Текст книги "Имя, ставшее эпохой. Нурсултан Назарбаев: новое прочтение биографии"

Хождение в комсомольскую власть

Нурсултан Назарбаев рос пареньком общительным, дружелюбным. Всегда бодрый, лучистый и разговорчивый, он источал неукротимую энергию. К нему тянулись все – одноклассники в школе, одногруппники в техническом училище, соседи в заводском общежитии. Он становился душой любой компании, в какую бы ни попадал.

Преуспевал и в общественной работе. Свидетельством тому стали два похвальных листа Днепродзержинского райкома комсомола, которыми был награжден во время учебы в техучилище. Нравилось ему участвовать и в делах комсомольской организации.

Газета «Социалистическая Караганда» от 14.03.1963 г.

Там он тоже достиг немалого. В феврале 1962 года комсомольская организация Карагандинского металлургического завода делегировала его на X съезд ЛКСМ Казахстана, где он выступил с яркой речью. Требовал ускорить строительство завода-ВТУЗа, обратился с призывом к девушкам-казашкам смелее ехать в Темиртау.

Через два месяца Назарбаев уже участвовал в работе XIV съезда ВЛКСМ в Москве. Домой вернулся кандидатом в члены ЦК ВЛКСМ. Фотографии молодого горнового, ударника коммунистического труда Нурсултана Назарбаева из Казахстанской Магнитки появлялись в центральных и республиканских изданиях. Республиканская газета «Казахстанская правда» и областная «Социалистическая Караганда» в номере за 6 апреля 1962 года на первой полосе опубликовали фотоочерк под простым, но о многом говорящем названием: «Нурсултан – рабочий человек».

И в том же году этого рабочего человека включили в состав советской делегации на VIII Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Хельсинки. Ему только что исполнилось 22 года, он совсем юн, не имеет высшего образования, его родители рядовые колхозники, сам он вырос в глухом ауле, но с какой горячностью в голосе, с каким блеском в глазах он участвовал в острых дискуссиях и диспутах на очень сложные темы! Ну, например, так ли уж перспективен социализм, о чем беспрестанно талдычил советский лидер Никита Хрущев?

На VIII Всемирном фестивале молодежи. 1962 г., г. Хельсинки

1962 год был для него поистине знаковым, судьбоносным. Сразу столько событий! В сентябре без отрыва от производства поступил на металлургический факультет Темиртауского филиала Карагандинского политехнического института по специальности «Металлургия черных металлов». Диплом инженера-металлурга получил уже на заводе-ВТУЗе в 1967 году.

В ноябре его приняли в члены КПСС. В кандидатах состоял год. Рекомендации давали ветераны и передовики производства. В том же году обзавелся семьей. Его избранницей стала красавица Сара Кунакаева, работавшая диспетчером на Карагандинском металлургическом заводе. Конечно же, свадьба была комсомольская – по тогдашним неписаным правилам, которым следовало большинство комсомольских активистов. А Назарбаев был кандидатом в члены ЦК ВЛКСМ!

Нурсултан Назарбаев – студент Карагандинского политехнического института

Позднее он вспоминал – не без юмора – подробности первой брачной ночи. «Все было, как водится в таких случаях, даже ключ от квартиры для молодоженов, – читаем в его книге «Без правых и левых», изданной в 1991 году в Москве. – Только вот когда подъехали по означенному адресу, увидели, что наш пятиэтажный восьмидесятиквартирный дом едва вылез из нулевого цикла. Пришлось после свадьбы идти к приятелю, у которого была двухкомнатная малометражка. Жил он в ней с женой, двумя детьми и бабушкой. Кое-как пристроили нас на первую брачную ночь в одной комнатушке с бабкой. Ну, разве такое забудешь, черт побери!»

Сыграть комсомольскую свадьбу было тогда чуть ли не подвигом, альтернативой традиционным казахским обычаям. Новация пробивала себе дорогу с большим трудом. И пример должны были показывать комсомольские работники и активисты.

Назарбаев в своих воспоминаниях упомянул немаловажную деталь – молодоженам в качестве свадебного подарка вручались ключи от квартиры. Надо ли говорить, что это была весьма существенная, а нередко и главная составляющая, привлекавшая молодежь сыграть свадьбу по-комсомольски. Увы, подарки новобрачным в виде ключа от квартиры вручались все реже и реже.

