Текст книги "Лук и стрелы"

МЫСЛИ

Проталинок в тундре становится много. Но не так, конечно, чтобы тундра пестрела от них, как многоцветастая полянка. А что делать, всего-навсего серединоапрельская весна!

Йогулде решил побродить далеко от дома, перепрыгивая с кочки на кочку: они в тундре первые вестники весны!

– Проталины – это земля, а снег – вода!

Вдруг он услышал тонкий свист.

Конде!.. Вчера договорились в восемь утра собраться, а он… в девять явился…

Позавтракавший, ростом меньше, чем Йогулде, довольный Конде подбежал к другу.

– Я сон видел, – начал было он, но Йогулде замахал на него.

– Что? – спросил Конде.

Йогулде бросил взгляд на его ноги и, как ему казалось, страшным, скрипучим голосом заскрипел:

– Ты стоишь в ядовитой воде, человече!

Конде понял, что игра сегодняшнего дня началась и тонко, испуганно, заверещал:

– Что делать, спаси, напа-арник!

– Спасение на соседней прота-алине-е! – всё ещё «страшным» голосом подсказал Йогулде.

Конде с радостью исполнил приказание и спросил:

– А что за игра будет, в догонялки?

– Нет! – Йогулде состроил гримасу, перед лицом Конде растопырил и привёл в движение пальцы. Видимо, представил себя Крюгером и опять «страшным» голосом заскрипел. – Снег – ядовитая вода-а…

– А! – радостно воскликнул Конде. – Вспомнил: видик, где…

– Помню-помни-ишь, – продолжал скрипеть Йогулде. – Перепрыгивать, чтобы выжи-ить!

– Ура-а! Я прыгаю, чтобы выжить! – и с этим выкриком Конде, взмахивая руками, как крыльями, прыгнул на ближайшую, единственную проталину: остальные были за спиной Йогулде.

Однако, после следующих нескольких прыжков, они очутились вместе на одной маленькой проталинке и, чтобы не упасть, обнялись.

– Ты, что, не нашёл куда прыгать?! – крикнул сквозь смех Конде. Это к нему допрыгнул Йогулде. – Вон же, рядом – проталина!

– А я нарочно прыгнул, чтобы не было скучно! – рассмеялся Йогулде и поискал глазами проталину, куда можно было допрыгнуть.

Конде, все ещё смеясь, тоже искал глазами проталину, но для его маленького роста и, конечно, коротеньких ног проталины оказались недосягаемыми. Придется возвращаться?

Словно угадав его мысли, Йогулде встряхнул друга, сказал:

– Обратно нельзя! Помнишь, в видике, камень, откуда прыгал солдат, исчезал…

– Ну и что! Можно, ведь. – возразил Конде. – Ты ростом выше и ноги длиннее! А я ни до одной не допрыгну…

Йогулде, продолжая обнимать друга за голову, мысленно искал выход из положения, озираясь вокруг: и вправду, для Конде проталины находились немного далековато… И тут…

– О! Нашёл выход! – крикнул он и допрыгнул на другую проталину и оттуда крикнул:

– Ты стой! А я… сейчас!

Перепрыгивая по проталинам и кочкам, он взял две жердинки, что стояли, воткнутые в снегу у дома. Пока он прыгая с их помощью допрыгивал до Конде, тот, видимо, уже разгадывал, зачем он их взял и как на них будут играть. И стоило Йогулде оказаться на соседней проталине, как он, чтобы опередить Йогулде, скороговоркой выпалил:

– Будем ими как по мостикам ходить!

– Нет! – почти выкрикнул распаренный Йогулде, передавая одну жердину другу. – Держи! Будем перепрыгивать, как наш богатырь Эдилвей!

– Ур-раа! – воскликнул Конде и первый, опёршись о жердину-посох, прыгнул на проталину. Но, увы, недопрыгнул: упал в «ядовитую» воду!

– Всё, ты утонул! Лежи! – скомандовал Йогулде и сам приготовился к прыжку.

– Не-ет! Я так не играю! – засопел лежащий на снегу Конде. – Сразу меня «топишь»? А самому-то интересно будет одному играть?

– Так я прыгну, а потом «оживлю» же тебя!

После прыжка и вправду он «оживил» друга и так, весело и с задором, они перепрыгивали-играли, пока, уставшие, оба не упали на большой проталине…

– Я бы лежал и лежал! – сказал Конде поводив носом по пожухлым травам. – Землёй пахнет!

