Текст книги "Вклад в исправление прежних заблуждений философов Карлом Леонгардом Рейнгольдом"

55. В силу этого характера абсолюта, субъекта всякого сознания, 1. имеет свойство не быть протяженным, следовательно, и бесплотным; поскольку протяженность, а следовательно, и телесность, состоит в заполнении пространства и может относиться только к относительным субстанциям.

56. 2. Характеристика абсолютно единого субстрата всех способностей, которые заявляют о себе в сознании и должны мыслиться как предикаты одного и того же субъекта.

57.3. Характеристика неизменной, абсолютно постоянной субстанции во всех изменениях случайностей, которые заявляют о себе в сознании.

58. 4. Характеристика субъекта, который существенно отличается от организации, как объекта изменяющегося чувства и пока как относительной субстанции. В эмпирическом сознании субъект всего сознания ассоциируется с организацией; в трансцендентальном сознании он мыслится отличным от нее.

59. Все эти характеристики души возникают в самосознании как факты, но постигаются из характеристик Абсолюта, заложенных в природе разума, и только из него самого.

60. Но все эти характеристики, как и характеристика самого абсолюта, могут прийти в душу только как то, что представлено через разум – не как вещи в физике.

61. То, что лежит в основе как воображаемой организации, так и воображаемых субъектов всякого сознания помимо воображения, которые оба могут быть как вещи сами по себе, невозможно представить, и столь же нелепо утверждать об этом невообразимом, что это численно единая вещь или что она представляет собой две различные вещи сами по себе.

62. Причина возможного различия между душой и телом, между субъектом всего опыта вообще и объектами внешнего опыта, к которым принадлежит тело, заключается в трансцендентальных способностях ума, как тех, которые должны быть предположены в субъектах для возможности всякого опыта, как внешнего, так и внутреннего, и которые возвещают себя как реальные через факты обоих видов опыта. Все различие, таким образом, не может быть распространено за пределы возможности реального опыта.

63. Теория различия между душой и телом, которая ограничивает его только возможным опытом, называется трансцендентальным дуализмом – но та, которая распространяет его на вещи сами по себе, – трансцендентальным дуализмом.

64. Наука о воображаемом субъекте как о вещи в себе, которую до сих пор называли рациональной психологией, должна быть названа трансцендентальной и может быть ничем иным, как тщетной попыткой, основанной на недоразумении. Наука о воображаемом субъекте как воображаемой вещи, с другой стороны, включает в себя, во-первых, науку о способностях этого субъекта, которые делятся на трансцендентальные и эмпирические, и из которых одни составляют объект трансцендентальной, а другие – эмпирической психологии. – Во-вторых, наука о том, как субъект этих способностей должен быть понят согласно трансцендентальным законам, метафизическая психология, (в которой душа рассматривается как субъект только трансцендентального сознания. – и, в-третьих, наука о том, как субъект должен быть понят относительно его эмпирических способностей, и, следовательно, в связи с его организацией, как человека, философская антропология.

65. К воображающему субъекту может перейти характер абсолютной причины, во-первых, лишь постольку, поскольку он мыслится как абсолютный субъект, во-вторых, лишь ретроспективно по отношению к таким следствиям, в которых простой субъект является причиной не только их действительности, но и самой их определенной возможности. Ибо ретроспективно по отношению к эффекту, возможность которого не определяется самим субъектом, но определенно дана ему, в котором, следовательно, субъект не определяет себе образ действия, но связан с единственным данным ему возможным образом, субъект может мыслиться только как относительная причина. Например, субъект является лишь относительной причиной практического закона, который он устанавливает посредством своего разума для действий воли, поскольку этот закон дан ему определенным образом в способности разума.

66. С другой стороны, субъект должен обладать предикатом абсолютной причины в отношении актов воли как тех, для которых дан этот практический закон и которые либо соответствуют ему, либо противоречат ему, либо морально добры, либо морально злы.

