Текст книги "Объятия бездны (сборник)"

– Говори толком, что произошло.

– Стасик очень усталый пришел, покушал и сразу спать лег, а я еще по дому повозилась и села телевизор смотреть – как раз мой любимый сериал шел, повтор. Я его днем пропустила, вот и решила сейчас посмотреть. Сижу, смотрю, потом слышу шум из спальни, я туда заглянула, а Стасик окно открывает. Я ему сказала, чтобы он этого не делал, потому что дождь идет и весь подоконник водой зальет, да еще и на пол попадет. А он мне в ответ, что в дождь летать очень здорово, а сам на подоконник уже встает.

– Что он сказал? – взвился Гуров. – Летать?

– Ну да! – кивнула она. – Я к нему бросилась, вниз сдернула, кричу, что он с ума сошел, он же разобьется, а он только смеется и говорит, что я дура набитая, потому что летать очень легко, нужно только спрыгнуть и парить.

Лев обессиленно уперся локтями в колени и схватился руками за голову – история повторялась. А она тем временем продолжала:

– Лева! Я сама не знаю, как это получилось, но я его из спальни вытолкнула, так он к балконной двери в зале бросился, а сам ругается на меня! Тут уж я совсем озверела! У меня же там белье постиранное висит! Когда дождь начался, я, чтобы на него от верхних соседей грязная вода не попала, раму-то и закрыла – балкон же у нас застекленный. А тут он выскочит и белье может посдергивать, и сетку отодрать, и стекла перебить! Откуда только силы взялись? В общем, я его в ванную затолкала и снаружи ее закрыла. Он стал дверь выламывать, так я тумбочку подставила, а сама тут же тебе звонить, а потом еще и Петру. Лева! Он с ума сошел, да?

– Нет, это так, от переутомления, – попытался успокоить ее Гуров. – Ты в «Скорую» случайно не звонила?

– Да ты что? – даже возмутилась она. – Они же психбригаду пришлют, и Стасика в дурдом отвезут, а потом ему прямая дорога в отставку! Да даже если и на службе оставят, так позор-то какой!

– Это ты правильно сделала, мы сами разберемся, – пообещал Лев.

Он говорил ей еще какие-то дежурные слова, чтобы успокоить, а сам тем временем судорожно соображал, что делать. Первое – нужно было обездвижить Стаса, а то взбешенные шумом соседи скоро вызовут полицию, вот и объясняйся потом с районниками! А там и слушок пойдет, что с Крячко что-то не так, тем более что в ближайшие дни на работе его точно не будет. Положив коробочку в нагрудный карман рубашки – куда же ему теперь без нее? – Гуров прошел в зал и, осмотрев его, отодвинул к середине тумбу с телевизором, освобождая место рядом с батареей отопления.

– Постели туда какой-нибудь плед или одеяло и подушку кинь, – велел он.

– Ты что собираешься делать? – насторожилась она.

– Делай, что говорят! – заорал на нее Лев.

– Вот и Стасик вечно орет, нет чтобы объяснить, – забурчала она и добавила: – Старое одеяло с антресоли снять надо. – Но, увидев его бешеное лицо, больше ничего произнести не решилась и, достав из дивана стеганое одеяло, положила его прямо на пол, чуть не зарыдав – такую вещь пачкать! – потом принесла из спальни подушку и посмотрела на Гурова – что, мол, еще?

– Снотворное в доме есть? – спросил тот, и она кивнула. – Принеси!

Когда она вышла, Лев начал копаться в вещах Крячко, пока не нашел там наручники, а потом заранее защелкнул одно кольцо на трубе, а второе осталось ждать Стаса.

– Так, теперь мы поступим следующим образом, – сказал Лев замершей в ужасе женщине, сжимавшей в руке упаковку димедрола. – Ты отодвигаешь тумбочку, а я встречаю Стаса.

– Да я же ее с места не сдвину, – удивилась она.

– Но ведь как-то же ты ее поставила, вот и сейчас постарайся, потому что у меня руки свободными должны быть, – возразил ей Гуров.

