Текст книги "S-T-I-K-S. Дикарь. Книга 4. Дикая охота"

Глава 8

От висящих в воздухе волн тумана и срывавшихся с ветвей кустов капель одежда набрала влаги и противно липла к телу. Под ногами там и тут хлюпало, как и в ботинках. Вода здесь была повсюду – где-то лужицами, где-то отдельными озерцами не всегда понятной глубины, а иногда целыми заводями, разливами. И на звуки, издаваемые группой, из затопленных зарослей, тесно обступивших редкие постройки, к ним то и дело выскакивали заражённые. Разбухшие и отёкшие от постоянного пребывания в воде и запредельно влажном воздухе, с рожами, напоминавшими ассиметричные тутовые грибы, к ним с невнятным урчанием выскакивали твари. Стоило им оставить петли серпантина у себя за спиной, как всё резко поменялось – концентрация мутантов вокруг резко подскочила, как и их качественный состав. Слабые ползуны и джамперы полностью исчезли, им на смену пришли бегуны, жрачи и даже несколько топтунов, упокоить которых удалось лишь согласованными и стремительными действиями всей группы. Их урчание и чихание глушителей привлекало новые действующие лица, благо звук в плотном тумане распространялся не слишком далеко, и это ограничивало число потенциальных участников веселья.

Теперь клювы пришлось отложить в сторону и работать из тихих стволов. И всё чаще вместо Евы в дело приходилось включаться разведчику. Он взял на себя основную нагрузку по хладнокровному отстрелу разнообразных тварей, то и дело вываливавшихся на них из застройки и зарослей, окутанных клубами тумана.

Теперь, благодаря полной интеграции выданного ему Стиксом дара, разведчик принялся проворачивать тот же номер, которым ещё месяц назад так удивляла зелёного новичка нимфа. Он активировал «кисель», разгоняя себя на доли секунд в те короткие мгновения, когда целился из оружия в набегавших заражённых. Эти кратковременные разгоны позволяли ему поражать наиболее уязвимые части тел атаковавших их тварей – глазницы, раззявленные рты, либо удачно подставленные споровые мешки. То, что раньше казалось ему какой-то фантастикой, сейчас превратилось в рутину. И теперь его мало трогало, кто перед ним находится – вялый бегун или серьёзно обросший мышцами и бронёй топтун. Потому что после того, как ему удалось поучаствовать в охоте на суперэлитника, нынешние враги не вызывали у него сколько-нибудь серьёзного страха. Сейчас он крайне трезво оценивал уровень угрозы и свои возможности ей противостоять. Всё, что от него требовалось, – экономный расход собственных сил, дабы не очутиться в опасном переплёте с отключившейся способностью. Единственное, что прилично раздражало и нервировало, это отсутствие в составе группы сенса. Подсказки покойного ныне Тамтама стали чем-то настолько привычным, что теперь обходиться без них было очень тяжело.

Их группа, ведомая нимфой, петляла в каких-то подтопленных сельскохозяйственных угодьях, время от времени натыкаясь на хозяйственные постройки, брошенные поржавевшие комбайны и трактора. Кажется, перезагрузка застала этот кластер в самый разгар страды. Мутанты хаотично и бессистемно слонялись по этой местности, явно без какой-либо конкретной цели. Возможно, сырая погода выгнала их из убежищ, либо где-то неподалёку перезагрузился свежий кластер, что взбудоражило местных тварей. А может быть, они и вовсе постоянно так вели себя на этих территориях. Ответ на этот вопрос знала разве что Аврора, но она была необычайно молчалива и неразговорчива, поэтому подобные детали Луню приходилось додумывать самостоятельно.

