Текст книги "Свадьба (сборник)"

Борщ

Тимофей Петрович медленно доживал свой век на одной из дач в пригороде Санкт-Петербурга со своей верной женой Анастасией Ивановной. Прожили они вместе больше пятидесяти лет и настолько свыклись друг с другом, что перестали уже обращать внимание на свою вторую половину. Могли пройти рядом и не заметить. Тимофей всю свою сознательную жизнь преподавал высшую математику в одном из городских техникумов, а его супруга работала там завхозом. Но лет десять назад они оба ушли на пенсию и переехали жить за город, на дачу, доставшуюся им по наследству от родителей Тимофея Петровича. Анастасия Ивановна все лето возилась в огороде, осенью готовила банки со всевозможными соленьями, а все остальное время смотрела телевизор или играла в карты со своими подругами по даче. Тимофей Петрович же не разделял увлечений жены и все больше читал газеты и размышлял о политике. Один раз он даже решил написать книгу о своем Отечестве и поделиться взглядами на происходящее в нем. Но в результате так и не смог определиться с названием произведения – «Судьбы России» уже были заняты, а ничего другого, так точно отражающего суть его размышлений, он придумать не смог.

Математика как наука Тимофея Петровича уже не интересовала, не радовала. Новых статей он не читал, а о старых стал забывать. Лишь пачки бумаг, его лекций, сложенные аккуратно в шкафу, напоминали ему о прошлой профессии. С годами появилась у него известная старческая привычка – всех критиковать, начиная со своей жены и ее стряпни и заканчивая новыми учеными и политиками.

– Не борщ у тебя, Анастасия, а свекольный суп! В борще, Анастасия, навар должен быть, мясной. А все остальное так, для красоты. И такой навар, чтобы сверху пленка образовывалась, как только ложку достанешь. А у тебя так – баланда, а не борщ… – возмущался обычно Тимофей, перед тем как съесть борщ.

– Совсем ты невыносимым стал, Тимофей. Занялся бы хоть чем-нибудь полезным, а то… Пень ты старый! Трухлявый!

– Кто?! Сама ты пень! Тьфу на тебя! Я еще… книгу напишу или статью. Ты что, забыла, каким ученым я был? – не на шутку возмутился Тимофей Петрович и замахал в воздухе руками, словно отгоняя от себя мух.

– В техникуме, ты забыл добавить! В техникуме был! Там кроме тебя математикой-то никто и не занимался. А так, в каком-нибудь институте – не заметили бы, – продолжала Анастасия Ивановна.

– Кого не заметили бы? Меня?!

– Тебя, – спокойно ответила Анастасия, уже устав от повышенного тона беседы.

– Да я докажу тебе! Я докажу, на что еще способен. Все эти молодые ученые – сопляки! Мелюзга! Я вот в свое время… – не успел он закончить, как его перебила Анастасия.

– Что ты докажешь, Тимофей? Ты, старый пень! Вот ты кто!

– Я докажу! – с пеной у рта уже не говорил, а кричал Тимофей Петрович. – Я теорему докажу. Неприступную!

– Какую еще теорему?

– Теорему Ферма! – Сказав это, бывший преподаватель сделал шаг вперед и поднял вверх указательный палец. Тимофей Петрович был весь красный. На его шее появилась большая некрасивая вена, которая пульсировала в ритм сердца. Последнее сильно напугало супругу математика.

– О Господи, уймись ты. Ерундой не занимайся, – попыталась успокоить его Анастасия. – Зря я все это начала. Извини меня, Тимофей. Я лучше тебе новый борщ сварю. Наваристый. Как ты любишь.

– Нет! Не нужен мне твой борщ. – Тимофей вскочил со стула и убежал в свой кабинет, где, закрывшись, просидел до вечера.

Анастасия уже привыкла к взрывному характеру мужа, но сегодня Тимофей разошелся больше, чем обычно, и это сильно тревожило Анастасию. Она опять почувствовала себя несчастной, обманутой, будто не смогла сделать правильный выбор еще в молодости, будто не решилась изменить жизнь, пока еще была для этого возможность.

