Текст книги "S-T-I-K-S. Дикарь. Книга 4. Дикая охота"

Единственное, что радовало в картине разрушенного родного города, так это то, что сейчас тут нигде не было муров. Не висели в воздухе дроны внешников, не стояла на перекрёстках военная техника ренегатов, готовая открыть огонь при малейшем намёке на угрозу. Если верить тому, что её рассказывал Лунь и другие рейдеры, – Черти за прошедший с момента её загрузки в Улей месяц практически прекратили своё существование. От одной только мысли об этих тварях в человеческом обличье у неё мороз шёл по коже и волной накатывали ужасные воспоминания, оставившие на всю оставшуюся жизнь шрам где-то глубоко у неё внутри. И не описать словами, как данная новость обрадовала девушку.

Колонна, состоявшая из двух грузовых машин, двух пулемётных пикапов и одного «бардака», как называли боевую машину сами рейдеры, затормозила на границе между въездом в город и обширными промзонами, тянувшимися на несколько километров до самой границы со следующим кластером.

– Эй, Европа! Подойди-ка, вопрос к тебе есть.

Её, сидевшую на лавочке в одном из грузовых «Уралов» и нервно сжимавшую цевьё МР-9, поманил пальцем один из подручных Мичмана. Девушка послушно встала и выпрыгнула наружу, направившись следом за рейдером в начало колонны. Ведущий рейда осматривал окрестности в бинокль.

Мичман нервничал. Здешние кластеры были ему мало знакомы – он обычно водил рейды на запад и на юг. По местным кластерам ответственным лицом был Фантомас. Но Фантомас не вернулся из последнего рейда на мерцающий кластер – если верить тем немногим выжившим, что вернулись в стаб, он погиб от пули снайпера в середине заварухи на Складах, когда в бой включилась группа Фашиста. Поэтому на место выбывшего ответственным за эту вылазку назначили именно его, Мичмана.

– Это ведь твой родной кластер?

– Его копия – вывески другие, деревья в аллеях других пород, да и подстрижены так, как у нас никогда не бывало. Много других мелких отличий.

– А ты глазастая. Это ерунда, основная планировка городской застройки должна сохраниться. Мне нужно понять, как кратчайшим путём доехать через этот кластер до моста через реку. Так что мне пригодится твой совет. Пора отрабатывать гонорар.

Ева на мгновение задумалась.

– Езжайте направо, по Окружному шоссе – оно просторное, вряд ли там есть заторы и пробки. Потом сверните налево, на Северный проспект, а через два квартала снова направо – по Гоголя. Она как раз упирается в Предмостную, там уже разберётесь, что и к чему.

– Кирзач, слышал?!

Мичман обратился к крепко сбитому коренастому мужчине со шрамом на левой щеке, лицо которого было хорошо знакомо девушке – он частенько протирал штаны за стойкой в баре у Дины.

– Бери Умника на борт, и дуйте в разведку. Пусть осмотрится с квадрокоптера вокруг. Муров тут быть уже не должно, но кто их знает. Заодно на предмет развитых заражённых пошуршите, может, затаился где какой урод. Но долго не копайтесь, у нас времени в обрез. А ты давай ко мне в «бардак» залезай, может, по дороге ещё твоя подсказка потребуется! – Это уже было сказано в адрес девушки.

Рейдер лишь кивнул коротко стриженной головой, запрыгнул в кузов пикапа и постучал по крыше ладонью. Машина взвизгнула покрышками и укатила в начало колонны, подобрав там ещё одного человека, в руках которого находился миниатюрный дрон с камерой.

Спустя тридцать минут разведка доложила по рации, что путь свободен и колонна может выдвигаться. А спустя ещё полчаса техника притормозила на площади перед мостом.

Глава 5

– Твою мать!

