Текст книги "Своей земли не отдадим!"

Ударим по остаткам российского крестьянства вступлением в ВТО

Из неопубликованного интервью Н.И. Кондратенко

Россия на пороге вступления в ВТО. Наши аграрии убеждены, что это окончательно погубит отечественное сельское хозяйство, и так здорово подорванное государственной аграрной политикой последнего десятилетия. Также считает и Николай Кондратенко. Почему? Об этом в его беседе с «Советской Россией».

– Николай Игнатович, в 2000 году вы писали о том, что главными причинами кризисного положения в агропромышленном комплексе являются аграрная политика государства, безудержный рост цен на энергоносители, диспаритет цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию. Как обстоят дела сегодня?

– Сегодня государственной ценовой политикой на энергоносители уничтожается все народное хозяйство России. Но особенно – в силу объективных причин – страдает продовольственный сектор: ведь агроклиматические зоны России отличаются от агроклиматических зон стран «Семерки» не в нашу пользу. Практически всю Россию можно назвать зоной рискованного земледелия. Чтобы разобраться в этом, давайте обратимся к статистике.

В мире в среднем получают по 30 центнеров зерна с гектара. Великобритания – 73, Германия – 62,3, Нидерланды – 82, США – почти 52. Россия – 13. Агротехника возделывания сельскохозяйственных культур – одна и та же, что у нас, что у стран «семерки». Близки и производственные затраты на приобретение техники, обработку почвы, внесение удобрений, расход семян, горючего и так далее. Но Франция получает 70 центнеров с гектара, а Россия только 13. Очевидно, что при одинаковых затратах французы и россияне получат совершенно неодинаковую прибыль. Как же нам в таких условиях конкурировать с Евросоюзом, Соединенными Штатами Америки? Никак.

Российских крестьян постоянно упрекают в том, что они не хотят работать на земле так, как это необходимо. Разучились работать, спились и так далее. Но как бы они ни старались, без помощи государства не будут получать такие же урожаи, как в США или Западной Европе.

Как известно, хороший урожай без воды не вырастишь. Границей рискованного земледелия считаются регионы, в которых выпадает 500 мм и меньше осадков в год. Давайте посмотрим, сколько осадков выпадет в основных зонах земледелия в США, в странах, входящих в Евросоюз, и у нас. В США и Великобритании среднегодовое количество осадков по основным земледельческим территориям – от 600 до 2000 миллиметров, во Франции – от 600 до 1000. У стран «Большой семерки» осадков меньше 700 миллиметров в год вообще не выпадает. Крестьяне относительно засушливых Испании, Португалии, Италии ежегодно получают от ЕЭС дотации в размере 46 миллиардов евро.

В России больше всего дождей идет на Северном Кавказе – от 300 до 600 миллиметров в год. Чуть меньше – в Центрально-Черноземном регионе: от 450 до 575. В Поволжье, на Урале и в Зауралье, Сибири и на Алтае – от 200 до 500. То есть намного меньше нормы. И с законами природы не поспоришь. Особенно после того, как в последнее десятилетие мелиоративные системы России были разрушены. А дотации российским крестьянам запрещены!

Нам любят приводить в пример канадских земледельцев, выращивающих хорошие урожаи в сходном с нашим климате. Однако он не столь суров, как в России. Во-первых, прилегающие к Атлантике территории благоприятны для земледелия, а во-вторых, треть их получает более 1000 миллиметров осадков в год. Но, главное, канадское правительство – в отличие от нашего – считает необходимым защищать своего сельского труженика. А Норвегия – из-за суровых климатических условий – вообще в ЕЭС не вошла.

Животноводство – важнейшая отрасль народного хозяйства– тоже страдает от российских климатических условий и невнимания правительства. Высокобелковые продукты земледелия – основа ведения животноводства.

В мире валовой сбор кукурузы и бобовых, включая сою, в среднем за год составил 760 млн. тонн. США собрали 300, Канада – 11, Россия – 2,8 млн. тонн. А без них невозможно сбалансировать рационы животных по белку. Его нехватка чревата значительным перерасходом кормов на единицу продукции. Недостаток белка в кормах и стал главной причиной развала всех отраслей животноводства в России в годы реформ.

