Текст книги "Иллюзия. Цена – жизнь"

В припадке преданности новому хозяину в Тбилиси с каким-то нечеловеческим остервенением принялись уничтожать все русское. Даже великому А. Пушкину, воспевшему в стихах страну Ш. Руставели, не нашлось места не только в Пантеоне славы, но и в литературе.

Народу упорно навязывались новые идолы и символы. Музей «советской оккупации» должен был напоминать ему о том, как «изнывала» Грузия под игом сидевшего в Кремле грузина Сталина, а обновленный проспект имени Д. Буша не оставлял сомнений в том, что все дороги из Грузии ведут не в храм, а в Вашингтон.

Гениальный русский поэт, побывавший в Грузии в 1828 году, не остался равнодушен к красотам ее природы и стыдливым горянкам. Там родились широко известные строки: «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» Когда великий поэт писал их, то вряд ли предполагал, какого рода мгла спустя полтора столетия опустится на эти холмы, а точнее, на саму Грузию: мгла мракобесия и пещерного национализма. Они оказались губительными не только для грузинского, но и соседних с ним народов.

В первый год своего правления Саакашвили, объявив самого себя в «законе», зачистил Грузию не только от воров в законе и взяточников из автодорожной инспекции, но и все информационное поле от критики. Жалкие потуги разношерстной оппозиции, обвинявшей его в узурпаторстве, потонули в громогласной антироссийской риторике грузинской власти и треске полицейских дубинок, пересчитывающих ребра несогласных.

Уверенный английский Саакашвили и его министров, получавших зарплату из кармана «западного спонсора», и бодрые заявления встретить очередной Новый год в Сухуме или Цхинвале, вскоре надоели заокеанскому хозяину. Он явно рассчитывал на большее, и потому за грузинскую армию взялись военные советники и инструкторы из НАТО.

В 2006 году, накануне очередной агрессии против Южной Осетии, только одна, открытая часть бюджета Министерства обороны Грузии, выросла в три раза и достигла 220 млн. долларов (в 2005-м – 77,6 млн. долл.), а другого силового ведомства, МВД, почти в полтора раза и составила 110 млн. долларов (в 2005-м – 85 млн. долл.).

В целом динамика роста военных расходов Грузии за восемь лет, предшествовавших агрессии, говорит сама за себя:

2000 г. – 23 млн. долл.

2003 г. – 36 млн. долл.

2005 г. – 167 млн. долл.

2006 г. – 341 млн. долл.

2007 г. – 730 млн. долл.

2008 г. – 600 млн. долл.

Кроме того, в рамках различных программ («Переподготовка и обучение кадров», «Обучение и оснащение», «Модернизация») для силовых структур Грузии (МО, МВД и др.) из США, Великобритании, Турции, Греции и других стран НАТО были направлены значительные финансовые средства. Только в 2002–2004 годах США выделили 64 млн. долл. на программу «Обучение и оснащение», в рамках которой американские инструкторы подготовили свыше 2 тыс. грузинских коммандос и личный состав танковой бригады.

В порядке «компенсации» за эту помощь Грузия в ноябре 2004 года увеличила свой контингент в Ираке до 300 человек, а к январю 2005-го отправила туда дополнительно еще 550 военнослужащих.

Там в условиях боевой обстановки грузинские рейнджеры проходили обкатку, чтобы потом использовать накопленный боевой опыт в войне против непокорных Абхазии и Южной Осетии.

Другая страна НАТО, Турция, в октябре 2004 года выделила на модернизацию грузинской армии 2 млн. долл. Всего с 1998 по 2004 год она израсходовала на эти цели около 37 млн. долл.

В результате долларовых инъекций к началу 2008 года усилиями стран НАТО была полностью проведена модернизация силовых ведомств Грузии и завершено создание их организационно-технической базы.

30 апреля 2008 года с участием членов правительства и парламента Грузии, военных атташе стран – членов НАТО состоялась торжественная церемония открытия военной базы в Сенаки. Она предназначалась для размещения подразделений 2-й пехотной бригады сухопутных войск вооруженных сил Грузии. Общая численность личного состава бригады составила около 3000 человек. Ее строительство обошлось в 9 млн. долл. Работы проводились турецкой фирмой IBC.