Супруги Назарбаевы. г. Темиртау, 1960-е гг.

Комсомольские свадьбы появились в середине 1920-х годов. Они должны были заменить обряды венчания. Проходили в фабрично-заводских клубах и заканчивались пением революционных песен. Молодоженам вручали и подарки. Обычно это были брошюры Ленина с текстом его речи на III съезде комсомола. Алкоголь не выставлялся.

С годами бытового аскетизма убавлялось. Зато прибавлялось официоза – в качестве приглашенных гостей значились руководители парткомов и завкомов, советских органов, директора предприятий. Количество комсомольских свадеб сокращалось по довольно меркантильной причине – не напасешься же, в самом деле, на всех квартир и даже отдельных комнат в общежитиях. Постепенно этой чести удостаивались лишь комсомольские работники и активисты.

Заседание Темиртауского горкома комсомола. 1970 г.

На молодого комсомольского вожака обратили внимание в горкоме партии. У Назарбаева был прекрасный послужной список: делегат съездов ЛКСМ Казахстана и ВЛКСМ, Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Хельсинки, кандидат в члены ЦК ВЛКСМ, одним из первых в стране удостоен только что учрежденного «Почетного знака ВЛКСМ». Кроме того, хорошо знаком с работой первичных комсомольских организаций – был комсоргом в школе, членом комитета ВЛКСМ техучилища.

Но самое главное – Назарбаев был членом КПСС. И на Карметзаводе – флагмане тяжелой индустрии – возглавлял партбюро доменного цеха. Это обстоятельство имело первостепенное значение, поскольку тогда все сферы жизни советского общества находились под партийным руководством.

Словом, подходил по всем статьям на открывшуюся должность первого секретаря горкома комсомола. И когда на стол первого секретаря Темиртауского горкома партии Лазаря Михайловича Каткова легла так называемая «объективка» – советский аналог того, что сейчас привычно называют «резюме», партийный босс отодвинул анкеты, подготовленные орготделом горкома на нескольких кандидатов, и сказал заведующему пригласить для беседы Назарбаева.

К величайшему изумлению Каткова, тот поблагодарил за доверие и… отказался. Такого случая в практике горкома партии еще не было. Отказаться от предложения, сделанного самым большим начальником в городе? Ошеломленный от такой неожиданности, партийный вождь только и спросил: почему, какая причина? И услышал: «Металлурги нужны городу больше, чем комсомольские работники…»

Назарбаев и сам не ожидал своих слов. Они вырвались сами собой. Он не обдумывал их заранее, потому что не знал, зачем его вызывали в горком партии.

В то время все читали нашумевший роман Олега Куваева «Территория». Одну понравившуюся фразу о главном герое Назарбаев выписал в свою тетрадку, куда заносил афоризмы и прочие умные мысли: «Он служил кадровым офицером, потому что его направили в армию, потом стал горняком, потому что стране позарез нужно было олово, ушел на фронт, когда началась война, и оставил войну по приказу, так как в олове страна имела нужду большую, чем в командире батареи».

Возможно, ответ Назарбаева первому секретарю горкома и был произнесен под впечатлением той фразы из романа, над которой он много размышлял.

Катков опешил: какой-то мальчишка надумал учить его, хозяина города? Вызвал заворга и скомандовал: «Готовьте вопрос на бюро!»

На заседании бюро горкома партии Назарбаеву влепили строгий выговор с занесением в учетную карточку члена КПСС. С формулировкой: «За политическую незрелость и проявленное малодушие». Директор завода и секретарь парткома, входившие в состав бюро, пытались отстоять своего работника, но остались в меньшинстве.

Вспыльчивый партийный вождь недооценил обостренное чувство справедливости и бойцовские качества секретаря партбюро доменного цеха. Назарбаев, ясное дело, сильно переживал, но сдаваться не собирался. Запись о строгом выговоре в учетной карточке сопровождала бы его всю жизнь, ведь это обязательные ответы на вопросы в личном листке по учету кадров: «Когда, кем и за что вынесено партийное взыскание». Сыграло свою роль и то, что он был кандидатом в члены ЦК ВЛКСМ и надеялся найти там поддержку. И не ошибся.

