Текст книги "Gamemaster"

На волне эмоций я даже немного обозлился сам на себя за утреннюю рефлексию, но это даже хорошо. Полезно! Теперь, после правильной накачки, я был готов горы свернуть. Темный геймер внутри меня поднял голову и закусил удила, словно почувствовавший узду молодой и норовистый конь. Нет! Только сейчас, прямо в этот момент до меня дошло, что все это время в корне неправильно воспринимал свое второе «я»! Я осознал, что никакой это не геймер. Внутри меня сидел воин, выбравший не орало, но меч. До сего момента забитый и загнанный в угол рамками и правилами «цивилизованного общества». И только в мирах виртуальной реальности чувствующий послабление. А сейчас и вовсе воспрянувший духом, почувствовав выход копившейся в нем годами неуемной энергии. И этот мощный поток бурлящей, кипучей радости ударил мне в голову сильней любого алкоголя. Понимание этого несоответствия моего внутреннего мира внешним условиям всегда жило во мне, где-то в самом углу сознания, а может, и вовсе в бессознательном. Просто я никогда об этом не задумывался и не смотрел на вещи под таким углом. Занятый своими внутренними переживаниями, я не заметил, что пасечник, обкурив себя дымом и отогнав пчел, закрыл улей и направился ко мне. Пришлось ухмылку быстренько спрятать. Демьян, видимо интуитивно почувствовав эманации моих внутренних преобразований, виду не подал, лишь молча кивнул мне.

Я был ему благодарен, потому что сейчас меньше всего мне хотелось болтать ни о чем. Буря внутри меня улеглась, но ее отголоски еще звучали в голове, заставляя прислушиваться к себе.

Он зашел в домик, чем-то там громыхнул и через пару минут явился обратно. И вернулся не с пустыми руками. В руках он нес круглый щит – гоплитскую пельту приличного размера, под которой я при желании смог бы спрятаться почти весь целиком. Но и не настолько огромную, чтобы стеснять в бою. Металлическая, выпуклой формы, в центре рукохват и упор под предплечье, ближе к краю ременный крепеж под запястье, чтобы не сползал в бою – спартанская, или как еще называют, аргивская система. На уровне правого плеча выемка под копье. Та самая, которая отличала гоплон и пельту копейщиков-гоплитов от обычного круглого щита и делала ее похожей на полумесяц. Мне она без надобности, я с копьями не сражаюсь, но может выручить, когда необходимо в бою посмотреть на врага. Есть, правда, небольшой шанс словить этой пустотой стрелу прямиком в лицо, но тут уж, как говорится, сам не зевай. Снаружи и внутри щит был лужен бронзой, по краям окружности облицован медными тиснеными кругляшами, а в центре находилась внушительная бронзовая литая рельефная пластина в форме рогатой головы матерого тура. Дикий лесной бык такой, если кто не в курсе. Некогда повсеместно населявший леса нынешней Восточной и Юго-Восточной Европы, предгорья Кавказа, а также лесостепи Черноземья. Впоследствии полностью истребленный интенсивной на него охотой.

Ладно, к черту вымерших парнокопытных, вернемся к подарку Демьяна. То, что я видел перед собой, по качеству исполнения на порядок превышало все те деревянные кругляши, обитые железом, что мне довелось увидеть на стойке в казармах и у других дружинников. Мой внутренний жабоид вновь довольно осклабился в предвкушении очередного внепланового дня рождения. Демьян помялся немного, как мне показалось, с легким сожалением и грустью посмотрел на турью голову. Вздохнул и сунул не глядя щит мне. Было очевидно, что ему жаль расставаться с сим предметом. И это совсем неудивительно. Я с этим богатством не расстался бы ни за какие коврижки. Что уж говорить о том, чтобы подарить его, по сути, первому встречному. Потому я земноводному своему жабру прищемил, пельту пока не принял и задал вопрос, крутившийся на языке:

– Уверен, Демьян?