Спустя несколько часов такой напряжённой прогулки они достигли границ стабильного кластера-тройника, о котором ранее говорила нимфа. Узнать его оказалось несложно – он представлял собой топкое вонючее болото, на фоне которого все пройденные ранее территории были настоящим раем. Прогнившая и поржавевшая махина элеватора, очертания которого терялись в молоке тумана, медленно и неуклонно погружалась в эти неприглядные топи, уйдя за долгие годы под болотную жижу минимум на треть. Одного взгляда на местность хватало, чтобы отбить всякое желание туда соваться. И вообще разведчик на собственной шкуре остро ощутил тревогу, которая пропитала тут даже воздух. И, судя по встревоженному виду австрийца и Евы, они хоть и смутно, но разделяли его опасения.

– Мы ведь туда не полезем?

Чувство притаившейся где-то неподалёку угрозы было настолько велико, что Лунь бессознательно перешёл на тихий, едва уловимый шёпот, приблизив губы почти к самому уху нимфы. В одно мгновение, едва запах, исходивший от тела нимфы, коснулся его ноздрей, тело разведчика словно пробил электрический разряд. Разрозненные, казалось бы, абсолютно не связанные друг с другом элементы, которые последние несколько часов подсознательно беспокоили его, с отчётливым, как от взведённого курка щелчком собрались воедино, соединившись в стройную картину. В картину, от которой его прошиб липкий страх, а спина покрылась холодным потом.

Собрав в кулак всё своё хладнокровие, Лунь постарался не выдать нахлынувших на него чувств даже дрогнувшим мускулом на лице. И вроде бы это сработало – нимфа никак не среагировала на его секундное замешательство.

– Нет, конечно! Сейчас правее возьмём, пройдём по границе между кластерами. На этом стандарте запросто можно утонуть, там такая жижа, что с головой уйдёшь и даже ойкнуть не успеешь.

Девушка поправила оружие и, неловко перепрыгивая с кочки на кочку, направилась в гущу подтопленных зарослей. Троице не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.

Когда жутковатый стаб остался позади и они вышли на небольшую полянку посреди рощи, щедро сдобренную неглубокими лужами, голос внезапно подала Европа. Девушка какое-то время мялась, явно разрываясь между желанием удалиться подальше от места, внушавшего потаённый страх, и естественными потребностями молодого тела.

– Мне надо в туалет!

Нимфа синхронно с разведчиком оглянулась назад и с неудовольствием посмотрела на неё. Лунь не дал ей высказать его вслух и подал голос первым:

– Бисмарк, сходи-ко вместе с ней до ближайших кустиков. Недалече только!

Австриец тоже помялся несколько секунд, видимо, смущённый причиной этой просьбы, но потом согласно кивнул и направился в ближайшие заросли. Девушка подалась следом за ним.

– Оружие из рук не выпускайте!

После того как чавкающий звук шагов удалявшейся парочки оборвался в кустах, над проплешиной повисла тишина. Нимфа ёрзала на месте, поскрипывая амуницией, а разведчик замер статуей и крепко, до хруста в пальцах, сжал ладонью пластиковую рукоять «Вальтера» – пистолета, что он прикупил у Надфиля взамен потерянного где-то в глубинах подземелья килдингов «Глока». Модерновая версия кардинально отличалась от того трофейного «Вальтера», что разведчику однажды довелось снять с пленного фрица, но он уже давно перестал обращать внимание на подобные вещи. К тому же сейчас все его мысли были поглощены нимфой, чью спину он буравил взглядом в данный момент.

– Жутковатое, однако, местечко! – Он напряжённо кивнул себе за спину, стараясь выговаривать слова так, чтобы не выдать охватившего его напряжения. – Надеюсь, там не ошивается никаких элитников вроде той страхолюдины, что ты в прошлый наш забег миной подорвала!

– А, ты про это? Не, не должно, не волнуйся. Самые серьёзные твари здесь надолго не задерживаются, не любят они местную сырость, уходят на восток.