Пуля ударила в откинутую крышку бронелюка командирской башенки бронемашины и с визгом срикошетила, улетев куда-то в небеса. Мичман, который высунувшись наружу по пояс, рассматривал в бинокль противоположный берег реки, схватился за щёку – мелкие осколки биметаллической оболочки пули, разлетевшиеся веером от вмятины на листовом металле люка, посекли ему лицо. Выронив оптику из рук, командир рейдерского отряда нырнул внутрь, дабы не изображать из себя ростовую мишень. Оказавшись под защитой брони, он дал команду водителю отъехать под защиту здания, стоявшего по соседству, и схватился за гарнитуру рации.

– Откуда огонь?!

Посыпались отрицательные доклады наблюдателей, пока стрелок пулемётной спарки одного из пикапов не ответил:

– Дот на левом берегу!

Командир отряда повторно выругался, и некоторое время постукивал носком ботинка по железному днищу БРДМ, обдумывая ситуацию. Европа напряжённо следила за выражением его лица, ожидая, как разрешится эта неприятная заминка. Некоторое время ничего не происходило, лишь потрескивал медленно остывающий двигатель боевой машины. Приняв решение, Мичман вновь взялся за рацию.

– Кирзач, вези Умника назад, пусть выкатывает свои ништяки – зря мы их, что ли, с собой возим?! Эскорту выдвинуться в кварталы левее и правее моста, занять позиции для наблюдения за противником. Десанту циркулярно занять оборону.

Бойцы вокруг девушки зашевелились и, бряцая оружием, покинули десантный отсек «бардака». Ева после непродолжительных раздумий последовала за ними – внутри БРДМ было довольно жарко, к тому же неприятно пахло разогретым машинным маслом, топливом и потом, выделяемым несколькими мужскими телами. Оказавшись на свежем воздухе, она пристроилась на пожухшей траве неподалёку, разглядывая унылые окрестности разорённого городского квартала, стараясь не перекрывать обзор и сектора обстрела рейдерам из Флюгера – так, как учил её вести себя Грек на тренировках. Раньше это место пользовалось популярностью у горожан – с набережной открывался отличный вид на реку, и люди любили проводить тут время за вечерними прогулками. Сейчас же выбитые витрины магазинчиков, раскуроченные и окровавленные автомобили, а также разбросанные повсеместно кости с присохшими к ним почерневшими кусочками плоти и обрывками ткани лишь вселяли в сердце тоску по оставшейся в прошлом мирной достиксовой реальности.

Спустя непродолжительный промежуток времени вернулся пикап Кирзача, из которого резво выскочил Умник и с помощью нескольких бойцов принялся отвязывать брезент, укрывающий неизвестный предмет, примотанный репшнуром к крыше бронетранспортёра. Через несколько минут на свет появился странный предмет – непонятный летательный аппарат в форме диска с обтекаемым дюралюминиевым корпусом. Умник взялся колдовать над планшетом, и вскоре дрон зажужжал приводом, раскручивая несущие и рулевые винты, и приподнял корпус в воздух, оторвавшись от поверхности брони. Европа вспомнила, что подобные штуковины ей уже доводилось видеть прежде – в день, когда её город провалился в реальность Улья. Тогда множество подобных дронов летало над городской застройкой, а после, когда отряд Дикаря и Бурана отбил пленных свежаков у муров и ретировался со свежего кластера, эти смертоносные машины расстреливали их грузовик из бортовых пулемётов и закидывали ракетами. Красная четырёхлучевая звезда на черном поле, нанесённая на боковую поверхность дрона Умника, была хорошо знакома Еве – этот символ, увиденный ею мельком на технике Чертей, намертво отпечатался в памяти.

Девушка приблизилась к технику, который явно взял на себя управление дроном и, глянув через ему через плечо, утвердилась в своих догадках – экран планшета демонстрировал картинку с оптического блока беспилотника. Движениями подушечек больших пальцев, что елозили по изображению джойстика на дисплее, Умник направил летательный аппарат в глубь городской застройки, прикрывая его от глаз вражеского снайпера корпусами жилых домов и офисных зданий.

Обратив внимание на незримого наблюдателя, Умник бросил взгляд на девушку, улыбнулся ей в половину рта и прокомментировал свои действия:

– Нам несколько таких подарков досталось от внешников – после того как стронги потопили Баржу, дроны посыпались на землю. Некоторые, что уцелели при падении, подобрали наши разведосы и притаранили их в стаб. Я неделю над ними колдовал, ковыряясь в прошивке – очень уж код оболочки оказался мудрёным.

