Текст книги "500 великих загадок истории"

Ганнон плывет к Колеснице богов

Древние мореплаватели… Сколько загадок оставили они людям! История ранних плаваний в Атлантике намного туманнее, чем данные о первопроходцах Индийского океана. Из-за отсутствия каких-либо достоверных сведений честь открытия западного побережья Африки целиком приписывают португальцам, так же как испанцам – славу сомнительного «открытия» и покорения Нового Света. Но так ли все было на самом деле? Неужели за века и тысячелетия жизни и развития цивилизации Средиземноморья не нашлось смельчаков, отважившихся проникнуть в неведомое? Конечно же, такие люди были, но мы располагаем только обрывками сведений…

«Постановили карфагеняне, чтобы Ганнон плыл за Геракловы столбы и основывал города ливиофиникиян. И он отплыл, ведя шестьдесят пентеконтер (пятидесятивесельных судов,) и множество мужчин и женщин числом в тридцать тысяч, и везя хлеб и другие припасы».

Это первые строки из документа на греческом языке, известного как «Перипл Ганнона». Так начинается невероятный на первый взгляд рассказ о путешествии карфагенского флотоводца Ганнона к Колеснице богов. Но почему на греческом языке? До сих пор это остается загадкой. Известно лишь, что запись датируется примерно 350–300 гг. до н. э. и сделана спустя два века после плавания. Большинство исследователей пришли к единому мнению: флотилия отплыла от берегов Карфагена около 525 г. до н. э., но не позже, так как именно в 525 г. персы захватили Египет и их нашествие угрожало карфагенской державе.

Финикийский корабль

Кое-кто из специалистов даже не хочет выпустить Ганнона из гавани, полагая, что карфагенянам было не до плавания, что у них были другие проблемы.

Многие названия населенных пунктов и другие географические наименования, данные древними мореплавателями, не совпадают с современными, и это настораживает некоторых специалистов. Однако французский археолог и историк Ж. Марси, долго проработавший в марокканских архивах, изучив старые описания берегов и карты северо-западного побережья Африки, выяснил, что раньше названия многих населенных пунктов совпадали с названиями, приводимыми Ганноном, они изменились лишь в последние десятилетия…

Наблюдения участников экспедиции Ганнона можно сопоставить с данными европейских путешественников начала XIX в. Ганнон писал, что однажды ночью они увидели землю, заполненную огнем; «в середине же был некий огромный костер, достигавший, казалось, звезд. Днем оказалось, что это большая гора, называемая Колесницей богов». Куда же заплыл Ганнон?

На 4070 м возвышается над Гвинейским заливом гора Камерун. Долгое время считалось, что ее вулкан потух, но вот в 1909 г. он выбросил в небо огненный столб. Извержение повторилось в 1922 и 1925 гг. Поразителен тот факт, что картина извержения 1922 г., наблюдавшаяся учеными (в географических журналах того времени публиковались снимки и подробные научные отчеты), совпала с описанием Ганнона. Еще из записок Ганнона:

«В глубине залива есть остров… населенный дикими людьми. Очень много было женщин, тело которых поросло шерстью; переводчики называли их гориллами».

Сильная волосатость, упомянутая карфагенским флотоводцем, наводит все же на мысль об обезьянах. Выдающийся немецкий зоолог А. Врем пишет, что название «горилла» произошло, вероятно, от местного африканского слова «нгуяла», которым, обозначались крупные обезьяны; это слово распространено только в Гане, но не севернее. И если бы карфагеняне доплыли только до Гвинеи, как утверждают некоторые исследователи, то не услышали бы там этого слова ни в применении к диким племенам, ни по отношению к человекообразным обезьянам, ибо ни горилл, ни этого слова там не встречается.

Следующие поколения исследователей и путешественников вновь открывали для себя и для потомков Черный материк.

Пропавшая экспедиция братьев Вивальди

Старые генуэзские хроники сохранили для потомков такую историю.

В тот самый год Тедицио Дориа, Уголино Вивальди и его брат с некоторыми другими гражданами Генуи начали готовиться к путешествию, которое прежде никто другой не пытался предпринять. И они наилучшим образом снабдили две галеры съестными припасами, питьевой водой и другими необходимыми вещами, которые были в них размещены, и в мае отправили их в Сеуту, чтобы плыть через океан в индийские страны и купить там прибыльные товары.