«Зря я с ним в молодости не развелась, пока еще не поздно было. А теперь мучайся на старости лет с таким дураком…» – подумала она и ушла к соседке играть в карты. Домой Анастасия вернулась уже около полуночи. Тимофей Петрович сидел на кухне с довольным видом и пил чай.

– Ты чего это довольный такой? – осторожно спросила Анастасия.

– Доказал! Теорему-то доказал! – Он посмотрел на Анастасию и улыбнулся. На его лице было выражение счастья, которое не посещало его уже много лет.

– Но ведь эту теорему уже двести лет доказать не могут, а ты тут за вечер ее доказал. Не дури Тимофей, ты уже лет десять ни одной книги по математике в руках-то не держал. Иди лучше спать ложись, – аккуратно сказала Анастасия тихим голосом.

– В том-то и дело, что не держал. У меня как будто прозрение наступило, как будто вся эта зашоренность ушла. Я на вещи по-другому смотреть стал! Ты пойми, Настя, все гениальное – оно просто! И тут все просто оказалось!

– Давай я тебе лучше завтра борща сварю? Наваристого, как ты любишь.

– Да иди ты к черту со своим борщом! Тебе только борщ варить и осталось, больше ничего не умеешь. Муж такое открытие сделал, а она опять со своей стряпней. – В этот момент Тимофей вскочил и побежал к телефону.

В течение следующего часа он обзванивал своих знакомых математиков, рассказывая о том, как смог осилить доказательство теоремы Ферма. В подробности доказательства, однако, не вдавался, понимая всю ценность открытия и опасаясь за то, что старые друзья могут попытаться использовать его догадку в своих целях. Тимофей Петрович ликовал.

Перед сном он подошел к уже задремавшей жене, нежно поцеловал ее в лоб и прошептал:

– Все гениальное – просто, Настенька.

Всю ночь Анастасии снились страшные сны, которые она всегда трактовала по-своему. В каждом таком сне она видела определенный знак и считала его своего рода посланием. Сегодня ей приснилось, что она всю ночь бегает по зданию Московского университета и кого-то ищет. Открывает кабинеты, а в них никого нет. В конце концов Анастасия добегает до кабинета заведующего кафедры, врывается в него, а на месте хозяина кабинета сидит ее муж и что-то усердно пишет на листке бумаге трясущимися руками. Она осторожно подходит к Тимофею, который не обращает на нее никакого внимания.

– Тимофей, поехали домой, ты чего расселся тут в чужом-то кресле? – тихо прошептала Анастасия и прикоснулась к руке мужа.

– Что-то тут не так, Настя, ошибка закралась в доказательство теоремы. Не сходится что-то… – И Тимофей нервно продолжил что-то чертить на листке. Лицо его было бурым от напряжения, а на шее пульсировала темно-зеленая вена.

– Домой, Тимоша, поехали домой. Я тебя прошу. Я тебе борщику твоего любимого сварю, – умоляла жена.

– Не могу, Настя, все же просто!

– Что просто, Тимоша? – тихо спросила Анастасия.

В этот момент Тимофей вскочил на стул и закричал надрывным голосом, поднимая указательный палец вверх:

– Все гениальное просто! А иначе и быть не может. А ты убирайся варить свой борщ, раз больше ни на что не способна!

В этот момент Анастасия проснулась, смахнула рукой пот со лба и пошла умываться. В коридоре она обратила внимание на часы: время подходило к полудню. Обычно она вставала рано, но, видимо, бессонная ночь и кошмары нарушили ее режим. Спустившись на кухню, она заметила, как Тимофей откуда-то возвращается. Он зашел в дом, переоделся и, радостный, подошел к жене.

– Ты где был? – спросила Анастасия испуганным голосом. Сон все еще будоражил ее мысли.

– На почту ходил. Доказательство теоремы выслал заведующему кафедры общей математики в МГУ. Матвей дал его адрес, говорит, что раньше с ним в Москве работал, когда тот еще такой птицей не был. Говорит, что тот – мужик толковый, а главное, порядочный! В нашем деле – это главное, а то сопрут доказательство, – гордо заявил Тимофей.

Услышав про МГУ, Анастасия вздрогнула. Тимофей это заметил.

