Текст книги "Трактир на Пятницкой"

Глава третья
Серж

Пашка проснулся, вытер о подушку вспотевшее лицо, перевернулся на спину и с хрустом потянулся. Он посмотрел на розовые, в цветочках обои и знакомое пятно на потолке. Оно было похоже на одноглазую рыбу с огромным хвостом и хищной пастью.

– С добрым утром, зубастая, – сказал Пашка, сел, по-турецки подогнув ноги, и крикнул: – Нинка!

– Мадемуазель вышла.

Пашка повернулся на голос, недоуменно посмотрел на занавеску, разделявшую комнату на спальню и столовую, и спросил:

– Кто это?

– Серж. С твоего позволения.

Заскрипел стул, занавеска отдернулась и пропустила высокую прямую фигуру в застегнутом наглухо мундире.

– Серж? – удивленно протянул Пашка. – Какая нелегкая занесла? – он соскочил с кровати и, поглядывая на неожиданного гостя, стал быстро одеваться.

– Тебя нельзя заподозрить в излишней любезности, – Серж надменно улыбнулся и согнул в кольцо гибкую трость, которую держал в руках.

– Мы с тобой кореша? Заявился в такую рань. И как ты узнал про эту малину?

Серне пожал плечами.

– Теперешние товарищи говорят: будущее за теми, кто рано встает. Когда человек мне нужен, я его нахожу.

– У меня таких товарищей нет. А Пашка Америка теперь всем нужен. Могу открыть юридическую контору. Червонец за совет.

– Пашка взял полотенце и вышел из комнаты. Он запустил примус, поставил чайник и стал умываться. Что нужно этому барчуку? И вообще, кто он такой, этот Серж? После вчерашнего разговора с Серым все посетители “Трех ступенек” стали для Пашки подозрительны. Среди десятка имен, названных Серым, был и этот длинноногий франт.

Пашка задержался на кухне и стал вспоминать, что ему известно о госте.

Он появился месяц или два назад. Его привела одна из Нинкиных подруг. С тех пор он сшивается в трактире каждый вечер. Он слишком выделялся среди постоянных посетителей, и поэтому Пашка сразу обратил на него внимание. А когда увидел узкие руки с длинными пальцами, решил, что новичок – соратник по профессии. Пашка знал одного такого же франта с наманикюренными руками. Так тот в “Балчуге” вынимал бумажники у загулявших купцов и даже не уходил из ресторана.

Пашка завел было с новичком профессиональный разговор, но в ответ получил только насмешливый взгляд.

Еще Пашка слышал, что Серж промышляет наркотиками, но не поверил этому, так как Серж сам нюхает кокаин. А точно известно, что торговцы боятся своего зелья как черт ладана и никогда его не употребляют. А этот всегда таскает в кармане трубочку, водку не пьет и ест очень мало. Типичный наркоман. Уж таких-то Пашка перевидал за свою жизнь.

Пашка поправил примус, похлопал по медному боку чайника и пошел в комнату.

Вытянув длинные худые ноги в сверкающих новых штиблетах, Серж сидел в кресле и листал журнал с голыми бабами, который всегда лежал у Нинки на столе.

– Интересуешься? – спросил Пашка, бросил полотенце на кровать и задернул занавеску.

– Только в натуре.

Серж отложил журнал и стал выстукивать какой-то марш.

Пашка посмотрел на наманикюренные руки, на черный перстень на мизинце и завистливо вздохнул:

– Богатые у тебя руки, Серж. Мягкие, узкие и не дрожат. Как это тебе удается, чтобы руки не дрожали? Ты же нюхаешь?

– Хочешь? – Серж опустил руку в карман. – Обычно не даю, а тебе – пожалуйста.

– Перебьюсь, – Пашка закурил и бросил папиросы на стол. – Серж, ответь мне на один вопрос.

– Ну? – Серж отодвинул папиросы и достал пачку дорогих французских сигарет. – Спрашивай.

– С каких доходов ты живешь? – Пашка придвинулся ближе и почувствовал тонкий аромат духов. – Ты не деловой, это сразу видно.