– Да, и я с осени не лежал на траве! – Йогулде тоже повздыхал, принюхиваясь к земле. – А в других странах круглый год трава растёт и пахнет, цветы… Но все равно в тундре хорошо!

– О, хорошо в тундре! – поддержал друга Конде. – В этих странах снегу нету! Видел по телевизору: выпадет у них снег раз в десять лет, рады, как будто Новый год наступил!

– Я тоже видел. Такие смешные! – Йогулде, вспомнив, рассмеялся.

– Скучно, наверное, им! – Конде посмотрел на стойбище. – Целый год в посёлке, городе живут: как им не надоедает!.. Это как мне: всё время мясо варёное есть надоедает, хочется что-то другое…

Йогулде удивленно посмотрел на Конде:

– Ты как-то странно говоришь: про мясо зачем упомянул?

– Ну это – сравнение! – Конде хмыкнул. – Так папа говорит, когда хочет изменить меню на суп или на что-то: на оладьи, например…

– О вкусах, говорят, не спорят! Но мясо мне никогда не надоест! – Йогулде лёг спиной и закрыл глаза.

Конде последовал другу:

– Ты сам говоришь, как взрослый! Пошли по домам, скучно!

Йогулде всё ещё лежал, слыша, как встал Конде и тот, заметив его нахмуренные брови, понял, что напарник весь в какой-то своей умственной деятельности. Потому не удивился, когда Йогулде, вскинув обе руки, как в ударе, вперёд, открыл глаза.

– А ты не знаешь, почему вдруг появляются у нас мысли, как у взрослых? – спросил Йогулде всё так же лёжа, выставив руки над собой и подмигнув глазом.

– Откуда мне знать! – отрезал Конде, которому надоела бездеятельность. – Я же всего-навсего второклассником буду осенью!

Йогулде, всё ещё не двигаясь, сказал:

– А я догадываюсь! – Тут он проворно вскочил, показал на проталины вокруг. – Смотри, как много проталин, всё же…

– Ну и что! – Пожал плечами Конде. – Вчера насчитали сто вокруг стойбища!

– А то! – воскликнул Йогулде. – Проталины – это лысина земли! А лысый человек, говорят – умный! Вот почему мы часто говорим, как взрослые люди, понял?

Конде удивлённо вытаращился глазками на Йогулде:

– О-о! Да ты сам – умны-ый! Значит, скоро тебе быть лысым?!

– Ты, чего-о!.. – возмутился Йогулде. – Не хочу быть лысым: холодно будет мозгам!

– Ха-ха! – рассмеялся заливисто Конде, отчего даже присел. – А помнишь дядю Ивана? Он, когда лётчики «Аннушки» садились у нас, в тундре, и чтобы не застревали в сугробах, им показывал свою лысину, блестевшую на солнце, и говорил «Следуйте за ней!», ха-ха!

Его смех подзадорил напарника и оба мальчика понарошку покатались от смеха по снегу. Когда притихли, Йогулде прошептал:

– Я думаю, что новые мысли могут давать лысины земли, потому что там снега нету, сухо и тепло!

– Ха-ха, – рассмеялся Конде. – А дяди Ивана лысина иногда потеет, хи…

– Наверное, излишек выходит… мыслей… – Йогулде снял малахай и пощупал свои волосы. – Сухие…

– О, тогда что-то умное скажешь! – Конде, словно в ожидании, уставился на напарника.

– Видимо, да! – Йогулде встал. – если проталина даёт мысли, то нам искать их нужно! На этой мы нашли, прыгаем вон на ту!

На новой проталине мальчики постояли, но, видимо, впустую, и Йогулде сказал:

– Тут мало травы, холодно! Прыгаем!

На другой проталине мальчики сели и закрыли глаза.

– Почему вечером темно? – Послышался голосок Конде и тут же выдал ответ. – Потому что солнце за дальние сопки уходит!

– А почему звёзды светят ночью? – спросил Йогулде, само собой – Конде. – Говорят же – звёзды горят!

– Они не горят, – услышал он голос Конде. – Папа говорит, что это от отражения света солнца!.. Слушай, эта проталина о космосе: о нём я ничего не знаю, скучно!

Открыв глаза, мальчики уставились друг на друга:

– Космос… – Йогулде пожал плечами. – И вправду – скучно: здесь старшеклассникам было бы хорошо с их играми с космическими пришельцами. Прыгаем туда!

Здесь, на другой проталине, вновь первым заговорил Конде:

– Сколько ножек у мухи!