– Судя по тому, что я вижу, время было потрачено не впустую?!

Техник вновь улыбнулся – на этот раз с явными нотками самодовольства.

– Ну а то?! Я свою погремуху ношу не за красивые глаза! Так что ты сейчас увидишь «блин» во всей красе!

Европа не стала лить воду на водяное колесо мельницы эго Умника и принялась наблюдать за полётом БПЛА. Тот на бреющем полёте пересёк водную гладь и, следуя указаниям оператора, взмыл над зарослями следующего кластера, резко набрав высоту, и принялся облетать бетонное укрепление на противоположном берегу реки, в котором и засел вражеский стрелок.

Когда в поле зрения оптики появилась серая нашлёпка ДОТа, заглублённого в береговую кручу так, чтобы находившиеся внутри стрелки могли держать на прицеле мост через реку и её противоположный берег, Умник нажал клавишу. Ева увидела на экране планшета, как с пилона «блина» сорвались две ракеты, яркими и стремительными метеорами полетевшие в сторону редута. Потом холм, где находилось укрепление, накрыло облако взрыва, а до ушей девушки долетел его грохот. Оператор дрона удовлетворённо хмыкнул, но в следующую секунду принялся ругаться, судорожно вцепившись в планшет. На экране мелькнули росчерки трассирующих пуль – с земли кто-то вёл огонь по летательному аппарату. Умник крутанул джойстики подушечками больших пальцев, уводя «блин» из-под огня, после чего в поле зрения камеры мелькнула земля, по которой ползла коробочка БТРа и рейдерского пикапа, с кузова которого стрелок вёл пулемётный огонь, задрав орудийный ствол вверх. Стрельба с движущейся по ухабистой грунтовке машины не слишком располагала к точности, поэтому пулемётчик закономерно промазал. Ещё одно нажатие на клавиши, и новая партия ракет веером ушла к новым целям. Взрывы лизнули огнём силуэты бронетранспортёра и пикапа. БТРу это не нанесло видимого ущерба – он вломился в зелёнку, сбивая прицел дрону, а вот для не защищённого бронёй автомобиля это кончилось печально. Объятый пламенем пикап врезался в берёзу на обочине и замер, с водительской стороны распахнулась дверь, и охваченная огнём человеческая фигурка принялась кататься по земле в попытках потушить пылающую одежду, но вскоре замерла неподвижно.

– Командир, там бэтээр в кусты рванул!

Мичман высунулся из нутра БРДМ.

– Опознавательные знаки видишь? Чья техника?!

Умник перемотал назад видеопоток, передававшийся с дрона на планшет, после чего увеличил картинку, насколько это позволяло разрешение, так что на борту бронемашины стал вполне заметен символ – чёрный клинок на белом круглом поле.

– Это Ножи! – подал голос Кирпич, старший среди разведосов, как они сами себя называли. Он наклонился к экрану планшета и многозначительно постучал по нему крепким ногтем.

Мичман задумчиво почесал подбородок.

– Эти-то чего тут забыли? Они ж из своих болот на левом берегу никогда не вылезали.

– Раньше в эту сторону Черти ходу не давали – конкуренты им тут были не нужны. Сейчас место освободилось, вот они и прощупывают почву. Я так думаю.

Мичман прислушался к реплике Кирпича и после непродолжительной паузы согласно кивнул.

– Похоже на то.

– Так чего, мне коробочку отслеживать или как?

Руководитель группы лишь покачал головой.

– Плевать на них, у нас другие задачи. По рогам разок дали, и нормально – они теперь долго тика́ть будут. Сделай облёт по местности, вдруг у них где секрет в зелёнке притаился. Потом глянем, что там в доте происходит, и будем выдвигаться. Время не резиновое.

* * *

После того как рейдерский отряд покинул городскую застройку и пересёк пресловутый мост, девушку дипломатично высадили из командирского «бардака», и она снова очутилась в кузове грузовика.

