Текст книги "Семетей, сын Манаса. Книга 3"

Перелом в ходе войны

Кюлчоро поехал через перевал Куу-Кыя в земли Сары-Озен. Скакун Суркоен под его седлом рвался вперед. У Кюлчоро поднялось настроение точно так же, как когда он ехал на Тайбууруле в аул Айчурек в землях жедигерцев. Суркоен казался ему лучшим скакуном, чем Тайбуурул брата. Через земли Сары-Озен Кюлчоро собирался подняться на перевал Котермо и взять пленного, чтобы изучить обстановку во вражеском стане. Кюлчоро, подумав о пленении кангайца, широко улыбнулся и вспомнил свою приемную мать Бурулчу, которая его воспитывала до встречи с Семетеем. Это она научила его говорить по-калмыцки, по-манжуйски и по-жунгарски. Он умел говорить на всех языках кангайских народов. У него потеплело на сердце от благодарности к матери, что вооружила его языками, предполагая, что эти знания когда-нибудь пригодятся ему в жизни. Вот теперь Кюлчоро понял, не зря она старалась обучить его разным языкам…

Кюлчоро поднялся на перевал Котермо. Оглядываясь по сторонам, он увидел троих пастухов, которые пасли вражеский скот. «Значит, пастухи из калмыцкого народа», – подумал Кюлчоро и подъехал к ним поближе. Они с удивлением смотрели на вооруженного богатыря бурутов и не могли ничего предпринять. Кюлчоро поздоровался с ними по-калмыцки. Они все заулыбались. Опасение за свои жизни улетучилось из глаз. Они на самом деле испугались вида Кюлчоро.

– Мы подумали и испугались, – сказал один из них, – что вы богатырь бурутов.

– Нет, – сказал Кюлчоро. – Я из Чет-Бейджина. Спешу помочь нашему войску в уничтожении бурутов.

– Мы слышали, – сказали пастухи, – что Конурбай давно послал вестника Карыкану с просьбой отправить сюда войско.

– Я не слышал. Я приехал отомстить бурутам за смерть моего отца на великой войне, – сказал Кюлчоро и спросил: – Итак, где буруты?

Пастухи опять переглянулись. Но один из них решился помочь Кюлчоро.

– Мырза! Мы не знаем, где буруты, – ответил он. – До войска еще целый день езды. Поезжайте на запад в долину. Недавно наше войско закончило строительство дамбы, чтобы перекрыть воду. Появился водоем под названием Бурган-Суу, что охраняется самыми лучшими силачами из стражи самого Конурбая во главе Тюктаманом. Он вам и подскажет, где найти бурутов. Вам лучше посоветоваться с Чандаяком насчет войны с бурутами.

– Кто такой Чандаяк? – спросил Кюлчоро, хотя был давно наслышан про него.

– Он – главный жайсанбашы у Конурбая, – ответили пастухи.

Кюлчоро простился с ними и продолжил путь в земли Уч-Кошой. Через день к вечеру он увидел водоем и повернул скакуна под седлом в сторону Бурган-Суу. Ему навстречу вышел великан с палицей в руке. Кюлчоро понял, что сражаться с великаном бесполезно, лучше постараться его обмануть, чтобы отправить на тот свет.

– Кто такой? – спросил великан.

– Ханзада из города Канкуу, что в землях Бейджина, – ответил Кюлчоро и спросил: – Вы Тюктаман, глава охраны водоема Бурган-Суу?

– Да, я – Тюктаман, – отозвался великан и с сомнением сказал: – Вы, ханзада, не похожи на кангайцев, от вас веет духом бурутов.

– Нет, Тюктаман ава, я – жунгар, – отпарировал Кюлчоро. – Отец мой – Канкюр, хан народа кангюрлюк. Я слышал, что Конурбай никак не может победить бурутов и решил ему оказать поддержку. За мной идет большое войско.

Тюктаман знал, что Конурбай запросил в помощь у Карыкана войско. Оно должно было уже прибыть из Бейджина в земли Таласа. «Значит, оно уже на подходе», – подумал Тюктаман. Но все же решил еще раз проверить ханзаду.

– У вас и скакун не из земель Бейджина, – сказал Тюктаман. – Расскажите о нем.

