Текст книги "Стальные клыки зверя"
Автор книги: Николай Ревизов
Жанр: Криминальные боевики, Боевики
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
РЕВИЗОВ Н
СТАЛЬНЫЕ КЛЫКИ ЗВЕРЯ
Остросюжетный криминальный боевик.
Автор: Ревизов Николай Егорович. Образование высшее. Энергетик. Работал в аэрокосмической промышленности. Автор ряда изобретений.
Автор пяти криминальных повестей опубликованных в еженедельниках. Автор книги «Без права пересдачи». 10 тыс. экземпляров.
Автор фантастического боевика «Стражи круга жизни.». Литресс.
Г.УФА 450015.. ул. 9-ое Января – 37.кв 5.
Тел. 8 917 44 23 001.
В глазах Картавого горел огонь, но он гас – за кругами пустых зрачков противника была пустыня – белая, уходящая за горизонт и что-то ему подсказывало: за горизонтом есть нечто… Картавый понимал: суть влияния взглядом у экстрасенса иная, чем у него, и что тот готовился долго и учителя у него были не простые, но и у Картавого были упорные тренировки. Он постарался сместить центр внимания с глаз противника и глядеть боковым зрением – это ему удалось. Вновь проснулся внутри его зверь, и он почувствовал: противнику стало жарко в его же собственной пустыне. Экстрасенс такого поворота событий не ожидал, видимо он еще не получал отпора – в глазах его появился страх.
Картавый, бандит – убийца, половину жизни проведший за колючей проволокой, развивший в себе нетрадиционные способности, вызывающие у противника чувство неуверенности и страха, бежит из лагеря, куда его определил, как он подозревал, кто – то из своих.
Бывший ученый, вставший на криминальный путь, что бы отомстить, что бы в поисках сильных ощущений пережить личную трагедию, мобилизовав для этой цели свои незаурядные способности и знания ученого, упорно пытается начать новую жизнь но обстоятельства…
– Череп! – закричал Рыжий, увидев, как бандит бросился в угол, где кучей лежали вещи.
– Вижу! – Егоров кинулся за ним, но на его дороге встал Тарзан. Он выставил вперед руки, намереваясь перехватить Егорова, но тот, не останавливаясь, резко ткнул его концом трубы в челюсть. Бандит, вскрикнув, зажал лицо обеими руками и, не видя, побрел к стене. А Череп уже выхватывал из-под мешков автомат, но времени взвести его не было, Егоров уже заносил обрезок трубы… бандит инстинктивно поднял оружие над головой. Рыжий с изумлением увидел, как Егоров одной лишь кистью руки бросил трубу, уже занесенную для удара сверху, вниз, и конец ее, описав в воздухе полукруг, ударил бандита в подбородок снизу. Тот рухнул на колени. Егоров принял из его рук автомат. Череп медленно завалился на бок. Прошли считанные секунды. Два бандита, вырубленные Егоровым
Они идут каждый своим, полным опасностей и крутых поворотов, путем но, в конце концов, должны неизбежно встретиться, что бы в смертельной схватке определить, кому остаться в живых, а кому…
Но этот взгляд глаз взбесившегося зверя, минуя сознание, замедлял ток крови. По телу расползалась противная слабость. Еще минута, другая и…
– Надо успокоиться – уговаривал себя Егоров. – Это же всего лишь человек. В голове должны оставаться только сигналы, а все остальное… но он завороженно смотрел в глаза – пугающе нечеловеческие, и с тоской читал в них свою судьбу.
ГЛАВА 1
Деревянный забор, размеченный чередой сторожевых вышек, неприступно опоясывал пологую вершину холма. Часовому с вышки были хорошо видны и мрачные приземистые бараки, и просторный плац, и люди, которых здесь именовали коротко и пронзительно – зек!
Зона! Кому на Руси незнакомо это звенящее, полное тоски и страха слово! Скольким в России пришлось познать его не понаслышке!
Казалось, не только человеческая цивилизация, страшась и ненавидя, отгородилась здесь от заключенных, но и сама природа тоже возвела вокруг заборы, – ощетинившись пиками елей, хребты круто вздыбили горизонт, и на стражу встали громадные вершины…
В бараке было шумно, пахло больницей. Картавый сидел на нарах и в который раз клял себя – он только-только распечатывал червонец. Неужели придется все десять…
– Надо же уродиться такому козлу!
