Текст книги "Остро заточенный удар"

Управляющий банком оказался еще не старым здоровячком в костюме строгого черного цвета и столь же строгого фасона. Увидев Гурова, он поднялся с места и направился навстречу, протягивая руку. Они обменялись рукопожатием и сели в кресла у ярко освещенного аквариума друг против друга.

– Завтра у нас похороны, поэтому могу предложить только черный кофе, ну, как соответствующий трауру. Или черный чай… – с несколько постной улыбкой предложил хозяин кабинета.

Высказавшись за черный кофе, Лев задал самый «дежурный» для подобной беседы вопрос:

– Что можете сказать по поводу случившегося с Толкуновским?

– Честно говоря, я абсолютно не представляю, почему это с ним произошло… – Дав столь же «дежурный» ответ, Зорюгин развел руками. – Я до сих пор не могу в это поверить.

– То есть, вы хотите сказать, что явных недоброжелателей у Толкуновского не было?

– По-моему, да, – решительно кивнул управляющий. – Конечно, как и у всякого, у Алексея Васильевича конфликты случались – и с клиентами банка, и с коллегами из конкурирующих банков, – но все это никак не тянет на то, чтобы кто-то мог пойти на подобную крайность.

– А как вы оцениваете историю с некой строительной компанией, которая задолжала вам крупную сумму?

– А, вы про конфликт с «Мосгоринженербилдинг»? Так здесь в большей степени пострадали мы, а не они – полностью возместить выделенную им сумму нам так и не удалось. Хозяин компании сейчас где-то за границей, живет под чужим именем. И его в большей степени разыскиваем не мы, а его бывшие подчиненные – он их всех оставил без зарплаты.

– И все же недовольные вами в той компании, вполне вероятно, могли быть. Она обанкротилась?

– Иногда банкротство – начало настоящего подъема, – чуть назидательно пояснил Зорюгин. – Сейчас эта компания вошла в наш холдинг, и ее дела значительно улучшились. Зачем распродавать вполне жизнеспособную компанию по кускам, если как организация она способна работать и приносить прибыль? Массовых увольнений там не было, за исключением некоторых, совершенно оправданных. Так что…

– А как у вас обстоят дела с частным кредитованием? – взяв чашку кофе с подноса, который бесшумно вошедшая секретарша поставила между ними на журнальный столик, поинтересовался Гуров. – Общеизвестна ситуация, когда некоторые банки вначале буквально навязывают свои кредиты частным лицам, в том числе и тем, кто заведомо неплатежеспособен, а затем взыскивают бешеные проценты, иногда ставя людей в совершенно безвыходное положение. При этом, как вы знаете, к процессу взыскания подключаются так называемые «коллекторы» – легализованные бандиты, которые нередко действуют, выходя за рамки закона очень и очень далеко. А потом кто-то лишается квартиры, кто-то лезет в петлю… Как с этим у вас?

– Никак… – Зорюгин пожал плечами. – Потребительским кредитованием мы не занимаемся. Если и выдаем кредиты частным лицам, то только под конкретные, прошедшие нашу экспертизу бизнес-проекты. Мы работаем преимущественно со строителями, с аграрниками. Могу сообщить, что в наш холдинг сейчас входит несколько крупных подмосковных агропромышленных предприятий.

– М-да-а… – Лев поставил чашку на поднос, мысленно отметив: «Похоже, с этой стороны нам пока что ничего дельного не светит…» – Хорошо, а личные мотивы: ревность, зависть, недовольство, – это не могло стать чьей-то идеей-фикс пойти на убийство? Ведь успешный человек – это всегда своего рода мишень, притягивающая к себе завистливые взгляды. Вон, даже у бомжей случаются убийства, если кто-то из них оказался более удачлив и нашел на бутылку больше, да еще и с неотколотым горлышком. А в данном случае речь идет о человеке, зарабатывающем миллионы.

– В этом с вами трудно не согласиться… – кивнул Зорюгин. – Но… Тогда круг подозреваемых может оказаться чрезвычайно широк. Тогда, теоретически, в их число можно включить и меня, и любого другого сотрудника нашего банка. Опережая ваш возможный вопрос, поспешу уточнить, что не рискну включить в число подозреваемых вдову Алексея Васильевича. Конечно, он и сам был не голубь, и она не святая, однако они как-то ладили, и вряд ли кто-то из них мог пойти на крайность.