– Этот скакун – дар Орго хана моему отцу Канкюру, – начал рассказ Кюлчоро и сразу же спросил: – Ты помнишь Орго хана, который владел землями от долины Кон-Турпан на востоке и до Дандан-Каркыра на западе?

Тюктаман никак не мог вспомнить, кто такой Орго хан.

– Вроде слышал про него, – ответил Тюктаман.

– Они с моим отцом были друзьями, – продолжил свой рассказ Кюлчоро. – Вот он, Орго хан, на землях Ыргайты-Бел и отобрал табун, где был еще жеребенком мой конь Суркоен, у хана бурутов Карачы, проводившего лето на берегу реки Катунь.

– Про Карачу хана я слышал, – подтвердил Тюктаман.

– Так вот, мой скакун, – продолжал Кюлчоро, – седьмой жеребенок одной кобылы после Кылкара девы Сайкал, Кабылана хана Кошоя, Мааникера хана Кокетея, Аккулы хана Манаса, Алгары калчи Конурбая и Тайбуурула хана Семетея.

– Сказочный скакун, – восхитился Тюктаман.

– Покажи мне бурутов, – потребовал Кюлчоро. – Прогоню я их до земель Желпиниш, откуда нет возврата.

«Да, такой богатырь справится с любым врагом», – подумал Тюктаман с восхищением. Он любовался осанкой Кюлчоро на скакуне Суркоене. Широкоплечий, с выпуклой грудью богатырь казался ему непобедимым. «Пришло спасение для кангайцев. Нужно с поклоном встречать таких богатырей», – решил Тюктаман и поклонился Кюлчоро, отбросив свою палицу. Кюлчоро молниеносно сработал отцовской саблей Жойкума. Голова Тюктамана покатилась по склону. В темноте никто не заметил, что произошло с главой охраны водоема Бурган-Суу Тюктаманом. Кюлчоро спокойно переоделся в одежду главы охраны. Он привязал Суркоена в ложбине, чтобы никто его не видел.

– Вестник приехал! – заорал он громким голосом. – От Конурбая! Буруты все сдались! Мы победили! Перекрывать воду уже не нужно! Разрушайте дамбу!

Силачи с радостью принялись разрушать постройку. Начали разрушение в самой середине, позволив силе воды снести течением остальную часть дамбы. Кюлчоро незаметно для всех в темноте один зарезал все шесть десятков силачей. Вода затопила по пути войсковой лагерь. Все жайсаны, которые оказались рядом с руслом реки, погибли, унесенными стремительным течением воды.

* * *

Большой ночной шум со стороны водоема Бурган-Суу донесся и до шатра Конурбая. «Что же происходит среди ночи?» – подумал Конурбай. Но никак не мог предположить, что один человек разрушит все замыслы кангайцев. Утром он позвал Акыяра.

– Стрелой слетай до Бурган-Суу, – поручил Конурбай Акыяру. – Узнай, что там произошло.

Акыяр помчался на скакуне Кылкаре до запруды Бурган-Суу. На его пути лежало множество трупов жайсанов, которые возводили дамбу для Бурган-Суу. Валялись в разных местах разрушенные шатры воинов. Нашел он обезглавленного Тюктамана, причем голова откатилась от тела на несколько шагов. Дамба была разрушена полностью. Силачи, которые охраняли дамбу, были умерщвлены все до последнего. Акыяру хотелось плакать. Ему было очень обидно, что войско кангайцев дошло до земель бурутов и застряло в бессилии. А запруда Бурган-Суу была последней надеждой, что могла принести победу над бурутами. Они предполагали, что буруты сдадутся без войны и сопротивления, если останутся без воды. Кто-то бурутам сильно помогает. Кто это может быть? Акыяр огляделся по сторонам. Со стороны перевала Котермо показался Акыяру сам Манас на Аккуле. Акыяр вздрогнул. Левее от него на отроге горы показался богатырь Алмамбет на скакуне Сарале. Он заметил справа от Манаса, как мчится к нему на скакуне Кегале богатырь Чубак с копьем в руке. Чуть поодаль во главе с Кыргыл чалем мчались все сорок чоро Манаса. Аксакал Бакай тоже находился среди богатырей.

