Текст книги "Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)"

– А участников конфликта вы не запомнили? – поинтересовался Гуров, выжидающе глядя на него.

– Ну, почему не запомнил? Я их хорошо знаю. Один – кинорежиссер и продюсер Гордей Рядун… Вы не смотрели по ТВ фильм «Гонки по трясине»? На внеконкурсном показе в Венеции он получил приз. Вот… А второй – мой хороший знакомый и одновременно крупнейший потребитель нашей продукции, глава торгового дома «Мега-люкс» Андрей Тваш.

Услышав эту фамилию, Лев едва удержался, чтобы не присвистнуть – надо же, сколь тесен мир!

– О как! – усмехнулся он. – Как раз по пути к вам мне случайно довелось его увидеть. Некие хулиганы на трассе остановили авто Тваша и нанесли ему серьезные побои. Когда я проезжал мимо, он делал заявление прибывшей опергруппе. А еще он звонил какому-то Хасану. Кто бы это мог быть?

Озабоченно нахмурившись, Золотилов потер лоб и сокрушенно вздохнул.

– Андрюха парень в целом неплохой, хотя и излишне вспыльчивый – может накуролесить не по делу, – доверительно сообщил он. – В кабаках постоянно бузит и, случается, устраивает дебоши. Я догадываюсь, кто его поколотил. Скорее всего, это арсентьевские – их почерк. А звонил он Хасану Хафизову, новому неофициальному лидеру одной из северокавказских диаспор. Вот это он зря сделал…

По словам собеседника Гурова, Хафизов в Москве появился менее года назад. Сам он как бы за мир и дружбу – во всяком случае, чего-то негативного за ним особо не замечалось. Но с его появлением отчего-то активизировались «черные ястребы» – националистические группировки кавказской молодежи. Золотилов его как-то видел на встрече, проводившейся столичными властями, с крупным бизнесом. Как оказалось, Хасан – крупный собственник жилья и иной недвижимости, а также новый владелец сети кафе и закусочных «Мир Востока», которую купил у родственников Сако Бараяна.

Наслышан Золотилов был и об Арсентьеве. По его мнению, окажись тот в начале прошлого века, то стал бы крупнейшим предводителем «зеленых» в годы Гражданской войны.

– …В своем кругу его многие и зовут батькой Махно, – особо отметил рассказчик. – Вы в курсе дела, что сейчас село Ситцевый Обоз стало как бы местной автономией? Участковому там делать нечего – жители сами порядок держат такой, что никакая полиция не установит. Если раньше там цыгане постоянно торговали анашой и «герой», то сейчас их туда палкой не загонишь. «Гастеры» пробовали там обосноваться. Ну, вроде того, и Москва рядом – на промысел близко ехать, и место тихое – миграционщики не найдут. Ну и один из них надумал «поухаживать» за какой-то молодайкой. Той же ночью их, связанных и битых, вывалили рядом с МКАДом из кузова самосвала и популярно объяснили: появитесь еще раз – утопим в болоте. За версту теперь обходят. Сектантов выперли, едва те туда только сунулись. О-о-о, с этим там раздолья не будет.

– Интересное село… – задумчиво про себя отметил Лев.

Как пояснил Золотилов, в немалой степени характер его жителей связан с тем, что там большинство населения – старообрядцы. У них в селе есть и своя церковь, где они молятся. Они уже давно запретили на территории Ситцевого Обоза торговлю алкоголем и табаком. Ну а вот теперь, с, так сказать, воцарением Арсентьева, как общепризнанного неофициального лидера, там уже и о криминале почти ничего не слышно.

– Вы очень хорошо знаете о жизни Ситцевого Обоза, хотя это село находится в соседнем районе, – с интересом взглянув на хозяина дома, резюмировал Гуров. – Если не секрет, откуда такая осведомленность?

Тот чуть снисходительно рассмеялся:

– Так у меня большая часть охраны и прислуги – из Ситцевого Обоза. Эти люди едва ли когда обманут, подставят, предадут… Они воспитаны не телевизором, а своими бабками-дедками – во многих домах там до сих пор нет ни одного «ящика». Этим людям я доверяю всецело.