Другая военная база вблизи города Гори, расположенная в 30 километрах от югоосетинской столицы Цхинвала, также строилась по стандартам НАТО. По затратам и техническому оснащению она ничем не уступала базе в Сенаки и стала местом дислокации 4-й пехотной бригады сухопутных войск вооруженных сил Грузии.

В начале августа 2008 года начал функционировать учебный центр горной подготовки в Сачхере для грузинских сухопутных войск. Инфраструктура и оборудование объекта также соответствовали стандартам НАТО. Его оснащение проводилось в соответствии с планом двустороннего грузино-французского военного сотрудничества; предусматривало участие французских специалистов в подготовке инструкторско-преподавательского состава центра из числа военнослужащих вооруженных сил Грузии. Центр был рассчитан на прием, размещение и подготовку до 130 человек.

К тому времени были окончательно сформированы организационные структуры высших органов боевого управления вооруженными силами Грузии. В них вошли: сухопутные войска, военно-воздушные силы и войска противовоздушной обороны (ВВС и ПВО), а также военно-морские силы (ВМС). Общая численность личного состава вооруженных сил превысила 26 тысяч человек. Оперативно-боевое управление ими возлагалось на Генеральный штаб (ГШ) вооруженных сил, состоящий из семи департаментов: кадров, разведки, оперативного, связи, логистики, стратегического планирования, военного обучения и военной подготовки. К концу 2007 года общие расходы на оборону стали запредельными и достигли 11,5 % от годового бюджета страны.

Столь своеобразное и стремительное укрепление «демократии» в Грузии было связано с растущей политической, экономической и военной мощью России. Она все увереннее заявляла о своих национальных интересах на Южном Кавказе. В Вашингтоне и Тбилиси всячески старались не допустить этого. Военная мускулатура грузинской армии росла не по дням, а по часам. «Накачивали» ее, как говорится, всем «демократическим» миром. По численности и боевому оснащению к середине 2006 года она превосходила в несколько раз вооруженные силы Абхазии и Южной Осетии вместе взятые. После этого у Саакашвили и его покровителей появилась уверенность в том, что теперь можно смело расчищать строительную площадку под «трубу».

Очередным горячим летом 2006 года они кавалерийским наскоком попытались овладеть Южной Осетией. Но, получив решительный и жесткий отпор со стороны военных формирований республики и миротворческих сил России, агрессор отполз в «норы» – на базы в Сенаки и Гори зализывать полученные раны.

Бросок на Южную Осетию являлся лишь часть общего плана, разработанного грузинскими военными при активном участии советников из НАТО. Еще более масштабная по своим стратегическим последствиям для России и всего Закавказья операция затевалась им все в том же Кодорском ущелье Абхазии. Но она не получила того развития, на которое рассчитывали ее организаторы, и вследствие этого осталась на втором плане.

Глава шестая
Капкан для президентов

В месте с тем всесторонний анализ событий, происходивших в 2006 году в верхней части Кодорского ущелья Абхазии, находившейся в то время под контролем грузинских полицейских формирований, позволяет вскрыть некоторые тайные механизмы, приводившие в движение различные политические и военные силы как в самой Грузии, так и за ее пределами, а также высветить истинные замыслы организаторов той грандиозной операции – провокации.

Холодная зима 2006 года в Грузии сменилась бурной весной, вызвавшей у ее правителей, как многие ошибочно посчитали, очередное психическое обострение. Саакашвили и министр обороны Грузии И. Окруашвили обрушились с абсурдными обвинениями на командование группы российских войск в Грузии (ГРВГ), руководство ГРУ, а также миротворческие силы, заподозрив их в подготовке государственного переворота. Все это сопровождалось непрерывными провокациями против российских военнослужащих и крикливыми пропагандистскими кампаниями антирусского содержания в местных СМИ, которые затем тиражировались на Западе.

Вскоре вслед за ними, но уже на политическом уровне, последовали действия. 18 июля парламент Грузии в одностороннем порядке принял постановление о начале процесса вывода российских миротворцев из зоны грузино-абхазского и грузино-югоосетинского конфликтов, находящихся там по мандату ООН.

На следующий день на встрече с журналистами Саакашвили заявил: «…Окончательно этот вопрос будет решен на неформальном саммите глав стран СНГ в Москве 21–22 июня в ходе личной встречи с президентом В. Путиным». Комментируя решение, принятое парламентом, он подчеркнул, что «у Грузии мирные намерения».

В Москве Саакашвили так и не появился. А какие именно «мирные намерения» имел в виду глава Грузии, оставалось лишь догадываться.

