Текст книги "Собрание сочинений. Том 1"

Кроме денежных дач патриархам иногда посылались очень ценные подарки. Так, в 1626 году Иерусалимскому патриарху Феофану от царя и Филарета Никитича посланы были «серебряные вызолоченные рукомойник да лахань, весу в обоих 31 гривенка (15 ¹/₂ фунта) и сорок золотников, а гривенка по 5 рублев, итого 159 рублей, 6 алтын». В 1644 году тому же Феофану послано было с архимандритом его Анфимом 10 окладных икон, «а на оклад на те иконы пошло ефимочного серебра, которое взято из сибирского приказу, пуд, 8 гривенок и 25 золотников, цена по 7 рублев фунт, итого 337 рублев, 27 алтын, 3 деньги. Да на тот же оклад пошло листового золота 7300 листов, цена по 9 рублев, по 24 алтына, по 2 деньги тысяча; итого 71 рубль, 6 денег. Да на венцы и на подписи взято из казны ж 44 золотых, по рублю золотой, итого 44 рубли. Да серебряным мастерам, от того иконного окладу от дела дано 65 рублев. Всего на иконный оклад изошло 517 рублев, 28 алтын, 3 деньги». В то же время Феофану сделана была и послана шапка (митра) ценою в 880 рублев, 29 алтын»[147]147
  «В тое шапку золота пошло и с угаром 2 фунта, 82 золотника с ползолотником, цена по 40 алтын золотой. Да в тое ж шапку поставлено каменья, а взято из мастерские палаты: два яхонта лазоревых сережных цена 70 рублев, и те яхонты растерты на два и сделано 4 яхонта и огранены; да четыре яхонта лазоревых в гнездах золотых, цена по 8 рублев яхонт; да из приказу золотого дела взято; яхонт червчатой в гнезде золотом, цена 6 рублев камень; 4 изумруда вставочных по 12 рублев изумруд, 3 изумруда сережных по 10 рублев изумруд, да изумруд же сережный 18 рублев; 5 яхонтов червчатых по 20 алтын яхонт; 20 искорок изумрудных, цена 5 алтын, по 2 деньги искорка; 8 яхонтиков червчатых по полтине камешок. Да в тое ж шапку поставлено на дробницы налпни 44 зерна бурминских по рублю зерно; да на обниску около дробниц пошло жемчугу 51 золотник с четью, цена по 4 рубля золотник. В тое ж шапку пошло аршин атласу, цена 30 алтын, пол-аршина камки вишневой цена 15 алтын, два аршина тафты лазоревой на рубль на 13 алтын, две деньги; два аршина киндяку лазоревого на 6 алтын 4 деньги; 8 горностаев, по 2 алтына с деньгою горностай; да на оболочку лагалища пошло 2 сафьяна зеленых, цена рубль 6 алтын 4 деньги; да полтора золотника шолку белого на 6 денег, бумаги хлопчатой круг венца фунт 3 алтына; да от лагалища и за дерево дано от дела 36 алтын, 2 деньги, и всего той шапке цена 880 рублев 29 алтын» (Греческие дела 7152 г. № 3; 7202 г. № 20; Греческие статейные списки № 2, листы не занумерованы).


[Закрыть]. В то же время и Александрийскому патриарху Иоанникию [С. 128] посланы были: 4 местные, обложенные серебром иконы, драгоценная митра из золота и каменьев «с яхонты и лалы и с изумруды и жемчугом обнизана», а также «святительская одежда со всею службою и понагея и посох»[148]148
  Не менее роскошна была и шапка, сделанная для Александрийского патриарха.
  Каменья и жемчуг на нее оцениваются: «Пошло в святительскую шапку Александрийскому патриарху Иоанникею каменья, а взято каменье у англичанина у Ивана Ульянова: перстень золота с яхонтом лазоревым цена 25 рублев, лал цена 17 рублев, лал цена 8 рублев, 5 лалов цена 15 рублев; перстень золот с яхонтом лазоревым цена 20 рублев; изумруд вставошной цена 45 рублев, яхонт лазорев цена 8 рублев, 4 изумруда цена 29 рублев; перстень золотой с изумрудом граненым цена 13 рублев; 44 зерна бурминских цена по 25 алтын зерно; 4 изумруда сережных цена по 6 рублев изумруд, 55 яхонтиков червчатых цена по 10 алтын яхонтик, 20 искорок изумрудных, цена по 5 алтын искорка – всего по цене на 256 рублев с полтиною. На ту ж шапку дано на низанье 40 золотников жемчуга, а взять тот жемчуг у Андрея Колдермана, цена ему по 3 рубля с четью золотник, итого за жемчуг 130 рублев и обоего за каменья и за жемчуг 386 рублев с полтиною» (Греческие статейные списки № 5, лл. 219, 222–229).


[Закрыть]. Местные четыре иконы, обложенные чеканным серебром и золотом, посылались и Константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису. В благодарственной грамоте за эти иконы Лукарис в 1632 году писал: «Те святые иконы с благоговением и со страхом поставили есми во святой Великой Церкви в патриаршестве в Костянтине граде, и услышал всяк народ и собрался в истинную и соборную церковь всяк поклонитися тем святым иконам, которые есте прислали царствие ваше, и со многим желанием и радостью пели есми всем собором молебен о здравии царствия твоего… И не токмо же христиане Костянтина града собралися и приходили кланятися тем святым иконам, не только Костянтин град бяше, [С. 129] из сел и из всех городов, слышати воспоминание то приходя, поклонялися им, и бысть великая радость и веселие во всем роде греческом и слава и похвала к тебе, благочестивому и Богом венчанному царю»[149]149
  7140 г. № 11.


[Закрыть]. Когда же вскоре после этого были посланы еще иконы уже лично самому патриарху, то он в июне 1633 года писал государю и патриарху следующее: «А как во Цареграде видели прелестные и пресвятые иконы великого твоего царствия и преблаженства твоего и великие люди у нас того просили, чтобы им тех святых образов послати посмотрити и я к ним не посылывал, а имею их паче великого сокровища, и поставил и устроил есми их в тайных моих кельях, в которых я сам пребываю, и почитаю их, и прикладываюся к ним, а когда молюся и я прошу в молитве своей, чтобы ваша царская молитва восходила к Богу с моею молитвою вкупе до моей смерти, что есми аз древний. Да великие ж люди, которые пребывают в Царьграде, христиане от всего народу и многие турки, приходили в мою келью видети те святые ваши иконы, и те честные иконы они видели, только турки к ним не прикладывалися, потому что на то я им не позволил и прикоснутися им к тем честным иконам не дал. А которые в то время прилучилися греческие власти и те все к тем честным иконам прикладывалися, а франкам и иного народу никому не дал есми ни рукою прикоснутися, и благодарю много великое твое царствие и преблаженство твое, что есте мне учинили сию благодать, что мне имети те святые иконы, и да будет со мною Господь наш Иисус Христос и да сподобит нам стати пред лицем Своим во Царствии Небеснем»[150]150
  См. эту грамоту Лукариса в Приложении.