Под равномерные покачивания автомобиля Ева некоторое время вглядывалась в лица окружавших её людей. Больше всего её внимание привлекла игра в гляделки между Лунём и сидевшим напротив него молодым парнем. Его лицо было знакомо Европе, ведь именно он помогал ей бинтовать раненых в тот памятный день, когда она оказалась в лапах муров. Звали его Бисмарк, если её не подводила память. С тех пор как Дикарь с Лунём отбыли из Флюгера, парень куда-то запропал – в стабе девушка больше с ним не встречалась. И судя по обветренному и загорелому лицу, тот с момента их последней встречи тоже не скучал, сидя на месте. Тогда в этой парочке остро ощущалось напряжение, но сейчас они, судя по их взглядам и языку тела, скорее разглядывали друг друга с некоторым интересом. Ну, в отношении Бисмарка это и понятно – Лунь за последний месяц прилично изменился, глубокие морщины, что разрезали его лицо, словно горные ущелья, разгладились, количество седины в шевелюре и щетине значительно поубавилось. Даже прежде водянистые, чуть подслеповатые глаза сейчас смотрели зорко, радужка наполнилась краской. Стикс знатно поработал над сибирским охотником, омолодив его, выправив спину и позволив расправить довольно широкие и крепкие плечи.

Для Бисмарка это время, судя по всему, тоже не прошло даром. Он уже не чувствовал себя загнанным зверем в окружении русскоговорящих людей, вёл себя расслабленно, иногда перекидываясь несколькими словами с соседями. К тому же он основательно поработал над своим владением русским языком и уже совершенно свободно изъяснялся на нём, сохранив лишь свой специфический австрийский акцент. Девушке захотелось выяснить, где австрийца носило весь последний месяц. Дав себе слово расспросить его об этом при случае, она прикрыла глаза и задремала. Момент, когда на очередной остановке Луня забрали в командирскую машину, она уже не видела.

– Ну что, поводырь, давай выкладывай, куда дальше ехать. Честно говоря, тут мои полномочия всё – я понятия не имею, как нам двигаться дальше.

Мичман стоял на крыше «бардака», с сомнением оглядывая окрестности. Смотреть тут особо было не на что, по обе стороны дороги уже какое-то время тянулись лишь заросшие смешанным либо хвойным лесом кластеры. Однообразие пейзажа убаюкивало, но ведущий рейда знал, что если сейчас ошибётся с выбором направления, то вполне может завести группу в ловушку болотистых кластеров, которые, если верить схематической карте, длинными языками пронизывали этот крупный лесной массив. Слава у тех мест была довольно дурная, в обширных заболоченных низинах, если верить словам немногих рейдеров, что рисковали туда заходить, грузились очень людные кластеры, и, как следствие, там водилось множество развитых тварей. Беспилотная авиация внешников те места не патрулировала, соответственно, популяция мутантов была необычайно высока. Лишним подтверждением этому служил тот факт, что свежаки из тех мест выбирались крайне редко. К тому же где-то там угнездилась банда Чёрных ножей – мутная группировка, про которую поговаривали, что они муры и приторговывают с внешниками людскими потрохами. Рейдеры Флюгера, в силу географических причин, крайне редко имели с ними дело, поэтому имевшаяся у него информация о данной банде была под большим вопросом. Проверять правдивость всех этих слухов на своей шкуре Мичман не горел желанием, поэтому предпочёл не соваться в вотчину Ножей. Особенно сейчас, когда давление на них со стороны Чертей исчезло, и они наверняка захотят прощупать освободившиеся территории, на что более чем прозрачно намекает уничтоженный ими блокпост. Это лишь первая ласточка, в будущем количество таких отрядов наверняка увеличится.

Советский разведчик встал рядом с командиром отряда и принялся разглядывать схематическую карту кластеров. Прикидывая положение нужной им точки, крутил компас. Потом некоторое время раздумывал, поглядывая на солнце, и, наконец, выдал азимут для движения отряда.