– Ты чего трясешься?

– Мне сон сегодня нехороший приснился… как будто хожу я по МГУ и…

Не успела она договорить, как ее оборвал Тимофей:

– Да брось ты чушь молоть. Сон ей приснился… Бабьи сказки все эти сны!

– Но там про МГУ было, – стала защищаться Анастасия.

– Да ты там ни разу-то и не была, в этом МГУ, сон ей приснился… Тьфу! Мне за доказательство теоремы могут премию дать… Нобелевскую! – зачем-то соврал Тимофей, прекрасно зная, что математикам ее не дают. Анастасия не стала спорить с мужем: ушла в свою комнатку, закрылась и тихонько заплакала, предчувствуя что-то нехорошее. Что-то, что может нарушить и поломать ее и без того непростую жизнь.

«Господи, за что же мне это все?! Разве заслужила я себе такого мужа?» – думала она, вытирая слезы платком…

Утром Максим Андреевич зашел в свой кабинет, неспешно разделся, заварил кофе и стал читать газету, которую купил в метро. Он руководил кафедрой общей математики последние пятнадцать лет, был человеком известным в узких кругах. Нельзя сказать, чтобы уж слишком талантливым, но далеко и не посредственностью. Работу свою знал и делал ее хорошо, по совести. При этом медленно готовился к пенсии и мечтал о том, как будет жить на своей даче в Подмосковье и ловить рыбу. Последнее всегда расслабляло его и повышало настроение. Был Максим Андреевич человеком хоть и строгим, но в душе добрым. А с родными – вообще мягким.

Он медленно растянулся в кресле, отпил немножко кофе и стал читать первую попавшуюся статью в газете. В этот момент в кабинет постучали. Не успел Максим Андреевич повернуть свою голову в сторону двери, как на пороге кабинета уже стояла его секретарша Люба. Она была немного взъерошенной, было видно, что она откуда-то бежала.

– Максим Андреевич, вам письмо! – выпалила она с порога.

– От кого? Я ничего такого не жду!

– От Тимофея Петровича из-под Питера.

– Не знаю таких. Выкинь ты это письмо. Хотя ладно… давай посмотрю. А то уж потерял место, где читал, – с недовольством сказал Максим Андреевич, откладывая в сторону газету.

Он взял конверт, распечатал его и начал читать письмо. С каждой минутой лицо Максима Андреевича становилось все краснее и злее: уголки его губ вытянулись в линию, на лице проступил пот, а веко левого глаза немного задергалось. Еще через минуту он вскочил, скомкал письмо, выбросил его в ведро и вызвал секретаршу.

– Люба, в следующий раз сами читайте письмо, перед тем как мне его нести! Только настроение испортили!

– Опять ферматист? – испуганно спросила женщина.

– Именно! И странно, что его письмо попало прямо ко мне. У нас вон два мешка таких писем лежит в подсобке, которые вы, между прочим, обещали мне выкинуть! Их же аспиранты уже посмотрели.

– А что, в этом тоже ошибка была? – зная наперед ответ, решила спросить Люба, чтобы хоть как-то отвлечь начальника от своей оплошности.

– Да, и представьте – на первой странице. Причем довольно глупая! Видимо, когда-то человек занимался математикой… но очень давно! Умные мысли все-таки были в самом начале.

– Извините, теперь я буду сама все просматривать, – виновато сказала Люба и опустила взгляд, давая понять начальнику, что больше ее ругать не стоит.

– Пожалуйста, возьмите под свой контроль, – сказал Максим Андреевич и закончил разговор.

Прошло несколько месяцев, а Тимофей Петрович так и не получил ответа из Москвы. Последнее сильно угнетало старика: ночами он мучился бессонницей, а каждое утро бегал на почту проверять, не пришел ли долгожданный ответ. Жена обратила внимание, что Тимофей сильно сдал за это время, похудев килограммов на пять.

– Тимоша, поешь уж борща. Я тебе наваристый сварила, – нежно начинала свой разговор жена.

– Не до борщей мне, Настя. Видимо, потерялось мое письмо. Точно потерялось. Так бы уже ответ пришел.

– Успокойся, Тимоша, забудь уж про письмо. Живи уж так… без теоремы этой.

