Текст книги "Место встречи назначает пуля"

Глава 5

Две машины «БМВ» остановились в районе станции метро «Таганская», недалеко от пешеходного перехода. Из второго автомобиля, более потрепанного, заезженного седана темно-синего цвета, вышел мужчина средних лет и направился к машине, припаркованной впереди. Новая эмаль автомобиля отливала перламутровым, изумрудного оттенка блеском, черные затонированные стекла даже на просвет яркого солнечного луча были абсолютно непроницаемы. Мужчина, несмотря на жару, был облачен в темный в полоску костюм. Мятый пиджак был свободно наброшен на плечи, прикрывая расстегнутую до четвертой сверху пуговицы рубашку. Распахнутый ворот рубашки обнажил волосатую грудь, на которой на золотой цепи болтался массивный кулон, изящно отлитый также из золота. Барельефное изображение из перекрещенных шпаги, пистолета и выступающего из-за них горлышка бутылки скорее всего означало, что его владелец – любитель разгульной жизни. Подобный символ настолько не вязался с образом его владельца, во всем предпочитающего пунктуальность и надежный расчет, что кличка «Кулон» прицепилась в свое время к обладателю золотой безделушки не без доли иронии.

Приблизившись к автомобилю, Кулон машинальным жестом пригладил волосы и, плавно отворив дверцу, склонился всем корпусом, заглядывая в салон. Кивнув в темноту автомобиля, он скрылся внутри, закрыв за собой дверцу.

Валерьян Павлович Синякин, известный в кругах криминального бизнеса наркобарон, был человеком чрезвычайно грузным и толстым. Он сидел на водительском кресле изумрудного «БМВ», своего последнего на прошедшей неделе крупного приобретения, и, отодвинув до предела назад кресло, вытянул ноги так, что корпус его находился почти в горизонтальном положении. Лицо его с правой стороны пересекал заметный шрам, полученный задолго до того, как его криминальный авторитет приобрел широкую известность. Теперь же этот шрам гораздо меньше гармонировал с внешностью Синякина, полюбившего со временем менее рискованный и размеренный образ жизни.

Валерьян Синякин полулежал на кресле, положив обе руки на огромный возвышающийся живот, а толстыми пальцами правой руки он сжимал сигару, источающую клубы ароматного сизого дыма.

Такая картина и предстала глазам Кулона, одного из наиболее преуспевающих дилеров Синякина, курирующего Центральный и частично Северо-Западный районы города.

– Хороша тачка, – поприветствовал Кулон своего патрона, подсаживаясь в сверкающий новизной автомобиль.

Синякин, не меняя позы, сделал смачную затяжку и, не поворачивая головы в сторону опустившегося на соседнее кресло Кулона, едва заметно кивнул головой.

– Хороша, – шумно выдыхая дым, процедил он.

Клубящиеся потоки заполнили собой пространство перед лобовым стеклом и через несколько секунд рассеялись, поглощаемые работающей с мерным, едва уловимым гулом вытяжкой.

– Будешь хорошо работать, и ты на такую накопишь, – произнес Синякин, зажав сигару губами.

Приподняв левой рукой пульт управления, он набрал на нем комбинацию, нажимая на миниатюрные кнопочки тупым концом шариковой ручки.

– К пенсии, – добавил он, закончив манипуляции с пультом и отложив его в сторону.

Тихий гул, доносящийся из-под приборной доски, прекратился, и дым от сигары стал подниматься прямо вверх, рассеиваясь под потолком и распределяясь по всему салону равномерно.

– Не моя вина, Валерьян, – мягко проговорил Кулон, незаметно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, чтобы едкий запах крепкой сигары по возможности меньше попадал ему в легкие. – Кореец, собака… – начал он, но удушающий кашель не дал договорить.

Кулон согнулся пополам и, откашливаясь, попытался вдохнуть воздух снизу, где он был немного чище, чем на уровне головы сидящего.

– Что? Крепкие? – больше констатируя факт, чем спрашивая, проговорил Синякин.

– Да, – послышался слабый голос Кулона, который еще не оправился от приступа кашля, сдавившего ему горло.

– Это хорошо. Я люблю все крепкое. Сигареты, машины, людей… Ха-ха. – Синякин говорил, не глядя на собеседника.