В это трудно было поверить: доменщик из Темиртау дозвонился до первого секретаря ЦК ВЛКСМ Сергея Павловича Павлова. Назарбаеву повезло, а может, сработал ранг звонившего рабочего – все-таки кандидат в члены ЦК. Секретарь в приемной соединила его с шефом.

Павлов внимательно слушал. О нем сложилось противоречивое мнение. Поэт Евгений Евтушенко в своем стихотворении «Письмо Есенину» метко назвал его «румяным комсомольским вождем». Это по внешности. А по деловым и душевным качествам он был совсем другим, в чем и убедился Назарбаев, когда закончил свой взволнованный рассказ.

– Строгий выговор? – переспросил Павлов. – За что? За искренность? Здесь что-то не так. Мы попросим обком разобраться…

У Назарбаева отлегло от сердца. И действительно, вскоре на заседании бюро Карагандинского обкома партии решение Темиртауского горкома в отношении Назарбаева было отменено.

Как и Павлову, членам бюро обкома импонировало поведение Назарбаева, его честное и правдивое объяснение своей позиции. С аргументами, которые он приводил, трудно было не согласиться. Прямота и откровенность понравились всем. Другой на его месте зубами бы вгрызся в предложенную должность, открывавшую радужные перспективы. Сразу стало ясно: он не из тех молодых карьеристов, которые рьяно рвались к власти.

Правда, в комсомоле ему все-таки пришлось поработать. Полтора года. На той же должности первого секретаря Темиртауского горкома комсомола, которую ему предлагал Лазарь Катков. Но уже не при нем, а при новом секретаре горкома партии Николае Григорьевиче Давыдове.

Панегирик или эпитафия?
(Небесспорные суждения)

Нурсултан Абишевич часто вспоминает время, проведенное на профессиональной или, как тогда говорили, освобожденной комсомольской работе. И хотя он отдал ей совсем немного – каких-то полтора года своей молодой жизни, ему есть что вспомнить и что рассказать о ВЛКСМ – одном из ярко вспыхнувших и погасших феноменов советского политического строя.

Начнем с панегирика. ВЛКСМ была единственной организацией, которой доверялось рекомендовать своих лучших воспитанников в ряды КПСС. Согласно статистике, каждые семеро из десяти вступавших ежегодно в партию рекомендованы комсомолом. Всего же он подготовил для вступления в КПСС около 14 миллионов юношей и девушек. Примерно такая ее численность была в трагическом 1991 году.

В Казахстане, как и во всем СССР, не было ни одного самого глухого, самого отдаленного уголка, беспросветную темноту и безысходную забитость которого не освещал бы лучик комсомольской инициативы. Красиво? Да. Пафосно? Возможно. Но ведь никто не будет отрицать тот факт, что комсомол для многих из нас – это кипучая юность, замечательные друзья, с которыми он нас подружил, имена бессмертных героев, которые он нам открыл.

Какой комсомолец в Казахстане не знал имени своего легендарного земляка Гани Муратбаева? Один из организаторов комсомола в республике, кандидат в члены Бюро ЦК РЛКСМ, член исполкома КИМа – Коммунистического интернационала молодежи. Первый редактор основанной им газеты «Жас алаш» («Молодой казах»). Пламенный трибун, неистовый борец за справедливость. Сгорел, подточенный туберкулезом, в возрасте 23 лет.

И таких было немало. Многие из них, подобно Гани Муратбаеву, так и не увидели того, о чем мечтали: ни новых городов и сел, ни новых заводов и электростанций. Им неведомо осталось и то, о чем они, великие фантазеры и мечтатели, не могли вообразить даже в самых дерзновенных своих мечтах – то, что с казахстанского Байконура стартует воспитанник комсомола Юрий Гагарин, а потом его примеру последуют три казахских космонавта.

Когда Нурсултан Назарбаев вступил в комсомол, республиканскую комсомольскую организацию в 1954–1958 годах возглавлял Николай Дыхнов. Конечно, 15-летний подросток из чабанского аула не мог дать ему оценку – слишком далеко от него находился. А когда Нурсултана все же уговорили дать согласие на избрание первым секретарем Темиртауского горкома комсомола, первым секретарем ЦК ЛКСМ Казахстана был уже другой человек.