Реакция российской стороны на эти решения и заявления грузинских правителей была сдержанной. Более жестко на них отреагировали министр иностранных дел, секретарь Совбеза и президент Республики Абхазия.

В частности, 20 июля 2006 года в интервью газете «Республика Абхазия» министр иностранных дел С. Шамба заявил: «Совершенно очевидно, что вывод МС (миротворческих сил. – Авт.) и занятие их места противоборствующими сторонами неминуемо приведут к дальнейшей эскалации конфликта и, как следствие, к новой гуманитарной катастрофе».

Секретарь Совбеза С. Лакоба высказал предположение о том, что «Москва сейчас не в том состоянии, чтобы идти в очередной раз на очередные уступки».

Президент С. Багапш был еще более резок и категоричен. Он расценил решение парламента Грузии как самое деструктивное и настоятельно рекомендовал главе миссии ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ) обратить внимание на то, что «…в последнее время Грузия шла к сворачиванию миротворческой операции и вытеснению российского воинского контингента. Для достижения этой цели руководство Грузии применяло все средства как политического, так и провокационного характера».

В этом отношении он был совершенно прав и будто смотрел в воду. Кому, как не ему, Шамба, Лакоба и другим руководителям Республики Абхазия было не знать истинную цену слова старых и новых грузинских вождей. Об этом им и народу Абхазии напоминали многочисленные скорбные обелиски на местах недавних боев, остовы сгоревших домов и еще не заросшие бурьяном уродливые рубцы окопов, оставшиеся после грузинской агрессии 1992 года и широкомасштабных провокаций 1994, 1998 и 2001 годов. Но и они вряд ли в полной мере представляли, какого рода грандиозная провокация замышлялась Саакашвили и его многочисленными западными советниками.

Сегодня многое из того тайного стало явным. Режиссеры той грандиозной операции-провокации рассчитывали не только на решение задачи «восстановления территориальной целостности Грузии», а и преследовали более глобальную цель – навсегда отбросить Россию «за черту политической и экономической оседлости». Ее осуществление замышлялось с присущим для грузинских правителей вероломством и чисто американским размахом. Они использовали, как это уже не раз бывало в прошлом, отработанный почти до совершенства механизм: спровоцировать противника, а затем завопить на весь мир о себе как о несчастной жертве.

В этих целях работа велась по нескольким направлениям.

Перво-наперво: провокация и еще раз провокация против российских, абхазских и югоосетинских военнослужащих! С каждым днем они приобретали все более циничный и разнузданный характер. С каким-то омерзительным сладострастием грузинское телевидение смаковало сцены, когда группы специально подобранных молодчиков и кликуш забрасывали гнилыми помидорами российских миротворцев и срывали с них погоны. Публичные их оскорбления и унижения стали повседневной нормой. Опьяненные своей безнаказанностью эти шакальи стаи набрасывались на отдельных военнослужащих, а затем грузинское телевидение тиражировало сцены с беспомощными российскими офицерами и солдатами, которым был отдан строжайший приказ: сохранять выдержку и не поддаваться на провокации. Тем, кто организовывал эти шоу, было глубоко наплевать на жизни 103 смоленских, рязанских и курских парней, которые в течение 12 лет не давали вспыхнуть новой войне и стали жертвами диверсионно-террористической деятельности грузинских спецслужб. По замыслу организаторов провокаций, они должны были, с одной стороны, подогреть у местного населения антироссийские настроения, с другой – переполнить чашу терпения командования Вооруженных сил, политического руководства России и спровоцировать их на неадекватные действия.

Одновременно с этим специальная служба внешней разведки (ССВР), департамент военной разведки Минобороны, департамент контрразведки (ДКР) МВД, департаменты военной полиции Минобороны и пограничной полиции МВД Грузии вели более тонкую и изощренную игру против российских спецслужб. Их главная задача состояла в том, чтобы породить у руководителей России, Абхазии и Южной Осетии иллюзию зыбкости режима Саакашвили, наличия в стране мощной оппозиции и тем самым вызвать соблазн сместить его. Для чего активно использовалась агентура грузинских спецслужб в среде грузинской оппозиции, которая затем была подставлена российской разведке. Выполняя задания ДВК МВД и ССВР, она исправно снабжала своих российских кураторов тонко подготовленной дезой о мощи оппозиции и росте протестных настроений у населения. Позже с экранов телевизоров агенты-провокаторы бахвалились тем, как они ловко водили за нос российских разведчиков и не жалели черной краски, расписывая их зловещие замыслы по ликвидации «самого демократичного и неустрашимого президента» – Саакашвили.

