Текст книги "Скрипаль. Березовский. Пешки в большой игре"

В 2002 генерал Безверхний, при поддержке директора ФСБ России Николая Патрушева, взял на себя смелость очистить деятельность Смерша и ее сотрудников от грязных наветов и лживых мифов. Коллектив энтузиастов в течение года работал в архивах ФСБ. Были изучены тысячи дел, прочитаны сотни тысяч страниц документов, и только тогда открылась правда о Смерше. Перед исследователями предстала необыкновенная, захватывающе интересная книга человеческих судеб и блестящих операций, которых не знала ни одна спецслужба мира. Смерш на самом деле оказалась фантастически эффективной спецслужбой, она играла роль надежной иммунной системы для Красной армии.

За все время войны спецслужбам Германии и ее сателлитам так и не удалось создать агентурных позиций даже на уровне дивизия – армейский корпус. При этом ни один сотрудник Смерша не перешел на сторону противника, ни один из них не был завербован.

Советская военная контрразведка не только надежно защищала Красную армию, она вела активную разведывательную работу. К середине 1944 года в большинстве разведывательных школ и центров гитлеровских спецслужб: Абвере и «Цеппелине» действовали зафронтовые разведчики Смерша. Операции, проводившиеся с их участием, оказали существенное влияние на ряд стратегических военных сражений.

Одна из них «Загадка» продолжалась почти два года. Начало ей было положено 27 июня 1943 года. Замысел операции санкционировал начальник ГУКР НКО Смерш генерал-полковник Виктор Абакумов. По результатам выполнения он регулярно докладывал Верховному Главнокомандующему Иосифу Сталину. Завершилась она в марте 1945 года.

За это время до высшего гитлеровского командования было доведено пять стратегических дезинформаций. Это позволило ввести в заблуждение противника относительно замысла советского контрнаступления под Курском, а также ряда других операций на Восточном фронте. В руководстве Главного управления имперской безопасности Германии (РСХА) настолько верили в группу «Иосиф», такое кодовое название она получила у гитлеровцев, что без тени сомнений посылали в Москву одного за другим курьеров. Одни из них успешно работали под диктовку Смерша, другие, кто не соглашался, «гибли в бою». Еще одним важным итогом «Загадки» стало предотвращение террористического акта, замышлявшегося гитлеровскими спецслужбами против наркома путей сообщений СССР Лазаря Кагановича и главы государства Иосифа Сталина.

Главный герой операции зафронтовой разведчик Смерша Виктор Бутырин «за успешное выполнение заданий» удостаивался личных благодарностей шефа Главного управления имперской безопасности Германии обергруппенфюрера СС Кальтенбруннера. В гитлеровской спецслужбе так и не узнали, что группа «Иосиф» успешно работала не на нее, а на Иосифа Сталина.

Закончилась Великая Отечественная война. Над Москвой гремели залпы победного салюта, на берегах реки Эльбы советские, американские и британские солдаты продолжали брататься, а в тиши правительственных кабинетов в Вашингтоне и Лондоне политики раздували пламя новой – холодной войны. Важнейшая роль в ней отводилась спецслужбам. С ними в непримиримой тайной схватке сошлись советская разведка и контрразведка. Наиболее масштабно и бескомпромиссно тайная война проходила на территории Германской Демократической Республики (ГДР). Основной удар западных спецслужб приняли на себя бывшие сотрудники Смерша – управления особых отделов КГБ при Совете министров СССР Группы советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ).

Они, прошедшие через горнило Великой Отечественной войны, одержавшие победу в схватке с матерыми гитлеровскими спецслужбами: Абвером и Главным управлением имперской безопасности Германии, совместно с коллегами из МГБ ГДР начисто переиграли опытнейшую британскую СИС и американское ЦРУ. В историю отечественных спецслужб их совместная операция вошла под кодовым название «Весна». Она длилась свыше двух лет и была завершена в апреле 1955 года.