Но он и сам понимал, что в минуту стресса она бы и бетонную плиту за облака забросила, но вот сейчас, когда он прошел, а Лев, мужчина и друг мужа, наоборот, пришел и взял всю ответственность на себя, ее отпустило, и толку от нее не будет. Они подошли к двери ванной, где продолжал бушевать Крячко, и Лев сказал:

– Стас! Подожди немного, я тебя сейчас выпущу! Нужно только тумбочку отодвинуть!

– Лева! Как хорошо, что ты здесь! – обрадовался тот. – Моя жена окончательно с ума сошла! Не иначе как от телевизора мозги набекрень съехали! Это же надо было додуматься меня сюда засунуть!

– А, может, ты ее чем-нибудь разозлил? – осторожно спросил Лев.

– Да это она на меня набросилась, как ненормальная! – возмущался Крячко, но дверь оставил в покое. – Орала, что я разобьюсь! Да как же я разобьюсь, если летать – это очень просто! Я вот тебе покажу! А если хочешь, мы с тобой вместе полетаем!

– Конечно, Стас! Обязательно! – пообещал Гуров.

К этому времени тумбочка совместными усилиями уже была бесшумно отодвинута, и он сделал женщине знак – открывай, мол! Она распахнула дверь, радостный Стас шагнул навстречу другу, который не без душевной боли встретил его прямым в челюсть. Удар у Льва был практически профессиональный, поставленный, так что Крячко мигом поплыл, и его жена заорала дурным голосом:

– Ты же его убил!

Тем временем Гуров, пользуясь беспомощным состоянием Стаса, подхватил его под мышки и волоком потащил в зал, где свалил на одеяло и защелкнул на его запястье кольцо наручников. Только после этого он обессиленно – Стас весил немало – сел на пол рядом с ним и приготовился к душеспасительной беседе, хотя уже понимал, что это бесполезно, но все-таки! А заодно и Петра нужно было дождаться, чтобы уже вместе обсудить, что делать с Крячко.

– Снотворное пока в воде раствори, – попросил он. – Одну таблетку, не больше. Будем надеяться, что поможет.

Она ушла в кухню, а Гуров смотрел на друга, и сердце его обливалось кровью. «Как же я тебя не уберег, Стас?» – думал он. Крячко уже начал приходить в себя и, увидев Льва, возмущенно воскликнул:

– Ты с ума сошел? – Он попытался сесть, но наручники не пустили, и он обалдело уставился на Гурова: – Лева! Может, ты мне объяснишь, что происходит?

– Стас! Постарайся выслушать меня спокойно, – попросил Лев. – Пойми, так надо! Скажи, ты помнишь, где мы с тобой сегодня были и что делали?

– Конечно! Весь день в управлении отчет о командировке писали, – удивленно ответил Крячко и сам спросил: – Что за дурацкие вопросы?

Больше всего в эту минуту Гурову хотелось заорать во весь голос и биться головой о стену, но он закрыл глаза, сцепил зубы и, несколько раз глубоко вздохнув и резко выдохнув, взял себя в руки.

– Мы с тобой действительно сначала были в управлении, но потом мы поехали в клуб к Нестору. Ты помнишь Нестора?

– Бывший браток? – уточнил Стас, и Гуров кивнул. – Конечно, помню. Только он, наверное, давно завязал, если еще жив, потому что я давно о нем ничего не слышал.

– А, может быть, ты его видел?

– С какой стати? – удивился Крячко. – И вообще, что происходит? Если я задержан, – он подергал рукой в наручнике, – то хотя бы скажи за что!

– Стас, ты не задержан и не арестован, ты просто очень серьезно заболел. Ты переутомился! Сам понимаешь, две бессонные ночи подряд – не шутка! А мы с тобой уже не мальчики молоденькие! Это нам раньше все было – трын-трава, а теперь и давление скачет, и суставы болят…

– Не заговаривай мне зубы! – разозлился Крячко. – Если я серьезно заболел, то почему я в наручниках у себя дома на полу, а не в госпитале на кровати?

– Потому что в госпиталь тебя с такой болезнью не возьмут, тебя тут же переведут в другую больницу, психиатрическую, – осторожно объяснил Гуров.

– Нет, ты точно с ума сошел! – воскликнул Крячко.