– Ты что, сдурела совсем?! Там же мировое открытие! Думай в следующий раз, когда такие глупости говоришь!

На следующий день Тимофей Петрович поехал в город покупать билет на вечерний поезд в Москву, который прибывал туда рано утром. Одного дня в столице должно хватить на встречу с руководителем кафедры. Обратный билет в Питер был куплен на поздний вечер. Вернувшись домой, Тимофей еще раз аккуратно переписал доказательство теоремы на чистые листы, сложил их в портфель и закрыл его маленьким ключиком, чтобы никто туда не залез. Вечером уже был на вокзале в Питере, а утром – в Москве.

С Ленинградского вокзала он сразу же направился в МГУ. Приехав на станцию метро «Университет», он немного поблуждал в окрестностях главного здания, поспрашивал студентов о том, как лучше дойти до кафедры, и через час уже был там. Найти кабинет заведующего оказалось несложно – о его местоположении знал любой студент математического факультета. Тимофей Петрович осторожно подошел к дубовой двери, прислонился к ней ухом, чтобы проверить, что заведующий кафедры там, и… аккуратно постучал:

– Заходите! – донеслось из глубины кабинета.

Тимофей Петрович открыл дверь и сделал шаг внутрь комнаты. Сердце его колотилось от напряжения.

Перед собой он увидел высокого темноволосого, на вид интеллигентного человека в очках, с довольно строгим лицом. Последнее выражало некое недоумение от происходящего. Заведующий немного насторожился и стал ждать, пока заговорит его случайный гость, видимо, предполагая, о чем может пойти разговор.

– Простите за беспокойство, я – Тимофей Петрович, – кротко начал Тимофей, – я вам доказательство теоремы выслал полгода назад. Вы не изучили?

– Какой еще теоремы? – уточнил Максим Андреевич, прекрасно понимая, о чем говорит гость.

– Теоремы Ферма, я ее… доказал, – улыбнувшись, начал Тимофей. – Там оказывается просто все так. Сейчас объясню…

В этот момент Максим Андреевич резко вскочил с кресла, напугав гостя, и закричал во весь голос:

– О Господи! Люба!!! – В кабинет забежала Люба. – Люба, кто пустил сюда этого человека?

– Я отходила в другое здание. Извините, Максим Андреевич, сейчас разберемся, – стала оправдываться Люба.

– Люба, выведите его, а то я за себя не ручаюсь! – уже хрипел Максим Андреевич от злости. – Не хватало еще, чтобы все эти люди ко мне приезжали!

– Минуточку-минуточку, успокойтесь, пожалуйста, Максим Андреевич, – стала оправдываться Люба. – А вы, уважаемый, покиньте кабинет, без спросу вломились к заведующему кафедры. Не стыдно вам?

Тимофей Петрович похолодел от увиденного, его руки задрожали, а ком обиды подкатил к горлу. Он сделал шаг к столу Максима Андреевича и прокричал:

– Так вы не будете знакомиться с доказательством?!

– Вон!!! – заревел заведующий и ударил по столу кулаком.

– Ты… ты убийца науки! – в отчаянии закричал гость.

В этот момент Тимофей Петрович увидел указку, стоявшую рядом со столом Максима Андреевича, схватил ее и со всего размаху ударил ею по лбу заведующего. Очки последнего разлетелись вдребезги. Обеими руками тот схватился за лоб, из которого хлестала кровь, и закричал на весь этаж. Люба от увиденного слегка пошатнулась, как-то глупо улыбнулась, что-то прошептала и, обмякнув, облокотилась на стену. На крик Максима Андреевича сбежались студенты – они схватили Тимофея Петровича, связали его старой шторой и вызвали полицию. Через час старый преподаватель был в отделении.

Тимофею Петровичу дали два года в колонии общего режима за нападение с целью причинения вреда. По странному стечению обстоятельств он был распределен на кухню и назначен поваром, несмотря на то, что место это было блатным и местные авторитеты оставляли решение по кандидатуре за собой. Но уж больно хорошо он варил борщ, который, как признали бывалые зэки, ни у кого из предыдущих поваров не получался еще таким наваристым и вкусным. «Видимо, он открыл какой-то специальный рецепт», – шептались между собой заключенные и хвалили Тимофея Петровича.