– То есть ваша охрана и домашний персонал к происходившему на свадьбе отношения иметь не могут никакого… – подытожил Лев, что его собеседник подтвердил энергичным кивком. – А почему вас так обеспокоило обращение Тваша к Хасану Хафизову?

Золотилов в ответ лишь саркастично усмехнулся.

– Из чисто шкурных интересов. Бизнес не терпит всевозможных бунтов и потрясений. А если диаспора Хафизова попытается как-то попрессовать Арсентьева, то начнется такое, что и Кондопога с Сагрой, вместе взятые, покажутся сущим пустяком, – он едва ли представляет себе, с чем может столкнуться. К тому же сторонники Арсентьева появились уже и в самой столице. Не слышали об этом? Да-да! Мне мои ребята рассказывали, что к ситцевскому «батьке Махно» уже приезжали несколько группировок бывших десантников и морпехов за, так сказать, идейным напутствием и благословением. Поэтому я прямо сейчас буду звонить Андрюхе, чтобы он дурью не маялся. Пусть улаживает свои конфликты как-то по-другому. У меня в Липино строится завод строительных материалов. Мне там бунт не нужен!..

Задав еще несколько дежурных вопросов, Гуров засобирался уходить. Вежливо отклонив приглашение отобедать, он неожиданно сообщил Элле о том, что они с ее покойным отцом старые знакомые.

– …Виктора Евгеньевича жизнь здорово изменила, – посетовал он, – поэтому на свадьбе я его так и не узнал. Да, впрочем, к нему особо и не присматривался. Дело в том, что еще до вашего рождения мне довелось участвовать в расследовании смерти одного крупного чина из Мосгорисполкома, Тимофея Слепцова. Его шофер, Виктор Лещев, обвинялся в преднамеренном убийстве – речь шла даже о высшей мере. Но мне удалось найти свидетеля, который подтвердил, что это в большей степени был несчастный случай. И он отделался не самым значительным сроком.

Поднявшись на ноги и глядя на Льва расширившимися глазами, Элла изумленно произнесла:

– Так это были вы?!! Какая досада! Папа так мечтал вас когда-нибудь встретить, – тягостно вздохнув, сказала она. – Он все жалел, что даже толком не успел узнать, как звали того молодого опера, который его, по сути, спас… Моя вам признательность за то доброе дело…

Откланявшись, Гуров зашагал вниз по лестнице. Во время разговора с Эллой он сделал вид, что ничего особенного не заметил, хотя его очень удивила какая-то странная реакция хозяина дома. Золотилов – что невозможно было не разглядеть – тоже был очень удивлен услышанным. Однако это было удивление несколько иного рода. Он отчего-то окинул свою жену изучающим взглядом, словно увидел ее в первый раз. Эта странность, засев в памяти Гурова, теперь не давала ему покоя.

Исходя из увиденного, можно было сделать несколько выводов. Первое – Золотилов не знал подробностей биографии отца своей жены. То ли сам не поинтересовался, то ли она не захотела рассказать. Второе – услышанное Золотиловым его весьма удивило. Причем было похоже на то, что историю гибели Слепцова он знал, а вот о причастности к ней своего тестя услышал впервые. И в-третьих, Золотилов отчего-то не захотел сказать о том, что наслышан о тех событиях. Отчего? Уж не доводится ли он Слепцову родственником? Это стоило бы выяснить.

Глава 6

Выйдя из ворот «латифундии», Лев от неожиданности даже несколько оторопел от увиденного – на гостевой парковке у служебной «десятки» стояла Джулия собственной персоной. Открыв дверцу авто, она за руку вытаскивала из салона машины упирающегося Юрия, с некоторым злорадством приговаривая:

– Ну, хватит, хватит ломаться! Давай посмотрим мой «Бентли». А то он что-то опять дурит!..

– Юль, ты сама-то прекрати дурить! – неохотно уступая ее неистовому натиску, безуспешно пытался увещевать тот.

– Опять проблемы с «Бентли»? – незаметно подойдя к ним, с иронией в голосе поинтересовался Гуров. – Добрый день, Джулия Валентиновна.

И Джулия, и Юрий разом обернулись в его сторону. Девушка неохотно выпустила руку сержанта, а тот с явным облегчением поспешил сесть за руль.

– Добрый день, если только он и в самом деле добрый, – с вызовом ответила Джулия. – Вы о чем-то хотели со мной поговорить? Ради бога… Можем пройти в японский чайный домик и там побеседовать.