У каждого из них – свой стиль работы, свои методы. Как и у их преемников – последней плеяды комсомольских работников. Хотя Нурсултан Абишевич занимал в ту пору крупные партийные и государственные должности, но всегда старался быть в курсе дел республиканской комсомольской организации. «Бывших комсомольцев не бывает», – в шутку говорил он.

А теперь – эпитафия.

Неслыханное дело случилось в августе 1991 года: впервые за свою 73-летнюю историю комсомол, созданный как авангард советской молодежи, резерв и помощник партии, открыто и дерзко сказал своей родительнице: «Нет!» вместо всегда послушного: «Есть!» И это при том, что здания ЦК ВЛКСМ не осаждали многочисленные толпы, работникам не предписывалось покинуть служебные помещения, как это произошло с ЦК КПСС и почти со всеми подведомственными Старой площади учреждениями, включая научные и учебные.

Это же исторический факт: тогдашний первый секретарь ЦК ВЛКСМ Зюкин заявил о своем выходе из состава ЦК КПСС «в связи с полным размежеванием комсомола с линией руководства КПСС, занявшего преступную позицию и предавшего всех честных коммунистов».

Нет, Нурсултан Абишевич ни в коем случае не хочет бросить тень на славные дела советского комсомола, брать под сомнение и тем более очернять то, что сделали миллионы юношей и девушек на благо своей Родины. Их подвиги и в самом деле никогда не померкнут в памяти поколений, как бы ни пытались современные манкурты развенчать героев, показать их в неприглядном свете. И гибель Зои Космодемьянской, мол, была напрасной, подумаешь, подожгла какую-то конюшню, что с нее толку, и огненный тракторист Петр Дьяков был вовсе не таким, как его изображают, да и другие герои комсомола как бы не всамделишние, надуманные.

Просто пришло время взглянуть на комсомол с той стороны, с какой на него прежде никогда не смотрели.

Действительно, кто были эти люди, с блеском в глазах звавшие молодежь в даль светлую? В самом ли деле они презрели «грошовой уют» или все только и ограничивалось песнями?

По прошествии времени все яснее становится, что у нас было два комсомола. Нет, даже три. Один – песенно-идеалистический, судивший о комсомоле по песням. Второй, куда входила основная масса юношей и девушек, – исправно плативших членские взносы и посещавших собрания. Но существовал еще тонкий слой комсомольской интеллигенции – руководящие и ответственные товарищи. Вот они были настоящими карьеристами. Как ни парадоксально, они функционировали параллельно: рядовые комсомольцы сами по себе, руководители сами по себе.

Размежевание сохранилось до сих пор. Да-да. И это видно хотя бы по тому, как они отмечают день рождения комсомола. Кстати, празднуют его все, что говорит о глубокой жизненности этой организации. Но бывшие рядовые комсомольцы отмечают этот день опрокинутой наскоро рюмкой-другой на рабочих местах, в служебных кабинетах. А бывшая комсомольская элита собирается в роскошных банкетных залах, пиршествует основательно и голосисто.

Благо есть на что. Современный бизнес в большинстве стран СНГ недаром называют комсомольским. И Казахстан здесь не исключение. Почти все предприниматели, банкиры, не говоря уже об олигархах, имеют комсомольское прошлое. Притом аппаратное. Ныне они преуспевающие деловые люди, озабоченные прибавочной стоимостью своего кошелька. Не потому ли некому сожалеть о роспуске ВЛКСМ, дискутировать о причинах его бесславного конца, брошенных на произвол судьбы миллионах доверчивых юношей и девушек, которых комсомольские вожди звали в даль светлую?

Имена последних руководителей ЦК ВЛКСМ – Мишина, Мироненко, Зюкина – сегодня мало кто помнит. Правда, имя Зюкина, при котором ВЛКСМ был распущен, увековечено в комсомольском фольклоре злым каламбуром в адрес аппаратчиков, растаскивавших имущество ВЛКСМ, скупавших его за бесценок по остаточной стоимости, выкручивавших дверные ручки в кабинетах и краны в туалетных комнатах: «зюкины дети».

