Текст книги "Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования"

Наиболее сложный состав преступления – умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК). При применении данной нормы очень часто возникают трудности. Состав этого преступления необходимо отграничивать, с одной стороны, от убийства, а с другой, – от причинения смерти по неосторожности. Главное отличие заключается в содержании субъективной стороны. При убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни. Причинение смерти по неосторожности означает, что у виновного вообще отсутствует умысел как на причинение вреда здоровью, так и на причинение смерти. В ч. 4 ст. 111 УК речь идет о двойной форме вины: умысел на причинение тяжкого вреда здоровью и неосторожность по отношению к смерти потерпевшего. При этом Пленум Верховного Суда РФ в постановлении по делам об убийствах разъяснил, что, решая вопрос о содержании умысла виновного, суды должны исходить из совокупности всех обстоятельств и учитывать способ и орудия преступления, количество, характер, локализацию телесных повреждений, причины прекращения преступных действий, а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения[81]81
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3. С. 4.


[Закрыть]. При неправильном определении субъективного отношения виновного к возможным последствиям своего опасного поведения возникают ошибки в квалификации. Так, по делу Ф. его действия, совершенные по неосторожности, ошибочно были квалифицированы по ч. 4 ст. 111 УК РФ, хотя кассационная инстанция установила, что, причиняя удары в грудь и челюсть Б., Ф. не желал наступления тяжких последствий, не предвидел возможности их наступления, хотя при определенной внимательности мог и должен был их предвидеть[82]82
  Судебная практика по уголовным делам: Тематический сборник. М., 2001. С. 208.


[Закрыть].

2.2. Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности

Преступления указанной категории требуют повышенного внимания, особого отношения к допросу потерпевших, проведению многочисленных специальных исследований и анализу ряда оценочных признаков. На практике нередко встречаются ошибки в квалификации преступлений данного вида. Хотя следует сказать, что принятие постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 года «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации»[83]83
  Судебная практика по уголовным делам / сост. Г. А. Есаков. М.: ТК Велби; Проспект, 2007. С. 179–183.


[Закрыть] позволило уменьшить число ошибок. Однако есть и ряд нерешенных проблем.

При оценке деяния как изнасилования (ст. 131 УК) надлежит учитывать следующие аспекты.

Потерпевшим при изнасиловании может быть только лицо женского пола. При этом не имеют значения моральный облик потерпевшей, ее социальный статус и другие признаки личности. Ответственность может наступать и за изнасилование проститутки, сожительницы, родственницы или жены.

Основным признаком изнасилования является половое сношение. Речь идет только о гетеросексуальном контакте мужчины с женщиной. Все остальные формы и способы удовлетворения половой страсти, включая и гомосексуальные контакты, при соответствующих условиях образуют состав иного преступления (ст. 132 УК).

Изнасилование образует лишь половое сношение, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения, либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей. Иные действия, как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, не образуют изнасилования, в том числе и действия лица, добившегося согласия женщины на совершение полового акта путем обмана или злоупотребления доверием (например, посредством ложного обещания вступить в брак).

Подчеркнем, что диспозиция ст. 131 УК предусматривает применение насилия или угрозу такового не только по отношению к потерпевшей, но и к другим лицам. На наш взгляд, формулировка не очень удачная и требует дополнительного толкования. Возможно, законодатель имел в виду близких родственников потерпевшей и иных лиц, которые дороги и значимы для нее. Насилие может выражаться в различных действиях (удушение, связывание, нанесение ударов, причинение вреда здоровью и т. п.). При этом ч. 1 ст. 131 УК охватывает умышленное причинение легкого вреда здоровью и вреда средней тяжести. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при изнасиловании надлежит квалифицировать по совокупности преступлений (ч. 1 ст. 131 и 111 УК). В качестве особо квалифицирующих признаков изнасилования предусмотрены неосторожное причинение смерти или тяжкого вреда здоровью, не требующие дополнительной квалификации.