67. Практический закон, существенно отличный от теоретических указаний, которые разум дает непроизвольному желанию (стремлению, определяемому воздухом и неудовольствием), может быть понят только в той мере, в какой субъект обладает в воле способностью, существенно отличной от способности обучения, определять себя (я) либо удовлетворять, либо не удовлетворять желание. Практический закон может касаться этой способности только в той мере, в какой она полностью подконтрольна субъекту, или в той мере, в какой субъект, обладая ею, может быть абсолютной, а потому свободной причиной совершения безупречных действий.

68. Мораль – это лишь в той мере моральное добро или моральное зло, заслуга или вина, уважение или презрение сами по себе; это лишь в той мере мораль, в какой она является природой, законностью или незаконностью свободного действия, то есть того действия, абсолютной причиной которого мыслится только субъект.

69. Субъект, в полном смысле слова, выступает как свободная и абсолютная причина лишь в той мере, в какой он сам определяет свой образ действия; в той мере, в какой он определяет себя либо по закону воли, либо вопреки ему по желанию или неприязни, следовательно, выбирая для себя законный или незаконный образ действия, оба из которых возможны для него благодаря свободе.

70. Нельзя иметь трансцендентальное понятие свободы воли, так же как нельзя иметь трансцендентальное понятие самой воли; но можно иметь трансцендентальное понятие свободы вообще, под которым, как бы далеко она ни была понята как способность абсолютного субъекта, следует понимать не что иное, как способность быть абсолютной причиной и, следовательно, определять себя и как сущность, и как способ действия.

71. Субстанция волевого акта основывается частично на трансцендентальной способности практического разума, частично на способности научения, которая является чисто эмпирической и состоит в требовании закона и в требовании воли к человеку, оба из которых являются непроизвольными. Свобода появляется только в форме акта воли, который состоит в самоопределении либо через закон, либо через противоречащее ему желание.

72. Характер абсолютной общности может прийти к воображаемым субъектам лишь постольку, поскольку они мыслимы, во-первых, как абсолютные субъекты, во-вторых, как абсолютные и свободные причины, в-третьих, как подчиненные абсолютному, безусловному закону свободы, общему для всех. В этом отношении они мыслятся как члены морального мира, сообщества существ, наделенных свободной волей и объединенных моральным законом. Но так как воля не мыслима без желания, требование которого удовлетворяется или не удовлетворяется свободой, следовательно, не мыслима без эмпирических способностей, а эмпирические объекты их, следовательно, не мыслимы без физического мира; нравственный мир также не мыслим без физического, и действительно, без подчинения установлений последнего законам первого, не мыслим без нравственного физического мира-вселенной.

73. Эта подчиненность может быть понята только в том случае, если субстанции физического и морального мира и законы этого мира основаны на общей абсолютной причине, которой под именем всемогущего и святого автора вселенной присвоено имя Бог.

Представление фундамента всей метафизики до настоящего времени

74. Точно так же будущая метафизика исходит из предпосылки, впервые установленной «Критикой», что характеристики Абсолюта, субстанции, причины и общности принадлежат не вещам самим по себе, а только вещам как таковым, которые представлены разумом и пониманием, и что причина представлений этих характеристик не может существовать в самих вещах, а только в институте разума и ассоциации: Таким образом, вся метафизика до сих пор исходила из предположения, принятого без исследования, что атрибуты Абсолюта, субстанции, причины и общности могут содержать истину только в той мере, в какой они принадлежат вещам самим по себе, и в той мере, в какой представления о них основаны на этих вещах.

75. Эта предпосылка, установленная без доказательства, характеризует догматизм всей метафизики до настоящего времени, которая распадается на негативную – и позитивную – догматику, в зависимости от того, приходит ли она к результату, основанному на этом условии: что атрибуты Абсолют, субстанция, причина, общность не содержат истины, а представления о них беспочвенны – потому что они не могут быть основаны в вещах самих по себе – или что эти атрибуты и представления действительно основаны в вещах самих по себе, потому что основание их уже найдено в этих вещах и может быть показано каждому.

