Текст книги "Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства"

До второй половины XVI века служилые люди назывались преимущественно детьми боярскими. Наименование сына боярского считалось более почетным, чем наименование дворянина. Но в конце этого века название дворянина с небольшого числа дворных людей, вошедших в состав служилого класса, переносится на всех лучших представителей этого класса. В первой половине XVI столетия правительство обращалось в своих грамотах к детям боярским и дворянам; начиная с 1566 года на первое место обыкновенно ставится наименование дворян. С возвышением царской власти возвышается значение придворных слуг. Все дети боярские становятся такими же, как прежние дворяне, зависимыми людьми, холопами царя; они начинают ценить наименование дворянина, указывающее на их близость к царскому двору[76]76
  СГГД. Т. I, № 192. Терминология в это время, однако, еще не установилась. В конце грамоты сказано: «а мы, княжата и дети боярские и дворяне» (Сергеевич В. И. Русские… Т. 1. С. 429–430). Эта цитата противоречит предположению Беляева, что «боярские роды особым указом около 1566 г. были переименованы в дворян или слуг государевых» (Жители Московского государства. Служилые люди. С. 46. – ВМОИДР. Т. III. 1849).


[Закрыть].

Служилый класс дворян и детей боярских впервые при Иоанне IV получает более стройную организацию.

По указу 1556 года произведена была по всему государству общая разверстка поместий для более равномерного наделения землей служилых людей. Было замечено, что «вельможи и всякие воины (дети боярские) многими землями завладели, а службою оскудели» и что служба их не соответствует размерам их вотчин и поместий. Поэтому государь повелел: «творя уравнение в поместьях землемерием, учинить каждому, что достойно, излишки же разделите неимущим». При определении поместных наделов в этом случае, как и при позднейших частичных и периодических верстаниях помещиков, принимались во внимание вотчинные владения служилых людей. «Неимущие» получали большие поместья, чем лица, имевшие вотчины.

Одновременно с этим устройством поместного землевладения была принята важная мера по отношению к землевладению вотчинному. Еще до Иоанна IV было установлено правило, что люди, владеющие вотчинами, обязаны нести военную службу так же, как владельцы поместий. Владение землей на праве полной собственности не избавляло владельца от обязанности содействовать личными силами защите государственной территории. «Земля не должна выходить из службы», находится ли она в руках помещика или вотчинника. Земля сама, по понятиям того времени, замечает проф. Загоскин, служит государству; вотчинник является только лицом, в котором выражается служебная сила земли. Указом 1556 года размеры службы с вотчин были уравнены со службой с поместий. При определении размеров этой повинности землевладельцев было постановлено одинаково по отношению к вотчинникам и помещикам, что с каждых ста четвертей (50 десятин) землевладельцы обязаны поставить одного вооруженного всадника: Иоанн IV повелел «с вотчин и поместий уложенную службу учинити, со ста четвертей доброй угожей земли человек на коне в доспехе в полном, а в дальний поход о дву конь». За людей, надлежащим образом снаряженных в поход, правительство выдает денежное жалованье; «а кто землю держит, а службы не служит, на тех на самих имати деньги за люди»[77]77
  Никон. Ч. VII. С. 261. То же в дополнительных статьях к Судебнику 1550 г. редакции Татищева (ст. 103–104). Слова указа «не против государева жалованья и вотчин служба их» указывают на то, что при верстании поместьями принимались во внимание вотчинные владения помещиков (Загоскин Н. П. Очерки организации и происхождения служилого сословия. С. 65).


[Закрыть].

Уравнивая до некоторой степени вотчинное землевладение с поместным, правительство ограничило право собственности на вотчины в отношении передачи их по наследству. Указами 1562 и 1572 гг. было определено, что вотчины бояр и детей боярских не могут переходить по наследству далее четвертой степени родства: «дале внучат вотчин не отдавати роду» (1572). Если же боярин или сын боярский умрет бездетным (не оставит наследника мужского пола), «а ближнего роду и духовные у него не будет, и та вотчина – государя, царя и великого князя; а жене его из той же вотчины государь указ учинит, как ей можно прожить, и душу умершего государь велит устроить из своей казны» (т. е. даст деньги в монастырь на поминовение).