Картавый знал – с воли не помогут, бежать будет трудно, считай, невозможно. Колючка еще не все, хотя покинуть зону надо суметь – тайга тоже проблема. Конечно, это уже воля, но в лесу жить не будешь, а сотни километров тайги – это множество рек и речушек, горы и болота, а буреломы, бывает, тянутся на десятки километров, но ближе, ни к жилью, ни к трассе не выйдешь – засекут тут же. Здесь все схвачено! Нужна помощь… Марек не помог, а как клялся, падла, добраться бы до него. Картавый переждал приступ бешенства и стал перебирать в памяти тех, кто мог бы ему помочь.
–Карим – Казань? Да нет, тот стал бизнесменом, двадцать человек охраны, своих не признает. Череп? С таким только связываться! Да и не было у того своих никогда. Старик? Вор в законе – тот по уму не сделает, тот живет прошлым, а сейчас времена… Емеля? А что? Хотя и не авторитет.
По бараку зычно пронеслось:
– Выходи строиться!
В столовую строились быстро, совсем не так, как на работу – когда Картавый выходил, злые голоса уже торопили опаздывающих.
В деревянном бараке с вывеской "Столовая" заключенные с шумом бросились занимать места за длинными столами. Картавый не торопился. Не торопились садиться еще трое. Один из них, невысокий, с лисьей физиономией, по кличке Чинарик, хищно, нарывисто оглядывал сидящих за столами зеков. Те поспешно прятали глаза. Чинарик "держал" зону. О нем Картавый уже был наслышан. Второго он тоже знал – высокий, плечистый Кабан мужик заметный. Он стоял рядом с Чинариком и смотрел пустым скучающим взглядом куда-то поверх суеты. Третьего Картавый видел впервые. Тот что-то говорил, дергаясь всем телом, явно изображая из себя блатного.
–Дешевка! – глядя на него, заключил Картавый. Эти трое были явно сытые. Приблатненный подошел к парню, что сидел у торца стола, и, кинув по сторонам взгляд, сбросил того бедром со стула. Парень от неожиданности сел на пол. Несколько человек гоготнули. Парень не спеша, поднялся. Его черные выразительные глаза сверкнули. Взгляда он не прятал.
– Парень-то не трус, – отметил Картавый, – и, похоже, что с хорошей памятью – это они зря так!
Заключенные расселись по местам и дружно застучали ложками. Он вздохнул и тоже двинулся к свободному месту, но на его пути встал приблатненный – лагерная кодла решила прощупать новенького! Картавый ударом плеча продавил себе дорогу. Приблатненный прошипел что-то, но сел к своим, и, тут же, принялся объяснять корешам что он сделает с этим. До Картавого долетали обрывки угроз:
–Да я ему … да он у меня!
Картавый знал: если он не хочет ходить по зоне, опустив глаза, а он этого не хочет, то схватки с этими ребятами ему не избежать. Как утверждал Рэм, по кличке Полковник, первым начинать выгодно – ты выбираешь место и время, соображаешь ситуацию. Но главное, это сбивает с толку, неожиданность вызывает страх и растерянность, а страх изгоняется далеко не сразу.
Разогрев себя, приблатненый прошипел, обращаясь уже к Картавому:
–Ну, ты. Гад! Готовься…
Картавый поднялся и, перегнувшись через стол, процедил сквозь зубы:
–Заткнись, засранец!
Заключенные замерли.
– Ах, ты – падла! – в тишине визгливый голос приблатненного резанул слух. – Гад, позорный! Я тебе кишочки-то выпущу!
Захлебываясь угрозами, зек медленно поднимался со своего стула.
– Брезгунов, на место! – охранники бросились к заключенному, лицо которого корежила дикая злоба.
– Понял? Нет? – орал тот, выбираясь из-за стола, но его уже обступили и заломили руки.
Картавый придвинул к себе миску. Взял в руки хлеб, спрессованный из кусков, которые уже послюнявили чьи-то рты, и, сделав вид, что ему на все плевать, принялся есть. Чинарик взглянул в его глаза и нахмурился. Картавый догадывался: тот увидел в его прозрачных, вызывающих оторопь – как утверждал Рэм, глазах незнакомую угрозу. В столовой вновь застучали ложки, но не так быстро, как вначале. Заключенные, осмысливая увиденное, догадывались: в лагере скоро произойдут события.