Свадьба

Антон любил Ленку еще со школы, с того момента, как ее увидел. На первом звонке они были самой красивой парой. Их фотография, сделанная школьным фотографом, даже попала в местную газету – ими гордился весь город. После этого учителя посадили их за одну парту, и они просидели вместе до средней школы.

Антон всегда давал Ленке списывать, а та рисовала ему сердечки – знала, что Антон к ней неравнодушен, что он испытывает к ней особые чувства, переходящие за грань дружбы. Мысли об этом всегда согревали Ленку, льстили ей, но она оставляла эти чувства без ответа. В средней школе у Ленки появилась масса поклонников – Антон стал занимать в ее жизни все меньше и меньше места, хотя и оставался всегда рядом.

Ленка была местной красавицей. Почти весь класс мальчишек был влюблен в нее. Ее вьющиеся кудри, немного округлое и милое лицо со слегка вздернутым носиком производило на противоположный пол сильное впечатление. После уроков мальчишки часто дрались из-за Ленки, за возможность поухаживать за ней первыми. Проигравшие же давали обещание победителям не приближаться к Ленке всю следующую неделю, оставляя последним право провожать девушку после школы. Ей все это льстило: она понимала, что красота – ее главное оружие в этой жизни. Училась Ленка плохо и никакими другими талантами не обладала.

На фоне ее кавалеров Антон как-то померк и отошел в сторону. Несмотря на свою красоту в детстве, с годами он все больше полнел, сутулился и становился каким-то несуразным, непривлекательным и не пользовался популярностью у девушек. Последнее усугублялось еще и полным отсутствием характера у Антона.

«Ни рыба ни мясо», – думали о нем окружающие.

Вот и Ленка видела в нем только друга, чем сильно задевала и расстраивала Антона.

– Да ты не нужна ему. Он тебя бросит! Попользуется и бросит! – говорил он Ленке, когда в ее жизни появлялся новый ухажер.

– Ну и ладно, будут другие. Но он хороший! Ты зря на него тянешь! – защищалась Ленка.

– Да какой же он хороший? Гулял с Машкой пару месяцев, теперь с тобой, а завтра будет с другой.

– Что ты пристал? Тебе-то что? – возмущалась Ленка.

– Мне обидно… ты же знаешь… – засмущался Антон.

– Мы с тобой это уже обсуждали. Мы – друзья! И не более. Понял?

– Понял… – сказал Антон и стал мрачнее тучи.

Ленке вдруг стало его жалко. Она по-своему привыкла к нему. Прикипела как к брату, как к родному человеку. Ей было больно, когда Антон грустил. В эти моменты настроение у нее сильно портилось и Ленка пыталась успокоить Антона, помириться с ним.

– Ну ладно тебе, не грусти. Давай будем как брат и сестра? А? Ну пожалуйста!

– Давай, – ответил Антон от безысходности. – Что мне еще остается…

– Вот и славненько. Пойдем в кафе? Пожалуйста… – просила Ленка и делала милую рожицу.

И они шли куда-нибудь поесть мороженое и попить кофе.

Закончив школу, они уехали в Москву и поступили там в техникумы. На институты не хватило ни знаний, ни денег. После занятий Ленка стала подрабатывать в фитнес-клубах администратором – оформляла новых клиентов, следила за баром и продавала пищевые добавки для посетителей. Антон же устроился на стройку и работал там самым обычным рабочим. С трудом, но им обоим хватало на жизнь в Москве. Несмотря на то, что жили они в разных районах Москвы, каждые выходные они встречались и шли в кафе. Это стало их традицией.

– Ленка, зря мы сюда приехали. Тяжело тут, поехали лучше домой, в свой город? – просил ее Антон.

– Я домой не поеду, в Москве прорываться буду! Тут вон сколько возможностей! Надо только уметь их использовать.

– Может быть, ты права, и тут их действительно много. Но мы-то не умеем их использовать. Вот в чем дело!