Под беспомощным состоянием в судебной практике понимаются такие, когда потерпевшая в силу своего физического или психического состояния (малолетний возраст, физические недостатки, расстройство душевной деятельности, иное болезненное либо бессознательное состояние) не могла понимать характера и значения совершаемых с ней действий или не могла оказать сопротивления виновному, и последний, вступая в половое сношение, сознавал, что потерпевшая находится в таком состоянии. Особо Пленум Верховного Суда РФ подчеркнул, что состояние опьянения, в котором находится потерпевшая, может быть признано беспомощным лишь в тех случаях, когда оно лишало ее возможности сознавать характер совершаемых в отношении нее действий или оказывать сопротивление виновному. Решая вопрос о том, является ли состояние потерпевшей беспомощным, судам следует исходить как из имеющихся доказательств по делу, так и из соответствующего заключения эксперта, поскольку в таких случаях в силу п. 4 ст. 196 УПК РФ проведение судебной экспертизы является обязательным. Вместе с тем не имеет значения, привел ли женщину в такое состояние сам виновный или она находилась в беспомощном состоянии независимо от его действий.

Чтобы не допускать ошибок при квалификации действий виновного как покушение на изнасилование (что с точки зрения доказательственной базы достаточно проблематично), следует тщательно устанавливать, действовал ли виновный с целью совершения полового акта и являлось ли примененное им насилие средством к достижению этой цели. Только при доказанности этих обстоятельств действия виновного могут рассматриваться как покушение на изнасилование (очень часто суды вынуждены квалифицировать действия виновного в таких случаях по другим статьям УК – хулиганство, причинение вреда здоровью, оскорбление и т. п.). В качестве примера можно привести дело, рассмотренное Верховным Судом Республики Мордовия, по осуждению Ф. и других за покушение на изнасилование группой лиц несовершеннолетней, повлекшее по неосторожности ее смерть. Все действия Ф. были направлены на изнасилование потерпевшей Ж. (сорвал с нее одежду, снял с себя брюки, угрожал физическим насилием, знал, что потерпевшей 16 лет). Однако Ж., осознавая неотвратимость группового изнасилования и пытаясь спастись, влезла на окно решетки балкона, но упала на асфальт и разбилась насмерть. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения[84]84
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 8. С. 5, 6.


[Закрыть].

Субъектом данного преступления может быть только лицо мужского пола, достигшее 14-летнего возраста. Речь идет об исполнителе преступления. Но соучастником преступления может быть и женщина (как организатор, пособник, подстрекатель, соисполнитель, но не как исполнитель). Вместе с тем изнасилование следует признавать совершенным группой лиц не только в тех случаях, когда несколькими лицами подвергается изнасилованию одна или более потерпевших, но и тогда, когда виновные, действуя согласованно и применяя физическое насилие или угрозу в отношении нескольких женщин, затем совершают половой акт каждый с одной из них.

Как изнасилование несовершеннолетней или не достигшей 14-летнего возраста данное преступление следует квалифицировать лишь тогда, когда виновный знал или допускал, что совершает насильственный половой акт с такой потерпевшей. При этом важно учитывать не только показания виновного, но и другие фактические обстоятельства.

Под иными тяжкими последствиями судебная практика в настоящее время понимает самоубийство потерпевшей, заболевание душевной болезнью. Заражение потерпевшей венерическим заболеванием или ВИЧ-инфекцией в настоящее время выделено законодателем в качестве квалифицирующих признаков изнасилования, в связи с чем дополнительной квалификации по соответствующим статьям УК не требуется.

При квалификации насильственных действий сексуального характера (ст. 132 УК) следует учесть, что законодатель не ограничил виды таких действий. Ответственность предусмотрена за любые действия сексуального характера, совершенные с применением насилия, угрозой его применения или с использованием беспомощного состояния потерпевшего.