Нимфа ободряюще улыбнулась или попыталась это сделать. Разведчик улыбнулся ей в ответ – этот короткий, незначительный разговор избавил его от последних колебаний. Он отщёлкнул клипсу, удерживавшую пистолет в кобуре, и потянул его вверх, одновременно входя в состояние «киселя». Мир вокруг него замедлился, все движения вокруг обрели плавность, в том числе его собственные. Аврора говорила ему однажды, что существует дар, заковыристое название которого он позабыл, что действовал ещё сильнее, практически замораживая время и всё вокруг. Его способность была не настолько мощной, она лишь замедляла всё вокруг него раза в два. Однако это уже само по себе было огромным преимуществом.

Он наблюдал за тем, как планка пистолета вальяжно занимает нужное положение, и мушка наводится на фигуру девушки. Выражение лица той так же медленно и неторопливо стало меняться с наигранно безмятежно-ободрительного на настороженное, в глазах молнией мелькнуло непонимание. Разведчик специально не стал рисковать и активировал свой дар заблаговременно, чтобы у противницы осталось как можно меньше возможностей, чтобы отреагировать. Про разнообразие даров у местных – порой самый неожиданных и удивительных, Лунь был наслышан и рисковать лишний раз не хотел, смирившись с перерасходом сил.

Палец, преодолевая сопротивление, медленно потянул спуск назад, лицо девушки, на котором недоумение медленно сменялось выражением ужаса, закрыло облачко пороховых газов и ослабленная глушителем дульная вспышка. И в этот миг разведчик отключил способность, возвращая бегу времени привычную скорость. Оружие брыкнулось в ладони, выбросив блестящий латунный цилиндрик гильзы и запоздало хлопнув глушителем, а в следующую секунду Лунь с удовлетворением услышал звук попадания пули в тело, а следом приглушённый вскрик, в котором смешались изумление и боль. И нажал на спуск ещё раз.

А дальше разведчику пришлось как следует удивиться, и он поблагодарил себя за предусмотрительность. Тело нимфы, вернее, того, кто пытался ею прикинуться, подёрнулось рябью и стало полупрозрачным. Вторая пуля прошла сквозь него, лишь создав небольшое возмущение там, где находилась ставшая призрачной фигура соперницы. Потом и это едва уловимое взглядом возмущение в воздухе, подобное тому, какое бывает, если бросить камень в прозрачный пруд, растворилось без следа, и враг окончательно исчез из поля зрения озадаченного Луня. Но длилось это недолго, всего три или четыре секунды, и она с чертыханием вновь предстала перед охотником в своём нормальном виде, правда, очутившись метрах в пяти от того места, где пробившая бок девушки пуля оставила на берёзе кровавую кляксу. Она вернулась в реальность и припала к стволу дерева, обняв сосенку слабеющими руками. На боку девушки сквозь одежду быстро начала проступать кровь, расплываясь алым пятном на камуфляжной ткани. Обмякшее тело съехало вниз, ломая сухие сучки, и осело на землю.

– Как ты догадался?!

Хриплый голос совсем не походил на интонации и постановку речи нимфы. Фигура девушки вновь подёрнулась рябью, и разведчик с изумлением увидел, как сквозь черты её лица проступает физиономия совершенно незнакомого ему мужчины. И вот теперь разведчика отпустило напряжение – принимая решение открыть огонь, больше всего на свете, больше, чем когда бы то ни было, он боялся ошибиться.

– Ты можешь напялить на себя чью угодно личину, скопировать голос, но чужой запах и привычки уже вряд ли. Да и чуйку мою не проведёшь. Я с самого начала насторожился, а сейчас вижу, что не ошибся. Не срослось у тебя, паря, меня вокруг носа обвести. Не дорос ещё, хлопец, и уже не дорастёшь.

Он усмехнулся себе в усы, продолжая держать на прицеле обмякшее тело, и был готов в любой момент вновь спустить курок. То, на что способен враг, он уже успел лицезреть воочию, и давать ему шанс Лунь не был намерен.

– Что тут происходит?!