Акыяр задрожал от испуга, как лист дерева на ветру. Ему казалось, что духи всех богатырей, которые защищали свой народ даже мертвыми, недовольны Акыяром. Он дал деру к лагерю Конурбая…

Испуганный вид был не только у Акыяра, скакун Кылкара тоже был возбужден, будто за ними гналась стая волков. Акыяр поспешно спешился и привязал Кылкару к коновязи. Скакун не мог стоять на одном месте, он покрутился вокруг коновязи несколько раз. Сам Конурбай смотрел с удивлением, как прискакал к шатру Акыяр, как он спешился и как привязывал коня к коновязи. Ему показалось, что от испуга Акыяр сошел с ума вместе со своим скакуном.

– Что там случилось? – спросил Конурбай у Акыяра.

– Беда! Мой таксыр, беда! – прокричал Акыяр. – Водоема нет! Дамба разрушена!

– Кто это сделал?! – Конурбай тоже не смог удержаться от крика.

– Мана-ас! Таксыр мой, Мана-ас! – прокричал Акыяр. – Я его видел собственными глазами. Еще Алмамбет, Чубак и сорок чоро!

– Ты что, Акыяр! – удивленный Конурбай встряхнул Акыяра, схватив его за горло. – Я всех их отправил на тот свет. Что ты говоришь?! Ты с ума сошел!

– Нет! Нет! Таксыр мой! Они погнались за мной, – объяснил Акыяр. – Скоро будут здесь. Вы их увидите.

Действительно, за холмом послышался шум погони. Выскочили несколько всадников с криками.

– Вот он! – один из них показывал на Акыяра плеткой.

Увидев лагерь Конурбая с боевым знаменем кангайцев, они сбавили бег скакунов и вскоре остановились. Можно было подумать, что всадники советуются, как устроить набег на лагерь. К ним присоединился еще один всадник, который поехал без остановки к шатру Конурбая. За ним следом поехали остальные всадники. Не доезжая до шатра, всадник остановил скакуна, спешился и пошел прямо к Конурбаю.

– Будьте здоровы, мой таксыр! – поздоровался он с Конурбаем.

– Будь здоров, мой Дынша! – Конурбай узнал хана племени сазаншон, жившего близ Тюп-Бейджина.

– Я приехал с войском, – сказал Дынша, – чтобы помочь вам, мой таксыр, покровителю нашего народа. Карыкан дал добро.

Да, Конурбай знал хана Дыншу сазаншонов. В свое время Манас приехал истреблять их как людоедов. А Конурбай способствовал их размножению. Как только буруты покинули Чет-Бейджин, Конурбай устроил для сазаншонов два лагеря, один в окрестностях Тюп-Бейджина, а второй – близ земель Чет-Бейджина. Поэтому люди племени сазаншон считали Конурбая своим покровителем. Они были готовы пожертвовать своими жизнями ради Конурбая. Конурбай был очень тронут, что приехало войско племени сазаншон.

– Спасибо, Дынша! – сказал Конурбай. – Надеюсь, путь прошел легко?

– Приехали очень быстро, – ответил Дынша. – Слава махаяне, все, кого мы встречали на пути, показывали нам короткие дороги.

– Хорошо. Это вы гнались за нашим богатырем Акыяром? – спросил Конурбай, показывая на своего человека.

– Да, мы думали, что он бурут, – ответил Дынша.

– Да, он действительно бурут, – сказал Конурбай и рассмеялся.

Акыяру казалось, что Конурбай издевается над ним. А куда делись богатыри бурутов? Он начал вспоминать, позволял ли себе Конурбай издеваться над Акыяром только из-за того, что тот родился бурутом. Нет. Не было такого случая. Видимо, испуг от зрелища гибели всех силачей и целого войска свел его с ума. Ему померещились духи Манаса, Алмамбета, Чубака и всех сорока чоро оттого, что он увидел передовые части войска племени сазаншон.

Конурбай крикнул своему помощнику:

– Собери всех ко мне!

Он сам повел Дыншу к своему походному шатру. Дынша на ходу познакомил еще одного своего богатыря с Конурбаем.

– Мой таксыр! – обратился он к нему. – Я вам представляю Маданша, сына знаменитого богатыря Мадыкана.

Конурбай внимательно посмотрел на высокого широкоплечего парня с одним большим улыбающимся глазом.

– Ого! Ты мне напоминаешь своего отца, – сказал ему Конурбай. – Пришло время отомстить за него.

– Да, таксыр мой, – отозвался парень. – Для этого я и приехал на войну с бурутами.

