Текст книги "Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953"

– Да, будет высадка, если не будет тумана. До сих пор им все время что-нибудь да мешало. И подозреваю, что завтра произойдет еще что-нибудь. Может, они натолкнутся на нескольких немцев! Что, если они обнаружат нескольких немцев? Возможно, тогда не будет высадки, а одни обещания, как обычно[133]133
  Ю. С. Гиренко. Сталин – Тито. М.: ИПЛ, 1991. С. 206.


[Закрыть].

В апреле 1945 года сам И. Броз Тито прибыл в победную Москву, где 11 апреля был подписан югославско-советский Договор о дружбе, взаимопомощи и сотрудничестве. Что было необходимо Югославии после войны? Помощь в восстановлении экономики, технологии и специалисты. СССР оказал такую помощь. Требовалось содействие и для усиления югославской армии – Сталин направил Тито военных советников и оружие, а югославские офицеры стали обучаться в военных заведениях Союза. Интерес Сталина к Югославии базировался на нескольких факторах. Во-первых, контроль над этой страной открывал выход к Средиземному морю, что давало возможность Советскому Союзу укрепиться там, где не удалось Российской империи. Базы флота в Югославии – это выход в Мировой океан и подрыв морского могущества англосаксонских держав. Но это – в перспективе. Вспомним, что в августе 1945 года американцы применят ядерное оружие и нам станут понятными те принципы, которые Иосиф Виссарионович положил в основу своей послевоенной политики. Это – осторожность и прагматизм. Символ сталинской политики после победы над Германией и Японией и есть те самые «красные звезды», которые он посоветовал убрать со своих пилоток югославским коммунистам.

Смысл и суть конфликта Сталина и Тито – это столкновение двух принципов ведения политики и двух личностей. Глава СССР прекрасно видел и понимал, что после войны вечное противостояние и борьба за контроль над ресурсами (что, собственно говоря, и составляет суть мировой политики) продолжится с новой силой. В этой борьбе выстоять и победить можно только имея широкую коалицию, большой человеческий и экономический потенциал. Отсюда и резкое понижение ставки на «классовую борьбу» в послевоенной политике Сталина при сохранении тех особенностей и достижений в экономике и социально-политическом строе Союза, которые стали итогом победы большевиков и тяжелейшего восстановления хозяйства, разрушенного Гражданской и Великой Отечественной войнами.

Диаметрально противоположным был и подход двух лидеров к решению стоящими перед ними задач. Сталин справедливо считал, что устоять в схватке с англосаксонским гегемоном и стоящим за ним мировыми банкирами[134]134
  О сути противостояния и смысле нескольких веков мировой политики см.: Н. Стариков. Национализация рубля. Путь к свободе России. М.: Эксмо, 2019.


[Закрыть] можно, лишь имея один центр принятия решений. И этим центром должна быть Москва. Тито соглашался с верховенством Сталина лишь на первых порах и, как показали дальнейшие события, при появлении первых противоречий отказался следовать общим, выработанным в Москве курсом.

Политику Тито можно охарактеризовать знаменитым сталинским выражением «головокружение от успехов». Потеря чувства реальности и понимания общего положения вещей. Имея огромные заслуги в деле борьбы против Германии и ее союзников, Иосип Броз Тито решил, что нет таких задач, которые не могут быть решены. Причем – быстро. История показала, что прав был Сталин, а не Тито. Сильная и большая Югославия может существовать только в ситуации, когда есть мощная и сильная Россия – СССР. Тито этого не понимал, но это понимал Сталин. Ослаб Советский Союз, и сразу исчезла Югославия. Поэтому «общие интересы» предполагали в первую очередь соблюдение интересов России, ее усиление, за счет чего следом усиливались и позиции югославских патриотов. Тито решил действовать иначе – «подружился» с Западом, рассорился со Сталиным. И все, что он сделал для своей страны, Запад ликвидировал вместе с Югославией, как только возникла такая возможность.