[Закрыть]. Если, по словам Кирилла Лукариса, смотреть на присланные ему в подарок царем иконы и прикладываться к ним собирался не только весь Константинополь, но и жители разных сел и городов, и не только христиане, но даже будто бы турки и франки, которых он, однако, приложиться к иконам не допустил, то Иерусалимский патриарх Феофан уже решительно [С. 130] заявляет, что полученная им в его бытность в Москве икона от инокини царицы Марфы творит теперь на Востоке чудеса. В грамоте к инокине Марфе в 1630 году с просьбою о милостыне Феофан между прочим пишет: «Сотвориши нам милостыню, якоже и прежде того нас помиловала еси, яже тою святою иконою, что есть творит ныне многие чудеса и здравие подает, и всяк видя, честь и хвалу воздает, что есть от рук даяние царских»[151]151
  7138 г. По 8.


[Закрыть]. Вероятно, подаренная Феофану икона была особенно драгоценна.

Дача милостыни патриархам, кроме исключительных случаев их личного приезда в Москву, производилась или через лиц, нарочно присылаемых ими в Москву, или через наших константинопольских послов. Между тем все другие просители, за самыми ничтожными исключениями, обязательно сами должны были ехать на Русь, чтобы здесь получить милостыню или в Москве, или в Путивле. Количество милостыни просителю определялось его иерархическим рангом, а также тем, где он получал милостыню – в Москве или в Путивле. Kоличество милостыни просителю определялось его иерархическим рангом, а так же тем, где он получал милостыню – в Москве или в Путивле.

Высшую, после патриархов, дачу получали митрополиты, затем архиепископы и епископы, за ними следовали настоятели разных монастырей, а потом простые старцы и белые попы и, наконец, просто бельцы. Как и патриархи, все просители получали двойную дачу: лично для себя, или поручную во время представления государю, и на «отъезде», на «милостыню» или «на окуп». Для каждой группы просителей существовала определенная норма дачи, так как каждому лицу давали, применяясь к прежним дачам таким же лицам. Приезжает, например, митрополит; чтобы определить, сколько ему следует дать на милостыню, в докладе о его приезде государю выписывались «на пример» случаи прежних приездов митрополитов и количество полученной ими милостыни (то же делалось и относительно поденных кормов и питий). Государь всегда приказывал выдать приезжему милостыню, применяясь к прежним дачам, вследствие чего и образовывалась для всех просителей определенная норма дачи, которая, [С. 131] за ничтожными изменениями, оставалась всегда одна и та же. Если по каким-либо обстоятельствам приходилось кому-либо дать больше обычной установившейся дачи, то в деле об этом указывалась и специальная причина увеличения дачи, причем в резолюции государя в таких случаях всегда обозначалось, что увеличенная дача дана не в образец другим: «И впредь на пример ее никому не выписывать». Уменьшать дачу против предшествующих примеров было неудобно в том отношении, что это обстоятельство всегда вызывало со стороны просителей, наперед уже хорошо знавших, сколько им следует получить, докучливые челобитные царю, что их обошли милостынею перед их собратьями, что они оскорблены малою дачею. Таких челобитных встречается немало, и потому правительство всегда строго держалось раз установившейся и всем известной нормы, чтобы избежать докучливых просьб о прибавке к данной уже милостыне. Сколько именно давалось разным просителям поручной дачи в Москве, это видно из следующей росписи Посольского приказа 1647 года, составленной на основании дач всех предшествующих годов: «Выписано на пример, по чему в прошлых годех на Москве государева жалованья давано приезжим Гречаном: а) митрополитам – по кубку серебряному золочен с кровлею по 2 гривенки (т. е. фунт), кубок, камки куфтерю смирной по 12 аршин, по сороку соболей по 40 рублев сорок, а иным по 30 рублев сорок, человеку; денег по 40 рублев, а иным по 30 и по 20 рублев человеку. Архимандритам их: по камке адамашке, по сороку соболей по 20 рублев сорок, денег по 20 рублев, а иным по 15 и по 12 рублев человеку. Архидиаконам: по сороку куниц меньшей цены. Денег по 10 и по 8 рублев человеку. Келарям и черным попам: по сороку куниц меньшей цены, денег по 8 и по б и по 5 рублев человеку. Дьяконам: по тафте, денег по 6 и по 5 рублев человеку. Митрополичьим братьям: по тафте, денег по 4 рубли человеку. Толмачам: по сукну по доброму, денег по 3 рубли человеку, и служкам: по сукну доброму, денег по 2 рубли человеку; b) архиепископам и епископам: по кубку серебряному золоченому по 2 гривенки [С. 132] кубок, камки куфтерю по 12 аршин, по сороку соболей в 30 рублей сорок, денег по 25 и по 20 рублев человеку. Архимандритам их, и архидиаконам, и келарям, и черным попам, и дьяконам с племянником давано государева жалованья на милостыню против митрополичих архимандритов, и старцев, и племянников, что писано выше сего; с) а гречанам бельцам: по тафте, денег по 5 рублев человеку. А на отпуске митрополитам же давано государева жалованья, по их челобитьям, на церковное и на монастырское строение, а иным на окуп, которые от агарян разорены и впали в большие долги, по 200 и по 150 и по 100 и по 50 рублев человеку. А иным митрополитам и архимандритам и старцам и толмачам и служкам давано государева жалованья на отпуске против тое ж дачи, как им давано на приезде. А иным митрополитам давано на отпуске по 50 рублев, архимандритам и старцам и толмачам и служкам против первые дачи, что им дано на приезде, в пол. А архиепископам и епископам давано государева жалованья против первые дачи тож, что им давано на приезде, а иным давано по 50 и по 40 рублев человеку. Архимандритам их и старцам и толмачам и служкам давано государева жалованья на отпуске против прежние дачи, что им давано и на приезде, а иным давано против прежней дачи в полы. А гречанам же бельцам давано государева жалованья на отпуске по их челобитью на окуп по 50 и по 40 и по 30 рублев человеку, а иным давано по 25 и по 20 и по 15 и по 12 рублев человеку»[152]152
  7155 г. № 11.