ГЛАВА 2
Прижимаясь спиной к стене, Егоров сполз ниже. Рыжий поставил ногу в его сцепленные руки и тот поднял его. Рыжий вытянул кверху руки, пытаясь достать край перегородки. Коридор летнего кафе был узок, дверь, ведущую в зал, откуда доносились пьяные голоса, они застопорили ножкой стула.
– Еще! – еле слышно попросил Рыжий. Егоров приподнял его чуть выше. Вдруг дверь со двора отворилась, и на пороге возник официант – черная рубашка, белая бабочка, его глаза полезли на лоб, он мгновенно метнулся обратно. Егоров сбросил Рыжего с рук, тот выдохнул:
– Рвем?
Они рванули в ту же дверь. На заднем дворе летнего кафе никого не было. Дружно перемахнув невысокий забор, подельники оказались на улице. Егоров мельком заметил у подъезда кафе полицейскую машину. Они бежали вдоль забора, позади взревел двигатель, завыла сирена. Егоров кинулся в переулок, и почти сразу же за ним, визжа шинами, нестерпимо ярко сверкая мигалкой, повернула машина – его заметили! Подхватывая на ходу тяжелую урну, он забежал в подъезд, и бегом вверх по лестничному маршу. Внизу взвизгнули тормоза, дружно хлопнули дверки. Не останавливая движения, Егоров швырнул урну в окно лестничной площадки и тут же кинулся в образовавшийся черный проем вслед за осыпающимися стеклами. Поймав ногами асфальт, он перебежал улицу – ту сторону фонари не освещали. Было слышно, как за домами набирала скорость машина. Егоров бежал под пологом ночи, почти не видя, что у него под ногами, лишь догадываясь, что впереди. Неподалеку истошно вопила сирена, блики мигалки бились по крышам и стенам. Он бежал в никуда – лишь бы скрыться, лишь бы раствориться среди домов, хотя бежать опасно – ночью на улицах полно ментов, можно запросто напороться, а он вроде оторвался от погони, но бешеный ритм бега, больно бившаяся в протоках кровь, не давали сосредоточиться, понукая бежать и бежать, и он бежал, как заяц, попавший под яркий свет фар. Адреналин, придуманный природой лишь для форсажа мышечных усилий, кипел в голове, не давая мозгу работать – инстинкт и разум сейчас мешали друг другу – Егоров никак не мог сообразить, куда свернуть, чтобы укрыться, залечь! Он поворачивал наугад, почти не узнавая улиц, на которых столько раз бывал.
Вдруг сирена смолкла, блики пропали, и бег его сразу же замедлился, он в очередной раз повернул и увидел рекламу – огромный щит во всю стену старого дома – «Деньги в рост!» – его озарило – за домом переулок и спуск к реке. Егоров бросился через дорогу, но, услышав работу двигателя, метнулся обратно, из-за угла вывернул «УАЗ» с синей полосой на желтом боку. Прижавшись к стене, Егоров с остановившимся сердцем наблюдал, как мимо едет машина без огней, в ней сидели люди в форме и смотрели в окна.
Oн вжался в кирпичную кладку, страстно желая размазаться по ней – сделаться невидимым. Видимо его укрыла косая тень от угла здания напротив, загородившая свет яркой рекламы – его не заметили! Машина скрылась за углом. Выждав с минуту, Егоров побежал через улицу.
Вдруг в глаза ударил яркий луч света, взвизгнула сирена, взревел, набирая обороты двигатель, за квартал от него, с места рванулась машина. Егоров пролетел переулок, съехал вниз по косогору, и оказался в кустах, росших вдоль берега реки.
Наверху скрипнули тормоза, хлопнули дверки, и озабоченный голос заметил:
– Он где-то здесь, далеко уйти не успел?
Егоров, уткнувшись лицом в траву, проклинал себя, жадные разговоры напарника и некстати появившегося официанта.
– Только бы не сесть в тюрьму! Только бы не сесть, – молил он судьбу, напугавшую его – только бы … если что, так лучше в петлю.