«Весна», которая наступила на «нашей улице» – «улице» управления особых отделов КГБ СССР ГСОВГ и МГБ ГДР, вызвала шок в Вашингтоне, Лондоне и Париже. В один день прекратила свое существование вся агентурная сеть западных спецслужб на территории ГДР. Оперативно-боевые группы советской военной контрразведки и МГБ произвели арест свыше 500 агентов, в их числе: американских – 221, английских – 105, а также спецслужб Франции и ФРГ. В результате оперативных комбинаций на территорию ГДР было выведено и задержано 11 официальных сотрудников и резидентов, прекратили свое существование четыре американские, пять английских и три западногерманские резидентуры.

В январе 1959 года на Кубе произошла революция. Ее лидер – Кастро, провозгласил социалистический курс развития страны. Столь дерзкий вызов привел в бешенство президента США Эйзенхауэра. Он поставил перед ЦРУ задачу – свергнуть правительство революционеров.

На помощь Кубе, пламенному Кастро и его соратникам пришел Советский Союз. 24 мая 1962 года Президиум ЦК КПСС принял решение: «…в целях ограждения Кубы от прямого американского вторжения разместить на ее территории ракеты средней дальности, снаряженные ядерными зарядами».

Операция получила кодовое название «Анадырь». Ее замыслом предусматривалась доставка морским транспортом на территорию «Острова Свободы» нескольких десятков тысяч военнослужащих, ядерных боеприпасов, компонентов топлива и самих ракет, с последующей их установкой на оборудованных стартовых позициях.

Такого масштаба задачи, скрытно от противника и в столь сжатые сроки, не приходилось решать ни одной армии мира. Они были блестяще выполнены. Три с лишним месяца ни ЦРУ, ни РУМО (Разведывательное управление министерства обороны США) не подозревали, что всего в 80-ти милях от побережья США находится советский ядерный кулак. Это удалось сделать благодаря самоотверженной и профессиональной работе сотрудников военной контрразведки и режимных органов командования. Они не допустили утечки информации и обеспечили высочайшую степень секретности всех проводимых работ.

14 октября 1962 года президенту Кеннеди представили данные аэрофотосъемки боевых стартовых позиций с ракетами на пусковых столах. Они потрясли его. К тому времени на территории Кубы находились на боевом дежурстве 42 ракетных комплекса.

12 декабря 1979 года Политбюро ЦК КПСС приняло решение о вводе войск в Республику Афганистан. Вместе с ними на территорию страны вошли сотрудники военной контрразведки. В течение десяти лет в составе частей 40-й армии они вели ожесточенную войну со спецслужбами США, Великобритании, Пакистана и ряда других стран. За это время особыми отделами КГБ СССР было выявлено 62 агента иностранных разведок и 912 – из числа вооруженных отрядов оппозиции, пресечено 556 случаев сбора информации о частях 40-й армии, предотвращено склонение 328 советских военнослужащих к измене Родине, вызволено из плена 78 человек.

За смелость и героизм, проявленные при выполнении оперативно-боевых задач, более 600 военных контрразведчиков удостоились высоких государственных наград. Капитану Борису Соколову было присвоено звание Героя Советского Союза. Он, как и его предшественники – сотрудники Смерша, в трудную минуту находился в одном строю с армейскими товарищами.

В феврале 1984 года после гибели командира разведбата, несмотря на полученную контузию, Соколов взял на себя командование подразделением и с минимальными потерями вывел его из боя. За время службы в Афганистане он принял участие в 64 разведывательных и боевых операциях.

15 мая 1988 года начался вывод частей 40-й армии из Афганистана. Вместе с ними военные контрразведчики возвращались на родину. Вряд ли кто из них тогда думал, что дома им предстоит пройти через испытания новой войны. Спустя шесть лет, на Северном Кавказе они сошлись лицом к лицу с международным террористическим интернационалом и незаконными вооруженными формированиями сепаратистов. В них стреляли, их подрывали. В суровых горах Кавказа новое поколение российских контрразведчиков вместе с армейскими товарищами выстояло и победило. В муках, ценой потерь боевых друзей они выстрадали свою Россию и на зубах вытащили ее из вселенской разрухи и омута кровопролитной войны.