Лев негромко рассмеялся.

– Нет, знаете, к японским «чайным церемониям» я как-то не очень расположен, – произнес он с намеком в интонации. – Давайте-ка побеседуем вон на той лавочке. Вы не против? – Он указал на красиво сработанную деревянную скамейку рядом с парковкой в тени разросшихся рябин.

– Ну, давайте поговорим там… – Джулия пожала плечами. – И что у вас ко мне за вопросы? Ваш коллега меня уже расспрашивал. Кстати, чайная церемония ему очень пришлась по душе.

– Да-а… – с утрированным согласием кивнул Гуров. – Он от нее в полном восхищении. Кстати, если это вам интересно, то могу сообщить, что приказом начальника главка от следствия по этому делу он отстранен.

– Это еще за что? – искренне удивилась его собеседница.

– За «чайную церемонию» с несовершеннолетней, – приглушив голос, пояснил Лев. – Хотя, по сути, к этому его принудила она сама, использовав какой-то сильный афродизиак. Хорошо еще начальник главка оказался человеком думающим, а то и вовсе дело могло бы закончиться судом и реальным сроком.

Похоже, услышанное Джулию удивило еще больше.

– Ни хрена себе, порядочки у вас! – резюмировала она. – Прямо как будто не в России живете. Вон, вся милиция-полиция живет по «понятиям», а вы – по закону. Обалдеть! И – при чем тут несовершеннолетняя? Мне через месяц восемнадцать.

– Станислав в любом случае не имел на это права, – твердо уведомил Гуров. – К тому же до своего дня рождения вы несовершеннолетняя. Его вину смягчает лишь одно обстоятельство – применение вами какого-то фармацевтического препарата. Кстати, что за стимулятор вы использовали?

Возмущенно всплеснув руками, Джулия саркастически рассмеялась:

– Да ничего особенного я ему не добавляла! Новая хрень, наподобие той же виагры. На вас бы она и не подействовала – по глазам видно, что у вас на уме только работа. А у Стаса… Да он еще и чаю не выпил, а мои коленки своим взглядом только что не обглодал. Ой-ей-ей! Совратили невинного мальчика-опера! Ага! Чую, бабник он страшенный – ни одной юбки не пропустит.

Это замечание было, что называется, «в яблочко». Издав смущенное «гм-гм», Лев сразу не нашелся что ответить, а Джулия, воодушевившись этой заминкой, положив ногу на ногу, с тем же напором продолжила:

– Лев Иванович, я знаю, что вы обо мне думаете. Но вы ошибаетесь, если считаете меня богатенькой гиперсексуально озабоченной шлюшкой. Хотите правду? Если честно, то в душе мужиков как таковых я ненавижу. Нет, я не из «розовых», я не из лесби – к этому курятнику отношения не имею никакого. Просто… Хотя нет, обойдемся без подробностей – это ни к чему. Скажу лишь так: тому есть веские причины. Да, у нас с Женькой Кошак идет заочное состязание по коллекционированию самцов. Но если она спит с теми, с кем я побрезговала бы даже поздороваться за руку, наподобие пропахшего женскими духами эстрадного красавчика Эдди, то я выбираю нормальных бруталов. К тому же она реальная сексоманка, а я как бы свожу счеты с похотливым мужичьем. С этими озабоченными «факоносцами». Это как бы моя миссия.

Гуров, с интересом окинув взглядом свою собеседницу, сочувственно констатировал:

– Очередное подтверждение того, что и богатые тоже плачут… Да и делают глупости к тому же. Знаете, Юля, роль амазонки-мстительницы непродуктивна и саморазрушительна. Рано или поздно вам придется выбирать – или закопать свой «томагавк» интимной мести, или примыкать к радикальным феминисткам, где, должен отметить, «розовых» – с преизбытком.

