Текст книги "Зарубки памяти на скрижалях истории. Алгоритмы и ребусы русофобии Запада"

Я продолжил учебу и даже не догадывался, что нахожусь под незримым оком какого-то тайного осведомителя среди моих сокурсников. Зимнюю экзаменационную сессию, несмотря на повышенное внимание экзаменаторов к моей персоне «вора» и «хулигана», я с блеском сдал на хорошие и отличные оценки. Но, видимо, от судьбы не уйдешь. Не было мне на роду написано стать химиком-технологом. В феврале 1962 года на занятиях по физкультуре мы должны были пробежать 10 километров на лыжах с выставлением оценок. Ещё со школы я имел второй разряд по лыжам и не сомневался, что получу пятерку. Так бы и случилось, но или я запутался, опередив всех своих сокурсников, или какая-то непреодолимая сила подсознания вмешалась в мою судьбу, но я срезал часть дистанции примерно один километр трассы.

Когда до меня окончательно дошло, что я натворил, было поздно что-то менять. Я замедлил гонку, буквально полз по трассе со скоростью ниже пешехода, ожидая, когда меня догонят мои сокурсники. Пропустив 5–6 сокурсников вперед, я финишировал вслед за ними, надеясь, что никто не доложит преподавателю физкультуры о моем проступке. Надежды были напрасны. Возвращаясь с трассы в техникум, неизвестный до сих пор для меня осведомитель шепнул на ухо преподавателю о моем проступке. Когда мы сдали лыжное снаряжение и заменили спортивную одежду на повседневную, преподаватель физкультуры объявил, что результат прохождения десятикилометровой дистанции для студента Мальцева ликвидируется, а ему выставляется неудовлетворительная оценка по физкультуре за умышленный обман и срезание дистанции. Я выразил готовность пересдать экзамен и пробежать эту лыжную дистанцию с любой очередной студенческой группой. Все мои пожелания были сходу отвергнуты. Преподаватель был неумолим. До меня ещё не доходило, что все наши преподаватели получили негласный приказ директора школы, чтобы найти предлог для моего отчисления.

Уже через несколько часов меня вызвали к директору техникума, который объявил приказ о моем отчислении с правом восстановления через год на второй курс, в январе 1963 года, при условии моей работы на пороховом заводе (п/я 33) города Котовска и получении положительной характеристики с места работы. При этом директор категорически приказал мне прибыть за получением документов об отчислении вместе с родителями. Он также сообщил, что на пороховой завод уже дано уведомление о принятии меня на работу. Попросил не терять времени и побыстрее привести родителей для передачи мне документов (аттестата зрелости и ведомости с экзаменационными оценками за три сессии) в их присутствии. Дальнейшее посещение занятий мне было запрещено. Вышел от директора я ошеломленным, слабо соображая, что произошло. Переживал я не за себя, а за родителей. Для них это отчисление станет громом среди ясного неба и приведет их в шоковое состояние беды и горя.

Другого выхода не было, и я с тяжелым сердцем и душевной болью отправился в деревню сообщить о своем исключении из техникума. Как мог подготовил родителей, чтобы смягчить их боль от моего сообщения. Уговорил мать не ездить в Котовск и не унижаться просьбами о снисхождении. За документами мы отправились вместе с отцом. С отцом я тоже договорился не просить директора техникума об отмене его решения, потому что к этому времени осознал, что его решение бесповоротно и окончательно. При встрече с директором отец не выдержал молчания и обратил его внимание на экзаменационную ведомость, где были выставлены отличные и хорошие оценки по всем предметам, кроме двойки по физкультуре. Абсурдность ситуации с этой двойкой по физкультуре была очевидной. Она вообще не должна быть внесена в ведомость по всем нормам того времени. Это была просто издевка со стороны директора. В школьные годы я самостоятельно занимался физкультурой. Имел собственную штангу, набор гантелей, коньки, лыжи и даже соорудил приличный турник на задворках огорода. По бегу на дистанции 3 километра и на дистанции 800 метров показывал уровень 2 разряда, а по лыжам официально имел документально подтвержденный 3 разряд.