Поражённый возглас Европы, вернувшейся из своего похода в кустики, был наполнен искренним изумлением. Она шла впереди австрийца и замерла столбом, неверяще уставившись на лежавшую неподвижно окровавленную фигуру. Разведчик на долю секунды отвлёкся на её появление, а когда вернул взгляд назад, обнаружил, что смотрит на лежавшую на земле точную копию самого себя, которая отличалась от оригинала разве что кровавым пятном на одежде. И эта копия его собственным голосом внезапно выкрикнула, обращаясь к так некстати вернувшейся парочке:

– Ева, это враг! Стреляйте!

Этот сдавленный вопль застал разведчика врасплох, он потерял драгоценные секунды, в течение которых Бисмарк и Европа колебались, и очнулся уже тогда, когда прямо ему в лицо смотрели два чёрных дула – пистолетное и автоматное, увенчанные саундмодераторами. Впрочем, он не утратил присутствия духа и после секундного замешательства попытался вернуть инициативу себе.

– Брехня! Я настоящий, а вот он блазнит, хочет вас в искушение ввести. Смотри внимательно на него!

Девушка, на лбу которой от напряжения вздулась бьющаяся жилка, перенацелила пистолет на лежавшую в луже копию разведчика. Бисмарк продолжал целиться в оригинал, по его резко взмокшему лбу скатилась одинокая капля пота.

– Не слушайте его, стреляйте! Иначе я сейчас копыта откину! Быстрее!

Девушка вновь заколебалась, ствол оружия в её руках дрогнул. Мысли в голове разведчика метались мотыльками, он судорожно искал выход из сложившейся патовой ситуации. Он мог бы ускориться на мгновение и добить подранка, но где гарантия того, что в следующую секунду его соратники не откроют огонь уже по нему?! Очевидно, расчёт врага именно на этом и строился – если уж ему не светило привести свой коварный план в исполнение, он явно нацелился забрать с собой в могилу хоть кого-то.

Разведчик сперва ощутил, как потеет его ладонь, удерживавшая рукоять пистолета, а потом вдруг почувствовал прилив небывалого спокойствия.

– Дочка, помнишь, что я тебе говорил перед отправлением? Про момент, когда тебе придётся принять важное и неизбежное решение! Считай, этот момент сейчас и настал!

Разведчик говорил размеренно, стараясь не спровоцировать своих соратников, одновременно не спуская взгляда с распростёртого на земле врага, продолжавшего быть крайне опасным, даже несмотря на свою неподвижность.

Глаза её вначале округлились, но потом черты лица девушки отвердели и преисполнились решимости. После короткого колебания, длившегося краткое мгновение, девушка приняла окончательное решение, прищурила глаз и спустила курок. «Люгер» в её руках – тот самый, что принадлежал Дикарю и был передан Европе настоящей Авророй, хлопнул глушителем, и голова имитатора откинулась назад, разбросав неопрятно выглядевшие мозги по растительности на кочках позади него. Тело конвульсивно дёрнулось и принялось сучить ногами, гоняя пятками мутную, подкрашенную алым воду в луже.

Разведчик с чётким щелчком поставил оружие на предохранитель и демонстративно вернул «Вальтер» в кобуру. Австриец за спиной девушки тоже наконец расслабился и опустил ствол автоматической винтовки.

– В голову-то зачем?! Допросить же могли ещё!

Европа, сверкнув зубами сквозь полубезумную улыбку, ничего не ответила. Высокая грудь девушки вздымалась, она глубоко и часто задышала. Разведчик приблизился к ней и плавно, почти ласково, положил руку поверх ствола пистолета, который та продолжала держать в вытянутой руке, поставил его на предохранитель, так же как недавно поступил с собственным оружием, и помог девушке вернуть оружие в чехол.

– Первый раз всегда так! Ничего, дочка, ничего! Ты подыши, подыши поглубже, и оно отпустит!

Плечи девушки затряслись от беззвучных рыданий.

– Я… я… я её… его убила?! Что это, твою мать, такое?! Кто это?!