Йогулде зашелся в смехе:

– Ты заметил: видимо умный становишься, уже второй раз первым начинаешь говорить!

Конде, с ужимками, попрыгал, затем придал лицу серьёзный вид:

– Наверное, проталины мысли дают!

Они продолжили прыжки по проталинам и, кажется, остались довольными новой игрой и узнали, что проталины дают хорошие мысли, хотя скучных, взрослых, было много. Потому решено было перебегать с проталины на проталину, а не стоять.

Так, перебегая, встретились на одной, и Конде, переведя дыхание, сказал:

– На первой подумал об оладьях, на второй об оленях, на других уже забыл, а тут о тебе!

– Про меня? – удивился Йогулде. – И что?!

Конде вытер запотевший кончик носа:

– Ну, это: ты даёшь мне играть в свои пластиковые солдатики!

– Ты что! – выкрикнул от неожиданности Йогулде. – Их у меня итак всего три осталось! Две ты сломал, а две я потерял на прежних стоянках… О другом думай, брат!

Конде улыбнулся:

– А почему меня не позвал на прежних стоянках, когда потерял? Я бы нашёл и взял себе!

– Это почему ты возмёшь мои игрушки? – возмутился Йогулде. – Они же мои!

– Когда теряют что-то, оно становится ничьим и тот, кто нашел, берёт находку себе! – Конде зашёлся от смеха из-за своих слов. – О, на этой проталине и вправду я чувствую себя умным!

Йогулде рассмеялся:

– И вправду: что-то зашло в тебя!

Он сел на проталину, погладил жухлые, жёсткие, прошлогодние травы:

– Я бегал по проталинам и мысли появляются разные: то олени, то кисель, то да сё!..

– А если снег совсем исчезнет и тундра превратится в большую-большую проталину, что тогда будет? – спросил Конде, усевшийся рядом. – Тогда мысли совсем запутаются? То да сё?

Йогулде удивился вопросу Конде:

– Странные у тебя вопросы, совсем как у взрослых! А сам как думаешь?

Конде пожал плечами:

– Наверное… когда нет совсем снега, мы все становимся умными!

– Все-все, что в тундре? – Йогулде улыбнулся. – И олени, и мыши… все-все?

– Ну, а сам-то как думаешь? – Конде ехидно посмотрел на друга. – Хорошо вопросы задавать!

Йогулде рассмеялся:

– Когда снега совсем не будет в тундре, то я… думаю… как и ты!

– Ура-аа! – закричал Конде и, вскочив, начал бегать, а за ним последовал Йогулде.

В это время матери сидели на солнечной стороне вадун ниме – дома матери Конде, ведя свой разговор, и скребли мездру с просушенных оленьих шкурок для одежды.

– Ой! Мне бы мои молодые годы! – выпрямив спину, посетовала мама Йогулде, поглядывая на бегающих детей. – Уставать начала…

Мама Конде отложила скребок и, держа руку козырьком, также всматривалась в детей.

– Что они там делают: то сидят подолгу, то бегают… О чем могли говорить?

Мама Йогулде рассмеялась:

– Да-а, бедные дети! Да и мы – не очень радостные родители, которые видят своих детей только весной, после учёбы! А о чём они могут говорить? Хойл-бог его знает, лишь бы не грустили, что нету компьютера, мобильника!

– Конде вчера размечтался о блинах со сметаной! – мать Конде рассмеялась, все ещё вглядываясь в детей, опять усевшихся на проталине. – Сметана…

– А мой кисель захотел, клубничный!

– Ой! А у меня, кстати, брикетик киселя остался! А сыну все же настряпаю оладий!

На следующий день мальчики сидели на высоких кочках. Конде посматривал вокруг и что-то шептал, а Йогулде пытался по его губам угадать, о чем он бормочет, но – тщетно…

– Слушай, брат, – обратился он к нему, – ты хоть чётко губами двигай! О чем ведёшь разговор сам с собой?

– О проталинах, – Конде вздохнул. – Вчера на какой мы думали об оладьях и киселе, не помнишь? Надо там посидеть!

– О! – Йогулде рассмеялся. – Да, вчера вкусный ужин прошёл с киселём у меня, а у тебя с оладьями!.. Я думаю, что нам надо бегать по нашим вчерашним следам и тогда точно найдём эту проталину!

– Ура-а!