– Но ведь теперь именно она станет хозяйкой банка и дочерних компаний?

– А вы думаете, это легкий хомут?… – Зорюгин саркастически усмехнулся.

В общих чертах он пространно изложил все те сложности и трудности, каковые, по его мнению, выпадут на долю того, кто станет владельцем холдинга. Слушая Зорюгина, Гуров пришел к выводу, что внешне расклад тут и впрямь выглядел так, что смерть Толкуновского его подчиненным объективно была невыгодна. Впрочем, у Льва оставался в запасе еще один вопрос – о личных взаимоотношениях управляющего с женой хозяина, но Зорюгину его он задавать не стал, заведомо зная, что ответ будет или уклончивым, или отрицательным.

Его он решил приберечь для другого собеседника. Узнав у Зорюгина, кто из банкиров их основной, самый непримиримый конкурент, Лев отправился в расположенный по этому же проспекту банк «Альтаир-Дельта». Его директор оказался на месте, и через четверть часа Льву вновь пришлось дегустировать кофе, приготовленный уже здешней секретаршей. Директор «Альтаир-Дельта», чрезвычайно деловой и сосредоточенный, важно восседал в огромном кожаном кресле. Выслушав Гурова, первый вопрос которого был о возможных причинах смерти Толкуновского, тщательно складывая слова в фразы, он сдержанно уведомил о том, что в среде нынешнего банковского сообщества криминальные разборки образца девяностых уже давно не в ходу.

По поводу возможных внутренних интриг в недрах банка «Мегаполис GXL» собеседник Льва лишь развел руками, хотя высказал серьезные сомнения в вероятности существования близкой связи между Зорюгиным и Толкуновской. Он оценивал управляющего банка «Мегаполис GXL» как высококлассного профессионала, который весь в работе, что для него превыше всего остального.

– Знаете, хороший финансист сродни гончей, которая идет по горячему следу, – неспешно размышлял банкир. – Этот азарт сродни азарту картежника – это как наркотик. Когда удается решить проблемную, нестандартную задачу и успешно выйти из какого-то сложного положения, испытываешь невероятный восторг – как альпинист, который покорил очень трудную вершину, как гроссмейстер, выигравший чемпионат, как сыщик, раскрывший запутанное дело. Что вам, наверное, хорошо знакомо. И причина тут не только в том, что удалось заработать крупные деньги, хотя и это немало значит. Скорее тут осознание силы своего интеллекта, способного быть выше обстоятельств. Вот Зорюгин – из таких. Я его уже не раз переманивал к себе, но он не захотел менять команду. Хотя я еще питаю надежду, что мы с ним будем работать вместе.

Выходя из «Альтаир-Дельта», Лев созвонился с Крячко. Станислав в этот момент уже возвращался в управление.

– Лева, подъезжай в контору, там потолкуем. Мне удалось выяснить кое-что очень интересное. Встретимся – расскажу, – интригующе понизив голос, пообещал тот.

«А вот у меня полный голяк…» – мысленно отметил Гуров, садясь в машину.

Глава 5

Прибыв в больницу, где лечился Бухрашкин, Крячко застал того в обществе некой особы, достаточно интересной и презентабельной. Пострадавший от действий неизвестного злодея сидел со своей дамой на лавочке под старым тополем и выглядел вполне довольным жизнью. Даже не подозревая, что один из этих двоих именно тот, кто ему нужен, Стас, направляясь к больничному корпусу, прошел мимо них, что называется, «на рысях». Чуточку ворчливая дежурная медсестра в вестибюле клиники, узнав, к кому приехал одетый в джинсы полковник милиции, что делало его на полковника совсем непохожим, сообщила о том, что интересующий «товарища милиционера» больной с ранением в спину минут десять назад вышел прогуляться.