Осознав, что Еву начинает накрывать запоздалой истерикой, охотник отцепил от пояса флягу с живчиком, с силой вложил её в судорожно сжатые пальцы девушки и практически силком заставил сделать несколько глотков. Горлышко несколько раз ударилось о зубы, потом универсальное лекарственное средство Улья с бульканьем потекло в горло. Спустя мгновение она закашлялась, выдохнула весь объём лёгких и следом резко успокоилась, задышав ровнее. Поняв, что с этим делом он разобрался, Лунь ободряюще похлопал её по плечу.

– Мимик то. Прикинулся нимфой. Хотел нас, видать, в ловушку какую-нито завести. Или ещё что похуже.

– Мимик? – озвучил вопрос подошедший ближе Бисмарк.

– Ага. Перевёртыш. Аврора – настоящая Аврора, мне про них рассказывала. Копируют внешность и голос. Если бы я сам нимфу лично не знал, да не побегал с ней по кластерам, ни за что бы обманку не распознал. Но по мелким примёткам допёр. Аврора, когда над чем-то задумывалась, кончик косы в руках теребила. А этот гадёныш левый указательный палец большим тёр. И запах у него другой совсем. Да и вообще вёл себя подозрительно. Я сразу неладное почувствовал.

Разведчик приблизился к распростёртому и всё ещё мелко подрагивающему телу неизвестного мужчины с обезображенным попаданием пистолетной пули лицом, со смертью вернувшего себе свой истинный облик, и легонько пнул его по голени.

– Жаль только, допросить не успели! Не узнаем теперь, кто таков и чего замыслил. А главное, кто его сюда отправил!

Увидев вновь дрогнувшие плечи Европы, он примирительно щёлкнул языком и сделал заключение:

– Ну, на нет и суда нет, не судьба видно. Давайте обшмонаем лиходея и будем думать, как нам из этого переплёта выбраться. А то неясно, куда этот уродец нас завёл и как отсюда теперь выходить будем!

Глава 9

Ещё несколько часов блужданий по промозглым, сырым низинам дали весьма неожиданный результат. Как оказалось, мимик им не врал. По крайней мере, насчёт рыболовно-охотничьей базы. Поиски в густом тумане точки, о местоположении которой никто из них не имел не малейшего представления, были сродни поискам иглы в стоге сена. В полной темноте. На ощупь. Без рук. То, что им удалось не пройти мимо неё, иначе как каким-то чудом назвать не получится.

Но удача всё же не отвернулась от их маленького отряда, и Лунь, ведомый каким-то сверхъестественным чутьём, вывел-таки их к деревянным мосткам, ведущим к причалу с одной стороны и модным коттеджам и жилым вагончикам попроще с другой.

К тому моменту троица промокла практически до нитки, оголодала и продрогла до зубовного перестука. Не спасли их даже предусмотрительно взятые в дорогу дождевики – влаги вокруг было столько, что в какой-то момент синтетическая ткать балахонов начала её пропускать и одежда постепенно пропиталась водой. Хорошо хоть, в пойме заливного луга, где они блуждали с того момента, как окончательно оставили позади стаб с элеватором и труп мимика, концентрация заражённых резко снизилась. Тут лишь кое-где обретались слабенькие пустыши и ползуны, которые зачастую даже не реагировали на них, продолжая тупить в своём анабиозе – то ли принимали за собратьев по несчастью, то ли настолько ослабели и замёрзли, что утратили всякий интерес к окружению. Кто их поймёт. Но разведчик про себя мог лишь порадоваться такому подарку судьбы – в нынешнем состоянии группе было бы очень сложно противостоять серьёзным тварям. Схватка с мимиком подорвала силы разведчика, а дары Евы и Бисмарка были не особенно полезны в бою против тварей. Австрийцу, как выяснилось, достался дар, который позволял на несколько секунд нарушить работу вестибулярного аппарата любого живого существа, к кому он прикасался. Эта способность потенциально могла бы на короткое время вывести из строя даже элитника. Но проблема была в том, что последнее, что разведчику хотелось бы испытать на себе, – это очутиться в зоне клинча с элитой.