– Разумею я, что ежели вот так будем двигаться, километров через десяток должны выйти на грунтовку. Она уже ведёт на вырубку, где мы с фрицами в прошлый раз схлестнулись.

– Тогда будем выдвигаться – время у нас поджимает, кластер должен вот-вот перезагрузиться.

Мичман вместе с Лунём залез внутрь БРДМ и дал отмашку Умнику, чтобы тот пустил вперёд квадрокоптер, дабы осматривать местность впереди на предмет возможности проезда и всяких неприятных сюрпризов. После чего колонна по его команде свернула влево, съехав с трассы, по которой сбежал БТР Ножей и, с треском ломая кусты, поехала по заросшему зарослями полю.

Спустя полтора часа петляний по пересечённой местности искомая дорога была найдена, и комфорт поездки сразу заметно повысился – боевую машину перестало трясти и мотать из стороны в сторону при наезде на кочки и канавы, скрытые в траве и зарослях кустов. О том, как чувствовали себя всё это время сидевшие в кузове грузовика люди, Лунь вообще старался не задумываться. А спустя ещё полчаса техник, сидевший с ними в «бардаке», сообщил, что засёк прямо по курсу какую-то активность.

На экран смартфона, который умелец закоммутировал с простым радиоуправляемым коптером, подавалась картинка с камеры дрона. Этот простой дрон сменил на боевом посту «блин» внешников. Сейчас его оптика демонстрировала не слишком усердно замаскированный в кустах немецкий грузовик «Опель-блитц», рядом с которым стоял мотоцикл с коляской весьма характерного вида. Несмотря на не самое лучшее качество картинки и приличное расстояние, рядом с техникой можно было разглядеть парочку фигур в форме полевой жандармерии вермахта с бляхами на груди, неподалёку от которых отиралось с десяток фигур в гражданской невзрачной одежде, но вооружённых винтовками.

– Это что ещё за зоопарк?!

Лунь, внезапно ощутив, как внутри него начала разгораться злоба, поднёс картинку ближе к глазам, пытаясь разглядеть мелкие детали.

– Это вспомогательные войска фрицев, жандармы. А это – он постучал ногтем по фигурке одного из гражданских, на рукаве которого была заметна широкая белая повязка – полицаи. Бандеровцы да поляки, коих фашисты к себе нагребли в подмогу. Слышал я про них, к нам в расположение попали отступающие откуда-то из-под Ровно артиллеристы, вот они про этих уродов рассказывали. Окруженцев и отступающие войска отлавливают, гады, сёла разоряют. Пёсье племя!

Мичман кивнул, переваривая полученную информацию.

– Выходит, мы добрались? И кластер наш уже подгрузился?

Лунь вернул смартфон Умнику, после чего кивнул, подтверждая догадку ведущего.

– Выходит, что так. С этими сучьими детьми что делать будем? Они у нас прямо на пути.

Мичман, недолго думая, откинул ногой крышку деревянного ящика и выудил оттуда толстую трубу характерного зелёного цвета с ремённой лямкой.

– Внаглую поедем. У них всё равно ничего серьёзнее пулемёта нет. Да и не ожидают они, что кто-то здесь такой демарш может устроить, тут же вроде как тыл уже. Садану из «Шмеля», пускай загорают.

Лунь протянул руку к реактивному гранатомёту.

– Дай-ко мне! У меня к этим сукам свои счёты есть!

Рейдер пожал плечами, после чего передал РПО разведчику.

– Пользоваться-то умеешь?

– Доводилось! – Луню уже приходилось видеть, как подобной штукой пользовалась нимфа, да и сам уже несколько раз стрелял из подобных ручных гранатомётов, так что в себе он был уверен. Он по памяти нажал на стопор и раздвинул оружие, поставив его на боевой взвод.

– Метров на сто подъедем, и жги их. Я, если что, из курсового пулемёта прикрою. Над люком только сильно не высовывайся раньше времени, а то вдруг издали пулемётом причешут. «Бардаку»-то ничего не будет, а вот ты пулю хлебалом словить можешь запросто. Ладно, погнали, чего тянуть.

