Текст книги "Люди и боги. III книга научно-фантастического романа «Когда пришли боги»"

Ила задумчиво произнёс:

– Дикие люди вокруг нас. Вероятность случайной встречи с ними достаточно велика. Теперь нам надо быть особенно осторожными.

Отныне было решено передвигаться более скрытно, а на привале и во время ночлега, отряжать одного из путешественников в дозор. Предосторожности будут соблюдаться до тех пор, пока путешественники не оторвутся от дикого потока, и не выйдут на свой прежний маршрут.

Честь стать первым часовым, на время ночного отдыха группы, выпала на долю осторожного и ответственного Тара. Солнце уже давно спряталось за спиной у леса. Сгущались сумерки. Путешественники устроились на ночлег. Их приютил роскошный куст, надёжно укрыв от посторонних глаз.

Тар повёл чутким ухом, прислушиваясь к звукам засыпающего леса. Ничего подозрительного. Охотник присел на поваленное дерево, рядом с обширным кустом, в сени которого прикорнули путешественники. Монотонные, ночные шумы убаюкивали. Он на мгновенье смежил веки. Тело мигом обмякло. В сладостном полузабытьи охотник услышал, как за его спиной, неожиданно, хрустнула ветка. Но Тора привёл в чувство не столько подозрительный звук, сколько запах. Незнакомый и тяжёлый. Охотник встрепенулся. Он резко повернул голову назад, в сторону подозрительного звука. Но было уже поздно…

Глава 5. Алкмена

Чар сидел на мраморном крыльце своей просторной пещеры. Прислонившись спиной к мраморной колонне, он грелся на солнце. Каннелюры трепетали под лучами солнца и казались живыми.

Перед взором Чара искрилась широкая, круглая река. По велению богов, «жуки» вымостили её берега ровными белыми камнями. Вдоль берега стояли пещеры людей. Их было столько много, что и не сосчитать. Да Чар и не пытался этого делать. Он радовался, что у каждого его соплеменника была своя, личная пещера. А были ещё и незаселённые. И все у реки. Все рядом со становищем богов. Ни одному соплеменнику не обидно.

Хорошо!

С тех пор, как Чар пришёл в становище небожителей, прошло много вёсен. Каждая новая весна добавляла ему морщин и делала немощным его тело. Все меньше оставалось тех, кого он привёл. Они, один за другим, уходили к предкам. Вождь лишь вздыхал, да качал головой. Люди совсем стали забывать, что он был вождём. Как забыли они и о титуле его друга – хромоногого Кру. Хотя бывших вождей, как известно, не бывает.

Теперь у них были другие вожди – небожители. Вождей много. Их трудно сосчитать. Но есть у них и главный вождь. Его зовут Зевс. Правда, он добр и на вождя совсем не похож. Вождя все должны бояться. А его, если говорить серьёзно, то никто не боится. Так, побаиваются немного, и то ради приличия. А всё потому, что не карает. Даже смешно!

Небожители придумали для людей много дел. Дел было даже больше, чем людей. Поэтому все люди были при делах.

Продолжали они заниматься и охотой тоже. Но, мало. Да и охотники пошли не те, что раньше. Боги вооружили их кривыми палками и прямыми лёгкими копьями с белыми наконечниками. Охотники нынче за добычей не гонялись. Добычу настигали совсем мелкие копья, пущенные кривыми палками. Быстра косуля, но маленькое копьё ещё быстрее!

Чар лишь качал головой. В его время были другие охотники. Они бегали, как косуля и столько, сколько косуля. А по-другому как? А по-другому никак. Уйдёт косуля, умрёт охотник. От голода.

А теперь что? Теперь всё просто. Охотник стоит, а косуля бежит. Охотник пускает маленькое копьё и косуля падает. Охотник подходит и берёт добычу.

Хорошо!

Вот только охотники, не как раньше. Совсем другие стали. Слабые. Ленивые. Бегать не хотят.

Чар снова качал головой и кряхтел. Он мог бы рассказать про настоящую охоту, да некому. Молодые охотники не слушали. А если кто и слушал, то из жалости. Его советы устарели. Другие сейчас времена пришли. Цивилизация на дворе!

Хотя самому вождю, в целом, жилось хорошо. Ничего не скажешь. В его пещере было всё, что нужно. Даже было то, что не нужно.