[Закрыть]. Таким образом, при высшей даче на приезде и отъезде сам митрополит получал от царя рублей 300, да его свита рублей 200, а при самой низшей даче митрополит получал рублей 120, а его свита рублей 150, т. е. на наши деньги на подарки митрополитам и их свите каждый раз расходовалось от трех до пяти и более тысяч рублей, полагая, что ценность тогдашнего рубля равнялась десяти, если не более, нынешних. К этому нужно прибавить кормы, питья, подводы и т. п., что также должно было составить очень порядочную сумму, [С.133] так как просители иногда жили на Руси довольно долго. Количество дачи архиепископам и епископам приравнивалось, как видно, к низшей даче митрополитам. Кроме митрополитов, архиепископов и епископов с их свитами в Москву приезжали, притом чаще всех других просителей, архимандриты разных православных восточных монастырей со своею свитою. По количеству получаемой дачи архимандриты делились на две статьи. Архимандритам первой статьи дача была следующая: по камке адамашке смирной, сорок соболей по 30 рублей сорок, денег по 25 и по 20 рублей человеку; архидьяконам: сорок куниц и денег по 10 и по 5 рублей человеку; черным дьяконам по тафте смирной, по 8 и по 7 рублей денег; служкам по 3 рубля да по сукну доброму. Архимандритам второй статьи: по камке адамашке, сорок соболей в 25 или в 20 рублей и денег по 20 или 15 рублей; келарям сорок куниц или сорок соболей в 5 рублей и денег по 10 и по 8 рублей; архидьяконам по тафте смирной и по 7 рублей денег; черным дьяконам по тафте смирной и по б рублей денег; служкам по 2 рубля денег и по сукну доброму[153]153
  7148 г. № 5; 7152 г. № 2; 7157 г. № 17; 7194 г. № 6. Когда при архимандритах были их «племянники», то «племяннику» давалось по тафте смирной и денег по 5 и по 4 рубля человеку.


[Закрыть]. Указанная дача архимандритам и их спутникам была личная или поручная, но была и другая дача на монастыри собственно. Эта дача была неодинакова для различных монастырей, неодинакова и для одного монастыря за разные годы. В приказных пометах дача на монастыри обозначается так; «И в иные монастыри давано государева жалованья архимандритом на милостыню и на окуп, а иным на монастырское строение собольми по 150 и по 130 и по 100 и по 70 рублев»[154]154
  7158 г. № 25 и 29; 7161 г. № 5; 7168 г. № 12.


[Закрыть]. Большую дачу давали обыкновенно в монастыри, которые имели у себя царские жалованные грамоты с правом приезжать в Москву в известные сроки. В каждый назначенный срок они обязаны были являться в Москву, так [С. 134] как за пропущенные сроки милостыня не выдавалась[155]155
  «А в прошлых годех из которых монастырей приезжали старцы бити челом о милостыне, хотя и пропусти указные годы, и с ними посылало великого государя жалованья в те монастыри на милостыню одна дача, а на прошлые годы, в которые в указных годех не приезжали, не посылано» (7191 г. № 6).


[Закрыть]. В 1688 г. погоянинского Успенского монастыря архимандрит, получив в Москве на милостыню 100 рублей, просил еще прибавки на том основании, что из их монастыря не приезжали за милостынею уже 15 лет, а жалованная грамота велит им приезжать в пятый год. Ему было прибавлено на милостыню еще 100 рублей, но при этом сделана была помета: «А иных монастырей властям та дача не в образец и на пример никому не выписывать»[156]156
  7196 г. № 1.


[Закрыть]. Эти пропуски сроков, назначенных для приезда за милостынею в Москву, были явлением почти обычным, так что только очень редкие монастыри, имея у себя жалованную грамоту, являлись в Москву в каждый следующий срок[157]157
  Укажем примеры дач в разные монастыри, имевшие у себя жалованные грамоты, и количество приездов из них в Москву. Погоянинский Петропавловский монастырь получил жалованную грамоту в 1642 году, просители из него приезжали в 1653, 1684, 1689,1692,1705 и 1718 гг. и получили милостыню: в 1653,1684,1689 гг. по 180 р.; в 1692 и 1705 гг. по 100 р., а в 1718 г. – 50 р. Архангела Михаила и Гавриила в Македонии: жалованная грамота дана в 1664 году с правом приезжать в шестой год; были в 1674, 1688, 1692,1700,1705,1718 гг.; получили на каждый приезд по 100 рублей. Успенский, Погоянинской епархии, жалованную грамоту получил в 1662 г. с правом приезжать в пятый год; были в 1669,1672,1688,1692,1704,1717 гг., получали 50 рублей в приезд. Троицкий македонский получил жалованную грамоту в 1690 г. с правом приезжать в седьмой год; были в 1700, 1705 и 1718 гг., получили в 1700 и 1705 гг. по 50 р. В 1718 г. – 100 рублей. Авелев македонский получил жалованную грамоту в 1690 г. с правом приезжать в седьмой год, были в 1697 и 1720 гг. и получили по 100 рублей. Введенский Леповинский города Крыжевца монастырь получил жалованную грамоту в 1651 г.: были в 1700 г., когда получили 40 р., ив 1717 г., когда получили 100 р. (1726 г. № 7). Милешев: в 1628 г. дано от царя и патриарха на 204 рубля архимандриту и старцам, а в монастырь не послано; в 1635 г. дано на монастырь в Путивле 40 рублей (7143 г. № 6); в 1639 г. дано на 100 рублей, да богослужебных книг на 8 р. 20 алтын (7152 г. № 8); в 1643 г. дано было 50 р. (7153 г. № 28), а в 1653 г. на 150 р., да книги, и ризы, и покров на мощи св. Саввы, архиепископа Сербского; в 1657 г. «на подпись церковную и на милостыню» соболями на 300 р.; в 1660 г. на 150 р. (7168 г. № 9); в 1664 г. на 200 р. (7172 г. № 26); в 1675 г. на 150р. (7184 г. № 4). Студеницкий, тоже сербский, монастырь получил жалованную грамоту в 1663 г. с правом присылать в пятый год, но были только три раза: в 1686,1691 и в 1703 гг., и получали каждый раз по 100 рублей (1703 г. № 8).


[Закрыть]. Небольшие монастыри не имели жалованных грамот и получали меньшую дачу по 50 и по 40 и даже по 30 рублей[158]158
  Например, в 1645 г. в Троицкий и Стефановский города Трикала и в Пантелеймоновский города Янина монастыри дано было только по 50 р. на монастырь (7153 г. № 26). В 1648 г. в следующие монастыри послано было милостыни по 30 р. на монастырь: в гревенский Преображенский, в верейский Предтеченский, в Успенский города Сервия, Константина и Елены в городе Андро, в филипповский Федора Тирона, в янинский Ильи пророка, в Никольский г. Ларса, в трикальский Успенский (7156 г. № 24 и 27). Иногда и без жалованной грамоты монастыри получали высшую дачу. Так, в 1643 г. сербский Успенский г. Кастории монастырь получил на милостыню 100 р. (7152 г. № 8); в 1627 г. Троицкий г. Середокея (София) получил также 100 р. (7155 г. № 17), а Лесновский болгарский в 1652 г. – 50 р., да богослужебные книги; (7160 г. № 5); верейский Предтечев в 1648 г. получил 30 р., а в 1667, 1688 и в 1693 гг. уже по 100 р. (7198 г. № 1; 7201 г. № 37).