Только за 1999–2000 годы отделы военной контрразведки на территории Северного Кавказа выявили 57 баз боевиков, 6 укрепрайонов, 65 блиндажей, около 60 укрытий и 230 схронов и тайников с оружием. В ходе последующих совместных с командованием войсковых операций значительная их часть была уничтожена.

Новое поколение российских военных контрразведчиков показало себя не только профессионалами своего дела, а людьми долга и чести. В трудные минуты, как и в годы Великой Отечественной войны, они плечом к плечу с армейскими товарищами сражались с общим врагом: террористами и бандитами. И когда наступало время выбора, контрразведчики возглавляли воинские подразделения и вызывали огонь на себя. Шестерым было присвоено звание Героя России, двоим посмертно.

В истории отечественных спецслужб военная контрразведка была и пока остается единственной, удостоившейся высокой государственной награды – ордена Красного Знамени.

И сегодня в стенах кабинета руководителя военной контрразведки – генерала Безверхнего продолжали разрабатываться и осуществляться десятки контрразведывательных и разведывательных операций. В ряде их участвовал Гурьев и сотрудники его отдела. В этой тайной войне были свои победы и свои поражения. Сегодня успех был на стороне противника, о чем Гурьеву говорил вид генерала Безверхнего. Его высокий, открытый лоб бороздила глубокая морщина, губы были сжаты в тугую складку, в карих глазах вспыхивали грозные огоньки. Но он не дал воли своему гневу, сдержанно поздоровавшись, кивнул на стул и после долгой паузы спросил:

– Петр Николаевич, тебе, опытному руководителю, визит представителей ГРУ ни о чем не говорит?

– Говорит, Александр Георгиевич, у них возникли серьезные проблемы, – ответил Гурьев.

– Ошибаешься, Петр Николаевич! – отрезал Безверхний. – Проблемы возникли у всех нас! Мы не частные лавочки! Мы государственные институты и призваны защищать интересы России!

– Извините, товарищ генерал, виноват.

– От этого не легче! И мы, к сожалению, пока им не помощники! – в сердцах произнес Безверхний.

– Ну почему, Александр Георгиевич! Под подозрением находится полковник Сыпачев, подполковник Чулков и бывший подполковник Грошев.

– Подозрения, Петр Николаевич, к делу не подошьешь. Пока мы с тобой подозреваем, негодяй, а может и не один, творит свое черное дело.

– На Сыпачева есть серьезная наводка. 26 февраля 2002 года он посетил посольство США, находился в нем более двух часов. Мы выясняем, имел ли он санкцию от руководства ГРУ или…

– Не имел! – перебил Безверхний.

– Чт-о?!.. Действующий сотрудник ГРУ вот так просто полез в осиное гнездо. Ну… – у Гурьева не нашлось больше слов.

– Слава богу, хоть узнали. И спасибо надо сказать милиционерам. Молодцы, проявили смекалку и зацепили Сыпачева.

– Значит, Сыпачев действовал по своей инициативе! Так вот почему Носову в ГРУ тянули с ответом! – оживился Гурьев.

– Это уже не важно. Необходимо оперативно разобраться с какой целью Сыпачев посетил посольство США.

– Александр Георгиевич, но если ему не давали санкции, а факт посещения он скрыл от руководства ГРУ, то это и есть «крот», которого мы ищем!

– Петр Николаевич, не спеши с выводами. Вот когда у меня на столе будут лежать доказательства изменнической деятельности Сыпачева, вот тогда будет о чем говорить! – заявил Безверхний и потребовал: – Силы не распылять, сосредоточить на получении доказательств шпионской деятельности Сыпачева! Разработку вести предельно осторожно, строжайше соблюдать меры конспирации!