– Ты за себя говори, работяга, я-то в клубе работаю. Там публика ого-го! – И она подняла указательный палец вверх. – Там менеджеры всякие занимаются после работы, да и тренера там знаешь какие?

– Какие? – обиделся на нее Антон.

– Накаченные ребята, качки, спортсмены! Следят за собой будь здоров. Не то что ты! Вон брюхо висит, как у беременной бабы уже. Тебе в зал надо, Антоша. – И она громко засмеялась.

Антон от обиды стал весь красный. Он скривился в лице: его губы затряслись, а в глазах промелькнула злость.

– А знаешь, кто твои качки? – начал разговор Антон.

– Кто?!

– Они импотенты! Вот кто! Жрут всякое дерьмо, а потом у них не стоит. И толку от их мышц – нет.

– Неправда, ерунда это все! – защищалась Ленка.

– А вот и правда! Это известный факт, что у них там – шляпа. А без этого мужик – не мужик!

– Байки все это!

– А ты что, проверяла? Откуда такая уверенность? – И Антон нагнулся к Ленке, как будто ее рассматривая.

– Проверяла, между прочим, – все там нормально. Так что не придумывай. Я, кстати, замуж выхожу за одного из них! За директора нашего!

У Антона потемнело в глазах. Он взялся за край стула, чтобы не свалиться, если вдруг станет совсем плохо. Ему становилось душно, а сердце колотилось с такой силой, что вот-вот должно было выпрыгнуть из груди. На глазах Антона появились слезы. Его нутро разъедала ревность, все как будто сжалось внутри и не разжималось. Было ужасно больно, обидно и скверно на душе. Лицо Антона вдруг резко покраснело.

– Антоша, что с тобой происходит, а ну выпей воды, миленький! Что это ты так нервничаешь? – забеспокоилась Ленка и сама покраснела. Ей опять стало жалко Антона.

– Ничего, сейчас отпустит, сейчас отпустит… – И он стал расстегивать рубашку, чтобы легче дышалось. – Извини меня… что я так реагирую…

– Это ты меня извини, что я про качков этих так. Импотенты они все, как ты и сказал! – Ленка как могла пыталась успокоить друга.

– Да я сам начал… – еле выдавил из себя Антон. Его все еще разъедала обида. Он чувствовал себя несчастным: он всю жизнь пробегал за Ленкой и надеялся, что она одумается и примет его, что она увидит в нем того единственного человека, который ее любит, что она наконец-то полюбит его в ответ. – Это правда, про свадьбу?

– Да, – сказала Ленка и опустила глаза. – Я знаю, что тебе тяжело, но потерпи, Антон, пройдет это, потерпи, миленький.

Она подошла к нему и обняла. Антон был самым близким человеком для нее на этой планете. С родителями у Лены отношения не сложились – она с ними не общалась с момента переезда в Москву. Подруги не любили Ленку за ее красоту и боялись, что та уведет у них мужчин. Уж слишком красива была Ленка для женской дружбы. Лишь Антон все время был рядом. Он уже стал частью самой Ленки. Частью, без которой она не мыслила своей жизни.

Свадьба была намечена на субботу следующей недели. Ленка попросила Антона быть ее свидетелем. Нехотя он согласился, зная, что больше Ленке попросить некого. Жениха Антон не видел, но знал, что тот человек солидный, спортивный и даже является победителем каких-то турниров. Жених был директором фитнес-клуба, в котором работала Ленка.

Антон приехал к молодоженам утром, чтобы проводить их в ЗАГС. На пороге квартиры его встретил жених. Это был мрачный тип, напоминающий сбежавшего уголовника, которого нарядили в свадебный костюм. Для полноты картины не хватало только татуировок. По тому, как распирало костюм, Антон понял, что жених – это сплошные мышцы. Их количество превышало все допустимые нормы: они были везде, наверно, только кроме глаз. По квартире молодоженов были расставлены банки с какими-то непонятными смесями и разбросаны таблетки. Она больше напоминала больницу.

– Здравствуйте, я – Антон, друг Лены и свидетель, – представился Антон, улыбаясь в попытке понравиться жениху.

– Заходи, я – Саша. Лена еще готовится… – сухо ответил тот и ушел на кухню, месить какую-то смесь.