В любом случае их продрогшей и измотанной компании отдых сейчас необходим как воздух. Иначе ещё несколько часов таких блужданий по абсолютно незнакомой местности наудачу, и их можно будет брать голыми руками. Поэтому, как только из молочной мути вездесущего тумана внезапно возникла окрашенная синей краской стенка жилого вагончика, Лунь дал команду на вскрытие и проникновение, а сам отправился на осмотр территории. Такие бытовки любят завозить компании промышленно-добывающего толка во всякие труднодоступные места ударного труда различных вахотовиков от нефтяников до лесозаготовщиков, и данная ранее явно использовался в качестве бюджетного ночлега заезжими рыбаками. За те десять минут, что девушка мучилась с замком, пытаясь его вскрыть с помощью своего дара телекинеза, разведчик устранил совсем сомлевшего местного пустыша, ютившегося под крышей дровяного сарая, а также обнаружил ещё пять похожих жилых вагончиков. Вернее будет сказать, жилых потенциально. Сейчас они смотрели на него тёмными провалами окон и не демонстрировали никаких признаков жизни. Похоже, загрузка этой местности в Стикс случилась совсем не в разгар сезона – абсолютно всё жильё было аккуратно заперто, а единственная альтернативно-живая душа, упокоенная им чуть ранее, судя по одежде и внешнему виду, являлась в прошлом смотрителем этой самой турбазы.

Подавляя в теле навалившиеся от переохлаждения дрожь и слабость, Лунь некоторое время наблюдал из-за угла за тёмными силуэтами коттеджей, пытаясь уловить звуки пребывания опасных заражённых. Но туман и подступающие сумерки погрузили местность в абсолютную тишину – всё вокруг словно замерло и остановилось. Даже вездесущие птахи не подавали голосов из зарослей. Лишь срывавшиеся время от времени с ветвей деревьев и кустов тяжёлые капли влаги звучно щёлкали по древесине дощатых мостков и широким листьям лопухов, в изобилии росших в прибрежной полосе.

Набравшись смелости и больше не имея ни желания, ни возможности выжидать, разведчик направился к трём двухэтажным коттеджам и более скромному домику смотрителя. Водя стволом карабина из стороны в сторону, кроя самые опасные направления, Лунь прошёлся вдоль стены одного из коттеджей, заглянул вовнутрь здания, убедившись, что там пусто. Сумрак и бликующая поверхность стекла скрывали большую часть деталей, но даже того, что он смог разглядеть, хватило понять, что внутри, скорее всего, никого нет – помещение выглядело нежилым и аккуратно прибранным.

Крадучись передвигаясь вдоль стен, разведчик осмотрел все три здания и вошёл в огороженный невысоким забором дворик жилья смотрителя базы. Здесь, пусть и ограниченно, имелись свидетельства бесчинств заражённых. У собачьей будки, неподалёку от цепи и изжёванного ошейника, лежала горстка окровавленных костей, раздробленных зубами заражённого – видимо, того самого пустыша, которого Лунь технично сработал клювом в самом начале. Кажется, обратившемуся хозяину не хватило материала с сожранного кабыздоха, и он не нашёл в себе сил покинуть родной кластер. А может быть, где-то внутри деформированного сознания пустыша тлели воспоминания, привязавшие его к этому месту крепче цепи, которая сгубила сожранную им собаку.

Больше следов присутствия заражённых либо людей не просматривалось – первым тут нечего было делать, вторые, как видно, не нашли причин, чтобы сюда наведаться. Что ж, и то и другое на руку группе, пусть так и остаётся. Как минимум на время сегодняшней ночёвки здесь.

Уже не в силах унять дрожь в продрогшем теле, разведчик заторопился назад. В облюбованном ими вагончике Ева, уже благополучно справившаяся с замком, вооружившись налобным фонариком, колдовала над пузатым баллоном с пропаном, пытаясь разжечь пламя на конфорке портативной плитки. Разведчик разглядел это, заглянув внутрь через толстый стеклопакет. Он негромко постучал костяшкой по поверхности стекла, привлекая внимание девушки, знаком продемонстрировав ей, чтобы она занавесила чем-нибудь окно изнутри – ни к чему привлекать к себе внимание светом светодиодного фонарика и шевелением внутри вагончика. Девушка лишь кивнула ему в ответ и сдёрнула с одной из постелей покрывало, принявшись занавешивать оконный проём.