Первые противоречия возникли уже в конце мая 1945 года, когда Тито неожиданно и без согласования с Кремлем выступил за передачу под контроль Югославии Триеста – то есть части территории предвоенной Италии, населенной славянами. Выступая в Любляне 27 мая 1945 года, И. Броз Тито, в частности, сказал: «Нам хотят навязать мнение, что мы использовали эту войну в каких-то завоевательных целях. Нам хотят навязать мнение, что мы ставим наших союзников перед свершившимся фактом… Я решительно отвергаю… от имени всех народов Югославии, что мы намерены что-либо захватить силой… Мы не будем платить по чужим счетам, мы не будем разменной монетой, мы не хотим, чтобы нас вмешивали в политику сфер интересов. Мы не будем больше ни от кого зависимыми, что бы там ни писали и ни говорили»[135]135
  Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 275.


[Закрыть].

Вроде как красивые слова, патриотическая позиция, емкие фразы. На самом деле – это попытка вести самостоятельную игру в ущерб общим интересам. На выступление Тито в Любляне Сталин отреагировал в своем стиле: жестко, но крайне вежливо. Посол Советского Союза в Югославии И. В. Садчиков получил следующее указание: «Скажите товарищу Тито, что если он еще раз сделает подобный выпад против Советского Союза, то мы будем вынуждены ответить ему критикой в печати и дезавуировать его»[136]136
  Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 275.


[Закрыть].

Переписка Сталина с Черчиллем и Трумэном мая – июня 1945 года пестрит обсуждением «югославской проблемы». Суть ее была в том, что западные союзники ультимативно потребовали от югославов очистить ряд районов, которые до войны входили в состав Австрии и Италии. Глава СССР пытался мягко отстаивать интересы югославских коммунистов, но ссориться с англосаксами ради югославов он не собирался. И руководителю югославских партизан это очень не нравилось. Тито берет курс на активную поддержку коммунистов в Греции в разворачивающейся там гражданской войне (в которой короля поддерживают англичане и американцы) и на формирование из Югославии сильнейшего государства на Балканах. В принципе Сталин не был против усиления мощи и влияния Белграда, но ключевым был вопрос об управляемости процесса и доверии к Тито.

Иными словами, сильная Югославия – это хорошо, если она движется в общем с СССР фарватере политики и не только согласовывает свою позицию и действия с Москвой, но и следует советам и директивам Сталина. В ином случае усиление Югославии приведет лишь к расколу и серьезным проблемам. При этом курс на военное противостояние с англосаксами в Греции Иосиф Виссарионович считал не только не нужным, но и просто губительным. Втягиваться в войну с Англией и США нельзя ни в коем случае, особенно когда у них есть атомная бомба, а у нас ее нет.

Сталин делает попытку подчинить Тито своему влиянию (и обаянию) и решить проблему раз и навсегда. Тем более что авторитет Сталина после Второй мировой войны оказался на недосягаемой высоте. Как коммунист, как патриот своей страны Тито обязан был понять, что Сталин лучше него разбирается в хитросплетениях мировой политики. Значит, надо научиться подчинять свои интересы более широким интересам активно формирующейся зоны влияния СССР – России, которая в тот период базировалась на идеях построения социализма. Забегая вперед, скажем, что именно этого понять Тито так и не смог. Сталин же переоценил свой вес и влияние на главу Югославии лично и на общую массу югославских коммунистов. Он полагал, что если поставить вопрос принципиально, пригрозить разрывом, то Тито не рискнет на него пойти, и если он выступит против Москвы и вождя народов, его сметут свои же товарищи. Эта стратегия не сработала – Тито не только пошел на конфликт, но и развязал репрессии против десятков тысяч югославских коммунистов, которые выберут сторону Москвы.

9 сентября 1945 года И. Б. Тито был в числе первых иностранцев награжден орденом «Победа»[137]137
  Что из себя представлял данный орден и как и для чего его придумал Сталин, мы поговорим на страницах этой книги чуть позже.


[Закрыть], что должно было продемонстрировать уважение со стороны Москвы. 29 ноября 1945 года провозглашается Федеративная Народная Республика Югославия, а 22 декабря 1945 года ФНРЮ признают Лондон и Вашингтон. На этом фоне 27 мая 1946 года Тито снова прилетает в Москву.

Пожимая руки членам югославской делегации, Сталин повернулся к Молотову и сказал:

– Вячеслав Михайлович, посмотри, какие красивые, сильные люди, сильный народ![138]138
  Ю. С. Гиренко. Сталин – Тито. С. 285.