Вот взять хотя бы эти шары с живыми картинками. Стоит вождю только переступить порог, а шар тут как тут. Выплывает из потолка и начинает гнать картинки, которые можно увидеть на улице. А если показывает другие картинки, то вождю становится скучно. Он их не понимал.

А ещё шар разговаривал. И на языке небожителей, и на человеческом языке тоже. О языке небожителе Чар квалифицированно судить не мог, а вот человеческий, по его мнению, был никакой. Так могли говорить только женщины, а не настоящие охотники!

Шар, по началу, забавлял вождя, а потом надоел. Поэтому заходя в пещеру, Чар сразу нажимал на красный сучок, что у входа. Тогда шар не появлялся, и вождь мог спокойно полежать в тишине, на широком ложе.

На всевозможных «жуков», снующих по пещере, он уже давно не обращал никакого внимания.

Некоторое смягчение зуда от потребности поделиться жизненным опытом, он получал от визитов своего коллеги по руководящей работе, хромого Кру. Тогда они степенно усаживались на крыльце, подпирая спиной мраморные колонны, и начинали беседу. Неспешно, со знанием дела начинали. Вспоминали былое. Сначала говорил один. Говорил долго, пока не уставал. А другой благодарно слушал и согласно кивал головой. Потом они менялись ролями. Начинал говорить другой. Общались на сугубо охотничьем языке, и оба были довольны.

Они никогда друг другу не надоедали, хотя встречались регулярно.

Почему не надоедали друг другу? Неужели они так много знали? Отнюдь. Фокус заключался в том, что вожди, вскоре, забывали то, о чём ранее вели речь. Поэтому встречи были всегда новые, а разговоры всегда старые. Хорошо, что они ещё узнавали друг друга, а то пришлось бы при каждой встрече знакомиться.

В пещере, вместе с Чаром жила его дочь, Алкмена. Женщина стареющего вождя, Авела ушла в мир теней, когда Алкмена была ещё подростком. Чар остался с Алкменой. Благо, они уже тогда жили в становище богов, и у маститого вождя была персональная, благоустроенная пещера с кучей обслуживающих «жуков».

Алкмена сильно привязалась к своему отцу. А он отвечал взаимностью, оберегая и лелея её. На его глазах дочь выросла и расцвела. И как расцвела! Красотой своей она могла свободно соперничать даже с теми, кто спустился с небес. Сколько не присматривался вождь к девушкам из окрестных пещер, равных ей по красоте, не увидел. В связи с чем, сильно гордился.

А ещё она была доброй и умной. По этой причине вождь не мог нарадоваться на свою дочь!

Может, такой её сделала богиня Гера? Ведь боги всё могут! Дело в том, что Алкмену и других девушек Гера учила всяким премудростям, совсем не постижимым для старого вождя. Ведь он был специалистом в сфере управления и охоты, а не в области иероглифов и других закорючек.

Знания дочь вождя хватала на лету. Как-то раз она радостно сообщила отцу:

– Знаешь, я уже смогу написать на песке, или нацарапать на камне целое слово. И не одно.

Вождь озадаченно почесал затылок.

– Что такое «нацарапать», я знаю. А что такое «написать» – нет.

Недоверчиво покряхтел:

– Я не понимаю, как это можно нацарапать слово?

Уверенно продолжил:

– Его можно сказать, выкрикнуть, прорычать, прошептать, и, даже, дать. А чтоб нацарапать? Такого никогда не слышал.

Усмехнулся.

– Спроси у всякого охотника. Он скажет тебе то же, что и я.

Алкмена лишь рассмеялась в ответ:

– Всё просто, отец. Я тебе сейчас объясню!

Чар покачал головой.

– Не стоит, дочь. В нашей семье довольно одного мудреца.

После этого случая, ещё много раз солнце поднималось в небо и опускалось обратно.

И вот однажды Алкмена вернулась в пещеру иной. Она глядела на отца, но не видела его. Не прикоснулась к вкусной еде, которой угостил «жук». Сидела камнем и неотрывно смотрела на круглый остров. Солнце утонуло в большой воде, а она сидела. Ночь пришла, а она сидела.

Чар по-началу испугался: не заболела ли она? Потом успокоился. Так бывает всегда, когда приходит пора любви. Так было с Авелой, матерью Алкмены, когда она смотрела на него, на могучего вождя Чара! И у неё были такие же глаза, какие сейчас у Алкмены. Бездонные, как две пропасти и слепые. Видно, дочь влюбилась… Бедняжка!