Серж закурил, откинулся в кресле и пустил тонкое голубоватое кольцо.

– Ты малокультурен, Павел, раз задаешь подобный вопрос.

– Слушай-ка, ты, француз из недобитых, – Пашка встал. – Не знаю, чем ты купил отца Василия, что он перед тобой на карачках ползает...

– Чайник уже вскипел, – Серж посмотрел Пашке в глаза и улыбнулся.

Пашка принес чайник, разлил чай в чашки и посмотрел в ленивое лицо гостя. Он решил не отступать.

– А что ты делаешь каждый день в “Трех ступеньках”? Пить не пьешь. Девочки, как я видел, тебя не интересуют. Не наш ты, Серж. Ребята нехорошее про тебя думают. Так и неприятность может выйти. Народ у нас горячий, да и каждому своя шкура дорога.

– Пардон, Павел, я не понимаю, о чем ты говоришь.

Пашка смотрел, как Серж прихлебывает чай, как он косит на него насмешливым глазом, и видел, что тот все понимает и просто забавляется.

– Шлепнут тебя. Тогда поймешь.

– Тогда ничего не поймешь, – Серж отодвинул чашку. – Чему быть, того не миновать. Как это по-французски, Павел? – он снова закурил. – Из тебя сыщик не получится. Слишком ты поговорить любишь. Да и торопишься изрядно. А сыщик должен уметь слушать, а не говорить, – он достал из кармана пилку и, шлифуя ногти, продолжал поучать: – Смотри, сколько ты ошибок наделал. Не ты ко мне пришел, а я к тебе. Визит, надо сказать, неожиданный, значит, говорить должен я. А ты должен слушать. Вместо этого ты набрасываешься на меня со своими вопросами да еще запугиваешь. И откуда у тебя вдруг эти вопросы? – Серж посмотрел на Пашку. – Что молчишь? Чем же я тебя так заинтересовал?

Пашка был уже не рад, что начал этот разговор. Видно, Серж – орешек не по его зубам. А ведь возраста почти одного. Сразу видно, что этот черт из барской семьи и наукам обучался. Ишь как говорит. Чисто адвокат.

– Интересуешься, потому что Серый попросил. Серж опять занялся ногтями, потом неожиданно поднял голову, встретился с Пашкой глазами, рассмеялся и сказал:

– Угадал. Плохи дела у Серого, если он к тебе за помощью обратился. Я неделю назад понял, что красные сыщики ему на хвост наступили. Что же ты обязан сделать? Дырку найти? И решил начать с меня? Ну-ну. Попробуй. Только учти мои советы и не горячись. Если я тот самый, так ты можешь отсюда и не выбраться. Милиция напротив, да и у меня для этого случая должен быть наган в кармане.

Серж был явно доволен разговором. Он бросил пилку и смотрел Пашке в лицо с откровенной издевкой.

Пашка приободрился. Смотри, как много знает барчук. И не скрывает этого. Значит, не так уж плохи Пашкины дела, если не он один знает секреты Серого. Надо будет шепнуть Серому, что Серж в курсе дел. А откуда он знает? Может, он и есть тот мент? Пашка исподтишка посмотрел на Сержа и стал разливать чай.

Серж отвернулся, достал из кармана белую трубочку, глаза у него сузились и смотрели куда-то далеко, будто видели сквозь стену.

Неожиданная мысль заскочила Пашке в голову.

– Дай-ка понюхать, – сказал он и взял Сержа за руку. – Никогда не пробовал.

– Пожалуйста.

– Кокаин, говоришь? Как это делается? – он вынул ватку, поднес трубочку к ноздре и посмотрел на Сержа. – А может, и не кокаин совсем?

– Попробуй.

– И попробую, – Пашка зажмурил глаза и сильно втянул носом. В носу и голове стало холодно, потом – легко и бездумно. Лицо Сержа увеличилось, расплылось и то ли скривилось в усмешке, то ли рассмеялось. Пашка сел и затряс головой. – Вот шибануло, – с усилием сказал он.