[Закрыть]. [С. 135] Единообразная дача милостыни в различные монастыри введена была только в 1742 г., когда постановлено было, с одной стороны, давать милостыню только тем монастырям, которые имеют у себя царские жалованные грамоты, с другой стороны, давать всем монастырям, исключая афонского Ватопедского, одинаковую дачу через каждые пять лет, именно по 175 р. на монастырь, полагая ежегодную дачу на монастырь в 35 р.[159]159
  «По учиненному в прошлом 1735 г., по силе имянного блаженныя и вечнодостойныя памяти государыни императрицы Анны Иоанновны, самодержицы Всероссийский, указа о выдаче светлейшим палестинским четырепрестольным патриархам милостиннаго жалованья, штату и по воспоследовавшему по тому штату в 1742 г. Святейшаго правительствующаго Синода определению велено: в ниже означенный палестинския монастыри, по силе жалованных в оныя монастыри от Всероссийскаго императорскаго престола грамот, производить ее императорского Величества милостиннаго жалованья и за оным присылать из тех монастырей в Москву чрез 5 лет в шестой год, за которые того жалованья и выдавать из московской Святейшаго Синода конторы, а именно:
  1) Афонские горы в Благовещенский Ватопедский монастырь за известную святыню на каждый год по 100 рублев, а на 5 лет 500 рублев; да в нижепоказанные монастыри выдавать в каждый монастырь по 35 рублев на год, а на 5 лет по 175 рублев, а именно Афонския же горы; 2) в Введенской хиландарской; 3) в Предтечев, зовомый Дионисиев; 4) в Георгиевский Зуграфский; 5) в Георгиевский Павловский; 6) в Иверский; 7) в Вознесенский Есфигменской; 8) святаго великомученика Пантелеймона; 9) в Афанасиев великия лавры; 10) в Троицкой Алембасов (?); 11) в Благовещенский Филофеев Македонский земли; 12) в Введенской Тернопольской; 13) города Гирокострадана в Успенской; 14) Погоянинской епархии в Успенской же; 15) тояж епархии в Троицкой; 16) в Архангельской Михаила и Гавриила; 17) в Успенской, нарицаемой Авель; 18) города Вереи в Предтеченской; 19) города Янина в Богородицкой Ероменской; 20) тогож города в Ильинской; 21) тогож города в Рождественской; 22) Богородицкой, нарицаемый Тарханской; 23) Янинской области в Николаевский, имянуемый «от Господня мосту»; 24) в Успенской, нарицаемый Патерон; 25) Ангирскаго города в Спасский Вернопольский; 26) в Архангельской; 27) города Трапезона в Предтечев; Сербския земли; 28) города Крижевца в Введенской Липовинской; 29) Белаграда в Благовещенский Крушедолов; 30) в Вознесенской и чудотворца Саввы сербского, зовомый Милешев; 31) в Архангело-Михайловский Лесновский; 32) в Успенской Студеницкой; 33) в Благовещенской; 34) в Вознесенской Раваницкой; 35) в Метеорския горы в Сесвятской; 36) в Георгиевской, иже в Старом Мирнее; 37) преподобнаго Саввы Освященнаго в Александрии; 38) Волоския земли города Галицы в Николаевский; 39) Критскаго острова в Успенской; 40) Беломорскаго острова в Знаменской; 41) Беломорские ж страны в приписной к Богословскому острова Патма монастырю Богородицкой, что на острове Миле; 42) Ливанской горы в Успенской; 43) в скитской Воздвиженской в Польше в повете Галицком; 44) Молдавский земли города Сочавы в Николаевский, зовомый Кошуля; в Цареградския: 45) в Троицкой; 46) в Преображенской; 47) в Успенской, имеющейся близ Царяграда на острове Халки» (1742 г. № 12).


[Закрыть]

Что же касается простых старцев, являвшихся в Москву не в свите какого-либо архиерея или архимандрита, а в качестве самостоятельных [С. 136] просителей милостыни, то их делили на статьи. Первой статье, большой, давали сорок куниц и 10 р. денег; средней и меньшей статье – 40 куниц и 8 р. денег, а иным по тафте смирной, да по 8, и по 7, и по 6 рублей денег человеку[160]160
  7148 г. № 2.


[Закрыть]. Белым попам в Москве давали против черных попов. Так, в 1625 г. приезжал с о. Крита белый поп Никифор, а государева жалованья ему дано против черных попов: сорок соболей в 20 рублей, [С. 137] камка смирная, 12 р. денег; от патриарха 40 соболей в 15 р., тафта смирная, денег 7 рублей[161]161
  7134 г. № 19; 7144 г. № 12; 7148 г. № 4. Выражение, что милостыня давалась не только от царя, но и от патриарха, значит следующее: во все время патриаршества Филарета Никитича все просители милостыни после представления государю обязательно представлялись затем и патриарху, который принимал их так же, как и государь, и также давал им от себя подарки в количестве несколько меньшем, чем государь. Именно, государь давал митрополитам, как это значится в росписи 1635 года: кубок серебряный в 3 гривны, камка куфтер 12 аршин, сорок соболей в 30 рублей, денег 40 рублей; патриарх давал образ окладной, кубок серебряный в 2 гривенки, камка смирная 12 аршин, сорок соболей в 25 рублей, денег 30 рублей. Архиепископам и епископам царь давал: кубок серебряный в две гривенки, портище камки куфтерю смирной, сорок соболей в 25 рублей, денег 30 рублей; патриарх давал: образ окладной, кубок серебряный в 2 гривенки, камка адамашка смирная, сорок соболей в 15 рублей, денег 15 рублей, и т. д. Относительно всех других просителей (7143 г. № 1) прием у патриарха заменял собою прием у государя на «отъезде», которого поэтому во время патриаршества Филарета Никитича не было. Эти патриаршие приемы имели место исключительно только при Филарете Никитиче, а ни прежде его, ни после их не было.


[Закрыть]. До половины XVII в. в Москву нередко являлись белые гречане не только в качестве слуг или «племянников» при разных духовных особах, но как самостоятельные просители милостыни. Они принимаемы были государем, как и другие просители, и на представлении получали дачу по двум статьям. Первой статье давалось: по камке адамашке, да по сукну доброму, да по 5 рублей денег человеку; второй статье: по тафте, да по сукну доброму, да денег по 5, и по 4, и по 3 рубля человеку, людям их давано по два рубли человеку, а иным по полу-два рубля человеку[162]162
  17144 г. № 15.