Чар и радовался и печалился. Ожидались большие перемены.

Кто он, её избранник?

Напрасно думал седовласый вождь, что это кто-то из молодых охотников. Совсем нет. Охотники не интересовали Алкмену.

Это был тот, о ком Чар, и помыслить не мог.

Избранником её дочери был сам Зевс! Вождь небожителей и людей! Чар получил настоящий шок! Как на охоте, когда над тобой зависает разъярённый медведь, а помощи ждать неоткуда!

Как это случилось?

Виноват был случай. Алкмена и её подруги упорно выводили иероглифы, когда в учебную пещеру кто-то вошёл. Усердные ученицы оторвали глаза от предмета занятий и посмотрели на посетителя. Посмотрели и, от великой неожиданности, чуть не уронили свои кисти.

В пещере, рядом с их наставницей, благородной и величественной Герой, стоял сам Зевс!

Ученицы дружно встали и склонили голову, приветствуя высокого гостя.

Алкмена, дрожа от страха, осмелилась поднять глаза на вождя небожителей. Ведь она никогда его не видела так близко.

А теперь, вот увидела! О! Лучше бы вовсе не смотрела в его сторону!

Его неземная красота и стать сразу же околдовали несчастную Алкмену!

Зевс медленно прошёлся по рядам, чтобы оценить старания учениц своей царственной супруги.

Не задерживался нигде.

Подошёл к трепетавшей дочери вождя. Остановился. От великого смущения та не поднимала глаз своих. Ей показалось, что небожитель стоит рядом с ней уже целую вечность!

Наконец, она пересилила себя и посмотрела на него. Нечаянно встретилась с его взглядом. Утонула в синем океане его глаз. Смутилась ещё больше. Опустила взгляд. Замерла, не дыша.

Зевс, молчавший до этого, спросил:

– Скажи, как зовут тебя?

Ей показалось, что голос его похож и на говор хрустального ручья, и на шелест листвы, и на тихий рокот волн, набегающих на песок. Она осмелилась ещё раз поднять свои глаза.

Едва выдохнула.

– Алкмена…

Зевс переспросил:

– Алкмена?

Она ещё раз посмотрела на него. Уже не так робко.

– Да.

Небожитель похвалил её:

– Алкмена, ты старательная ученица. Иероглифы написала искуснее своих подруг. Хвалю.

Улыбнулся.

– Да и сама ты хороша! Очень хороша!

Повернулся и пошёл к Гере. Что-то тихо сказал ей и, чуть наклонив свою гривастую голову, покинул учебную пещеру.

Остановившееся было сердце Алкмены, забилось вновь. Случилось чудо: её похвалил сам Зевс! Бывает же такое на свете…

Теперь все её мысли, в свободное от иероглифов время, кружились, как стайка робких птичек, вокруг смутной мечты о нём.

Позже, подобное мятущееся состояние души проникновенно описал один великий поэт. И описал он его, для вящей убедительности, высоким слогом.

Там тоже простая и очень наивная девушка увидела однажды одного небожителя, но не с Марса, а из Петербурга. Увидела и заболела навязчивым, и очень сердечным томлением. Осмелилась даже робко открыть ему своё трепетное сердце.

И что получила в ответ? Одно разочарование!

Её хрупкое чувство к нему, небожитель высокомерно отверг. Так было по началу. Но позже капризной судьбе стало угодно, чтобы он сам изведал к ней те же чувства, какие некогда она испытывала к нему. Теперь его сердечные притязания уже отвергла она.

Грустная история…

Она, конечно, могла закончиться по-другому, но так бывает только в фильмах известной киностудии, да в сказках.

Может, Алкмене повезёт больше? Возможно, небожитель с Марса и небожитель из Петербурга, это не одно и то же?

Хотя… мужчины все одинаковы.

Бедная Алкмена!

И даже тогда, когда она усердно выводила иероглифы, то вместо символа, сам собой начинал рисоваться профиль небесного сердцееда. Вернее, пока только карикатура. Она не хотела, а он рисовался.

Удивлённая наставница терпеливо объясняла ученице, что такого иероглифа в природе не существует. Та виновато кивала головой и снова рисовала то же самое.