ПРОТАЛИНКИ

Мальчик Йогулде, в ожидании Конде, друга-соседа, сидел за последней нартой аргиша на высоком сугробе и всматривался в бескрайний простор родной тундры. Она, тундра, как бы безжизненная, но она и жизненная, потому в ней живут его родители-оленеводы, их олени, соседи, собаки и они, дети…

Тундра – просторная страна! Да-да, Йогулде один раз услышал, как один человек из райцентра, посёлка Черский, сказал, что в тундре, где живёт Йогулде, в юкагирской, Олеринской тундре, может разместиться целая европейская страна!

Йогулде знает, что это за Европа такая: папа сказал, что там совсем давно, 500 лет назад, сожгли миллион женщин-ведьм! О-о, Йогулде также знает, кто такие эти ведьмы: их он видел в видиках и кино, брр… С рассвета и до заката…

– Что, опять о чём-то думаешь? – раздался писклявый голосок Конде, закадычного тундрового приятеля Йогулде.

– Я тебе не мешаю, а ты всегда появляешься тогда, когда я начинаю о чём-то думать! – огрызнулся в шутку Йогулде на друга. – Ну, например, когда ты лежишь на снегу и смотришь в пустое небо!

– А-а, оказывается, ты не знаешь, – радостно воскликнул Конде, присаживаясь рядом. – Небо-то совсем не пустое!

– А то! – рассмеялся Йогулде. – Когда оно облачное, понятное дело, а вот когда нету облаков или там одни звёзды, ты лежишь, как… – Йогулде не нашёл сравнение и выпалил: – Ну, так, просто! Что иногда инопланетян видишь, что ли!

– Не-ет, люди просто не лежат! – зашелся в смехе Конде. – Просто лежат на диване! Там, – Конде даже снял меховую рукавицу правой руки и указательным пальцем ткнул в небо. – Да, говорят, что там иногда появляются иноплатеняне!

Йогулде прыснул, но тут же подавил появившийся триумф смеха: Конде обидится и уйдёт, а с кем ему ещё играть в тундре! Неважно, что Конде учился в первом классе, перешёл во второй.

– Сказал, тоже: иноплатеняне…

– Ой, а я всегда забываю правильно выговорить, – засмущался Конде. – Но ведь и ты знаешь: о них все в доме у меня и у тебя говорят! Правда ведь!

Он сплюнул на снег и словно озарённый догадкой, просиял:

– Вот, как моя белая слюна, правда!

– Не белая, а честная правда! – рассмеялся Йогулде. – Ты это нарочно переиначиваешь слова?

– Ой, а ты всё учишь меня, хотя и я в школе учусь! – ухмыльнулся Конде.

Йогулде рассмеялся:

– Учимся! Но ведь я в третий перешёл, а ты в каком! Сравнил…

Конде очень задевали слова друга, если они в споре переходили к тому, кто в каком классе учится, и теперь, ущемлённый, как бывало до этого, шмыгнул носом и выпятил губы, и Йогулде, чтобы сгладить трение, подмигнул другу:

– Зря обижаешься! Я раньше тебя увидел солнце и раньше тебя по земле начал ходить!

Конде усмехнулся:

– Ну-у, это не твои слова, а взрослых! Моя мама тоже что-нибудь скажет поучительное. Например, что нужно по утрам лицо мыть, чтобы солнце, заметив моё блестящее от умывания с мылом лицо, сказало: «Здравствуй, Конде!» Вы-ыдумки, всё это!

Йогулде нахохлился:

– Я…я... выдумываю? Мама моя – выдумывает? Тогда почему я старше классом? А кто, между прочим, раньше родился, тот и умный!

– Ой, опять спорить будем, как взрослые! – вздохнул Конде. – Лучше будем играть!

– А во что? – спросил Йогулде и тут же, что-то вспомнив, воскликнул. – Слушай, вот что хотел тебе сказать: вчера я сказал родителям, что играли в иноплатеня… ну, короче, они поправили, что нужно не иноплатеняне говорить, как ты настаивал, а как они сказали!

Наболтавшись, он закрыл правый глаз, а левым окинул просторы тундры впереди.

Конде в нетерпении дернул его за рукав:

– А-а, забудь о взрослых! У них слова очень трудные, выговаривать!

Йогулде открыл глаз, заморгал:

– А во что будем играть?

– Я знаю! – воскликнул Конде, вскочив на радостях. – Угадай!

Йогулде пожал плечами:

– Может… в боевик?