Стас сразу же понял, о ком идет речь. Подойдя к мирно беседующим Бухрашкину и его посетительнице, он показал удостоверение и сказал, что хотел бы поговорить с потерпевшим. Пара отнеслись к его пожеланию совершенно адекватно и согласилась ответить на все поставленные им вопросы. Как рассказал Бухрашкин, о случившемся с ним он помнил довольно смутно, поскольку, хоть был и не в стельку, но тем не менее основательно выпивши. По вполне понятным причинам обойдя некоторые моменты гулянки у Фирсовых, он достаточно детально рассказал обо всем, что происходило в тот вечер, в том числе и о нападении на него неизвестного.

Николай уточнил, что все произошло столь быстро, что он даже не успел оглянуться. А потом, когда в его спину вонзилось нечто острое, он и вовсе утратил способность не только оглядываться, но и просто стоять на ногах. Как потом установил хирург, оружие нападавшего вошло в легкое, пробив плевру. Еще Николай смог вспомнить сильное жжение в груди, как будто туда попала раскаленная железная горошина.

В живых, Бухрашкин в этом был твердо уверен, он остался лишь благодаря тому, что следом за ним отправилась его сегодняшняя гостья, бухгалтер кооператива «Тучино» Нина Корюлина. Ей сказали, что сразу же после ухода Бухрашкина следом за ним отбыл и сторож кооператива Швахов. Причем настроенный очень даже недобро. Это Корюлину обеспокоило, и она поспешила к дому Николая, опасаясь каких-то действий со стороны Вениамина. Увидев Бухрашкина недвижимо лежащим на земле, она подняла крик, на который сбежались соседи и вызвали «Скорую помощь».

– А почему Швахов был настроен к вам столь агрессивно? – слушая Бухрашкина, спросил Крячко. – Эта неприязнь у него уже давно или вы поссорились именно на той гулянке?

Как заметил Станислав, его вопрос несколько смутил собеседников, особенно женщину. Порозовев, она торопливо отвернулась.

– Да он себя-то любит раз в году, – безнадежно махнув рукой, пояснил Николай. – Меня он и раньше не жаловал. А тут… Ну, у нас с Ниной… ну, складываться начало. От меня в прошлом году жена ушла, у нее муж умер уже давненько. Оба одинокие. А тут как-то так нашли общий язык… Гм… А он заревновал. Ну, как заревновал? Он к ней все мостился, мол, давай сойдемся, а с ним какая нормальная ба… женщина уживется? Он же страшно занудный. И вот, как заметил, что у нас чего-то начало налаживаться, тут же на меня начал волком зырить…

– То есть вы считаете, что напал на вас и пытался убить именно Швахов? – уточнил Крячко.

Но, к его удивлению, ответ последовал совсем иной.

– Не-е-е-т, это не он! – решительно замотал головой Бухрашкин. – Я и нашему участковому, когда оклемался, сказал, что Венька вряд ли такое мог сотворить, даже с большого бодуна. Не-е-е-т, это не он.

– Да, знаете, я опасалась только драки, – убежденно пояснила Корюлина, – а вот того, что Швахов кого-то задумает убить, как-то и не думала. Ни тогда, ни сейчас. Он и в самом деле, Коля правильно говорит, зануда еще тот. Он кого хочешь своим нытьем достанет. Но убить? По-моему, он на это не способен.

– А вы кем работаете? – Стас посмотрел на Бухрашкина. – Может, у вас с кем-то по работе были конфликты?

– Да я пока что нигде не работаю… – Тот почему-то виновато покосился на Нину. – Был когда-то крановщиком, на работе уважали, а потом покатился. Как-то не хватало на выпивку, ночью стащил из машины магнитолу. Отсидел три года на «химии». Вернулся, того хуже запил. Жена ушла… И вот такой случай – решили сойтись с Ниной. Ну, что теперь? Буду «завязывать», пойду опять в крановщики. Чай, работать-то еще не разучился…

– Здравая мысль, – согласился Крячко. – Хорошо, Швахов отпадает. Тогда кто и почему хотел вас убить?

– Да, может, отморозок какой? – Нина пожала плечами. – Есть же такие уроды: его медом не корми – дай над человеком поизгаляться. Может, шел мимо, увидел выпившего и решил пырнуть от нечего делать?

– А у вас в поселке такие водятся? – прищурился Станислав.