[Закрыть]

Во время беседы глава СССР обещал помочь с кредитом и предложил для этого создание смешанных советско-югославских обществ.

– Не придется ли допустить в экономику Югославии и другие державы? – спросил Сталин[139]139
  Лавренов С. Я., Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. С. 706–707.


[Закрыть].

На это Тито ответил, что если бы Америка согласилась на предоставление займа, то это было бы связано с требованиями политических уступок со стороны Югославии. Поэтому он хотел бы получить помощь от СССР. После чего подчеркнул, что югославское правительство не намерено допускать в свою экономику капитал других держав.

Далее Сталин перешел к обсуждению идеи Тито о включении Албании в состав Югославии. Отметим, что в принципе глава Кремля был не против поглощения Албании Югославией – его беспокоила форма такого слияния. Сталин предлагал Федерацию, то есть равный союз. В эту Федерацию можно включить и Болгарию.

Думаю, не надо пояснять, какое сильное просоветское государство могло появиться на Балканах, будучи образованным из Югославии, Албании и Болгарии. И смысл этого не только в укрупнении и усилении, но и в устранении той роли «пороховой бочки Европы», которую Балканы играли и продолжают играть в европейской и мировой политике.

– С Федерацией ничего не выйдет, – ответил Тито, «как бы» забыв, что полгода назад сам провозгласил Югославию Федеративной Народной Республикой.

– Это нужно сделать – говорит Сталин – Этого бояться не нужно. На первых порах можно ограничиться пактом о дружбе и взаимной помощи, а по существу делать нужно больше.

– А какой у вас план на вечер? – спросил Сталин по окончании встречи.

– У нас нет плана, – ответил Тито.

– Правительство, а государственного плана не имеет, – улыбнулся Сталин[140]140
  Ю. С. Гиренко. Сталин – Тито. С. 287.


[Закрыть].

И пригласил югославскую делегацию поехать к нему на дачу. Ужин, беседа и тосты продолжались до пяти утра. Ближе к концу Сталин встал, пошел к патефону, который стоял в углу, и начал заводить пластинку за пластинкой. В основном это были русские народные песни.

Потом он посмотрел на Тито и сказал:

– Тито должен беречься, чтобы с ним ничего не случилось. Так как я долго не проживу, а он останется для Европы… Черчилль мне рассказывал о Тито, – продолжил Сталин, – говорил, что Тито – хороший человек, а я ответил Черчиллю: «Мне это неизвестно, но если вы говорите, значит, так оно и есть. Постараюсь и я узнать Тито».

В одной этой фразе Сталин сумел обрисовать тщеславному Тито перспективу стать главой всего «социалистического лагеря» в Европе и намекнуть, что похвала англичан его компрометирует и ему надо себя зарекомендовать надежным союзником СССР [141]141
  Именно в Европе – в некоторых источниках пишут, что Сталин имел в виду вообще «весь социализм» и таким образом «назначил» Тито вместо себя «в целом». Это не так. Потому что вождь добавил после паузы, имея в виду Молотова: «Здесь вместо меня останется Вячеслав Михайлович».


[Закрыть].

Каждое слово, сказанное Сталиным в этой сцене, не было случайным. Как и каждое действие. Рассказав, как он обсуждал Тито с британским премьером, Сталин предложил ему выпить на брудершафт. Они чокнулись, выпили и обнялись. После чего глава СССР подхватил Тито под мышки и три раза приподнял его.

– Сила у меня еще есть! – усмехнулся Сталин, после чего выпил на брудершафт со всеми членами югославской делегации. Слова эти звучали и безобидной шуткой, но в то же время несли и оттенок предупреждения. Дело в том, что за месяц до визита Тито в СССР из рядов ЦК Компартии Югославии был удален один из наиболее твердых сторонников следования во всем политике Сталина А. Хебранг. Понимая все сложность ситуации, нельзя не поразиться, как много смыслов и сигналов вложил Сталин в короткие реплики и действия, занявшие всего несколько минут.

