Текст книги "Николай Вавилов. Убить академика. Маленькие рассказы о большом успехе"

40. Елена Ивановна

Это была очень странная семья. Два любящих друг друга человека, два выдающихся ученых, они никак не могли встретиться и провести друг с другом хотя бы несколько недель.

Елена очень этого опасалась, давая согласие на брак с Вавиловым. Она понимала, что работа для него – всё. Что становиться между ним и работой нельзя, это прямой путь к разрыву, к семейному краху… Но она так его любила. И, что самое поразительное, он не чаял в ней души. А поступиться своими бесконечными экспедициями не мог.

Они встретились лишь спустя год после бракосочетания – в Италии, куда Леночка приехала по страстному призыву мужа. Это было непросто. Проведя год в экспедиции, Вавилов вдруг узнал, что ему вскоре будет открыта долгожданная виза в Испанию. Отказаться от этой поездки он не мог…

И если бы это был один случай! Разлука стала постоянной спутницей Николая и Елены, их печальным рефреном, их болью. Мотаться по миру вместе с мужем Елена Ивановна, может быть, и хотела. Она много раз говорила, что готова бросить всё, даже науку. Но Вавилов её останавливал. Его экспедиции были вовсе не увеселительными прогулками. Он часто рисковал жизнью и не желал этого риска любимой жене.

Это была очень странная семья… И при этом необыкновенно счастливая. Вавилов очень гордился работами жены – Елена Ивановна с годами стала ведущим специалистом в области возделывания чечевицы, древнейшей сельскохозяйственной культуры, выращиваемой человеком уже около 10 тысяч лет (кстати, гораздо раньше пшеницы). И после её смерти подобного специалиста в России так и нашлось.

41. Свадебное путешествие

Они встретились летом 1927 года в Риме. Елена сняла роскошный номер в отеле «Лондра» и принялась ждать мужа, который вот-вот должен был вернуться из Эфиопии. И он вернулся…

А потом был Международная конференция по пшенице, проходившая в Риме. Вавилова пригласили сделать доклад, и он согласился. И получил за этот доклад Золотую медаль. Он и в самом деле был великим учёным с мировым именем.

Роскошные вечера в посольстве и в ресторанах Рима. Пышные чествования, переговоры, важные встречи. Леночка блистала в вечернем наряде, Николай Иванович – в смокинге… И тут их словно прорвало. Да, катись оно всё… к чертям! И Вавиловы удрали из Рима. Просто сбежали.

Они устроили себе короткое, всего на несколько недель, но яркое, незабываемое свадебное путешествие. Вавилов, давно мечтавший о подобной поездке, показал Леночке всё, что так любил сам – Мессину, Палермо, Флоренцию, Милан, Венецию, Помпеи. Они останавливались в дорогих и очень скромных отелях. Обедали в ресторанах и простеньких тавернах. Обошли все музеи, картинные галереи, исторические памятники. Подолгу засиживались в университетских библиотеках. Возились в виноградниках. Просто гуляли по пшеничным полям. И были неимоверно, несказанно счастливы. И целовались, не стесняясь недоумённых взглядов итальянских крестьян…

А потом они расстались. Леночка вернулась в Россию. Вавилов отправился в Испанию.

42. Трудное счастье Вавиловых

Они, несомненно, были счастливы. Несмотря на нескончаемые разлуки, несмотря на фантастическую занятость Вавилова, несмотря на его поздние – за полночь – возвращения домой и ранний – в шесть утра уход на службу. Это была большая, великая любовь, которая посещает далеко не каждого человека и должна восприниматься, как необыкновенная награда, как божий дар, как редкий талант.

Елена Ивановна, человек серьёзный, глубокий, мудрый, наверняка задумывалась, чем за это счастье придётся заплатить. Эти мысли посещают любого любящего человека. И тревожат, и не дают покоя. И вызывают нечаянные ночные слёзы. И лихорадочные объятия – словно ты уже теряешь любимого человека, словно непоправимое уже на пороге…

Как она могла понять, что заплатить придётся самым дорогим? Что плата будет неподъёмна и чудовищно несправедлива?