– Да такие – не такие, а всякого сброда хватает, – Нина сокрушенно покачала головой. – И наркоши есть, и всякие бродяги, что даже не знаешь, откуда и взялись-то…

– Но тогда непонятно, откуда бродяги или наркоманы могли взять яд, которым было смазано оружие.

Этот вопрос и Бухрашкина, и Нину поставил в тупик. Они растерянно переглянулись и надолго замолчали.

– Да, это верно… – наконец заговорил Бухрашкин. – Мне врач говорил, что рана сама по себе не такая уж тяжелая, а вот яд был сильный. Тут я вообще ничего не понимаю.

– А в момент нападения вы сзади слышали топот, шаги, какие-то еще звуки?

– Не припомню… – Бухрашкин огорченно развел руками. – Выпивши был очень крепко. Я почему-то вообще ничего не слышал. Просто – удар, и все…

– Ну, хорошо, топота не слышали, шагов, но, может, были какие-то необычные ощущения? Например, где-то что-то грохнуло, запищало, затрещало, зарычало… Может, ветер налетел, у кого-то собака залаяла?…

– А! Было, было… – Бухрашкин хлопнул себя ладонью по коленке. – Знаете, за долю секунды, как эта хреновина мне в спину воткнулась, меня сзади как будто обдало ветерком. Да! И еще что-то так загудело, как шмель. Точно, точно! И еще что-то как будто за спину схватило. Вот так: цап!

Он выставил перед собой ладони с полусогнутыми пальцами наподобие когтей и изобразил захват за что-то широкое. Крячко попросил его снять пижаму и с удивлением отметил на обгоревшей под летним солнцем спине Бухрашкина едва заметные ссадинки. Их было по три штуки с каждой стороны от места ранения, все еще скрытого под марлевой наклейкой. Уточнив еще кое-какие детали, узнав адрес Швахова и пожелав Николаю полного выздоровления, Станислав, полный всяческих догадок и сомнений, снова сел за руль своего верного «мерина».

Швахов, как Крячко себе и представлял, оказался желчным, сморщенным мужичком с едким, подозрительным взглядом. Стасу он сразу же не понравился. Но, хорошо понимая, что личные симпатии и антипатии к расследованию никакого отношения не имеют, постарался, чтобы его настроение на ход их разговора никак не повлиял. Однако с самого начала беседы он убедился в полной мере, что Бухрашкин ни на йоту ему не соврал – этот тип действительно был занудой запредельным.

Они сидели на лавочке у вагончика, служившего дежуркой для сторожей, и вели несколько напряженный, даже нервный разговор. Вениамин Швахов, с ходу заподозрив, что приехавший к нему сыщик заведомо намерен упрятать его в кутузку, яро окрысился и ударился в рассуждения о несправедливости всего мироустройства в целом.

– …Вот она, правда жизни: бездельника и алкаша милиция считает пострадавшим, а честного, порядочного человека – труженика! – норовит посадить в тюрьму! – митинговал он, размахивая руками. – И после этого еще кто-то смеет говорить, что мы становимся правовым государством, что мы строим гражданское общество! Ложь и кривда властвуют среди людей, и никто-никто не хочет дать им отпор. Достойный отпор! Не-е-е-т!.. Зачем искать истинного виновника преступления, если есть возможность посадить первого встречного? Зачем напрягаться, если – вот он, есть я, человек, который всегда отстаивал и будет отстаивать правду?! Ведь так же проще: бери и сажай неугодного, чтобы он не указывал на общественные беды и язвы, чтобы он не будил совесть людскую! Я знаю, что вы уже виделись с этим бездельником Коляшкой Бухрашкиным, и хорошо знаю, чего он там про меня наплел. Знаю! Я знаю, что вся вера – его словам, а сказанное мною для вас не имеет никакого значения. Плевать! Арестовывайте, арестовывайте, я готов ко всему. Но помните: правда была, есть и будет на моей стороне!