Напряженно глядя куда-то в пространство, Джулия ответила с нескрываемой досадой:

– Для этого сначала надо встретить нормального парня – не сволочь, не козла, не хитрозадого ловчилу. Думаете, мало соискателей моей руки? Полно… Только на кого ни глянь – в глазах читаешь одно: деньги, деньги, деньги, много денег!.. Вон Юрка. Совсем другой человек. Если честно, то я думала, что мне удастся его чем-то зацепить. Но он любит свою невесту. Упертый, черт! Вчера до последнего не хотел мне уступать. Но, кстати, с ним мне понравилось гораздо больше, чем со Стасом. Романтики – они всегда вне конкуренции. Ну и ладно! Пусть женится на своей несравненной. А все равно он был моим!.. – Девушка торжествующе рассмеялась.

Последнее Льва несколько встревожило.

– Джулия, уж не собираетесь ли вы проинформировать его девушку о том, что было между вами с Юрием?

Его собеседница ответила на это укоризненным взглядом:

– Да что уж я, по-вашему, стерва, что ль, конченая? Ну, вы скажете такое… Конечно же нет! Пусть это останется нашей с ним маленькой тайной. Он ведь все равно в душе будет сравнивать свою жену с другими – с теми, что у него были до нее. Да и с теми, что будут после, – почему бы нет? И я уверена, что в сравнении с этими гусынями для него я буду выше и желаннее их всех, вместе взятых. Мне уже и этого достаточно. Так, Лев Иванович, что-то мы с вами ушли совсем не в те дебри. Что там вы хотели у меня узнать?

– Да, вы правы – будем ближе к делу… – Немного помедлив, словно обдумывая шахматный ход, Гуров спросил: – Скажите, Джулия Валентиновна, вы давно знаете Жужану Мыльску и что вообще можете сказать о ней как о человеке?

Удивленно взглянув на Льва, его собеседница недоуменно пожала плечами.

– Она в числе подозреваемых? Ах нет… Хм! Ну, познакомились мы с ней в ту пору, когда она еще была начинающей журналисткой Тонечкой Махаловой, которая брала интервью у моего отца для газеты «Контрасты». Как мне показалось, она рассчитывала и на какое-то продолжение завязавшегося с ним общения. Но ничего не вышло. И тогда она сама завязала со мной знакомство, чтобы, я так понимаю, все же добиться своего. Мне тогда было четырнадцать, и мне очень льстило внимание «акулы пера», которая в итоге оказалась мелкой, озлобленной пираньей. Впрочем, уже тогда мне было ясно, что ее затея с тем, чтобы заарканить моего папу, – нереальна. Абсолютно!

– Это почему же? – заинтересовался Гуров.

Джулия иронично улыбнулась.

– Ее характер написан у нее на лице. Какая она ни «щучка», эта Элка, но все же не злыдня, не из подколодных. А вот Жужана – так она стала зваться в Интернете, где завела собственный блог, – именно из ядовитых пресмыкающихся. А еще она, по-моему, из бисексуалок. Однажды намекнула, что мы могли бы пообниматься. Ну… Нет, это не мое! Что еще? Она мнит о себе вообще хрен знает что – стопудовая мания величия. Женька Кошак в сравнении с ней намного проще. Но в тусовке мы с ней как бы считаемся подругами, и поэтому я решила пригласить и ее. Да и вообще идея свадьбы по типу большой светской тусовки – полностью моя. И получилось, надо сказать, неплохо, если бы не убийство Виктора Евгеньевича. Жалко деда – классный был мужик… – На лицо девушки набежала тень.

– Скажите, Джулия, а что за подруга была с Жужаной? Ее вроде бы зовут Ланой?

Пренебрежительно махнув рукой, Джулия подтвердила, что спутница Мыльска-Махаловой и в самом деле носит имя Лана, а ее фамилия Винелли. Откуда она появилась в Москве – неизвестно. Да и вообще, любые подробности личной жизни художницы-абстракционистки для широкой публики были загадкой. Год назад она просто возникла словно из ниоткуда, и все. Лана снимала номер в гостинице среднего уровня «Топаз», что в любом случае стоило недешево, и на то, чтобы проживать там постоянно, деньги требовались приличные. Однако, если судить по тому, что Лана брала парфюмерию и наряды в достаточно дорогих магазинах, в средствах себя она не стесняла.

– …Приглашать эту фифу я ни за что не стала бы, – категорично уведомила Джулия. – Но Жужана уломала – дескать, без нее и я не пойду. А если бы она не пошла, то сорвались бы и «Бретельки», и Микки, и многие другие. А почему эта Лана заинтересовала вас?