– Да нет, Стас, не я, – вздохнул Лев. – Ответь мне, кто тебе сказал, что ты умеешь летать?

– Я сам догадался! – гордо заявил Крячко. – Это же элементарно! Для начала, чтобы научиться, нужно просто спрыгнуть откуда-нибудь и парить, а потом уже и с места взмывать вверх можно будет.

– Стасик! Родной ты мой! Да с чего ж ты взял, что летать умеешь? Да как тебе такое только в голову пришло? – запричитала его жена, которая все это время, молча вытирая слезы, просидела на диване. – Как мы с тобой теперь жить-то будем?

– Заткнись, предательница! – закричал на нее Крячко. – Зачем ты Леве позвонила? Небось, еще и Петра сюда выдернула? Никогда тебе этого не прощу! Ну, ничего! Я вот с тобой разведусь и еще полетаю! Я еще попарю в воздухе!

Раздался звонок в дверь – это мог быть только Орлов, и жена Стаса пошла открывать. Петр заглянул в зал и, мигом оценив обстановку, кивнул Гурову, чтобы тот вышел к нему. Когда они зашли в кухню, он спросил:

– Так плохо? – явно имея в виду наручники.

– Хуже, чем ты думаешь! – буркнул Лев. – Мало того что он не помнит вчерашний день, так еще вбил себе в голову, что, оказывается, летать очень легко. В больницу его ни в коем случае нельзя – это будет верная психушка. Я даже не говорю о том, что он после этого мухой со службы вылетит, так еще неизвестно, чем его там лечить будут. Как бы он после этого в овощ не превратился!

– Господи! – простонал Орлов. – Всякого при нашей работе можно ожидать, но чтобы такое! Лучше бы уж ранили!

– Не причитай! – поморщился Лев. – Нам с тобой сейчас ясная голова нужна!

– Третья бессонная ночь подряд и ясная голова? – невесело усмехнулся Петр. – Ты слишком хорошо обо мне думаешь! Была бы здесь твоя мама, мы бы с ней посоветоваться могли, а к чужим людям обращаться опасно – информация мигом утечет! По телефону? Так все наши наверняка прослушиваются.

– Черт! Совсем забыл! – спохватился Лев. – Я же твой новый сотовый дома оставил! Ладно, завтра тебе его отдам, и говорить мы будем теперь только по новым. А сейчас я с мобильника Стаса маме позвоню, потому что ему он теперь, видимо, долго не понадобится. Да и денег должно хватить. Только на всякий случай разговаривать буду с лестничной площадки – черт его знает, насколько плотно они нас «пасут»? А ты пока со Стасом посиди, поговори – может, достучишься до него?

– Попробовать-то можно, – с сомнением в голосе произнес Петр. – Только что из этого получится?

Гуров отдал ему антипрослушку, а сам вышел из квартиры и поднялся на самую верхнюю лестничную площадку, откуда и позвонил живущим в Украине родителям. Ночной звонок не мог их не встревожить, и трубку взял, естественно, отец.

– Папа! Это я, Лева, – сказал Гуров. – Маму, пожалуйста, позови.

– Лев! Ты не мог выбрать более подходящее время для звонка? – возмутился тот. – Ты на часы смотрел? Или у тебя случилось что-то серьезное?

– Папа! Со мной все в порядке! И с Машей тоже! Беда произошла со Стасом! Ну, ты понял, о ком я! Мне нужно проконсультироваться с мамой! – начиная терять терпение, объяснял Гуров.

– Мама спит! – решительно заявил Гуров-старший.

Несмотря на то что они с женой уже отметили золотую свадьбу, он до сих пор трепетно ее любил, хотя всячески старался это скрывать, считая, что генерал, пусть и в отставке, не имеет права быть сентиментальным. Да и успокоился он, узнав, что у сына со снохой все в порядке, вот и решил проявить характер.

– Мама уже не спит, – услышал Гуров голос матери сначала издалека, а потом уже в трубке. – Что у тебя случилось, Левушка? – заботливо спросила она.

– Это со Стасом. Мама! – с ходу начал Лев. – Я в вашей медицинской терминологии не силен, поэтому буду объяснять, как умею, а уж ты постарайся меня понять.