Вольно или невольно на эту шпионско-пропагандистскую мельницу лил и бывший шеф спецслужбы Грузии И. Гиоргадзе. После неудавшегося покушения на Шеварднадзе в 1995 году он был обвинен в его подготовке и вынужден скрываться за пределами Грузии. Его заявления, что «дни режима Саакашвили сочтены» и он вот-вот рухнет, как трухлявое дерево, а также обещания «высечь этого розового мальчиша-плохиша крапивой» порождали у некоторых политиков в России и Абхазии иллюзию нежизнеспособности власти в Тбилиси и вызывали соблазн воспользоваться ситуацией.

Что касается российских генералов, то они и без того рвались в бой, чтобы поквитаться за все прошлые унижения. А вчерашние «пиджаки»-студенты Саакашвили и Окруашвили не скупились на еще более хлесткие оскорбления в их адрес и адрес президента России.

Апофеозом этого грандиозного шоу стал внезапный «мятеж» взбунтовавшегося уполномоченного президента Грузии в Западной Сванетии (верхняя часть Кодорского ущелья Республики Абхазия) Эмзара Квициани. Тот самый Квициани, который во время грузино-абхазской войны 1992-93 годов возглавлял отряд «Монадире» («Охотник»), укомплектованный сванами. Именно этот отряд не позволил абхазской стороне установить контроль над верхней частью Кодорского ущелья, а после прекращения войны фактически обеспечивал контроль за этой территорией. Позже, осенью 2001 года не без участия Квициани отрядом боевиков Р. Гелаева была предпринята попытка прорыва в Абхазию.

В декабре 2004 года указом президента Саакашвили Квициани был снят с должности уполномоченного президента Грузии в Западной Сванетии. В апреле того же года министр обороны Грузии И. Окруашвили подписал распоряжение о расформировании отряда «Монадире». Ни то ни другое Квициани не выполнил. Более того, наметилось потепление его отношений с вождями революции роз. Он пригласил Саакашвили, спикера и премьер-министра посетить форпост Грузии в стане «мятежников» – Западную Сванетию и ознакомиться с жизнью живущих в нем сванов. В Тбилиси пообещали. И здесь между Саакашвили и Квициани пробежала неизвестно какая собака. Хвалебные оды в адрес Мишико (Саакашвили. – Авт.) сменились обидой и затем переросли в ненависть. Он принялся клеймить «тирана» (Саакашвили. – Авт.) и воспылал любовью к «братьям – абхазам и русским». Квициани все чаще можно было видеть в кругу «сепаратистов» в нижней части Кодорского ущелья, находящейся под контролем абхазской стороны. В разговорах со своими собеседниками Квициани не жалел худых слов для Миши Армагеддона и убеждал их в зыбкости его режима.

Подходил к концу июль. Небывалая жара не могла сбить накала политических страстей, бушевавших в Тбилиси. Площадь перед парламентом стала ареной для бесконечных митингов оппозиции. Среди нее находились многочисленные агенты спецслужб Грузии. И оппозиция, сама того не подозревая, невольно стала массовкой в спектакле: «Миша, гоу хоум в Америку». Сам он внезапно исчез с экранов телевизоров и не подавал голоса.

И здесь настал час для Квициани. 22 июля 1996 года «мужественный борец за демократию» призвал народ Грузии «сбросить тирана» и объявил о том, что он и Западная Сванетия не признают власти Саакашвили. После чего Квициани, как заправский голливудский актер, принялся картинно позировать перед объективами телекамер ведущих российских и некоторых западных телеканалов. При этом мало кто заметил нескладно сидевшую на нем новенькую, только поступившую со склада камуфляжку, и нелепо болтавшийся за спиной автомат. Внимание телезрителей больше привлекли его дерзкие заявления о «последних часах режима Саакашвили», а также решительный тон выступлений оппозиции в Тбилиси.