Серж держал склянку в руках, нюхал, и по его лицу Пашка понял, что тот сейчас ничего не слышит. А может, этого барчука Серый подослал? Может, проверяют Пашку? Вряд ли налетчик расколется перед таким чистоплюем. Да Пашка ничего и не сказал такого.

Даже наоборот. Он решил помалкивать и побольше слушать. Серж нанюхался кокаина и, наверное, начнет сейчас откровенничать.

– Составим план дальнейшей беседы? – спросил Серж, как только Пашка вошел в комнату.

– Что ты меня на характер берешь? Что тебе нужно? Зачем пришел? Выкладывай, – вспылил Пашка, отказываясь от только что выбранной тактики.

– А как насчет Серого? Ты же ему помогать должен. Надо же выяснить, что я за птица? Может, я оттуда? – Серж показал на окна.

– Меня вчера про Серого еще один человек пытал, – перешел в наступление Пашка.

– Случайно не Климов ли? – Серж показал на окна.

– А ты откуда так много знаешь? Фамилию его, например?

– Догадливый я очень. Да и друзья мы с местным начальником, – Серж вынул из кармана носовой платок и, прикрыв им рот, зевнул. – А если серьезно, то приходилось беседовать. Я не согласен с его концепцией, коллега. У меня одни взгляды на жизнь, у Климова – другие.

– Концепция – это взгляды? Да?

– Примерно.

– Так ты попроще говори, Серж. Если ты будешь эту самую концепцию загибать, а я на блатную музыку перейду, мы с тобой никогда не договоримся. Ты же по-блатному не понимаешь?

– Уел, – Серж рассмеялся. – Тут ты меня умнее, это точно, – он испытующе посмотрел на Пашку, что-то взвешивая. – У меня вопрос к тебе ерундовый. Так, безделица одна, – Серж встал, одернул сюртук и взял в руки трость. – А, черт! – он бросил трость и снова сел. – Не выдашь ты меня Серому?

– Стоп, – Пашка протестующе выставил руки. Умолкни и заворачивай отсюда. Я не копилка для секретов. Мне вчерашнего разговора вот так хватает, – он провел ладонью над головой. – Во! Видал? Разбирайтесь сами. Расселся здесь. Может, я – то? А может, то? Иди-ка добром. А нет – айда в уголовку, там и решим...

– Только без этого, – Серж вскочил, и трость лопнула у него в руках.

Пашка посмотрел на вытянувшееся лицо и рассмеялся.

– Чего это у тебя с начальником разное-то? – спросил он.

– Концепция, – ответил Серж и опустился в кресло.

– Где Нинка?

– Я ее отослал. Мне с тобой надо с глазу на глаз поговорить. Очень надо.

– Что-то не получается у нас с тобой разговора. Муть одна.

– Сядь на минуточку. Пашка вздохнул и сел.

– Не вздыхай, сейчас все поймешь. Это я виноват, что у нас разговор не клеится, – Серж закурил, несколько раз жадно затянулся и раздавил сигарету. – Ситуация, то есть положение, – поправился он, – таково. Тебе надо искать дырку, или, как вы говорите, мента. Если ты его не найдешь, то... – Серж выразительно щелкнул пальцами. – Верно?

Пашка кивнул.

– Если найдешь – то же самое, но через некоторое время, – Серж снова щелкнул пальцами. – Ну, это дело твое. А может, ты и успеешь, как вы выражаетесь, смотаться. Сейчас Серому надо доказать, что ты ему необходим. Так я берусь помочь. Ясно? Теперь вопрос, – Серж поднял палец и внимательно посмотрел Пашке в глаза, – зачем мне это надо и что я хочу за эту помощь получить? Во-первых, мне нужна Варвара. Хочешь верь, хочешь не верь, но это так. Каждому свое. И здесь мне помочь можешь только ты. Как, я потом объясню. Во-вторых, у меня с Климовым свои счеты, о которых тебе знать не обязательно. Все понял?

– А как ты мне поможешь? Ты знаешь этого мента? – спросил Пашка, подаваясь вперед.