– Я тогда на улице лучше подожду вас. А где покурить у вас можно?

– Не знаю, не курю! Вообще-то у нас нигде не курят! Мы за здоровый образ жизни! – грубо ответил жених.

«Кто бы сомневался, – подумал про себя Антон и пошел к лифту. – Ну и тип! Где только Ленка таких находит?»

На улице он закурил сигарету и стал ждать молодоженов. Те вышли минут через тридцать. По виду Ленки было видно, что она чем-то расстроена. Антон понял это сразу – с годами он изучил ее настолько, что одного взгляда ему было достаточно, чтобы вычислить, что случилось с Ленкой. Саша прошел мимо Антона, будто того и не было. Подойдя к своему новому джипу, он открыл багажник машины и вытащил две огромные банки таблеток, напоминающие небольшие ведра. Достав из каждой из них штук по пять пилюль, он сложил их в руку и резким движением бросил в рот, запивая водой. Каждая из таблеток была размером с небольшую конфету. Антон увидел, как вся эта химическая масса, напоминающая по форме кулак, проходит через горло Саши, и ужаснулся. В какой-то момент масса застряла, и жених стал судорожно глотать и пить воду, чтобы таблетки провалились вниз.

«Как бы не помер в день свадьбы-то, а то вот так подавится, и все», – думал Антон, смотря на Сашу. Ленку посещали схожие мысли.

От увиденного Антону стало дурно, ему казалось, что он не смог бы проглотить и одной такой таблетки. Пока Саша заводил машину, Антон успел перекинуться парой вопросов с Ленкой:

– Что случилось? Говори, пока он не слышит, – сквозь зубы спросил Антон.

– Ничего… – сказала Лена и выдохнула.

– Говори давай, не тяни…

– Он… он ударил меня вчера… – И Ленка показала пальцем на синяк под глазом, который она ловко замазала пудрой.

– Вот сука! – возмутился Антон и сжал кулаки.

– Тихо, тихо, он услышит, – испугалась Ленка.

Саша наконец-то съел свои таблетки, и все поехали в ЗАГС, до которого был примерно час езды. Через каждые пятнадцать минут у жениха на телефоне звонил будильник: в эти моменты Саша парковался, открывал багажник и выпивал очередную дозу таблеток – он готовился к каким-то соревнованиям. Было видно, что относится он к этому крайне серьезно. В один из таких моментов Антон решил пошутить над Ленкой:

– А на время секса он будильник выключает или вы прерываетесь все время?

– Вот дурак! Молчи сиди.

– А я же забыл… они же все эти… как их… – Антон не мог вспомнить слово.

В этот момент Саша вернулся в машину, как-то недружелюбно посмотрел на Антона и завел мотор. Через полчаса все были уже в ЗАГСе. Процесс бракосочетания прошел быстро, без каких-либо приключений и неприятностей. После формальной речи ведущего молодые обменялись кольцами, подписали документы и были торжественно объявлены мужем и женой. Со стороны невесты присутствовал только Антон: родители не захотели приехать на свадьбу дочери, потому что думали, что Ленка быстро разведется из-за своего легкого характера. Гости Саши были представлены всевозможными культуристами и спортсменами разных мастей – можно тут было найти и матерых чемпионов, и людей, только начавших свой путь в спорте. Все были здоровыми, со здоровым цветом лица. На их фоне Антон чувствовал себя неловко из-за своего веса и формы. Усугублял ситуацию еще и утренний перегар: из-за свадьбы Ленки Антон вчера напился с горя!

После бракосочетания молодые вышли на улицу и откупорили бутылку шампанского. Толпа кричала: «Горько!» Но кроме Антона и Ленки никто не стал его пить. Саша лишь слегка пригубил для вида и отставил бокал.

«Ну и публика, чувствую, сегодня будет весело», – подумал Антон и допил шампанское. После этого все гости поехали в ресторан. По дороге туда Антон заехал в магазин и купил бутылку коньяка. Приехав в ресторан, он сразу спрятал ее в туалете, засунув в сливной бачок. Антон понимал, что с алкоголем будет сложно. Для храбрости он сразу немного отпил, сделав несколько глотков.