Он с театральным видом протянул Станиславу соединенные меж собой кисти рук. Проигнорировав этот жертвенный жест, Крячко с ироничной усмешкой поинтересовался:

– Это уже все? Я могу сказать хотя бы пару слов? А то у меня такое ощущение, что попал в театр одного актера. Так вот, могу уведомить: хоть я вас полностью и не исключаю из числа подозреваемых, пока что арестовывать не собираюсь. Вы, я вижу, разочарованы и даже огорчены? Странно… Обычно, узнав об этом, люди радуются, а вы почему-то совсем наоборот. Ну да ладно, это ваше личное дело. У меня к вам несколько вопросов, на которые просил бы ответить подробно и откровенно. Не могли бы вы сказать, что необычного было тем вечером, когда вы гуляли на юбилее Даниила Фирсова?

– А что там могло быть необычного? – несколько растерялся Швахов, скривив свое сморщенное личико. – Пьянка как пьянка. Этой настойки фирсовской – говорят, они ее на ядовитой Кузьмичевой траве настаивают – почти все надрались до полного свинства. Потом половина гостей за сараями меж собой перетрахалась, как кобели с сучками. Что еще хорошего там было?!

– А вы-то сами к какой половине относились? – как бы между делом поинтересовался Крячко.

– К той, которая вела себя достойно, подобающим образом. А вот так называемый «пострадавший» Бухрашкин с Нинкой Корюлиной додумались заняться «этим» прямо во дворе! Чуть ли не прилюдно!..

– Вы их осуждаете по той причине, что считаете происходившее между ними полной аморалкой, или только потому, что на месте Бухрашкина оказались не вы? – пожав плечами, невинным голосом спросил Станислав.

– Потому, что безобразие – это всегда безобразие! – гневно отчеканил Швахов. – К тому же с этой бесстыжей бабенкой у меня сугубо служебные отношения.

– А как же ваше сватовство к ней? Да ладно, ладно, можете не отвечать. Я заранее знаю, что вы мне ответите: это – грязные сплетни. Скажите, почему вы ушли сразу же следом за Бухрашкиным?

– А-а-а! Вот, вот, вот! Начинаете меня потихоньку подпихивать к «чистухе»! – В голосе Швахова зазвучали нотки какого-то даже ликования. – Значит, сначала, так сказать, для затравки: «Арестовывать не собираюсь». А теперь с дальнего захода подбираетесь, чтобы снова упечь под арест?! Это получается так, что раз уж местным ментам меня пришлось отпустить, то теперь вон из верхов не поленились приехать, чтобы, как говорится, не мытьем, так катаньем, но – засандалить! Однако я…

– Если бы не заступничество Бухрашкина и Корюлиной, вы бы сегодня, гражданин Швахов, все еще сидели в КПЗ, – бесцеремонно перебил его Крячко. – Они и мне сейчас доказывали, что некто Швахов, пусть он и страшный зануда, но на убийство пойти никак не может. Так что не надо, почтеннейший, заочно поливать людей дерьмом. Вы, вон, и юбиляра, у которого кутили, как я понял, готовы в грязи искупать. Или я не прав?

Растерянно захлопав красными сморщенными веками, Швахов растерянно скривился и замолчал.

– Ну, ушел я с гулянки потому, что уже нагулялся… – уже совсем другим тоном заговорил он. – Ну и… Ну, что вы на меня так смотрите? Не трогал я этого Коляшку, не трогал! Да, пошел следом за ним. Думал сопатку хорошенько начистить. А какого хрена он мне дорогу переходит?! Я с Нинкой собирался всерьез сойтись, а не как он – покувыркались и разбежались… Ну а он уже далеко успел учапать. Пришлось за ним вприпрыжку бежать. И уже невдалеке от его дома это случилось. Смотрю, что-то такое большое сверху мелькнуло и упало Коляшке прямо на спину. Я в темноте толком так и не разобрал, что это было.

– Это «что-то» какой примерно было величины? Оно летело беззвучно или издавало какой-то шум? – Глаза Станислава разгорелись, как у голодного, случайно попавшего на халявный банкет.

– Да какой величины… – Швахов растерянно заерзал на лавочке. – Точно сказать затруднюсь, но примерно с крупную сову. Может, даже поболе… Шум, да, был, но негромкий. Что-то наподобие крупного шмеля. Я, по правде сказать, испугался. Подумал, что мне от настойки мерещиться начало. Зажмурился, головой потряс, снова открыл – вообще ничего не видно. Пошел туда, где стоял Коляшка, а он на земле валяется. Почему, отчего – вообще непонятно. Сзади, слышу, кто-то по улице бежит. Ну, тут уж мне совсем не по себе стало: а вдруг подумают, что это я его пристукнул? Ноги в руки – и бежать… Потом под утро говорят, в больницу его отвезли; кто-то в спину то ли длинным шилом, то ли отверткой саданул.