– Где же его здесь найдешь? – прозвучал голос.
– А я и не собираюсь его искать!– ответил невидимый собеседник.
– Ну и хрен с ним, поехали!
Хлопнули дверки, машина тронулась с места, и вскоре звук работающего двигателя утонул в глухом ворчании устраивавшегося на ночь города.
На кражу в кафе его подбил Рыжий. Они зашли туда перекусить. После второй стопки, напарник принялся комментировать действия бармена:
– Делает коктейли, а касса у него не прикрыта, если перелезть через стену, где стоят ящики, проползти ужом под стойкой и секунда… смотри, сколько денег здесь оставляют!
Егоров присмотрелся к суете бармена, расположению кассового аппарата – вид денег его возбудил, и он дал себя уговорить.
ГЛАВА 3
Тучи появились со стороны перевала, через который шла дорога к Транссибирской магистрали. Всклоченные, тяжелые, они вскоре накрыли лагерь, но дождя не случилось, упало, было, несколько капель и на этом дело закончилось.
В воздух поднялись тучи комаров и мошек, Картавый шел в барак и нещадно бил себя по щекам и шее. Заканчивался его первый рабочий день. В промзоне было организовано лесопильное производство. Лес пилили зимой, а весной, когда наполнялись водой малые реки, бревна сплавляли вниз, в промзоне их поднимали из воды и распускали на доски, брусья, бруски, отходы дробили в щепу. Он в очередной раз съездил себе по шее и заметил: рука его вся в крови. Картавый уже подходил к своему бараку, как услышал резкий голос майора Рябова – начальника оперативной части лагеря. На плацу, в две шеренги стояли вновь прибывшие заключенные. «Кум» доходчиво объяснял им правила поведения в зоне:
– И не думайте, что я вас пугаю! – то и дело вставлял он свое излюбленное выражение.
Вновь прибывшие были разные: высокие, и не очень, брюнеты, блондины, но одинаковая одежда, пародирующая форму, тоскливые глаза, крепко поджатые губы, выражение обреченности на лицах, делали их похожими друг на друга. Майор красочно перечислял кары за несоблюдение режима. Картавый уже прошел мимо, как вдруг краем глаза поймал чей-то жаркий ненавидящий взгляд. Он резко повернулся, но в это время Рябов дал команду:
– Налево!
Шеренги повернули, а затем тяжело зашагали. Он усмехнулся – кто-то из новеньких знал и не любил его. Картавого не любили многие, очень многие:
– Ну, что ж поживем – увидим!
Он поднялся по деревянным ступеням и потянул на себя железную скобу двери. Картавый обживался в зоне. После тех событий в столовой он стал знаменит. За спиной шептались.
– Тот самый!
– Ну, дает…
– Правильно поучил козлов…
– Рога – то обломают ему. Кабана не знаешь, что ли?
– Да как сказать…
Картавый сел на нары и низко опустил голову:
– Надо уходить… надо уходить. Емеля поможет. Поможет, потому что знает: Картавый в долгу не останется – у него все долги оплачены: и те, кто помог ему когда-либо, и те, кто вставал на его пути, получили сполна, и он обязательно разберется – судьба ли это устроила его в лагерь или …
Домой Картавый гонца слать не мог. Если его подставили, то к кому посылать? Вначале следовало разобраться.
– Надо уходить… надо как-то уходить…
Картавого арестовали ночью, утром предъявили обвинение в убийстве гражданина Баранова. За день раньше Картавый у этого гражданина был в гостях, а когда уходил, тот был жив и находился в отличном расположении духа. Картавый не знал, убили ли Баранова, или просто Барана, из мести – у того, слава Богу, врагов хватало или убили, что бы подставить его – Картавого!
–Надо уходить… надо уходить, – билось в голове.
– Да вон он сидит, – громко прозвучал чей-то голос.
Картавый обернулся, к нему пробирался чернявый парень, тот который недавно схлопотал в столовой.
– Слышь, – он подошел и сел рядом, – тебя завтра после отбоя делать придут.
– Знаешь откуда?
– Да весь лагерь говорить, так что будь готов.
– Я всегда готов!
– Я приду…
– Звать-то тебя как?