Его тихий голос не имел ни капли внешнего проявления властности. Эта манера, однако, предполагала, что его внимательнейшим образом слушают.

– Я докуриваю. Потерпи, брат.

Синякин сделал еще одну глубокую затяжку и, смакуя вдыхаемый воздух, замолчал на несколько секунд. Едкий дым, который продолжал источать окурок сигары, как будто специально тянуло в сторону Кулона. Тот изо всех сил старался вдыхать понемногу, маленькими глотками. Но на этот раз подвели глаза. Слезы полились градом. Кулон сделал вид, что зевает, и протер глаза так, как делает человек, который только что проснулся.

– Клиенты ждут. Товар нужен, Валерьян, – озабоченно произнес он и натянуто зевнул, потирая левый глаз.

Бросив косой взгляд на догорающий окурок сигары, последние миллиметры которого дымились между указательным и большим пальцами Синякина, Кулон с облегчением выдохнул и мелкими поверхностными вдохами набрал в легкие новый глоток воздуха.

– Кореец мои точки прибирает, – тихо произнес он.

Синякин оценивающе посмотрел на догорающий остаток сигары и, не затягиваясь, аккуратно опустил его в пепельницу, защелкнув крышку.

– Товар будет, – произнес он, тяжело дыша. – Не твоя забота.

Между собеседниками снова повисла долгая пауза.

Синякин вообще любил делать длинные паузы. Даже его молчаливое присутствие заставляло собеседников считаться с ним и спрашивать его мнение. Кулон, один из его пяти непосредственных дилеров, наиболее преуспевший за время своего непродолжительного сотрудничества с Синякиным, успел прекрасно изучить манеры последнего и с пониманием относился к его крутому нраву. Тот в ответ платил ему известным снисхождением.

– Без товара не могу, – осторожно прервал молчание Кулон, убедившись, что Синякин не собирается развивать тему. – У Корейца есть товар. Клиенту все равно. У меня не будет, он у Корейца возьмет… Какая хрен разница…

– Клиенту не все равно, – перебил его Синякин. – Ты товар наш знаешь?

– Конечно, я понимаю. Товар качественный. Да что там…

– Так вот, клиенту не все равно, – снова оборвал его Синякин и добавил после непродолжительной паузы: – Потяни время как-нибудь. Пообещай, что завтра товар будет. Непременно. А где завтра, там и послезавтра… Ты же знаешь. Надави, в конце концов. Держи марку, Кулон.

Кулон заерзал на сиденье, не решаясь задать интересующий его вопрос о конкретных сроках поставки следующей партии товара. Вступать с боссом в открытое противостояние не входило в его ближайшие планы. Он сделал над собой усилие и кивнул головой в знак полного согласия со словами наркобарона.

– Я стараюсь, Валерьян, – произнес он. – Вчера я просто набил одному морду. Другому оказал услугу… Еще один крупный заказ передал одному надежному человеку. Короче, перекрылся, как смог…

– Молодец, Кулон. За что тебя и ценю. – Синякин снова оборвал Кулона, давая понять, что продолжение разговора должно иметь несколько иное развитие. – Кто таков этот Кореец, кстати? Ты наводил справки? – поинтересовался он.

– Да, кое-что узнал. По большому-то счету Кореец – никто. Частник. Откуда взялся, никто толком не знает. Так, приехал из Средней Азии. Первую партию, говорят, привез в ящике из-под кураги на разбитом «жигуленке». Проверять никто не стал. Или уговорил он кого надо. Точно не знаю.

– Как ты себе это представляешь? Что значит, проверять не стали? – искренне удивился Синякин.

– Вообще он мог и договориться, – поправился Кулон. – Я подозреваю, что он давно занимался наркотой. Когда понял, что здесь, у нас, это в тысячу раз выгоднее, чем у себя на родине, скопил небольшой капитал и рванул в Москву.

Кулон перевел дух, вспоминая подробности его встречи с Корейцем.

– В общем, мелкая сошка. Начинал по мелочи. Потом разросся. Сам Кореец – довольно задиристый малый, Валерьян. Если его не остановить, не знаю, что будет…

Кулон посмотрел на Синякина. Тот уставился взглядом в одну точку. Его лицо не выражало никаких эмоций. О чем думал этот человек, понять было невозможно.