[Закрыть]. Кроме поручной дачи гречане белые получали еще особую дачу «на окуп» и «на милостыню»: «А в прошлых годех Гречаном, которые приезжали к государю бить челом на окуп женам и детем своим, и тем давано государева жалованья собольми ж по 30 и по 25 и по 20 рублев, а иным дано деньгами по 15 и по 12 и по 10 рублев человеку»[163]163
  7151 № 6; 7154 г. № 11; 7155 г. № 3; 7158 г. № 27.


[Закрыть]. Белые гречане, прибыв в Москву за милостынею, [С. 138] обязательно должны были привезти рекомендательную грамоту от какого-либо патриарха или же от митрополита, в которой обыкновенно объяснялось, почему нужно оказать милости тому или другому[164]164
  Так, в 1627 году Константинопольский патриарх Кирилл Лукарис просит за гречанина Дмитрия, которого, по словам патриаршей грамоты, «поклепали сего места насильники и в темницу и в железо сажали и многи муки ему дали, чтобы отрекся веры, чтобы он в их веру веровал», но грек остался тверд, успел бежать из темницы, и потому патриарх просит дать этому исповеднику приличную его подвигу милостыню (7153 г. № 12). В 1639 году тот же патриарх ходатайствует за двух тырновских торговых гречан, которые-де ехали с большим караваном в Софию, но «дьявольским навождением» напали на них агаряне-разбойники, все у них ограбили и взяли еще в плен родного брата одного из них, так что для его выкупа пришлось занять 500 золотых (7147 г. № 3). В 1646 году Иерусалимский патриарх Феофан просит за грека Петра Иванова, который «доброго и честного роду». У него во время пожара сгорел дом со всем, что было, а потом его постигла и большая беда: агаряне обвинили его как виновника пожара и хотели казнить, но благодаря внесенному за него окупу в 2500 ефимков его отпустили. «Не имея, что себе сотворити, вышереченной заложил отца своего и матерь в закладе в агарянские руки, покаместа заплатит вышереченные ефимки» и обращается теперь за помощью к государю, так как «святое ваше царствие, – пишет патриарх, – напояет весь народ благочестивых православных христиан неизреченною своею милостынею». В том же году Константинопольский патриарх Парфений просит государя за грека Василия, которого вельможи его области послали отвезти в Царьград царские попоны, «и едучи дорогою, дьявольским искушением потонули в реке в одрианопольской те царския попоны все, только он, бедный, опростался», но зато был посажен турками в тюрьму, откуда его выпустили только после взноса 400 ефимков, которые пришлось занять. Или, например, в том же году другой Константинопольский патриарх, Иоанникий, писал об одном священнике янинской области Николае, что к нему пришел «соседа его детищ, а у него, Николая, в ту пору был горшок с кипятком, и тот детищ ненарочным обычаем тем кипятком обварился, и за то его тамошние владетели поймали и начали его мучить, и он от той беды и муки договорился дать за себя 250 рублев и, распродав имение свое, заплатил только сто рублей», а так как остальных денег заплатить нечем, то он и обращается к государю за милостынею (7154 г. № 4, 5 и 24; 7155 г. № 20).


[Закрыть]. Поездки гречан-бельцов в Москву за милостынею прекратились с половины XVII века, когда и духовных лиц старались задерживать в Путивле.

[С. 139] Различные просители милостыни, являясь в Москву, нередко привозили с собою выкупленных ими из турецкой неволи русских пленных, за что и получали из казны как сумму окупа, так и затраченное дорогою на провоз и харчи: «А в прошлых годех, по указу великого государя, давано его, великого государя, жалованья окупу за полоняников из его, великого государя, казны из сибирского приказу половина собольми, а другая половина окупу деньгами из Новыя Чети: за дворян и за рейтаров по 100 и по 120 рублев за человека, а за драгунов и за солдат по 50 и по 60 рублев за человека, а достальной окуп, чего Гречаном не достаяет, платили дворяне сами, а за боярских детей бояря их». Кроме того, давано государева жалованья «сверх окупу за харчи и за провоз и за убытки за дворян по 20 рублев за человека», но за простых драгун и солдат особой приплаты к окупу за харчи и убытки не выдавалось[165]165
  7155 г. № 16; 7175 г. № 27. В приказной помете 1670 г. замечено: «Да в прошлых же годех, по пометам на выписках, давано великаго государя жалованья Гречаном окупу за боярских людей по 50 рублев, за женский пол по 20 рублев собольми же».


[Закрыть]. Полоняников разные просители милостыни возили очень охотно, потому что это было очень выгодно. Кроме полученной с казны суммы за окуп, харчи, провоз и убытки, гречане еще брали с полоняников особые кабалы – с дворян рублей на 200, с простых лиц рублей на 100, которые потом и представляли ко взысканию[166]166
  27179 г. № 13.


[Закрыть]. Случалось и так, что гречане привозили полоняников, уже ранее отпущенных, но которых они, предварительно сговорясь с ними, выдавали перед правительством за выкупленных ими. Эти злоупотребления были так позорны, что возмущали даже самих греков. Один из них, служивший переводчиком при Порте, доводил в 1672 году до сведения государя, «чтобы не указал великий государь Гречаном окупу за полоняников давати и тем свою государственную казну вотще терять, понеже те греки, которые полоняников вывозят, [С. 140] и, сговорясь с полоняниками, называют их окупленными; а хотя которые греки впредь полоняников учнут вывозить, и за них указал бы великий государь давать за провоз по своему государскому рассмотрению рублев по десяти или малым больши; а турки, слыша о тех окупах и о истощении государские казны, только тешатца»[167]167
  7180 г. № 25.


[Закрыть].

Не все просители пропускались в Москву. Число их с течением времени все более увеличивалось, и потому один провоз и содержание во время пути и в Москве, а также их обратная отправка до границы, помимо самых дач, составляли уже сами по себе тяжелое бремя для правительства, которое поэтому стало употреблять разные средства, чтобы задержать просителей в Путивле и там выдавать им милостыню. Так образовались путивльские дачи просителям, для которых, так же как и для московских, существовали определенные нормы. В росписи дач 1647 года они определяются следующим образом: «А которых греческих властей и старцов и бельцов к Москве пропустить не велено, и тем государева жалованья на милостыню камки и соболи посыпаны с Москвы в Путивль, а деньги даваны из путивльских доходов – митрополитом: по камке куфтерю по 12 аршин, по сороку соболей по 40 и по 30 рублев сорок, денег по 30 и по 20 рублев человеку; архимандритом их: по сороку соболей по 15 рублев сорок, денег по 10 рублев человеку; архидьяконом и келарем и дьяконом давано по 10 рублев человеку; толмачем и служкам по 2 рубли человеку. А иным приезжим архимандритом давано государева жалованья в Путивле деньгами из путивльских доходов по 12 рублев человеку, а соболей к ним с Москвы не посылано; а черным попом и келарем и дьяконом, которые с теми архимандриты в Путивль приезжали, давано государева жалованья из путивльских доходов по 8 и по 7 и по 6 рублев человеку; служкам по два рубли человеку. А митрополичьим братьям и племянником и епископским и архимандричьим племянником государева [С. 141] жалованья дачи в Путивле не бывало, потому что с теми властьми, которым государево жалованье давано в Путивле, братьев и племянников не бывало»[168]168
  7155 г. № 11. Почему в Путивле не было при просителях братьев и племянников, тогда как в Москве они обязательно были почти при каждом просителе, это объясняется тем, что братья и племянники были просто купцы, провозившие в Москву товары; они поджидали на границе таких просителей, которые пропускались в Москву, и присоединялись к ним, заплатив по уговору, в качестве их племянников или братьев.