76. Поскольку противники критической философии не перестают обличать наш протест против всякого догматизма как неправдивый и непоследовательный, утверждают, что мы сами возводим догматизм, в котором истинное не является новым, а новое не является истинным, и что, противореча себе, мы обвиняем метафизический скептицизм в догматизме, не лишним будет еще раз прямо заявить об этом.

77. Что как позитивный, так и негативный догматизм, оба из которых должны быть вытеснены критицизмом, согласны в следующем: что для разумности, проб и ошибок, основательности представлений об Абсолюте, субстанции, причине и общности крайне необходимо обоснованное пребывание их в вещах в себе, и что, кроме того, эти представления отнюдь не объективны, а являются простыми заблуждениями. Это требование, принятое и установленное как предрешенный вывод, составляет сущность догматизма, характер трансцендентальной, т.е. всей до сих пор, метафизики и существенное различие между догматической и критической философией.

78. Утверждение: «Что человек действительно нашел «основание идей Абсолюта, субстанции, причины и общности «в самих вещах» и «через эти идеи проник в сущность «вещей», придает догматизму характер позитивного, и желательно, чтобы его приверженец получил имя догматика.

79. Утверждение, что для «идей Абсолюта, субстанции, причины и общности не может быть дано никакого «разумного и вероятного основания» (за исключением, например, простой привычки. «потому что его нельзя найти в самих вещах», придает догматизму характер отрицания. Приверженец его называется скептиком в той мере, в какой он объявляет всю объективную истину наших представлений недоказуемой, а всю реальную науку – невозможной.

Основа позитивного догматизма или догматической метафизики

80. Все позитивные догматики были и остаются единодушны в том, что основание концепции Абсолюта, субстанции, причины и общности было обнаружено в тех вещах, которые они считали познаваемыми и действительно познаваемыми.

Абсолютная субстанция и вещь в себе являются для них равнозначными выражениями, и представление абсолютной субстанции есть в их глазах представление вещи в себе или вещи, подобно той же, независимой от нашего способа представления, независимо от сознания, от всех предикатов, основанных на простом представлении, не имело бы иного характера, кроме этого, даже независимо от идеи, что вещи принадлежат независимой личности в себе и для себя.

Под относительной или обусловленной субстанцией они относили вещь в зависимости от того, насколько отдалённой она будет казаться под предикатами в сознании, которые могли прийти к ней только через идею, а не вне идеи. Так как они ищут объективную истину в соответствии между представлением и вещью в себе или в тождестве представляемой вещи и вещи в себе; поэтому они считают идею относительной субстанции взаимозаменяемой – абсолютная субстанция была у них чистой, потому что она относилась к идее вещи в себе.

Насколько делом метафизики являются и должны быть не что иное, как абсолютно необходимые и всеобщие предикаты предметов, а в них – чисто истинные принципы всякой объективной науки; так далеко они видят в метафизике чистую науку о вещах в себе.

81. В этом, однако, позитивные догматики были и остаются в разногласии между собой: что, собственно, должно быть тем, что в вещи самой по себе содержало бы основание нашего представления об абсолютном, и в частности, в чем заключалась бы субстанциальность вещи самой по себе? Это разногласие является основой разнообразия систем позитивных догматиков.

82. Поскольку они должны были начать свое исследование с относительных субстанций, которые объявляют себя во внешнем опыте как протяженные субстанции, а во внутреннем опыте как субстанции воображения, они могли считать, что нашли то, что исследовали, – грандиозную идею абсолютной субстанции – либо только в том, что является общим основанием идей двух видов относительных субстанций помимо них, либо в том, что устанавливает их особенность. В последнем случае они должны были придерживаться либо того, что свойственно обоим родам относительных субстанций, либо того, что свойственно одному виду, и либо тому, что свойственно протяженным, либо тому, что свойственно предыдущим субстанциям.