Я без напряжения на турнике исполнял выход силой, делал многие упражнения 2–3 разряда сложности; мог подтягиваться до пятидесяти раз и даже по несколько раз мог подтянуться на одной правой или левой руке. При собственном весе в 67 килограмм легко выталкивал одной правой рукой штангу такого же веса. Физкультуру и спорт я любил и занимался в школьные годы физическими упражнениями добровольно в свободное время. Скажу по совести, что по физкультуре я входил в пятерку или даже тройку лучших спортсменов нашей студенческой группы. И конечно, двойка по физкультуре как основная причина для моего исключения выглядела как изощренное издевательство. Тем не менее жаловаться я никому не собирался. Какой-то внутренний инстинкт подсказывал, что сопротивляться судьбе не надо. Тем более, что пороховой завод – это не тюрьма. Да и работа на заводе оторвет меня от деревенской кампании собутыльников и мелких воров, что даст возможность вернуться в техникум. Выслушав приказ директора о причине моего отчисления, отец заметил, что эту двойку сын готов в любое время исправить, так как ещё в средней школе участвовал в межрайонных школьных соревнованиях по лыжам и на дистанции 10 километров получил 3 спортивный разряд, что соответствует пятибалльной оценке по требованиям физической подготовки студентов техникума.

Но директор техникума был неумолим. Лишь значительно позже я догадался о коварстве его замысла. В техникуме меня могли восстановить только с января 1963 года, а в ноябре 1962 года я подлежал призыву на срочную службу в ряды ВС СССР. Не будучи студентом, я терял право на отсрочку и подлежал призыву на общих основаниях. Таким образом, исключая меня на год из состава студентов техникума, директор автоматически загонял меня на срочную службу в полной уверенности, что я уже никогда не вернусь в число студентов вверенного ему техникума. Так и случилось впоследствии. Когда я оформился через отдел кадров рабочим порохового завода в должности химика-аппаратчика, получил комнату в заводском общежитии и прописку в городе Котовске, так сразу же получил повестку из военкомата о постановке на учет и прохождении медкомиссии. Уверен, что слаженная машина моего скорого вызова в военкомат сработала с помощью звонка директора техникума.

В военкомате после прохождения комиссии меня как бы случайно приписали к службе в Военно-Морском Флоте. Она отличалась от службы в рядах Советской Армии тем, что продолжалась не три, а четыре года. Я думаю, что и к флотской четырехлетней службе меня «приговорил» директор техникума. Возражать тоже было бесполезно. Фактически моя работа на заводе с марта по ноябрь 1962 года стала периодом ожидания призыва в ВМФ на четырехлетнюю срочную службу. По вредности производства рабочие смены продолжались по шесть часов в день. Мой же рабочий день как подростка продолжался только четыре часа. С работой я справлялся безупречно и успел за это время повысить свою квалификацию с 3 на 4 разряд. Моя зарплата от этого значительно повысилась. Насколько помню, это были просто бешеные деньги для недавнего деревенского жителя. Моя получка была раза в полтора больше получек моих родителей. Такова была разница между городом и деревней. Меня, как и других рабочих вредного цеха, снабжали бесплатным молоком, а в заводской столовой было прекрасное питание, не хуже, чем в иных советских ресторанах. Блюда были представлены широким ассортиментом и стоили буквально копейки. Стоит отметить, что это был период хрущевского коммунизма. Хлеб во всех органах общепита был бесплатным, и его каждый человек брал столько, сколько ему необходимо.

Напомню, что такой хлебный коммунистический беспредел происходил во всех городах и весях бескрайних просторов СССР. Эта щедрость была нелепа и не подготовлена. Немудрено, что через этот коммунистический перегиб вскоре все хлебные резервы страны разбазарили и скормили скоту, а хлеб стали покупать заграницей, чего никогда не было в царские времена и даже во времена Великой отечественной войны и сталинской эпохи. В реальности под прикрытием идеи коммунизма в широком масштабе был осуществлен злой умысел подрыва зерновой базы Советского Союза. Работа на заводе не тяготила меня и как пора ожидания призыва на военную службу вполне меня устраивала. Но в будущем я не видел себя рабочим и не собирался возвращаться на пороховой завод даже в каком-либо ином качестве. Я охладел и к техникуму, и к химии вообще, а значит, и к своей будущей специальности. Когда я освоил навыки работы, то мне стало скучно.

Ко мне все рабочие порохового цеха относились ласково и дружелюбно, а бывший выпускник техникума, откуда я был с треском изгнан, проникся ко мне искренним участием и заботой. Он показал всю технологическую цепочку производства пороха, которую он контролировал, и объяснил собственные функциональные обязанности. Обязанности были очень простые. Зная химию и технологию производства пороха, даже я, недоучившийся студент, легко бы с ними справился. Он приглашал меня в гости, с гордостью показывал свою однокомнатную квартиру, расхваливал телевизор последней марки и всячески демонстрировал свое финансовое благополучие, чтобы убедить меня вернуться после срочной службы в техникум и завершить получение образования химика-технолога. Однако за время полуторагодового обучения я получил опыт накопления знаний и приобрел уверенность в своих силах. Комплекс неполноценности моего школьного образования исчез и растворился. Подспудно я уже не хотел продолжать обучение в техникуме. Зачем терять ещё полтора года времени, если после службы я могу спокойно поступить в институт и получить высшее образование? Во время моей заводской работы все было хорошо, кроме чувства одиночества.