– Учитывая то, что ваша горничная Светлана видела, правда со спины, женщину, которая спешила прочь от места убийства, причем, судя по описанию, имеющую сходство с этой самой Ланой, тут есть над чем задуматься. Я пока не делаю далекоидущих выводов – убийство совершено, безусловно, мужской рукой, – но она могла быть и сообщницей убийцы. Вы мне не поможете найти контакты Мыльска-Махаловой и этой Винелли?

Достав свой сотовый и нажимая на кнопки, Джулия с сожалением в голосе пояснила:

– Телефон Жужаны – пожалуйста. А вот номера Ланы у меня нет. Его можно взять только у Жужаны. Если, конечно, она его даст. Насколько я знаю, насчет этого с ней договориться очень трудно.

– Ну, раз уж вы достаточно хорошо знаете эту самую Винелли, то, может быть, поможете составить ее фоторобот?

– Да, без проблем! – Джулия задорно улыбнулась. – Куда и во сколько подъехать?

Завершив разговор и попрощавшись со своей собеседницей, Гуров направился к машине. В этот момент запиликал его телефон. Это был Петр. Вкратце выяснив, как у Льва идут дела, Орлов сообщил, что ситуацию вокруг Липинского района и конкретно села Ситцевый Обоз он обсудил с широким кругом заинтересованных лиц. Вышел и на Хасана Хафизова, настоятельно порекомендовав тому во избежание неприятных и к тому же серьезных последствий в какие-либо авантюры не ввязываться. Выразив удивление и изобразив непонимание сути вопроса, тем не менее Хафизов заверил, что он человек законопослушный и выходить за рамки закона не собирается.

– Ну а сейчас куда направляешься? – в заключение поинтересовался Орлов.

– Через час у меня встреча с шоуменом Марфинским. Побеседуем с ним. Он ведь как-то высказывал претензии и, можно даже сказать, угрозы в адрес своей бывшей жены. Надо разобраться…

– Ну, давай действуй. Приедешь в главк – зайди…

Положив телефон в карман, Гуров взялся за ручку дверцы, но в этот момент сзади послышался голос Джулии:

– Лев Иванович, вас еще на минутку можно?

Когда он подошел к девушке, та с совершенно серьезным видом негромко спросила:

– Хотите, скажу вам, кто вполне мог убить дядю Витю? Это, так сказать, «друг» нашей семьи, адвокат Коконин Константин Виленович. Он уже много лет работает с моим папой и поэтому вхож в наш дом. Хотя если по мне, то я бы этого пса шелудивого к порогу и на пушечный выстрел не подпустила бы. Но моему папе черта с два что докажешь. Он свято верует в его порядочность и личную преданность себе.

– Юля, допустим, я могу согласиться с вами, хотя и лично не знаком с этим Кокониным. Но вы же знаете, что для начала официальных действий в отношении его нужны и какие-то реальные основания – угрозы с его стороны в адрес потерпевшего, проявления каких-то намерений и так далее. В этом плане у вас что-то есть?

– Есть! – На лице Джулии промелькнула мстительная улыбка. – За два дня до свадьбы этот урод приезжал к нам домой, а отец с Эллой срочно куда-то уехали. Светлана по его просьбе в малую гостиную принесла кофе. И он там попытался принудить ее к интиму. Она позвала на помощь. Рядом случайно оказался дядя Витя. Он хоть и был в годах, но мог «дать дрозда» и тем, кто вдвое моложе его. Поэтому без проблем дал встряску этому гнилому адвокатишке. Тут приехали папа с Эллой. Светлана – женщина очень застенчивая и поэтому о происшедшем не сказала им ни слова. А вот дядя Витя сразу же поставил вопрос ребром: место ли в нашем доме такой мрази? Тот кинулся оправдываться, клясться, что не замышлял ничего дурного, что это была всего лишь шутка. Тем более что Светлана якобы сама его спровоцировала. Позвали Светлану. Этот хлюст сразу же стал перед ней на колено и поклялся, что случившееся было розыгрышем. Вроде того, он к ней неровно дышит и собирается сделать официальное предложение. Ну, она его простила. А насчет предложения сказала, что ей нравится другой человек. В тот момент мы даже не догадывались, что они очень близко подружились с дядей Витей…

Потерев лоб, Лев пожал плечами:

– Эта стычка, конечно, факт серьезный. Но вдруг у него алиби? Вы можете сказать, где он находился в момент убийства?