Судебная практика, ориентируясь на разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, к насильственным действиям сексуального характера относит: а) мужеложство; б) лесбиянство или в) иные действия сексуального характера. При этом во всех трех случаях для привлечения лица к уголовной ответственности за данное преступление требуется, чтобы все указанные действия были сопряжены с насилием или с угрозой его применения к потерпевшему (потерпевшей) или другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшего (потерпевшей).

Субъектами данного преступления могут быть лица и мужского, и женского пола, достигшие 14-летнего возраста. Потерпевшим может быть также лицо и мужского, и женского пола. Основным признаком, определяющим оценку деяния, по нашему мнению, является цель совершения таких действий – удовлетворение виновным своих сексуальных потребностей.

Практика знает и случаи идеальной совокупности, когда виновный совершал изнасилование и иные насильственные действия сексуального характера в отношении одной потерпевшей. Такие действия судом правильно были квалифицированы по ст. 131 и 132 УК.

2.3. Преступления против собственности

Преступления данного вида составляют более 60 % в общей структуре преступности. При квалификации действий виновных нередко допускаются ошибки, связанные с неправильным пониманием объекта и предмета посягательства, способов изъятия чужого имущества, различных оценочных признаков. В связи с этим особую значимость при квалификации преступлений против собственности приобретают разъяснения Пленума Верховного Суда РФ (в некоторых случаях и бывшего Пленума Верховного Суда СССР). Следует назвать некоторые из постановлений, имеющих определяющее значение для квалификации: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»; постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» и другие[85]85
  [Сайт Верховного Суда РФ]. URL: http://www.supcourt.ru/mainpage.php; см. также: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (РФ) по уголовным делам. М., 1995. С. 390.


[Закрыть].

Объектом преступлений данной категории признаются отношения собственности, т. е. отношения, возникающие по поводу владения, пользования и распоряжения имуществом. Предметом указанных преступлений следует признавать чужое имущество: вещи, объекты материального мира, имеющие стоимостный эквивалент. Интеллектуальная собственность не входит в понятие объекта и предмета преступлений против собственности. В некоторых случаях предметом преступления могут быть имущественные права (при мошенничестве и вымогательстве).

Чужим признается имущество, не находящееся в собственности или в законном владении виновного, из чего следует, что предметом преступления не может быть имущество, принадлежащее виновному на правах общей долевой собственности (имущество акционеров, супругов, членов семьи и т. п.).

При определении стоимости имущества (предмета преступления) следует исходить из обстоятельств приобретения его собственником по ценам на момент совершения преступления. При отсутствии цены стоимость имущества определяется на основании заключения экспертов. При определении размера материального ущерба, наступившего в результате преступного посягательства, необходимо учитывать стоимость имущества на день принятия решения о возмещении вреда с ее последующей индексацией на момент исполнения приговора в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством[86]86
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 7. С. 4.


[Закрыть].

Важно установить цель посягательства против собственности. Если виновный, совершая преступление, стремится к незаконному обогащению за счет чужого имущества, то речь идет о корыстном преступлении (хищении либо вымогательстве).

Хищение – наиболее распространенное деяние среди указанных преступлений. Общее понятие хищения дано в примечании к ст. 158 УК. При этом следует помнить, что хищения предметов, изъятых из свободного гражданского оборота (радиоактивные материалы, оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества и взрывные устройства, наркотические средства или психотропные вещества), надлежит квалифицировать по другим статьям УК (221, 226, 229), так как данные нормы являются специальными и связаны с иным объектом посягательства.

По разъяснению Пленума Верховного Суда РФ, хищение в форме кражи, мошенничества и грабежа (ст. 158, 159 и 161 УК) считается оконченным преступлением с того момента, когда виновный завладел чужим имуществом и имел реальную возможность распорядиться им по своему усмотрению. Если такая возможность отсутствует по независящим от воли виновного причинам, то действия надлежит квалифицировать как покушение на кражу или грабеж. Разбой (ст. 162 УК) считается оконченным с момента нападения в целях хищения чужого имущества[87]87
  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» / См.: Судебная практика по уголовным делам / сост. Г. А. Есаков. М.: ТК Велби; Проспект, 2007. С. 169.