Западные исследователи советских институтов власти отмечают, что в Кремле всегда относились с достаточной долей настороженности к апломбу комсомольской верхушки, которая в силу врожденного карьеризма при всех генсеках домогалась высоких чинов. В тридцатых годах руководитель комсомола Косарев поплатился жизнью за попытку уравнять возглавляемую им организацию с другой, уже имевшей статус «руководящей и направляющей». По мнению некоторых иностранных аналитиков, нечто похожее случилось в августе 1991 года, когда комсомольская верхушка отказалась подчиняться Старой площади, а ее вождь демонстративно вышел из состава ЦК КПСС.

Трудно сказать, насколько убедительны западные версии относительно чуть ли не генетического соперничества двух ЦК. Скорее всего, здесь больше натяжек, домыслов, чем правды.

С одним, пожалуй, трудно не согласиться: действительно, в сталинском, брежневском, черненковском Политбюро бывших комсомольских работников практически не было. Преобладали они в хрущевском Президиуме и особенно в горбачевском Политбюро.

Хрущеву надо было разогнать сталинские кадры и заменить их своими. Это должны быть люди без комплексов, которые могли бы резать по-живому. И он рекрутировал их из ЦК ВЛКСМ. Тот же Шелепин устроил настоящий разгром кадров на Лубянке, заменяя профессионалов олампасенными дилетантами-«комсомольцами».

Горбачевское Политбюро было самым «комсомольским»: сам Михаил Сергеевич, Лигачев, Янаев, Дзасохов, Лучинский, Семенова… У них не было социальной опоры, ничего, кроме стола и телефона. И комсомольской самоуверенности. А между прочим, в догорбачевских Политбюро и Секретариате ЦК трудились лауреаты Ленинской и Государственной премий, некоторые – дважды и трижды. Были в их составе Герои Советского Союза и Герои Социалистического Труда, награжденные орденами не к круглым датам и не ко дню рождения. Секретари ЦК КПСС Устинов и Патоличев имели только орденов Ленина по одиннадцать на каждого.

В горбачевских Политбюро и Секретариате ЦК уже не было места ни Героям, ни лауреатам. Там преобладали бывшие серые комсомольские функционеры.

Не нами замечено: нужда в них возникала только при двух генсеках-реформаторах. Когда надо было безжалостно ломать, крошить, разрушать.

Что запомнилось Назарбаеву из его комсомольского прошлого? Бумаготворчество и формализм. От горкома вышестоящие инстанции требовали множество всевозможных справок, отчетов, сводок, рапортов о трудовых достижениях. Эта традиция переходила от одного поколения к другому. Казалось, был поучительный прецедент, о котором нужно помнить.

В 1949 году Бюро ЦК ВЛКСМ заслушивало отчет первого секретаря Новосибирского обкома ВЛКСМ Егора Кузьмича Лигачева. Того самого, будущего члена Политбюро и секретаря ЦК КПСС при Горбачеве. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Николай Михайлов настоял на освобождении Егора Кузьмича от должности. Его обвинили чуть ли не в… троцкизме за попытку оторвать молодежь от партии. Ему вменялось в вину искусственное вычленение результатов работы членов ВЛКСМ из общих показателей коллектива.

Урок не пошел впрок. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Евгений Тяжельников во времена раннего Брежнева рапортовал: «Только за пятилетку с 1971 по 1975 год комсомольцы построили 376 крупных промышленных объектов, проложили 36,5 тыс. нефте– и газопроводов, 2820 км новых железных дорог».

Такое ощущение, будто комсомольские функционеры только тем и занимались, что фиксировали трудовые свершения героической советской молодежи и с гордостью докладывали о них на партийных форумах. Это сколько же усилий надо было затратить, чтобы вычленить из числа общих трудовых действий всего коллектива чисто комсомольские! Работники райкомов и горкомов днями и ночами сидели над составлением бессмысленных сводок.

Вот где настоящая власть!

Имели ли комсомольские работники хоть какую-то власть? Все райкомы, горкомы, обкомы, ЦК союзных республик и ЦК ВЛКСМ находились под неусыпным контролем, как называли комсомольские функционеры, «старших товарищей» – соответствующих партийных органов.