– Ну, в общем-то, да… – девушка уверенно кивнула. – В тот момент, когда Светлана закричала: «Дядю Витю убили!», я его и увидела. Он шел с той стороны и, знаете, так крадучись, озираясь по сторонам, хотя было видно, что спешил. Было такое впечатление, как будто он чего-то натворил и теперь боялся, что его поймают. Я шагнула ему навстречу, загородила дорогу и сказала: «Ну?!» Он шарахнулся назад, пробормотал: «Это не я! Это не я!..» – и сразу же куда-то юркнул, как мышь. Думаю, он в тот же момент смылся домой.

Ничего не говоря, Гуров недоуменно посмотрел на свою собеседницу.

– А что же вы об этом молчали до сих пор? – наконец поинтересовался он.

– Сама не знаю… – Джулия пожала плечами. – Но, скорее всего, хотелось растянуть удовольствие, чтобы эта плесень получила свое в самой полной мере. Он же за эти дни, я так думаю, успокоился и приободрился – раз им не заинтересовались, значит, пронесло. И вот тут – «сюрприз»! Пусть поглотает валидол…

– А можно узнать о причинах столь острой неприязни к этому типу? – спросил Лев, как бы догадываясь об истинной подоплеке подобного отношения девушки к «другу семьи».

Чуть порозовев, та изобразила мину презрительного пренебрежения и уклончиво ответила вопросом на вопрос:

– Лев Иванович, но ведь, наверное, и вам встречались люди, которые сами по себе вызывали у вас крайнюю неприязнь и отторжение? Ну вот просто человек вам неприятен, и все тут? Ведь так же?

Гуров чуть развел руками и понимающе улыбнулся:

– Встречались… Куда денешься? Хорошо! Раз уж ваши слова следует понимать как официальное заявление, то его следовало бы оформить на бумаге. Как говорится, слово к делу не пришьешь…

– А я и не отказываюсь… – Джулия тоже улыбнулась. – Будем писать прямо сейчас?

…Четверть часа спустя, выехав в сторону Москвы, Лев снова позвонил Орлову.

– Новая информация, – лаконично уведомил он. – Есть конкретный подозреваемый. Это некто Коконин, личный адвокат нашего клиента. Заявление написала дочь Золотилова, которая считает, что это именно он убил Лещева.

Гуров вкратце рассказал о разговоре с Джулией.

– Та-а-к… – Петр услышанному явно был рад. – Считаешь необходимым взять его под стражу?

– На мой взгляд, достаточно подписки о невыезде, – голос Льва звучал задумчиво, с нотками сомнения. – У нас пока что нет никакого подтверждения тому, что именно он нанес удар Лещеву. Шумиха, которую гарантированно учинят его коллеги, если Коконин вдруг будет арестован, нам ни к чему. Сам же знаешь, что и Бугва тут же впряжется, и вся прочая адвокатская рать. Поэтому, мне кажется, Коконина следует вызвать к нам для дачи показаний и заодно взять с него подписку. Пусть информационщики его разыщут и пригласят часа на три дня. Думаю, к этому времени с Марфинским мы уже закончим. Да, заодно пусть найдут и Жужану Мыльску – к ней тоже немало вопросов.

– Ну, хорошо, ограничимся подпиской. Так сказать, под твою ответственность… – неохотно согласился Орлов.

…Марфинский в кабинете Гурова появился пусть и не образцово точно, но уж не с опозданием, свойственным представителям мира так называемой богемы. Лев даже не удивился, увидев на пороге человека, какого он себе и представлял. Марфинский и в самом деле был лощеным, гламурным типом, с написанным на лице непоколебимым убеждением в том, что он – непревзойденное светило шоу-бизнеса.

Манерно поправляя завитые, надушенные волосы, гость с некоторым жеманством поздоровался и спросил:

– …Я по адресу? Меня пригласили к полковнику Гурову Льву Ивановичу. Это вы?

– Да, это я, – несколько сухо подтвердил Лев и указал на стул напротив: – Прошу садиться. Гарри Максимилианович, у меня к вам есть несколько вопросов. Первый: что вы знаете о происшествии на свадьбе Валентина Золотилова и вашей бывшей жены Эллы? Я имею в виду убийство ее отца Виктора Лещева.