– Цыган, – представился парень.
– Статья?
– Хулиганка!
– Какой срок?
– Три. Двадцать один день остался, а там – воля!
– Да… – протянул Картавый, а Цыган заторопился:
– Я говорил с ребятами! Косой придет, они его на днях сделали. Говорит, гадом буду, если не отмажусь. Правда, силенок у него маловато, но отчаянный! Васька Барахло придет, тот крепкий и не из пугливых, я видел его в деле!
Цыган замолчал.
– Все, что ли? – усмехнулся Картавый.
– Да, говорил еще кое с кем… Боятся. Один Кабан чего стоит! А Чинарик приведет с десяток, не меньше. Ладно, еще Брезгун в карцере. Да, еще Люкша подойдет. Хотя от него толку совсем нет. Выпускают его по болезни, ходить-то уже не может…
– Вот видишь, нас уже пятеро!
– А их сколько! А что Косого-то считать? А Люкшу… ох, он так ненавидит Чинарика. Тот ведь еще недавно шестерил на Люкшу, а сейчас объявил себя авторитетом… Многим бы хотелось дать по рогам Чинарику. Боятся только…
– А ты не боишься?
Цыган внимательно посмотрел Картавому в глаза:
– Ты-то, вижу, не боишься.
– Я что, я заговоренный.
– Ладно, пойду… – Цыган поднялся и направился к выходу.
Свой первый срок Картавый получил в восемнадцать лет. Много воды утекло с тех пор. Характер он имел задиристый, и имел много проблем. С раннего детства он дрался на улице, район был неблагополучный – приходилось защищать себя, да иногда побить хотелось кого нибудь: душу отвести. Однажды в камере он нарвался, его избил зэк, он даже мог подумать, что такой может справиться с ним. Хотя тот и был крупнее его. В их камере сидел странный зек. Звали его Рэм, а кликали Полковником. Тот после драки заметил:
– Когда дело имеешь с более сильными, надо иметь в запасе несколько нестандартных приемов.
– А что я мог бы сделать с этим?
– Помнишь, он пер вперед растопырив пальцы. Надо было ухватить его за палец и заломить его кверху, тогда бы он присел, а затем бить его коленом в челюсть. Удар получается сильным. Дух выбивает напрочь. Несколько раз пробовал – результат отличный.
Заключенный боялись Рэма, хотя тот был на редкость спокойным и агрессивности не проявлял. Ему вешали шесть убийств. Картавый сдружился с ним. Когда он сообщил Рэму, что его боятся, тот улыбнулся:
– Знаю? Хочешь, чтоб и тебя боялись?
Картавый хотел.
– Вот возьми узенькую доску, перекинь ее с табурета на табурет, пройдешь хоть десять раз. Если эту же доску перекинуть с крыши на крышу высоких домов, шиш пройдешь. Упадешь тут же!
– Ну, страх перед высотой – это понятно!
– Страх – да, но не обязательно перед высотой. Страх он и есть страх. Страх, когда вышибает мозги, когда ноги слабеют, когда в руках пропадает сила. Я тебе много мог бы рассказать о страхе. Страх – великая вещь! Если ты научишься внушать страх… знаешь что такое внушение?
– Знаю.
– Интересно. Что знаешь?
–Значит, еду я как-то в переполненном автобусе, и сзади ко мне прижали приятную женщину, я проехал так с десяток остановок, балдел, возбуждался. А потом увидел: меня прижали не к женщине, а к мужику. Так стало противно.
Полковник хохотнул и внимательно посмотрел в лицо Картавого:
– Глаза-то у тебя какие? Прямо оторопь берет. Тебе бы научиться владеть взглядом!
Картавый учиться был не прочь. Полковник дал ему кусок зеркала и заставлял часами смотреть в свои собственные глаза – это занятие неожиданно оказалось интересным, то появлялись странные мысли, то он переставал узнавать себя…
Картавый вздохнул и обежал взглядом помещение барака.
Немногочисленные светильники скупо освещали грубо тесаные бревна стен и длинный ряд двухъярусных нар, на которых, то сидели по одному, то сбивались кучками заключенные. В бараке стоял плотный гул голосов, иногда этот гул раскалывался громким хохотом, а то вдруг умолкал, и в напряженной тишине звенели наполненные ненавистью голоса. Ближе к входной двери с десяток молодых зеков плотно окружили нары, на которых сидел полный парень в очках. Он о чем-то серьезно толковал, его слушали молча и внимательно.