После гибели Николая Ивановича о его семье позаботился младший брат Сергей Иванович. К нему, к Вавилову-младшему, нет и не может быть никаких претензий. Он испил горькую чашу беспомощности. Занимая высочайший пост президента Академии наук СССР, он не мог помочь Николаю абсолютно ничем. Заложник усатого палача, он держал эту трагедию в своём сердце. И оно, в конце концов, не выдержало.

Но что сама Елена Ивановна? Долгие годы она в буквальном смысле сражалась за доброе имя мужа. Пыталась добиться реабилитации Вавилова. И… не дожила. Умерла 9 июля 1957 года накануне того момента, когда справедливость восторжествовала и Вавилову была посмертно возвращена его великая слава.

43. Сын Юрий

После их свадебного путешествия прошли положенные девять месяцев. И в 1928 году Елена Ивановна родила Вавилову сына, которого назвали Юрием.

У этого славного человека трудная судьба. В 12 лет он узнал, что его знаменитый отец… «враг народа» и «шпион всевозможных разведок». Это было тяжело, очень тяжело – жить с таким клеймом. Но благодаря маме – выжил.

С 1939 года, когда Елена Ивановна оставила научную деятельность в ВИР (по болезни) и сосредоточилась на семье, Юрий не знал недостатка в материнской заботе. Мама всегда была рядом, она и поддерживала мальчишку, и учила его жизни. Это она сказала однажды сыну: «Отец ни в чём не виноват. Ты должен им гордиться».

Всю жизнь Юрий Николаевич посвятил памяти отца, исследованию его архивов и восстановлению забытых работ. А работы Вавилова забыты. Советская пропаганда постаралась довершить дело, начатое Сталиным. После реабилитации Вавилова настоящего возвращения великого учёного так и не произошло. Потому-то мы очень мало знаем о Вавилове, что имя его замалчивалось, а достижения приписывались кому угодно, только не ему.

Не получили своё и палачи Николая Ивановича (мы обязательно назовём их поимённо). Справедливость восторжествовала, но… не до конца. Для России обычное дело – у нас даже каяться призывают не палачей, а их жертв…

А тогда, в 1928-м, о каких-либо трагедиях никто и не помышлял. И Вавилов, ставший дважды отцом, был просто на седьмом небе. Ещё бы – рядом с такой женой и маленьким сынишкой.

44. По Средиземноморью

Отмотаем ленту времени на несколько лет назад и мысленно вернёмся в счастливый для Вавилова 1926 год.

Экспедиция по Средиземноморью на самом деле была чередой экспедиций, перетекающих одна в другую. Вавилов начал исследования с Северной Африки, высадившись в Алжире, затем перебрался в Тунис, исследовав сельскохозяйственные культуры этой страны. Нового он здесь ничего не нашёл – предполагаемый центр возникновения сельскохозяйственных культур располагался восточней, в местах проживания древних египтян и обитателей ближневосточных территорий. В эпоху Древнего Египта в Тунисе находился Карфаген, где возделывали культуры Средиземноморского очага земледелия, то есть культуры, возникшие на территории, преимущественно, Древней Греции.

Затем последовали переезды в Марокко, возвращение на восток – в Ливан и Сирию, Палестину, Иорданию. Потом – Греция, Крит и Кипр, Сардиния, Сицилия, Италия. Одно перечисление стран, в которых он побывал (и не просто побывал, исследовал!), захватывает дух. Неутомимый путешественник, неутомимый естествоиспытатель.

Вавилов передвигался караваном. На вьючных верблюдах и лошадях перевозились образцы семян – мешки с семенным материалом и папки с гербарием. Когда обстоятельства позволяли, Николай Иванович нанимал автомобиль. И тогда путь становился короче, а перемещения стремительней.

45. Африка и Европа

В 1927 году его экспедиция отправилась в Африку – в Сомали, Абиссинию и Эритрею. В места очень опасные, кишащие крокодилами и воинственными племенами. В одном из писем супруге Николай Иванович с юмором сообщал, что опасается того, что директор экспедиции (то есть он сам) может быть посажен на кол. В другой записке с удовлетворением сообщал, что «директор уцелел, чтобы оказаться съеденными крокодилами».