– Лева! Я ведь уже давно не работаю, хотя и слежу за последними публикациями в прессе и Интернете, – предупредила она. – Ты мне опиши симптомы, а я постараюсь тебе помочь.

Гуров выложил ей все и о самоубийстве четырех молодых людей, и о внезапной амнезии Матвеева, и о том, что случилось со Стасом, а потом спросил:

– Мама! Скажи, можно внушить людям, чтобы они совершили самоубийство?

– Левушка! Я начну издалека, чтобы ты понял. В Советском Союзе существовала официальная наука и неофициальная. По поводу первой я могу тебе все рассказать, но это тебе не поможет, по поводу второй – только то, что знаю достоверно, а это очень немного, потому что я коснулась этого только краем, когда в нашей клинике проводились некоторые опыты. В свое время искали людей, обладающих определенными способностями, с ними специально занимались, и были достигнуты некоторые положительные результаты. Насколько я поняла, в твоем случае имело место внушение! Причем сильнейшее! Мощнейшее внушение! Я даже представить себе не могу, какой силой обладает эта девушка. Это нечто из ряда вон выходящее! С водителем еще можно как-то понять, потому что она с ним разговаривала, со Стасом – вопрос открытый, потому что мы с тобой не знаем, кто, как, а главное, где на него мог воздействовать. Но вот чтобы четырех людей сразу, без вербального контакта – это нечто запредельное. Мне с таким тогда сталкиваться не приходилось. Но, может быть, теперь разработали какие-то новые методики, которые позволяют не только полностью раскрыть, но и усилить врожденные способности человека.

– То есть если эксперименты продолжаются, то эта девушка могла сбежать из какой-то спецклиники? – уточнил Гуров.

– Не исключено. Теперь что касается самоубийства, – продолжала она. – Пойми, если вменяемый… Подчеркиваю! Вменяемый, то есть отдающий себе отчет в своих мыслях и действиях человек не хочет совершить самоубийство, то, внушай – не внушай, результата не будет! Потому что инстинкт самосохранения заложен в нас природой, а против ее законов не пойдешь! Но! Это можно обойти! И внушить человеку…

– Что он птица и может летать? – тут же спросил Лев.

– Да! – подтвердила она. – Или то, что он рыба и может дышать под водой. Это уже зависит от богатства фантазии того, кто внушает. Или, предположим, свернуть не направо, где проходит безопасная дорога, а налево, где обрыв. Главное, внушить, что это для человека безопасно или делается для блага другого, близкого и дорогого ему человека. Что же касается того, чтобы удалить из памяти какие-то факты, так это для подготовленного человека несложно.

– То есть научиться этому невозможно, это должно быть врожденным?

– Да, цыганкам это, например, дано от природы, и поверь мне, что цыганский гипноз – это не вымысел. Эта девушка случайно не цыганка? – спросила она.

– Нет, мама, ее видели четыре человека, и ни один из них не сказал, что она на нее похожа, да и судя по фотографии тоже. Мама, а психиатры? – спросил Лев. – Они же этому учатся.

– Левушка! Психиатров на свете много, но только некоторые из них могут погрузить человека в гипнотический сон, причем такой, который пациенту ни в коем случае не повредит. Для этого существуют определенные технологии и методики, которые сработают при соблюдении некоторых необходимых условий и в соответствующей обстановке, – объяснила она. – О шарлатанах и проходимцах, которых сейчас развелось великое множество, я не говорю.

– Значит, это у нее точно врожденное? – продолжал допытываться Гуров.