– Не совсем, – задумчиво протянул Серж, – есть некоторые сомнения. – Он замолчал, что-то взвешивая. – Цыган, понимаешь ли, того, – Серж сделал рукой неопределенный жест, – подозрителен.

– Цыган? Кореш Серого? Ты что, спятил? – Пашка вскочил и хлопнул себя по бедрам. – Да Серый за Цыгана глотку перервет. Цыган его с последнего дела чуть не на себе вынес. Знаешь это?

– Мне бандитские одиссеи ни к чему. Они только размышлять мешают. Я знаю то, что вижу своими глазами. Этот парень появился недель шесть назад. С тех пор у Серого неудачи. Ты посмотри, Пашка, как Цыган одевается, как держится. Он не пьет, не гуляет с девками, – Серж прищурился и громко щелкнул языком. – Как? Ты видел таких налетчиков, Павел? Поверь моему чутью, он не ваш, этот Цыган, – Серж встал, рассмеялся, потом снова сел и долго смотрел на Пашку, улыбаясь.

Пашка вспоминал. И чем больше вспоминал, тем больше убеждался, что Серж говорит правду. Цыган выделялся среди ребят Серого сдержанностью и хладнокровием, собранностью и какой-то военной подтянутостью. Недавно Пашка слышал, как Цыган отчитывал силача Свистка за то, что он проломил голову сторожу. Называл его висельником и мокрушником. Говорил, что в случае неудачи уголовка шлепнет Свистка в первую очередь, и хвастался, что за ним, Цыганом, мокрых дел нет.

– И вот еще что, Павел, – прервал Серж размышления Пашки, – попробуй поговорить с ним на блатном жаргоне. Уверен, что он ни черта не поймет.

– Попробую, – Пашка сморщился, пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль, что-то связанное с Цыганом. А может быть, с Сержем? – Попробую, – повторил он и тряхнул головой, – только этого будет мало для Серого. Цыган вроде и не калякал, что он из блатных. Он вроде этот самый, – Пашка покрутил пальцем у виска, – с мыслями.

– Идейный, что ли? – спросил Серж. – Во-во! Идейный, – обрадовался Пашка.

– Надо поинтересоваться его идеями. Боюсь, что они красного цвета, с большевистским оттенком. Ненавижу, – Серж хрустнул пальцами, – идейных особенно ненавижу. Ничего, за все посчитаемся.

Пашка впервые увидел в лице Сержа столько злобы. Обычно флегматичный и барственно-ленивый, Серж сейчас был похож на эпилептика во время припадка. Глаза закрылись, ноздри вздрагивали, раздувались, а полные, обычно яркие губы растянулись тонкими серыми пиявками. Между ними проглядывали острые зубы.

– Я передумал, – Серж вытер лицо платком, – я передумал, Павел. Расскажи Серому о нашей беседе. Только про Цыгана ни слова. Просто скажи: Серж хочет и может помочь. Надо же, до такого фортеля додумались! Своего человека засунули в самую душу. А Цыгана сейчас трогать нельзя.

– Это почему же? Надо только точно разнюхать. Чтобы ошибки не вышло, – Пашка почесал в голове. – Ну и силен ты, Серж. Завариваешь кашу.

– Торопиться сейчас нельзя, – Серж опять был спокоен и рассудителен, – надо найти второго, – и, встретив недоуменный взгляд Пашки, пояснил: – Не может он быть один. Информацию надо как-то передавать. Да и трудно одному.

Пашка оценил сообразительность собеседника и спорить не стал.

Пашка скатился по ступенькам в трактир и остановился на пороге, чтобы перевести дух. Ощущение было такое, будто входишь в парную. Вместо пара – папиросный дым, вместо запаха березы – водочно-табачный перегар. Залу наполнял монотонный гул голосов, изредка прерываемый громким возгласом или визгом девчонки. Но гул поглощал этот всплеск, равномерно растекался по стенам и потолку и гас где-то в опилках под ногами.