Реакция режима Саакашвили на это действо для неискушенных в грузинской политической кухне выглядела жалкой потугой. Громко заявленная Саакашвили так называемая полицейская акция, направленная на подавление мятежа Квициани, многим, вероятно, показалась актом отчаяния обанкротившегося режима. А умело организованная и поднятая в грузинских и западных СМИ трескотня по этому поводу являлась лишь дымовой завесой, скрывавшей далеко идущие замыслы. На самом деле на подавление «мятежа Квициани» были брошены не полицейские, как было официально заявлено руководством Грузии, а отборные армейские подразделения, натасканные натовскими инструкторами. Их целью являлась не сотня актеров из дешевого местного балагана, которые, сыграв отведенную им роль на подмостках Кодорского ущелья, должны были уйти в тень, а совершенно другие силы. Вероятно, в Вашингтоне и Брюсселе рассчитывали, что выдвижение в верхнюю часть Кодорского ущелья «полицейских подразделений» вызовет соблазн у «новых друзей» Квициани из абхазской и российской армии прийти ему на помощь.

Пока все шло по сценарию «главного режиссера». 25 июля на рассвете, в 4.50, передовая группа разведки грузинского спецназа блокировала наблюдательный пункт № 302 миротворческих сил России и под угрозой применения оружия против личного состава вынудила его открыть проход. Вслед за ней в верхнюю часть Кодорского ущелья в нарушение всех международных договоренностей, в частности, московского Соглашения о прекращении огня и разъединении конфликтующих сторон от 1994 года, вторглась военная колонна, состоявшая из 30 КамАЗов, 18 «Нив», четырех «Уазов» и двух многоцелевых тягачей легкобронированных (МТЛБ). На них находились свыше 800 военнослужащих. Эту так называемую полицейскую операцию возглавлял не кто иной, как министр обороны Грузии Окруашвили. «Фиговым листком», прикрывавшим грубый «армейский сапог», являлся министр внутренних дел Вано Мирабешвили. Сверху колонну прикрывали американские вертолеты.

В верхней части Кодорского ущелья стало тесно от грузинских военных и боевой техники, а международные наблюдатели МООННГ в упор их не видели. Они в один миг стали немыми и глухими. На обращения министра иностранных дел Абхазии Шамба к руководителю миссии и генсеку ООН призвать агрессора к ответу звучали лишь невнятные и ничего не значащие заявления.

Тем временем воинство Квициани вступило в бой. Потешная война в Кодорском ущелье унесла жизни нескольких десятков ни в чем неповинных мирных жителей. Но что они значили, когда речь шла о миллиардах нефтедолларов и утверждении своего господства в этом стратегически важном регионе. Закулисные режиссеры операции-провокации строго по сценарию гнали картинку. В течение нескольких дней грузинские и западные телеканалы усиленно тиражировали кадры с воинственным Квициани и крикливыми, вооруженными автоматами бородачами, которые назойливо лезли в объективы кинокамер. Фоном для их интервью служила отдаленная перестрелка, изредка заглушаемая разрывами мин и снарядов. Все это было подчинено одной цели: показать миру, что в Кодорском ущелье находится не горстка опереточных мятежников, а хорошо вооруженная группировка мятежников, поддерживаемая «абхазскими сепаратистами».

Руководство России и Абхазии дальше резких политических демаршей не пошло, все еще надеясь, что ООН примет меры в отношении зарвавшегося режима Саакашвили. А «главный режиссер» продолжал гнать картинку из Кодорского ущелья. Американские вертолеты раз за разом утюжили сванские села. Ожесточенной бомбардировке подверглось село Чхалта, где, по заявлениям грузинских официальных лиц, находилось «гнездо мятежников». Дымящиеся развалины домов и тела убитых, мелькавшие на телеэкранах, должны были лишний раз убедить собственное население и мировое общественное мнение в том, что в Кодорском ущелье идет настоящая война с международными террористами, поддерживаемыми Россией и Абхазией. Но здесь у «главного режиссера» произошла первая накладка. Племянница Квициани поведала миру о том, что жертвами войны стали не боевики, а мирные сваны: женщины, дети и старики. Власти тут же заткнули ей рот – арестовали. Режиссерам операции-провокации требовалась массовка, а не такие свидетели, как племянница Квициани.

Не все так гладко обстояло и с оппозицией. Среди нее нашлись здравомыслящие люди. Несмотря на жесткую военную цензуру, поступавшие из зоны Кодорского ущелья отрывочные сообщения якобы о десятках убитых и сотнях раненых грузинских военнослужащих вновь всколыхнули оппозицию.