– Ни за что не догадаешься! – Конде понял, что сейчас он будет ведущим! Такое изредка бывает: а то как получается – всегда игры выдумывает Йогулде и он же ведёт игру и тогда его ни «пули» не берут, ни «сабли» не пробивают!

Снисходительно глядя на друга-товарища, Йогулде ухмыльнулся:

– Ну и что за игру придумал, брат?

– Брат по крови! – Конде почти выкрикнул:

– Будем играть в космонавтов, вот! Падай! – и первым упал плашмя на мягкий снег.

Йогулде без слов выполнил приказ, но, всё ещё сидевший, он просто повернулся и лёг животом.

– Нет-нет! Как я, лежи спиной! – запричитал Конде и, как у ведущего игры, в голоске его появился командирский тон. – Переворачивайся! На спину!

– Ну космонавты могут и животом лежать, вертеться-крутиться! – возразил Йогулде. – Ты в космос смотри, а я на заснеженную землю!

– Ты что, Йогулде, мы же напарники, значит должны выполнять приказ командира, – с упрёком проговорил Конде и, видя, что Йогулде всё же прислушался, показал на синее небо. – Вот видишь – космос!

Йогулде удивлённо и с насмешкой посмотрел на друга:

– Ты же забыл, что в космосе нету воздуха! Быстро одевай нас в скафандр! Сейчас задохну-усь… – и Йогулде схватился за горло.

Конде засмеялся:

– А-а, значит, не понял ещё: мы же, это… в космической жилой квартире!

Йогулде зашёлся в смехе, суча ногами и схватившись за живот:

– О! Ха-ха: квартира, ха-ха!

Конде обиженно засопел:

– А что: там же живут… – он замялся, – ну, в комнате…

– Отсек называется у них! – Йогулде, глядя на высокое небо произнёс сквозь затихающий свой смех. – Жилой отсек! Понял?.. А вообще: как ты думаешь, настоящие космонавты видят нас или нет, а?

– Если играть не хочешь, я пойду домой! – тихо проговорил Конде, собираясь встать. – Сам только хочешь быть ведущим…

– Да ладно, пошутить нельзя, что ли! – Йогулде усадил друга на место. – Я же просто поправляю тебя, чтобы ты знал и… учился. Век живи – век учись! Миру – мир!

Конде вздохнул, оглянулся в сторону своего дома: с годовалой сестренкой не поиграешь…

– Пусть: миру – мир! Только уговор: впредь не мешать мне, хорошо?

– А я и не мешаю: веди игру!

Конде вновь лег на спину и снял рукавицы:

– Снимаешь рукавицы и пальцами надави на глаза!

Йогулде послушно исполнил приказ.

– Темно… О, красная… – шептал он, комментируя увиденное.

– Это и есть космос – услышал он голосок Конде. – Появляются точки, линии, что-то бегает…

– А почему у меня красный космос?

– Это Марс!

– У меня появились синие точки!

– Это космические полицейские! Они преследуют иноплате… ну, пришельцев-шпионов!

Йогулде снял пальцы с глаз:

– О-о, совсем ничего не вижу: одни круги цветные пошли…

– А ты сильно не дави на глаза!

– А! Теперь потихоньку проясняется!

– А что видишь?

– Дома, сани, тебя!

– Как это, в глазах?

– В глазах… я же руки убрал!

Конде рассмеялся и тоже убрал руки с глаз:

– А я думал, что ты закрытыми глазами всё видишь! Давай ещё попробуем…

Вот так играли дети просторной юкагирской Олеринской тундры, где могло разместиться не одно европейское государство.

Тундра и космос…

ТАБЛИЦА УМНОЖЕНИЯ

Урок математики для Артёмки прошел на «ура». Да, да, пятёрка определённо может появиться в его дневнике. Конечно, как все ученики, он пользовался мобильником… Правда, у тех, у кого не было такого «бьютика», как называет свой мобильник Артёмка, подражая старшему брату, имелись «микрошки» – микрокалькуляторы. Учительница, Алла Борисовна, строго-настрого запретила пользоваться «бьютиком» и «микрошкой», как она сказала перед началом контрольной работы.

– Дети, знание таблиц умножения и деления, сложения и вычитания, о которых я вам говорила, если выучить наизусть, всегда будут помощниками вам и вашей жизни. Представьте себе, что вы находитесь далеко от посёлка, в маленькой деревушке, где нет электричества, батареек для мобильников и микрокалькуляторов, а в магазине вам не отпускают конфеты и жвачки.

Класс рассмеялся.