– Есть еще один аспект. Это может быть приобретенной способностью. Самая не изученная вещь на свете – это человеческий мозг, ты уж мне поверь! Он хранит такие тайны, которые еще и через поколения не будут раскрыты до конца. По сравнению с ним глубины космоса или океана – детский лепет. Даже я, когда еще работала, сталкивалась с некоторыми шокирующими фактами, но тогда они не предавались широкой огласке. Сейчас же, читая работы людей, которым я, безусловно, доверяю, убеждаюсь в том, что это не были единичные случаи. Так вот, Левушка! Иногда! Подчеркиваю! – выделила она. – Иногда пережившие клиническую смерть люди вдруг приобретают способности, которых у них до этого не было и быть не могло в силу полученного ими образования, воспитания и образа жизни, который они раньше вели. Кто-то начинал рисовать, или сочинять весьма недурную музыку, или писать стихи. Кто-то вдруг начинал говорить на давно забытых, мертвых языках, специалистов по которым во всем мире меньше, чем пальцев на одной руке. Кто-то приобретал дар ясновидения. И это все научные факты! Вот, например, Вольф Мессинг, которого я видела собственными глазами! Величайшая загадка двадцатого века! Он родился таким, и его способности не знали границ! С другой стороны – Ванга! Провидица? В определенной степени – да! Но как она ею стала? Здесь вообще темная история! Официально – рядом с ней ударила молния, неофициально – она пережила в детстве жесточайшее физическое насилие, в результате которого не просто потеряла зрение, а даже лишилась глазных яблок, но приобрела дар ясновидения.

– Так, мама, подожди, а то ты меня совсем заговорила! – остановил ее Лев. – Этой девушке на вид немного за двадцать, то есть самое большее, она могла закончить мединститут, где этому научить просто не могут. Значит, эти способности у нее либо врожденные, либо приобретенные в результате какого-то, предположим, несчастного случая. И не исключено, что она сбежала из какой-то спецклиники. Я правильно понял?

– Все правильно, Левушка!

– Тогда это все объясняет, – понял Гуров. – Спасибо, мама!

– За что, родной? – рассмеялась она. – А теперь по поводу Стаса. Ты помнишь Антона Сергеевича Семенова? Моего однокашника?

– Что-то такое помню, – неуверенно ответил Лев.

– Он сейчас уже член-корреспондент, возглавляет собственную клинику. Я могу ему позвонить и попросить, чтобы он положил Стасика к себе, в отдельную палату и под чужим именем, а также занялся им лично, – предложила она. – Думаю, он мне не откажет. Стасику нужно серьезное медикаментозное лечение в условиях стационара.

Это, конечно, был выход, но Гурову требовалось уточнить один очень существенный момент, и он спросил:

– А ты случайно не знаешь, он не сотрудничает с нашими смежниками?

– Ты имеешь в виду… – начала она, но Лев ее перебил:

– Мама, не надо вслух!

Немного помолчав – видимо, переваривала услышанное, она сказала:

– Да, потому что он говорил, что проводил для них некоторую работу.

– Значит, это отпадает! – решительно заявил Гуров.

– Лева! Во что ты ввязался?

– Мама, они первые начали!

– Хороший мой! Это не детские драки! Это может быть очень серьезно!

– Мама! Вообще-то я взрослый мужчина и сам разберусь! – попытался успокоить ее Гуров.

– Для меня ты как был ребенком, так и остался! – вздохнула она. – Хорошо, поступай как знаешь, только помни, что мы живем в незалежной Украйне, и ты всегда можешь приехать к нам.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – усмехнулся Лев.

– Но что вы собираетесь делать со Стасом? – Она снова вернулась к делу, потому что была не только мамой, но и врачом, причем очень хорошим. – Сколько вы его можете в доме держать? А если его состояние ухудшится?

– Мы что-нибудь придумаем. Ну, все, мама, мне пора! Будьте здоровы и не грустите!

– Ты бы хоть приехал, что ли? – грустно попросила мать. – А то мы скоро забудем, как ты выглядишь!

– Мама! Хорошая моя! Твердо тебе обещаю, что, как только выдастся свободное время, тут же прилечу! – пообещал Гуров. – А теперь спокойной вам ночи!

– Уж сколько раз мы это от тебя слышали, – она снова вздохнула. – Ты, главное, будь осторожен.

– Обязательно! – ответил ей Лев одним из своих любимых выражений.

Поговорив с ней и кое-что для себя прояснив, Гуров задумался. Прежде чем начинать всерьез бодаться с ФСБ, нужно было решить проблему со Стасом. И помочь ему в этом могли только сибиряки. Он не обратился к ним сразу только потому, что уж очень хлопотно это было, причем не для него, а для них. Но сейчас выхода не оставалось. И Лев позвонил Александру Александровичу Романову, губернатору Новоленской области.