Теперь пришла пора поговорить о том, как на затраты на производство продукции и на жизнеобеспечение самого человека влияют среднегодовые температуры. В Нью-Йорке, например, в январе и декабре -1 – +З. Летом до +28 градусов. До -10 зимой бывает только на Аляске. Поэтому большинство птицефабрик ограждают для того, чтобы птица не разбежалась. Ни птичники, ни коровники, ни другие помещения для животных не имеют капитальных кирпичных стен, системы отопления и вентиляции. В России с сентября по май все надо обогревать, особенно в Центральной России, Сибири и Северных территориях.

– Какой толщины стены должны быть, например, у коровников у нас и в США?

– Если за единицу толщины кирпичной стены взять Краснодар, то в Лос-Анджелесе стены должны быть около 0,3. В Вашингтоне – 0,8. В Москве – 1,8, а в Якутске – 3,7. Это соотношение действует и при строительстве жилых домов, фабрик, заводов, школ, больниц, сельскохозяйственных построек и так далее. Плюс к этому все помещения в холодное время года должны обогреваться, что требует значительных затрат и влияет на себестоимость и конкурентоспособность продукции.

Что представляют собой многие жилые дома в Америке, можно понять во время торнадо. Они рассыпаются, как карточные домики, но и восстанавливаются очень быстро: мощных фундаментов и капитальных стен не требуют. А каковы затраты (чел. – час на 100 кв. м) на возведение жилых зданий из кирпича в Лос-Анджелесе и Якутске? 50 и 750 соответственно. А где проще и дешевле лить металл: в климатических условиях Лондона, Вашингтона, Нью-Йорка или на Урале, где за окном от -30 до +15 и более 40 процентов добываемых энергоносителей идет на отопление и кондиционирование? В США на отопление 1 квадратного метра расходуется 55 кВт-час. В России – 418. Почувствовали разницу?

– Видимо, и это еще не все, о чем забыли наши чиновники?

– Совершенно верно. Территория России раскинулась на одиннадцати тысячах километров. Основное население живет в европейской части, а национальные богатства сосредоточены на востоке. Поднимая цены на энергоносители до уровня мировых, правительство забыло, что их прямые затраты в себестоимости железнодорожного тонно-километра 11 процентов, опосредованные – более 40. Нам экономически невыгодно транспортировать сырье, комплектующие, готовые изделия с востока на запад и с севера на юг. По этой причине, например, Краснодарский химический завод, производящий удобрения для Кубани, не может работать: стоимость доставки фосфоритов с Кольского полуострова делает конечный продукт экономически нецелесообразным. Урожайность сельскохозяйственных культур резко упала. Как следствие– рухнуло производство высококалорийных белковых мясных и молочных продуктов. Оста на вл и ва ются перерабатывающие производства. И так по всей стране.

Чем дороже энергоносители, тем дороже выплавка чугуна, стали, изготовление комбайнов, сеялок, веялок и, в конечном итоге, производство зерна, хлеба, яиц, молока. Все это делает нашу продукцию неконкурентоспособной на мировых рынках.

– Герман Греф считает, что нашу экологически чистую продукцию Евросоюз будет покупать. Значит, она конкурентоспособна?

– Конкурентная среда россиян давно разрушена. Судите сами. Например, крестьяне вырастили хороший урожай. В уборочную страду цены на бензин, дизельное топливо значительно подскочили. Даже если крестьянин наскребет деньги на горючее, чтоб убрать урожай, на что будет покупать новую сельскохозяйственную технику, сортовые семена, породистый скот, расплачиваться с кредиторами?

Вы на Кубань посмотрите. Даже здесь стало невыгодно возделывать землю, выращивать хлеб. Солярка, дизельное топливо, сельскохозяйственная техника дороги, а зерно дешево. Крестьянин не чувствует выгоду. Желание заниматься сельским хозяйством, животноводством, птицеводством, может быть, и есть, а условий для этого нет. Прибыль съедают энергоносители.

Совсем другая картина в Беларуси, с которой мы строим Союзное государство. Александр Лукашенко возрождает сельское хозяйство, не дает разбазаривать национальное добро.

Да если бы ему дать нефть и газ, которые есть у России, уровень жизни белорусов давно был бы одним из самых высоких в Европе. Он – единственный на постсоветском пространстве защитил своих производителей и не дал разрушить заводы и фабрики. В Беларуси вы не найдете не то, что беспризорного ребенка, но и бомжа, собаку, кошку.