Ш. Нателашвили обратился к генсеку ООН К. Анану с требованием «предать президента Грузии М. Саакашвили международному трибуналу за преступления против человечности», а армию он призвал «сложить оружие и выйти из Кодорского ущелья».

Другой деятель оппозиции, М. Пирцхелани, объявил голодовку. К нему присоединились десятки единомышленников с требованием «прекратить братоубийственную войну»; они призывали грузинских матерей «не давать детям одних грузинских матерей убивать других».

Что касается Абхазии, то если сказать, что обстановка в ней напоминала паровой котел, готовый вот-вот взорваться, то это значит ничего не сказать. К исходу 25 июля острие «грузинского кинжала» находилось всего в 40 километрах от столицы. Многим тогда казалось, еще один бросок грузинской армии – и рукопашные бои начнутся на улицах Сухума.

В столице и других городах Абхазии начались стихийные митинги. Их участники призывали президента Багапша и руководство страны немедленно выступить в бой и дать отпор агрессору. Еще дальше шли некоторые деятели оппозиции. Они, два года назад проигравшие президентские выборы, вспомнили и теперь уже во всеуслышание повторяли старые страшилки о том, что «к власти в Абхазии пришли ставленники Тбилиси», которые «предают интересы нации и прошлые завоевания».

Волна праведного гнева катилась по Абхазии и набирала силу. Одни ветераны прошлой войны достали оружие из домашних арсеналов и, грозно потрясая им, начали стихийно выдвигаться в район Кодорского ущелья. Другие потребовали встречи с президентом Багапшем и в беседе с ним настаивали на том, чтобы он двинул армию на освобождение Кодорского ущелья. Но нашлись и такие, кто вместе с семьями и скарбом, «нажитым непосильным трудом», бросились к российской границе искать спасения. Таковых оказалось значительно меньше.

В Москве, видимо, тоже были вне себя. Такой прилюдной пощечины и унижения перед своим союзником – Абхазией не могли снести и, кажется, готовы были помочь ей и президенту Багапшу не только словом, но и делом. Но в какой форме, чтобы разбить вооруженного до зубов, пользующегося международной поддержкой и уверенного в своей безнаказанности противника, в Кремле, видимо, окончательно не определились.

Вероятно, у некоторых московских чиновников еще не прошел избирательный стресс от результатов недавних выборов президента Абхазии. Всего два года назад они, видевшие на месте президента республики вместо харизматичного лидера Ардзинбы «своего человека» – премьера Р. Хаджимбу, грубо просчитались. В острейшей избирательной кампании 2004 года, носившей драматический характер, абхазский народ наперекор всему и всем сделал выбор в пользу Багапша и его команды. Эта его победа была, словно кость в горле тех, кто несколько месяцев назад, в августе, в Дагомысе подводил к президенту России того, кто должен был принять эстафету власти у Ардзинбы – премьера Хаджимбу.

И здесь они совершили типичную для постсоветских политических менеджеров ошибку. Пройдясь по абхазским чиновничьим верхам, российские чиновники забыли спросить мнение народа, тем белое такого своенравного и самобытного, как абхазский. Итог был закономерен. 3 октября 2004 года Багапш вместе с кандидатом в вице-президенты известным историком С. Лакобой уже в первом туре одержали убедительную победу. На следующий день о ней знала уже вся Абхазия. Но «не знал» только «ручной» абхазский центризбирком и не признавали итоги выборов севшие в лужу российские чиновники.

Началась травля Багапша и его сторонников. Некоторые российские СМИ объявили его и ближайшее окружение «криминалитетом, рвущимся к власти», записав скопом в этот криминалитет около 52 % избирателей. А губернатор Краснодарского края А. Ткачев то ли в припадке чиновничьего рвения, то ли от чрезмерной переоценки своей личности из-за частых встреч в аэропорту Сочи первых лиц российского государства заявил, что «закроет границу с Абхазией».

Спустя время, когда из Кремля повеяли совершенно другие ветры, президента Багапша признали, А. Ткачев как ни в чем не бывало заговорил уже «о большом друге России и Кубани Сергее Васильевиче Багапше».

Но не Ткачев, а сам Сергей Васильевич сумел переломить отношение Москвы к себе и своей команде к лучшему. Тогда президент находился в невероятно тяжелом положении: в госказне пусто, с властными друзьями за пределами Абхазии и вовсе не густо, в правительстве собрались совершенно разные по взглядам люди. И все же каким-то немыслимым образом ему удалось за два года наладить работу правительства и несколько охладить невероятно высокий политический накал в обществе, вызванный недавней прошлой избирательной кампанией.