В рамках той же поездки Тито еще несколько раз встречался со Сталиным. 5 июня 1946 года на похоронах «всесоюзного старосты» М. И. Калинина, чье имя носит и сегодня самый западный город России, Сталин снова подчеркнул свое особое расположение к Тито. Глава Югославии стал единственным руководителем иностранной делегации, который был приглашен на трибуну Мавзолея, где был глава СССР и вся верхушка Союза во время траурных мероприятий. Все остальные иностранцы стояли у подножия Мавзолея.

В феврале 1947 года Тито перенес операцию по удалению аппендицита. Что интересно: ее делали советские хирурги, специально направленные Сталиным в Югославию[142]142
  Малоизвестно, что оперировавший Тито советский врач Смотров скончался в Югославии от сердечного приступа. Югославская сторона вовремя известила об этом Москву, и никаких претензий и недопонимания не возникло.


[Закрыть]. То есть Сталин доверял и оберегал Тито, демонстрируя ему свою помощь и заботу. Да и глава Югославии ничего не опасался, раз допустил к себе советских хирургов. В ноябре 1947 года в «Правде» процесс политического и экономического развития Югославии был назван «изумительным», «свидетельствующим о том, что страна идет к социализму «своим оригинальным, своеобразным путем»[143]143
  Лавренов С. Я., Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. С. 72.


[Закрыть].

Главная газета Советского Союза продолжала хвалить Тито даже в тот момент, когда он вновь проявил непонимание коренного вопроса отношений со Сталиным: ставить в известность, советоваться, следовать советам. В августе 1947 года Сталин выразил Тито неудовольствие тем, что последний не только снова предъявил территориальные претензии к Австрии, но даже вступил в закулисные контакты с Лондоном.

В то же время произошла еще одна «накладка». «Г. Димитров и И. Тито решили не предавать гласности текст Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Югославией и Болгарией, согласованного ими в ходе проходивших в Белграде с 30 июля по 1 августа 1947 г. переговоров. Однако в официальном протоколе об итогах переговоров был обнародован факт согласования Договора»[144]144
  Там же. С. 75.


[Закрыть]. На это Сталин также выразил недовольство, телеграмму вождя передал Тито посол СССР в ФНРЮ А. И. Лаврентьев. «Советское правительство должно предупредить, что оно не может взять на себя ответственность за пакты большой важности в области внешней политики, которые заключаются без консультаций с Советским правительством»[145]145
  Ю. С. Гиренко. Сталин – Тито. С. 325–326.


[Закрыть], – говорилось в ней.

При этом серьезные разногласия возникали даже по, казалось бы, пустяковым вопросам[146]146
   Раздражение Москвы отсутствием согласования своих действий Белградом проходило на фоне продолжения экономического сотрудничества. 27 июля 1947 года было подписано соглашение о помощи СССР в строительстве промышленных предприятий в Югославии. Москва выделяла беспроцентный кредит в $135 млн., в счет которого СССР поставлял югославам оборудование, материалы и технологии.


[Закрыть]. Югославы считали, что советские специалисты получают в Югославии просто огромные зарплаты: речь шла и о военных, и о штатских советниках из СССР [147]147
  «Кровавый сталинский режим» отправил советских военспецов, которым в Югославии платили оклады в четыре раза больше, чем министру или командующему армией ФНРЮ. (Ю. С. Гиренко. Сталин – Тито. С. 314).


[Закрыть]. Югославы попросили разрешения платить советским гражданам меньше, на что получили ответ из Кремля, что «оклады снижены быть не могут». В ответ правительство Тито решило просто сократить число советских специалистов на 60 %, что не вызвало понимания в Москве. Летом же 1947 года до Сталина дошла информация о принятии правительством Югославии решения, запретившего предоставлять информацию экономического характера советским спецам со стороны югославских партийных и госучреждений[148]148
  Там же. С. 315.


[Закрыть].

В феврале 1948 года в Москве состоялась встреча делегаций Болгарии и Югославии, которых Сталин фактически вызвал «на ковер». Сам Тито в Москву на этот раз не поехал, сославшись на нездоровье. На самом деле он понимал, что совершил целый ряд действий, которые потребуют объяснения. В дополнение к перечисленным, он без всякого согласования попытался договориться с Албанией о вводе на ее территорию дивизии югославской армии. Сталин об этом узнал от руководителя коммунистической Албании Энвера Ходжи, который прибыл в столицу СССР.