– Наше правительство говорит: зачем сажать картошку в России, если ее можно купить в Голландии? То же, видимо, относится и к другим продовольственным товарам.

– Как же оно ошибается! Вот пример из недавнего прошлого. С делегацией сенаторов я был в Италии, на большом молкомбинате под Неаполем. Очень хотел посмотреть приемное отделение. Оказалось, его там нет: молкомбинат не принимает натуральное молоко. Там все порошковое: наполнители, ароматизаторы, эмульгаторы, стабилизаторы. Только вода натуральная.

Это «молоко» итальянцы поставляют в Россию и страны СНГ. От предложенной дегустации мы отказались, сославшись на то, что на химкомбинате пробовать ничего не будем. Пошли в зал готовой продукции искать подделки. И действительно ничего натурального не увидели. Собственную продукцию фирма «Красная точка» паковала под названиями совсем других производителей. О том, что итальянская фирма поставляет в Россию отравленные продукты, мы сообщили Совету Федерации.

И предприятия, выпускающие для России и стран СНГ отравленные продукты питания, есть не только в Италии, а практически в каждой западноевропейской стране и в США. В «ножках Буша», например, предельная концентрация тетрациклина в 3–4 раза превышает допустимую норму, кроме того, в них есть и соли тяжелых металлов.

Поэтому, когда иду в магазин в Москве, а я прекрасно разбираюсь в продовольствии, беру только отечественные продукты. И жене наказал, чтобы не покупала импортные продукты. Это большой риск. Дети будут умирать, а мы и знать не будем, отчего.

– Но прилавки наших магазинов забиты импортными продуктами. В то время как о продовольственной безопасности ваши коллеги депутаты говорят лет десять.

– Если говорить о продовольственной безопасности, то ее порог мы уже давно перешагнули и стали вымирающей нацией. А наши лидеры, думая лишь о своей выгоде, продолжают завозить в страну отравленные продукты. Причем вещества, содержащиеся в них, целенаправленно действуют на мужчин репродуктивного и трудоспособного возраста, а следовательно, и на тех, кто способен держать оружие в руках.

А мы, поедая тонны фальшивых продуктов в красочных упаковках, сетуем на плохое здоровье, говорим о том, что наши призывники не могут служить в армии. Посмотрите, сколько мы хороним молодежи. Потребление высококалорийных продуктов, а белок, как известно, основа жизни, у нас в среднем упало с 72 килограммов до 53. Но это с учетом Москвы. А на периферии многие уже давно не могут вырастить здоровых детей. Да и выносить не в состоянии.

Правильно делал Сталин, когда цены на бензин, керосин, солярку, электроэнергию и газ сделал низкими. Знал, что в засушливой, континентальной стране народ тогда займется производством, начнет производить товары, работать и радоваться, когда это станет приносить ему прибыль.

Государство будет брать с производителей налоги, и пополнять государственный бюджет. А страна будет богатеть.

Наше правительство все делает наоборот. Не оказывая народному, сельскому хозяйству никакой помощи, предлагает россиянам жить и работать в разных с Евросоюзом климатических условиях, а за энергоносители платить одинаково.

Уверен, если правительство не снизит цены на энергоносители – в критической ситуации будем есть отравленное продовольствие в красивой упаковке.

Беседовала Наталья Долгушина

Закон о земле – самая трагическая ошибка за всю историю российского парламентаризма

Совет Федерации принял закон о свободной купле-продаже земель сельскохозяйственного назначения, вокруг которого все последнее время шли ожесточенные споры. Еще перед началом заседания практически никто в верхней палате не сомневался, что свободный оборот сельхозземель будет узаконен, а председатель Комитета Госдумы по аграрно-продовольственной политике Иван Стариков, даже не дожидаясь результатов голосования, назвал этот день историческим. «Этот закон подвергался такому обсуждению и просвечивался с разных сторон, как; наверное, ни один действующий и принятый закон, – заявил глава аграрно-продовольственного комитета, как бы отвечая на все возражения оппонентов. – Были самые острые, самые волнительные дискуссии по этому закону, но в рамках парламентской этики. И по подавляющему большинству вопросов нам удалось найти компромиссное и приемлемое решение…»