Бисмарк, несмотря на то что промёрз ничуть не меньше разведчика, устоял перед соблазном забраться в гостеприимный вагончик. Вместо этого он пристроился под елью, стоявшей неподалёку, чьи разлапистые ветви почти полностью скрывали его силуэт от глаз посторонних, при этом не закрывая обзора наблюдателю, и контролировал окрестности зорким взглядом. Увидеть его в этом естественном укрытии было не так уж просто, и если бы не наблюдательность опытного охотника, он вполне мог бы пройти мимо и не заметить секрет. Разведчик лишь одобрительно хмыкнул и в очередной раз подумал о том, что разительные перемены, случившиеся с австрийцем за прошедший месяц, определённо сделали его персону гораздо привлекательнее для Луня в качестве постоянного компаньона.

Лунь прошёл мимо наблюдательного пункта австрийца и направился к причалу, планируя закончить разведку окрестностей. Плавучий пирс встретил его пустотой. К небольшим швартовочным кнехтам из чугуна были примотаны стропами и цепями немногочисленные лодки – в основной своей массе на вёсельной тяге. Большая часть из них была залита речной водой, затоплена либо вообще перевёрнута. Судя по клочьям сухой травы и комьям засохшей грязи, повисшим высоко на ветвях прибрежных кустов, где-то на соседних кластерах время от времени случались перезагрузки с приличной разницей уровней воды, которая растекалась по окрестностям кратковременным паводком. А может быть, это было следствием тех самых периодических прорывов плотины, которые заливали долину, превращая её в гибрид цепи топких болот и озёрно-речной системы, о которой толковал мимик незадолго до своей смерти.

В любом случае отвязать лодку от причала и сразу же отчалить у них не получится – предварительно придётся немного попотеть. Брать моторные лодки с причала было не самой умной идеей, движки практически наверняка были залиты водой из-за паводка, и вряд ли их получится быстро привести в чувство. Оставалось лишь заглянуть в запертый сарайчик, чья закованная в оцинкованный металл коробка стояла рядом с плавучим причалом. Если там найдётся подходящая техника, она почти наверняка должна быть в рабочем состоянии. А лодку можно взять из утопленников, откачав воду и проверив целостность корпуса.

Эта турбаза, насколько можно было понять, находилась в какой-то не очень крупной протоке, и их группе ещё предстояло выяснить, как и где она соединяется с большой водой. Сейчас разведчик видел лишь поросший густым ивняком пологий пляж, который заканчивался обрывистым берегом. Что находилось над обрывом, понять сейчас никак было нельзя – там властвовал туман.

Никаких угроз по результатам осмотра ни в прибрежных кустах, ни на самом пирсе обнаружено не было, разве что неподалёку на отмели болтался чудовищно распухший труп мужчины в пляжных шортах ядовито-зелёного цвета. Тело было почти полностью скрыто водой, лишь обглоданная кем-то и впоследствии исклёванная птицами спина частично находилась на поверхности. Но Лунь уже настолько привык видеть человеческие останки, что давно перестал обращать внимание на покойников. Опасности от них никакой, запах тоже не донимает, поэтому разведчик лишь напоследок скользнул взглядом по клочьям тумана, плывущим над водной гладью, по обезображенному водой и речными жителями телу, и со спокойным сердцем направился обратно.