– Да бери, не сомневайся, мне он больше ни к чему. Сам видишь, как я живу. С пчелами, что ли, воевать мне?! Так мы миром живем. Бывает правда, они иногда куснут меня, но за дело, а не за так. Просто вспомнил много чего, как достал его из темного угла. Я ведь не всю жизнь на этой пасеке бортником просидел. Было времечко – и нечисть гонял, и с кочевниками сшибался. Я в свое время щитником был – и щитником искусным. Этот щит мне сам Вещий Олег дал, из рук в руки, за то, что я одним из первых на стену Царьграда взошел во время осады. Сам лично, вот этими самыми руками помог князю киевскому на вратах Царьграда его щит приколотить. Крепко мы в том походе ромлян проучили, надолго запомнить должны. Небось по сей день детишек басенками про страхолюдных русичей перед сном пугают. – Демьян улыбнулся и следом практически сразу погрустнел. – Я как из похода вернулся, в Переславль подался, к тамошнему вотчинному воеводе. Олег лично меня просил остаться в его дружине, я ведь ни много ни мало в его личной сотне состоял. Злата да серебра мне сулил за добрую службу. Где я, говорит, еще такого щитника, как ты, найду?! Только что мне то злато? Мы из Царьграда столько его привезли – обоз полдня в Киев входил, да еще стругами под парусами из греческого шелка столько же привезли. Купаться в том злате можно было. Не остался я, меня как-то все ближе к дому тянуло. Уехал я, а через год Вещий-то Перуну душу отдал. Поехал с малой дружиной поразмяться в степь и там голову сложил. Глупо сложил, не в бою. Как древлянский волхв ему и предсказал, змеюка подколодная его укусила. Ночку только отмаялся, и все. Наутро уж в Ирий отправился. А я в переяславльскую дружину вошел. Ходили мы малой ватажкой по окрестным лесам да нечисть отлавливали. За тот год с небольшим, пока Олег с войском на чужбине ратоборствовал, в его-то родной вотчине столько этой погани наплодилось. И по сей день плодится, конца-края этому нет. Не было мне со товарищи тогда спокою. По всей вотчине из конца в конец конно токмо и ездили. Столько нечисти обезглавили да в костер – не перечесть. И водяных гоняли, с кикиморами да лесными лихоманками бились, упырей да прочую погань из развалин да курганов выкуривали. Как-то раз даже на василиска в мари наткнулись, вот была потеха. Теперь уж не осталось почти никого. – Тут Демьян внезапно помрачнел. – Неупокоенный из высших, чтоб ему пусто было. Кто ж знал, что он в том могильнике своего часа дожидался?! Половину отряда за минуту укокошил и поднял нежитью безмозглой. Чудом только спаслись. Хорошо я, щитник Земли, в отряде был, и головорез Огня с нами был к тому же. Так бы всем хана. – Видя мое непонимание, он пояснил: – У последователей Земли защита от атак мертвецов повышена. А те, кто с пламенем любят играться, по мертвецам урона больше наносят. Горят мертвяки на ура, угу.

У меня роилось множество вопросов относительно этих самых стихий и их выбора, но видя состояние Демьяна, я почел за благо пока что их оставить при себе. Тот продолжил:

– Словом, спасли мы ребят, кто к тому моменту еще жив остался. Я тот бой, когда мне моих воскресших друзей упокоить пришлось, до гробовой доски помнить буду. Хотя после того, как высший истлел, сложного ничего и не было. Свежеобращенные – они бестолковые и слабые совсем, убивать их нетрудно. Если только это не твои товарищи, с которыми ты не один пуд соли вместе съел… Страшно это, когда тебя сама смерть из своих когтей обратно на землю отпускает. И попадешь ли ты после этого в Ирий, к предкам своим? Или будет дух твой до конца времен бесприютным скитаться?! Никто не знает, а нежить не ответит, даже и спроси ты ее. Одно дело, когда в бою доведется голову сложить, – это воинская почесть такую судьбу принять, а вот так… – Демьян замолчал, тоскливо смотря на уходящий за линию горизонта солнечный диск. Я не перебивал его и просто молчал, ибо знал, что слова в таких ситуациях совершенно ни к чему.