Тем временем они подошли к шатру. Помощник Конурбая открыл дверной полог. Первым вошел в шатер Конурбай. За ним прошли Дынша и Маданша. Остальные знатные кангайцы во главе с главным жайсанбашы Чандаяком появились быстро, будто находились где-то рядом.

– Я вам сообщу наинеприятнейшую новость, что буруты разрушили дамбу, – сказал Конурбай. – Они лишили нас надежды добиться победы даже без войны.

Послышались голоса недовольства.

– Там нужно было ставить на охрану целое войско, – прогремел Туушанг. – А не кучку силачей во главе с Тюктаманом.

– На месте нет следов большого войска, – сказал Акыяр. – Видно, что поработал только один богатырь бурутов, который вошел в доверие Тюктаману.

– Кто это может быть? – спросил Шыйка.

– Есть подозрение, – сказал Чандаяк, – что это богатырь Кюлчоро, сын Алмамбета. Это он мог войти в доверие Тюктаману.

– Да, я могу подтвердить, – сказал Конурбай. – Алмамбет предал интересы нашего народа. Он – сын нашего хана Соорондука. Кюлчоро мог говорить на нашем языке, его воспитала Бурулча – дочь Эсенкана.

– Что он делает у бурутов? – возмутился Шыйка. – Пусть он служит своему народу.

Акыяр повесил голову, будто разговор шел про него. Не зря явилось видение на землях Бурган-Суу. Духи всех богатырей кыргызов упрекнули его в том, что он служит другому народу. Точно так же, как и кангайцы недоумевают из-за Кюлчоро.

– Он – потомок знаменитого хана Чылаба, который приходится отцом его деду Солобо, – сказал Конурбай. – Его ханский трон в городе Таш-Копуро до сих пор ждет своего наследника.

– Пусть Кюлчоро и займет его ханский трон, – предложил Шыйка.

– Его надо взять в плен, – сказал Туушанг. – Отвести его в город и посадить на трон предков.

– Поручим это дело Чандаяку, – сказал Конурбай. – Пусть готовит людей из числа жайсанов только для поимки Кюлчоро.

– Правильно, – поддержал Шыйка.

– Приятная новость, – продолжил Конурбай, – в том, что к нам прибыло войско, чтобы нас поддержать в уничтожении бурутов. Вот он, глава войска сазаншонов – Дынша. И его жанжун Маданша, сын знаменитого богатыря Мадыкана.

Богатыря Мадыкана знали все. На устах у людей было много легенд про богатыря Мадыкана, которого незаслуженно убили буруты превосходящими силами.

– Сколько жайсанов в войске? – спросил Туушанг.

– Около трех туменов, – ответил Дынша. – Нам нужно отомстить за наших родителей, отцов и дедов.

– Очень хорошее дело, – поддержал его Туушанг и обратился к Конурбаю: – Им нужно открыть отдельную войну с бурутами, чтобы они могли увидеть свою работу.

– Мы завтра пойдем на бурутов с двух сторон, – согласился Конурбай. – Сазаншоны – со стороны земель Уч-Кошоя с севера, а мы, своими силами – со стороны пастбищ Кан-Жайлак с юга долины Кен-Кол.

– Буруты окажутся зажаты между двумя войсками, – довольно сказал Чандаяк и обратился к Дынше: – Пойдемте, таксыр Дынша, я вам покажу место, где ваше войско должно расположиться и устроить лагерь.

Чандаяк и Дынша вышли из шатра, а Маданша последовал за ними.

* * *

Утром разведчики донесли Семетею, что кангайцы пошли в наступление с двух сторон лагеря кыргызов, что располагался на три чакырыма восточнее врагов. Доложили, что едут жайсаны в основном на мулах и быках. Они опасались, что войско с севера более страшно, чем войско, которое двигалось с южной стороны. Семетей решил сам возглавить войско ногойцев, которое должно было встретить более страшные силы кангайцев. На южную сторону отправил во главе с Сарыканом объединенное войско аргынов и эштеков.