– Вы об увиденном в местном райотделе рассказывали?

– Да вы что! Если бы я там рассказал такое, то сейчас уже сидел бы где-нибудь в «желтом доме». Это только вам говорю про то, как на самом деле было. С нашими откровенничать опасно. Им чего? Лишь бы кого-нибудь посадить, а виноват – не виноват, разбираться не станут.

– Понятно… – кивнул Станислав. – Еще вопрос. Где вы были в ночь с субботы на воскресенье?

– Так… на дежурстве! Это кто хошь может подтвердить, и Нинка тоже…

– Хорошо. Давайте сделаем так. Думаю, с вас в ближайшие день-два прокуратура все обвинения снимет. Но вы и в дальнейшем о том, что видели, лучше пока никому не рассказывайте. Естественно, для пользы дела. Да и для вашей личной тоже.

– Спасибо, товарищ полковник! – обрадовался воспрянувший духом Швахов. – А вопрос можно? Как вы считаете, что же это было-то такое? – приглушив голос, спросил он, оглядевшись по сторонам.

– Пока что мы и сами толком не знаем, – вставая, Стас развел руками. – Видели американский фильм «Люди в черном»? Там принцип какой? Увидел что-то непонятное – лучше молчи, иначе посчитают сумасшедшедшим со всеми вытекающими последствиями.

– Понял! Молчу! – тоже вставая, озабоченно закивал Швахов.

…Выслушав повествование Крячко об итогах его визита в Тучино, Лев некоторое время сидел, собираясь с мыслями. Информация, полученная Стасом, и впрямь была весьма и весьма неординарной.

– Да, действительно… – наконец, вставая из-за стола, обронил он и заходил по кабинету. – Считай, все планы надо перекраивать начисто. Но – черт побери! – что же это за чепуха такая? Неужто и впрямь плод радиационной мутации? Или не известный науке вид живых существ? Слушай! А ведь про что-то подобное я уже слышал. Ну, про летающего монстра… В общем, когда с «полицией нравов» мы накрыли сутенерскую точку, капитан Бочаев рассказал мне про одного наркошу, который вместо «геры» ввел себе какой-то новый наркотик. И вот у того были жуткие глюки – ему казалось, что за ним гоняется какое-то летающее чудовище. А что, если это был не глюк, а реальное происшествие? Что, если он и в самом деле видел настоящего насекомого-монстра?

– Ну, так надо срочно связаться с этим… Бочаевым и узнать, как найти того наркошу. – Стас суперменски уселся на свой стол и подбоченился. – Это же отличная возможность хотя бы получить представление, с какой хренью мы имеем дело.

– Та-а-а-к… – Гуров выдвинул ящик своего стола. – Где там мой телефонный справочник? Ага, вот он, этот номерочек… Сейчас подпряжем коллег.

Созвонившись с подразделением «полиции нравов», он попросил позвать к телефону капитана Бочаева. Но того на месте не оказалось.

– Товарищ полковник, вечером его ловить бесполезно, – уведомил чей-то молодой голос, скорее всего, какого-нибудь стажера. – У него же сейчас самая работа – отлов сутенеров и их «персонала». Если хотите, свяжитесь с ним по мобильному. Могу дать номер.

Набрав номер мобильного телефона капитана Бочаева, Лев услышал уже знакомый голос. По его интонации Лев понял, что тот сейчас крайне занят и звонок застал его не в самый удачный момент. Однако делать было нечего – уж позвонил, так позвонил. Впрочем, Бочаев, узнав, что говорит с ним Гуров, как будто даже обрадовался.

– Вам нужен тот наркоман, товарищ полковник? – бодро поинтересовался он. – Найдем! Я сейчас созвонюсь с ребятами из наркополиции, узнаю его координаты и вам сообщу.