Это было тяжкое странствие – и для Вавилова, и для Елены Ивановны. 44 дня он молчал – не было оказии, с которой можно было отправиться почту. А когда письма (сразу целой пачкой) дошли до Ленинграда, Елена Ивановна сломя голову бросилась в Италию, куда должен был приехать из Африки Вавилов…

Потом он отправился в Испанию, объездил все сельскохозяйственные провинции этой древней страны, побывал в Каталонии. Затем пересёк границу с Португалией и обследовал сельскохозяйственные культуры этой страны. Через Испанию переехал во Францию. И закончил своё двухлетнее путешествие поездкой в горные районы Вюртемберга, в Германии, исследовав угодья у подножия гор.

По возвращению в СССР оказалось, что общая протяжённость пешего и караванного пути составила более… 2 тысяч километров! А собранные в экспедиции коллекции весили более тонны.

Вернувшись в Советский Союз, Вавилов взялся за текущие дела своего института и… подготовку следующих экспедиций. Он словно чувствовал, что времени у него катастрофически мало. И – торопился жить.

46. «Центры происхождения культурных растений», часть 1

В том же памятном 1926 году Николай Иванович Вавилов опубликовал фундаментальный труд «Центры происхождения культурных растений». Основанная на работах Чарльза Дарвина и швейцарского ботаника Альфонса Декандоля, книга Вавилова стала началом целой теории о происхождении сельскохозяйственных растений. Работа настолько интересна, что так и подмывает изложить здесь основные её положения – ареалы возникновения самых распространённых сельскохозяйственных культур. Но… делать этого не следует, кто заинтересуется, легко отыщет либо книгу Вавилова, либо её популярное переложение (тема востребована читателем, а потому достаточно часто пересказывается в различных статьях).

Очень коротко, буквально, пунктиром… Вавилов выделял 7 центров возникновения культурных растений, но современная наука увеличила их количество вдвое (мы будем ориентироваться на современный вариант).

Где и что из известных нам сельскохозяйственных культур стало возделываться древними людьми?

В Китае (в Восточноазиатском центре) появились японская разновидность риса, тибетский ячмень, просо, чумиза, соя. А ещё – редька (дайкон и лобо), пекинская капуста, китайская капуста, спаржевый салат, лук-батун, душистый лук, грецкий орех, мандарин, хурма и лимонник.

И давно нам знакомые – яблоня, груша, абрикос, вишня, слива, миндаль и персик.

47. «Центры происхождения культурных растений», часть 2

В Среднеазиатском центре возникновения культурных растений – Пенджабе, Пакистане, Афганистане, Таджикистане, Узбекистане люди начали выращивать дыню, некоторые виды пшеницы, мелкозерную разновидность чечевицы, репчатый лук.

В Индийском или Индостанском центре возникли баклажан, огурец, лимон, цитрон, индийская разновидность риса, сахарный тростник, манго, кокосовая пальма, базилик, сизая горчица, гречиха.

В Индо-Малайском центре – Малайский архипелаг, Филиппины и Индокитай древние люди стали возделывать рис, который затем проник в другие очаги, хлебное дерево, банан, кокосовую пальму, дуриан.

Переднеазиатский центр – Малая Азия, Закавказье, Иран, горная Туркмения стал родиной большинства видов пшеницы, всех разновидностей полбы, ржи, гороха, сливы, айвы, алычи, инжира, каштана.

В Средиземноморском центре возникли овес, клевер, оливковое дерево, многие виды капусты, морковь, петрушка, сельдерей, свекла, редис.

В Абиссинском центре появились сорго, кофе, орех кола, арбуз и кунжут.

Центральноамериканский центр стал родиной кукурузы, фасоли обыкновенной, тыквы обыкновенной, батата, какао, овощного перца, подсолнечника, топинамбура, авокадо, табака, махорки, папайи.

В Южноамериканском центре начали возделываться некоторые разновидности картофеля, настурция, томат, арахис, ананас.

В Североамериканском центре появились американский крыжовник, крупноплодная клюква, чёрная малина, голубика, ежевика.

И наконец, Европейско-Сибирский очаг подарил человечеству сахарную свёклу, черешню, облепиху, чёрную и красную смородину, крыжовник, репу, домашнюю рябину, бруснику и шиповник…

48. И снова открытия Вавилова

Соблазн пересказать содержание работы Николая Ивановича о происхождении культурных растений вполне объясним. Это очень любопытная книга. Возможно, читать её на ночь, как детектив, не станешь (Вавилов к этому и не стремился). Но как хочется узнать – что ты ешь каждый день, что выращиваешь на подоконнике или огородной грядке, что покупаешь в продовольственном магазине. Это же не просто факты, это наша древняя история.