[Закрыть]. По нашему мнению, при разбое отсутствует такая стадия как покушение, хотя на практике возникают трудности с оценкой подобных нападений. Полагаем, что было бы правильным сформулировать состав разбоя как материальный.

От хищений, совершенных по совокупности, следует отличать продолжаемое хищение, состоящее из ряда тождественных преступных действий, совершаемых путем изъятия чужого имущества из одного и того же источника, объединенных единым умыслом и составляющих в своей совокупности единое преступление.

При расследовании хищений нередко возникают споры о месте совершения преступления. Данное обстоятельство якобы влияет на территориальность расследования, а фактически это завуалированная форма укрытия преступления от учета при регистрации так называемых неочевидных преступлений.

Уголовно-процессуальный закон не дает понятия «место совершения преступления», хотя включает это понятие в предмет доказывания по уголовному делу (ст. 73 УПК). Кроме того, в ст. 152 УПК говорится о месте производства предварительного расследования, которым признается место совершения деяния, содержащего признаки преступления. В этой же статье закреплено отнюдь не бесспорное, на наш взгляд, правило, согласно которому преступление, начатое в одном месте, а оконченное в другом, расследуется по месту его окончания. Как представляется, совсем не важно, где в этом случае расследуется преступление, главное, чтобы оно было расследовано полно, всесторонне и объективно. По мнению автора, в данном случае более правильная позиция изложена в статьях уголовного закона. Так, ч. 2 ст. 9 УК временем совершения преступления признает время совершения общественно опасного деяния независимо от времени наступления последствий. Вместе с тем было бы неплохо дополнить данную статью указанием о месте совершения преступления.

При квалификации хищений важно определить способ изъятия виновным чужого имущества. Речь идет о формах хищения. Всего законодатель называет 6 форм хищения: кража, мошенничество, присвоение или растрата, грабеж и разбой. Очень часто встает вопрос о правильном разграничении указанных форм.

При краже (ст. 158 УК) виновный сознает, что действует тайно, скрытно от окружающих и потерпевшего. Как тайное следует оценивать и такое хищение, при котором виновный добросовестно заблуждался относительно способа своих действий, считая, что действует тайно, хотя на самом деле он был заметен окружающим. Также признается кражей изъятие имущества в присутствии лиц, не понимающих сути происходящего. В этом смысле Пленум Верховного Суда РФ, на наш взгляд, допустил неоправданно широкое толкование признака тайности, указав следующее: «Если присутствующее при незаконном изъятии чужого имущества лицо не сознает противоправности своих действий либо является близким родственником виновного, который рассчитывал в связи с этим на то, что в ходе изъятия имущества он не встретит противодействия со стороны указанного лица, то содеянное следует квалифицировать как кражу»[88]88
  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» / См.: Судебная практика по уголовным делам / сост. Г. А. Есаков. М.: ТК Велби; Проспект, 2007. С. 169.


[Закрыть]. В этом случае мы видим, что виновный осознает открытость своих действий, которые следует квалифицировать как грабеж.

Если лицо совершило кражу посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, его действия (при отсутствии иных квалифицирующих признаков) следует квалифицировать по части первой ст. 158 УК как действия непосредственного исполнителя преступления (ч. 2 ст. 33 УК). Аналогичные разъяснения даны Пленумом Верховного Суда по грабежу и разбою.

Кражу следует отличать от мошенничества (ст. 159 УК). При краже потерпевший не предполагает, что его имуществом завладевает кто-либо, а при мошенничестве он сам, под влиянием обмана или злоупотребления его доверием, передает виновному свое имущество или право на имущество.