Знала бы величественная Гера, чей профиль маскируется под иероглиф, то поговорила бы со своей дерзкой воспитанницей по-другому.

А Алкмена ждала, когда Зевс посетит их учебную пещеру ещё раз. Напрасно ждала. Зевс не появлялся.

Они успели нарисовать уже много раз по многу иероглифов, а его всё не было.

Может, забить его? Пыталась. Не получалось!

Видно, ещё со времён бедной дочери вождя Чара вошло в жизнь выражение утверждающее, что женщина любит ушами. Сделал небожитель красивой девушке комплимент, она и растаяла. Стала после этого делать далеко идущие выводы. Раз он так сказал, значит она, действительно, хороша.

А дальше, больше.

Если он так сказал, то, наверное, и сам неровно дышит.

После окончания очередной иероглифической пытки, Алкмена убегала к большой воде. Там, на берегу пустынно и тихо. Нет подружек с их легкомысленной болтовнёй. Нет ворчливого Чара, которого занимала только охота. И вообще нет ничего, кроме её мечты. Там лишь синяя вода до самого края земли. Синяя, как глаза небожителя. Она смотрела на воду и робко мечтала о нём. Она любовалась набегающими волнами и рисовала на мокром песке свой любимый иероглиф.

Профиль Зевса ей удавался всё лучше и точнее. Алкмена так увлеклась своим творчеством, что забыла обо всём на свете.

Неожиданно над ней и её рисунком нависла тень.

Красавица вздрогнула.

Как здесь не вспомнить историю с Архимедом. Третья Пуническая война. Пылающие Сиракузы. Рукопашные схватки на улицах города. Учёный сидит на песке и чертит геометрические построения. Вокруг идёт бой, а он ничего не замечает. Он увлечён научной идеей.

Вдруг на его чертёж падает тень римского воина с занесённым мечом. Гениальный старец лишь успевает сказать невежественному солдату:

– Не трогай моего чертежа…

Только вот финал с тенью, упавшей на песок с чертежом Алкмены, к счастью, был другим.

Тень наклонилась, и профиль её головы совместился с профилем, начертанным на песке.

Они полностью совпали!

Дочь вождя подняла голову, но не испугалась, а улыбнулась. В ответ улыбнулся и тот, чья тень стлалась на песке.

Даже богам ничто человеческое не чуждо! Красота земной женщины – великая сила. Она даже богов заставляет спускаться с небес на землю…

Сына Алкмены нарекли Гераклом. Имя младенцу дал сам Зевс…

Появлению Геракла радовались все, кроме Геры. Величественная супруга царя богов отнеслась к флирту своего супруга неоднозначно, но вида не подала…

Зевс внутренне был весьма горд, хотя внешне хранил олимпийское спокойствие. Почему он вёл себя так сдержанно? А потому, что вождю небожителей было не к лицу выражать свои чувства так же откровенно, как это делал простой смертный. Не позволял статус. Хотя душа его светилась от счастья: у него родился потомок! Очередной. И это прекрасно! Он воспитает Геракла, как настоящего атланта.

Хотя, где-то в глубине души, верховный, но шаловливый небожитель на этом достижении останавливаться не собирался. Что впрочем и подтвердили многочисленные и правдивые мифы.

Алкмена пребывала на седьмом небе от счастья. О большем она и не мечтала: неё родился сын. И отец его, не кто-нибудь, а сам повелитель богов и людей, Зевс!

Пробудившийся могучий материнский инстинкт обрушил всю свою бескрайнюю любовь на маленькое существо.

Вектор её сердечных предпочтений отныне навсегда поменял своё направление. Конечно она, по-прежнему, любила небожителя, но сына любила больше.

Радовались рождению брата быстроногие и золотокудрые Аполлон, Артемида и Атлант. Они часто прибегали в пещеру Алкмены, чтобы полюбоваться маленьким Гераклом. А когда тот немного подрос, то стали мастерить для него разные, забавные игрушки. Обещали, когда он подрастёт, научить его стрельбе из лука и другим занимательным играм.

Проснулись родственные чувства и у старого вождя. Он никогда особенно не задумывался, сколько у него детей и внуков. За свою долгую и бурную жизнь вождя, он славно потрудился на этом поприще. Жаль, что в пещерное время не существовало официальных контор, и некому было фиксировать его потомство. По этой причине, близких родственников у него как бы и не было, а потому гости посещали его пещеру редко, и ему не с кем было поговорить об охоте.