Еще более ограничен был переход по наследству вотчин, купленных из казны. Продавая частным лицам казенные порозжие земли в Московском уезде, правительство, по указу 1572 г., предоставляло покупщикам только право передать их детям или дать в приданое дочерям. В случае бездетности лица, купившего землю, правительство брало ее обратно в казну и платило его родственникам или давало в монастырь только те деньги, за которые вотчина была продана[78]78
  Правительство при этом не вознаграждало родственников за хозяйственные улучшения в вотчине: «а буде та вотчина распахана и устроена, за нее платить родичам только те прямые деньги, что он дал за нее» (Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. II, § 268, п. 2, § 283, п. 3, 5 и др. С. 143, 192, 205 и др.).


[Закрыть].

Общей организации поместной и вотчиной службы детей боярских по указам 1556 года предшествовало образование высшего разряда служилых людей, московского дворянства, по указу 1550 года. Этим указом, приговором царя Иоанна с боярами 1 октября 1550 года, велено было набрать по уездам избранную тысячу лучших детей боярских и наделить их поместьями в Московском и смежных с ним уездах, не далее 70 верст (140 верст по нашему счету) от Москвы. Избранные провинциальные служилые люди вошли в состав столичного дворянства, к которому принадлежали знатные, княжеские и боярские роды и дети боярские, имевшие земли под Москвой. На одинаковых условиях с рядовым дворянством наделены были поместьями бояре, окольничие и другие высшие сановники, не имевшие под Москвой поместий или вотчин. Новые подмосковные помещики предназначались к постоянной службе в столице и обязаны были быть готовыми к исполнению различных, преимущественно военных, правительственных поручений. Имена их занесены были в известную «тысячную книгу», сохранившуюся до нашего времени.

Московское дворянство, значительно увеличенное в своей численности, разделено было на три статьи, или разряда, по степени родовитости его членов. Две первые статьи были сравнительно немногочисленны и заключали в себе всего 112 имен. К первой статье причислены были высшие сановники, 28 человек, и 33 сына боярских; второй разряд состоял из 79 человек детей боярских. В эти статьи вошли знатнейшие княжеские роды и вся боярская, первостепенная и второстепенная знать. Третья статья, самая многочисленная (900 человек с лишком), отличалась смешанным составом; и здесь было много родовитых людей и князей, но огромное большинство лиц, записанных в эту статью, принадлежало к рядовому дворянству.

Кроме практической цели, облегчения службы в Москве, наделение служилых людей подмосковными поместьями могло иметь также известное политическое значение в отношении княжат. Почти все княжеские и все виднейшие роды вошли в состав московского дворянства, разместившись по всем трем статьям, смотря по своей родовитости и служебному положению. Они получали поместья под Москвой, с обязательством быть готовыми «для посылок», и, следовательно, должны были жить в этих поместьях, оставив свои вотчины в более или менее отдаленной от Москвы провинции. Княжата, таким образом, стягивались к московскому центру, становились дворянами-помещиками и разобщались с теми местами, где они владели наследственными удельными землями, в качестве владетельных князей.