– После того случая я ратоборствовать зарекся и из дружины ушел. Скитался, как неприкаянный, год али два. Все места себе не находил, по ночам кошмары мучили, друзья мои да соратники покойные во сне приходили, звали к себе. А потом меня каким-то ветром в острог Аспид-камня занесло. И прижился тут. Решил бортником к Игорю в острог пристроиться. И знаешь, отпустило меня понемногу. Нашел я на этой пасеке свой покой и умиротворение. Теперь тут людям пользу приношу. Не хуже, думаю, эдак-то, а Олег? – Его печальная физиономия повеселела. А я понял, насколько тяжкий груз все эти годы носил на своем сердце этот суровый и неотесанный мужик. Неотесанный, но только с виду.

Удивительные все-таки эти самые экзисты. Вероника лепетала что-то о том, что они практически как люди, но я в тот момент был занят своими мыслями и особо в ее речи на эту тему не вникал. А теперь и до меня дошло. Я уже не в состоянии их воспринимать как обычных НПС. Да и не НПС они вовсе; само определение NPC – Non-Player Character – означало «неигровой персонаж», и здесь оно в корне неверно. А эти местные жители, насколько я понял, вполне могут участвовать в жизни игрового мира, прокачиваться точно так же, как и живые игроки. Может, у них и есть отличия с нормальными людьми, но я пока что их не заметил. И самое главное – они ведь живые, со своими радостями и печалями. Зачатки искусственного разума. Программному коду с его жесткими скриптами такие тонкие материи недоступны. Поэтому в любом VR-мире мне бы не составило труда понять, кто именно передо мной – игрок или простой НПС. В Бэкварде без системной подсказки это будет порой сделать трудновато.

Ника была права – каждый из них личность, человек в полном смысле этого слова, со своими страхами, проблемами и переживаниями. А то, что существуют они в цифровом виде – не так и существенно, по сути. Я ведь сейчас тоже существую как оцифрованное сознание. Отдельно от тела, которое сейчас лежит где-то в саркофаге при температуре близкой к нулю. Выходит, нас с Демьяном различает лишь наличие в природе этого самого «хладного тела»?! А переживания Демьяна здесь и сейчас вполне реальны, я просто не могу остаться равнодушным и не посочувствовать ему.

Демьян тем временем окончательно взял себя в руки и, погладив щит рукой, передал его мне:

– Пользуйся, Олег, на здоровье, сдается мне, пригодится он тебе больше, чем мне.

Демьян будто в воду глядел – во всех VR-мирах, где бы я ни появлялся, мой выбор всегда был щит плюс одноручное оружие. Так что подарок его очень кстати. Любопытство подмывало меня глянуть статы, но я сдержался. А вот Демьяну, наоборот, не терпелось похвастаться:

– Ты посмотри только, посмотри – чудо, а не щит! Самоличный подарок князя из цареградских сокровищниц. Не счесть, сколько раз он мне и моим товарищам шкуру сберег! Знатная защита, в княжьем войске далеко не у каждого такой имеется, ой не у каждого.

Под напором пасечника, да и самого любопытство грызло, если честно, я вывел окно статистики щита:

За храбрость и боевые заслуги, проявленные в походе против Константинополя,

Вещий Олег наградил Демьяна этим щитом, найденным им в сокровищнице Царьграда.

Получен предмет: Защитник Аркадии.

Требуется показатель силы: 65.

Требуется выбрать стихию.

При ударе блокируется урона: 30–85 %.

Есть 5–10 % шанс активации предметного умения «Возмездие».

Возмездие: При блоке вражеской атаки урон автоматически возвращается противнику в тройном размере и оглушает его на 7 секунд, снижая оборонительные способности и навыки, а также показатели защиты и уклонения. 10 % заблокированного урона вы получаете в качестве восстановления Вашего здоровья.