– Ну, что, теперь остается только ждать, – резюмировал Гуров, положив трубку. – Процесс запущен. Надеюсь, этого наркошу найдут не позже, чем завтра утром. Кстати, что-то до сих пор наука не дает о себе знать…

Как бы откликаясь на его замечание, телефон немедленно ожил. Голос в трубке, как сразу определил Гуров, принадлежал мужчине лет шестидесяти с лишним.

– …Вас беспокоит профессор Матвеев, – представился звонивший. – Мне сообщили, что звонили из уголовного розыска. – Он говорил размеренно, словно читал лекцию студенческой аудитории. – Честно говоря, меня это несколько озадачило. Вот, решил узнать, что же случилось.

– Да нет-нет, ничего такого, что каким-то образом касалось бы вас лично, к счастью, не произошло, – поспешил успокоить его Лев. – Это полковник Гуров, Главное управление угрозыска. Нам нужна ваша консультация по насекомым. Вы не могли бы помочь?

– Предполагаю, разговор может оказаться достаточно долгим. Если позволяет время, приезжайте ко мне, – предложил профессор. – Я сегодня все равно собирался на кафедре засидеться допоздна. Сможете? Ну и прекрасно. Здесь все тогда и обсудим.

Уточнив у профессора, как его найти, Гуров засобирался уходить, но в этот момент напомнил о себе его телефон. Переглянувшись, приятели одновременно сделали один и тот же вывод: звонит Петр. Интуиция не подвела – звонил действительно, Орлов.

– Оба ко мне зайдите… – почему-то вздыхая, коротко пригласил тот.

– Похоже, его «зуделка» опять начала проявлять повышенную активность… – недовольно проворчал Стас, направляясь к двери.

– Да, надеюсь, наше «рандеву» затянется не слишком, – выходя следом, с ироничной усмешкой Лев покачал головой. – Если у кого и есть какие-то сверхъестественные способности, то у нашего Петра особое чутье на то, как звонить не вовремя…

Орлов встретил их вопрошающе-скорбным взглядом человека, хронически измученного начальственным прессингом. Он сидел за столом, подперев подбородок обеими руками. Перед ним лежал ворох каких-то бумаг, в углу мигал экран включенного телевизора.

– Что, опять взгрели? – сочувственно спросил Стас, плюхаясь в кресло напротив стола.

– Да, взгрели! – неожиданно взорвался Петр, стукнув по столу кулаком. – Тут «греют», почитай, круглосуточно. Весь день сегодня звонки: «Как у вас расследование? Все еще топчетесь на месте? Ай-яй-яй! Почему так плохо работаете?…»

– Плохо выглядишь, – внимательно посмотрев на него, констатировал Гуров, тоже опускаясь в кресло.

– А с чего хорошо выглядеть-то? – Петр яростно фыркнул. – Вы не ловите мышей, а я из-за этого ловлю вот такие шишки! – Он поднял руки, охватывая ладонями нечто объемистое, примерно с крупную тыкву.

– Ну, почему же это топчемся? – Лев изобразил гримасу крайнего несогласия с подобным пассажем. – Ты живешь старыми представлениями. Стас, вон, сегодня такое узнал, что впору сказать, как мужик в одном анекдоте: «Дорогая, ты не поверишь!..»

– Ну-ка, ну-ка, ну-ка!.. – разом переменившись, Орлов нетерпеливо заерзал в своем кресле. – Что там у вас?

Растягивая паузу, Крячко с многозначительной улыбочкой неспешно закурил и пустил в потолок струю дыма. Он видел жгучее нетерпение приятеля-начальника, жаждущего поскорее услышать его повествование, но специально продолжал молчать, как бы собираясь с мыслями.

– Ну! Ну! Ну! – не выдержав этой иезуитской пытки, свирепо рявкнул Петр, впиваясь в Крячко взглядом голодного тигра.

– Ну, что «ну»?! – дымящимся концом сигареты Стас нарисовал в воздухе замысловатый вензель. – Судя по тому, что сегодня удалось выяснить, версия о заказухе во многом отпадает. Лева прав: в то, что мне сегодня рассказали, без пол-литра поверить невозможно. В принципе, кое-какие подозрения в этом смысле у нас уже возникали, особенно после того, как получили результаты лабораторного анализа. Помнишь же, что яд, который стал причиной смерти и грибника, и банкира, по своим свойствам был сродни яду этих… как их?