В Москве Тито пришлось бы либо признать правоту Сталина, либо пойти с ним на конфликт. Поэтому он и решил «заболеть». Случилось это ровно через год после того, как он спокойно доверил свою жизнь советским хирургам. Это значит, что «линия разлома» отношений Сталина и Тито пролегает где-то между февралем 1947 и февралем 1948 года.

Встреча в Москве с югославской и болгарской делегациями была проведена Сталиным крайне жестко.

– Товарищ Димитров слишком увлекается на пресс-конференциях – не следит за тем, что он говорит[149]149
  Сталин имел в виду вот что: на одной из своих пресс-конференций Димитров вдруг заговорил о возможности слияния Болгарии и Румынии, Болгарии и Югославии и других стран региона. В Кремле о такой инициативе узнали из газет и были крайне удивлены. Помимо несогласованности подобные заявления были крайне опасными: они могли дать Западу повод для начала кампании по очернению СССР и его союзников под предлогом его стремления к «оккупации». Поэтому когда на встрече Димитров попытался было оправдаться, Сталин так прямо и заявил: «…Вы не проконсультировались с нами! Мы узнаем о ваших поступках из газет! Вы, как бабы на лавочке, болтаете обо всем, что вам приходит в голову, а потом за это ухватываются газеты!»


[Закрыть]. Все, что говорит Димитров, что говорит Тито, за границей воспринимается как сказанное с нашего ведома, – сказал Сталин, тем самым поднимая главный вопрос: нет согласования, нет координации, нет контроля. СССР ставится «товарищами» перед свершившимся фактом.

Далее вождь фактически потребовал немедленного провозглашения федерации Болгарии и Югославии, с перспективой включения в нее Албании.

«Сталин искал решения и формы для восточноевропейских стран, которые обеспечили бы и укрепили господство и гегемонию Москвы на длительное время»[150]150
  М. Джилас. Беседы со Сталиным. С. 64.


[Закрыть], – пишет в своей книге Милан Джилас, присутствовавший при этом разговоре. При этом он указывает, что, возможно, Сталин думал о присоединении к СССР балканских славянских государств. Сложно сказать, правда ли это, но в любом случае патриот России вряд ли осудит за такие планы Иосифа Виссарионовича…

Болгарская делегация согласилась с предложением главы СССР о срочном создании болгаро-югославской федерации, югославы от прямого ответа уклонились. По итогам встречи 11 февраля 1948 года обе страны подписали соглашение с СССР о предварительных консультациях по всем вопросам внешней политики.

Не менее жесткой критике Сталин подверг решение югославов отправить свои дивизии в Албанию.

– Вы совсем не консультировались с нами относительно ввода вашей армии в Албанию… – сказал вождь. – Это может привести к серьезным международным последствиям[151]151
  Ввод войск Югославии в Албанию, в ситуации, когда с ее территории оказывалась помощь греческим коммунистическим партизанам, которые фактически проиграли гражданскую войну, может быть использован для начала войны англосаксов против Албании и югославов с перспективой втягивания в нее СССР.


[Закрыть]. Албания – независимое государство! Как вы думаете? Юрисдикция или не юрисдикция, фактом остается то, что вы не проконсультировались с нами относительно отправки двух дивизий в Албанию.

На это глава югославской делегации Э. Кардель сказал, что не помнит ни одного внешнеполитического вопроса, по которому югославское правительство не консультировалось бы с советским.

– Это не так! Вы совсем не консультируетесь, – жестко парировал Сталин. – Это у вас не ошибка, это ваша политика – да, ваша политика![152]152
  Лавренов С. Я., Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. С. 78.


[Закрыть]

По возвращении делегации из Москвы на заседании Политбюро ЦК КПЮ 1 марта 1948 года, Кардель рассказал о жесткой реакции со стороны Сталина на югославские действия. Дальнейшее развитие ситуации во многом зависело от двух людей: Сталина и Тито. Глава СССР начал нажим, имея для этого все основания. Теперь слово было за И. Б. Тито. Взяв слово, он сказал следующее: «На нас оказывается экономическое давление. Мы должны выдержать это давление. Речь идет о независимости нашей страны. Мы не пешки на шахматной доске. Мы должны ориентироваться только на собственные силы». Подчеркнув, что у Югославии нет разногласий с СССР в сфере внешней политики, югославский лидер высказался против создания федерации с Болгарией. Он заявил, что сам замысел этой федерации «напоминает троянского коня»[153]153
  Идея Сталина была проста: в новом образовании, куда войдут Болгария и Югославия, югославов будет легче контролировать, их «контрольный пакет» власти будет размыт. Потом туда можно включить абсолютно просталинскую Албанию, и Тито будет вынужден подчиниться.