Практике известны случаи перерастания кражи в иные, более опасные формы хищения. Например, о совершении кражи стало известно либо потерпевшему, либо посторонним, но при этом виновный пытался уже открыто, а в некоторых случаях с применением насилия, завладеть чужим имуществом или скрыться с похищенным. Здесь речь идет уже о грабеже или разбое. Если же виновный бросает похищенное и пытается скрыться, чтобы избежать задержания, то его действия следует квалифицировать как покушение на кражу.

Кражу следует также отличать от присвоения и растраты чужого имущества (ст. 160 УК). Основным признаком, по которому проводится разграничение, является отношение субъекта преступления к похищаемому имуществу. При присвоении или растрате похищается то имущество, которое было вверено виновному и находилось в его правомерном владении или распоряжении. При этом он имел юридические права совершать с указанным имуществом определенные действия. При краже виновный не имеет никаких прав на изымаемое имущество, и никто ему не передавал и не вверял это имущество. Даже если лицо имеет доступ к имуществу в связи с порученной работой либо с выполнением служебных обязанностей, но не наделено никакими правомочиями на это имущество, то хищение им этого имущества должно квалифицироваться как кража, а не как присвоение или растрата.

Следует разграничивать обман как способ совершения хищения и как способ устранения препятствий для совершения кражи. В последнем случае виновный вводит в заблуждение потерпевшего с целью облегчения доступа к имуществу либо к устранению иных преград, мешающих хищению (например, гадание цыганок, сообщение о пожаре, наводнении и т. п.), а затем тайно изымает чужое имущество. По разъяснению Пленума Верховного Суда РФ, обман как способ совершения хищения или приобретения права на чужое имущество, ответственность за которое предусмотрена статьей 159 УК, может состоять в сознательном сообщении заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях (например, в предоставлении фальсифицированного товара или иного предмета сделки, использовании различных обманных приемов при расчетах за товары или услуги или при игре в азартные игры, в имитации кассовых расчетов и т. д.), направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение[89]89
  Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 51 от 27 декабря 2007 г. «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // [Сайт Верховного Суда РФ]. URL: http://www.supcourt.ru/mainpage.php


[Закрыть].

Злоупотребление доверием при мошенничестве заключается в использовании с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам. Доверие может быть обусловлено различными обстоятельствами, например служебным положением лица либо личными или родственными отношениями лица с потерпевшим.

Следует поддержать решение Пленума Верховного Суда РФ о расширении понятия злоупотребления доверием и включении в его содержание фактов принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него (например, получение физическим лицом кредита, аванса за выполнение работ, услуг, предоплаты за поставку товара, если оно не намеревалось возвращать долг или иным образом исполнять свои обязательства).

Мошенничество как специфическая форма хищения имеет особенности и по предмету преступления. Наряду с чужим имуществом законодатель указал и о праве на имущество. С точки зрения доктрины уголовного права (как в случае и с вымогательством – ст. 163 УК) право на имущество не отвечает признакам предмета преступления, который в преобладающем количестве источников рассматривается как овеществленный элемент материального мира, воздействуя на который виновный осуществляет посягательство на объект преступления[90]90
  Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. Учение о преступлении: учебник для вузов / под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М.: ЗЕРЦАЛО, 1999. С. 210.


[Закрыть]. Как представляется, мошенничество в этой части не в полной мере отвечает признакам хищения. Автор полагает, что следует сформулировать в УК статью о самостоятельном составе преступления против собственности, в которой предусмотреть ответственность за незаконное приобретение права на чужое имущество, совершенное путем обмана или злоупотребления доверием, и за незаконное требование о передаче такого права путем вымогательства.