Хронист Пьетро Ибано (умер в 1320 г.) писал о какой-то экспедиции, которая искала морской путь в город Арим. Он, как думали, находится на экваторе в Восточной Индии, и предполагали, что туда нельзя добраться пешком, так как дорогу закрывают высокие страшные скалы, поэтому и были снаряжены суда…

В IV томе «Торговой и литературной истории генуэзцев» опубликовано письмо венецианского мореплавателя XV в. Антонио Узодимаре.

«В лето 1281 (может быть, 1290) из города Генуи вышли два галеры под командой Вадина и Гвидо Вивальди, которые хотели плыть на Восток в индийские страны… Одна галера села на мель, так что нельзя было ни снять ее, ни продолжать плавание, но другая проплыла дальше и прошла через то море, пока не попала в эфиопское государство Мена…

Африка на Херефордской карте, конец XIII в.

Здесь я нашел соотечественников, по моему мнению, потомков моряков с тех галер, которые пропали 170 лет назад…»

Письмо – отголосок событий почти двухсотлетней давности – датируется 1455 г.

Вот уже семь веков тайна довлеет над этой экспедицией. Ее участники бесследно исчезли у берегов Африки или в ее дебрях. В 1315 г. сын Уголино Вивальди – Сорлеоне (вариант написания – Корлеоне) решил отправиться на поиски пропавшего отца. Он поехал в Могадишо, но поиски были тщетными.

Существует мнение, что им удалось обследовать побережье Африки и обогнуть ее с юга. Странно, но именно после плавания братьев Вивальди очертания материка на картах становятся поразительно четкими. Значит, они все же вернулись? И не случайно, может быть, Боккаччо именно в 1300 г. писал, что Западное море является частью Эфиопского? То есть Атлантика – часть Индийского океана…

В «Божественной комедии» Данте есть одно загадочное место.

Это описание созвездия Южного Креста. В европейской литературе, по официальной версии, о нем не было сообщений до 1445 г. – именно тогда его открыл венецианский мореплаватель Альвизе Кадамосто. Откуда Данте мог узнать о нем за 150 лет до Кадамосто? Более того, как мог он знать о том, что в древности Южный Крест был виден на небе Средиземноморья?

Другие стихи, где говорится, что Большую Медведицу нельзя увидеть там, где есть Южный Крест, доказывают, что Данте воспользовался свидетельством очевидца. Но кого? По-прежнему непостижимым остается тот факт, что Данте знал о прецессии! Ни в одном литературном источнике не упоминается то, что в минувшем тысячелетии «отсвет четырех звезд» озарял жителей Средиземноморья. Об этом узнали только ученые дня сегодняшнего, вооруженные современной вычислительной техникой.

Долгое время считали, что братья Вивальди были единственными генуэзскими путешественниками, отважившимися в конце XIII в. пуститься в далекое плавание по Атлантике. Но внимательное изучение надписей на картах Средневековья дало исследователям еще одно имя – Ланселот. Точнее, Ланчелотто Малочелло. А еще точнее – Малойзель. И был он вовсе не генуэзец, а уроженец Прованса, а имя Ланселот получил в честь короля Артура, предание о котором оказало влияние на устные традиции этого района.

На карте Дульсерта 1339 г., где впервые появляются Канарские острова, рядом с ними изображен герб Генуи. По сообщению шербургских моряков, отнесенных непогодой далеко от Испании и открывших неизвестные острова, генуэзец Малочелло в 1312 г. предпринял их захват. Он высадился на остров, построил там замок и жил в нем до тех пор, пока восстание местных жителей не вынудило его к отбытию.

А вот иная версия, предложенная французским историком Гравье. Все картографы XIV и XV вв. знали о путешествии Ланселота Малойзеля (его дети жили в Генуе в 1330 г.), давшего имя одному из островов. На Каталонском атласе 1375 г., карте Месии де Виладесте 1413 г., карте Андреаса Бенинкассы 1476 г. можно в разных модификациях прочесть это имя. Экспедиция могла состояться около 1275 г. По национальности Малойзели – французы, но были гражданами Генуэзской республики. Картографы так и не смогли распознать идентичность вторично открытых островов тем, что были открыты в древние и античные времена. Все вместе они соседствовали на многих картах. Вот почему к середине XIV в. на картах значилось куда больше островов Атлантики, чем было открыто на самом деле.