[Закрыть].

Тито отказался подчиниться требованию Сталина о создании федерации с Болгарией. Тогда со стороны Кремля последовали новые шаги: из Югославии были отозваны все советские военные и гражданские советники. Справедливости ради стоит отметить, что Тито сделал попытку к примирению. Однако вместо того, чтобы признать свою неправоту, он указал, что недружественного поведения югославов по отношению к советским специалистам нет[154]154
  В качестве причины для отзыва советников и специалистов Москва использовала тезис, что они окружены «недружелюбием».


[Закрыть]. На это письмо из Москвы пришел ответ за подписью Сталина и Молотова, адресованный «товарищу Тито и другим членам ЦК КПЮ». В нем говорилось, что КПЮ не может называться ни демократической, ни большевистской, что Тито и товарищи отказались от классовой борьбы. Одновременно с этим Москва довела суть своих претензий к югославским коммунистам до всех остальных компартий, входивших в Коминформ[155]155
   Коминформ (Информбюро) – это Информационное бюро коммунистических и рабочих партий, международная коммунистическая организация, созданная Сталиным с целью координации действий коммунистов во всем мире.


[Закрыть]. Сталин ставил перед всеми выбор: вы со мной или с Тито? При такой постановке вопроса все восточноевропейские компартии ожидаемо приняли сторону Кремля. Таким образом, Сталин наглядно продемонстрировал Тито, что, выступая против «метрополии», тот сразу оказывается в международной изоляции. Безусловно, Кремль надеялся и на внутреннюю изоляцию Тито, который умудрился поссориться с непререкаемым на тот момент авторитетом, Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Припомним особое расположение сербов к России – и ловушка, в которую Сталин намеревался загнать хорвата Тито, будет понятна. Сталин был уверен, что тот пойдет на попятную и контроль над Югославией будет восстановлен. Вместо этого Тито начал чистку внутри своей страны. Просталинские члены Политбюро ЦК КПЮ Жуйович и Хебранг были сначала выведены из его состава, а затем и арестованы[156]156
  Судьба этих коммунистов была печальной: А. Хебранг в тюрьме покончил жизнь самоубийством. С. Жуйович пробыл в тюрьме без суда и следствия вплоть до 1950 г.


[Закрыть].

Между Белградом и Москвой начался обмен письмами, содержание которых становилось все острей. В итоге Сталин отказался прислать делегацию ЦК ВКП (б) в Югославию и пригласил югославов обсудить вопрос «принципиальных разногласий» на ближайшем заседании Информбюро. Вождь намеревался устроить Тито публичный суд и разнос с участием представителей всех остальных компартий. Понимая это, 17 мая 1948 года Тито ответил отказом.

Тогда из Москвы намекнули, что на мероприятии будет сам Сталин, и пригласили югославскую делегацию еще раз. Именно вопрос «ехать – не ехать» на заседание Информбюро стал второй видимой точкой разрыва коммунистов Югославии и коммунистов СССР. После очередного отказа Тито Кремль и другие страны советской зоны влияния начали резкое сворачивание экономических связей с Югославией. Когда в Москве в 1949 году будет создаваться Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ), то есть просоветский экономический блок, югославов туда даже не пригласят!

8 сентября 1948 года в «Правде» вышла статья «Куда ведет национализм группы Тито в Югославии», в которой Тито и его единомышленников назвали «вырождающимися в клику политических убийц» и обвинили в переходе на «путь пособничества империализму»[157]157
  Газета «Правда, 8 сентября 1948 года.