Партийное руководство распространялось на всю политическую, государственную, хозяйственную и общественную деятельность сверху донизу. Что касается комсомола, то первые секретари комитетов ВЛКСМ нередко являлись членами бюро партийных комитетов, что, безусловно, наделяло их некими властными полномочиями. Хотя без согласования с руководителями парткомов комсомольские функционеры не могли ничего предпринимать.

Настоящая власть была только у партии! Эту истину Назарбаев понял еще до выдвижения на должность первого секретаря Темиртауского горкома комсомола, когда уступил настойчивым уговорам нового первого секретаря горкома партии Давыдова и несколько месяцев – с июля по декабрь 1969 года – возглавлял промышленно-транспортный отдел горкома.

Это была первая ступенька в его партийной карьере. В декабре 1969 года она была прервана выдвижением на должность первого секретаря Темиртауского горкома комсомола. Вообще-то резкого обрыва не было – аппараты райкомов и горкомов ВЛКСМ, по сути, являлись продолжением аппаратов райкомов и горкомов партии, выполняли общие задачи и даже территориально располагались в одном здании. Но формально комсомольские органы имели свою структуру и систему подчиненности.

В 1971 году Назарбаев возвратился на чисто партийную работу – его избрали вторым секретарем Темиртауского горкома партии. Это была солидная должность. Главное ее преимущество по сравнению с ранее занимаемой им должностью заведующего отделом промышленности и транспорта было в том, что она была выборная. Отделы – это аппарат, исполнение. А секретарь, да еще второй, – совсем другой уровень ответственности.

Назарбаев ведал вопросами промышленности и капитального строительства. Создал и лично возглавил общественно-политический штаб строительства Карагандинского металлургического комбината. Общественный – это понятно. Но почему еще и политический? А чтобы, как говорят военные, служба медом не казалась.

Осенью 1973 года коммунисты этого гиганта индустрии союзного значения избрали Нурсултана Абишевича секретарем парткома. Тогда там работало свыше 30 тысяч человек, а парторганизация насчитывала 2,5 тысячи членов партии. Должность секретаря парткома входила в номенклатуру ЦК КПСС, а кандидатура утверждалась решением Секретариата ЦК КПСС.

Ни в отраслевом отделе ЦК, ни на беседе с отраслевым секретарем ЦК Владимиром Ивановичем Долгих, кстати, многолетним директором Норильского горно-металлургического комбината, ни на заседании Секретариата ЦК ни у кого возражений не возникало. Биография Назарбаева впечатляла – рабочий-металлург, девять лет «горячего» стажа, секретарь партбюро доменного цеха. Дальнейший трудовой путь на городском уровне тоже был связан с этим градообразующим предприятием, вдохнувшим жизнь в захолустный городишко.

Назарбаев проработал в должности секретаря парткома до 1977 года. Еще в самом начале понял: имеющегося у него технического образования недостаточно для управления огромным производственным и научно-техническим коллективом. Да и должность, входившая в номенклатуру Секретариата ЦК КПСС, была в значительной степени политической. А гуманитарного образования у него не было. И он поступил в ЗВПШ – Заочную Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Учился там без отрыва от производства в течение трех лет.

Между тем дела на комбинате шли не очень гладко. Главная причина была в том, что ряд республиканских и союзных министерств, особенно Министерство черной металлургии СССР, уделяли проблемам предприятия недостаточно внимания. Отставало развитие рудной базы, энергетического хозяйства, ремонтных служб. Техническая оснащенность и автоматизация ряда важнейших производственных процессов застыли на нуле. Еще хуже обстояло дело с решением социальных вопросов.

Вместе с новым директором комбината Олегом Ивановичем Тищенко, назначенным почти одновременно с избранием Назарбаева, они образовали крепкий тандем. Работали в тесном контакте, поддерживая друг друга. Но их инициативы гасли в недрах министерских кабинетов. И вот когда, казалось, силы иссякли, Назарбаев сказал Тищенко:

– Есть одна мыслишка, Олег Иванович. А что, если обратиться к Долгих? Наш, металлург…

Тищенко вскинул голову:

– Идея хорошая. Вот только как насчет субординации? Напрямую – к секретарю ЦК КПСС? Такое возможно?