– Ты уверен, что Кореец действует один? – спросил Синякин, когда Кулон закончил рассказ.

– Меня это и пугает, Валерьян. Говорят, что теперь у него есть напарник, которого из моих людей, правда, пока никто не видел. Но похоже на правду. Один из моих клиентов сказал, что Кореец присылал к нему человека с товаром. Вроде это его дальний родственник какой-то. Он его здесь и поселил. И подсказал, как лучше сбыть первую партию. А сейчас он прочухал, где рыба водится. Я просто на глазах теряю рынок!

– Ты с ним самим встречался, говорил?

– Да. Парень не понял.

– Значит, плохо объяснил. – Синякин взглянул на Кулона так, что у того похолодела спина. – Забивай ему стрелку где-нибудь в укромном месте. Попробуй с ним еще раз столковаться. Может, он все поймет.

Синякин потянулся за серебряным портсигаром, который лежал на приборной доске, и открыл крышку. Кулон внимательно следил за рукой Валерьяна, но тот, вместо того чтобы прикурить сигару, стал просто поигрывать самим портсигаром. Кулон облегченно вздохнул.

– А не поймет, – продолжил Синякин, – тогда придется объяснить как-нибудь по-другому. У тебя люди есть?

– Есть. – Кулон задумался на несколько секунд, перебирая в памяти возможные варианты. – Бригадир, Ваня, Скулатый, Таран… Да, в общем, кадра имеется.

– Вот видишь, у тебя и люди есть. Надо было сразу с Корейцем говорить так, чтобы он понял, что к чему, – вразумительно разъяснил наркобарон.

– Прошу простить. Надо было. – Кулон виновато развел руками. – Скулатый – надежный человек. Не подводил пока, – произнес он, припоминая последний случай, который произошел два дня назад, когда Скулатый оперативно отреагировал на наезд одного из клиентов Кулона, недовольного сбоями в поставках товара.

– Если ты в нем уверен, его и возьми, – одобрил выбор Кулона Синякин.

– Валерьян, а что, если Кореец не послушает. Место-то он выбрал прикормленное, дела у него пошли в гору, почему бы и не…

Кулон хотел сказать что-то еще, но у Синякина уже созрело решение, а соответственно, дальнейшие прения были излишни.

– Можешь убрать его, Кулон. Если мирным путем не захочет, пусть не путается под ногами. Нам продержаться надо. Он как-то не вовремя нарисовался на горизонте. Кто у тебя еще есть из людей?

Кулон задумался и, как будто вспомнив что-то, воскликнул:

– На днях у Скулатого появились два парня. Фраера какие-то. Понтярщики.

– Они тебе нужны?

– Нет. Это Скулатый их приволок. Говорит, хорошие ребята. Могут пригодиться.

– Отлично. Вот пусть они втираются к нему в доверие, договариваются насчет партии. Как угодно возьми его товар. Заодно проверишь, что там. Если зелье нормальное, воспользуйся. Только не скромничай. Проси больше. Деньги не отдавайте. Сам прибежит. Дальше тебе известно.

– А что, если придется прибегнуть к крайней мере, куда я дену этих парней?

– Вместе с ними и убирай этого мелкача. Я думаю, Скулатый справится.

Синякин слегка повернув голову, метнул взгляд на собеседника.

– Кулон, ты же знаешь, зачем нам лишние уши. Тем более тебе самому сейчас не сладко. Ты Скулатому скажи, пусть не больно-то обольщается, пока перебои, пусть слегка амбиции свои поубавит.

Кулон промолчал, стараясь скрыть каскадом нарастающее последние дни беспокойство, а сейчас, во время разговора с шефом, достигшее максимальной точки. Синякин не раз упоминал, что с товаром какие-то проблемы, и явно о чем-то умалчивал. Это не могло не беспокоить наркодилера. На самом деле его не столько волновал Кореец, сколько сроки поставок, о которых шеф упорно молчал и, похоже, говорить не собирался. С товаром Кулон был уверен в себе и своих возможностях. Он мог бы в два счета справиться с Корейцем. И он уже знал как. У него имелись собственные соображения на этот счет. Но без товара, просто силой удерживать точки больше не представлялось возможным. Кулон использовал для этого все имеющиеся у него ресурсы.