Матерь Божья, держите меня семеро. Мой внутренний ханыга забился в экстазе, да я и сам не смог сдержать ошарашенной улыбки. Ни хрена ж себе бонусы. И я был прав, этот щит был сделан руками греческих кузнецов. Я эту систему и в темноте на ощупь опознаю. Потому как она была той единственной, которую я признавал, как наиболее практичную и удобную. Говорил уже о ней – спартанский обвес. Мне она много ближе скандинавских одноразовых щитов, сколоченных из просмоленных дощечек или славянского каплевидного щита. Потому как эта система ремней и упоров подразумевала трехточечный контакт щита с рукой по всей ее длине от плеча до кисти. А при желании на него еще и телом можно было налечь. Тогда как скандинавский или славянский щит удерживался за ручной ухват позади умбона одной лишь кистью и максимум локтем. То есть хват щита был одно– либо двухточечным. Рука, удерживающая щит такой системы, в бою уставала значительно быстрее. А не поднятый вовремя из-за утомившейся руки щит – это гарантированная смерть для щитоносца. Да и уставшая рука теряет щит гораздо раньше, чем неуставшая. Хотя такая система и давала дополнительную подвижность в бою, но лишала возможности ударить противника щитом так, чтобы тот летел на землю вверх тормашками, путая верх и низ, а по пути теряя оружие и доспехи. А у меня это был один из самых любимых фокусов – разбежаться что было силы и ударить щитом в одиночного воина либо в строй, разбивая его на куски, словно тараном. Кроме того, потерять в бою контакт с таким щитом было намного сложнее, в то время как скандинавские кругляши выбивались из руки оружием легко и непринужденно одним сильным и метким ударом. Если знать как, само собой. Эллины толк в настоящих щитах знали и воевать с ними умели, даром что было это еще при царе Горохе. Именно они создали тот самый строй щитоносцев-копейщиков – гоплитов. Многое из этой греческой науки потом было переработано Александром Македонским и использовано им при разработке и организации знаменитой македонской фаланги, а после него уже римлянами, и трансформировалось в непробиваемую римскую черепаху из тяжелых квадратных скутумов.

Черт его знает, как это чудо – по строению ближе к агивскому гоплону, а по форме к фракийскому лунному щиту-пельте, что я сейчас держал в руках, – очутилось в запасниках Византии. Но факт остается фактом – это наследие древнего Пелопоннеса сейчас здесь, за тысячи километров от Аркадии. Демьян с довольной улыбкой смотрел на меня и теребил себя за ус. Я даже представить не могу, что же нужно сделать, чтобы князь вручил тебе такое. Заполучить это сокровище в свои руки на первый день после появления тут – все равно что найти алмаз в несколько карат на пыльной, истоптанной тысячами следов дороге.

– Демьян, я не могу это принять, слишком дорогой подарок для человека, которого ты сегодня впервые увидел!

– Обидеть меня хочешь?! Бери, говорю, не ломайся, что красна девка на сеновале! Сказал – твое теперь, и точка, – пчеловод насупился и глянул на меня таким взглядом, что мне сразу же стало неловко за свой отказ и захотелось извиниться, что я тут по ошибке его воздухом дышу. Я кивнул в ответ и, еще раз ласково погладив щит, окончательно принял его в свое владение. Примерился к нему так и сяк и остался полностью удовлетворенным. Он сидел идеально. Тяжеловат, правда, но с прокачкой Силы эта проблема уйдет на второй план, я думаю. Я ведь едва-едва его нижний лимит к Силе превысил – вот и тяжеловата мне пельта кажется. Лицо Демьяна, наблюдавшего за моими действиями, сразу разгладилось, и он продолжил прежним голосом:

– Вижу, не впервой тебе щит в руках держать. Вот и славно. Я когда только тебя увидел, подумал, что с тобой грядут великие перемены. А как ты мне ожерелье духа медвежьего под нос сунул, я окончательно уверился и щит решил тебе передать. Хорошие вещи должны служить хорошим воинам, а не пылиться черт-те где, на богами забытой пасеке. К слову, я по поводу того ожерелья как раз и позвал тебя потолковать. Ты что про Хозяина «Медвежьей Рады» знаешь окромя того, что я тебе давеча разболтал?! Ну, так слушай. Леший наш лесной, с которым у воеводы стычка была, не злой вообще-то дух. Просто он тишину любит и страх как не жалует, когда к нему без спросу гости приходят. А воевода наш по молодости и глупости залез тогда прямо в марь евонную. Ну, тот и решил его проучить. Хорошо хоть, Игорь Святогорович живой опосля остался. Не думаю, что Леший не смог его победить. Пожалел, скорей всего, молодого да раннего, вот и поддался. Ну да сказ не о том. Когда-то давно, старики рассказывали, случилась перепалка между этим самым Лешим и еще одним духом лесным, Аукой. Эхо Лесное, ежели не слыхал. Аука добрый дух, но уж больно болтлив он, сам слыхал небось, как передразнивать любит. А Леший, наоборот, тишину уважает. Ну и вышел там у них разлад до драки. Что уж там и как – неизвестно. Только после этого Аука пропал, и не было его в окрестных лесах. Мне прежний наш волхв, Панамарь, толковал как-то за кружкой медовухи, мол, Леший Ауку в ожерелье заковал и доверил ожерелье то медведю самому большому да сильному, какого в округе нашел. Назначил его, значит, охранять окрестные леса. И все бы хорошо, только вот совсем недавно сорвало тыковку нашему Хозяину. Ну а дальше ты знаешь. Только вот незадача – не мог Аука, что медведя хранил, так просто умом тронуться. Случилось что-то с ним неладное. И надобно нам выяснить, что именно. Позарез надо, потому как дела нехорошие окрест твориться начали. Кабы нам тут всем нечисти на блины не дождаться, я так разумею. Острог острогом, только если с нижних планов бесы либо нежить из высших полезет, нас тут всех по ветру пеплом развеют, а черепушками в бабки сыграют. Аука – не самый слабый дух, чтоб его так просто к ногтю прибрать можно было; какой-то сильный темный лапу тут свою приложил, не иначе. Короче, в лепешку расшибись, но узнай, откуда тут ноги растут!

Внимание: Вам доступно задание «Плененное Эхо».

Демьян поделился с Вами деталями загадочного обращения Хозяина «Медвежьей Рады»!

Необходимо выяснить больше подробностей об этом деле. Обратитесь к волхву Тихону острога Аспид-камень за дополнительной информацией.

Награда: неизвестно.

Приняв задание, я кинул его в активные вкладки и задумался. Если все так, как говорит Демьян, то встреча с этим Аукой может помочь мне пересечься с Лешим. Либо выудить информацию о нем. Не думаю, что старый враг Лешего будет что-то скрывать. Облизнулся, как кот на сметану, – все это слишком хорошо, чтоб быть правдой. Но тут меня немного осадил голос Демьяна:

– Ты, Олег, раньше времени не радуйся. Я тебе этот дело доверил потому, как других претендентов не наблюдаю. А сам я зарекся в руки палицу брать. Да и навыки у меня не те уже. Только ты пока что слабоват дело это исполнить. Так что дуй, мил друг, в дружину и учись, с какой стороны за щит браться нужно. И еще надобно тебе так и так к волхву нашему нынешнему – Тихону завернуть, пусть он тебя просветит, как и что, насчет стихий.

– А как вообще эти стихии выбирать?

– Садова голова, не ты выбираешь, а тебя выбирают. С Тихоном грибочков его особых покушаешь, он тебя на ближний верхний план проводит. Там и определишься, духи какой из стихий к тебе неровно дышат. И еще! Вижу я, ты тоже путь щитника выбрал? Будь иначе, Тура своего я бы тебе ни за что не отдал. Говорю я это к тому, чтобы ты знал, что я кой-какие умения да навыки показать смогу. Но для бесстихийных воинов там только общие, да и те самые простые – их тебе и в ватаге воеводиной найдется кому показать. А вот как со знаком своим определишься – приходи, там уже чего похитрее да позабористей продемонстрирую. Посыл мой уловил? – Демьян усмехнулся, теребя бороду своей ручищей, в его глазах заплясали искорки озорства и довольства.