83. Поэтому были возможны и неизбежны четыре принципиально различные догматические метафизические главные и основные системы, но и только столько, к которым все предыдущие и будущие относятся лишь как различные модификации четырех единственно возможных основных форм.

84. Основное положение первой системы Основание идеи абсолютной субстанции лежит в том, что в вещи-в-себе служит общим основанием для наших идей протяженных и воображаемых субстанций. Идея абсолютной субстанции, следовательно, имеет только одно объективное основание, только один объект, и только одну вещь в себе.

Понятие пантеизма

85. Основное положение второй системы: Основание идеи абсолютной субстанции лежит в том, что в вещи-в-себе порождает наши идеи протяженных и представляемых вещей, причем действительно каждый из этих двух видов особым образом; один – через существование вещи-в-себе в пространстве, что составляет сущность протяженных и телесных вещей-в-себе; другой – через существование вещи-в-себе в простом времени, производя изменения, которые не являются движениями, как представляющая сила, что составляет сущность протяженных и бестелесных вещей-в-себе. Таким образом, идея абсолютной субстанции имеет два различных вида объективных оснований, и существуют два различных вида вещей в себе: тела и духи.

Идеализм

88. Идеализм постигает эгоизм, спиритуализм и монадологию в зависимости от того, считает ли он доказуемым либо существование только одной единственной воображаемой вещи в себе – эго, либо существование только одного вида воображаемых вещей в себе – гейзеров, либо существование нескольких видов воображаемых вещей в себе – различных классов монад.

Пантеизм

89. Характер относительной или условной субстанции есть случайность абсолютной или безусловной – необходимости.

90. Об условном существовании можно думать по-разному, о безусловном – только одним способом. Может быть много относительных субстанций: только одна абсолютная.

91. Каждая из множества относительных субстанций может мыслиться только как конечная, единственная абсолютная – только как бесконечная.

92. Относительная субстанция, поскольку она есть нечто изменчивое, может иметь только вид действительной субстанции, которая не может быть ничем изменчивым.

93. Случайности, чья изменчивость не воспринимается, тем самым получают вид субстанции; относительное существование получают простые случайности, которые в наших представлениях принимают характер субстанции, которая, помимо них, не принадлежит им в вещи самой по себе.

94. Относительные субстанции, таким образом, есть не что иное, как акциденции абсолютной субстанции в вещи-в-себе.

95. Относительная субстанция, понимаемая как вещь в себе, противоречит сама себе, ибо в этом понятии изменчивое должно было бы пониматься как неизменное, случайное как необходимое, условное как безусловное.

96. Но даже случайная субстанция как вещь в себе была бы ничему не противоречащей, и у человека действительно было бы понятие о такой субстанции Как узнать, что это понятие имеет реальный объект и что действительно существуют случайные субстанции как вещи в себе? Конечно: потому что существуют конечные субстанции как вещи сами по себе?

97. Конечными субстанциями должны были бы быть те, которые имеют границы в пространстве и времени, и реальная конечность этих субстанций должна была бы заявить о себе через восприятие этих границ в пространстве и времени.

98. Эти границы реальности как характеристики конечности должны были заключаться в начале и конце, в степени и фигуре.

99. Кто когда-либо воспринимал начало и конец субстанции и кто может их воспринимать? Все изменения в пространстве и времени являются движением и предполагают наличие чего-то уже существующего в движении. Все появление и исчезновение состоит только в соединении с чем-то уже существующим и отделении от него, в изменении комбинации, состава, структуры и текстуры, и поэтому касается только случайностей, в изменении которых вещество всегда сохраняется, а во всех существенных вещах ни увеличения, ни уменьшения, ни появления, ни исчезновения. Во всех материальных вещах не может быть ни увеличения, ни уменьшения, ни появления, ни исчезновения.