С той же манерностью жестикулируя хлипковатыми, женственными, необмускуленными руками, его собеседник несколько витиевато сообщил, что об убийстве знает из СМИ – телевидения и прессы. Какие-либо иные подробности, заверил Марфинский, ему совершенно неведомы.

– А как вы можете объяснить свой такой вот довольно агрессивный демарш во время недавней встречи с Эллой? – глядя на него в упор, жестко поинтересовался Гуров. – Вы же, когда она сбежала из квартиры подруги, пообещали ей, что она об этом очень пожалеет. Что вы под этим имели в виду?

Шоумен растерянно развел руками и, на глазах теряя свой недавний гламурный лоск, чуть нервно заговорил уже безо всяких выкрутасов:

– Лев Иванович, это не совсем правда, то, что вам рассказали! Честное слово! Да, что-то наподобие этого я вроде бы брякнул. Но речь не шла об убийстве! Просто я был крайне расстроен тем, что моя любимая женщина уходит окончательно и бесповоротно. Я в отчаянии нес всякую чушь, пытаясь если не уговорами, так хотя бы страхом заставить ее вернуться. Но и только лишь!..

– А ваша записка, брошенная мне в почтовый ящик, – это как понимать? – Лев иронично усмехнулся.

– Какая еще записка? – вполне искренне удивился Марфинский. – Никому и ничего я не бросал.

– Записка, извещающая о том, что на свадьбе Золотилова обязательно произойдет убийство. Я думаю, наши графологи по почерку быстро докажут ваше авторство, – неспешно, как учитель, объясняющий урок, сказал Лев со значением в голосе.

Торопливо, как тонущий, хватающийся за соломинку, с некоторым даже торжеством шоумен поспешил возразить:

– Какой почерк? Записка-то составлена из букв, вырезанных… – осекшись, он замер с гримасой крайней досады на лице.

«Ой, какой же я кретин!!!» – читалось в его глазах.

– Да, Гарри Максимилианович, из букв, вырезанных из газеты, – без тени ликования или злорадства Гуров покачал головой. – Так, откуда вам стало известно о готовящемся убийстве? И почему об этом вы решили предупредить таким вот способом?

Обхватив голову руками, Марфинский некоторое время сидел, склонившись лицом к коленям, после чего, помотав головой, отчего его пышная прическа потеряла свою первоначальную форму, выпрямился и с обидой в голосе посетовал:

– Лихо вы меня подловили… Знал же, кретин, что с вами надо ухо держать востро. Какой конфуз!.. Ну, и что мне теперь говорить? – Он растерянно развел руками. – Вы ведь, я так понимаю, ни одному моему слову уже не поверите. Я… Я теперь и не знаю, что мне сказать, как себя держать, на что надеяться… Ну, ладно, пишите, – с обреченно-отчаянным видом он махнул рукой, – что это я убил Виктора Евгеньевича. Что уж теперь поделаешь?.. Пишите, пишите: Гарри Марфинский чистосердечно признается в том, что это он пробрался на территорию виллы Валентина Золотилова и ударил в грудь своего бывшего тестя сувенирной заточкой. Хотя, если по совести, я скорее себя ударил бы, нежели его. Золотой был человек. Добрая ему память…

– У вас с ним были нормальные взаимоотношения? – словно и не заметив только что прозвучавшего отчасти истерично-ернического спича, невозмутимо спросил Гуров.

– Да-а… – шоумен ностальгически улыбнулся и тут же немного поправился: – М-м-м… Нет, он довольно иронично относился и к моей работе, и к тому, как я выгляжу. Но он был очень добрый человек – понимающий, отзывчивый, хотя и строгий. Когда Элла со мной развелась, он этого очень не одобрил. Он не был сторонником скоропалительных разводов.

– Так чего ради вы отправили мне ту записку? – сугубо деловито Лев повторил своей недавний вопрос.