Одиссея курляндского герцога

История эта 300-летней давности многим показалась бы вымышленной, нереальной, если бы не бесспорные доказательства подлинности всего происшедшего, собранные в разные годы исследователями многих стран…

Во второй половине XVI в., потеснив Испанию и Португалию, ведущими морскими державами стали Англия и Нидерланды. Но все чаще задумывались о своем месте под солнцем и другие государства.

Маленькое герцогство Курляндское тоже не желало отставать от своих предприимчивых соседей. С 1642 по 1682 г. здесь у власти находился герцог Яков, «один из коронованных мечтателей с великими замыслами».

Идеи, которые вынашивал честолюбивый герцог, соответствовали государственным нуждам Курляндии. Герцогству нужны были новые рынки сбыта своих товаров.

Были у Якова и другие цели. Блеск несметных богатств, привозимых в Европу испанцами и португальцами, ослеплял его. Герцог мечтал превратить Митаву в северный центр торговли заморскими товарами.

В сентябре 1651 г., взяв на борт в Голландии 100 наемных солдат, к берегам Западной Африки отправилось судно «Кит». 25 октября корабль бросил якорь в устье реки Гамбии. Агенты герцога тут же приступили к переговорам с африканскими вождями. У правителя Кумбо за бесценок был куплен небольшой островок в десяти милях вверх по течению реки. Чуть позже путем различных махинаций курляндцы получили в пользование область Гилфре на северном берегу реки, как раз напротив островка (его назвали Сент-Андреас), а правитель Барра продал им область Байона в устье Гамбии. Над островком Сент-Андреас взвился курляндский флаг с изображением черного рака на красном поле.

Через несколько месяцев в устье Гамбии пришел еще один корабль герцога Якова – «Крокодил». В фортах постоянно находился гарнизон, несший охрану складских и жилых помещений, а также лютеранская церковь.

Герцог не без оснований опасался нападений голландцев и англичан. Ловко играя на их раздорах, он сумел добиться того, чтобы его суда беспрепятственно ходили к берегам Западной Африки.

Наибольшего расцвета торговля Курляндии с западноафриканским берегом достигла в 1655 г. при капитане Отто Штиле, проявившем себя умелым и хитрым администратором.

В 1651 г. курляндский герцог испросил у папы Иннокентия X разрешение «пуститься в тяжкое предприятие, которое послужило бы на благо католической церкви» (как видим, папу не смущало то, что курляндская династия была лютеранской).

Переговоры велись в Вильне и Полоцке с папским легатом доном Камильо Панфили. Яков был готов предоставить для экспедиции в южные моря флот из сорока судов и несколько тысяч человек команды, ассигновав на все предприятие 3–4 млн талеров.

Но этому плану не суждено было сбыться. 5 января 1655 г. папа неожиданно умер. В том же году разразилась шведско-польская война, в которую оказалась втянутой и Курляндия. Герцог с семьей угодил в плен к шведам. Неволя продлилась два года. За это время фактории в Гамбии стали приходить в запустение.

Почти 15 лет продержались торговые отношения между факториями на западноафриканском берегу и самой Курляндией. Множество простых курляндцев – крепостных крестьян, нанятых на суда матросами и солдатами в гарнизоны, – повидали Африку, завязали контакты с африканцами.

Недалекая от Петербурга Курляндия могла бы сослужить немалую службу Петру I при подготовке в 1723 г. экспедиции в Индийский океан (по ряду причин она не состоялась).

