становится не очень понятно, как эти инициативы помогут достичь заявленных целей.

Налоговые каникулы, т.е. освобождение от уплаты налогов в первые два года существования, касаются лишь ограниченного круга индивидуальных предпринимателей (ИП). Скорее всего, эта инициатива призвана «обелить» самозанятых граждан – целую армию парикмахеров, репетиторов, ремонтников, производителей различных товаров и т.п. Однако зачем нелегальному предпринимателю легализоваться? Что это принесет кроме издержек, проверок, необходимости составления отчетности? Такой бизнес, в общем, и бизнесом назвать нельзя – это скорее некий заработок, необходимый для выживания. Эти люди не ставят себе целей развития, увеличения капитализации, выхода на новые рынки и т.д. Соответственно, для легализации нужно придумать что-то другое. Понятно, что их расходы в любом случае вырастут. Что они получат взамен?

А ведь еще есть определенная рассогласованность, противоречивость действий – к примеру, повышение социальных взносов с ИП, вызвавшее в 2013-м году прекращение легальной деятельности около полумиллиона предпринимателей (мы не знаем, сколько из них и вправду перестали работать, а сколько по-тихому продолжили работу уже без статуса ИП), увеличило недоверие к государству. Такая разнонаправленность сигналов предпринимательскому сообществу затрудняет решение очень сложного вопроса легализации самозанятых граждан.

Минэкономики подвело итоги своей работы по поддержке малого и среднего предпринимательства (МСП) в 2016 году. Пройдя формальный этап написания стратегических документов, чиновники перешли к проектному принципу работы – и теперь в условиях сокращения на 60% бюджета базовых госпрограмм по МСП делают акцент на эффективности сервисных услуг, оказываемых через уже созданную инфраструктуру помощи бизнесу. Новое в повестке 2017 года – внедрение целевой модели, которая должна унифицировать работу регионов по поддержке МСП.

На конференции «Развитие МСП: переход к новому качеству» Минэкономики в лице замминистра Олега Фомичева подводило итоги работы в 2016 году в части поддержки предпринимательства в России. По словам замминистра, поддержка МСП «эволюционирует» – министерство делает акцент на оказание услуг бизнесу.

Директор департамента развития МСП ведомства Максим Паршин, зачитавший основной доклад, начал с цифр: в России 5,84 млн. субъектов МСП (на начало ведения реестра МСП, заработавшего в августе этого года, было 5,52 млн.), 95% из которых – это микробизнес с численностью меньше 15 человек. В секторе трудятся 18 млн. человек (25% всех занятых). Если в 2013-2014 годах наблюдалось падение числа предприятий, то с 2015 года оно растет – во втором полугодии 2016-го зафиксирован рост на 5,8%. Отметим, впрочем, что этот рост можно объяснить тем, что в этом году был вдвое увеличен порог отнесения к субъектам МСП.

Государственных денег на этот сектор, впрочем, расходуется все меньше: в 2017 году бюджет соответствующей госпрограммы урезан с нынешних 12 млрд. рублей до 7,5 млрд. рублей. Большая часть денег (5,5 млрд. рублей) уйдет на поддержку предпринимателей и инфраструктуры МСП. Еще 1,6 млрд. рублей направят на завершение капстроительства объектов инфраструктуры, 230 млн. руб. – на поддержку молодежного предпринимательства, 100 млн. руб. – на проект «МФЦ для бизнеса». При этом из-за отсутствия средств некогда разрекламированный проект с МФЦ федеральные власти вынуждены сворачивать и отдавать на откуп регионам – «единые окна» предполагается открывать в Центрах поддержки предпринимательства на базе госбанков.

Минэкономики довольно тем, что в 2016 году удалось убрать некоторые барьеры для предпринимателей: упростить кадровое делопроизводство для микропредприятий, ввести систему предупреждений вместо штрафов и мораторий на плановые проверки. Из успехов в части налогообложения – продление единого налога на вмененный доход до 2021 года, «заморозка» коэффициента-дефлятора на уровне 2015 года и налоговые каникулы (воспользовались ими, впрочем, только 10 тыс. предприятий).

О неудачах на пути поддержки МСП чиновники предпочли не говорить. Отметим, что Минэкономики в этом году не удалось решить вопрос с самозанятыми. Налоговые каникулы введены лишь для репетиторов, нянь и домработниц. Статус самозанятых все еще не определен. Подвис и вопрос о введении патента для них при регистрации в качестве индивидуальных предпринимателей. Также министерству не удалось согласовать законопроект о социальном предпринимательстве.

Новое в планах Минэкономики на 2017 год – внедрение в регионах целевой модели «Поддержка в субъектах РФ», которая должна унифицировать их работу по поддержке МСП. Сама модель должна быть утверждена правительством до 1 февраля, регионы до 1 марта 2017 года должны были утвердить «дорожные карты» по ее внедрению, а до конца года – реализовать ее.

Можно констатировать, что, несмотря на все усилия, помощь государства малому бизнесу явно недостаточна, а проблемы, характерные для МСБ, по сути, за тридцать лет остались теми же. И это неудивительно при подходе к решению любых проблем методом «дать им денег». Государство не должно и не может раздавать деньги всем подряд. Главная задача государства, по мнению экспертов, – устранить те самые причины, которые мешают развитию.

Наиболее важный вопрос – это вопрос доверия. Действия государства никогда не должны расходиться с программами и заявлениями. Любые начинания должны сначала быть исследованы с точки зрения их воздействия на предпринимательскую среду в целом.

Далее – защита прав предпринимателей, невозможность внесудебного изъятия собственности.

Следующий шаг – ослабление административно-налоговой удавки, прекращение порочной практики определения рентабельности бизнеса исходя из потребностей государства по сбору налогов.