Дворяне и дети боярские «московского списка» были главными деятелями центрального и областного, гражданского и военного управления. Получая чины бояр, окольничих, стольников и пр., они занимали придворные и приказные должности. Они же весьма часто «служили в начальных людях служилых людей», командовали, в должности сотенных голов, уездными отрядами (сотнями) провинциальных дворян. Московские дворяне назначались также нередко годовыми воеводами в пограничные города, где требовалось постоянное присутствие военной силы для бдительного надзора за движениями неприятеля и для отражения его внезапных нападений. При таких назначениях в провинцию правительство иногда, как замечает проф. Ключевский, сообразовывалось с местными связями московских дворян и назначало их в те самые местности, где они владели вотчинами и откуда были взяты на службу по «московскому списку». Так, воеводами в города рязанской украйны, в Пронск, Ряжск, Михайлов, очень часто назначали Сунбуловых, Коробьиных, Сидоровых, бывших рязанских детей боярских, потомков бояр бывшего Рязанского княжества. Но гораздо чаще, и в особенности при назначениях князей, правительство избегало поручать видным представителям дворянского класса ответственные должности в тех местностях, с которыми они имели родовые поземельные связи. На западной границе, в Смоленске, Ржеве, Полоцке и Юрьеве Ливонском, встречаем воеводами или городничими князя Шуйского, князя Прозоровского и других столичных дворян, принадлежавших по происхождению к таким центральным уездам, как Суздальский, Переяславский или Стародубский (на Клязьме)[79]79
  Ключевский В. О. Состав представительства на земских соборах. С. 159–160, 164–165, 167 (Русская мысль. 1890, № 1); Сторожев В. Десятни и тысячная книга XVI века. С. 180–181; Тысячная книга напечатана во ВМОИД. Кн. XX.


[Закрыть].

Во исполнение указа 1550 года наделены были подмосковными поместьями 1078 человек служилых людей из 46 городов: им роздано было до 180 тыс. десятин пахотной земли в окружности Москвы на 140 верст (в уездах Московском, Рузском, Тарусском, Звенигородском, половине Дмитровского). Поместные оклады были трех родов: дворянам первой статьи давали по 300 десятин пахотной земли, второй статьи – 225 десятин и третьей – 150[80]80
  ААЭ. Т. 1, № 225. Указ 31 августа 1587 г. (Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 149); Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 251–253.


[Закрыть].

Дети боярские московские и выбранные из других городов слились в одно целое, в разряд московских дворян. Деление на три статьи просуществовало недолго. При Феодоре Иоанновиче законом 1587 года для всех московских дворян установлен был одинаковый размер подмосковных поместных дач – в 150 десятин (или 300 четей: 100 четей в одном поле, а в дву потому-ж).

Земельные владения лучших дворян были бы слишком незначительны, если бы они ограничивались только этими подмосковными поместьями. Но эти дворяне, кроме поместий под Москвой, владели поместьями и вотчинами в провинции. Выйдя из провинциального дворянства, они не порывали окончательно землевладельческих связей с провинцией, как ни отвлекала их от нее служба в Москве или на окраинах по особым поручениям. Кроме подмосковных дач, московские дворяне получали в значительно большем размере поместья в провинции; по позднейшим сведениям 1610 года, их провинциальные поместные оклады равнялись 1050–1350 десятинам. Среднее поместное владение московского дворянина, его подмосковное и провинциальное имения состояли из 1300 десятин пахотной земли, не считая лугов и лесных дач.

Провинциальное дворянство составляло особые уездные общества, приписанные к уездным городам. Каждое общество делилось на три чина-разряда детей боярских: выборных, дворовых и городовых. Поместные оклады их при Иоанне Грозном не были еще уравнены и весьма разнообразились по уездам. Дворяне каждого чина делились на статьи: их поместные оклады сообразовывались не с чинами, но со статьями. Выборные дворяне известных статей получали равные оклады с дворовыми и городовыми. Поместные имения лучших представителей провинциальных, выборных дворян почти равнялись низшему окладу дворян «московского списка», доходя до 1050 десятин. Беднейшие помещики в провинции наделялись имениями в 75 десятин, а в некоторых городах – и еще меньшими дачами в 30 десятин пахотной земли[81]81
  Тревожная жизнь украинных помещиков наглядно изображена в книге Е. Щепкиной «Старинные помещики на службе и дома» (С. 8–9 и др.).