Возможно, в том и есть величие открытий Вавилова – его теории понятны, применимы в повседневной жизни, причём, не только ботаниками. Попытаемся проиллюстрировать это утверждение…

Все мы любим лесные прогулки. И попав после долгого перерыва в лес, присматриваемся к травинкам, кустарникам, деревьям. И тут в нас просыпаются деревенские корни, а мы все родом из деревни, даже те, кто горожанин в десятом поколении. Мы с умным выражением лица разглядываем растение, о котором не знаем ровным счётом ничего, и убеждённо заявляем – ромашка.

А это легко проверить, обладая элементарными познаниями в области ботаники. Достаточно ознакомиться с теорией гомологических рядов Вавилова, с самыми основами, пусть не в оригинале, а, опять же, в научно-популярном переложении. Это необязательное, но очень полезное знание откроет нам глаза на живой мир. И тогда мы не станем именовать «ромашкой» растение, которое к аптечной ромашке не имеет никакого отношения.

Что это даёт неспециалистам? Повышает качество жизни. Ибо знать всегда лучше, чем пребывать в неведении.

49. Ленинская премия

Любая научная работа может быть скучной и «слишком заумной», или увлекательной и очень интересной. Здесь многое зависит от степени вовлечённости читателя в раскрываемую учёным тему. Но многое зависит и от стиля изложения, от степени раскрытия материала. Вавилов в этом отношении может быть образцом – его научные труды очень интересное чтение (проверено на себе).

Возможно, именно поэтому и закон гомологических рядов, и исследование центров возникновения сельскохозяйственных растений вызвали столь живой интерес советской общественности. Не будем забывать, что обе теории в той или иной степени касаются агрономии – науки «крестьянской» и, можно даже сказать, «народной». В том смысле, что любой земледелец просто обязан быть хотя бы немножко агрономом.

В 1926 году Николай Иванович Вавилов был удостоен только что учреждённой (23 июня 1925 года – в качестве советского аналога Нобелевской премии) премии имени В. И. Ленина. Он стал одним из первых шести лауреатов этой престижной награды, вручаемой поначалу исключительно за научные достижения, первым лауреатом стал химик Алексей Чичибабин.

Как отреагировал на эту премию Вавилов? Вот его слова: «Премия, конечно, тоже пролетариат… Но всё же чертовски приятно».

Он не сторонился наград, которых у него, к слову, было предостаточно. Однако, не цеплялся за них и уж точно ничего не выпрашивал. Он работал не ради наград.

50. Генетический конгресс

И снова вернёмся в Италию – к тем дням, что предшествовали запоздалому свадебному путешествию Николая Ивановича и Елены Ивановны. Дело в том, что выступление Вавилова в Риме на Международной сельскохозяйственной конференции, посвященной возделыванию пшеницы, имело далеко идущие последствия. Вавилов выступил с докладом «Географические опыты по изучению изменчивости культурных растений в СССР». И ученые с мировыми именами, светила агробиологии, съехавшиеся в Рим (мероприятие проходило в зале римского аграрного института), встретили доклад Вавилова… овацией. Словно он был выдающимся оперным тенором.

Решением конференции Вавилову была присуждена Золотая медаль и отдельным постановлением призвала к введению практики географических посевов по системе Вавилова в мировом масштабе. Это было настоящее и безусловное мировое признание…

А ещё Вавилов выступил с докладом «О мировых географических центрах генов культурных растений» на V Международном генетическом конгрессе в Берлине, проходившем в том же 1927 году. И был принят так же восторженно, как и в Италии. И это было уже не просто признание, это был знак того, что Вавилов вошёл в число ведущих генетиков планеты, стал специалистом номер один в области изучения проблем наследственности сельскохозяйственных растений.

Очень важное событие в советской генетике, которое, по сути, стало началом целой отрасли. Правда, ненадолго, ибо тринадцатью годами позже… разразилась катастрофа.