Как-то сумбурно подвигав перед собой руками с растопыренными пальцами, Марфинский конфузливо произнес:

– Дурь в голову ударила, вот и отправил… Надеялся на то, что этим удастся сорвать свадьбу и Элла воспримет это как знак свыше. Я даже собирался послать анонимку в ФСБ о том, что якобы вилла Золотилова заминирована. Но друг меня отговорил. Это режиссер Гордей Рядун, муж подруги Эллы. Он, кстати, и организовал нашу с Эллой «случайную» встречу у него дома.

– А-а-а, автор «Неутолимой жажды желаний»… – с иронией резюмировал Лев, насмешливо глядя на своего собеседника.

Тот, отчего-то засмущавшись, поспешил возразить:

– Лев Иванович, мне самому этот фильм не понравился. Спонсоры дали ему готовый сюжет, дали деньги и сказали: снимай. Спонсоры, кстати, зарубежные. А у него, между прочим, есть и хорошие фильмы. Например, «Бегство с Голгофы» и «Гонки по трясине». Там никакого порно – нормальные жизненные фильмы про людей, которые уехали из России и теперь пытаются вжиться в чужой мир. Кстати-кстати! Он же мне и посоветовал как вариант отправить записку лично вам – о вас он наслышан и даже собирается снять фильм, где прототипом главного героя будете вы. Ну, он так мне объяснил: за ложную информацию о взрыве можно и срок схлопотать, а за сообщение о готовящемся убийстве, пусть и липовом, мне ничего не будет. Разве что поругают…

– «Поругают»… – сокрушенно вздохнув, Гуров рассмеялся. – А вам знаком такой человек – Коконин Константин Виленович?

Как бы даже воспрянув духом, шоумен охотно сообщил о том, что с означенным адвокатом он пересекался несколько раз, но еще больше о нем наслышан. Причем мнения разных людей оказывались диаметрально противоположными. Если одни считали Коконина талантливым юристом и отзывчивым человеком, то другие воспринимали его как самодовольную бездарность, к тому же весьма нечистоплотного свойства.

– …Как-то он вел дело одного инвалида, машину которого стукнул какой-то иномарочник. Потерпевший пытался взыскать с того охламона моральный вред – иномарочник мало того что побил его «семерку», так еще и его самого поколотил ни за что. И что бы вы думали? Он, оказывается, брал деньги и с того и с другого. Дело, конечно, было проиграно, и только из-за идиотски выстроенной линии защиты. Потом один мой знакомый, его зовут Вадик Синькевич, все прикалывался по этому поводу. Ну, типа того, что это – суперанекдотичный случай, когда пройдоха-юрист с «пятой графой», в которой значится «русский», пролохотронил простака-клиента с «пятой графой» – «еврей»…

– А вы не в курсе, за что Джулия Золотилова так не любит Коконина? – снова спросил Лев, поняв, что его собеседник человек достаточно информированный.

– Лев Иванович, знаю об этом на уровне сплетни. Хотя, мне думается, немалая доля правды в этом есть. Кстати, мне об этом рассказал Гордей. А сам он узнал об этом лично от Коконина, когда они еще общались. Год назад Гордей тоже прекратил всякие отношения с Кокониным после того, как тот кинул его, сознательно проиграв дело о спорной квартире…

По словам Марфинского, неприязнь Джулии к адвокату объяснялась очень просто – когда ей было всего двенадцать, Коконин ее совратил. Как личный юрист Золотилова дома у Валентина он бывал очень часто. В ту пору Валентин был одинок после смерти жены, которая погибла в авиакатастрофе. Как-то Коконин приехал к нему домой, но Золотилова не застал, хотя вроде бы о встрече они договорились заранее.

Дома находились лишь Джулия и ее нянька. В ту пору, еще пять лет назад, Золотиловы жили в самом Дремино, занимая средней величины двухэтажный коттедж. Подпоив няньку и, возможно, чего-то ей подсыпав, Коконин, судя по всему, имея немалый опыт завзятого педофила, сумел заморочить девчушке голову и уговорил вступить с ним в связь. Потом недели две адвокат у Золотиловых не появлялся, а когда убедился в том, что Джулия никому ничего не рассказала, рискнул приехать снова. Лишь войдя в дом и взглянув на девочку, он понял: она его ненавидит и теперь будет ненавидеть всегда. Поэтому в дальнейшем он старался держаться от Джулии подальше – а вдруг ненароком сболтнет?! Реакция Золотилова на случившееся могла оказаться весьма и весьма жесткой.