– Алборисовна, а у меня всё есть! – крикнул сын коммерсанта дяди Гани – Юрка, который мог угостить ребят жвачкой за какие-нибудь услуги. Например, решить за него задачку.

– А я в такую деревеньку не поеду! – рассмеялся Васька, сын водителя главы администрации. – Я лучше поеду в Артек!

– А я поеду, – буркнул Артёмка, бросив взгляд на Димку, родители которого жили в далёкой деревушке. – Мы с Димкой поедем!

– Тихо! Тихо, класс! – строгим голосом сказала Алла Борисовна. – Не срывайте урок! Итак, никаких технических средств! Работайте!

Класс засопел. Установилась тишина. Только шаги Аллы Борисовны, хотя и ходила она на цыпочках, как звук барабана, раздавались в ушах. Кто-то попытался украдкой вытащить «микрошку» или мобильник.

Заметив, что половину урока учащиеся тёрли локтями парту, Алла Борисовна со вздохом разрешила вытащить спасительные технические средства. Класс ожил!

Артёмка давно закончил работу, но отдавать тетрадь не спешил. Алла Борисовна заставит готовиться к следующему уроку, а, возможно, даже заставит учить таблицу умножения.

Он положил на тетрадь листок чистой бумажки и начал рисовать роботов из «Жестоких войн». Рисовал он привычно: набил руку, соревнуясь с Димкой, кто лучше нарисует!

Артёмка набрасывал штрихи и вдруг вспомнил, как мама сетовала, что в их годы таблицу умножения, деления, сложения, вычитания требовали учить наизусть! А самое страшное было на контрольных уроках: в классе могли сидеть другие учителя.

– Ох, как трудно было! – качала головой мама. – Я особенно путалась, когда нужно было умножить семь на семь. И всегда говорила 94.

Папа, сидевший за компьютером, подмигнул Артёмке, мол, помоги. Артёмка постучал по мобильнику и радостно крикнул:

– Мама, это будет 49! Ты просто наоборот говорила!

– Да, да, – соглашалась мама, а потом радостно продолжила, – но зато потом, когда всё выучила и запомнила, могла без мобильника и калькулятора ходить в магазин.

Артёмка рассмеялся.

– Всегда нужно мобильник таскать с собой. Без него теперь даже роботы не ходят.

А затем сочувственно сказал:

– Ну и жизнь была, наверное, у вас скучная: мобильника нет, кабельного телевидения нет, спутниковой связи – тоже. А самое главное – компьютера!

Мама рассмеялась.

– Сыночек, если бы мы их не купили, и у нас не было бы ничего. Да и компьютера, который нужно уже менять на новый.

Артёмка насупился.

– Как это не купили бы? У всех ребят есть, а у меня – нет? Тогда я бы к другим родителям ушёл!

Мама удивилась.

– Каким родителям, сыночек? Мы ведь у тебя одни.

– К бабушке и дедушке! – Артёмка опустил голову.

Папа встал.

– Ну как ты нас одних оставишь, Тёмка? – и, погладив Артемку по голове, прошел на кухню.

– Ой-ой-ой! – мама схватилась за голову. – Нет, сыночек, мы от тебя не отстанем – куда ты, туда и мы. А потом, как мы всё это оставим, кому?

– Вот это всё? – удивился Артёмка, окинув взглядом такой родной диван с ковром, телевизор с DVD, компьютер.

Артёмке вдруг вспомнилась кухня: родная, домашняя. Оттуда всегда щекочет нос запах вкусных маминых пирожков…

Артёмка рассмеялся и … пришел в себя.

Ну вот, отвлёкся! Класс зашёлся в весёлом смехе.

– Артём, тебе придётся идти домой, – сказала Алла Борисовна, забрав у него тетрадку и, рассматривая рисунки роботов, добавила: – Что ж, рисунки, как я вижу, неплохие, но нельзя мешать другим!

Артёмка победоносно оглянулся на Димку, сидевшего на задней парте. Тот скорчил гримасу.

– При мне звони родителям! – потребовала Алла Борисовна в коридоре, когда Артёмка, одетый и обутый, вышел.

Артёмка набрал номер.

– Мама, я раньше всех закончил контрольную работу и иду домой!

В коридоре новой двухэтажной школы царила тишина. Всё было освещено, чисто и уютно. А на улице начались сумерки, и зажглись редкие фонари улиц.

– 7х7 будет 94! – сказал громко Артёмка и вдруг услышал девичий голосок:

– Эх ты, математик!