– Перепончатокрылых, – подсказал Гуров.

– Да, да, да – перепончатокрылых. Придумал же кто-то название, блин – натощак и не выговоришь! Так вот, оказывается, есть еще один пострадавший, третий по счету, который неделю назад просто чудом остался жив. А еще есть свидетель, который видел, как пострадавшему на спину сверху спикировало что-то летающее, величиной с крупную сову.

– А с головой-то у них как? Случайно, галлюцинациями не страдают? – недоверчиво прищурился Орлов, тоже машинально доставая сигарету.

– С головой вроде все нормально, хотя оба были в крепком подпитии. Но если суммировать всю полученную нами информацию, то это единственное, что не нуждается в «подпорках». Если согласиться с тем, что есть некое существо, наподобие огромной осы или шершня, все странности, выпирающие из любой другой версии, тут спокойно укладываются в общую «мозаику».

– Так… А если подробнее? Лева, ты чего это то и дело смотришь на часы? Спешишь, что ль, куда?

Объяснив, куда он собирался ехать, Гуров вышел из кабинета. Вызывать машину он не стал, решив добираться на такси. Сев в белую «десятку» со светящимся оранжевым «гребешком», вместо какого-нибудь хмурого усталого дядьки за рулем он увидел совсем еще молодую, привлекательную «шофершу». Одарив Льва искрящимся, жизнерадостным взглядом, таксистка спросила приятным, звучным голосом:

– Куда едем?

Лев назвал адрес университета, и машина помчалась по вечерней улице, в еще плотном, но уже начавшем редеть потоке машин. Сидя на переднем пассажирском кресле, Лев буквально физически ощущал какое-то непонятное, обостренное внимание к себе со стороны таксистки. Это было не похоже на намерение пофлиртовать, а скорее, на желание о чем-то расспросить. И поэтому для него вполне закономерно вскоре прозвучал осторожный вопрос:

– Вы едете в университет, но на типичного научного сотрудника не похожи. Скорее, на представителя силовых структур. Я права?

– Вы удивительно проницательны, – добродушно усмехнувшись, сыронизировал Гуров. – Особенно, если учесть, что к вам я сел у милицейского главка…

– Ого! – девушка весело рассмеялась. – А вам палец в рот не клади… Хорошо, допустим, определить, из какого вы ведомства, смог бы и дилетант. Но пойдем дальше. Я сейчас попытаюсь сказать, кто вы по специальности и по званию. Та-а-а-к… Вы, скорее всего, старший оперуполномоченный, звание у вас – полковник. Верно?

– Верно… – чему-то чуть заметно улыбаясь, кивнул Гуров.

– Сейчас вы занимаетесь расследованием убийства известного банкира Толкуновского, – таксистка словно упивалась своей проницательностью. – И расследование гарантированно зашло в тупик. И здесь я не ошиблась?

– И здесь… – Лев снова загадочно улыбнулся и неожиданно спросил: – Кстати, сколько я буду вам должен?

– Э-э-э… Двести… да, двести, – девушка с некоторым недоумением покосилась в его сторону.

– М-да… – Гуров посмотрел на нее в упор. – Для журналистки машину вы водите хорошо, а вот для таксистки в расценках ориентируетесь слабовато. За такой пробег настоящий профи запросил бы не менее трехсот. Видимо, в вашем «Столичном эксклюзиве» чаще принято ездить на трамваях.

– А… как вы догадались, что я журналистка? – после несколько затянувшейся паузы наконец спросила «шоферша». – Как поняли, что я из «Столичного эксклюзива»?

– Ну, у нас тоже есть кое-какие профессиональные секреты… – Лев рассмеялся, увидев ее обескураженное лицо. – Хотите, скажу еще кое-что? Вы ищете громкий материал по проводимому нами расследованию и для этого решили сыграть роль извозчицы. Верно? Дабы найти подходящий источник информации, вы специально дежурили у главка. Меня вы, скорее всего, видели в недавнем блоке столичных новостей. Поэтому, заметив, как я выхожу из нашей конторы, решили этим воспользоваться. Я ничего не переврал?