О чем шла речь, Картавому было плохо слышно, да он и не прислушивался. Рядом с ними, спиной к разговору сидел Никодимыч, зек по фамилии Никодимов. Картавый не раз замечал: стоит только собраться вместе нескольким зекам, Никодимыч оказывался тут как тут. Он не пользовался уважением, но его явно тянуло к людям. Еще по нескольким нарам кучковались заключенные, но многие уже спали.
ГЛАВА 4
Рыжий, хотя и торопился, но, тем не менее, не забывал незаметно оглядываться, как наставлял его Егоров, – за ним могли следить. Свернув за угол, он перешел на другую сторону улицы, прошел мимо дома, а затем вернулся, внимательно вглядываясь в лица редких прохожих.
Дом Егорова с улицы впечатления не производил, но зато внутри! Высокие потолки, лепные украшения, на полу дубовый паркет, в гостиной камин из дикого камня, отделанный благородной бронзой. Егоров как-то говорил: в этом доме жил купчишка, тот купчишка-то, видно, был не из последних. Рыжий прошел вдоль штакетника и толкнул калитку. На полу большой и светлой веранды, как всегда стояла штанга, лежали несколько разборных гантелей. Егоров, ни ростом, ни шириной плеч не отличался, но однажды он тряхнул напарника, да так, что у него до сих пор при одном воспоминании об этом ломило в плечах. Рыжий открыл дверь, снял в прихожей ботинки и прошел в комнату.
– А! Проходи! – как всегда с насмешкой в голосе, пригласил Егоров.
Он сидел за столом, на столе шахматы, горел экран ноутбука, при виде напарника Егоров откинулся на спинку стула, тот прошел к дивану.
Рыжий был невысок, лицо худое, густо усыпанное веснушками. Голова имела странную форму, словно ее когда-то сжали с боков, и она так и осталась на всю жизнь. На его лице постоянно висела та полуулыбка, по которой легко отличить уголовника.
– Как у нас дела? – спросил Егоров. Ему страшно не хотелось, что бы напарник принялся переживать события у кафе.
– Да по-прежнему, – отозвался тот.
Они собирались взять магазин…этот магазин Егоров заприметил на прошлой неделе, когда проходил мимо подсобных помещений центрального универмага. У железных ворот стояла женщина – охранница, ее лицо показалось Егорову знакомым. Он присмотрелся и ахнул – эта рыхлая вульгарная женщина была его первой любовью!
– Как обломала жизнь человека! – удивился Егоров.
Он прошел рядом с ней – его первая любовь открывала перед тяжелым грузовиком ворота. Глядя на нее, никак не верилось: как могли когда-то огромные голубые глаза так выцвести, сделаться наглыми и затеряться на круглых задубелых щеках.
Вечером, у горящего камина, Егоров вспоминал детство, свою первую девчонку, тоненькую, нежную, она все прятала лицо и робко отвечала на его поцелуи. Что же могло произойти с ней за эти годы? Он вдруг понял, что вспоминает не только девчонку и свое детство, перед его глазами все чаще и чаще вставали железные ворота, за которыми располагался тесный дворик, куда выходили черными ходами магазинчики, витринами глядевшие на улицу. Егоров отметил: в дворик попасть пара пустяков, несмотря ни на забор, ни на колючку. Он поделился с Рыжим своими наблюдениями. Тот на другой день сходил и глазом профессионала оглядел примыкавший к складам универмага дворик и подтвердил – проникнуть во двор дело пустячное! И подломать дверь магазинчика тоже будет нетрудно. Они наметили для кражи магазинчик побогаче, в котором торговали часами, роскошной импортной посудой и еще кое-какими дорогими вещами. Затем по очереди в течение недели следили за подсобными помещениями, отмечая, как несли службу охранники, и днем, и по ночам.
– Так, давай обсудим детали! – предложил Егоров.
– Подожди, курну!
В доме Егорова курить не полагалось.