[Закрыть]. 28 сентября Москва заявила, что расторгает Договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве. В ответ в Белграде заявили, что откажутся платить по долгам. Сталин решил не ограничиваться протестом на этот демарш Тито. 7 октября 1949 года он направил телефонограмму Г. М. Маленкову: «Я считаю, что Ваш проект ответа Югославии по поводу отказа платить по долгам совершенно неправильным. Протесты обычно пишутся по поводу небольших правонарушений. Что же касается отказа платить долги, то здесь нельзя ограничиться протестом. Протест в этом случае означает примирение с неплатежом долгов, не говоря уже о том, что ограничиться протестом значит демонстрировать свою слабость. Сегодня я поговорю с Вами по телефону о том, какой ответ следует дать югославам. И. Сталин»[158]158
  Эти сталинские слова надо помнить сегодня, когда МИД нашей страны все время «высказывает озабоченность» или выражает «решительный протест». (Вождь. И. В. Сталин в документах и фотографиях 1917–1953. Т. 5. С. 198.)


[Закрыть].

Ответ Сталин решил дать максимально жесткий и сначала в октябре 1949 года «удалил» посла Югославии, а затем в ноябре 1949 года «попросил» мировое коммунистическое движение на заседании Информбюро в Венгрии принять резолюцию с поистине убийственным названием: «Югославская компартия во власти убийц и шпионов». В ней писалось, что КПЮ попала в руки «пробравшихся к власти под маской друзей СССР врагов народа, убийц и шпионов», «наймитов империализма», которые «полностью сомкнулись с империалистическими кругами» и скатились «от буржуазного национализма к фашизму». В этих условиях «борьба против клики Тито» объявлялась «интернациональным долгом всех коммунистических и рабочих партий»[159]159
  Лавренов С. Я., Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. С. 104.


[Закрыть]. Вслед за СССР отношения с Югославией прекратили и все союзные Москве государства.

Выиграв в Китае, Сталин практически одновременно проиграл в Югославии. В конце 1949 года туда начала поступать американская помощь. Весной 1951 года Белград уже официально подписал соглашение с Вашингтоном по оказанию военной помощи. Югославия становилась антисоветским государством и «партнером» Соединенных Штатов в Европе. Символом же всей этой странной и весьма поучительной истории стало посещение Иосипом Броз Тито американского авианосца. Борец за независимость, герой сопротивления Гитлеру и Муссолини попросту сдал все завоевания Вашингтону, получив за это несколько десятилетий относительно спокойной и сытой жизни. До тех пор, пока уже в 90-е годы XX века те же англосаксы не решили разорвать Югославию на части.

Но Тито этого уже не увидел. Как и Сталин не увидел улучшений советско-югославских отношений. Их потепление началось при Хрущеве. Притом что тех коммунистов, кто остался в Югославии верен СССР и Сталину, начиная с 1948 года подвергали репрессиям и называли «информбюровцами»[160]160
  Совещание Информбюро состоялось 28 июня 1948 года в Румынии. В принятой резолюции «О положении в Коммунистической партии Югославии» руководители Югославии были обвинены во всех смертных грехах, а в конце звучал призыв к «здоровым силам КПЮ, верным марксизму-ленинизму», «сменить нынешних руководителей КПЮ и выдвинуть новое интернационалистское руководство КПЮ». Югославских коммунистов, верных Сталину, призвали свергнуть Тито и убрать его «клику» от власти. В течение двух недель почти все коммунистические партии выступили в поддержку резолюции Информбюро и позиции Москвы.


[Закрыть]. Всего пострадали 12 000 человек, большинство из которых попали в специальный концлагерь на Голи Оток (Пустой или Голый остров)[161]161
  Со стороны Сталина были проекты физического устранения Тито и попытки его свержения, которые не удались. Судя по всему, в такой попытке свержения участвовали Богдан и Бранко Йововичи – дед и дядя голливудской звезды Миллы Йовович. Каждому из них дали при Тито по 18 лет и доставили на Голый остров – на овеваемую солеными ветрами скалу в Адриатическом море, где не приживалось ни одно растение. Отсидев более шести лет, семья актрисы оказалась за пределами Югославии. Это произошло после амнистии, которая была проведена Тито после смерти Сталина и нормализации отношений с Хрущевым.


[Закрыть]. Отдельный лагерь, Свети-Гргур, устроили для женщин.