– Спасибо, Демьян, за науку и подарок твой царский. Не подведу!

– Ну вот и ладненько. Я на сегодня с делами закончил, а ты как? Свободен? Не желаешь ли со мной медовухи свежего урожая отведать?

Отказывать Демьяну, вручившему мне сейчас столь ценный дар, было как-то неловко, поэтому я согласился, и пасечник вытащил на завалинку приличных размеров бочонок. Медовуха оказалось не приторной, лишь чуточку сладковатой, и пилась на удивление приятно. А закусывали мы караваем свежего белого хлеба и такими же свежими сотами, сочащимися янтарным медом. Вечер протекал за неспешными беседами, Демьян делился своим богатым прошлым, рассказав много интересного о своем участи в походе Вещего Олега на Константинополь. А я слушал и размышлял о том, каким образом виртуальный алкоголь опьяняет виртуальное же тело?!

В общем, мы культурно проводили время. Правда, вот конец вечера у меня как-то смазался.

Острог Аспид-камень, дом воеводы

Разбудил меня запах. Запах свежескошенного сена. Такой душистый и дурманящий, что мне сразу же перехотелось спать. Но только я решил открыть глаза, организм нетактично намекнул, что время для подъема выбрано явно неподходящее. О-о-о-о-ох, до чего же паршиво. Не знаю, как там насчет опьянения виртуального тела виртуальным алкоголем, но похмельный синдром у него самый что ни на есть, препаршивый и натуральный. Во рту будто батальон кошек нагадил, голова гудит, как церковный набат, язык что бревно – тяжелый и сухой, да к тому же к гортани прилип. М-да уж. Вот поэтому я весьма и весьма негативно отношусь к попойкам и к алкоголю в целом. Каждый раз одно и то же. Просыпаешься наутро – и мало того, что ничегошеньки не помнишь, так еще очень хочется узнать, что же ты такое делал, что наутро так хреново. Ну, уже ничего не попишешь, раз проснулся – надо вставать. Дичайший сушняк не даст мне валяться дальше. Я собрался с силами и рывком, будто вырывая шатающийся зуб, поднялся и встал. И снова реальность без всяких обхождений намекнула мне о неуместности и никчемности моего существования. В глазах потемнело, по темечку будто кто дубиной врезал. Стиснув зубы, терпел пару секунд, пока слабость не отпустила. Осмотрелся – я лежал на сеновале, в самом настоящем душистом сене. Мне подумалось, что я со своим термоядерным перегаром тут смотрюсь словно чужеродное тело. Но спустя мгновение все лишнее вылетело из моей головы – рядом стояла кринка с какой-то жидкостью. Я метнулся раненым зверем, схватил ее обеими руками и присосался к ней не хуже иной пиявки. Квас, еще прохладный деревенский квас. Святая корова, сроду с таким наслаждением не пил. Довольно объемистая кринка опустела за секунды. Никогда не думал, что умею так быстро поглощать жидкости. Да уж, о некоторых своих сверхспособностях узнаешь только в критических ситуациях. Хороша ложка к обеду, как говорится. Ладно, философия дело хорошее, но пора и дальше двигаться. Водно-солевой баланс малость поправил, так что нечего тут рассиживаться. Я никак не мог вспомнить, как тут очутился. У Демьяна никакого сеновала в помине не было. Его скромная и маленькая избенка не предполагала наличия этой хозяйской пристройки. Да и домашним демьяновым животным сено ни к чему, им больше цветущее разнотравье по душе. Так что надлежало немедля выяснить, где я нахожусь. Спустившись с сеновала, я первым делом удивленно поздоровался с Матреной, воеводовой женой, в ответ на ее хитрое хихиканье. Почесал затылок и вышел на крыльцо. А, ну понятно, где я ночь коротал. У дома воеводы было таковых два – парадное, выходившее на главную улицу, где тусовалась охрана, и через которое он принимал гостей. А еще было то, через которое вышел я, – черный вход или типа того. Оно выходило в закрытый дворик с хозяйственными постройками колодцем и банькой. На завалинке перед домом, расхристанный и в одной рубахе сидел сам воевода. Только глянув на него, я тихо выпал в мелкодисперсный осадок – рядом с его маркером и именем было значение репутации с персонажем – это я вчера в настройках включил, для удобства. Но удивительное было в том, что само значение было малость крупновато, по сравнению со вчерашним днем, аж сто двадцать семь единиц! Мамадарагая, чем же это мы вчера занимались таким интересным после того, как товарищ Сэм изволил отключить собственную память? Надеюсь, без всяких там содомистских. Да и воевода вроде нормальный мужик – жена, ребенок. Ха-ха, шутка юмора такая, ага. Игорь молча сунул мне кринку, в которой на этот раз оказался клюквенный морс, и хитрым прищуром уставился на меня. При этом морда лица у него была, как у кота, который втихую банку сметаны умял.