Рыжий направился к двери, достал сигарету, прикурил от зажигалки, имитирующей форму пистолета, и вышел, уже за дверью выпуская дым. Курил он недолго, когда вернулся, Егоров попросил:
– Покажи зажигалку.
Тот достал ее и щелкнул, высекая пламя, а затем, притушив огонь, протянул зажигалку шефу.
– Как похоже, – удивился тот. – "Макаров", да и только! В зоне, наверное, делали.
– А то где же? Там есть мастера!
– Даже вес подходит, – добавил Егоров, качая в руках игрушку.
– Знаешь, – мечтательно произнес Рыжий, – я хочу купить себе настоящий.
– Да на что тебе?
– У тебя же есть.
– Ну, вообще-то, дело твое.
– Да я чуть не купил недавно, ладно, шепнули: меченый, мол. Из него главного архитектора шлепнули. Поди слыхал?
– Слышал. Вот так купишь себе с пистолетом чужой срок – это ведь дело такое…
– И не говори!
– Ну, давай обсудим детали…
– А че обсуждать-то, в натуре? – Рыжий повел плечами. – Ведь все ясно! Че мусолить-то?
– Ну, ладно…
– Да все будет на мази!
Егоров усмехнулся и предложил:
– Ты, давай, тогда иди. Встретимся, как договорились!
Рыжий поднялся и, не прощаясь, вышел, закрыв за собой калитку, он двинулся на остановку.
В автобусе, протиснувшись вперед, Рыжий принялся изучать карманы, правда, только глазами – Егоров строго-настрого запретил ему заниматься излюбленным промыслом.
Вот этот карман он мог бы взять запросто. Рыжий взглянул в глаза хозяина кармана – точно, раззява! А вот еще один стоящий…
– Надо же, когда нельзя…
Проехав с десяток остановок, он решил, что неплохо бы пройтись пешком. Рыжий стал пробиваться к выходу. На улице уже темнело. Горели фонари, по тротуарам шли прохожие, которым до него не было дела.
– Ну, привет. – Услышал он за спиной и обернулся, сзади шел Гоблин – его давний подельник, севший три года назад за пустой карман. Мосластый, с бритой головой и оттопыренными ушами, его маленькие глазки смотрели недобро.
– Когда откинулся?
– Да на днях. Следил за тобой в автобусе. Что-то ты все мимо, да мимо.
–Да я сейчас не по карманам.
– Масть что ли поменял.
– Да типа того.
–Возьми в дело.
– Да не могу, не от меня зависит.
– Так замолви словечко.
– Бесполезно.
–Ты что-то мне не нравишься. Не могу, не хочу. Ты мне в зону бухло хоть раз заслал?
– Я тебе не девочка что бы нравится.
– Ну, смотри.
– Не пугай.
Недовольный Гоблин отстал. Рыжий продолжил путь и тут же забыл про бывшего напарника. Он долго шел по центральной улице, затерявшись среди людей, чьи лица были разукрашены светом реклам в фантастические цвета. Рыжий взглянул вверх: сумеречное небо опустили тяжелые тучи – похоже, будет дождь. Дождь не помешает. На глаза попали часы, что висели на углу – время в запасе еще было. Его вдруг заколотило, ему стало страшно – кража занятие опасное, чуть что не так, и «век свободы не видать». Но в глубине души было что-то… с некоторых пор Рыжий боялся умереть на свободе.
Однажды во время карточной игры пустяковая поначалу ссора неожиданно обернулась кровавой поножовщиной. Рыжий стоял в толпе и наблюдал, как два полицейских, не скрывая отвращения, бросили труп незадачливого игрока в машину, и при этом голова того жутко стукнулась об пол.
– Собачья работа, – злобно проворчал один из ментов, отталкивая ногой труп с прохода.
В толпе настроение было совсем не грустное, какое вызывает обычно вид покойника. Все оживленно судачили, радостно констатируя, что вот еще одной сволочью стало меньше, и никто даже не снял шапки.
В лагере умирали по-другому. Смерть волновала заключенных, об умершем говорили хорошо, долго вспоминали… Рыжий хотел умереть в лагере – страшно было подумать, что его смерть кому-то доставит удовольствие…
Он бросил взгляд на руку, стрелка часов все же двигалась, Рыжий прикинул, инструмент подготовлен… наверное, уже пора!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