[Закрыть]. Указом 1654 года повелевается: «В Путивле давать деньгами митрополитом по 60 рублев, архиепископом по 50 рублев, архимандритом, которым даваны государевы грамоты, что им ездить в Москву, тем по 30 рублев, а безграмотным по 20 и по 15 рублев человеку, а архидьяконом и келарем и черным попом по сороку куниц меньшей статьи или деньгами по 10 и по 5 рублев, а соболи и куницы имать из Казанского дворца и посылать в Путивль, как отпишут; а черным дьяконом и простым старцом и митрополичьим и архиепископлим и архимандричьим братьем и племянником и Гречаном бельцом давать из путивльских доходов по 5 рублев, а иным и по четыре рубли человеку, а толмачем и служкам по 2 рубли человеку»[169]169
  7162 г. № 18.


[Закрыть]. Очевидно, что дача милостыни просителям в Путивле была выгодна для правительства не только в том отношении, что оно избавлялось этим от всех расходов на провоз и содержание просителей от границы до Москвы и обратно, но и в том отношении, что самая дача в Путивле была значительно меньше московской. Но, с другой стороны, по тем же самым причинам эти дачи были очень невыгодны для просителей, которые и старались поэтому во что бы то ни стало пробраться в Москву, в чем в большинстве случаев и преуспевали, как увидим это ниже.

Кроме дач милостыни просителям в Москве и Путивле, в XVI и XVII столетиях существовали еще специальные посылки милостыни на Восток, так называемой «заздравной» и «заупокойной», которая в XVI столетии посылалась в каких-либо только исключительных случаях.

[С. 142] Так, Иван Васильевич послал на Восток богатую милостыню по случаю утверждения Константинопольским патриархом своего царского венчания, а потом на помин своего сына и жены. Федор Иванович послал богатую милостыню на Восток по случаю учреждения в России патриаршества, а также посылал милостыню на помин своего отца. В XVII столетии, до конца его, посылка милостыни на Восток, «заздравной» и «заупокойной», стала явлением обычным. Количество обычной «заздравной» милостыни средним числом определялось в 600 рублей, но иногда как заздравная милостыня, так особенно заупокойная были значительно больше. В 1634 г., например, заздравной милостыни с послом Карабиным было послано 1150 рублей, да на помин Филарета Никитича 1700 рублей. Милостыня посылалась обыкновенно с нашими константинопольскими послами[170]170
  Посылка такой милостыни встречается в XVII столетии в 1622,1624,1628,1630,1634, 1643 и другие годы. См. Греческие дела 7132 г. На И; 7133 г. № 5; 7136 г. № 8; 7142 г. № 6; 1710 г. № 13. Турецкие статейные списки Na 6, лл. 33,140,166,308,377; Na 21,221 и след.


[Закрыть], которые раздавали ее на Востоке по определенной, наперед составленной росписи. Кроме патриархов милостыню обычно давали в Константинополе: двум митрополитам —

Селунскому и Афинскому – по 4 золотых; в шесть константинопольских монастырей 42 золотых; в 12 церквей священнослужителям 15 золотых; в Иерусалиме: Воскресению Христову и ко Гробу Господню 50 золотых; в придел к Распятию Господню 15 золотых; в Вифлеем к Рождеству Христову 20 золотых (в том числе 10 золотых Вифлеемскому митрополиту); в 10 монастырей около 100 золотых; лидскому в Иерусалиме архиепископу 8 золотых; газскому митрополиту 5 золотых; в Синайскую гору 45 золотых; в Афонскую гору в монастыри: Афанасия, Троицкий, Хиландар, Пантелеймонов и Павлов – около 80 золотых[171]171
  1710 г. № 8. Роспись 1710 года важна в том отношении, что она составлена была на основании предшествующих росписей.


[Закрыть]. Когда милостыня посылалась больше обычной, то и давалась она в большем количестве и большему количеству лиц и монастырей. На Афоне, например, она давалась всем монастырям, [С. 143], а не некоторым только, посылалась милостыня в два египетских монастыря, раздавалась по монастырям и церквам по пути в Константинополь и в его окрестностях и т. п. Кроме раздачи милостыни по росписи, нашим послам, жившим в Константинополе, иногда довольно долго приходилось раздавать очень много денег и по разным особым случаям и очень различным лицам. Так, по приезде в Константинополь к ним являлись лица патриаршей свиты – архимандриты, старцы и другие, и спрашивали о здоровье государя и патриарха, причем всех их нужно было оделить соболями. Патриарх на большие праздники присылал иногда в виде своего благословения подарки, за что ему посылались соболи. У посла, например, Никифора Кудрявцева (1681 г.) записано: «От патриарха Цареградского Иякова на Светлое воскресение Христово прислано его благословение к Никифору: два барана, двести яиц, и за то его патриаршее благословение послано к нему три пары соболей – две пары по 5 рублев, третья пара 3 рубля, итого 13 рублев»; слуги, принесшие патриаршее благословение, также одаривались послом. Патриархам и разным духовным лицам послы платили за служение молебнов по разным случаям и главным образом в царские дни. В их статейных списках встречаются такие пометы: «Августа в 3 день Иерусалимскому патриарху Феофану за молебны за государево многолетнее здоровье 5 рублей дано», «Цареградскаго патриарха Кирилла священником шести человеком на молебен 3 рубли», «генваря 3 дня священнику Никандре за многолетнее кликанье 10 алтын дано», «веницейскому попу Илье, который в имянины государя, во время литургии в церкви Пресвятыя Богородицы Элпиды, говорил поучение со многою похвалою имяни его царского величества», дано полкосяка камки лудану, да пара соболей трехсотрублевого достоинства. «Приходили к послам со святыми водами от Цареградского патриарха Кирилла протопоп и священники, и на собор два рубля дано; да тогож дни приходили от Иерусалимского патриарха Феофана с святыми водами архимандрит с братиею, и им на собор два рубля дано; разных шести монастырей священникам 2 рубля, 10 алтын дано». «Августа 10 день послы Илья (Милославский) [С. 144] и Л еонтей были у Вселенскаго патриарха Парфения, и при патриархе и при послех, на патриаршем дворе, в соборной церкви св. великомученика Георгия, за государское многолетнее здоровье пели молебен ираклейской митрополит да два архимандрита, да два игумена, да соборные церкви св. великомученика Георгия протопоп с братиею, и им дано для государскаго многолетняго здоровья; митрополиту 8 ефимков, архимандритом по 4 ефимка, игуменом по 2 ефимка человеку, протопопу с братьею на весь собор 10 ефимков, да патриаршим подьяком ефимок, да едучи дорогою роздано на милостыню чернцем и черницам и полоняником и всяким бедным людем 7 ефимков с полуефимком… и всего на молебен и на милостыню роздано 38 ефимков с полуефимком». К нашим послам в Константинополь нередко являлись разные лица с просьбами о милостыне. В росписях их расходов значатся между прочим и такие: «Августа в 12 день к послом к Илье и Леонтию приходил на посольский двор синайский митрополит Евфимий, а с ним архимандрит его да казначей, да протопоп, да черной поп, да дьякон, а сказал, что он за государево царево и великого князя… и за царицу и их благородных чад о многолетнем здоровье пел молебен соборне, и впредь-де он, митрополит, за государево многолетнее здоровье Бога молить рад; и мы митрополиту 8 ефимков, архимандриту 4 ефимка, казначею 2 ефимка, протопопу на весь собор 6 ефимков, итого всем 20 ефимков дали». «15 августа приходили двое безместных архимандритов, и им дано за государево здоровье по 2 ефимка человеку». Значатся в числе просителей милостыни и много других лиц: архимандриты, игумены, келари, черные попы, дьяконы, старцы и др.[172]172
  Турецкие статейные списки Na 6 (1630–1650), лл. 30,125,129,130, 312–319; Na 19 (1678 г.), лл. 302, 307; Na 27 (1699–1700), л. 1302 и др.