Все гости расселись по столам и приступили к еде. Царила гробовая тишина. Антон, уже немного захмелев, решил произнести первый тост:

– Извините, я… я хотел бы сказать первый тост. Ленка… она… она как сестра мне. – У Антона задрожал голос и сжались губы. – Я всего ей желаю… всего самого хорошего, своей Леночке.

В этот момент он увидел, что Ленка стала вытирать глаза.

– Берегите ее, пожалуйста, я вас очень прошу.

– По делу Антон говорит, – закричала толпа. – Саша, береги Лену!

– Ну… горько! – закричал Антон.

– Горько! – подхватила толпа.

Молодые поцеловались. Антон, весь в эмоциях, побежал в туалет и отпил коньяка, почти до половины бутылки. В зал он вернулся уже в подвыпившем состоянии. Все также и сидели в гробовой тишине и тихо поедали свою еду. Особенно мрачно выглядел жених. По его лицу было сложно понять, сидит ли он на свадьбе или на чьих-нибудь похоронах.

«Да уж… – думал Антон, глядя на жениха, – где только Ленка нашла такого упыря? Ладно бы еще человек нормальный был, а так… одни слезы».

После нескольких тостов и почти выпитой бутылки коньяка Антон пригласил Ленку на танец. Они, как и в школе, закружились по залу ресторана и со стороны выглядели счастливой парой. Ленка чувствовала, что Антон тут, рядом с ней, что он ее не бросит, не оставит в этой жизни. Она чувствовала его тепло, которое исходило от уже сильно выпившего друга. Вокруг них сидели качки и наблюдали за происходящим. Антон же все ближе прижимался к Ленке. Ему хотелось спрятать ее от всех в своих объятиях, закрыть от всех этих людей, сидящих вокруг, и убежать куда-нибудь… с Ленкой.

– А тебе не кажется, что этот тип себе лишнего позволяет? – спросил Сашу один из друзей-качков.

– Еще как позволяет! Сейчас разберусь с ней! – гневно ответил жених, сжав кулаки.

После танца Саша увел куда-то Ленку и их долго не было. Антон стал переживать. Но, чтобы отогнать от себя нехорошие мысли, которые лезли ему в голову, он попросил музыкантов включить «Ламбаду», свою любимую песню из детства. И стал танцевать. Один. В центре зала. На него смотрели все гости, а оператор и фотограф снимали все на камеру. Антон, чувствуя повышенное внимание, танцевал все быстрее и быстрее, иногда совмещая в своем танце разные элементы – все, что только знал. Оператор от него не отходил. Антон был звездой сегодняшнего вечера. По крайней мере, ему так казалось.

В конце песни он увидел, что Саша с Ленкой вернулись к гостям. Ленка вытирала глаза, было видно, что она плакала. Антон подошел к ней и увидел у нее синяк на щеке. Он проступал через густой слой пудры. И как бы Ленка ни старалась его замазать, было видно, что синяк был свежим и появился только что. Антон схватил бутылку шампанского со стола и закричал в сторону Саши:

– Еще раз ударишь Ленку, пидор, и я тебя убью!

Наступила тишина. Жених повернулся к Антону и сделал небольшой шаг вперед. Выждав пару секунд, Саша резким рывком кинулся в сторону Антона, как тигр кидается на загнанную антилопу. Испугавшись и не зная, что делать, Антон изо всех сил швырнул бутылку в сторону жениха и от страха закрыл глаза. Та попала ему в лоб. Саша сел на колени, схватился за голову и завыл как раненый зверь. Через мгновение все гости, перелезая через стол, кинулись на Антона.

Последнее, что он помнил, так это Ленку, оттаскивающую от него качков. Ей и самой прилично досталось – все платье было изорвано, на лице прибавилось несколько синяков, а красивая прическа напоминала скорее метлу после бурной уборки.

Она вела его по улице к себе домой. Один глаз Антона полностью заплыл, и его не было видно. Другой был хотя немного лучше, но тоже весь в синяках. Кровь капала на землю каплями, оставляя за идущими своеобразный след. У Антона было сломано два ребра и выбито несколько зубов. Он шел, облокотившись на Ленку.