Затем – развитие конкуренции. Для легализации теневого малого бизнеса нужно не запугивание, а реальное мотивирование, причем не кратковременными льготами, а вполне реальными преимуществами легального существования.

Все эти меры потребуют и времени, и значительных расходов, и скоординированных усилий различных ведомств. Результат таких мер не может быть получен незамедлительно. Другого пути нет. Малый бизнес в России должен стать опорой и локомотивом экономики. За тридцать лет своего существования он даже в неблагоприятных условиях продолжает жить. И только представьте себе, чего можно добиться, если перестать сдерживать его потенциал, создать, наконец, в России среду, когда предпринимательство будет развиваться не вопреки, а благодаря? Кстати, многие из этих вопросов нашли свое отражение в Стратегии развития малого и среднего бизнеса. И это уже отрадно, поскольку увидеть, понять проблему – главное на пути ее решения.

А как же себя ведет бизнес в этих условиях? Автор бестселлера «Как все испортить и разорить бизнес» Святослав Бирюлин уверен, что нынешний кризис уже отучил наших предпринимателей транжирить деньги.

Тучные, «нажористые» годы остались в прошлом. Тогда становилось все больше тех, кто лениво решал, покупать ли в дом третий телевизор и куда поехать, если Турция и Египет уже надоели. Теперь же все больше тех, кто мнется у витрин, подсчитывая, хватит ли денег в кошельке на привычный набор продуктов. Бизнесу тем более тоже нелегко! Мы же у него покупаем меньше. И компании выкручиваются как могут: одни снижают свою наценку до минимума, другие дарят каких-нибудь прилипал в нагрузку к продуктам, придумывают акции и купоны. А дальше что?

Вывод следующий: халява кончилась, начинаем жить по средствам! Что это значит конкретно? Действительно, современный российский бизнес сформировался в эпоху роста. Рост продаж в 30% ежегодно считался нормой. Любые ошибки покрывались сверхприбылью. К серьезному спаду многие оказались не готовы.

Реакция на кризис была привычная: чуть сократили расходы и персонал. При этом все ждали, что вот-вот кризис закончится. Не получилось. Но и при спаде можно работать. Пример Японии: десятилетиями страна живет в условиях экономической стагнации. Тамошние предприятия адаптировались и научились жить в жесткой среде.

Если задать вопрос, что будет дальше: откат к 1990-м или что-то новое, то ответ аналитиков следующий: коммерсанты делятся на две группы – на тех, кто понял, что надо развиваться и выживать, и на тех, кто этого не осознает. Вторая группа, скорее всего, в течение нескольких лет закроется. Начнется расчистка рынка.

В итоге экономисты прогнозируют: существенного роста в ближайшие два-три года не предвидится. Остается небольшой процент людей, который до сих пор рассчитывает на помощь извне. Что Президент или премьер примут важные решения. Или что приход к власти в США Дональда Трампа подействует. Или санкции снимут. Такая позиция, на наш взгляд, неправильная. И в жизни, и в бизнесе нужно рассчитывать на себя. Пора учиться зарабатывать в этих условиях – большими усилиями, но все же расти. Ведь есть же те, кто развивается в сложных условиях. Задача – стать одним из них: как в бизнесе, так и в наемной должности.

Конечно, все это возникает вследствие специфики и нюансов экономической и политической жизни страны в целом. Действительно, рассмотрим такой пример, что если на Западе чиновник оскандалится, то он сразу подает в отставку, хотя его никто не вынуждает этого делать. У нас же зарвавшихся просто переводят на другую, как правило, более высокую должность. Почему так происходит?

Тему особенностей этикета и нравственных качеств российской власти и чиновников раскрыл автор первого в стране учебника «Нравственные основы государственной власти», доктор философских наук, профессор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Владимир Соколов: «У нас действительно не принято каяться перед обществом. Наверное, проштрафившиеся слуги народа следуют принципу: признание хуже всякого свидетельства, поэтому предпочитают во избежание худшего наказания просто отмалчиваться. В развитых же странах общество никогда не потерпит молчания: если объект критики не приводит веских доводов в свое оправдание – значит, виновен и недостоин занимать высокую должность. Этический кодекс госслужащего шесть раз вносили в Госдуму, чтобы принять в виде общего закона, и столько же раз выносили оттуда… В Европе, где я в ряде случаев приглашался консультантом при создании аналогичного закона, такой кодекс был принят в 2000 году. Сегодня все страны Европы имеют национальные кодексы нравственного поведения госслужащих, кроме нашей». Первый пункт в нем связан с лояльностью. То есть госчиновник не может, находясь на госслужбе, публично критиковать государство, его решения и действия. Кодекс зарубили из-за других его пунктов, в частности, из-за пункта про критику. Там говорилось, что госслужащий – от учителя до министра – обязан реагировать на публичную критику, обвинение его в аморальности, коррупции, кумовстве. Прозвучавшие в газете или по ТВ обвинения он должен расценивать как обвинение, высказанное ему народом, и не имеет права оставлять это без внимания. У нас, к сожалению, сплошь и рядом: даже если СМИ пишут о безнравственных проступках какого-либо губернатора или мэра, он никак не реагирует на это. А все потому, что этический кодекс не принят как закон.

«Надо сказать правду, в России в наше время очень редко можно встретить довольного человека… Кого ни послушаешь, все на что-то негодуют, жалуются, вопиют… Даже расхитители казенного имущества – и те недовольны, что скоро нечего расхищать будет. И всякий требует для себя конституции…». Вряд ли написавший эти слова Салтыков-Щедрин мог предвидеть, что именно таково будет состояние многих умов в нынешней России.