– Ясно! Есть! – принял к исполнению Гурьев.

– Сегодня подготовить материалы в суд для получения санкции на проведение по Сыпачеву всего комплекса оперативно-технических мероприятий.

– Есть! Поручу Новиченко и Носову, они уже руку набили.

– Тебе виднее, твои подчиненные.

– Для дальнейшей оперативной разработки предлагаю создать группу в составе: Новиченко, Носов и Бацкий. Руководство беру на себя.

– Согласен, – утвердил Безверхний и подчеркнул: – Если Сыпачева завербовали, то, следуя логике, ему отработали задание.

– Значит, назначили явку и с ней тянуть не станут, – заключил Гурьев.

– Вопрос, по какому варианту ее проведут: личная конспиративная встреча или бесконтактная, через тайник?

– Через тайник маловероятно, Александр Георгиевич.

– Это почему же?

– Сыпачев на контакт с резидентурой пошел напролом. Поэтому…

– Погоди, погоди, Петр Николаевич, – остановил Безверхний. – Для начала нам надо понять, что подтолкнуло его к таким действиям? Что?!

Вопрос надолго повис в воздухе. Ответ лежал в прошлом Сыпачева. Безверхний и Гурьев обратились к справке – характеристике, представленной на него прямыми начальниками. Вчитываясь в скупые, сухие строчки контрразведчики пытались понять, что побудило опытного полковника ГРУ стать на путь государственной измены…

В далеких пятидесятых годах прошлого века жизнь Александра Евгеньевича Сыпачева, тогда еще Сашу, не баловала. Холодное и полуголодное послевоенное детство, проведенное на Урале, навсегда осталось в памяти. В северном промышленном городке Краснокамске, затерянном в глуши Пермского края, у жителей был небогатый выбор – работа на заготовках леса или на местном механическом заводе.

Выпускнику десятого класса Саше Сыпачеву повезло больше, чем другим. Он вырвался из привычного круга, по которому пошли многие одноклассники: рутинная работа на заводе и полусонная дрема перед телевизором, с первой попытки поступил в военное училище. Курсантская форма подчеркивала ладную фигуру Саши, а твердый армейский шаг говорил, с будущим у него все в порядке.

После окончания учебы лейтенанту Сыпачеву снова улыбнулась удача. Как говорят военные: «Бог создал Сочи, а черт Могочу». В Могочу, к черту на кулички, в Забайкальский военный округ, опять же, как говорят военные: «Забудь вернуться обратно», поехали другие. В Сочи Сыпачев тоже не попал, но не слишком горевал. Служба в обустроенном гарнизоне была далеко не худшим вариантом. Молодая, красивая жена с пониманием отнеслась к временным тяготам и лишениям. Терпеть их пришлось недолго. Деятельный, грамотный офицер Сыпачев привлек внимание кадровых сотрудников ГРУ, и в его военной карьере произошел резкий поворот.

Служба «от подъема до забора», «круглое тащить, квадратное катить», изматывающие душу инспекторские проверки, все это осталось позади. Жизнь в Москве и учеба в Военно-дипломатической академии ГРУ, больше походившая на интересную игру, открыли перед Сыпачевым совершенно иной мир. Он жадно вчитывался в пожелтевшие от времени страницы дел прошлых операций. Вместе с их героями – советскими военными разведчиками: Рихардом Зорге, Шандором Радо, Леопольдом Треппером и другими, он с головой погружался в бурное время, окрашенное героической романтикой.

Подошла к концу учеба, состоялось распределение и для Сыпачева начались суровые будни. С течением времени проза жизни пригасила огонек романтики в его душе. На практике разведка оказалась делом не только тяжелым, но зачастую рутинно-утомительным. Явки с агентами на конспиративных квартирах, беседы с кандидатами на вербовку на фуршетах и в ресторанах, гонки на машинах, чтобы оторваться от слежки, все это присутствовало в работе молодого оперативного сотрудника Сыпачева. Но…

В ней имелись изматывающая душу бумажная волокита и отписки в делах для проверяющего. Скрепя сердце Сыпачев вымучивал из себя отчеты. По этому поводу более ушлые сотрудники язвительно острили: «Чем больше бумаг в деле агента, тем чище собственная задница». Сыпачев плодил их.