Лунь высунулся в командирскую башенку, прикрываясь от возможного обстрела откинутой крышкой бронелюка, вытянул наружу трубу реактивного гранатомёта и приготовился. Спустя мгновение колонна, шурша зубастыми покрышками по гравию, тронулась вперёд.

Глава 6

Ева подхватила свои пожитки с оружием и выпрыгнула из кузова «шишиги». Чуть впереди разгорался допотопно выглядевший грузовик, трещали рвущиеся в пламени патроны. В ноздри ей ударил дразнящий запах сочного прожаренного шашлыка. В первое мгновение она с огромным удовольствием втянула носом этот аппетитный запах, но потом взгляд девушки упал на жёлтые обгоревшие трупы, на которых тлели лохмотья немецкой формы и гражданская одежда. Осмыслив, откуда взялся это манящий аромат жареного мяса, девушка ощутила, как внутренности скрутило тугим узлом, а завтрак нетерпеливо попросился наружу, подкатив к горлу противным комком. Только невероятным усилием воли она загнала приступ тошноты обратно и вцепилась в бортик грузовика рукой так, что пальцы побледнели, а под аккуратными ногтями проглянула зловещая синева. Несколько секунд понадобилось ей, чтобы взять себя в руки. Этот момент рано или поздно должен был наступить, она прекрасно понимала это сама. Об этом ей на каждой тренировке твердил Грек, об этом же предупреждал Лунь. Но одно дело понимать мозгом, и совсем другое – увидеть зарумянившиеся, словно на гриле, тела с опалёнными волосами, обгоревшими ушами и носами, с лопнувшими и вытекшими от запредельной температуры термобарического взрыва глазами. Ещё и этот жуткий, совершенно не вяжущийся с окружающей реальностью запах, что настойчиво лез в нос.

Но воля Европы ещё в детстве была закалена довольно жёсткими балетными тренировками, поэтому мгновение слабости прошло незаметно для окружающих – меньше всего девушка хотела сейчас выглядеть бесхребетной в глазах окружавших её мужчин. Поэтому она стиснула зубы и чётким шагом приблизилась к Луню. Разведчик, пользуясь помощью Бисмарка и парня из экипажа Кирзача, как раз откатывал в сторону от разгоравшегося грузовика мотоцикл с коляской, который принадлежал полевым жандармам – парочка их валялась в окружении тел бандеровцев, – явно собираясь сохранить трофей в целости и не дать ему пострадать от пожара.

– А чётко ты их положил, прямо в самую мякотку! Так кружком и полегли!

Лунь лишь пожал плечами в ответ на реплику одного из рейдеров. Он, пыхтя, налегал на руль, морщась от жара, что волнами накатывал со стороны «Опель-блитца». Когда мотоцикл очутился на безопасном расстоянии от источника открытого огня, он вытер пыль со лба выцветшей пилоткой с жестяной красноармейской звёздочкой, покрытой облупившейся краской.

– У меня к этим пёсьим детям свои счёты есть! Мы, когда отступали с Украины под налётами авиации фрицев и артобстрелами, несколько раз попадали в их засады. Они ссыкливые паскуды – постреляют с лесочка и тикать. А у нас раненые и убитые. А потом вышли к деревне, где эти выродки всласть повеселились. Ребятишек, стариков, баб штыками покололи, да в колодец скинули. Мужиков, кто на фронт не ушёл, загнали в амбар, облили бензином и подожгли. Деревня вся выгорела дотла, одни печи почерневшие стоят, словно могильные кресты. Запах тот мне сниться до самой смерти будет.

Охотник с хрустом сжал кулаки, скомкав головной убор. Про иновременное происхождение разведчика теперь, спустя месяц с лишним, знали многие. В стабе слухи разлетаются быстро, да и сам Лунь не делал из этого особого секрета. Правда, и распространяться о своём прошлом он не любил, поэтому сейчас, в редкий момент откровения, большая часть окружавших его рейдеров слушала сибирского охотника с интересом.