51. Мировое признание

К сожалению, это было такое время, когда академиками становились люди, не имеющие к тому никаких показаний. Малограмотные, авантюрного склада. Про таких говорят – «без царя в голове и бога в сердце».

Но в чём же здесь повинен Вавилов? Ему было всего 40 лет. По меркам мира науки, где в 60 лет учёный ещё считается молодым, а престижные премии даются в 70 лет, он был совсем ещё «юнцом». А авторитет уже общемировой. И слово Вавилова было настоящим явлением – к нему чутко прислушивались, его изучали, анализировали, словно искали скрытое пророчество.

Если бы он во время одного из своих странствий по миру не вернулся в СССР, неизвестно, как бы сложилась его судьба. У точно – не погиб бы и принёс человечеству много пользы. Но возвращался – всегда, несмотря на сгущавшиеся тучи. Этот человек не верил в злой рок. Он был учёным и полагал, что агробиология вне политики, как, собственно, и генетика.

Когда Вавилов услышал, что «вейсманизм-морганизм» (такой ярлык к генетике приклеил Трофим Лысенко, о котором разговор отдельный) это «буржуазная псевдонаука», он оторопел. Как наука может быть пролетарской или буржуазной?! Как такое возможно в принципе?

Но эти неприятные сюрпризы ждали Вавилова позже. Пока же он занимался своими исследованиями, выдавал одну научную работу за другой, пестовал свой институт и… своего будущего палача.

52. Китай и Япония

В 1929 году Николай Иванович отправился в очередное длительное путешествие, на этот раз в Азию. Его попутчиком стал советский ботаник Михаил Григорьевич Попов. Вместе они объездили северо-западную провинцию Китая Синцзянь, пограничный с СССР регион. Задача балы одна – изучить сельское хозяйство этой части Китая и выявить возможный географический центр возникновения древних культурных растений. Это исследование дало двоякие результаты – очаг возникновения культурных растений оказался восточней, в долине реки Хуанхэ. Но само сельское хозяйство (методы возделывания и сортовое разнообразие культур) оказалось для учёных весьма любопытным.

Затем пути учёных разделились – Вавилов отправился в Китай, Попов вернулся в СССР… Когда в 1933 году до Вавилова дошло известие, что Михаил Григорьевич арестован по обвинению в антисоветской деятельности, он поначалу не поверил. Затем начал хлопотать. Попова освободили, но при этом лишили права проживания в столицах. Правда, больше не тронули, и Попов выжил…

А Вавилов в одиночку из Китая переехал в Японию, в страну, которой интересовался очень давно. И теперь получил возможность ознакомиться с её своеобразным сельским хозяйством, столь непохожим на то, что Николай Иванович видел прежде. В этой экспедиции удалось выяснить, что Япония позаимствовала основные сельскохозяйственные виды у соседнего Китая.

Затем Вавилов посетил Тайвань и закончил своё путешествие в Корее.

53. Академик

В том же 1929 году в жизни Вавилова произошли важные перемены. Вернувшись из экспедиции в Азию, он был приглашён на заседание Президиума Академии наук СССР и… избран действительным членом! При этом его тут же избрали членом Всеукраинской Академии наук. Вчерашний член-корреспондент, 42-летний учёный в один день стал дважды академиком. Это ли ни признание заслуг?

Но главные сюрпризы были ещё впереди. На том же заседании председательствующий обратился к Вавилову с вопросом, не возражает ли тот против его избрания… президентом создаваемой в эти дни Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина?

Вавилов растерялся. Обычно такие назначения проходили после детального обсуждения в присутствии с предполагаемыми кандидатами. Он тут же высказал своё недоумение. И в ответ услышал: «Да, как же вас застать в Москве, Николай Иванович? Для этого нам пришлось бы выехать всем президиумом к вам в Китай…».

Так Вавилов стал президентом ВАСХНИЛ – главного аграрного учреждения Советского Союза. И не просто президентом – создателем этой грандиозной академии.

У этого назначения была масса минусов и один жирный плюс. Плюс состоял в том, что отныне Вавилов обладал огромными полномочиями, позволяющими полностью реорганизовать научные исследования в области сельскохозяйственного растениеводства. А минусы… Главный состоял в том, что он не мог путешествовать. Экспедиции стали для Вавилова закрытой темой – во всяком случае, на несколько лет.