– Эх, и горазд же ты, дружинник, медовуху хлебать! Пришли ко мне вчера с этим баламутом пчелиным, ото сна оторвали! А потом еще и на спор полбутылки горилки махом выпить давай меня уговаривать! – воевода откровенно ржал, аки дикий жеребец.

Та-а-а-ак! Самое интересное начинается. Я себя за эту особенность просто ненавижу, а вот мои друзья, наоборот – обожают. Правда, такое случается крайне редко и именно по этой самой причине. Стоит мне выпить, моя личность растворяется в дымке тумана, а на ее место приходит некто до ужаса шкодливый и безбашенный. Каждая моя попойка отмечается с таким размахом, что меня потом только что по телевизору не показывают, а я наутро не знаю, куда свои глаза девать от стыда перед соседями. Однажды я ездил в гости к другу в Питер, мы с ним и еще одним нашим общим знакомым выпили за встречу, обернулось это для меня таким тотальным коллапсом личности, что я до сих пор спокойно не могу это вспоминать. Я сам ничего наутро не помнил, как обычно, и проснулся в добром здравии, не подозревая о наступающей беде. Неладное почуял, когда увидел красное, как помидор, лицо друга, который давился от еле сдерживаемого смеха. Вернее нет, не смеха, а дикого лошадиного ржача. Я, с упавшим сердцем, спросил его, в чем дело, а тот просто подвел меня к своему портативному терминалу и ткнул нужное видео на Ютубе. Записывал, видимо, кто-то из случайных прохожих на свой видеорегистратор нейролинка. Есть такая группа товарищей – они постоянно так ходят и все подряд записывают. Не знаю уж, инопланетян они надеются увидеть или еще что. Чтоб им пусто было, мой позор набрал уже несколько десятков тысяч просмотров, а ведь было еще только утро – файл залили в середине ночи. На нем ваш покорный слуга в совершенно невообразимом костюме или, скорее, отсутствии оного творит непотребства. Разве может считаться костюмом туземная юбка из собственного ремня и каких-то лент и здоровенный венок на голове (где, скажите, где я, пьяный, на окраине Питера умудрился найти цветочный венок?). Да к тому же весь размалеванный маркером с ног до головы какими-то таинственными письменами. И вот это чудо к всеобщему удовольствию толпы скачет по Петергофу, как заводной заяц, удирая от стражей порядка, прыгает из фонтана в фонтан, во всю глотку орет матерные частушки и травит анекдоты про ментов. В конце концов, когда меня загнали в угол на причале силами целого десятка служащих правоохранительных органов, я с криком «Если милиционеры – это менты, то полицейские – это понты!» сигаю в море и плыву к приближающемуся к берегу прогулочному катеру, куда меня с удовольствием втащили. Бедные менты, больше не в силах сдерживаться, ржут, аки демоны, один из них от смеха валится с причала в воду, опять же к всеобщему удовольствию, толпа громко гогочет и что-то скандирует. Занавес. Запись длилась какую-то пару минут и за полгода своего существования набрала огромное количество просмотров. Друзья потом шутили, что если бы видеорегистратор был на шее у меня, я бы заработал дикие бабки, на том же самом «Ютубе». Но мне-то не до смеха было, я потом еще лет пять дико-дико стремался ездить в Питер – не дай Бог, кто узнает в лицо. На все мои мольбы рассказать, что было до и после этого видео, эти изверги (друзья мои в смысле) наотрез отказались мне рассказывать, как я их ни умолял и ни сулил все блага мира. Гады! Единственное – нашел в кармане своих джинсов визитку топ-менеджера какого-то ресторана, на которой тот ручкой написал, что их ресторан всегда будет рад бесплатно обслужить меня в любое время дня и ночи, и сердечно за что-то благодарил. Я подумал и решил в этот ресторан больше не заглядывать. Ну его.