И вот спустя два года президент Багапш снова оказался в труднейшей ситуации – на этот раз между трех огней.

В Кодорском ущелье за мощнейшими укреплениями сосредоточилась хорошо организованная и оснащенная по последнему слову техники грузинская военная группировка. Это был уже далеко не тот полууголовный сброд, который вторгся в Абхазию в августе 1992 года. Ее костяк составляли военнослужащие, за плечами которых был опыт боевых действий в Ираке, Афганистане. И, что весьма немаловажно, их питал дух реванша, а также уверенность в своих силах.

В то же время абхазская армия, по мнению специалистов, несмотря на высокий боевой настрой ее личного состава, существенно проигрывала в таких важнейших компонентах, как качество военной техники, большую часть которой составляли трофеи, добытые в ходе войны 1992–1993 годов, и в уровне подготовки командного состава, особенно в звене рота – батальон.

Кроме того, внутри самой Абхазии, еще не успевшей остыть после недавней президентской кампании, у Багапша не было той подавляющей поддержки, которой располагал Ардзинба в 1992 году, когда грузинские орды вторглись на территорию республики. Более того, так называемая полицейская операция подлила масла в огонь надуманных подозрений недоброжелателей. Ряд деятелей из оппозиции и некоторые горячие головы в медлительности президента Багапша решить проблему Кодорского ущелья силовым путем усматривали слабость, а отдельные, не стесняясь, говорили «о предательстве национальных интересов и тайном сговоре с грузинскими правителями».

Москва тоже, вероятно, четко не обозначила перед ним тех пределов, до которых она готова идти в своей поддержке при решении «кодорской проблемы». В Кремле взвешивали все последствия своего военного участия в операции. И, видимо, находили в этом больше минусов, чем плюсов, и потому части Северо-Кавказского военного округа остались в местах своей постоянной дислокации.

В сложившейся пиковой ситуации окончательное решение оставалось за президентом Багапшем. Чего это ему стоило, знает только он один. Абхазская армия не покинула казарм. И борьба за освобождение верхней части Кодорского ущелья переместилась в политико-дипломатическую сферу. Время подтвердило правоту Сергея Васильевича и правильность его выбора.

Сегодня не только военным специалистам, но и горячим головам, подталкивавшим президента к силовому решению «кодорской проблемы», стало очевидно, что если бы абхазская армия и ополченцы вступили в войну, то, вне всякого сомнения, она бы обернулась тысячами погибших и раненых.

Для маленькой Абхазии, едва насчитывающей чуть больше 200 тысяч, это оказалось бы невосполнимой потерей.

Даже в случае поддержки действий абхазской армии российскими военнослужащими еще не факт, что операция по освобождению Кодорского ущелья завершилась бы успешно. Так как в этом случае их противниками стали бы не только грузинские военные, но и ООН, ЕС и НАТО, дружный хор которых обвинил бы Россию и Абхазию во всех смертных грехах. Первые дни агрессии Грузии против Южной Осетии в августе 2008 года наглядно подтвердили это.

В июле 2006-го президент Багапш не поддался ни эмоциям, ни нажиму и принял единственно верное решение: армия и ополченцы остались на исходных позициях. То ли интуиция, то ли провидение, которое, как отмечают некоторые наблюдатели, благоволило к Сергею Васильевичу, подсказали ему, что в Кодорском ущелье заготовлен капкан не только для Абхазии, но и для России.

В августе 2008 года, когда офицеры и солдаты 7-й воздушно-десантной дивизии Вооруженных сил РФ, а также части абхазской армии и ополченцы вступили в верхнюю часть Кодорского ущелья, которую в панике бросило грузинское воинство, они увидели фортификационные сооружения, ничем не уступавшие знаменитой линии Маннергейма времен Второй мировой войны. В июле 2006 года она могла стать последней линией в жизни тысяч граждан России и Абхазии.

Политические последствия действий российского и абхазского руководства, если бы оно поддалось на ту грандиозную мистификацию-провокацию, не трудно предсказать. Россию и Абхазию обвинили бы в агрессии со всеми вытекающими из этого последствиями. Капкан, заготовленный для российского и абхазского президентов, не сработал.