Сейчас я радуюсь своей свободе одиночества и внутренне утомляюсь от любого бытового общения даже с соседями по даче. Мне вполне хватает внутреннего диалога самим с собой, а также информационного потока от телевизора и Интернета. В дни юности и взрослой жизни все было наоборот. Я привык и привязался к деревенской компании, а затем и к компании сокурсников по училищу. Я никогда не стремился занять место лидера, но тем не менее через общение с единомышленниками получал внутреннее успокоение и чувство полноценности жизни. Во время работы на пороховом заводе я изолировался от обеих компаний и от этого чувствовал себя одиноким. Для меня было большой проблемой, чем занять себя в свободное от работы время. В ноябре 1962 года меня призвали в ряды Военно-Морского Флота и отправили в учебный отряд морского города Кронштадта. Я тут же позабыл о моих муках одиночества. Жизнь в воинских коллективах с суровым распорядком дня и жесткой дисциплиной не казалась мне никогда комфортной и уютной, но непрерывное общение с такими же мучениками дисциплины приносило мне чувство самоуважения и полноценности земного существования. Из четырех лет обязательной флотской службы я отслужил матросом срочной службы два года, а затем поступил в Высшее Военно-морское училище радиоэлектроники им. А. С. Попова в городе Петродворце под Ленинградом и в 1969 году окончил это училище с «Золотой медалью».

Вот современную молодежь пугают неуставными отношениями на военной службе. В дни моей двухлетней срочной службы ничего подобного не было и в помине. Карибский кризис 1962 года поставил СССР на грань войны с США. Демобилизация выслуживших свой срок матросов и солдат была на неопределенный срок задержана. На надводном корабле, где мне пришлось проходить срочную службу, ряд старшин служили по пятому году и были этим очень огорчены. Тем не менее никто из них не издевался надо мной и ни разу не обидел не только рукоприкладством, но даже косым взглядом или пренебрежительным отношением. К моему собственному удивлению и внутреннему изумлению, во всех воинских коллективах я чувствовал себя как рыба в воде. Я легко адаптировался к любой человеческой среде, не прилагая к этому никаких усилий. При этом я не старался быть лидером, а всегда стремился к равенству и товарищескому взаимопониманию.

Возможно, вот эта легкость адаптации к воинской среде, а также несомненная искренняя внутренняя любовь к родной земле и её многонациональным народам и подвигли меня стать профессиональным офицером ВМФ, связав свою жизнь с нелегкой обязанностью защитника Родины. Сейчас многие либеральные демократы и другие забесовленные политики, мечтающие развалить Россию и лишить её военной мощи, вопиют с экранов телевизоров и в других СМИ о своем патриотизме и любви к Родине, уверяя нас, что ради благосостояния и комфорта жизни можно и нужно пожертвовать обороной, значительно сократить Вооруженные Силы и свернуть военную промышленность. Например, такими лукавыми патриотами выставляют себя Борис Надеждин, Сергей Митрохин, Владимир Рыжков и другие «инакомыслящие». Не верьте им, господа читатели! В наше время военно-политической мощью США и Европы тайно и явно управляет черная аристократия, которая является духовной наследницей Атлантиды и тех мифических инопланетных богов, которые в допотопные времена в реальности владели огромными территориями и управляли большей частью земного человечества, кроме территории и народов Гипербореи и современной России.

Когда эти Киборги и подчиненные им атланты накапливали силы, они всегда шли войной на Гиперборею и всегда терпели поражение. Россия была и навсегда останется наследницей Гипербореи и защитницей интересов Бога Всевышнего. И только по этой причине она всегда будет являться объектом ненависти мировых богоборческих сил, а значит, демонизироваться в глазах мирового сообщества, подвергаться санкциям и провокациям, а также представляться в СМИ как агрессор и носитель мирового зла. Последним сражением мирового масштаба наследников Гипербореи с наследниками атлантов была Великая отечественная война 1941–1945 годов между СССР и народами Европы. И опять СССР – Россия вышла победителем из этой мировой бойни и продиктовала правила мирного договора, которые почти 40 лет обеспечивали паритет сил наследников Атлантиды и наследников Гипербореи, принудив черную аристократию Запада прекратить непосредственные военные действия. Правда Запад тут же объявил наследникам Гипербореи холодную войну и стал готовить реванш за свое поражение, но тем не менее мир получил короткую мирную передышку и шанс на продолжение существования и экономическое развитие.