– Не знаю, – честно ответил Назарбаев. – Я ведь недавно на партработе. Но попытка – не пытка. Если что, спишут на неопытность. В крайнем случае вернусь в цех.

– Что ж, смелость города берет! – одобрил Тищенко.

И Назарбаев отправил служебную записку в Москву, в ЦК КПСС.

О Долгих следует рассказать подробнее. В 2016 году, когда готовилась эта книга, Владимиру Ивановичу было 92 года, и он по-прежнему пребывал в должности члена Совета Федерации – верхней палаты Федерального Собрания России.

Уникальная личность. Участник Великой Отечественной войны, на фронте был заместителем командира роты, получил тяжелое ранение. После окончания в 1949 году горно-металлургического института в Иркутске почти 20 лет оттрубил на разных должностях на предприятиях цветных металлов и черной металлургии. Затем первый секретарь Красноярского крайкома партии. 16 лет – с 1972 по 1988 год – был секретарем ЦК КПСС, курировал тяжелую промышленность и топливно-энергетический комплекс.

По многим отзывам, был одним из наиболее профессиональных, эффективно работавших секретарей ЦК. Свое дело вел с большим рвением. В выступлениях на Политбюро не критиковал других, а выказывал личное, четкое и продуманное предложение. Его высоко ценил Н. А. Тихонов, при Брежневе возглавлявший Совет Министров СССР. Это нервировало Горбачева, в ту пору секретаря ЦК по сельскому хозяйству, наводило на подозрения как о возможном конкуренте и усложняло их отношения. По словам Валерия Болдина, Горбачев возмущался:

– Опять Тихонов зовет Долгих на совещания в Совмин. Вождя из него хотят сделать.

Горбачев всячески ограничивал его влияние. Терпел недолго и в 1988 году, когда Долгих исполнилось 64 года, отправил на пенсию.

Вот к какому человеку апеллировал секретарь парткома Казахстанской Магнитки. Свою записку подписал один. И что бы вы думали? Долгих дал ей ход. Более того, лично возглавил государственную комиссию и прибыл с ней в Темиртау.

Это было нечто! Всяких начальников из Алма-Аты и Москвы повидало руководство города, но таких, как летом 1974 года, еще не видывало. Долгих прилетел в сопровождении союзных и республиканских министров, их заместителей, представителей Совмина СССР и Казахской ССР, ответственных работников ЦК КПСС и ЦК Компартии Казахстана. Общее число высоких гостей превышало полсотни человек.

Записку секретаря парткома Назарбаева проверяли досконально, по всем изложенным в ней пунктам. Без придирок, по существу. Сказывалось присутствие объективного арбитра – секретаря ЦК КПСС. И безусловно, все убеждались в глубокой компетентности секретаря парткома, который давал исчерпывающие ответы на вопросы членов комиссии.

Закончив изучение положения дел и убедившись в правильности и актуальности поставленных в записке проблем, комиссия отбыла в Москву. Перед отъездом Долгих объявил, что доложит о результатах непосредственно Леониду Ильичу Брежневу, который по-прежнему интересуется делами в Казахстане, и в частности на металлургическом комбинате. Возможно, вопрос будет вынесен на рассмотрение Секретариата ЦК КПСС.

На Назарбаева смотрели как на героя дня. Теперь и в Алма-Ате, и в Караганде знали, кто инициировал записку в Москву, минуя горком, обком и ЦК республики. Пожимая ему руку, директор комбината улыбнулся:

– Ну что, смелость города берет?

– Да еще какие, Олег Иванович!

Но успеху, как оказалось, радоваться было рано, хотя вскоре последовал звонок из Москвы: вопрос выносится на заседание Секретариата. И Назарбаев, и горком с обкомом впервые узнали, как готовились вопросы для обсуждения на Секретариате, сколько бумаг для этого требовалось готовить по разным направлениям, сколько рабочих бригад из разных министерств и ведомств принимать.

Кропотливая работа велась всю осень. И вот в ноябре звонок: рассмотрение вопроса запланировано на 12 декабря.