Пашка втянул сквозь зубы густой воздух и оглядел зал. Два стола занимала артель ломовиков. Видно, обмывают удачный подряд. Рядом красноармеец с барышней сидят за бутылкой портвейна. Три девочки отдыхают от бесцельной ходьбы и, наверное, обсуждают скупость и вероломство мужчин. Офицер – седой мужчина с породистым небритым лицом – играет на гитаре и поет:

Как бы мне, рябине, к дубу перебраться...

Дальше все тонет, как в пороховом дыму. Пашка сунул руки в карманы и вразвалочку пошел к стойке.

– Привет, Америка, – сказала девочка с острым носиком и впалыми щеками, – присядь к нам, изобрази кавалера.

Пашка взял ее за ухо.

– Ты же меня не любишь, пацанка. Зачем зовешь?

– Люблю, – девчонка улыбнулась, – люблю, Америка. Только я Нинку боюсь. Она за тебя глаза выцарапает.

– Стой, – Пашка хлопнул в ладони и присвистнул, – так это ты недавно у меня на улице папиросу просила?

– Я, – девчонка смутилась.

Ее соседка откинула коротенькую вуаль и заулыбалась, блондинка напротив стала поправлять якобы сползающую на чулке резинку.

– Вы что, ошалели, девки? – Пашка сел на стул и поглядел в напудренные, яркогубые лица. – Я что вам, клиент?

Остроносая отвела глаза и тихо сказала:

– Угости, Паша.

– Николай! – крикнул Пашка и ударил кулаком по столу.

Половой, как мячик, вкатился в зал, смахнул со стола несуществующие крошки и, склонив блестящую от бриолина голову, подобострастно проговорил:

– Слушаю-с, Америка?

– Бутылку вина.

– Водки, – поправила блондинка.

– Поесть.

Пашка посмотрел в глазастое лицо девчонки и взял полового за рукав.

– Ты что же, паскудина, не видишь: люди голодные сидят?

– Так ведь их, почитай, за день больше дюжины зайдет. И корми каждого, – половой развел руками, – хозяин в момент накостыляет.

– У, жмотина, быстро тащи ужин! Заказывайте, девочки, – Пашка поднялся и пошел в глубь зала.

За одним из столов он увидел Сержа, который сидел с неизвестной Пашке женщиной и, улыбаясь, что-то шептал ей в самое ухо. Дамочка прижимала к губам фужер с вином, молча млела рядом с красавцем Сержем и косила на него влажными глазами. За этим же столом сидел... Пашка чуть было не споткнулся... сидел Цыган. Он, улыбаясь, что-то говорил Сержу, а тот согласно кивал и тоже улыбался.

– Никак кореша, – удивленно пробормотал Пашка, свернул к кабинетам и чуть не столкнулся с половым, который, приседая и откидываясь назад, бежал с полным подносом. Поравнявшись с Пашкой, он быстро проговорил:

– На второй червонец перевалило.

Пашка промолчал и пошел дальше. В кабинетах никого не было, и Пашка повернул было назад, но встретился с отцом Василием.

– Здравствуй, Пашенька. Здравствуй, дорогой. Как бог грехи терпит? – быстро заговорил он, беря Пашку за локоть двумя руками. – Раненько ты сегодня. Раненько. Еще и нет никого. Или новости какие? – глаза хозяина засветились.

– Какие могут быть у меня новости? – спросил Пашка и пожал плечами. – Пока при деньгах, и не работаю.

– Не дури, Пашенька, – хозяин цепко держал его за локоть. – О чем тебя Серый просил, помнишь? Узнал что-нибудь?

Мимо прогрохотал с подносом Николай, и Пашке вдруг показалось, что он нарочно уронил рядом с ними вилку и теперь, поднимая, прислушивается.

Когда Николай скрылся на кухне, Пашка спросил:

– Откуда этот рыжий?

– Сыночек свояка моего. Божий человек, – отец Василий махнул рукой. – Эко загнул, Пашенька...

– Вот и закладывает вас этот божий человек, – сказал Пашка. Воспользовавшись тем, что хозяин его отпустил, он повернулся и пошел в зал.

– Америка! – окликнул его Цыган и показал на стул. – Присядь на минутку.

Пашка подошел, но садиться не стал.