Как представители Бога Всевышнего, наследники Гипербореи не могут противодействовать наследникам атлантов провокациями и любыми другими методами, выходящими за рамки нравственности и справедливости. А вот черная аристократия Запада имеет на это право, потому что замыкается не на Бога Всевышнего, а на хозяина «беззакония», на «человекоубийцу от начала и отца лжи», которого Иисус Христос назвал духом дьявола. В 1980 году разведка СССР добыла трехтомник подлинных материалов по планам уничтожения СССР, который называется «Гарвардским проектом». Несмотря на эти знания планов, начиная с 1985 года (строго по плану и даже в назначенные планом сроки) началась реализация первой части плана под названием «Перестройка». С 1995 года началась реализация второй части плана под названием «Реформа». Забуксовал этот дьявольский план лишь при реализации третьей части плана под названием «Завершение». Уже к 2005 году Россия должна была быть разделена на ряд мелких государств и стать протекторатами США, Германии, Франции, Англии и Японии. В связи с пробуксовкой этого проекта разработан более детальный план уничтожения России под названием «Хьюстонский проект».

Я не буду излагать подробности этих проектов, потому что их легко можно отыскать в Интернете, набрав в поисковой строке Яндекса названия этих проектов. Запомните, господа читатели, современные потомки атлантов в лице черной аристократии тайной и явной управляющей элиты обобщенного Запада под руководством США всегда будут продолжать попытки уничтожения народов России как духовных наследников Гипербореи. И добившись свой цели, будут беспощадны к народам России, как они были беспощадны, например, к аборигенным племенам индейцев Американского континента. В случае нашего добровольного отказа от государственного суверенитета и демонтажа ВПК и Вооруженных Сил нас и наше потомство ждет не благоденствие и процветание, а суровый геноцид с целью многократного сокращения численности населения, жизнь в резервациях, чипизация и рабский труд ради процветания «золотого» миллиарда и руководителей мировой фашистской империи в лице потомства атлантов, идентичного с потомством «Старшего брата» по имени Каин.

Не будет нам никакой пощады и снисхождения, потому что в черной аристократии Запада, стоящей у руля политической и финансовой власти, живет вечное чувство мщения, и неутолимая жажда взять реванш за все прошлые поражения. Разве вы не видите, что малейшие попытки России защитить свои права на принципах справедливости и добровольности, как, например, при возврате Крыма в состав России, или справедливая поддержка любящих Россию народов Донбасса, как эти попытки тут же становятся кошмаром для управляющей элиты черной аристократии западной цивилизации и вызывают в них ярость, злобу и обострение неприкрытой ненависти. А западная пропаганда представляет все эти вполне законные и справедливые действия как акты чудовищной агрессии и, распространяя ложь, способствует принятию беззаконных односторонних экономических и политических санкций против властей и экономики России.

Стоит ли нашим политикам и аналитикам кричать на всех перекрестках о лживости и двуличии Запада и лишать право голоса и доступа к СМИ доморощенных крайних либералов и тайных врагов России? И стоит ли нашим журналистам и политикам использовать в качестве контрпропаганды ложь, двойные стандарты и провокации? Ни того, ни другого делать не стоит. Во-первых, если мы будем огульно очернять Запад, не отделяя черную аристократию и их подручных от народных масс Европы, Америки и всего остального мира, и отступим от принципов правды и справедливости, то мы сами станем подобием наших лукавых врагов и оттолкнем от себя тайно сочувствующих нам жителей Америки, Европы, Украины, Польши, республик Прибалтики, а также жителей и граждан всех других государств мира, которые внимательно наблюдают за поведением России на международной сцене и во внутренней политике. Высшее политическое руководство России правильно делает, что называет наших тайных врагов политическими и экономическими партнерами. Главное не впадать в истерику ответной ненависти, даже при провокациях и незаслуженных обидах.

Стараться не плодить и не разжигать их ненависть шумными разоблачениями, а соблюдать нравственность и справедливость и при этом четко знать, и понимать, что отступать нам некуда. Мы не должны допускать ошибки и делать уступки в ущерб собственному суверенитету, ибо всякая ошибка или уступка суверенитета может стать спусковым крючком для нашего экономического и политического порабощения с последующим истреблением русского языка и православной веры. Впрочем, более подробно и обстоятельно причины и корни извечного противоборства и вечного желания уничтожить Гиперборею и её духовных наследников сначала Киборгами-инопланетянами, а затем и генно-модифицированными методом генной инженерии атлантами и их современными духовными наследниками, сосредоточенными в потомстве Каина, а также в орденах и ложах западной цивилизации, мы с вами рассмотрим во второй части этой книги. Скучно не будет. А сейчас я продолжу свои воспоминания о советском прошлом.