Это, впрочем, удовлетворило не всех членов Совета Федерации. Так, владимирский представитель Евгений Ильюшкин, предложив коллегам «объективно оценить все последствия», напомнил российскую историю начала XX века и советского периода: «В 1917 г. земля была роздана крестьянам по душам. За семь лет 22 % крестьянских семей остались без земли и превратились в наемных рабочих, а 7 % стали крупными землевладельцами, монополистами в плане поставок товарного зерна государству. Они взвинтили цены и перестали продавать государству зерно по установленным закупочным ценам. И страна оказалась на грани голода. Поэтому правительство было вынуждено принять решение о досрочной коллективизации сельского хозяйства… Принятие закона о купле-продаже земли однозначно приведет к расслоению крестьянства на бедных, средних и богатых…»

Однако убедить коллег пока не принимать закон, а вернуть его в согласительную комиссию так и не удалось. Настроения большинства было прямо противоположным. «Мы перешли на капиталистические отношения», – констатировал саратовский представитель Рамазан Абдулатипов.

В итоге 126 членов Совета Федерации высказались за одобрение закона о свободной купле-продаже сельхозземель и лишь 14 проголосовали против, шесть – воздержались.

Среди противников закона был и Николай Кондратенко, член Совета Федерации от Краснодарского края. Правда, он не выступал на этом заседании, позже объяснив это тем, что уже просто устал повторять прописные истины, на которые никто не реагирует. Уже в кулуарах Большой Дмитровки он весьма негативно оценил это событие.

– Господи, прости их, они не ведают, что творят… Это самый трагический день в истории нашего парламентаризма, – грустно заметил он, явно не желая вступать в дискуссию. Однако разговорить его все же удалось.

– Кровь выпили у крестьянина, жилы вытянули у него через нынешнюю экономическую политику, через политику цен на энергоносители, – как всегда, эмоционально и образно говорил Николай Кондратенко. – В холодной засушливой континентальной России проводится идея и осуществляется в практических делах – выводить цены на энергоносители на так называемый мировой уровень. Но Бог по-разному создал страны и народы, когда одни живут в Сахаре, другие – в тундре, а есть еще и «переходящие цвета и оттенки». И при единых ценах на энергоносители россияне просто проиграют. Наша жизнь заканчивается…

И все эти годы наши крестьяне все это мужественно и стойко терпели. Говорят, что терпение – это черта русских. И пока мы терпим, но нет гарантии, что вскоре народ не взорвется против такого экономического «механизма».

Сейчас и коллективные хозяйства, и фермеры оказались без оборотных, без основных средств производства. У них нет никаких гарантий, они годами сидят без зарплаты. Ни одно правительство в мире так жестоко не издевается над своим крестьянством…

Надо всегда помнить, что земля в России – это в основе своей зона рискованного земледелия. Лишь 8 % земель более или менее конкурентоспособны. И, повторюсь, сравнивать с Европой никак нельзя. Два месяца назад мы были в Германии. Там по грудь уже пшеница, ячмень, травы, идут мягкие дожди. А одному члену делегации (он из Кировской области) в это время звонит жена и говорит, что дома – пять градусов мороза ночью и двадцать сантиметров снега выпало. Не то что капуста – березы почернели… Это и есть – реальные отличия.

И наше положение может стать таким, что 92 % земель вообще будут неконкурентоспособными. И здесь не зависимо: частнику или кому-то еще принадлежит земля. Кто-то говорит, что этот новый частник и будет хорошим и добрым. Однако мы все это уже проходили и знаем, что и как происходит в реальной жизни. На восьми процентах счастья не найдем, когда появится барин.

Мы много наслышаны о том, какой был Савва Морозов хороший, и вот уже сколько столетий о нем – единственном таком экземпляре – говорим и говорим. Однако мы все по натуре – жадноватые, что и говорить, и за зря свои деньги не выкинем и не потратим. Но все время думаем, что около нас вдруг появится благодетель. Посмотрите на историю России – уже барин у нас был.

А почему его свалили вниз тормашками? Да потому что он оказался безнравственным идиотом, который не видел ни души человеческой, ни ее потребностей. И только потом мы поймем, что самым большим гуманитарием, в принципе, был тот колхоз, который мы прокляли.

На Кубани все, что построено в станицах – дороги, газопроводы, школы, больницы, детские сады, клубы и дворцы культуры – все это построено колхозами. Поищите такого равного гуманитария бывшему колхозу. Никогда не найдете. Коллективное хозяйство можно ругать, но там была защита и демократия. Я всю жизнь проруководил краем и все время боялся этой демократии.