Справившись с минутной эмоциональной слабостью, Лунь спихнул ногой с дороги обгоревший труп полицая, усадил за руль драндулета Бисмарка, который, если верить его уверенному виду, умел им управлять, сам же с невозмутимым видом уселся в коляску, взяв на изготовку MG-40, привинченный к специальному вертлюгу.

К слову, отсюда уже вполне отчётливо слышны звуки перестрелки и грохот пушек. Теперь проблема направления отпала – азимут движения был установлен чёткий, и небольшая колонна, пополнившаяся ещё одной единицей мототехники, двинулась вперёд.

В этот раз застать весь накал страстей на мерцающем кластере рейдерам не удалось. Когда разведчики вышли к краю огромной вырубки, бой уже закончился. Дымили кое-где подбитые и чадившие маслянистым дымом коробки немецких танков, на развороченных и перепаханных миномётным огнём позициях советских солдат тоже что-то горело, среди кочек и возвышенностей лесного поруба лежали неопрятными кучками трупы немецких солдат, что шли на приступ окопов русских. Но резко начавшееся (как обычно и бывает на быстрых кластерах) обращение поставило жирную точку в теперь уже совершенно неактуальной схватке, вынудив солдат враждующих сторон сражаться уже не с врагом, а со своими обратившимися сослуживцами. А теперь и эти очаги сопротивления были уничтожены, и лишь вяло ковылявшие по полю боя свежие пустыши в форме солдат вермахта и РККА были свидетелями случившейся тут буквально только что трагедии.

Лунь осматривал лесосеку в компактный бинокль. Судя по всему, расположение окопов и блиндажей в этой перезагрузке имело мало различий с его реальностью. По крайней мере, он не увидел большой разницы – стрелковые ячейки и укрепления были вырыты там же, где и в прошлый раз.

– Будете заходить на позиции к фрицам со стороны леса – осторожнее, я в прошлый раз там у них мины-противопехотки видел. Понатыкали на случай, если мы попытаемся контратаковать их с фланга.

Рейдерская группа из Флюгера разделилась на две практически равные половины – одна, ведомая Бисмарком двинулась на позиции к немцам. Его знание языка могло сыграть на руку рейдерам в том случае, если на их позициях кто-то сохранил жизнь и разум. Сам же Лунь повёл вторую половину к укреплениям советских воинов. Мичман, оставшийся сидеть в «бардаке», координировал действия обеих рейдерских групп. Тем же самым занимался Умник, вновь пустивший на облёт свой разведывательный дрон.

Картины, что открылись перед взглядом Луня тяжким грузом легли ему на сердце. Он везде узнавал знакомых – и в окровавленных обезображенных телах в советских гимнастёрках, что в неловких позах лежали на дне окопов, и в бессмысленных физиономиях свежих пустышей, что уже сейчас вяло грызли трупы своих бывших сослуживцев. Каждый раз, когда ему приходилось добивать клювом заражённых, что некогда были его друзьями и боевыми товарищами, холодные пальцы сжимали ему внутренности, отдаваясь тупой болью во всём теле.

Рейдеры Флюгера, напротив, лишь с интересом посматривали вокруг, занимаясь своими первоочередными задачами, – они собирали уцелевшее оружие и боеприпасы, обыскивали гранатные подсумки и вещмешки павших бойцов, осматривали стрелковые ячейки. Одним словом, занимались тем, зачем и заявились сюда, то бишь мародерили иновременные ништяки. Для них окружающая обстановка была лишь любопытной декорацией очередного перезагрузившегося кластера. Но для разведчика она была личным горем. Он словно перенёсся на месяц назад. И теперь вновь переживал все ужасы кровопролитных боёв, что без всякого счёта забирали у него друзей и побратимов. Тех, с кем он прошёл огонь, воду и медные трубы первых, самых трудных месяцев Великой Отечественной войны, когда советским воинам приходилось снова и снова обороняться от превосходящих сил врага, отступать и вновь защищаться, щедро поливая собственной и вражьей кровью просторы своей родины.

Но главное испытание для него случилось, когда они достигли левого фланга русских окопов. Здесь они впервые нашли живого человека, ещё не совсем утратившего разум. Вот только личность его вызвала у Луня холодный приступ ярости.