100. Степени – это пределы качества, и они могут быть восприняты только в том, что может заявить о себе из предметов посредством ощущений. Все, что допускает степени в вещах, по этой самой причине изменчиво и может прийти только к относительной, а не к абсолютной субстанции. Действительная субстанция не имеет степеней.

101. Фигура является ограничением протяженности, и может быть воспринята только через то, что воспринимается на объекте через внешнее чувство, в пространстве. Все, что ощутимо и воспринимаемо в пространстве, в той мере, в какой своя ощутимость и восприятие изменчивы, следовательно, изменчива и фигура, которая может мыслиться только в ощутимом и воспринимающем, и поэтому может принадлежать только относительной, а не абсолютной субстанции. У фактической субстанциональности нет цифры.

102. Точно так же характеристики числового единства и множественности (числа. могут прийти к относительным субстанциям только как к таким объектам, которые не имеют действительного существования, поскольку они представлены изменчивыми характеристиками воспринимаемого и воспринимающего в пространстве. Тело имеет числовое единство только до тех пор, пока оно не распадается на части, числовая множественность которых вновь теряется при сведении в числовое единство. Определимость измерения и счета касается только изменчивого как такового, а реальная субстанция не может быть ни измерена, ни сосчитана, не является ни численно единицей, ни множеством.

103. Начало, конец, степени, фигура, число, словом, все характеристики, посредством которых проявляется характер конечности, случайности и изменчивости, касаются, таким образом, только того, что может быть воспринято чувственно, а не того, что должно быть помыслено чистым разумом, следовательно, субстанции, как она проявляется через чувственные характеристики, Следовательно, субстанция такова, какой она предстает через чувственные характеристики, а не такова, какой она предстает перед взором разума как вещь в себе; следовательно, только относительные субстанции, субстанции в воображении, которые, помимо воображения, являются лишь простыми акциденциями истинной субстанции вещи в себе, которая не имеет ни начала, ни конца, ни числа, ни степени, ни фигуры, но бесконечна во всех отношениях, и поэтому (хотя и не численно. едина.

104. Среди относительных субстанций есть существенное различие, а именно между телесными, сущность которых состоит в протяженности, и образными, сущность которых состоит в образной силе. Ибо если мы ищем существенное, постоянное, неизменное, свойственное каждой из этих двух видов относительных субстанций, то находим в одной из них протяженность, которая содержит основание возможности всех других телесных качеств, а в другой – силу воображения, которая содержит основание всех других качеств ума.

105. Протяженные относительные субстанции имеют одну и ту же общую сущность и в своем преувеличении и множественности являются лишь модификациями бесконечного и абсолютно единого протяжения. Ибо протяженность в одном теле отличается от протяженности в другом только случайностями, от которых нужно абстрагироваться, говоря о сущности.

106. Представляющие, относительные субстанции имеют одну и ту же общую сущность, и в своем многообразии и множественности являются лишь модификациями бесконечной и абсолютно единой способности к представлению. Ибо способность представления в одной душе отличается от способности представления в другой душе только случайностями, от которых следует абстрагироваться, говоря о сущности.

107. То, благодаря чему многие и конечные протяженные и представляющие существа являются многими и конечными, и то, что является основанием их различия, состоит из простых отрицаний, (определений. ограничений их реальности; тогда как положительное и просто реальное в них должно по этой самой причине быть неограниченным и единственным протяжением и представляющей силой.

108. Бесконечное расширение отличается от бесконечной силы воображения лишь постольку, поскольку оба они являются различными предикатами одного и того же предмета, свойствами (атрибутами. бесконечной субстанции, которая, хотя и обладает иным свойством в расширении, чем в воображении, имеет только одно возможное, абсолютное, бытие как свою сущность.

109. Олицетворение всех относительных субстанций конечных протяженных и выгодных вещей и их изменений, или мир, следовательно, состоит из одних случайностей.

110. И поэтому нисколько не отличается от Бога, или бесконечной субстанции, как следствие от своей причины, но только, как accidens от своей субстанции.