Шли годы. Он в срок занимал положенные должности и рос в званиях. Но успех в работе чаще сопутствовал другим. Своего суперагента Сыпачев не завербовал. Поэтому, не особенно убиваясь, тянул служебную лямку. Впереди, на «гражданке» его ждали достойная пенсия, должность кадровика или зама по режиму в солидной госструктуре, а по праздникам ритуальные встречи с комсомольской молодежью и раз в год торжественный прием в ГРУ.

Август 1991 года в одночасье лишил Сыпачева всего этого. Зарплата полковника упала до уровня помощника машиниста метро. Возраст, близкий к пенсионному, оставлял надежду разве что на место «вратаря на калитке» у какого-нибудь юного олигарха. На завистливых глазах Сыпачева бурно нарождалась новая жизнь. Она слепила блеском рекламы и оглушала ревом двигателей бентли, порше и ягуаров. На чужом празднике жизни он чувствовал себя лишним.

Смута, охватившая в те годы страну, мутила его душу. Ему, как в песне кумира юности Владимира Высоцкого, казалось: «Все не так!.. Все не так, ребята!».

Не так все шло по службе. Не так все складывалось в семье. Жена, до поры до времени терпеливо сносившая его нервные срывы, отдалялась. Дети выросли и жили самостоятельной жизнью. Развод стал неизбежен. Сыпачев не стал затевать скандала и трепать себе нервы, сутяжась в судах, с одним чемоданом покинул дом.

На пятом десятке лет начинать новую жизнь в чужих стенах с висящим на шее банковским кредитом и пугающим своей близостью дембелем, становилось невыносимо. Денежное место в «Наш дом – Газпром» Сыпачеву не светило. Там не знали, как избавиться от лишних ртов. Идти с пистолетом и грабить банк, которому задолжал, было глупо…

Гурьев, дочитав до конца справку – характеристику на Сыпачева, возвратил ее Безверхнему и с горечью произнес:

– Мотив понятен – банальная корысть. С личностью тоже ясно. Сыпачев ничем не отличается от Пеньковского, Сметанина, Баранова и остальных негодяев. Клонированный ряд Иуд.

– К сожалению, ты прав, Петр Николаевич. Сыпачев не последний из этого, как ты назвал, клонированного ряда. Поэтому работы на наш век хватит. Но сейчас не время копаться в душе Сыпачева. Его надо остановить! Остановить как можно скорее! – потребовал Безверхний.

– И сделать это надо было еще вчера! – признал Гурьев.

– Вопрос: как?

– Взять на сборе материалов.

– На это уже не осталось времени! – отверг Безверхний и предположил. – В посольство Сыпачев вряд ли пошел с пустыми руками. Значит, заблаговременно готовился и собрал материал.

– И будет выдавать его по частям, чтобы содрать побольше!

– Все так, Петр Николаевич. Поэтому на передний план выходит вопрос, на какой носитель он записал информацию, где и в каком месте хранит?

– К сожалению, Александр Георгиевич, с этим пока полный ноль, – признал Гурьев.

– А с нолем, сам знаешь, в суде нам делать нечего. Надо обратить его в жирную единицу. Да такую, чтобы Сыпачев не вывернулся! Он, конечно, негодяй, но профессионал и концы надежно спрятал, – размышлял вслух Безверхний. – Но раз полез в посольство, значит, позарез нужны деньги. Что для нас из сего следует, Петр Николаевич?

– Сыпачев будет торопить резидентуру со следующей явкой! – заключил Гурьев.

– Верно! Вопрос: где она состоится?

– Вряд ли в посольстве. Второй раз Сыпачев не станет рисковать, а резидентура тем более. Явка будет проходить в городе!