Семетей поехал в сопровождении Бакая авы, братьев Кюлчоро и Канчоро и нескольких аскеров впереди войска. Со стороны кангайцев слышались душераздирающие крики и визг, сопровождавшиеся барабанным боем и игрой сурнаев и кернаев, будто войско вступало на торжественное пиршество через сражение с бурутами. Дикие вопли жайсанов из племени сазаншон устрашали даже повидавших множество войн аскеров. Войска остановились, когда расстояние между ними достигло одного полета стрелы. Как только увидел Дынша Семетея, он ударил своей палицей о большой камень величиной с юрты-жулемейки, и тот превратился в песок. Такой удар всегда страшил противников, помогал снизить дух неприятеля, чтобы облегчить победу. С вражеской стороны выехал на поединок великан Маданша на шустром быке. Выехал он так стремительно, что бык в прыжках подлетал над землей.

– Я начну истреблять бурутов! – закричал он. – И это большой праздник для меня.

Когда он выкрикивал это, его бык одной ногой бил по земле и отбрасывал назад комья. Мотал хвостом. Казалось, что больше всех на бурутов злится бык под великаном Маданшей. За ним выехало войско поддержки числом в тысячу жайсанов на мулах. Семетей, не говоря никому ни слова, выдвинулся вперед на Тайбууруле. Всем было понятно, что он решил сам выйти на поединок. Маданша сразу же помчался на своем быке к Семетею с длинным копьем в руке. Семетей не стал погонять Тайбуурула навстречу Маданше. Он ожидал его подлета, чтобы рвануться в сторону от быка, нацелившегося головой в живот скакуна. Маданша с разбега ударил копьем по груди Семетея, где тот прикрывался щитом. Одновременно с его ударом Семетей ударил по древку мечом, переломив копье на части. Но удар Маданши был настолько сильным, что Семетей еле удержался в седле. Маданша пролетел рядом на своем быке. Семетей ударил пятками по бокам Тайбуурула, чтобы тот помчался к Маданше, уже развернувшему своего быка. Удар Семетея пришелся по груди Маданши, который был в непробиваемой боевой одежде. Копье Семетея согнулось калачом, заставив Тайбуурула вздыбиться, погасив силу разбега. Маданша не шевельнулся от удара и сумел порубить копье Семетея топором в щепки. Наблюдавший за сражением богатырей со стороны старец Бакай кинул Семетею другое копье, чтобы тот смог продолжить поединок с дикарем на копьях. Несмотря на приличное расстояние, копье оказалось в руке богатыря, будто перекатилось из рук в руки. Богатыри снова приготовились к схватке на копьях. Семетей на этот раз погнал Тайбуурула ударом булдурсуна по крупу. Скакун набрал большую скорость, будто камнем полетел из салмоора. Удар! Копье начало изгибаться, но быстро выпрямилось оттого, что Маданша упал на круп быка. Тайбуурул пролетел дальше. Стрелой подлетел старец Бакай к Маданше на своем Кекчолоке, и его конь с разбега ударил грудью быка противника, на котором еще валялось тело хозяина, не пришедшего в себя. Бык свалился на бок, прижав к земле одну ногу Маданши, у которого свалился шлем с головы, обнажая толстую его шею. Мгновенье, и сабля Наркескен Семетея впилась в шею Маданши, отсекая голову от огромного туловища. Как только Маданша упал на круп быка от удара копья Семетея, войско поддержки пошло его отбивать от дальнейших нападений. Наступление встретила гурьба аскеров во главе с Канчоро и Кюлчоро, которые погубили множество великанов из числа сазаншон. Руководил войском поддержки сам хан сазаншонов Дынша, который пришел в ярость от гибели богатыря Маданши. На своем огромном муле он напал на Семетея с пикой огромной длины. Семетей сумел отбить пику, что позволило Дынше проскочить рядом с богатырем бурутов.

– Нападайте на него! – прокричал Дынша.

Сотни жайсанов из племени сазаншон рванулись на мулах в сторону Семетея, который начал отбиваться, нанося смертельные удары всем, кто пытался напасть. Вскоре ряды нападающих жайсанов стремительно поредели, что позволило Семетею оглядеться по сторонам и определить, где находится хан сазаншонов Дынша. Он выхватил из рук Бакая копье и помчался в сторону Дынши. За ним неотступно летел на Кекчолоке старец Бакай, который всегда поддерживал Семетея. Тайбуурул набрал необходимую силу разбега, чтобы ударить копьем любого врага. Семетей чувствовал время удара. Вот он, Дынша. Удар копьем пришелся по груди богатыря. Дынша свалился с огромного мула. Слетел с его головы защитный шлем, обнажая голову, в которую впилась сабля Бакая Ойкума. Откуда не возьмись, Кюлчоро в это время ударил Дыншу пикой под мышку, пробив сердце хана чудовищ. Войско поддержки сазаншонов не смогло помешать богатырям бурутов сразить их бессменного хана, который заставлял трепетать даже самого Конурбая.

– Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!

Уран кыргызов пронесся по всей долине. Войско бурутов под началом Канчоро поехало в наступление к долине Уч-Кошой. Войско бурутов, как лавина, сметало все с пути, несмотря на мощное сопротивление жайсанов из племени сазаншон. Через некоторое время противник был подавлен из-за отсутствия богатырей, которые могли быть движущими силами в этой войне. Жайсаны упали духом после гибели Маданши и Дынши. Войско сазаншонов после наступления бурутов побежало в сторону долины Уч-Кошой. Войско ногойцев во главе с Ормонбеком и Байтайлаком погнались за кангайцами. Семетей и Бакай в сопровождении двух чоро, Кюлчоро и Канчоро, и нескольких аскеров повернули коней в южную сторону земель Таласа.

* * *

Войско эштеков и аргынов во главе с Сарыканом приблизились к войску кангайцев, возглавляемому Конурбаем. Сарыкана сопровождали сам старец эр Жамгырчы, который решил показать пример молодежи своей бесстрашностью. Кроме него рядом были их сыновья Калык и Шайымбет. Семетей озадачил Сарыкана, что войско должно выстоять против наступления кангайцев и ни в коем случае не идти на встречное сражение. Нужно было дожидаться Семетея либо вестей от него, если появится возможность напасть на врага.

Оба войска остановились напротив друг друга на расстоянии чуть меньше, чем в полчакырыма. Конурбай знал, что другое войско бурутов во главе с Семетеем встречает с севера жайсанов племени сазаншон. Он не торопился сразиться, чтобы быстрее закончить войну с бурутами, он очень хотел услышать вести от хана сазаншонов Дынши о победе над Семетеем. Отсутствие Семетея на предстоящем сражении вдохновило его устроить поединок с кем-то из бурутов. У него чесались руки, он должен был одержать победу на поединке, чтобы показать своему народу и всем богатырям, что не жалеет себя ради чести и славы своего народа. Он выскочил на скакуне Алгаре на поляну, что находилась между войсками, требуя выхода богатыря бурутов на поединок. За ним выдвинулась гурьба из десятка жайсанов во главе с Акыяром для поддержки Конурбая в случае, если удар противника повергнет его. Это он придумал создать ватагу поддержки и ввел ее в дело после неудачного завершения поединка с Семетеем еще в кангайских землях.

– Выходи, бурут, на поединок! – закричал Конурбай что есть мочи. – Или сдавайся!

Сарыкан посмотрел на Шайымбета в надежде, что тот примет вызов Конурбая. Шайымбет молча отвернулся от взгляда Сарыкана, показывая несостоятельность его надежды. Эр Жамгырчы понял состояние Сарыкана.

– Я выйду на поединок! – Жамгырчы высунулся вперед.

– Отец, что ты делаешь? – забеспокоился Шайымбет.

– Тряхну стариной, – спокойно ответил Жамгырчы.

Он всегда держал при себе ватагу из шестидесяти джигитов для разных работ. А сегодня все они находились в войсковых рядах аскерами. Он ударил плеткой в свой доолбас, по звуку которого быстро собрались десятки джигитов и начали готовить его к поединку. В первую очередь они привели в порядок скакуна, прочесав гриву и хвост. Сняли с Жамгырчы красиво сидящий на теле теплый кементай и надели непробиваемый олпок – безрукавку. На пояс повесили секиру и саблю, а в руки подали копье и палицу. С почестями посадили Жамгырчы на седло скакуна Аккокула, который уже полвека прослужил ему достойно.

Эр Жамгырчы тоже выехал на поляну на гарцующем скакуне, при поддержке войска эштеков и аргынов.

– Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!! – возносился уран кыргызов в землях Таласа.