[Закрыть]

Таким образом, русские государи в течение двух столетий расходовали на благотворительность Востоку громадные суммы, сколько именно, не знали и они сами. Каких-либо раз определенных сумм на раздачу милостыни не существовало, затрачивали каждый год столько, сколько [С. 145] требовалось обстоятельствами, т. е. количество дачи на милостыню в тот или другой год определялось единственно количеством приезжавших просителей и их иерархическим рангом. До самого конца XVII столетия мы не встречаем ни одной попытки со стороны правительства определить, сколько приблизительно израсходовано на просителей за какой-либо год или за несколько лет. Благотворя без счета, правительство наше не интересовалось и тем, куда и как расходуется просителями получаемая ими, иногда очень немалая, милостыня. Никаких обязательств на получающего милостыню не возлагалось; от него требовалось только, чтобы он написал жалобную челобитную, в которой бы ярко были выставлены страдания от безбожных агарян, разорение или ограбление ими святой обители, а также личные беды и напасти за твердость в вере, напыщенное и льстивое восхваление милосердного царствующего государя, обычное сравнение его с Константином и Феодосием и в заключение одно обещание, за выполнением которого могла наблюдать только совесть обещавшегося, – вечно молиться за государя день и ночь. Получив милостыню, проситель расходовал ее по своему личному усмотрению, так как никакого контроля над этим со стороны нашего правительства вовсе не существовало. Оно благотворило православному Востоку, как вообще благотворит большая часть русских, – не справляясь о том, идет ли подаваемая просителю лепта на удовлетворение действительной гнетущей нужды или же она сейчас же расходуется самым непроизводительным и даже предосудительным образом. Мысль о контроле над употреблением жертвуемых на милостыню сумм всегда казалась большей части русских как бы греховною, как бы унижающею самую милостыню, которая уже спасительна сама по себе, безотносительно к тому употреблению, какое из нее делается получающим. Поэтому, благотворя Востоку, наше правительство в течение XVI и XVII столетий ни разу даже не поинтересовалось узнать, приносят ли какую-либо действительную пользу Православию те миллионы, которые оно в течение столетий затратило в видах поддержания Православия на Востоке, или эти миллионы к положению там Православия не имели [С. 146] никакого отношения, а в большинстве случаев шли только на личные нужды и потребности тех, кто получал русскую милостыню. Оно в этом случае вполне верило заявлениям самих просителей, которые постоянно и настойчиво твердили в Москве, что только одна царская милостыня и поддерживает еще Православие на Востоке, что, не будь этой милостыни, Православие там окончательно погибло бы[173]173
  Так, например, афониты в своей коллективной просьбе царю в 1655 году о помощи всем афонским обителям решительно заявляют: «Веруй, во истину, многолетствуяй царю, яко аще не простреши свою многоподательную царскую десницу в помощь Св. Горе, запустением запустеет, инако несть». Александрийский патриарх Мелетий Пигас писал Федору Ивановичу: «Если бы не помощь твоей царственности, то верь, православнейший царь, Православие нашлось бы в крайней опасности» и т. п.


[Закрыть]. Благодаря этим уверениям самих просителей наше правительство искренне было убеждено, что, раздавая всем и повсюду милостыню, оно тем самым спасает от конечной гибели Православие на Востоке, которое теперь держится там единственно благодаря русской милостыне. В этом убеждении оно находило для себя полное удовлетворение за свои материальные жертвы, а просители пользовались им в видах наживы на счет русской благотворительности и со своей стороны тоже как нельзя более были довольны подобным характером русского покровительства православному Востоку. Понятно отсюда также и то, почему православный Восток так решительно и единодушно признал московского царя опорою и покровителем всего Православия, царем всех православных народов: с этим признанием соединена была постоянная возможность получать более или менее щедрую русскую милостыню, которую каждый получивший мог свободно израсходовать на свои личные нужды и потребности.

б) Разные иерархи и другие лица, приезжавшие с Востока и остававшиеся в России на вечное житье.

В Москву с православного Востока приезжали различные лица не только за получением обычной милостыни, но иногда и для вечного поселения в России, так как они [С. 147] не находили для себя более возможным по каким-либо причинам оставаться под властью неверных. Такие выезды в Россию разных лиц с Востока сделались нередки собственно с XVII века. В Москве их принимали очень радушно, награждали особенно щедрою милостынею и оказывали им всякое участие и благоволение. Когда в 1641 г. выехал, по тогдашнему выражению, «на государево имя» сербский Скопийский митрополит Симеон, Михаил Феодорович говорил ему: «Ты приехал к нам на вечное житье от гонения турских людей, и мы, великий государь, тебя, митрополита Симеона, пожаловали, велели тебе видеть наши царские очи и быть при нашей государевой милости, а как тебе в нашем царском жалованьи быти вперед, и о том тебе наш указ будет, а ты бы на наше царское жалованье был надежен»[174]174
  7149 г. № 10.