[Закрыть].

При Иоанне Грозном и Феодоре Иоанновиче, в связи с постепенным расширением пределов Московского государства в южные и юго-восточные степи, на юг и восток от реки Оки, получают особое значение украинные дети боярские, в качестве военных колонизаторов края. По мере движения в степь правительство увеличивает их численный состав; переводит во вновь возникающие пограничные уезды, вокруг передовых крепостей, детей боярских из центральных местностей; пополняет их ряды, верстая казаков в дворянские чины. Иоанн Грозный в 1571 году организует украинную сторожевую службу, возлагая ее на помещиков пограничных уездов.

Поселяя служилых людей на южной окраине, правительство ставило их в очень тяжелые условия. Оно давало им поместья в полосе, подверженной непрестанным татарским набегам. Украинные дети боярские жили в постоянной тревоге. Обрабатывая свои земли, помещики должны были быть готовыми защищать их во всякую минуту с оружием в руках, а чаще всего оставлять их на расхищение южным кочевникам, чтобы, собравшись с женами и детьми в пограничной крепости, Кашире или Епифани, постараться отстоять от неприятеля хотя бы эту крепость[82]82
  Милюков П. Н. Государственное хозяйство в первой четверти XVIII века и реформа Петра Великого. С. 301–302; он же: Очерки по истории русской культуры. Ч. I. С. 53–55; Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Ч. I. Заселение и сельское хозяйство южной окраины XVII века. С. 22.


[Закрыть].

При Иоанне III русское население к югу от реки Оки держалось только в северной части нынешней Тульской губернии, в узкой полосе между Окой и Упой, и даже это население не находило систематической защиты от татарских набегов. Через Тульскую губернию шли татарские торные дороги с юга на север, шляхи Муравский и Изюмский, и татарам почти всегда удавалось беспрепятственно дойти до самой Оки. Московское великое княжество должно было ограничиться самым необходимым, охраной центральной области, и стремилось лишь к тому, чтобы лучше укрепить ближайшую естественную границу, реку Оку, или «берег», как тогда говорили, главным образом, с помощью татарских подручных царевичей. Только в царствование Иоанна Грозного, в середине XVI столетия, правительство решается выдвинуть границу обороны южнее от «берега» в степь, находит в своем распоряжении достаточно сил, чтобы овладеть «полем», как называлась тогда местность Тульской губернии, и строить линию «польских» укрепленных городков: Тулу[83]83
  Город Тула впервые был построен гораздо раньше, в 1380 г., но в это время он был возобновлен, после неоднократных разгромов татарами его укреплений.


[Закрыть], Венев, Крапивну (1563), Епифань (1562), на восток от Тулы – Ряжск (1558). Центром древнейшей защиты «берега» была Коломна; ее роль затем переходит к Туле, которая становится центральным укреплением в ряду «польских» военных городков. Южнее Тульской военной линии работа построения новых крепостей велась не менее деятельно. В это время были построены Орел (1564) и большая часть городов Орловской губернии. В царствование Феодора Иоанновича города-крепости строились не менее усердно. «Государь, – говорит летописец, – видя от татар государству своему частые войны и многие нападения, посла воевод своих со многими ратными людьми на украйну и повеле им поставите грады. Они же шедше поставиша грады: Белгород, Оскол, Валуйку: инии же грады прежде тех поставлены – Воронеж, Ливны, Курск, Кромы – и населиша их ратными людьми, казаками, стрельцами и жительными многими людьми»[84]84
  Иловайский Д. И. История России. Т. III. С. 380. Чечулин Н. Д. Города Московского государства XVI века (об осадных дворах и дворниках). Замечания об этих последних см. в нашей статье «Закладничество-патронат».


[Закрыть].