Противники подъехали поближе и посмотрели друг другу в глаза. «Откуда ты взялся?» – спрашивали глаза Конурбая. «Ах, это ты, калча Конурбай», – смеялись глаза эр Жамгырчы. Повернули коней на исходные места, откуда должны были поскакать друг на друга. Вот они прибыли каждый на свое место и погнали скакунов, которые помчались стрелой навстречу друг к другу. От сильного удара копья превратились в щепки. Эр Жамгырчы проскакал на своем Аккокуле мимо Конурбая, который свалился на круп Алгары. «Эх, дурная голова», – подумал Жамгырчы из-за того, что не смог воспользоваться удобным случаем. Проскакав рядом с Конурбаем, он мог еще ударить саблей или палицей по телу беспомощно болтавшегося на крупе коня калчи. Он резко повернул скакуна Аккокула, чтобы исправить ошибку с помощью палицы. В это время гурьба жайсанов успела окружить Конурбая, и Акыяр стал поправлять посадку Конурбая на Алгаре. Остальные жайсаны числом в десяток человек напали на Жамгырчы, стреляя из луков одновременно. От нападения двух, трех человек он смог бы отразить стрелы. Ему в разные части тела впилось несколько стрел. Жамгырчы начал падать с коня. Конурбай шепнул Акыяру, показывая на Жамгырчы:

– Отруби ему голову.

Акыяр примчался к Жамгырчы, который уже упал с коня. Акыяр спешился и схватил левой рукой его голову, чтобы отрубить. В это время несколько аскеров во главе с Калыком примчались, чтобы отбить Жамгырчы из рук неприятеля. Но их отбросила назад гурьба жайсанов поддержки Конурбая.

Акыяр потряс голову Жамгырчы, который открыл глаза, и они невольно посмотрели друг на друга. Жамгырчы узнал Акыяра.

– Мураапы, – прошептал Жамгырчы, улыбаясь.

Акыяр вздрогнул. Когда-то в детстве он часто слышал это имя. Он вспомнил, что так люди обращались к нему самому. А кто мог узнать его спустя несколько десятков лет? Только родные. Он вспомнил, что его взял мальчиком на воспитание Эштек, родной брат убитого калмыками отца.

– Жамгырчы ава, это вы?!

Старец не смог кивнуть головой. Он закрыл глаза, чтобы подтвердить свое имя. Акыяр понял того, кто сейчас истекал кровью. Он всю свою жизнь помнил эти добрые глаза Жамгырчы авы, лежавшего теперь перед ним беспомощным. Акыяр взял его голову в объятия и прижал к своей груди, как самого дорогого человека. От нестерпимой боли Жамгырчы со стоном попросил:

– Мураапы, родной мой, убей меня, – у него в глазах стоял ужас, от которого испугался и сам Акыяр.

Одним ударом сабли Акыяр отрубил голову двоюродному старшему брату. Он левой рукой схватил голову брата за волосы, поднял высоко над головой и повернулся к Конурбаю.

– Аа-а-а-а!!! – страшный вопль Акыяра разнесся на всей земле Таласа.

Из его глаз ручьями потекли слезы обиды на судьбу. В это время прискакал к полю битвы Семетей со своими братьями Канчоро и Кюлчоро. Они стали свидетелями смерти аксакала Жамгырчы.

– Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!

Сарыкан вознес уран кыргызов и стремительно повел свое войско на кангайцев. Семетей и его чоро во главе с Бакаем присоединились к наступлению эштеков и аргынов. Кангайское войско не смогло удержать оборону. Она поплыла в бессилии. Буруты порушили все ряды войскового строя кангайцев, которые постепенно стали обращаться в бегство. Враг был повержен и бежал из земель Таласа. Сам Конурбай с Акыяром и Жеежелдетом преградили путь отхода жайсанов от битвы с бурутами.

Конурбай кричал убегавшим жайсанам:

– Трусы! Предатели! Остановитесь!

Никто его не хотел слушать. Убегали кучками и поодиночке. Конурбай взбесился, видя состояние своих воинов. Он спешился и поймал одного убегающего за шиворот.

– Стой! – закричал он жайсану.

Жайсан посмотрел ему в лицо.

– Вернись обратно! Сражайся с бурутами! – кричал Конурбай ему.

– Сам сражайся! – жайсан, видимо, не понял, с кем разговаривает.