Авантюра большерецких острожников

О Мауриции Беневском написаны десятки книг, сотни статей. Во Франции даже появилась опера «Ссыльные с Камчатки». Беневский связал свое имя с историей множества стран – Европы, Азии, Африки, Америки. Где только не осталось следов его деятельности – в архивах России, Польши, Венгрии, Японии, Китая, Франции, Англии, США, Голландии! В сегодняшней Республике Мадагаскар имя Беневского внесено в энциклопедии. В столице страны есть улица Беневского: он – часть истории Мадагаскара…

Барон Мауриций Август Беневский (иначе – Мориц Беньовский), выходец из венгерского аристократического рода. Впрочем, сам себя он охотно называл поляком, и еще охотнее – генералом. Ловкий, энергичный и смелый, он был одним из тех талантливых искателей приключений, каких немало повидала Европа XVIII столетия. С 14 лет – солдат. В 1756 г. сражался с пруссаками при Любовице, год спустя – под Прагой, затем под Домштадтом. Пока воевал, умер отец, и имение, которое юный барон должен был по праву унаследовать, захватили его проворные зятья.

В 1768 г. из Польши неожиданно приходит письмо: влиятельные польские аристократы создали в Баре конфедерацию для борьбы с королевской властью и вмешательством царской России в польские дела и, высоко оценивая боевой опыт барона, предлагают ему вступить в их ряды. Барон долго не раздумывает…

Мориц Беньовский – часть истории Мадагаскара

Он командует кавалерийским отрядом, геройски сражается в первых рядах. В одном из сражений израненный Беневский попадает в плен. Его везут в Киев, оттуда в Казань. С пленным полковником русские обращаются хорошо, он принят в лучших домах, но не такой Беневский человек, чтобы коротать свой век в ссылке. Барон начинает готовить восстание.

В ночь на 7 ноября 1769 г. за Беневским пришли. Потом были Петропавловская крепость, этап по «Владимирке», бескрайние просторы Сибири и, наконец, Камчатка, Большерецкий острог…

Большерецкие узники не намерены сидеть сложа руки.

Участники бунта назвали себя «Собранная компания для имени его императорского величества Павла Петровича» и присягнули «законному государю». Накануне отплытия ссыльные оставили «Объявление» для сената на девяти листах. В нем они гневно обрушились на произвол, несправедливости и притеснения властей.

В «Объявлении» писалось также, что законный государь Петр III, внук Петра Великого, свергнут с престола и убит, власть в стране захватила немка-узурпаторша, что царевич Павел (будущий император Павел I) незаконно лишается престола.

Спустившись на плотах к морю, острожники погрузились в Чекавинской гавани на галиот «Св. Петр». Отбив кувалдами и ломами вмерзшее в лед судно, вышли в открытое море. На маленьком корабле водоизмещением в 250 т поместилось 42 человека.

Беневский имел вполне приличное морское образование и, располагая картой, мог вести корабль куда угодно.

В начале июля беглецы, испытав все муки долгого плавания, страдая от скверной еды, жары и нехватки пресной воды, достигли берегов Японии. Высадиться беглецам здесь не дали, но воду и рис на борт доставили. Барон велел поднимать паруса. Галиот пошел дальше на юг, к островам Рюкю, где беглецов приняли очень хорошо. Местные жители варили гостям еду, приносили рыбу и кокосовые орехи, угощали рисовой водкой…

Отремонтировав истрепанный дальним плаванием корабль, беглецы подняли паруса. Больше недели «Св. Петр» шел по пустынному морю, пока на горизонте не показалась земля. Это была Формоза (Тайвань). Первая же высадка на берег привела к стычке с аборигенами («индейцами»). В поисках удобной и безопасной бухты пришлось долго идти вдоль побережья. Но едва лишь снаряженная с галиота команда в поисках воды решилась проникнуть чуть дальше в глубь острова, как вновь произошло столкновение.

Барон направил галиот к берегам Китая. «Св. Петр» вошел в порт Макао – далекую португальскую колонию на китайском побережье. Беневский нанес визит губернатору и, после недолгих переговоров, продал ему галиот со всем такелажем, якорями, пушками, ружьями, порохом, артиллерийскими припасами и провиантом. Команда была переведена на берег и получила «довольную пищу» от португальцев.

Беневский уплатил Ост-Индской компании крупную сумму за перевозку его команды в качестве пассажиров до Франции. Утверждения, что барон продал галиот ради личной выгоды, несправедливы: у Беневского все-таки был определенный кодекс чести, и он старался ему следовать.