И тут такое счастье!

В его пещере, нежданно-негаданно, появился маленький охотник, который будет называть его дедом!

И это хорошо! Очень хорошо!

Вот он уж точно станет слушать рассказы об охоте. Потому, что ему будет некуда деваться. Хотя бы на первых порах. И при этой мысли, скупая солёная капля умиления тотчас выдавилась из его глаза, медленно поползла вниз, и зависла на кончике крупного носа.

Радовался за своего друга и его коллега по руководящей работе, хромоногий Кру. Как только он приходил, то первым делом хлопал своей сухой рукой по грузному плечу Чара и проникновенно говорил:

– Хорошо! Охотник растёт!

На что Чар радостно отвечал:

– Растёт! Ещё как растёт!

Хромоногий Кру тоже ждал того момента, когда можно будет осчастливить маленького Геракла рассказами об охоте.

Не собирался скрывать своё великое удовлетворение и Асклепий. Он радовался тому обстоятельству, что человеческая порода улучшается, и не абы как, а в режиме онлайн. Ведь местные обитатели, если говорить правду, пока особо не блистали ни умом, ни внешностью. Хотя, среди них попадались иногда такие индивиды, которых природа не обидела. Особенно это относилось к особам прекрасного пола.

Теперь процесс запущен, и его не остановить. Забрезжила надежда, что когда-нибудь люди сравняются с небожителями, и по умственным способностям, и по красоте. Станут высокими, стройными и сильными. Не будут смотреть только в землю, а гордо поднимут голову и увидят звёзды!

Тихо досадовала лишь Гера. Для излияния её неудовольствия, Зевс, как объект, не подходил. Царь, как известно, вне подозрений. Так было тогда, так будет и присно.

Тогда остаётся кто? Конечно же коварная ученица!

И здесь, как назло, случилась неувязка. Для её соперницы иероглифические занятия завершились с момента появления маленького Геракла. И похоже навсегда. У неё сейчас другая забота. Более важная. Ясно, что в учебную аудиторию она больше не придёт. Рычагов давления на строптивую ученицу, на официальном поле, у уязвлённой богини не осталось. А жаль!

Спускаться же с небес для выяснения отношений, непосредственно в жилище удачливой соперницы, совсем не царское дело. Много чести!

Оставалось одно: затаить обиду и ждать удобного случая.

И этот случай пришёл.

Однажды Гера увидела, как её соперница носится с сачком наперевес по лужайке, перед собственными апартаментами и ловит разноцветных бабочек. Благо, здесь их было тьма тьмущая. Самых разных размеров и окрасок. Алкмена собирала коллекцию. Идею с бабочками она подсмотрела у богини Нейт. Идея с засушенными бабочками ей понравилась. Она пожелала украсить этим богатством свою опочивальню.

При виде соперницы, в величественную голову Геры пришла мелкая, но мстительная идея. Богиня внушила Алкмене незатейливую мысль о том, что вождь Чар сорвал со стены всю её коллекцию и с глубоким удовлетворением топчет её ногами.

Вообще то кодекс чести запрещал атлантам вторгаться в чужой внутренний мир. И следование предписаниям этого кодекса относилось не только к мужчинам. Однако представительницы прекрасной половины небожителей, не отказывали себе в удовольствии иногда преступать это табу.

Бедная Алкмена! То потрясение, которое она пережила в момент внушения, можно было сравнить разве что с переживаниями охотника, у которого прямо из-под носа убежала молодая косуля. Дочь вождя с ужасом представила, как Чар неуклюже топчется по её хрупкому творению. Она пребывала в шоке, поскольку не понаслышке имела представление о размере его растоптанной стопы.

Надо бежать! Надо скорее лететь в пещеру! Может, удастся ещё что-то спасти!

И Алкмена припустила, не замечая препятствий. Чтобы быстрее бежать, она вообразила себя молодой коровой, которую преследует лютый овод величиной с охотничий кулак.

Гера сурово усмехнулась: местью своей, глядя на неадекватное поведение несчастной соперницы, она была удовлетворена…

Алкмена ворвалась в пещеру, как метеор. Тревожно оглянулась. Вокруг всё чинно. Никакого погрома не видно.