– Так когда все-таки товар будет, Валерьян? – Вопрос сам слетел у него с губ.

Как это ни странно, Синякин не возмутился. Он спокойно посмотрел на Кулона и ответил:

– На той неделе будет.

По лицу Кулона помимо его воли пробежала недовольная ухмылка. Он тут же осекся и заставил себя улыбнулся, не будучи уверенным, что Синякин не заметил выражения его лица. Искоса посмотрел на шефа. Тот разглядывал микроскопическую царапину на кожаной обшивке рулевого колеса и поэтому не мог видеть мимики собеседника. Кулон облегченно вздохнул.

– Все, иди. Свободен.

Кулон выбрался из машины, и новенький «БМВ» Синякина укатил прочь. Кулон долго смотрел ему вслед, затем вынул из нагрудного кармана плоскую коробочку мобильного телефона и набрал на панели короткий номер Скулатого. Подельник откликнулся после первого же гудка, и в трубке раздалось его краткое сухое «да».

– Ты где? – так же коротко поинтересовался Кулон.

– У тебя за спиной, – последовал ответ.

Кулон обернулся. Старенький черный «Фольксваген» припарковался в конце улицы. Сидящий за рулем Скулатый моргнул ему фарами. Кулон выключил телефон, убрал его обратно в карман и махнул рукой. «Фольксваген» тронулся с места и подкатил почти вплотную к «БМВ». Скулатый неторопливо выбрался из салона. Желваки на его лице ходили ходуном, интенсивно перемалывая жевательную резинку.

– Ну, че сказал этот пень? – спросил он, отмечая взглядом продефилировавшую мимом них с Кулоном приятной наружности девушку в мини-юбке.

– Будь моя воля, я бы его кончил. – Кулон сплюнул на тротуар. – Я ему говорю, товара нет, а он заладил одно и то же: «Разрули, выкрутись». Как я ему разрулю? Сахаром торговать буду вместо героина? Совсем оборзел, баран!

– Так давай в натуре его вальнем, – предложил Скулатый. – В чем проблема? Помнишь, я говорил тебе о тех двух ребятах, которых я подобрал? Черкес и Рашпиль…

– Помню. – Кулон почувствовал, как в желудке у него заурчало, и только сейчас вспомнил, что с утра во рту маковой росинки не было. Закрутился. – Только мы же вроде договорились, что ты их кинешь на разборку с Корейцем.

– Одно другому не мешает.

Скулатый никогда не держал Кулона за дурака, а потому понимал, что любой разговор с ним стоит вести крайне осторожно. Как бы он чего не просек. Вчерне план у Скулатого был уже готов. Но только вчерне. Избавляться нужно было от всего и ото всех. Причем одним махом. Рубишь гордиев узел, ноги в руки – и ходу. Момент для этого самый подходящий. Бабки есть, сильные мира сего только и ждут команды вцепиться друг другу в глотки. Что ж, он охотно подтолкнет их к этому.

– Ребята они не местные. – Он демонстративно смотрел не на Кулона, а в сторону. Говорил нехотя, через губу. – К тому же лохи. Невооруженным глазом видно. Таких надо использовать по полной программе, Кулон. И в расход. Чувствуешь, к чему я клоню? Корейца завалим. Это без проблем. Но Черкес с Рашпилем засветятся. Куда их потом девать?

– Ну, и пускай в расход. Я уже понял, – раздраженно откликнулся Кулон, не врубаясь, что от него нужно Скулатому.

– Нет, не понял. – Тот покачал головой. – Я же говорю, прежде чем в расход пустить, надо их по полной… Пусть завалят твоего борова. – Скулатый кивнул в том направлении, где скрылся «БМВ» Синякина. – А потом и их заколотим в деревянные бушлаты. Одним выстрелом двух зайцев. Плохо, что ли?

Кулон призадумался. В том, что говорил Скулатый, бесспорно было зерно истины. Задачка решалась просто и неприхотливо. Но настораживало другое. Какой с этого понт самому Скулатому? Чего он так суетится? Кулон привык не доверять в этом мире никому, кроме себя самого.

Скулатый словно прочел его мысли.

– Не-е, смотри сам. Мне, конечно, до фонаря, – скучающим тоном произнес он. – Просто тяжко смотреть, как ты маешься. Да и дело ли это – во всем зависеть от такого твердолобого осла. Не будет твоего Синякина, постепенно все его контакты к тебе перетекут. А куда им деваться? И, считай, дело на мази.

– А на первое время где мы товар возьмем? – Кулоном овладели противоречивые чувства. – Клиента потеряем, потом хрен наверстаешь…

– А про Корейца забыл? – Скулатый выплюнул жвачку и сухо откашлялся. – После того как мы с ним разделаемся, куда пойдет его товар?

На губах Кулона заиграла улыбка. Теперь он был абсолютно уверен в правоте слов подельника. Момент самый подходящий. И Кулон решился.

– Только разговаривать с этими ребятами буду я, – поставил он жесткое условие.

– Как скажешь. Я и не претендую. Только сначала я опробую их на Корейце.

– Сегодня?

– Сегодня или завтра.

– Годится. А что с деньгами Михайловского? – словно только сейчас припомнил Кулон, хотя он все время держал этот вопрос в голове. Спуску своим подчиненным Кулон старался не давать ни при каких обстоятельствах.

И Скулатый знал об этом лучше, чем кто бы то ни было.

– Деньги будут, Кулон.

– Когда?

– Скоро. Дай мне еще несколько дней.

– Несколько – это сколько? – не отставал Кулон.

– Пять.

К этому моменту Скулатый рассчитывал уже прибрать к рукам ту крупную партию героина, о которой ему говорили Рашпиль с Черкесом. А может, удастся провернуть это дело еще более благополучно. И не придется делиться барышами с Кулоном. Скулатый на это очень рассчитывал. Делиться он не любил. Никогда и ни с кем. Мысленно в этот момент он уже прикидывал, кого из своих пассий взять с собой в Швейцарию. Именно туда Скулатый и рассчитывал отправиться первым делом. Швейцария давно манила его теми рассказами, которые он слышал от приятелей. Осесть там на некоторое время было бы отлично. А потом… Потом видно будет. Вероятнее всего, в качестве спутницы ему идеально подойдет Тамара. Опять же на первое время. А там, глядишь, подвернется еще кто-то, поприличнее, и Тамарку можно будет бортануть. Дескать, извини, подруга, нам не по пути. Да что там… Он и объяснять ей ничего не станет. Но сейчас Скулатый не хотел загадывать так далеко.

Усилием воли он выдернул себя из грез и встретился глазами с цепким пронзительным взглядом Кулона, направленным прямо на него.

– Это много?

– Нет, нормально. Но только пять дней. – Кулон предостерегающе поднял вверх указательный палец. – Не забудь.

– Не забуду.

– Ну вот и славненько, – подвел черту Кулон и тут же переключился на более насущные проблемы: – Ты не хочешь где-нибудь перекусить? Жрать хочу – помираю. А без компании вроде как западло.

– Я бы с удовольствием. Но у меня еще дела, Кулон. Надо основательно подготовиться к выяснению отношений с Корейцем.

– Ясно. Ну, тогда удачи.

– И тебе. Созвонимся.

Они пожали друг другу на прощание руки, и Скулатый направился обратно к своему «Фольксвагену». Сел за руль, воткнул заднюю передачу и, развернувшись на проезжей части, укатил в ту сторону, откуда приехал. Едва в зеркальце заднего вида исчезла фигура Кулона, он достал мобильник и набрал номер.

– Я сейчас буду… Да, минут через десять. Разумеется, один… Хорошо, до встречи. – Сделав сброс, Скулатый тут же вызвал нового абонента. – Таран, это я. Все остается в силе. Еду на стрелку. Да, в том же месте, как я тебе и говорил. Бригадир с тобой?… Отлично. Тогда не медлите и прямо сейчас рвите когти к «Дэниэлю». Я буду там минут через десять. Да, уже раньше… Держитесь неподалеку, и если что… В общем, ты понял. Я полностью полагаюсь на тебя, Таран. Да… Все. Давай…

Скулатый убрал трубку в карман брюк, так, чтобы в момент крайней необходимости телефоном можно было воспользоваться молниеносно.

Через семь минут он уже припарковался на стоянке перед «Дэниэлем». Машину Корейца узнал сразу. Водитель находился в салоне, но сидел с закрытыми глазами, откинувшись на подголовник кресла. Скулатый прошел мимо него и зашел внутрь ресторана. Швейцар на входе отлично знал его, а потому приветливо кивнул головой. Скулатый кивнул ему в ответ. Швейцар показал на проход к бару. Скулатый направился туда. Как он и ожидал, посетителей в баре было всего двое. Сам Кореец и его верный телохранитель, один из тех, с кем он являлся на встречу с Кулоном. Смуглый коренастый паренек лет на пять младше Корейца, с маленькими раскосыми глазами. Оба сидели на высоких кожаных табуретах спиной к входу и негромко разговаривали. Бармен за стойкой отсутствовал.

Скулатый направился к ним, и звук его шагов заставил их обернуться. Кореец спрыгнул с табурета и оказался лицом к лицу со Скулатым. Руки для приветствия он не протянул.

– В чем дело? – Тон его был грубым и отрывистым. – Зачем ты хотел меня видеть? Все, что у меня было сказать Кулону, я сказал в прошлый раз. Встретимся в Измайловском и подведем итоги… Или он передумал?

– Я пришел не от лица Кулона, – ответил Скулатый. – Я сам от себя. У меня к тебе дело частного характера, Кореец.

Тот усмехнулся.

– С каких это пор шавки Кулона ходят сами от себя?

Скулатый подавил в себе рвущееся наружу раздражение. Несколько раз глубоко вздохнул. Дело было превыше всего. И его эмоции должны были отступить на второй план.

– У меня есть товар, – сказал он после недолгой паузы. – Я хочу его продать. Хорошая качественная партия, и недорого. Можешь на этом нехило подняться, Кореец…

– Почему ты предлагаешь эту сделку мне? – Кореец подозрительно прищурился.

Кожаное сиденье табурета, на котором сидел его телохранитель, скрипнуло. Парень спустил ноги, готовый предпринять атаку, если в этом возникнет необходимость. Скулатый не мог не заметить этого. Но он и сам прекрасно знал, насколько рискует, отправляясь на эту встречу.

– А кому мне еще ее предложить? – ответил он вопросом на вопрос. – Кулону? Я хочу продать товар у него за спиной.

– Откуда у тебя товар?

– Это не важно. Продаю, значит, есть.

– Героин?

– Конечно.

– И сколько?

– Семь килограммов.

– Ого! – Кореец присвистнул. – Нехилая партейка. Да ты, оказывается, серьезный делец, Скулатый. Работаешь по-крупному.

Скулатый недовольно повел плечами. Он предполагал, что разговор с Корейцем не пройдет гладко, но меньше всего ему улыбалось выслушивать язвительные нападки и оскорбления в свой адрес.

– Не вижу поводов для иронии, – жестко отрубил он. – Тебя интересует такая сделка?

– Семь килограммов героина? – почти нараспев повторил Кореец, словно смакуя это словосочетание. – И сколько же ты за них просишь?

– Четыре.

– Четыре? – удивление Корейца было неподдельным. – Это что, какой-то левый товар? Откуда такие цены?

– Товар отличный, – безапелляционно заявил Скулатый, нисколько не задумываясь над тем, что он сам еще этого товара и в глаза не видел. – Высшего качества. Просто мне срочно нужны бабки, и я хочу слинять из этой страны.

Вернулся бармен, и телохранитель Корейца заказал себе выпить. И только когда тот протянул ему бутылку, Скулатый заметил, что это безалкогольное пиво. Нервы были напряжены до предела. Тем временем сам Кореец неторопливо вынул из кармана пачку «Джэтенс», взял одну сигарету и прикурил от дорогой, инкрустированной рубинами зажигалки.

– Смахивает на провокацию, – проговорил он, глубоко затягиваясь. – Почему я должен тебе верить? Какие гарантии, что все то, о чем ты сейчас говоришь, не провокация со стороны Кулона?

– Разговор о четырех «лимонах» – это еще не все. Я отдам тебе партию только в том случае, если ты отменишь завтрашнюю стрелку с Кулоном в Измайловском. Позвони ему и скажи, что тебя устраивают условия. Пока…

– Не понял. – Кореец нахмурился. – А тебе-то какой от этого понт?

– Замести следы, – признался Скулатый. – Хочу, чтобы все было тихо до тех пор, пока я не свалю отсюда. Без напрягов. Так ты как, Кореец? Подписываешься? Навар-то у тебя нехилый получится. Глупо было бы отказаться. А если ты за качество гонишь, так я ж с тебя не сейчас лавэ требую. Встретимся, посмотришь, проверишь все. Можешь даже взять немного на пробу. А потом уже и по бабкам…

Кореец неторопливо затянулся. Один раз, второй, третий. И при этом не сводил глаз с лица Скулатого. По его мнению, доверять этому человеку было бы серьезной ошибкой. Кореец знал, как давно Скулатый работает с Кулоном, и в его понятия о бизнесе подобный финт не укладывался.

– А завтрашнюю стрелу я уже отменю? Так? – спросил он.

– Так, – кивнул Скулатый.

– А потом окажется, что никакого товара и нет.

– Брось! Я понимаю ход твоих мыслей. Но если рассуждать здраво, я ничего не выигрываю, кидая тебя. Забьешь стрелу Кулону не завтра, так через неделю. Хрен редьки не слаще.

Кореец повернул голову и с неудовольствием отметил, что бармен за стойкой внимательно прислушивается к их разговору. Честно говоря, этого парнишку в «Дэниэле» Кореец видел впервые. Черт его знает, кто такой?…

– Давай-ка, выйдем на улицу, Скулатый. На два слова, – предложил он.

Тот равнодушно пожал плечами, и Кореец, расценив этот его жест как знак согласия, направился к выходу из бара. Щелкнул пальцами, и его телохранитель, спрыгнув с табурета, устремился следом. Скулатый тоже покинул бар, мысленно уже проклиная себя за идею сговориться с Корейцем. Сейчас он чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. И о чем он только раньше думал?… Но какой тогда выход? Мочить Корейца? Кулон ведь ясно дал ему понять, что доводить дело до стрелы в Измайловском ни в коем случае нельзя. Проблема должна быть улажена раньше…

Они все трое вышли на улицу и оказались на парковочной стоянке. Кореец остановился и развернулся к Скулатому лицом. Его телохранитель вроде бы случайно занял позицию за спиной представителя конкурирующей группировки. Кореец бросил окурок себе под ноги и раздавил его острым носком ботинка.

– Значит так, Скулатый, – сказал он, и его глаза превратились в тонкие щелочки. – Я уже обо всем подумал. Мне не требуется для этого слишком много времени. Решения принимаю практически мгновенно. На том и стою, как говорится.

– Ну и? Без словоблудий?

– Мой ответ: «нет», – жестко произнес Кореец.

– Могу я узнать почему?

Вопрос был лишним. Скулатый и сам это понимал. Но своим категорическим отказом Кореец автоматически запускал план «Б», к которому Скулатый, по большому счету, был готов. Но на его запуск требовалось немного дополнительного времени. Спокойно опустив руку в карман брюк, Скулатый нажал на мобильнике кнопку вызова последнего абонента. Таран с Бригадиром должны быть где-то поблизости. Сигнал прошел.

– Я считаю, что базар о товаре в семь кило – чистой воды лажа, – ответил Кореец. – Ты просто пытаешься пустить мне пыль в глаза. Это напрасно. Я – не новичок, Скулатый… А насчет стрелы ты не прав. Отменив завтрашнюю, я много чего теряю. Кулон решит, что я спасовал. Испугался войны с ним. И слух пойдет, что Кореец – барахло. А это уже совсем другая пристройка. Ты ведь и сам это понимаешь? Да, Скулатый? Раскусить твою задумку было несложно. Так что извиняй…

– Я не собирался тебя кидать. – Скулатый отжал кнопку на телефоне и едва заметно скосил глаза в сторону. – Напротив, я думал, что мое предложение будет выгодно всем. Но «нет», так «нет». Никаких претензий, Кореец.

С соседней улицы резво вырулил темно-синий «Опель» и устремился к «Дэниэлю». Несущийся на предельной скорости «Опель» сбил заградительный шлагбаум и ворвался на территорию парковочной стоянки. Взвизгнули тормоза, автомобиль крутнулся на месте, и в заднее раскрытое окошко высунулось черное дуло автомата. За секунду до этого Скулатый бросился в сторону и распластался на асфальте, найдя надежное укрытие за корпусом стоящего рядом серебристого «Хендая». Следом за ним рванул и Кореец. Его телохранитель выхватил пистолет, но было уже поздно. Воздух разрезала оглушительная автоматная очередь, и верный пес Корейца рухнул, как срубленное под корень дерево. Тело его затряслось в конвульсиях. Из машины Корейца мгновенно выскочил водитель и шарахнул по «Опелю» из крупнокалиберного ствола. Со звоном разлетелось лобовое стекло. Скулатый услышал душераздирающий вопль Бригадира. Зацепило… Водитель Корейца выстрелил еще раз.

Скулатый сунул руку за брючный ремень, выхватил ствол и выкатился на открытое пространство с противоположной стороны «Хендая». «Опель» стоял на том же месте, а из раскрытой дверцы со стороны водителя свисало окровавленное тело Бригадира. Он еще дышал и даже сжимал в правой руке пистолет, но оказать какого-либо сопротивления противнику уже не мог. Жизнь ускользала из него с каждой пролитой каплей крови. Тарана в салоне «Опеля» не было. Он вынырнул из-за корпуса автомобиля со стороны багажника и дал еще одну очередь по машине Корейца. Пули лишь градом осыпались на металлическую крышу. Скулатый откатился еще дальше и взял на прицел водителя Корейца. Плавно спустил курок и почти физически ощутил, как пуля попала в цель. Голова водителя дернулась, а затем он сам завалился набок и замер на асфальте в неподвижной позе. Таран выскочил из своего укрытия.

Кореец возник из ниоткуда стремительно и неожиданно. Оружия у него не было, но он и не ставил перед собой задачи оказывать сопротивление. Вместо этого он в два гигантских скачка достиг своего автомобиля и рыбкой юркнул в распахнутый зев. Скулатый выстрелил и промахнулся. Тут же вновь застрекотал автомат Тарана, но и его пули, как это ни странно, легли в «молоко».

Кореец стремительно повернул торчащий в замке зажигания ключ и, действуя одними руками, отжал сцепление и газ. Колеса со свистом прокрутились, и автомобиль рванул с места, как застоявшийся в стойле конь, оставляя за собой запах паленой резины и черный след на асфальте. Скулатый выстрелил еще раз.

– Черт! Таран! – Он вскочил на ноги и бросился к «Опелю». – Давай в машину!

Однако момент был безнадежно упущен, и Скулатый отлично понимал это. Кореец ушел, а два его убитых телохранителя – не тот результат, которым бы стоило гордиться. Тем не менее Скулатый предпринял попытку вытащить из «Опеля» к этому времени уже бездыханное тело Бригадира и броситься в погоню.

– Поздно, – констатировал очевидный факт Таран, опуская дуло автомата. – Надо самим линять отсюда, пока легавые не нарисовались.

Он был прав. Скулатый бросил тело Бригадира на асфальт, одним движением смел осколки стекла с кожаного сиденья и сам прыгнул за руль «Опеля». Таран забрался назад. Машина развернулась и так же стремительно, как и появилась, покинула парковочную стоянку. Машины Корейца, естественно, уже нигде не было видно.

– Теперь нам крандец, – спокойно произнес Таран с заднего сиденья. – Едва эта падла доберется до своих, он сделает все, чтобы как можно быстрее нанести ответный удар. Открытая война.

– Ничего. – Скулатый не столько обращался к напарнику, сколько успокаивал самого себя. – Война так война. К этому все равно шло. Днем раньше, днем позже… Какая разница?

– Но теперь он предупрежден.

– Наплевать, – отмахнулся Скулатый. – Мы не дадим ему времени опомниться. Сегодня же вечером накроем его. Он наверняка окопается у себя на даче. Куда ему деваться?