Тем временем Игорь дождался, когда я ополовинил кринку, и сказал:

– Тебя, брат, теперь все девки в остроге приступом брать будут, да и бабы-молодухи, что пока без мужиков, вниманием не обделят.

Я на этих словах аж поперхнулся. Хорошо, хоть попить дал, так бы трындец мне наступил окончательный и бесповоротный. На мой умоляющий взгляд зловредный воевода рассмеялся своим приятным баритоном, хлопнул сначала себя по коленям, а после меня по плечу, и произнес:

– Да не переживай, дел-то: в пруду острожском искупался голышом. С кем не бывает с пьяных-то глаз! Зато и людей посмотрел, и себя показал.

Да уж – показал, называется. Самое интересное – после моих попоек было весело всем. Кроме меня. Мне как раз наоборот – печально-печально. Ну да ладно, субъективная реальность – штука такая, неоднозначная. Смирись, смертный, и влачи свое жалкое существование, ага. Но вот дружеский тон первого лица острога меня порадовал и несколько скрасил мое кислое после вчерашней попойки настроение. Еще вчера Игорь разговаривал со мной сухим, официальным тоном, а сегодня посмотреть на нас со стороны, так старинные приятели прямо, не разлей вода.

Я подошел к колодцу и раз за разом опрокинул на себя несколько ведер студеной, словно жидкий азот, воды. Арктический холод на секунду выбил из меня дух, зато потом по всему телу вместе с толчками забурлившей крови, пытающейся согреть продрогшее тело, разлилось приятное чувство бодрости и умиротворения. Алкогольный угар потихоньку испарялся. Я, пружинисто пританцовывая на носках ног, провел серию ударов по воздуху, потом подсечку и еще серию ударов. Потянул растяжку, покрутил торс. Потом размял руки, пристроился к крылечку, выжал от души полтинник с «кулачков». С удовлетворением хекнул и шарахнул ногой с вертолета по стояку. Ого, практически на уровне головы. Неплохо, если учесть, что разогрева никакого. «Удивительно, – удовлетворенно подумал я, – наслаждение от повышения мышечного тонуса в точности, как реальном мире». Та же легкость и эйфория во всем теле. Красота, одним словом. Заверните две в газетку! Матрена принесла мне чистый рушник, которым я с удовольствием докрасна растерся. Игорь в это время стоял, опершись на ворота, руки в замок на груди, и с удивлением наблюдал за моими манипуляциями.

Мое удрученное вчерашнее состояние улетучилось вместе с парами алкоголя. Вчерашние переживания выглядели дурным сном, и я этому был несказанно рад. Нужно придерживаться плана и двигаться вперед. Раз сейчас выйти из Бэкварда я не могу, нужно озаботиться тем, чтобы, когда такая возможность появится, я был к этому готов. Я ведь явно вошел сюда по собственной воле, и значит цель у меня была. А, следовательно, нужно и дальше собирать информацию об этом странном VR-мире и качаться, дабы не улететь на обнуление и эту самую информацию не потерять. Раз уж я участвую в эксперименте, нужно давать экспериментаторам информационную пищу. Глядишь, заодно и сам восстановлю память о потерявшихся двух месяцах; станет ясно, за каким чертом я вообще вписался в эту авантюру.