111. Бог и мир имеют только одну природу, поскольку под природой подразумевается субстанциальность, а Бог и мир, субстанция с воплощением ее акциденций, одинаково вечны. Natura Natureis, никогда не была задумана без Natura Naturata, одна в вечном бытии, другая в вечном становлении.

Дуализм

112. Абсолютно существующее, абсолютно постоянное и неизменное вещей в себе есть глубина их, то есть та характеристика, которая содержит в себе причину действительности и возможности всех других характеристик.

113. Есть два различных существа, которые исключают друг друга и ни в коем случае не могут составлять Thiele (существенные части. единого существа. Поэтому существует также два вида материальных вещей самих по себе.

114. Сущность тел состоит в протяженности в себе и в силе инерции, то есть способности сохранять состояние покоя и движения до тех пор, пока вещество не будет выведено из него другим.

115. Сущность душ состоит в заранее данной силе вещи, протяженной в самой себе.

116. Факты воображения, мышления, желания и т. д. не могут быть оторваны от механических законов так же, как факты, происходящие через движение и покой, не могут быть оторваны от законов воображения, мышления, желания и так далее.

117. Механические законы предполагают для возможности изменений, которые должны происходить в соответствии с ними, протяженность в вещах, в которых эти изменения происходят.

118. Но законы воображения, мышления и желания – просты.

119. Воображаемая субстанция не может быть протяженной, а протяженная субстанция не может быть воображаемой; и то, и другое, а потому существенно различного рода, грандиозная наша идея абсолютной субстанции, содержится в двух различных видах вещей, и эта идея имеет отнюдь не только один объект, и не только один вид, но два вида объектов.

120. Материальная субстанция не может действовать через себя, никак не может сама определять изменение своего состояния; и когда она приводится в движение возникновением и находится в деятельности, она действует не на себя, а только вне себя на отличную от себя субстанцию, которая, как и она сама, должна быть протяженной.

121. Воображающая субстанция действует через себя, но не иначе, как через идеи, мысли, решения и т.д., все изменения, происходящие только в той субстанции, которая, как воображающая субстанция, выражает свою деятельность только в себе, только в отношении себя, не отдельно от себя, а на иной, отличной от себя субстанции.

122. Таким образом, материальные субстанции никак не могут действовать на воображение, а оно – на них.

123. Поэтому общение между душой и телом не просто непостижимо, но по природе, т.е. благодаря предполагаемому взаимодействию, совершенно невозможно.

124. Гармоничные изменения в теле и душе, о которых я имею честь сообщить, например, произвольные движения конечностей, которые происходят по велениям души, и ощущения в душе, которые происходят по впечатлениям в теле, поэтому ни в коем случае не должны рассматриваться как действующие, но только как случайные, то есть как такие причины, которые побуждают сверхъестественную причину – Божество – открыть воображаемой субстанции изменения помимо нее, и чтобы веления этой субстанции осуществлялись посредством своей организации.

Материализм

125. Существование вещи в себе – это то, что постоянно заполняет определенную часть пространства, материя, взятая вместе с ее первоначальными силами.

126. Абсолютные субстанции – это неизменные материальные элементы, наделенные первоначальными силами; относительные субстанции – это тела, которые состоят из этих элементов, и по этой самой причине они приводятся в действие и изменяются.

127. Реальность элемента и вообще материальной вещи зависит от того, что она заполняет часть пространства, то есть от того, что она протяжена. Ибо если бы она не была протяженной, она должна была бы быть математической точкой, следовательно, границей пространства, чем-то просто отрицательным в пространстве.

128. Протяженность тел есть объем и, как нечто принадлежащее лишь относительным субстанциям, изменчива; протяженность элементов есть масса и, как принадлежащая сущности абсолютной субстанции, неизменна.

129. При всех изменениях случайностей, при всех возможных искусственных распадах, химических растворениях и т. д. существенное сохраняется, в той мере, в какой масса не способна ни к увеличению, ни к уменьшению, через все соединения и разделения (которые не производят массу, но предполагают ее как уже существующую..