Прибыв во французские владения в Индийском океане, беглецы поселились на Маврикии в городе Порт-Луи, где им, как пишет в своих записках «шельмованный казак» Рюмин, «определена была квартира, и пища, и вина красного по бутылке в день, и денег по некоторому числу… и жили мы в том городе восемь месяцев и девятнадцать дней». Рюмин был уверен, что девять месяцев русские беглецы прожили в Порт-Луи за счет королевской казны, но это вряд ли! Надо полагать, что и здесь барон позаботился о своих товарищах, прежде чем уехать в Париж. Там на Беневского смотрели как на героя. А он один за другим выдвигал головокружительные проекты подчинения французской короне Формозы, Алеутских, Курильских островов…

В Париже к ним отнеслись прохладно: эти острова лежат где-то на краю света, до них за год не доплывешь. Зато был нужен человек, способный организовать колонию на Мадагаскаре, и отважный Беневский с боевым прошлым и фантастической энергией годился для этого как нельзя более.

В марте 1773 г. барон получил последние инструкции, касающиеся управления Мадагаскаром, и уехал в Порт-Луи. Последовать за ним решились только 11 человек.

В феврале 1774 г. Беневский во главе полка волонтеров высадился на Мадагаскаре. Заложенную им новую крепость он назвал Луисбергом – в честь короля Людовика XV.

В отношениях с туземцами Беневский был крайне осторожен. Мало-помалу добившись более тесного общения с ними, он пытался просвещать их, боролся с варварскими обычаями. Постепенно в среде островитян у него стало появляться все больше сторонников. Близ Луисберга выросли еще два форта, между ними пролегла дорога, появились плантации, где произрастали злаки, сахарная свекла, хлопчатник… В залив Антонжиль все чаще стали заходить торговые суда.

Король Людовик XVI пожаловал Беневскому титул графа, чин бригадного генерала, орден Св. Людовика и крупное денежное вознаграждение. Беневский представил свой проект овладения Мадагаскаром – не с помощью войск, а силами местной знати. Фактически он предлагал Франции установить протекторат над Мадагаскаром при признании его главой этого острова. Но французских чиновников его доводы не убедили.

Беневский остался не у дел. Он вернулся в родную Австрию, вступил в армию и отправился на войну с Фридрихом Прусским. За боевые заслуги императрица Мария-Терезия простила ему старые прегрешения и даже велела возвратить Беневскому часть конфискованного когда-то имущества.

В апреле 1783 г. Беневский вновь вернулся во Францию. Мысль о возвращении на Мадагаскар не давала ему покоя. Он нашел средства, купил корабль, загрузил его товарами и продовольствием и 25 октября 1784 г. вышел в море.

Беневский высадился на северо-западном берегу острова, в заливе Антангар. Хотя его не было на Мадагаскаре восемь лет, островитяне хорошо помнили барона. Беневскому везде отдавали почести, оказывали всемерную помощь. Барон делал все для того, чтобы упрочить свое положение и наладить старые связи. Послания к мальгашским вождям Беневский подписывал так: «Мауриций Август, милостью Божией король Мадагаскара».

Колониальные власти считали, что Беневский полон опасных замыслов. Пора дать понять этому «королю», кто настоящий хозяин! К форту Мавритания – столице Беневского – двинулся карательный отряд капитана Ларшера. Точной дороги никто в отряде не знал. Шли, пробираясь через девственный лес, и… случайно наткнулись на замаскированную тропинку. Беневский не предполагал, что французы ее обнаружат! Его укрепления были возведены большей частью со стороны моря. Таким образом, Ларшер беспрепятственно обошел Мавританию с тыла.

На рассвете Беневский вышел на крыльцо и увидел бегущих к форту солдат. Он схватил мушкет и крикнул: «Всем к частоколу!» Рядом с ним встали его соратники: сын большерецкого священника Иван Устюжанинов, барон д’Адельгейм, юный Генский, четыре матроса-американца, солдаты-мальгаши… Барон грозно предупредил атакующих: кто сунется к форту – пуля в лоб! Но, увы, одна из первых пуль попала прямо в него, прошив грудь Беневского навылет.

Удивительный каприз судьбы: в этой стычке не погиб никто, кроме 45-летнего «короля Мадагаскара».