При этом следует согласиться с разъяснением Пленума Верховного Суда РФ, касающимся момента окончания данного вида посягательства на собственность. Так, если мошенничество совершено в форме приобретения права на чужое имущество, преступление считается оконченным с момента возникновения у виновного юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным (в частности, с момента регистрации права собственности на недвижимость или иных прав на имущество, подлежащих такой регистрации в соответствии с законом; со времени заключения договора; с момента совершения передаточной надписи (индоссамента) на векселе; со дня вступления в силу судебного решения, которым за лицом признается право на имущество, или со дня принятия иного правоустанавливающего решения уполномоченными органами власти или лицом, введенными в заблуждение относительно наличия у виновного или иных лиц законных оснований для владения, пользования или распоряжения имуществом)[91]91
  Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // [Сайт Верховного Суда РФ]. URL: http://www.supcourt.ru/mainpage.php


[Закрыть].

Важно помнить, что ответственность за мошенничество наступает в том случае, если будет доказано, что умысел виновного на завладение чужим имуществом или правом на имущество возник у лица до получения чужого имущества или права на него. Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, о наличии умысла, направленного на хищение, могут свидетельствовать, в частности, заведомое отсутствие у лица реальной финансовой возможности исполнить обязательство или необходимой лицензии на осуществление деятельности, направленной на исполнение его обязательств по договору, использование лицом фиктивных уставных документов или фальшивых гарантийных писем, сокрытие информации о наличии задолженностей и залогов имущества, создание лжепредприятий, выступающих в качестве одной из сторон в сделке[92]92
  Там же.


[Закрыть].

Мошенничество следует отличать от преступлений в сфере экономической деятельности (например, от преступлений, ответственность за которые предусмотрена ст. 176, 185, 197 УК). Здесь действуют правила о конкуренции уголовно-правовых норм. Если норма касается точно указанной законодательной сферы деятельности и называет специальные признаки деяния (предпринимательская деятельность, кредитно-финансовая, сфера торговли и услуг) или специального субъекта преступления (индивидуальный предприниматель, руководитель коммерческой организации), то при отсутствии корыстной цели в действиях виновного должна применяться именно эта норма.

Вместе с тем спорным следует признать разъяснение Пленума по поводу квалификации незаконного предпринимательства в сфере изготовления и реализации фальсифицированных товаров, например спиртсодержащих напитков, лекарств, под видом подлинных, обманывая потребителей данной продукции относительно качества и иных характеристик товара, влияющих на его стоимость. Предлагается такие действия квалифицировать только как мошенничество. Но как быть с незаконным предпринимательством в других сферах, где виновный также фактически вводит в заблуждение покупателей, клиентов? Тем более в случаях, когда указанные действия связаны с производством, хранением или перевозкой в целях сбыта либо сбытом фальсифицированных товаров, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей, содеянное, по мнению высшей судебной инстанции, образует совокупность преступлений, предусмотренных соответствующими частями статей 159 и 238 УК. Как представляется, в данном случае совокупность преступлений всегда налицо и связана она с особыми экономическими отношениями, а не только с посягательствами на собственность.

Как мошенничество рассматривается и грубая, очевидная подделка денежных знаков. При этом необходимо точно установить явное несоответствие фальшивой купюры подлинной, исключающей ее участие в денежном обращении, а также иные обстоятельства дела, свидетельствующие о направленности умысла виновного на грубый обман ограниченного числа лиц. Изготовление с целью сбыта и сбыт денежных знаков и ценных бумаг, изъятых из обращения (монеты старой чеканки, советские деньги, отмененные реформами) и имеющих лишь коллекционную ценность, не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 186 УК, и должны при наличии к тому оснований также квалифицироваться как мошенничество.