130. Эта субстанциональная вещь не имеет ни возникновения, ни исчезновения; она есть то, что не возникло, из чего возникло все, что возникло.

131. Что мы можем достигнуть сознания существования и природы этих субстанций только через разум, а не через чувственное восприятие и активизирующее познание, понятно из этого, потому что через наши чувственные органы, которые сами уже являются телами, мы способны воспринимать только тела, то есть только всегда собранные из первоначальных субстанций и первоначальных сил, следовательно, только не сами первоначальные субстанции и первоначальные силы.

132. Это также причина, по которой мы еще не смогли понять и, возможно, никогда не поймем, как органическая и творческая силы основаны в наследственных субстанциях; в том смысле, что выражения этих сил могут быть, конечно, выведены из простой механической силы. -Это потому, что выражения этих сил, конечно, не могут быть получены из простой механической силы, под которой понимается движение, постольку, поскольку оно модифицируется простой фигурой элементов и тел.

133) Как бы мало кто ни отрицал, что химические явления являются материей, поскольку их нельзя объяснить механически, нельзя по той же причине отрицать, что явления организации и силы воображения частично основаны на первозданной сущности материи, которую мы знаем только через ее составные и производные эффекты.

134) Все субстанции, которые мы знаем через внешний опыт, материальны; поэтому, если бы мы ограничивались только этим опытом, мы не могли бы ни на минуту предположить, что сущность субстанции состоит в материальности в первую очередь.

135) Но представляющие субстанции, как таковые, ни в коем случае не являются объектами внешнего опыта; наши первоначальные представления о представляющих субстанциях взяты лишь из внутреннего опыта, и архетип представляющей субстанции существует для нас только в самосознании.

136) Теперь всякое конкретное представление о массе, составляющей субстанцию воображения, невозможно: не потому, что эта субстанция не имеет и не может иметь массы, а потому, что субстанция воображения так же мало способна смотреть на себя, как и глаз. Масса, и ее погашение, предполагается как возможность всякого зачатия в субъекте; это возможно. Поэтому она может быть только причиной воображения; следовательно, она никогда не может стать тем, что познается через воображение, что должно быть до сих пор следствием воображения.

137. Таким образом, о субстанции души возможно только абстрактное и общее понятие, а не конкретное, относящееся к восприятию.

138. По этой самой причине невозможно никакое чувственное представление об этой субстанции, основанное на впечатлении, но только разумное представление, произведенное путем умозаключения. Через чувственное восприятие она должна была бы представляться как относительная субстанция, составная из Абсолюта, следовательно, как тело.

139. То, что единство, принадлежащее субстанции души в самосознании, должно быть не относительным, не единством тела, состоящего из нескольких субстанций, а абсолютным, единством субстанции, не состоящей из других субстанций, правильно или неправильно заключено из того факта, что сознание существует в одном и том же Я, что все ощущения, восприятия и мысли в нас имеют один предмет, и что мышление мыслимо только как соединение нескольких воображаемых характеристик в одной несоставной вещи. Но из этого не следует ничего, кроме того, что субстанция души не телесная, ни в коем случае не материальна – что она не состоит из нескольких субстанций, ни в коем случае не протяжена – что она не относительная субстанция, ни в коем случае не является, как абсолютная субстанция, чем-то неизменно заполняющим определенную часть пространства, не массой, то есть не тем, в чем состоит сам характер абсолютной субстанции.

140. Если для сознания, мышления, рассуждения и т. д. требуется единство абсолютной субстанции, то для этих самых присутствий в них предполагается не меньшая протяженность; поскольку в том сравнении нескольких впечатлений, мыслей и т. д. между собой, в котором состоит сознание, эти впечатления и т. д. должны находиться в субъекте одновременно, следовательно, отдельно друг от друга, бок о бок, следовательно, в субъекте, насколько он заполняет определенную часть пространства, т.е. является протяженным.