Гарнизон этих важных пограничных крепостей, посредством которых московское правительство отстаивало южные области от татар, составляли низшие служилые чины, пехотинцы – стрельцы и казаки, и артиллерия – пушкари, затинщики и воротники. Дети боярские и часть казаков служили конницей. Они жили в поместьях, отведенных им вокруг городков, и собирались в крепость только во время татарских набегов; на этот случай они обязаны были иметь в крепости «осадные дворы», в которых в мирное время жили одни лишь их крестьяне, холопы или вольные, гулящие люди, в качестве дворников[85]85
  Рождественский С. В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI века. С. 236, 350–351, 353–354; Сторожев В. Десятни и Тысячная книга. С. 100 и др.


[Закрыть].

По мере того как линия обороны выдвигалась на юг, дети боярские переселялись на вновь занимавшиеся и более опасные места. В 1571–1572 гг. для защиты новых крепостей, Венева и Епифани, правительство переселило в уезды этих городков часть детей боярских из Каширы и Тулы. Здесь им даны были поместья, «в половину пашенные земли и в половину дикого поля». Несмотря на постоянную опасность вторжения степняков, окрестности вновь построенных пограничных крепостей: Дедилова, Венева, Епифани были уже значительно заселены в семидесятых годах этого столетия. На девственной почве быстро возникают военные поселения помещиков. В восьмидесятых годах передовую линию украинских укреплений составлял город Орел с Путивлем, Рыльском и Ряжском. Орловский край также усиленно колонизовался силами отдельных помещиков, создававших на «диком поле» ряды мелких поселков, починков. По берегам рек, у колодцев, на опушках лесов дети боярские выбирали себе займища под пашню и покос; строили усадьбы (дворы) на займищах, превращая их в починки, получавшие названия от личного имени или фамилии владельца-колонизатора.

Поместными дачами на этой окраине наделялись не одни дети боярские, но и некоторые служилые люди низших разрядов, казаки и стрельцы, служившие за денежное жалованье, под начальством сотников, голов и атаманов, назначавшихся из дворян или детей боярских. В Дедиловском уезде даны были небольшие поместья двум сотням рядовых казаков за азовскую и черкасскую службу. В разных пунктах южной окраины владели поместьями также служилые татары; они размещались здесь отдельными группами, преимущественно в уездах Каширском, Пронском и Зарайском.

Состав детей боярских пополнялся в этих местностях иногда из низших служилых чинов, казаков. В 1585 году в Епифани набрано было из казаков 300 человек детей боярских; им даны были небольшие поместья в уезде этого городка; первой статье назначен был оклад в 60 десятин (40 четей); люди второй статьи получили еще меньше, по 45 десятин (30 четей)[86]86
  Беляев И. Д. О сторожевой, станичной и полевой службе. С. 1–6. Приговор князя Воротынского с детьми боярскими 1571 года (АМГ. Т. I, № 2); о сторожах-казаках: АМГ. Т. I, № 16. Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Ч. I. С. 9, 13–15; Лихачев Н. П. Разрядные дьяки XVI века. С. 462; Иловайский Д. И. История России. Т. III. С. 377–379; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 258–259.


[Закрыть].

Украинные крепости с военными поселениями детей боярских были опорными пунктами в борьбе с татарской степью.

На дворянах и других служилых людях лежала, кроме того, трудная сторожевая служба впереди крепостей. Сторожевые станицы рассеяны были по степи для постоянного наблюдения за военными движениями татар и для предупреждения готовившихся вторжений. Начало этой станичной службы восходит к XIV веку; правильную организацию она получает при Иоанне Грозном. В 1571 году царь поручил боярину князю Михаилу Ивановичу Воротынскому «ведати и поустроити станицы и сторожи и всякие его государевы польские (полевые) службы». Новый начальник сторожевой украинской службы на совещании с детьми боярскими, станичными головами выработал устав сторожевой и станичной службы, чтобы «государеву делу было прибыльнее и государевым украйнам было береженье, чтобы воинские люди на государевы украйны безвестно не приходили». Но прежде чем было окончено введение нового устава и сделано было более целесообразное распределение станиц, совершилось известное нашествие Девлет-Гирея на Москву летом 1571 года. Украинные дворяне не узнали заранее о готовившемся нашествии, не успели своевременно предупредить правительство, которое было застигнуто врасплох татарским ханом. Новый устав князя Воротынского поэтому должен был быть введен в действие с особым тщанием. Сторожевые отряды детей боярских и казаков, по этому уставу, выходили из украинских крепостей под начальством сотенных голов и располагались стоянками где-либо в удобном для наблюдений (усторожливом) месте, откуда высылали разъезды по всем направлениям. Станицы должны были постоянно передвигаться с места на место: «два раза на одном месте кашу не варить, и, где кто полдневал, там не ночевать».