В судебной практике неоднократно возникали споры по поводу квалификации фактов получения различных социальных выплат и пособий, вытекающих из представления заведомо подложных документов. Последние решения Пленума Верховного Суда РФ в этой части следует признать правильными. В частности, как хищение чужого имущества в форме мошенничества надлежит оценивать действия, состоящие в получении социальных выплат и пособий, иных денежных выплат (например, предусмотренных законом компенсаций, страховых премий) или другого имущества путем представления в органы исполнительной власти, учреждения или организации, уполномоченные принимать соответствующие решения, заведомо ложных сведений о наличии обстоятельств, наступление которых согласно закону, подзаконному акту и (или) договору является условием для получения соответствующих выплат или иного имущества (в частности, о личности получателя, инвалидности, наличии иждивенцев, участии в боевых действиях, отсутствии возможности трудоустройства, наступлении страхового случая), а также путем умолчания о прекращении оснований для получения указанных выплат[93]93
  Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // [Сайт Верховного Суда РФ]. URL: http://www.supcourt.ru/mainpage.php


[Закрыть]. Хищение чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием подделанного этим лицом официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, квалифицируются как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК и соответствующей частью ст. 159 УК. Однако разъяснения Пленума в части хищения лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием изготовленного другим лицом поддельного официального документа, на наш взгляд, нуждаются в дополнительной аргументации. Как представляется, в этом случае налицо совокупность преступлений: мошенничество и использование заведомо подложного документа (ст. 159 и ч. 3 ст. 327 УК).

Важное значение имеют, по мнению автора, разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по квалификации фактов мошенничества в кредитно-денежной и банковской сферах. Но спорным, по нашему мнению, является разъяснение о квалификации фактов хищения ценных бумаг на предъявителя и последующее их предъявление к оплате. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что не образует состава мошенничества тайное хищение ценных бумаг на предъявителя, то есть таких ценных бумаг, по которым удостоверенное ими право может осуществить любой их держатель (облигация, вексель, акция, банковская сберегательная книжка на предъявителя или иные документы, отнесенные законом к числу ценных бумаг). Содеянное предлагается квалифицировать как кражу чужого имущества. Последующая реализация прав, удостоверенных тайно похищенными ценными бумагами на предъявителя (то есть получение денежных средств или иного имущества), по мнению Пленума, представляет собой распоряжение похищенным имуществом и не требует дополнительной квалификации как кража или мошенничество. В данном случае нарушается единство объективной стороны хищения, которое (и это также следует из разъяснения Пленума) состоит в изъятии имущества и возможности распорядиться им по своему усмотрению. Автор полагает, что в этом случае налицо идеальная совокупность: кража и мошенничество.

Можно согласиться с предложенной квалификацией хищения в форме мошенничества с использованием компьютерных технологий, когда хищение в форме мошенничества сопряжено с неправомерным внедрением в чужую информационную систему или с иным неправомерным доступом к охраняемой законом компьютерной информации кредитных учреждений либо с созданием заведомо вредоносных программ для электронно-вычислительных машин, внесением изменений в существующие программы, использованием или распространением вредоносных программ для ЭВМ. В таких случаях содеянное подлежит квалификации по ст. 159 УК, а также, в зависимости от обстоятельств дела, по ст. 272 или 273 УК, если в результате неправомерного доступа к компьютерной информации произошло уничтожение, блокирование, модификация либо копирование информации, нарушение работы ЭВМ, системы ЭВМ или их сети. Вместе с тем следует заметить, что ст. 272 и 273 УК в части охраны компьютерных технологий существенно отстают от современных реалий, не учитывают возможности Интернет-пространства и не позволяют в полной мере осуществлять надежную охрану прав собственников.

Очень важно, что высшая судебная инстанция обратила внимание на разграничение мошенничества и причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, совершаемого при отсутствии признаков хищения (ст. 165 УК). На практике встречаются ошибки, которые связаны с неправильной трактовкой отдельных объективных и субъективных признаков этих составов преступлений. Как указал Пленум, при оценке деяния по ст. 165 УК отсутствуют в своей совокупности или отдельно такие обязательные признаки мошенничества, как противоправность и безвозмездность изъятия имущества, а также корыстная цель в действиях виновного.