– Саша! Это Гуров!

– Что-то номер не твой, – удивился тот.

– Некоторое время я буду доступен только по этому.

– У тебя что-то случилось?

– У нас беда! – сказал Лев и услышал в ответ слова настоящего мужика и настоящего друга:

– Что я должен сделать?

Вот так, не вдаваясь в подробности, не выспрашивая, в чем дело, насколько оно серьезное, затратное или опасное.

– Скажи мне сначала, Костя жив? – поинтересовался Гуров, имея в виду жившего в тайге старика знахаря.

– Да, но второй раз через всю страну я его не потащу, – решительно ответил Саша. – Да он и не согласится!

– И не надо! Главное, чтобы Стаса спас, а уж там или здесь – неважно, – ответил Лев.

– Что с ним случилось? – воскликнул Романов.

Гуров рассказал ему обо всем, и тот коротко бросил:

– Жди звонок!

Гуров начал спускаться по лестнице и с каждым шагом чувствовал, как в нем все выше и выше поднимается волна неукротимого гнева, неистового бешенства. Но он изо всех сил старался взять себя в руки, в чем и преуспел, так что, когда входил в квартиру Крячко, от былого бешенства и следа не осталось, его сменила холодная, рассудочная ярость. На всякий случай, хотя антипрослушка была включена, он затащил Орлова в ванную, да еще и воду на полную пустил и только потом передал ему свой разговор с мамой.

– Теперь ты понимаешь, почему они у нас на хвосте? – спросил он, закончив.

– Тут и дурак поймет, – горестно покачал головой Петр. – Вариант первый: девушка сбежала из клиники, и им для ее поимки требуется наша помощь, но в подробности они нас посвящать не хотят. Вариант второй: девушка никакого отношения к ФСБ не имеет. Попов сам понял, в чем дело, настропалил своих, и они решили найти ее, опять-таки с нашей помощью. Но в обоих случаях она им нужна явно не для того, чтобы наказать за содеянное. Иметь под рукой такого киллера – затаенная мечта любой спецслужбы.

– И в обоих случаях они, точно зная, какую опасность она представляет, предпочли не рисковать своими людьми, а отправить на передовую нас, как штрафников на минное поле! Получается, что мы для них расходный материал! – шепотом бушевал Лев. – Или приманка, на которую они надеются поймать свою добычу! Мы со Стасом оказались червяками на крючках! Дергались, извивались и этим приманивали крупную рыбу! И они добились своего – Стас уже подорвался! Значит, очень близко он подошел! Значит, преступница почувствовала опасность и решила вывести его из игры. А следом и моя очередь! Но я ей так легко не дамся! Пусть не надеется!

– Успокойся! Не накручивай себя! – попросил Орлов.

– Петр! Ты был прав от начала до конца. Какая же я самонадеянная сволочь! Я ведь с самого начала предполагал, что тем четверым кто-то мозги набекрень свернул, но вот то, что расследование этого дела может боком выйти нам самим, даже не подумал. А должен был! – с горечью сказал Гуров. – А еще я ни в коем случае не должен был отправлять Стаса разговаривать с работниками клуба! Сам должен был с ними побеседовать!

– Д-д-дурак ты, Лева! – выразительно проговорил Петр. – Да это счастье великое, что Стаса переклинило, а не тебя! У него жена дома, которая его остановила, а ты сейчас один! Он на втором этаже живет, а ты? От тебя бы мокрого места не осталось! Так что кончай самобичеванием заниматься, и давай думать, как нам быть. Главное, надо помочь Стасу!

– Это я уже решил – его увезут в Якутск! – сообщил ему Лев. – Есть там один знахарь, который в свое время Кольку Савельева вылечил, когда его та сволочь приворожила. А сейчас он, надеюсь, Стасу поможет!

– Не верю я в эти вещи! – поморщился Орлов.

– Я тоже не верил, пока сам личико в личико с этим не столкнулся! Так что хочешь – верь, хочешь – не верь, а это существует! – развел руками Гуров, но не учел ограниченные размеры ванной и крепко ударился о раковину. – Как там Стас? – шипя от боли, спросил он.