[Закрыть]. Такое радушное отношение наших государей к выходцам с Востока, стремившимся найти в России «тихое по обуревании пристанище», поощряло их к переселениям в Россию. Между ними мы встречаем как духовных лиц, начиная с самых высших иерархических рангов и кончая простыми чернецами, так и бельцов, служилых людей и купцов. Мы уже выше говорили, что сам Вселенский патриарх Иеремия, приезжавший за милостынею, усиленно стремился остаться в Москве в качестве Московского патриарха, и только недоверие русского правительства к патриарху-греку, опасение, что вместе с греками, которых необходимо привлечет в Москву поселение там патриарха, на Руси укоренятся и греческие религиозные новшества, воспрепятствовало исполниться желанию Иеремии. В мае 1654 года прибыл в Москву на вечное житье Сербский патриарх Гавриил, который в феврале 1656 г. был отпущен из Москвы на поклонение святым местам и более на Русь не возвращался[175]175
  7162 г. № 15.


[Закрыть]. Из других автокефальных восточных иерархов у нас не раз находили приют охридские архиепископы, из которых Нектарий, приехавший еще при Годунове, в 1613 г. получил в свое управление Вологодскую [С. 148] епархию[176]176
  7112 г. № 3. Митр. Макарий. История Русской Церкви. Т. X. С. 172. Т. XI. С. 41.


[Закрыть]. В 1686 г. приезжал в Москву Охридский архиепископ Мелетий, который, по его показанию, 6 лет жил в Нежине при церкви архистратига Михаила[177]177
  В наших приказных записях этот Мелетий титулуется: «Преосвященный архиепископ Мелетий, нареченный патриарх Ахридана града». По поводу этого Мелетия, проживавшего в Малороссии, Иерусалимский патриарх Досифей писал в Москву: «Обретающихся же тамо (в Малороссии) архиереев-греков, хиротонисавших многих священников в диаконов во едину литургию, якоже веданием и ради денег согрешивших и злый бывших приклад, неотложно низвергнута и никакому прощению удостоити. И некоего отогнаннаго архиепископа Ахриданского, при том же и беглеца, украшающе сегоимянем патриаршеским, якоже лицемера наплевати и епитимисовати». Допрошенный по этому поводу в Москве Мелетий заявил, что Иерусалимский патриарх Досифей «такую натуру имеет: большим завидует, а меньших изгоняет, большой-де он и мудрой и того ради пишет без соборного совету, что хочет». В доказательство того, что он не изгнан и не находится под епитимией, Мелетий представил свидетельствованные соборные грамоты и «советные листы» патриархов Дионисия Константинопольского, Парфения Александрийского и Иакова, бывшего Константинопольского патриарха. Мелетия отпустили из Москвы опять в Малороссию, но называться патриархом ему запретили (7194 г. № 11).


[Закрыть]. В 1722 году был определен на смоленскую епархию Охридский архиепископ Филофей, который, однако, потом был уволен от занимаемой им кафедры[178]178
  См. о нем: Полное собрание постановлений по ведомству православного исповедания. Т. II, № 460. С. 110, 114.


[Закрыть]. Приезжали к нам на имя государя и митрополиты разных восточных кафедр, а также архиепископы и епископы. Так, в 1628 году приехал в Москву на вечное житье веррийский митрополит Аверкий, в 1629 г. селунский Паисий, в 1630 г. севастийский Иосиф, в том же году зихновский Неофит, в 1641 г. скопийский Симеон, в 1652 г. колоссийский Михаил, в 1662 г. вершатский Феодосий, в том же году газский Паисий, в 1688 г. скопийский Евфимий. Из архиепископов и епископов к нам приезжали на вечное житье: Арсений Элассонский, прибывший в Москву с Константинопольским патриархом Иеремиею; в 1662 г. приехал погоянинский архиепископ Нектарий, в 1664 г. города Крыжевца сербо-словунский епископ Иоаким, в 1670 г. лидорикийский епископ Панкратий и др. Поселялись в России [С. 149] и выходцы архимандриты, иеромонахи, диаконы и простые старцы[179]179
  Мы не разумеем здесь Малороссии, где греков всегда жило много и где греческие архиереи, по недостатку своих, были желанные для православных людей. Они жили здесь очень свободно, так как надзора за ними никакого не было, известно также, что в Нежине существовала целая постоянная колония греков, имевшая свою греческую церковь, свой клир и пользовавшаяся самоуправлением (см. о ней в Полном собрании законов, № 2260, а также: № 8656, 13396, 14247,15609,16250 и 18071).


[Закрыть]. В 1632 г. жил в московском Андроньевском монастыре грек архимандрит Никифор, называемый «затворник»; в 1644 г. переселился в Москву архимандрит Павловского афонского монастыря Никодим и др. Кроме собственно духовных особ к нам выселялось с Востока немало мирян – служилых людей, тортовцев, ремесленников[180]180
  Некоторые из них обзаводились в Москве своими домами и записывались в тягло.
  В 1708 г. сделана была перепись всех греков, живших в Москве, и в ней между прочим значилось: «Егор Иванов, сын Каптерев (русская переделка греческого прозвища «кафтор»), македонянин, к Москве тому 25 лет и тому ныне 10 лет записался в тягло в мещанскую слободу и живет на Москве своим двором» (1708 г. № 2 и 1709 г. № 20).


[Закрыть], а также толмачей, или переводчиков. Последние служили в Посольском приказе, и на их выбор обращалось особое внимание[181]181
  Так, например, относительно известного Николая Спафария Иерусалимский патриарх Досифей писал государю, что он посылает в Москву Николая, как «человека премудрого в латинстем и стовенском, а наипаче в еллинском языцех и русской скоро может выучить… благочестивый христианин и прям… многие государства и царства прошел учения ради… Хотя б и искать такого человека с великим трудом, но не найтить, а Бог его посылает и придет он сам к вашему царствию. Прикажите ему переводить и толковать и писати гистории и книги, с какова языка изволите». Но рекомендацией Досифея не удовольствовались, а обратились еще с расспросами о Спафарии к греческому переводчику Посольского приказа, который сказал, что про Николая он слыхал в Константинополе, будто он человек ученый, и что прежде он был у волошского господаря Ильяша боярином, а потом было хотел сделаться сам господарем на место Ильяшево, но тот вовремя узнал об этом «и урезал ему за то носа, которой на нем знак и доныне есть; а в волоской-де земле обычай таков: у которого боярина нос резан и тому уж отнюдь господарем никогда быть у них не возможно» (Греческие статейные списки № 7, лл. 275 и 298).


[Закрыть].