– Осколки прежней роскоши, Мишель, – сказал Серж и кивнул в сторону офицера, – георгиевский кавалер.

– Такова жизнь, – ответил Цыган, – слабые погибают первыми.

К офицеру подошел крикливо одетый нэпман; он остановился в двух шагах и, явно пытаясь привлечь внимание зала, сказал:

– Хочешь выпить, гусар?

– Хочу, барин, – ответил офицер и поднял голову.

– Держи, – нэпман бросил монету себе под ноги, – гуляй, гусар.

Кругом засмеялись, офицер вздрогнул. Казалось, сейчас он ударит обидчика, но вот на лице его появилась деланная улыбка, он поклонился.

– Спасибо, барин, – офицер картинно встал на колени и протянул руку к деньгам.

В этот момент вскочил Цыган и наступил на монету.

– У меня к вам личная просьба, – сказал он нэпману, – поднимите деньги. Я вас очень прошу, любезный.

В зале стало тихо. Все с любопытством смотрели на нэпмана, который из кошки превратился в мышь. Секунду нэпман не двигался, улыбка стала сползать с лица Цыгана.

– А-а! – произнес напряженный женский голос...

Нэпман, боясь опоздать, упал на колени, схватил монету, вскочил и хотел идти к своему столу, но испуганно остановился.

– Любезный, – сказал Цыган, и улыбка снова вскарабкалась на его лицо, – любезный, подарите господину офицеру сто рублей и, если у вас есть свободное время, извинитесь перед ним, – не ожидая, когда нэпман выполнит его указание, Цыган резко повернулся на каблуках и пошел к Сержу.

Зал зашумел.

– Покойник не состоялся!

– Силен, бродяга!

Пашка вернулся к своему столу, где в центре по-хозяйски сидела Нинка. Он молча кивнул и сел рядом. Чувствуя, что сейчас разгорится скандал и их могут выставить на улицу, женщины торопливо ели, только глазастая девчушка, которая первая поздоровалась с Пашкой, водила вилкой по столу и испуганно поглядывала на Нинку. Пашка тоже оглядел Нинку и неожиданно разозлился. Разозлился на ее крепдешиновое платье, на сытую самодовольную физиономию, на брезгливую складку у рта, которая ярче выступила, когда Нинка смотрела на жующих женщин. Он разлил всем водку, выпил и взял в руки огурец.

– Павел, – многозначительно протянула Нинка и сделала круглые глаза.

– Я парень простой, – огрызнулся Пашка. – Точнее сказать, деловой, и мне можно есть руками, – добавил он, с вызовом посмотрев на Нинку. – И ты, уличная девка, из себя кралю не строй.

Женщины перестали жевать и сидели с каменными лицами, а девчушка стала потихоньку сползать со стула, считая за лучшее незаметно исчезнуть.

Нинка сделала вид, что ничего не слышала, достала зеркальце и стала пудриться и мазать рот.

В это время из-за стола, где гуляли извозчики, поднялся мужчина и, покачиваясь, подошел к Пашке.

– Друг любезный, эти девочки все с тобой? – тщательно выговаривая слова, спросил он.

Блондинка встала, сделала руку крендельком и пропела:

– Девочки, нас зовут. Ах, какой хорошенький, прямо душка, – и похлопала по небритой, воспаленной физиономии мужчины.

– Сиди, – строго сказал Пашка девчушке, увидев, что та встала и одернула платьице.

Когда женщины ушли, он взял ее за руку и спросил:

– Тебя как зовут?

– Аленка, – сказала девчушка и облизнула губы.

– Знакомься, Нинка. Аленка, моя подружка.

Подлетел потный половой и, запыхавшись, прошептал:

– В кабинет просят.

Пашка встал.

– Аленка, ты не уходи без меня, – сказал он и повернулся к Нинке. – И ты подожди да присмотри за девчонкой. Я сейчас.

Серый был в кабинете один. Он молча подвинул Пашке полный стакан, выпил сам, поел и только тогда спросил:

– Ну? Какие новости? И что это ты здесь пел про полового?

– Не нравится он мне, – упрямо сказал Пашка.