– Уговорил я его снотворное выпить, спит, наверное, – устало ответил Петр.

Гуров заглянул в зал и увидел, что Крячко спал или дремал в зале на полу, – усталость все-таки взяла свое, а его жена сидела там же на диване и уже даже плакать не могла – слезы кончились.

– Пока Романов не позвонил, докладывай, что за день узнать успел, – потребовал Орлов и, выслушав Гурова, озадаченно покачал головой: – Это просто на грани фантастики! Расскажи мне это кто-нибудь другой, я бы подумал, что человек бредит. Значит, сообщник! – сделал он вывод. – Или сообщница! А может, просто информатор? – Лев в ответ пожал плечами. – Черт! Как жаль, что Стас ничего не помнит!

– Так он же записи делал! – спохватился Лев. – Может, из них чего-нибудь узнаем?

Он полез в борсетку Крячко, достал его рабочий блокнот, в который были вложены подготовленные Нестором к сегодняшнему дню документы, и просмотрел списки. Но ничего интересного не было, пока он не дошел до самого конца, где Стас записал данные Ольги Ивановны Коноваловой, 1989 года рождения, уроженки села Нижний Лох Костромской области, где она и была постоянно зарегистрирована по адресу: улица Тополиная, дом 8. Там же имелись адреса ее официальной регистрации в Москве и фактического проживания. А еще одна короткая пометка Стаса: «Темнит».

– Ну, он нам еще тогда сказал, что она ему не нравится, – вздохнул Лев.

Он, как и Петр, сидел на бортике ванны, антипрослушка лежала на раковине, по-прежнему шумела вода, но они и не думали оттуда уходить – безопасность превыше всего. Стараясь устроиться поудобнее, Лев оперся спиной о кафельную стену, вытянул свои длинные ноги и начал вслух рассуждать:

– Итак, что мы имеем? В случае с Матвеевым и парнями понятно, что сработала эта чернявая стерва. Но вот кто над Стасом поработал? Ее же там не было!

– А что собой представляет эта Коновалова? – спросил Орлов.

– Это нечто! – тихонько рассмеялся Лев и даже немного оживился.

Стараясь немного отвлечься от всех неприятностей, он начал в красках и с юмором ее описывать, но чем дальше говорили, тем серьезнее становился, а потом совсем замолчал и даже закрыл глаза. Просидев так несколько минут, вдруг вскочил на ноги и уже совсем было открыл рот, чтобы заорать, но вспомнил, что нельзя, и яростно зашептал:

– Петр! Я идиот! В отставку! Вот только это дело разгребу и в отставку! Не было никакого сообщника! Это была она сама! Ну, сука! Поймаю – своими руками убью! И пусть потом меня сажают! Понимаешь, я сейчас восстановил в памяти ту сцену, когда ее увидел, и все понял. Стас был уставший, невыспавшийся, вымотанный – весь день с людьми разговаривал, но он что-то заметил и насторожился, только вот в тот момент не смог понять, что именно. А теперь я тебе могу точно сказать, что он отметил – ее руки! Она вся такая нелепая и до того безвкусно накрашенная и одетая, что смотреть противно.

– При чем здесь ее руки? – не понял Орлов.

– При том! – шепотом проорал Лев. – Бармен сказал, что у той чернявой был дорогой профессиональный маникюр, а он долго держится. Только идти на работу с такими руками Коновалова не могла. Тогда она прежний лак с ногтей стерла и накрасила их другим, ярко-розовым, таким, что просто вырви глаз, чтобы отвлечь внимание от обработанных ногтей. Вот это-то Стас и заметил – она же ему паспорт давала, и он их видел.

– Значит, это один и тот же человек? – тихо воскликнул Петр.

– Вот именно! – подтвердил Гуров. – И в тот день, когда парни погибли, ее на работе не было!

– Зачем же она снова пришла в клуб? – с сомнением в голосе спросил Орлов. – Могла ведь просто исчезнуть.