Артёмка увидел старшеклассницу, которая гордо закинула за спину длинную косу и прошествовала рядом.

– Прогуляла, опоздала! – не остался в долгу Артёмка и бросился на улицу.

Вдохнув холодный воздух и зевнув, Артёмка опустил голову и, конечно, увидел то, что можно футболить – снежный комочек. Играя им, Артёмка вышел из школьного двора.

– О! – вдруг вскрикнул Артёмка, остановившись. – Как это я забыл!

И он поспешил домой. И было почему: дедушка и бабушка, гостившие у них, решили сегодня купить когда-то обещанный ему компьютер.

Артёмка по рассказам матери знает, что дедушка обещал купить ему этот компьютер пять лет назад и что для этого копили и занимались надомной работой. «Значит, когда мне было пять лет, – радостно прошептал Артёмка. – Ух, ты! Какие молодцы!»

К трём часам на улице было полным-полно людей, и Артёмка весело, со смехом обходя встречных, побежал.

Он издали увидел окна своей квартиры в многоэтажке, но надо было обойти квартал со старыми домами, над которыми вились белёсые дымки.

Артёмка решил срезать путь и идти через двор с деревянным туалетом и мусоросборником. Это был не проходной двор, но мальчики знали, какую доску отодвинуть, чтобы выйти из этого дворика. И они протоптали тропинку. Однако…

Артёмка сбавил шаг: бегом пройти двор было весело с друзьями, а сегодня он один! Появившаяся робость сменилась азартом, и он пробежал полдвора, как внезапно остановился и замер: его внимание привлёк аккуратный домик без снега на крыше. Артёмка, отпинал снег под ногами. Стоял и думал: видел ли он этот домик, когда бегал с ребятами, или нет? Скорее всего, нет.

Хм, домик как домик. Только вот странно: он в таком дворике, куда редко чужой зайдет. Да и надпись над входной дверью смешная – «Некомпьютерные азартные игры для детей».

Артёмка повертел головой. Что-то не видит он детей… «Что это может быть? – думал он, усердно потирая лоб варежкой. – Если не компьютерные, то какие азартные игры для детей?» Он всегда помнил наставления мамы, которая каждое утро говорила: «Ни в какие дома, стройки, ни в какие гости не ходить. Сразу домой!»

Он присел на корточки, посматривая с любопытством на домик. Домик! Артёмка вскочил на ноги. Конечно, домик маленький и для игр детям будет тесновато.

– Что это за игры? – вслух произнёс Артёмка и сделал шаг к домику.

Дверь открылась легко и без скрипа. Артёмка тотчас очутился в длинном коридоре.

– Домик же маленький был! – громко произнес он, чтобы побороть вновь появившуюся робость и начав считать двери, которые были окрашены в весёлые цвета.

– Раз, два, три!

Сосчитав, он облегчённо вздохнул и прислушался, сняв шапку. Было тихо, словно это был не зал для азартных игр.

Артёмка не мог вспомнить, с чем сравнить такую тишину и решительно подошел к первой двери. На ней на синей бумажке было написано «Считалки».

– Счи-тал-ки! – ещё раз раздельно прочитал Артёмка. – Интересно, что бы это значило?

Он подёргал дверь за ручку, затем толкнул её, и она открылась! Да ещё с весёлой музыкой его мобильника!

– Круто! – восхитился Артёмка и шагнул вперёд. Он так и замер, где стоял: комнатушка была пустой. Пол, потолок и стены были, а … окон не было, столов, стульев тоже…

Первой мыслью Артёмки было убежать, но он пересилил это желание.

– Эй!

– Эй! Эй! Эй! – трижды повторил чей-то голос.

– Дядя, вы где? – спросил Артёмка, пытаясь взглядом обнаружить табуретку или лестницу, или форточку.

– Дядявыгде, дядявыгде, дядявыгде, – повторил за ним голос и рассмеялся, отчего Артёмке стало не по себе.

– Ну и шуточки, дядя! – сказал про себя Артёмка. Он хотел было шагнуть назад, как вдруг с противоположной стены в его сторону подкатил столик и остановился. На столике были разноцветные кнопки с пояснительными надписями. Артёмка нагнулся и начал читать: деревня №1, деревня №2, деревня №3, деревня №4.

– Ха, чудо-столик! – обрадовался Артёмка и нажал на кнопку с надписью «Деревня №1». В мгновение ока Артёмка очутился на деревенской улице, где бродили коровы и пробежала стая собак, облаивавших его. Артёмка потёр глаза и ещё ниже опустил голову. Деревенька была… лилипутская.