– Разделяю твою уверенность! – согласился Безверхний. – А значит, на явку Сыпачев пойдет не пустой, вот там и возьмем с поличным.

– Ясно, Александр Георгиевич, в этом направлении и буду строить работу, – заверил Гурьев.

– Только никакой горячки! Осторожность и еще раз осторожность! Малейший наш неверный шаг, и все пойдет насмарку. Сыпачев не инициативник с улицы. Он не хуже нас знает нашу школу.

– Понимаю, Александр Георгиевич. С ним все ясно, а как выстраивать работу с ГРУ? Сыпачев, как говорится, сукин сын, но свой сукин сын.

– По крайней мере, мне обещали не мешать.

– Ясно. Разрешите приступать к работе?

– Но сначала представь на него план оперативно-розыскных мероприятий. Представить сегодня!

– Есть, – принял к исполнению Гурьев.

– Сыпачев Сыпачевым, но не забывай про Чулкова и Грошева. По ним продолжать работу в прежнем режиме! – распорядился Безверхний.

С того дня оперативные и оперативно-технические силы и средства не только военной контрразведки, а и других служб ФСБ были задействованы в оперативной разработке Сыпачева. Каждый его шаг отслеживался разведчиками наружного наблюдения, с санкции суда прослушивались телефонные переговоры, под контролем находилась Интернет-связь.

Результат не замедлил сказаться. Спустя три недели после посещения Сыпачевым посольства США, на его телефон проследовал звонок. Неизвестный вел разговор из телефона-автомата. Он продолжался чуть больше двух минут. Собеседники прибегали к условностям, но они не ввели в заблуждение контрразведчиков. Беседа Сыпачева с неизвестным подкрепляла версию о шпионском характере связи. Как и предполагал Безверхний, шпион торопил со встречей.

В резидентуре ЦРУ не стали затягивать с ней. 29 марта на телефон Сыпачева проследовал очередной звонок. Неизвестный, как и в прошлый раз, звонил из телефона-автомата. Разговор продолжался чуть больше минуты. В нем присутствовали условности. Неизвестный предложил Сыпачеву вечером проехать в Химки и в 19:00 встретиться в супермаркете IKEA.

Через час после этого разговора Сыпачева Гурьев, Носов и руководитель бригады наружки уже находились на месте предполагаемой явки. Изучив обстановку, они пришли к общему мнению. Резидентура ЦРУ предварительно и со знанием дела произвела разведку местности. Супермаркет занимал большую площадь, подходы к нему хорошо просматривались с автостоянки, там мог находиться пост контрнаблюдения американской разведки. Ассортимент товаров пользовался большим спросом, а значит, после окончания рабочего дня в залах начиналось настоящее столпотворение. Определившись с местами для постов наблюдения, Гурьев и Носов возвратились на Лубянку. Теперь им оставалось запастись терпением и ждать результатов наблюдения за Сыпачевым от разведчиков наружки.

Томительно медленно тянулись минуты и часы. Рабочий день наконец закончился. Сыпачев покинул кабинет и вышел в город. В работу включилась наружка. Ее доклады не оставляли у Гурьева сомнений, шпион в ближайшее время выйдет на явку с резидентурой ЦРУ. Об этом говорило его поведение. Сыпачев менял маршрут, транспорт и использовал другие приемы, чтобы обнаружить слежку. В 19:00 он подошел к супермаркету IKEA.

От внимания разведчиков наружного наблюдения не укрылось поведение двух пассажиров такси на стоянке. В одном из них по фотографии из фотоальбома они опознали кадрового разведчика Майкла Дугласа. Он вышел из машины и направился в супермаркет. Там он встретился с Сыпачевым. Беседа между ними длилась несколько минут. Денег, на которые так рассчитывал шпион, он не получил – их еще предстояло отработать. Дуглас передал ему пакет. В нем лежало шпионское задание, содержащее подробный перечень вопросов, относящихся к структуре ГРУ, назначению ряда подразделений, содержанию деятельности конкретных руководителей и разведчиков, действующих под прикрытием посольства России в США и Великобритании.