– Самонадеянность! Уверенность в том, что неуязвима и непобедима! А может, просто из любопытства или злорадства – решила посмотреть, как мы ее искать будем, – раздраженно высказывал свои предположения Лев. – Она вчера специально сделала так, чтобы попасть к Стасу последней, хотела от начала до конца увидеть, как будут развиваться события, что мы с ним будем делать и что поймем, так что у нее к моменту разговора с ним уже полный расклад был. И Нестор ее у меня на глазах отпустил! Мол, если у Стаса есть вопросы, он их и завтра задать сможет. И я, идиот, его не остановил! А она, стерва, еще и про зарплату спросила, которую сегодня будут выдавать! Глаза нам отвела! Ну, сука!

– Лева! Мне страшно подумать, что с вами было бы, если бы вы попытались ее остановить или задержать, – тихо сказал Петр. – Или тебя пример Стаса ничему не научил? Бог даст, он поправится, все вспомнит и расскажет, да только когда это будет?

– И никакая она, конечно, не Коновалова! Паспорт либо украденный, либо купленный! А может, и поддельный! – уверенно заявил Лев, доставая новый телефон и звоня на новый номер хозяина клуба. – Нестор! Ты где?

– В клубе, хочу лично проследить, чтобы все записи уничтожили, а что? Еще что-то случилось?

– Еще как случилось, но об этом потом. Сейчас тебе нужно будет сделать вот что. Ты пошлешь две группы своих парней, которые лично знают Ольгу-посудомойку, по обоим ее адресам. Скажи им, что она у тебя что-нибудь украла. Так надо! Найди тех, кто сейчас не в клубе, а, например, дома, вот пусть оттуда и едут, потому что, может, я и перестраховываюсь, но за твоим клубом могут уже наблюдать. Я практически на сто процентов уверен в том, что ее нигде не будет, но проверить все-таки надо! Если же я ошибаюсь и она где-то там, то… Обрати на это особое внимание! Пусть вырубают ее, на хрен! Сразу! Без всяких разговоров! Мешок на голову и везут в какое-нибудь тихое место, а потом ты мне позвонишь и скажешь, где она, – у меня руки чешутся с ней потолковать по душам!

– Да что она сделала? – удивился Нестор.

– Все потом – некогда мне тебе сейчас все объяснять! – отрезал Лев. – Ты, главное, сделай именно так, как я сказал! Только сам никуда не суйся и Старцу с Лаптем пока ничего не говори, а то вы все дело завалите.

– Хорошо! Я сделаю именно так, как ты сказал, – пообещал Нестор.

Не успел Гуров отключить телефон, как он зазвонил – это был Романов.

– Я смотрю, у тебя бурная ночь выдалась, – сочувственно заметил он. – Звоню-звоню, а у тебя занято.

– Врагу не пожелаю! – буркнул в ответ Лев.

– Лева! Я тут посоветовался с мужиками, и мы вот что решили. Два охранника Кольки Савельева уже едут к дому Стаса, а ты передашь им его с рук на руки. Билеты до Якутска для всех троих на ближайший рейс уже заказаны. Во время полета они ему шалить не дадут – предупреждены обо всем. В Якутске Стаса буду ждать я со своим вертолетом и наши ребята, а Колькины вернутся в Москву. Я сам отвезу Стаса к Косте и все ему объясню. Уверен, что он ему поможет.

– А если нет? – спросил Гуров.

– Мы об этом тоже думали, хотя, надеюсь, до этого не дойдет. Тогда мы устроим Стасу прыжки с вертолета с парашютом, ну и с сопровождающим, конечно. Хочет летать – пусть летает, пока не надоест. Может, тогда отпустит? – предположил Александр.

– Главное, чтобы он из твоего вертолета по дороге к Косте не попытался выскочить, – предупредил Лев.

– Ты думаешь, что он сможет со мной справиться? – хмыкнул Романов, мужчина почти двухметрового роста и соответствующей комплекции. – Да и бойцы ему это не позволят.

– Спасибо, Саша, – дрогнувшим голосом произнес Гуров. – Я твой должник!

– Что-то ты, Лева, не то сказал! – возмутился Романов. – Когда у нас беда, вы, не раздумывая, на помощь бросаетесь, а теперь ты заявляешь, что мой должник!

– Прости, Саша, третью ночь не сплю, – объяснил Гуров.

Орлов дождался, когда Гуров закончит разговор, и сказал: