Текст книги "Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)"

Глава 3

В главк приятели вернулись ближе к трем. И почти прямо с порога управления их направили к Орлову. Дежурный, увидев их в дверях (как мог догадаться Лев, бедолаге последние несколько часов пришлось не отрываясь следить за входом), поспешной скороговоркой известил:

– Лев Иванович и Станислав Васильевич! Вас срочно к начальнику!

Недоуменно переглянувшись (что там опять за прибабахи?!), опера зашагали в сторону генеральского кабинета.

– Чую, опять откуда-то на нас наезды пошли, типа ни хрена они не работают, сачкуют и волынят… – убежденно заявил Стас авторитетным тоном.

– Да, что-то там непонятное… – согласился Гуров. – Что-то странное и мутное.

Проходя через приемную мимо Верочки, приятели сразу же обратили внимание на то, какова была ее реакция на их появление. Обычно, если намечалась крупная головомойка и выволочка, она смотрела на них с сожалением и сочувствием. Но на сей раз ее реакция оказалась никакой. К их удивлению, та на них вообще никак не отреагировала, меланхолично подшивая бумаги в скоросшиватель и, прижав плечом к уху трубку, что-то попутно обсуждала с одной из своих балаболок-подруг. Это означало, что каких-то гадостей на сей раз не ожидается. Оперов это удивило еще больше.

Пожав плечами, Лев толкнул дверь и кивнул Стасу – пошли. Увидев входящих в кабинет Гурова и Крячко, Орлов широким жестом указал им на кресла и чуть рассеянно, явно думая о чем-то другом, поинтересовался:

– Как у вас там?

– Да как бы относительно ничего… – с некоторым удивлением глядя на отчего-то излишне задумчивого генерала и опускаясь в кресло, неспешно ответил Лев. – Следует понимать, в пожарном порядке ты нас вызвал только для того, чтобы спросить именно это?

Из солидарности с ним Стас вместо комментария лишь иронично хохотнул. Однако Петр на его «ха-ха» какого-либо внимания не обратил. Протерев кулаками глаза, покрасневшие от хронического недосыпания, он потряс головой и со вздохом поморщился:

– Нет, мужики… Дело тут несколько иное. По телефону я вас выдергивать не стал, поскольку – мало ли чем могли быть заняты в тот момент? Ну а сейчас, раз уж освободились, давайте обсудим вот какой вопрос. Лева, ты помнишь, мы на днях говорили о розыске ценностей Эрмитажа? Так вот, поступила новая информация о том, что на подпольном аукционе в Париже будет выставлено около десятка предметов, которые нужно вернуть в Россию. Сейчас я собираюсь подписать приказ о командировке двух сотрудников, которые бы занялись этим вопросом. Ну, вот я и подумал – а как вы на это посмотрите?

Гуров недоуменно хмыкнул:

– Да нормально смотрим. Подписывай. Пусть едут.

– Лева, ты под Кузю-«пинжачка» давай не коси! – Из генеральских очей при этих словах вылетел целый рой сердитых искр. – Прекрасно же понимаешь, о чем идет речь. Сами-то что думаете – поедете или нет?

Ошарашенно переглянувшись, Лев и Станислав почти хором спросили:

– В Пари-иж?!!

– Ну да… – Орлов пожал плечами. – В Париж, а не в какую-нибудь Вверхпопойлежаевку. Что тут особенного? Чего вы так переполошились? Нужно срочно решить вопрос с возвращением нашего культурного достояния. Что тут непонятного?

– М-да-а-а-а… Если бы прошел чемпионат между нашим главком и похожими конторами в других странах по части скоростной смены заданий своим сотрудникам, ты бы стал безусловным лидером, – смеясь, резюмировал Гуров.

– Петр Николаевич, а не ты ли сегодня утром, можно сказать, заставил меня без пяти минут раскрытое дело передать другому? Не запамятовал? А теперь – снова «ку-ку»? Опять бросай только что начатое и берись за другое! – Крячко с саркастичным возмущением развел руками. – Ты же утром трындел про мировую шумиху и эти… Как их? Индексы РТС и ММВБ. Типа они падают. Что, отчего-то возбудившись, индексы уже опять встают?

Характерным жестом он поднял перед собой согнутую правую руку со сжатым кулаком. Недовольно поморщившись, Орлов хмуро буркнул:

– Ой, хватит острить не по делу! Думаете, это моя персональная прихоть? Знаете, какая с утра стояла истерика всемирного масштаба по поводу Золотилова?! Хоть святых выноси! А к обеду – вы не поверите! – все об этом уже и думать забыли. Тут, понимаешь, сегодняшней вечерней порой – ну, когда у нас было утро, а в Америке вечер – у побережья Калифорнии пропал без вести мультимиллионер, который надумал понырять с аквалангом. Какой-то Рональд Хастлинг. Незадолго до заката пошел на погружение, ну и все – ни его, ни инструктора, ни двух охранников. Так что шумиха теперь уже не о нас. Меня уже и из министерства негласно уведомили – отбой, ребята. Можете не суетиться.

– Охренеть! Вот что значит эпоха информационных технологий! – Стас от души рассмеялся. – Кто-то где-то чихнул, а с другого конца света ему здоровья желают.

– Да уж, и в самом деле – охренеть… – Лев покачал головой. – Теперь все понятно. Шумиха утихла, и ты тут же нашел нам еще более значимое дело. Но, знаешь, Петро, мне в Париж ехать что-то не хочется. Уж лучше я доработаю дело об убийстве Лещева. Тем более, говорят, мужик был очень хороший. Кстати, фамилия знакомая. Был у меня еще в восьмидесятых один Лещев, которого обвиняли в умышленном убийстве замглавы Мосгорисполкома.

– По-моему, что-то связанное с пьяной ссорой? – явив отменную память, Орлов внес уточнение.

– Ну, наподобие, – кивнул Гуров. – Его уже начали под «вышку» подпихивать. Но мне удалось доказать отсутствие умысла, и он получил только срок. Такая вот история…

Стас, чуть зевнув, демонстративно потянулся и «с понтами» уведомил:

– А я принципиально не соглашаюсь менять шило на мыло. Как говорится в одном анекдоте: умерла так умерла! Никаких Парижей. Не променяю на Версаль свое любимое, родное Подмосковье.

С постным видом пожав плечами, Орлов почесал затылок.

– Ладно уж, копайте дальше в Подмосковье… – с нотками обиды обронил он. – Я думал, как вам лучше! Не хотите – не надо. Направлю Сомова и Матвеева. Мужики перспективные – хваткие и энергичные. Сомов по-французски говорит, Матвеев – по-английски… Хорошо! С этим определились. Ну, тогда уж рассказывайте, что там у вас по Лещеву.

– Я – на первое? – Гуров хитро улыбнулся. – Добро! Держись, Стас, ты – на десерт… Так вот, созвонился я с лабораторией, и вот что им удалось выяснить. Заточка, которой был убит Лещев, не зэковского изготовления.

– Ну да?! – Петра услышанное несколько озадачило. – А чьего же?

– Одно время в сувенирных магазинах была мода торговать изделиями «а-ля зона». Это сувенирные финки с наборными рукоятями, цепи с крестами, перстни и браслеты того же фасона, что делают себе заключенные, ну и тому подобное. В том числе и якобы зоновские заточки. Но изготавливали их в обычном сувенирном цехе. Ну, есть у некоторых состоятельных людей жгучее желание иметь что-нибудь эдакое, крутяцки-брутальное. Так вот, эта заточка кем-то была куплена еще год назад – не позже. И вот почему. Мода на них быстро кончилась, и их потом уже не выпускали.

– Занятно… – сцепив меж собой пальцы, с интересом обронил Орлов. – То есть надо понимать так, что эту заточку специально для убийства Лещева не приобретали? Выходит, ее и использовали для того, чтобы создать впечатление, будто преступление совершил какой-нибудь рецидивист? Хм… Это говорит о многом.

Далее Гуров рассказал о разговоре с горничной Золотилова и найденных им в парке следах, которые были оставлены некой подозрительной особой.

– …Мне думается, та женщина имеет самое прямое отношение к убийству, – отметил он. – Попробуем ее вычислить. Хотя, скорее всего, сделать это будет очень непросто. Почему так думаю? Ну, я же сам там был весь вечер и что-то не припомню описанной мне мадам. Значит, она обо мне знала и поэтому усиленно хоронилась за чужими спинами.

Рассказал он и о разговоре с Валентином и Эллой Золотиловыми. Супруги уверяли, что явных врагов не имеют оба. Однако Лев напомнил главе семьи о том, что тот подозревал в неких неблаговидных замыслах бывшего жениха Эллы. И супругам пришлось несколько разоткровенничаться, раскрыв кое-какие личные секреты.

Элла Марфинская, урожденная Лещева, выросла в якутском городе Мирный. Закончив школу с серебряной медалью и с багажом нескольких призов за победы на городских и региональных конкурсах красоты, она сумела поступить в МГУ. Одновременно Элла занималась в школе-студии, где готовили будущих фотомоделей. Где-то уже на третьем курсе она стала встречаться с известным продюсером Гариком Марфинским, и через год они поженились. В прошлом году, когда Элла заканчивала вуз, их брак распался. Гарик отчего-то стал дико ревновать жену, устраивать скандалы, и она подала на развод. Муж был категорически против этого, однако суд согласился с доводами Эллы и брак расторг.

Тем же прошлым летом Эллу пригласило на работу одно из западных фотомодельных агентств. Поселившись в Брюсселе, она случайно познакомилась с сотрудником российского посольства в Бельгии. Это был бурный роман, который на самом пике оборвала встреча Эллы с Золотиловым. Девушка приехала в Канны на очередную фотосессию, и там, на пляже, произошла их встреча.

Когда об этом узнал Игорь Уланцев – так зовут дипломата, – он был в шоке. Элла сама позвонила ему и сказала, что они расстаются. Но Игорь не захотел смириться с ее потерей и объявил, что «ляжет костьми», но не допустит, чтобы Элла стала женой другого. Он несколько раз ей звонил, стараясь уговорить вернуться. Он даже пытался ее найти, чтобы встретиться лично. Когда однажды Игорь попытался прорваться к дому Золотилова, где в это время находилась Элла, его остановили охранники, и он набросился на них с кулаками, явив неплохую технику ведения рукопашного боя. Его напор был столь мощным, что двое здоровенных лбов с хорошей физической подготовкой были вынуждены поспешно спрятаться за ворота и вызвать подкрепление.

Однако в ходе разговора всплыл и такой момент, как недавнее появление на горизонте бывшего мужа Эллы, о чем и сам Золотилов услышал впервые. Элла не хотела давать Валентину повода к подозрениям и ревности и поэтому не стала рассказывать о встрече с Марфинским, которая состоялась около месяца назад. Она и сама не могла понять, произошло это и в самом деле случайно или тот ее выследил и обставил подстроенное свидание как случайную встречу.

Случилось так, что Элла встретила свою подругу по университету, которая уже год как вышла замуж за начинающего, но подающего большие надежды режиссера. Они договорились встретиться у нее дома. Элла поехала к ней на следующий же день. Когда они сидели, пили кофе, обсуждая последнюю работу ее мужа (нашумевший в некоторых кругах фильм «Неутолимая жажда желаний»), в дверь неожиданно кто-то позвонил. Подруга пошла открыть дверь и, к удивлению Эллы, вернулась с Гариком. Тот пришел с цветами и бутылкой шампанского, как будто заранее знал, что Элла находится именно там.

Изобразив радостное удивление, Марфинский начал уговаривать Эллу вернуться к нему. Последнее время его дела пошли в гору, и он в деньгах, можно сказать, купался. Но Элла, понимая, в сколь двусмысленном положении оказалась, нашла способ его обмануть и убежать. Когда она уже была на лестнице, экс-муж, разозленный ее уловкой, выбежал следом и заорал вслед, что она трижды пожалеет о том, что не захотела его понять.

– Та-а-к… – протянул Петр, глядя в потолок. – Выходит, у нас есть двое, кто мог бы стать заказчиком или даже исполнителем убийства. Но… Что-то тут не очень вяжется. Вероятная причастность и Марфинского, и этого дипломата Игоря смотрится как-то уж слишком… м-м-м… театрально, что ли? Они что, и в самом деле способны на злодеяние? Что об этом думает сама Элла?

Лев чуть пожал плечами:

– Сильно сомневается, хотя, по ее словам, Марфинский последнее время подсел на кокаин. А в состоянии наркотической одури человек способен на многое, даже на то, на что в норме решиться никогда не смог бы. Что касается Игоря – то тут я уверен, что он совершенно ни при чем. Ну, а если по большому счету, то их обоих я всерьез и не рассматриваю как реальных кандидатов в подозреваемые. Это кто-то другой. И упирается это все не в личные дела, а в деньги. Только в очень большие деньги!

– Слышь, Лев, пока не забыл, – повернувшись к Гурову, вполголоса поинтересовался Крячко, – а про что эта киношка… Как ее там? Ну, про эти самые неутолимые желания?

Хлопнув по столу руками, Орлов демонстративно громко язвительно рассмеялся.

– Вот кого бы это и не заинтересовало, да только не Стаса! Этот – чуть тема с постельным душком – сразу схватывает ее на лету! – констатировал он.

– А тебе, хочешь сказать, неинтересно? – столь же язвительно в ответ хохотнул тот.

Лев поморщился и поднял руку, давая понять, что не считает завязавшуюся дискуссию конструктивной и достойной их компании.

– Сэры и сеньоры! – сказал он с укором в голосе. – Давайте без пикировки. Хорошо? Вышеназванный фильм я не видел, но Элла в нескольких словах о нем рассказала. Это, как задумал его автор, некая «эротическая комедия с элементами сюрреализма». Рассказывается в фильме об озабоченной училке с педофильскими замашками, совращающей все и вся. Как я понимаю – типичный образчик тупого столичного быдляка, который мнит себя новатором в киноискусстве. Как сказала Элла, на экране делают только три вещи: заголяются, матерятся и трахаются.

– Слушай, ну а кто же оплачивает вот такое дерьмо, которое, я так понимаю, специально стряпают для того, чтобы развращать, растлевать, загаживать то немногое не заплеванное, что еще осталось? – возмущенно спросил Орлов. – Ну, не министерство же культуры?!

– Скорее всего, какие-нибудь частные инвесторы, спонсоры и так далее, – саркастично усмехнулся Гуров, – наподобие какого-нибудь «добрячка» и «филантропа» Сороса. Читай книгу Аллена Даллеса «Доктрина», где по пунктам расписано, как всех нас «оставить на пепелище истории». Проще говоря, оскотинить и свести как народ к нулю.

– Да-а-а… – Петр задумчиво вздохнул. – Ситуация!.. Ну, да ладно – хватит об этом. Черт с ними, со всеми этими уродами, а то далековато ушли от главной темы. Ты, Стас, лучше расскажи, чего сам там интересного увидел.

Крячко не спеша поведал о том, как они со Штыряком прогулялись по периметру ограждения. По его словам, несмотря на кажущуюся неприступность, «крепость» Золотилова весьма уязвима. Шагая вдоль стены, по наружному краю, сверху обрамленному «колючкой», Стас сразу же понял, что таращиться на эту показушную твердыню – дело никчемное. Когда они свернули за угол ограждения, он обратил внимание на отчего-то подувядший куст терновника, виднеющийся между деревьями метрах в пятнадцати от стены.

Попросив «особиста» его подождать, Крячко направился к заинтересовавшему его объекту лесной флоры. Обойдя куст, он увидел вполне приметную тропинку, ведущую к терновнику со стороны озера. Раздвинув ветви и приглядевшись, Стас понял, что здесь кто-то готовит потайной подкоп на территорию «латифундии». Раздвинув ногой ворох веток и прошлогодней листвы, он увидел нору почти метрового диаметра, под большим углом уходящую вниз.

Как он мог догадаться, скорее всего, работали здесь по ночам. Чтобы не выдать своего присутствия, неизвестные ходили не по траве, а, как явствовало из оставленных следов, по специальным трапам – длинным доскам с прибитыми к ним поперечными опорами. Поздним вечером, уложив трап, злоумышленники всю ночь вели земляные работы, ведя под стену «латифундии» свой туннель. Ранним утром, чтобы скрыть следы, они убирали трапы, и днем едва ли кто мог бы что-то там разглядеть.

Впрочем, не совсем было ясно, почему ничего не почуяла служебная собака. Впрочем, и это было объяснимо. Наверняка злоумышленниками было использовано средство, дезориентирующее нюх собаки.

Стас позвал Штыряка, и тот, ошалело вытаращившись на нежданный-негаданный «сюрприз», по рации немедленно вызвал двоих подчиненных – именно тех, что отвечали за территорию между стеной и озером. Переполошенные «секьюрити», доставая оружие и электрические фонари, нырнули в зев туннеля. Минуты через три они вернулись и доложили, что лаз идет на глубине двух с лишним метров, в толще жесткой глины с вкраплениями известняка. На всем протяжении имеет высоту не менее метра. До ограждения не достигает всего пары шагов. А то и менее того.

Намерение Штыряка немедленно вызвать бригаду, которая бы забила нору камнем и залила ее бетоном, Крячко забраковал. Где гарантия, что неизвестные не начнут рыть новый туннель, еще более тщательно его замаскировав? Не проще ли взять их с поличным и хотя бы посмотреть – что это за «метростроевцы»? «Особист», хоть и без особого восторга (наличие туннеля – его прямое упущение, за которое хозяин по головке не погладит!), все же с этим мнением согласился и приказал собрать к вечеру все наличные силы, чтобы провести операцию по задержанию шайки «землекопов».

Судя по выражению лица Орлова, повествование Стаса впечатлило его даже больше, чем жизненные коллизии фотомодели Марфинской. Порекомендовав обязательно принять участие в задержании «метростроевцев», уже с некоторым даже воодушевлением он спросил:

– Ну, а что у вас на сегодня и завтра?

Сцепив меж собой пальцы рук и вытянув их ладонями вперед, Лев с трудом сдержал зевок – минувшей ночью толком поспать не удалось.

– Сейчас попробую выяснить у криминалистов, что там с исследованием стаканов, из которых пили частные детективы, – заговорил он, проведя по лицу ладонью. – С самими этими детективами попробую встретиться. А на завтра… Встречусь с Марфинским – вдруг он где-то что-то слышал? Заеду в райотдел, который занимается убийством Лещева, – хочу их подключить к опросу участников свадебного пира. Всех ВИП беру на себя. Да и Стас, я думаю, возьмется за этот контингент. Ну а «рыбешку» помельче – пусть они шелушат. Да, еще вот что. Я договорился со Штыряком, чтобы он составил подробный список тех, кто участвовал в установке камер видеонаблюдения. Да и просто по тем или иным причинам знал, где они установлены. Кроме того, завтра утром командирую к Золотилову Валеру Жаворонкова – пусть составит подробный план всей его усадьбы. Пусть все там вымеряет лазерной «рулеткой», чтобы можно было просчитать передвижение по территории каждого из гостей. Ну и последнее. В райотделе мне пообещали дать копии материалов с видеокамер. Надо будет все их внимательно изучить.

Согласно кивнув в ответ, Орлов вопросительно посмотрел на Стаса.

– Часов в пять у меня встреча с Джулией Золотиловой. Я с ней созванивался, сказала, что раньше не может – участвует в заседании какого-то ВИП-клуба по интересам. Ну, а потом вместе со Штыряком и его командой проведу задержание этих гребаных «сусликов».

– Кстати, а где у вас встреча с Джулией? – отчего-то насторожился Гуров.

– У них дома, – Крячко развел руками. – Лева, я понял, что ты имеешь в виду. Вроде того, не повторится ли ситуация, которая была с Илоной Перлиновой?

– О чем, о чем там речь ведете? – наморщив лоб, Петр напряженно воззрился на приятелей.

– Забыл, что ль, как нашего Стаса похитила дочка одного магната и… Гм-гм… «Оприходовала», скажем так. Проще говоря, поимела, – приглушив голос, добавил Лев.

– Да хорош тебе разводить тут всякую хрень! – явно уязвленный этими подробностями, Крячко протестующе замахал руками. – Или ты хочешь сказать, у всех наших состоятельных людей дети – сплошные секс-маньяки?

– Нет, не у всех… – Гуров изобразил жест, который можно было понять, как «давай без обобщаловки!» – Однако хотим мы того или нет, но так называемый синдром «золотой молодежи», подразумевающий в том числе и своеволие, и распущенность, в ее среде не такая уж и редкость. Так что держи ухо востро! Нам еще не хватало скандальчика, замешенного на интиме с малолеткой – ей всего семнадцать. Кстати, ты уверен, что наш Юра сегодня отсутствовал именно по причине того, что смотрел мотор ее «Бентли»? А-а-а!.. Шкурой чую, что там было нечто очень далекое от автомеханики.

…Наконец-то оказавшись в своем кабинете, опера занялись каждый своим. Гуров созвонился с лабораторией. Стас, с учетом того, что время приближалось к четырем, снова позвонил Джулии, чтобы уточнить – будет ли она в назначенное время на месте. Та сообщила, что находится пока еще в своем клубе, но к пяти дома будет обязательно.

– Ну, ладно, поехал я… – направляясь к выходу, уведомил Крячко.

– На своем «мерине» поедешь? – оглянувшись, спросил Гуров.

– Ну, да-а… – Стас досадливо поморщился. – В случае чего будет повод, чтобы отказаться от выпивки, если она станет навязывать. Черт! Что-то напряг ты меня по полной. Уже сейчас чувствую себя как на минном поле. Ладно! Я начеку – тот Илонкин фокус у этой не прокатит!..

С видом японского камикадзе, идущего на смерть во имя своего божественного микадо, он решительно скрылся за дверью.

Выяснив у криминалистов, что на стаканах, из которых пили частные детективы, обнаружены следы сильнодействующего снотворного, при всем том, что ни в одной из бутылок с прохладительными напитками ничего похожего не было и близко, Лев сделал вывод, что снотворное подсыпали непосредственно в стаканы. А это могло означать, что этим препаратом воспользовался тот, кто находился рядом с ними. Более того, это сделал человек, который знал, кто они на самом деле, и кому было выгодно, чтобы они вышли из игры.

Гуров включил ноутбук и нашел на одном из сайтов номер телефона детективного агентства «Мегрэ». На его звонок откликнулся хрипловатый мужской баритон:

– Детективное агентство «Мегрэ» вас слушает!

Представившись, Лев попросил дать ему контакты тех двоих сотрудников, которые были наняты Валентином Золотиловым. Несколько даже закашлявшись, баритон уведомил, что данные люди с сегодняшнего дня у них больше не работают, их личные данные стерты и помочь в их поисках он не может. Ощутив внутреннее раздражение, Лев тем не менее абсолютно невозмутимым тоном сообщил, что он очень разочарован ответом своих, так сказать, коллег.

– Я так понял, помочь вы мне никак не хотите… Очень жаль! Знаете, у нас тут сегодня было совещание по работе частных охранных и особенно детективных агентств. Есть мнение, что нужно провести их тотальную проверку. В частности, на квалификацию сотрудников – представляете, в одном агентстве детективом работал бывший врач-гинеколог! Хранение оружия предполагается проверить – его, случается, хранят в ящике кухонного стола вместе с вилками, спичками и солью. А, да! Еще и на соблюдение требований о передаче всей полученной информации органам следствия – иные ею с нами делиться не хотят… Да и мало ли какие нарушения можно найти еще, с учетом того, что их найти просто необходимо?!

В трубке установилась долгая пауза, после чего баритон с куда более дипломатичной интонацией поспешил добавить:

– Простите… Лев Иванович? Лев Иванович, минуточку можете подождать? Загляну в архивы – вдруг там что-то нужное найдется?

Как Гуров и ожидал, в архивах нашлись не только телефоны, но и домашние адреса отставных детективов. Позвонив по первому из номеров, Лев услышал чуть сипловатый прокуренный басок:

– Да, я слушаю…

– Свиридас Артем Тарасович? Это главк угро… – известил Лев и, представившись, поинтересовался, как бы им сегодня встретиться.

– А что за вопрос ко мне – можно было бы узнать? – без каких-либо особых эмоций спросил его собеседник.

– Я очень хочу вычислить того человека, который подсыпал вам с напарником снотворное. Кстати, он от вас сейчас далеко?

– Вот, рядом со мной. Сидим, пивком балуемся – что нам еще осталось? Мозгуем, как быть дальше… Ну, если очень надо – подъедем. Сейчас дочку попрошу, она нас быстро доставит – самим-то за руль уже нельзя…

Минут через пятнадцать в кабинет к Гурову вошли двое крепких мужчин среднего роста, которых он на свадьбе видел и даже про себя отметил, что эти люди явно из каких-то непростых структур. Один постарше – лет сорока, с большими залысинами и густыми усами – смотрел на мир сурово и вопрошающе. Как догадался Лев, усач и был тем Свиридасом, с которым он общался. Другой – подвижный, с короткой стрижкой и неплохой спортивной осанкой, назвавшийся Федоркиным Александром Павловичем, выглядел безмятежно-улыбчивым.

О своем вчерашнем пребывании на свадьбе олигарха детективы вначале рассказывали очень неохотно. Но, постепенно разговорившись, они поведали немало интересного.

Как особо отметил Свиридас, они с Федоркиным уже не раз выполняли подобные задания, и все всегда у них проходило «тип-топ» – без проблем и заморочек. А вот на это мероприятие обоим отчего-то идти край как не хотелось. Просто какое-то шестое чувство подсказывало им, что неприятностей там не избежать. Но приказ есть приказ – его выполнять положено, невзирая на любые «не хочу» и «не могу».

Сначала все шло как и положено. Они «косили» под неких средней руки иностранных коммерсантов русского происхождения, которые, приехав заключать договор с «Седьмым измерением», волей случая оказались на бракосочетании. Особого внимания на них никто не обращал – там и без этого было на кого потаращиться. Поэтому они достаточно быстро, обладая неплохой памятью и наработанной интуицией, определили круг потенциальных скандалистов и старались держаться к ним поближе.

– А вы, я смотрю, в оперативной работе толк знаете… – слушая детективов, одобрительно отметил Гуров.

– Лев Иванович! Мы оба из системы МВД, – с грустной усмешкой сообщил Федоркин. – Мы бы и на своих прежних местах точно так же работали, если бы не некоторые очень скверные обстоятельства.

– Ну, то, что вы имели отношение к силовым структурам, это я понял сразу, – Лев сдержанно улыбнулся. – Но вы, оказывается, еще и наши бывшие коллеги… А что это за обстоятельства, если не секрет?

Экс-детективы заверили его в том, что если в этих обстоятельствах и имелся элемент криминала, то вовсе не с их стороны. Например, Артем Свиридас всего лишь два года назад служил в ДПС. И вылетел оттуда вовсе не из-за классического «разруливания» за деньги тех или иных дорожных ситуаций, а за принципиальность и неуступчивость, что среди гаишников, в общем-то, не самое распространенное качество. Как-то раз ему довелось остановить подвыпившую автоледи, которая, судя по ее «кондиции», запросто могла кого-то задавить.

На предложение пройти освидетельствование на опьянение инспектор в ответ услышал отборный мат, а намерение составить соответствующий протокол было пресечено спешно прибывшим его непосредственным начальником. Тот выглядел крайне обескураженным и напуганным. Отведя Свиридаса в сторону, начальник его подразделения приказал своему не в меру принципиальному подчиненному извиниться перед дамой и немедленно вернуть ей права.

Как оказалось, это была любовница зама префекта их округа. Но инспектора этот «громкий титул» не впечатлил. Он остался на прежней позиции – закон одинаков для всех. Дамочку, несмотря на запредельное давление сверху, лишили прав на ближайшие два года. Выходя из зала суда, гламурная хамка открыто заявила всем присутствующим, что новые права купит себе без проблем, а вот инспектор, «виновный» в ее неприятностях, завтра же «пойдет мести улицы».

Было это в пору реорганизации милиции в полицию. Когда Свиридас проходил аттестацию, ему объявили, что он ее не прошел и поэтому увольняется из «кристально честных и неподкупных» рядов Госавтоинспекции. Попытки выйти на вышестоящие инстанции успеха не принесли, и поэтому месяц спустя экс-гаишник был вынужден устроиться на работу в детективное агентство.

Похожей была и история, приключившаяся с Федоркиным. Он служил в ОБЭПе и однажды не захотел поучаствовать в сделке, которая одним позволяла положить себе в карман весьма крупную взятку, а другим – продолжать обворовывать дольщиков жилищного строительства. Способ разделаться с несговорчивым коллегой был избран тот же самый – аттестация.

До работы в «Мегрэ» Свиридас и Федоркин меж собой знакомы не были. А познакомившись, решили работать парой – все же общность судеб располагала. Два года все шло хорошо, и вот теперь они снова остались без работы. Теперь опять нужно было идти на биржу, обивать пороги всевозможных контор…

– И какая же тварь это сделала? – риторически вопрошал Артем, сопровождая вопрос горемычными вздохами.

– А вот там, у Золотиловых, вы от стола не отлучались? – поинтересовался Гуров, выслушав их обоих.

– По очереди, – сообщил Федоркин. – Когда один уходил от стола, другой был там.

– И прямо ни на минуточку сразу оба не уходили? – Лев прищурился.

– Нет! – уверенно ответил Свиридас.

Судя по всему, Федоркин тоже хотел сказать «нет», но отчего-то вдруг передумал. Немного помявшись и смущенно закашлявшись, он неожиданно признался:

– Ну, если честно и откровенно, то… В общем, я на минуту отлучался, будь оно неладно!.. Говорить об этом край как неловко… Но – было дело, было.

– Саш, ты отходил от стола? – Артем, судя по всему, услышанным был неприятно удивлен. – А что ж молчал-то?

– Артем, извини, так вышло… – Федоркин досадливо поморщился. – Короче, когда я остался один, вдруг подходит официант и подает мне на подносе записку. Говорит: «Это просили передать лично вам». Я спросил: «Кто?» Он отвечает: «Хоть меня и просили этого не делать, вам скажу по секрету – молодая, красивая леди…» А минут за десять до этого тамада организовал для гостей некую секс-игру. Суть ее такова. Все, кто в ней участвует, обмениваются анонимными записками. Там указывается место, куда надо прийти. Например, беседка или какая-то из комнат дома. Придя туда, получивший записку должен назвать имя дамы, которая ее написала. Если имя названо правильно, дама обязана выполнить любое желание этого мужчины. Или наоборот – если он пригласил ее, то его имя должна была назвать она.

– Помню-помню… И вы решили поучаствовать? – Гуров с интересом посмотрел на Александра.

– Ну… Дурь в голову ударила… – Федоркин невесело рассмеялся. – Вот и потащился за всеми – дернула меня нелегкая на это клюнуть… В основном-то, как я заметил, участвовала богема – эти в любой дури во всякую дыру затыка. И в дерьмо с ушами залезут, абы все было обставлено погламурнее. Короче, мне было предписано идти к изумрудной беседке – она самая дальняя. Пришел, назвал наобум: «Ольга». Дверка беседки тут же открылась. Заглянул я внутрь, а там – тетка под пятьдесят, с габаритами в три обхвата. Ну, я деру как дал!.. Меня за столом и не было-то всего лишь минуты три… Ну, а потом, когда под утро проснулся, то сразу же понял, что лоханулся по полной. Стыд и срам! Так что, Артем, извини придурка. Кстати, когда нас увольняли, я был у директора и сказал, что ты ни при чем, что во всем виноват я один. Но он и слушать не стал. Ну, нашего Мюллера ты и сам хорошо знаешь…