Я, как и все мы, хотел жить лучше других. И никто не хочет жить хуже соседа, это понятно. Но что меня держало: Кондратенко, не воруй, Кондратенко, не лезь к чужому, Кондратенко, не пей! Как раз та демократия, которая тогда существовала, когда на собрании той же первичной парторганизации или на колхозном могли бы сказать: ты – жулик, ворюга! И я знал, что тогда моим детям будет стыдно подходить к моей могиле. Это держало все время и кричало: включи тормоза. И не только меня – всех руководителей… А среди нынешних собственников лишь у единиц будут (и есть) такие тормоза. Посмотрите на практическую жизнь. Десятки тысяч людей голодают, да просто вымирают, а сотни – жируют…

У нас нужен такой экономический механизм, который в наших суровых засушливых условиях создавал бы предпосылки «к запаху прибыли». Но отечественного товаропроизводителя не защищали все последние годы, а теперь говорят: давайте продавать землю. Вернее, распродавать.

Сегодня крестьянин вынужден распродавать даже свои какие-то самые дорогие вещи, чтобы купить кусок хлеба. Он просто не может прожить по-человечески, не может лечить своих стариков, учить своих детей. И в это время мы объявляем куплю-продажу земли. Как можно идти на это?! Ведь обездоленный человек, конечно же, продаст свою землю. А завтра что будет? Что ожидает детей и внуков крестьянина? А еще вопрос: кто купит эту землю? Где у трудового российского человека – русского, черкеса, адыга, татарина – деньги, чтобы быть конкурентоспособным и приобрести землю? Купят все те же олигархи и все те ребята, которые успели урвать, ухватить от государственного пирога. Они-то и скупят всю российскую землю. А крестьянин окажется в рабстве.

Неужели кто-то надеется, что ему в таком рабстве у собственника будет легче, чем тогда, когда селянин работал в колхозе? Мы все время говорим, что колхозами внедрялась схема для порабощения крестьян. Как же мы не заметили, когда на заре демократии кричали, что надо человеку дать землю, чтобы он к ней хорошо относился и так далее. А теперь мы все забираем у этого человека, который вскоре будет вынужден продать даже свои три гектара. К этому его понудят обычные жизненные обстоятельства, потому что жить надо сегодня. И это уже не оборот земли, а ее распродажа…

После смерти моей матери ее пай в три гектара перешел мне. Безусловно, я эту землю никогда не продам, и сколько будет духу, этот пай будет работать в коллективном хозяйстве. Но каково многим другим крестьянам, которым сегодня не на что жить.

По поводу нормы по целевому использованию земли, якобы четко прописанной в законе, могу сказать, что ею может восхищаться лишь тот, кто не знает сельского хозяйства. Проконтролировать, осталась ли пашня пашней, – просто невозможно. Делается это только по количеству гектаров: сколько было пашни и сколько осталось. Но если посмотреть, какие преобразования произошли внутри, то можно увидеть, что, например, два чиновника за взятки свободно могут перевести пашню в другие угодья, а чтобы не сократилось общее количество гектаров, в другом месте – где-то на пустыре – оприходуют новые земли, якобы введут их в оборот, и назовут их пашней.

Например, на Черноморском побережье это давно уже происходит. В километровой зоне – самой злачной – около Черного моря сады уже ушли, потому что их вытеснили коттеджи и все остальное. Но общая пашня там не сократилась: в высокогорье под флагом мелиорации и рекультивации появилась новая пашня, которая документально так и оформлена. Но ее никто не будет использовать, она зарастет лесом, однако на бумаге будет числиться.

Нечто похожее и с нормами, касающимися иностранцев, когда, например, они смогут скупить лучшую землю через тех же подставных лиц… Никто в России не будет покупать землю ради производства убыточного продовольствия, как это есть сейчас. А вот ради присвоения недр земли – это пожалуйста. Деньги, вложенные на приобретение земель, в недрах которой нефть, газ, золото и другие богатства, – самое надежное вложение капитала, особенно для иностранцев. Такая земля вроде и российская, но уже чужая…

Одним словом, это самая трагическая ошибка за всю историю российского парламентаризма.

Беседовал Сергей Трусевич. Медиатекст. ру, 16.09.2002