Каждая станица детей боярских выезжала в степь на стражу два раза в год на двухнедельный срок. За небрежное отношение к этой ответственной службе установлены были строгие наказания: битье кнутом и смертная казнь. По указу 1580 года в станичных головах предписано было ездить детям боярским с высшими поместными окладами (в 600 и более десятин), которые внушали больше доверия «в таком великом деле, в станичных доездах»; всем вообще станичникам определены были оклады не ниже 150 десятин (100 четей). Вместе с детьми боярскими сторожевую службу несли лучшие казаки: правительство приказывало прибирать на польскую службу только «добрых и конных казаков», которым за нее прибавлялись поместья и денежное жалованье. «Худые и бесконные» казаки не получали поместных придач и должны были нести лишь казачью, рядовую службу. В некоторых местах сторожевая служба возложена была на наемных сторожей. Но они несли эту службу хуже детей боярских; было замечено, что наемные сторожа, севрюки (северские жители), «стоят на сторожах неусторожливо, воинские люди на государевы украины приходят безвестно, а они того не ведают и вести от них николи не бывает, а приходят с вестями ложными». Вместо наемных севрюков, поэтому, были посланы на донецкие сторожи дети боярские, путивльцы да рыляне (из Рыльска)[87]87
  Замысловский Е. Объяснения к учебному атласу по русской истории. С. 62; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 302, 355.


[Закрыть].

Такой же военной колонизацией, как на юге, московское правительство со второй половины XVI века закрепляло за собой восток, область покоренного в 1551 году Казанского царства и рязанской украины. Дети боярские переводились из разных городов в Казань, Свияжск (1550), в крепости, построенные в 1557 году на Волге, Чебоксары и Тетюши, и город Лаишев на Каме. Рязанская окраина на границе ногайских степей находилась в большей безопасности, чем тульская «украина» и орловское «поле», открытые нападениям более воинственных крымских татар. Восстановление земледельческой культуры в запустевших от татар областях и колонизация «дикой степи» шли на рязанской окраине еще быстрее, чем в заокских и «польских» областях. Здесь, кроме поместного, сильно развито было землевладение вотчинное. Военные поселенцы, дети боярские, были проводниками и опорою власти московского правительства также и на западе, на границе с Литвою; после завоевания Полоцка, в 1570 году, были розданы поместья детям боярским, невельским и новгородским, в Полоцком повете[88]88
  Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. Гл. VII. Ц. 3 и 8. С. 98, 106; Лихачев Н. Разрядные дьяки. С. 80, 452; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 318, 319, 321. – Неволин относил учреждение Разрядного приказа ко времени Иоанна III; Градовский – к XVI веку. Н. П. Лихачев говорит, что Разряд был основан тогда, когда «служебные, военные, гражданские и дипломатические назначения сделались настолько многочисленными, что для ведения им списков потребовалась при думе особая канцелярия. Существование Разряда в половине XVI столетия несомненно свидетельствует о существовании в эту эпоху тех документов, которые характеризуют разрядную деятельность позднейшего времени; Разряд в это время был учреждением уже далеко не новым» (Разрядные дьяки. С. 77, 79, 452).


[Закрыть].