Конурбай замахнулся саблей и снес ему голову. Ему пришлось снести с плеч еще несколько голов убегающих от бурутов жайсанов. Через некоторое время бегущие с поля боя кангайцы исчезли. Конурбай увидел впереди только бурутов, которые стремительно мчались к нему, чтобы заарканить. Он вздрогнул от страха и повернул своего скакуна Алгару в сторону перевала Котермо…

* * *

Конурбай со своей охраной во главе с Жеежелдетом поспешно обогнали всех бежавших жайсанов и доехали первыми до земель Сары-Озен, чтобы остановить там войско и разбить лагерь. Побитые, раненые и измученные жайсаны кангайского войска стали прибывать за ними на ночлег. Люди охраны Жеежелдета возвели походный шатер для Конурбая, чтобы он мог принять к себе знать, глав племен и родов и уцелевших жайсанбашы. Люди прибывали в лагерь всю ночь. Часть охранников распределяла прибывавших, куда кому идти в темную ночь, показывала дорогу или направление. Они же по поручению Жеежелдета предупреждали всех знатных, кто должен прийти на совещание у великого калчи Конурбая в полдень следующего дня…

В полдень в шатер Конурбая первым пришел Чандаяк, который приехал самым последним из Таласа. За ним зашли Шыйка, Туушанг и Жеежелдет. Через некоторое время появился Акыяр.

– А где остальные?! – спросил Конурбай с яростью.

– Охрана сказала, что пока нет Шуйкучу и Бороодоя, – ответил Жеежелдет. – Они еще не приехали из Таласа.

– Из-за чего мы с вами здесь оказались?! – закричал Конурбай. – Почему мы не в Таласе?!

Нечего было всем говорить, и так было все ясно. Не смогли рассчитать свои силы.

– И куда собрались бежать?! – продолжил Конурбай. – До Чет-Бейджина? С каким лицом прибежите домой? Дома вас ждут с золотом, с серебром и несметным богатством.

Все знали, что каждого ждут дома с богатством, но оно свободно не лежит на земле, чтобы подобрать и приехать домой. Приходится отдавать жизни, много жизней, чтобы добраться до него. Где сегодня старец Бороончу, богатырша Оронгу, вчерашние богатыри Маданша, хан Дынша? И многие другие богатыри и жайсаны. Все покинули этот мир ради богатства. Долго спорили знатоки, что делать. Наконец решили устроить отдых для всех воинов на неопределенное время, чтобы зализать раны и восстановить силы. Они предполагали, что буруты погонятся за ними. Предупредили всех: дальше не шагу. Озадачены были все жайсанбашы, как устроить оборону, когда будут наступать буруты со стороны перевала Котермо и других перевалов.

– Нужно вытянуть наши лагеря и расположить части войска вилами, – утверждал Чандаяк. – Чтобы вести с бурутами «собачий бой». Нельзя жайсанам скапливаться на одном месте.

– Наша задача, – заговорил Конурбай, – выловить всех богатырей бурутов, которые сражаются с умением и отвагой, чтобы лишить их войско основных сил.

– Каким образом? – спросил один из калдаев.

– Постарайтесь завлечь их в ловушку, – ответил Конурбай, – где в засаде ждут наши силачи.

Назначили силачей, которые устроят засады врагам, когда малые силы кангайцев или некоторые богатыри будут отступать от сражения в определенных направлениях. Главами засад названы были силачи Орок, помощник Жеежелдета, и Майтаман, двоюродной брат погибшего Тюктамана по линии матери из племени сазаншон.

* * *

Бакай решил, что за бежавшим врагом устроить погоню сможет и сам Сарыкан во главе всего объединенного войска кыргызов. К нему в помощники дали Байтайлака и Калыка. Сам Бакай, Семетей и двое чоро с Шайымбетом должны были с почестями предать земле останки уважаемого всеми кыргызами хана Жамгырчы.

– Эсил кайран, хан ата-а! Пусть земля станет пухом для тебя!

Многие аскеры и воины эштеков во главе с Бакаем, вся родня и семейство Манаса во главе с Семетеем с громким плачем и болью в сердцах проводили в последний путь смелого хана, который сопровождал Манаса с берегов Енисея до земель Ала-Тоо. После похорон Шайымбет подошел к Семетею.

– Вот, Семетей, похоронили отца, – Шайымбет опустил голову, чтобы скрыть выступившие из глаз слезы.

– Прими мое соболезнование, – сказал Семетей. – Мужайся.

Он взял руку Шайымбета и крепко пожал.

– Он был примером для меня во всем, – сказал Шайымбет. – Теперь останутся одни воспоминания о нем.