Короткая спичка выпала австрийцу, поэтому именно ему досталась первая вахта, а разведчик отправился отогреваться и сушиться в вагончик, где сейчас колдовала над ужином Европа. Войдя внутрь, Лунь вдохнул тёплый и влажный воздух небольшого помещения. Конфорка распространяла волны живительного тепла от синеватого пламени, чайник на ней уже вовсю шумел, грозя вот-вот закипеть, а развешанное Бисмарком сырое бельё, которое он успел поменять на сухое сменное, прежде чем отправиться на пост, испаряло влагу. Разведчик последовал примеру предусмотрительного рейдера и принялся стягивать с себя плащ и мокрую одежду. Девушка, которая до этого момента отогревала побелевшие пальцы у огня и отжимала промокшие волосы, повторила это за ним, принявшись раздеваться до нижнего белья.

Лунь дипломатично отвернулся к стенке, продолжив снимать мокрую одежду и менять её на сухую. Когда он закончил с этим, то взялся развешивать её на просушку на многочисленные крючки, вбитые в стены и натянутые специально для этих целей верёвки. Как видно, приезжавшая сюда ещё на Земле рыболовно-охотничья братия зачастую сталкивалась с аналогичными проблемами, поэтому вагончик был предусмотрительно оборудован фурнитурой для сушки промокшей одежды.

Когда он закончил возню, то оказалось, что девушка тоже переоделась в сухую смену, представ перед ним в камуфляжных штанах с множеством карманов, отлично подчёркивавших её формы, и флисовом худи защитного цвета. Европа вернулась к своей возне с продуктами, засыпала горсть чая в походный чайник, уже вовсю бурливший кипятком, пристроила над огнём вместо чайника несколько банок тушёнки, дабы они могли поужинать горячей пищей, а не застывшими в холодном жиру кусками мяса, нарезала ножом ещё мягкий и свежий хлеб, раскидав по кускам маслянистые шпроты, и принялась строгать помидоры с огурцами. Сейчас, когда они только-только покинули стаб, у них имелось настоящее продуктовое изобилие, но вскоре им придётся перейти на урезанный рацион, а то и вовсе подножный корм, разыскивая себе пропитание по стандартам. Но пока об этом можно было не думать и восполнять потраченные за день силы с лихвой.

Лунь же поймал себя на мысли, что несмотря на своё целиком и полностью отеческое отношение к девушке, он с чётко читаемым мужским интересом осматривает её фигуру. Это заставило разведчика устыдиться. Он отвернулся от Европы, взяв в руки карабин, и принялся его разряжать. Собственно, это не было каким-то открытием, кардинальная перестройка организма, вызванная приобретённым иммунитетом и симбиозом с паразитом Улья, вызвала бурные гормональные сдвиги, и пожилой охотник уже не раз с удивлением обнаруживал в себе давным-давно позабытое чувство влечения при виде молодых и симпатичных девушек. Ему многократно приходилось краснеть за реакцию своего организма, когда помощница Монаха, Ласка, осматривала его в те моменты, когда её наставник был слишком занят и не мог провести осмотр самостоятельно. Нежные и аккуратные касания женских пальчиков заставляли яростно колотиться сердце, и кровь быстрее бежала по венам. Не слишком искушённый в прошлом в отношении женского пола охотник, большую часть своей жизни проживший бобылём, кряхтел и наливался пунцовой краской, словно школьник, на что наблюдательная знахарка лишь едва уловимо улыбалась. Но девушке хватало такта не смущать вчерашнего пенсионера ещё сильнее, а тот, в свою очередь, всё чаще задумывался о том, чтобы после своего полного выздоровления посетить заведение Дины и поближе познакомиться с одной из её девушек. Но предложение Грека и внезапный отъезд предвосхитили эти планы, а напряжение, периодически возникавшее в паху, никуда не делось, заставляя разведчика время от времени испытывать приливы раздражения.

– Седина в бороду – бес в ребро!

– Что?!

Девушка не расслышала недовольное бурчание и, откинув сырые каштановые волосы за ушко, повернулась к нему вполоборота.

– Оружие, говорю, надо почистить, а то вода повсюду. Не хватало ещё, чтобы ржа побила.

Спохватившись и сделав вид, что полностью увлечён процессом, разведчик принялся разбирать оружие, протирая пятна сырости сухой тряпочкой.