Геракл умиротворённо рос в колыбели.

Мнимый виновник переполоха, Чар мирно сидел на крыльце, прислонившись широкой спиной к колонне. Он, то ли спал, то ли бдел, но никак не попирал своей мятежной стопой её драгоценную коллекцию высушенных бабочек. Если он спал, то ему снились сны об охоте. Если он бодрствовал, то вспоминал тоже об охоте. На кончике его солидного носа миролюбиво сверкала одинокая капля.

Дочь вождя тихо рассмеялась, окончательно стряхивая с себя химеру стресса. Успокоилась. Ударила кулачком по лбу, выражая сим жестом своё отношение к собственным умственным способностям. Непринуждённо хихикнула, и снова убежала на охоту за бабочками.

А маленький Геракл, лёжа в колыбели, не прекращал своего роста.

Он возлежал на просторном ложе и пристально смотрел в высокий потолок пещеры. Только было не понятно, то ли он следил за мухой, то ли размышлял. Окончательно активизироваться ему мешали остатки сна.

В это время в его спальню заползла змея. Видно, Алкмена, убегая на лужайку, забыла второпях прикрыть дверь.

Пресмыкающееся быстро сориентировалось и деловито поползло к колыбели. Змею привлекло парное тепло, разморенного негой, будущего героя. Ложе было низким, и чешуйчатая тварь проворно заползла в колыбель. Холодная и скользкая. И не просто заползла, а вознамерилась погреться.

Прильнув к телу благородного сына Зевса, она замерла, пребывая в блаженстве. Полагала, что надолго. А напрасно. Мокрое, холодное прикосновение маленькому Гераклу не понравилось. Причём, не понравилось категорически!

Он подал голос. Это было нечто среднее между свистком парохода и гудком паровоза.

Алкмена и Чар отреагировали на звук его голоса одновременно. При этом мать будущего героя находилась в полусотне шагов от источника звука, а дед героя сидел рядом.

Бросив свои бабочки, Алкмена со всех ног припустила к пещере. Вслед за ней двинул Чар.

Пока родственники спешили на зов Геракла, тот времени зря не терял. Он схватил своей рукой источник мокрых неприятностей. Схватил удачно, прямо за горло.

Змея стала извиваться, пытаясь освободиться. Ей совсем не хотелось умирать от удушья. А испуганный Геракл давил её ещё сильнее. При этом, он не забывал подавать голос.

Первой в спальню сына ворвалась Алкмена, опередив на повороте вождя. Увидев Геракла, забавляющегося со змеёй, она хотела упасть в обморок. От ужаса. Но воздержалась. Помог материнский инстинкт. Не помня себя, она поймала змею за хвост и швырнула её в угол.

Геракл успокоился.

Мать стала лихорадочно искать змеиный укус на теле своего сына. При этом немилосердно ворочала будущего героя в разных измерениях. Гераклу, манипуляции с его собственным телом, не понравились, и он снова подал голос.

Укус не обнаружился. Алкмена перевела дух и опять чуть не рухнула в обморок. На этот раз от радости.

Подтянулся Чар. Он тяжело дышал. С кончика носа свисала традиционная капля.

Алкмена взвизгнула:

– Убей её!

Вождь хлопнул глазами.

– Кого?

Его дочь лихорадочно ткнула пальцем в пространство.

– Змею! Она в углу!

Вождю потребовались более точные координаты.

– В каком?

Алкмена указала нужный угол.

– Раздави её!

Чар, взяв клюку, засеменил в нужном направлении. Подошёл. Присмотрелся. Пресмыкающегося в углу не оказалось. Видно змея сообразила, что здесь ей не рады и сделала ноги.

Прошло немного времени, и гроза совсем утихла, словно ничего и не было.

Алкмена, как ни в чём не бывало, побежала собирать свои бабочки, а Геракл продолжил философски изучать потолок. Чар отправился на крыльцо, чтобы предаться бдению.

В мифах почему-то фигурируют две змеи. Как это понимать? По числу рук героя? И змеи, якобы, были посланы преднамеренно…

Нет. Присутствовала одна змея, вернее уж. И пресмыкающееся приползло в пенаты будущего героя по собственному желанию. И уползло тоже по собственному желанию.

Впрочем, авторы мифа не могли знать всех подробностей этой истории, так как не были прямыми свидетелями…