Всего я отдал флотской службе практически 31 год своей жизни. Из них 2 года жил во флотских казармах и кубриках надводного корабля, 5 лет в казармах военного училища и 11 лет в каютах атомного подводного крейсера стратегического назначения Северного флота. Другими славами, непрерывно и круглосуточно, с небольшими перерывами на отпуск, 18 лет своей жизни провел в воинском коллективе. Подчеркну, что училище я закончил в 1969 году по специальности инженер «по автоматике, телемеханике и вычислительной технике» с золотой медалью. К моему полному изумлению, специальная комиссия подсчитала, что, начиная от вступительных экзаменов и за последующие пять лет обучения с десятью экзаменационными сессиями, и даже в промежутках между ними я не получил ни одной оценки ниже пятерки. Это был фантастический триумф абсолютного первенства среди всех своих 20 сокурсников по этой специальности, да и вообще по всему третьему факультету специалистов по радиоэлектронике.

Если вы не забыли, то напомню, что из техникума меня отчислили в 1962 году за двойку по физкультуре. Спортом я после этого не занимался, но при поступлении в училище в 1964 году и в первый год обучения мои спортивные результаты были так высоки, что я на порядок превосходил всех своих сокурсников во всех видах физической подготовки, включая и бег на лыжах. Преподаватель физкультуры после занятий в спортзале на первом курсе освободил меня от общих занятий по физкультуре и разрешил заниматься самостоятельно. И был прав, потому что я на одной правой или левой руке мог подтянуться большее количество раз, чем любой мой сокурсник подтягивался на двух руках. Удивительно, что эти физические слабаки, мои однокурсники, среди которых были и два нахимовца, выбрали для себя тяжелую службу морского офицера. Первые два года обучения в училище я не познал ничего нового. Я использовал базу химического техникума и знания, полученные на флотской службе в результате изучения многочисленных учебных пособий по всем дисциплинам, для поступления в высшие учебные заведения. Надо сказать, что в те времена пособия для самоподготовки к поступлению в вузы обладали безупречной логикой и краткостью изложения материала. Я и не запоминал формулы, а понимал их физический смысл. Более прочных знаний, чем те, которые я получил самостоятельно, а затем закрепил за пять лет военного училища, невозможно себе вообразить.

Флотская специальность начальника радиотехнической службы атомного подводного ракетного крейсера стратегического назначения постоянно требовала научного совершенствования и даже развития научного прогноза и интуиции. Об этом я написал в своей книге «Хроника духовного растления». В 1980 году меня перевели на подмосковный объект «Дуброво», который находился на стадии проектирования. Сам этот объект представлял собой часть глобальной опытно-конструкторской работы оборонного значения, и главным конструктором был недавно умерший (в марте 2016 года) академик Анатолий Иванович Савин. Жилья для офицеров там не было, и меня попросили снять жилье в городе Москве и временно прикомандироваться к Радиотехническому управлению ВМФ, где я с головой окунулся в реальную научно-техническую работу, и напрямую на равных взаимодействовал с гражданскими и военными докторами и кандидатами технических наук, и при этом не выглядел белой вороной. Что касается глубинного проникновения в основные фундаментальные законы физики и электротехники, то у меня на это не хватало времени.

Я им бесконечно доверял и в какой-то мере принимал их на веру, как религиозный человек принимает догматы и религиозные заповеди. Можно сказать, что в это время я был, в плане освоения научных знаний, интуитивным попугаем. Вот таким же интуитивным попугаем я был и во время учебы в школе, в техникуме, а затем и в высшем Военно-морском училище. Науки мне давались легко именно потому, что я не вникал в глубины тех знаний, которые получал от своих преподавателей. Я был молод, наполнен жизненной энергией, непрерывно решал текущие проблемы бытия, накапливал знания и жизненный опыт, и мне было некогда остановится и проанализировать, что там хранится в моей копилке научных знаний и житейского опыта? Принцип «попугайства» сработал безупречно. Повторю, что для меня явился полной неожиданностью суммарный результат моего обучения в военном училище. Когда перед выпуском из училища комиссия преподавателей проанализировала мои оценки за пять лет обучения, то оказалось, что я с первого раза сдавал все зачеты и ни на одном экзамене не получил ни одной оценки ниже пятерки. В красном дипломе я был уверен, но мне ещё и вручили по результатам учебы «Золотую медаль», что явилось для меня приятной неожиданностью.