Майор Нахрапин не был штатным особистом их батальона. Его группа отвечала за ликвидацию архива областного отдела НКВД в городе Житомир. При отступлении колонна особого отдела попала под авианалёт, понесла серьёзные потери и лишилась транспорта, вследствие чего была вынуждена отступать пешим порядком. Вскоре они вышли на позиции пехотного батальона Луня и временно к нему присоединились. Майору-энкавэдэшнику не по чину было занимать должность комиссара этого батальона, однако он в силу чиноподчинения подвинул с этой должности младшего лейтенанта, замполита Щеглова. Тот был свойским парнем и имел отличную репутацию среди бойцов. А вот Нахрапин своим высокомерием, вечными придирками и претензиями, зачастую совершенно надуманными и необоснованными, как к простым солдатам, так и руководящему составу батальона очень быстро заработал себе репутацию человека крайне неприятного. Словом, его фамилия очень соответствовала внутреннему содержанию этого уникума. В среде народного комиссариата внутренних дел люди служили разные, и Нахрапин был далеко не самым лучшим его представителем.

Сейчас перед глазами Луня всплыла картинка из первого дня его пребывания в Стиксе. Тогда майор госбезопасности, который явно уже начал своё обращение, размахивая пистолетом, прибежал на позиции охотника, явно намереваясь понаделать в нём несколько не предусмотренных природой дыр. Совершить непоправимое ему помешали действия Дикаря – тот натравил на энкавэдэшника свежего пустыша, в которого к тому моменту обратился напарник Луня.

В этот же раз никого, кто смог бы остановить произвол особиста, в окопах не оказалось, и Лунь стал свидетелем картины, как тот, вращая безумными глазами и размахивая пистолетом, стоит над окровавленными трупами Глеба – того самого напарника и самого Луня. Вернее, не Луня, а одной из версий Архипа Петровича Федулова. Разведчик испытал очень странную, смешанную гамму чувств, глядя на своё собственное бездыханное тело.

– Вы кто ещё такие?! – Нахрапин пришёл в себя и мутным взглядом окинул группу необычно снаряжённых и вооружённых нестандартным для войск РККА бойцов оружием. – А ну стоять!

Он недвусмысленно поднял свой маузер – копию того самого, что когда-то прибрал к рукам Дикарь, и направил его ствол в сторону отряда рейдеров.

– Федулов? Я ведь тебя только что… – Особист снова посмотрел на одно из окровавленных тел, лежавших у его ног.

В этот момент Лунь испытал неописуемый приступ ярости к подгнившему особисту, который совершил то, чего не смог сделать при прошлой перезагрузке. Разведчик вошёл в состояние ускорения, в мгновение ока очутившись рядом с энкавэдэшником, вырвал из его вялой ладони пистолет и жёстким пинком по печени прервал зарождающийся внутри особиста поток брани и претензий. Тот икнул и с хрипом повалился на землю.

– Ты что себе позволяешь! Да я тебя…

Разведчик, давая разрядку собственным чувствам, ещё несколько раз хорошенько приложил его по рёбрам и с удовольствием услышал, как прежде всесильный майор госбезопасности, который не стеснялся одёргивать даже командира батальона, заскулил, как побитая собака.

Но продолжить ему не дали – под руки его схватили рейдеры.

– Тихо, браток, тихо! Сам ведь знаешь – со свежаками надо помягче, подушевнее! Хотя мы тебя понимаем – на собственный труп не каждый день случается посмотреть. Но ты всё же того, остынь, приятель, от греха подальше!

Эти слова произвели на разведчика эффект холодного душа. Он прекратил попытки дотянуться до собственного убийцы, после чего буркнул, что пришёл в норму и чтобы его отпустили. Когда рейдеры исполнили его просьбу, разведчик некоторое время наблюдал за методичной работой рейдеров, продолжавших мародёрку, потом глянул на злобно смотревшего в его сторону энкавэдэшника. После чего убрал за пояс трофейный маузер, взялся за рацию и вызвал на связь Мичмана.