– Вау! – воскликнул Артёмка, до этого обозревавший всё это молча. И только теперь до него дошло, что он стал великаном.

А что всегда испытывает великан? Да, да, да – желание на что-то наступить! Но на что? На домик, что рядом? А вдруг там лилипуты? Хотя Артёмка не видел ни одного человечка, кроме собак и коров.

И вдруг Артёмка увидел выбежавших на улицу из длинного зданьица (конечно же, школы) школьников. Ох, и галдят! Конечно, им хорошо: это ведь деревенька, где не может быть ни машин, ни тракторов.

Высыпавшая орава, заметив великана, остановилась. Ха, как не заметить такого Артёма! А из домиков начали выскакивать другие лилипутики, наверное, мамы и папы школьников.

Артёмка звонко рассмеялся, что заставило всех лилипутиков заткнуть уши, а коровы и собачки, которым трудно было затыкать уши, попадали наземь!

– Я не обижу вас! – крикнул Артёмка, заметив, как оглохшая до этого от его смеха корова, придя в себя, и попытавшаяся было встать, вновь рухнула.

Тут из толпы лилипутиков вышел прилично одетый толстячок и крикнул Артёмке:

– Хочешь быть как мы, говори тихо и отгадай: сколько будет, если 4 умножить на 1?

Артёмка удивился началу разговора, но ответил:

– 4х1 будет 4!

К своему удивлению, Артёмка заметил, что он стал чуток меньше, а толстячок увеличился. А тот от удовольствия потёр руки и сказал:

– А теперь, Артёмка, умножь 100 на 10, только быстро!

Артёмка рассмеялся:

– Будет тысяча!

Он в душе радовался, что всегда таскает с собой мобильник, и на все каверзные вопросы лилипутика он всегда ответит правильно.

– А вы учитель? – спросил Артёмка у толстячка, ставшего выше его вдвое.

– Нет, не учитель, – добродушно рассмеялся толстячок, со своей высоты разглядывая сородичей и родную деревушку, – нет, нет, просто пришла моя очередь побеседовать с очередным великаном.

– Как? Их что, бывает много? – удивился Артёмка, с опаской поглядывая вокруг.

Толстячок захихикал.

– Ну, в день один зайдёт к нам, бывает, что в день двое-трое заглянут, но это перебор.

– Почему таблицу умножения спрашиваете?

– Ну, это наша специализация.

– Специализация-сигнализация, – пробурчал Артёмка, вспоминая, что же это означало в компьютерных играх и терминах.

Толстячок, довольный, что великан в затруднении, сказал:

– Специализация – это основная профессия и работа по избранному профессиональному занятию. Умножение – это прогресс! Только умножение двигает цивилизацию к прогрессу, не то, что вычитание, не то, что медленное сложение и, тем более, деление.

– Так вы ещё делите? – тихим голосом спросил Артёмка, у которого иногда деление бывает неверным.

– Нет и нет! – гордо, с пафосом произнёс толстячок. – Они находятся далеко от нас.

– Это где? – обрадовался Артёмка.

– В соседних деревушках, Артёмка, – сказал толстячок, – №2, №3 и №4, но тебе туда нечего торопиться, у них скучно. Весь процесс идёт медленно и неинтересно. А у нас 100х100 и сразу – тысяча. Во! – закончил толстячок и показал на небо.

Артёмка последовал взглядом туда, куда указывал пальчик толстячка, но небо было чистое.

– Да, тысяча – это хорошо, – сказал Артёмка и почувствовал второе желание великана – поесть плотно и вкусно.

– Я проголодался, – сказал он толстячку. – Хочу кушать!

– 6х6, и обед готов! – крикнул толстячок и заложил руки за спину, как всамделишный учитель.

– 6х6, это будет 35! – в ответ крикнул Артёмка, предвкушая скатерть-самобранку с пирожками с капустой и блинчики с маслом. Но, к своему ужасу, обнаружил, что толстячок уменьшился вдвое, а сам он стал больше.

Артёмка опешил, поняв, что решил, видать, неправильно, и привычный к мобильнику, вытащил его из кармана. Увы, спасатель-бьютик не откликался на его щелчки кнопками, стуку пальцами, прогреву руками и горячим дыханием на батарейки. Артёмка водворил «спасателя» обратно в карман и хотел было поговорить с толстячком, но вдруг обнаружил, что кроме них никого не было.