В заключение разговора Дуглас, ссылаясь «на неоценимую помощь Александра» и выражая особую заботу «о его личной безопасности», предложил отказаться от личных встреч и перевести «отношения на более конспиративную основу». Сыпачев согласился. Они договорились дальнейшую связь поддерживать через тайник. Место для него было заранее выбрано и подготовлено резидентурой. Тайник находился на пешеходном переходе над железной дорогой, неподалеку от станции метро «Студенческая». Сигналом о закладке контейнера с заданием для Сыпачева должна была служить метка красного цвета размером в пятнадцать сантиметров, выполненная на фундаменте дома № 17 по улице Минской. В завершение встречи Дуглас передал ему схему расположения тайника.

Выдержав после явки небольшую паузу и убедившись в отсутствии слежки, Сыпачев возвратился домой и на следующий день приступил к выполнению задания. Используя свое служебное положение, он к третьему апреля собрал и зашифровал установочные и характеризующие данные на ряд офицеров из центрального аппарата и резидентур ГРУ, их официальные прикрытия и совершено секретные сведения о некоторых операциях российской военной разведки, проводимых за рубежом.

Что думал и испытывал шпион в те минуты, когда вносил в свой «черный» предательский список тех, с кем служил не один год, у кого в гостях чувствовал себя как дома? Стыд?! Угрызения совести?! Вряд ли, к тому времени их заменили деньги.

Военная контрразведка – Особый отдел ВЧК – Управление военной контрразведки ФСБ Российской Федерации была образована 19 декабря 1918 года для «…обнаружения, обследования и пресечения деятельности контрреволюционных и шпионских организаций в Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

С этими ответственными задачами она успешно справилась.

В приказе Революционного Военного Совета Республики № 2835 от 1922 года отмечалось:

«…С первых же дней своего существования власть трудящихся вынуждена была вступить в жестокую борьбу со всеми явными и тайными силами контрреволюционной буржуазии, стремящейся снова поработить трудящихся.

В этой борьбе Советская власть и трудящиеся создали два мощных оружия – Красную Армию и Всероссийскую чрезвычайную комиссию (ВЧК)…

Наряду с вооруженной борьбой белогвардейских армий контрреволюция постоянно пыталась нанести Красной Армии предательский удар в спину. В тылу Красной Армии организовывались белогвардейские заговоры и восстания; тонкой паутиной измены, предательства и шпионажа пыталась контрреволюция опутать Красную Армию, внести в нее яд, обессилить и погубить ее.

Все эти предательские попытки разрушить Красную Армию изнутри разбивались самоотверженной революционной работой Особого отдела в центре и на местах.

Отмечая революционные заслуги Особого Отдела, Реввоенсовет Республики ПОСТАНОВИЛ: вознаградить Особый отел ГПУ орденом Красного Знамени».

19 декабря 2018 года в 100-летнюю годовщину в поздравлении военным контрразведчикам директор Федеральной службы безопасности Российской Федерации генерал армии Александр Бортников отмечал:

«…На протяжении века менялись наименования, оптимизировалась структура, уточнялись задачи, но военная контрразведка неизменно и надежно обеспечивала безопасность армии и флота, вела бескомпромиссную борьбу со спецслужбами иностранных государств, изменниками Родины, экстремистами и коррупционерами…

На этом историческом пути военные контрразведчики сохранили и приумножили боевые и чекистские традиции, основанные на беззаветном служении Родине, и обеспечили их преемственность в трудные годы становления новой России.

Являясь неотъемлемой частью Федеральной службы безопасности Российской Федерации, органы безопасности в войсках и сегодня эффективно решают комплекс сложных и разноплановых задач по обеспечению безопасности Вооруженных Сил, других войск и воинских формирований Российской Федерации…»