Текст книги "Заговор"

– Кристофер…

– Знаю, но все кажется настолько безумным… Ладно, короче, я уже что-то читал о разбитом сзади несколькими ударами меча черепе, зажатом в руке куске мела и отрезанной бычьей голове. Странно, что я сразу не вспомнил, где именно читал, и мне потребовалось время, чтобы отыскать досье, в котором я встретил этот сюжет.

– Погоди, ты хочешь сказать, что раньше уже слышал о способе убийства, похожем на тот, который использовали в деле Катрины Хагебак?

– Да, но…

– Это невозможно! Наши службы провели поиск на национальном и международном уровнях, дошли в архивах аж до 1900 года! И ничего не обнаружили! Ничего! А я им верю, потому что, учитывая личность жертвы, они работали добросовестно и скрупулезно!

– Сара, послушай меня. Этому есть одно объяснение, которое тебе покажется дурацким.

– Я тебя слушаю.

– Полицейские службы не имели никакой возможности найти этот случай с аналогичной мизансценой.

– Почему?

– Потому что убийство, о котором я веду речь, было совершено более двух тысяч семисот лет назад.

Глава 18

– Сара? – забеспокоился Кристофер, потому что она не отвечала.

Перед глазами Сары словно опустился черный занавес, и ей пришлось на несколько секунд опереться ладонью на кровать, чтобы удержать равновесие.

– Да, я здесь, просто мне трудно это осознать. Две тысячи семьсот лет назад это…

– Это эпоха Гомера, во всяком случае, вероятная дата написания «Илиады» и «Одиссеи». Это за триста лет до рождения Александра Македонского и Сократа. Это другой мир.

– Но как… как… ты сумел отыскать подобную историю?

– Несколько лет назад я писал статью о происхождении насилия среди людей. Разумеется, я искал наиболее драматические истории насильственных смертей среди археологических находок. И вот в этой весьма специфической области Танетский скелет, датируемый приблизительно 700 годом до нашей эры, является почти хрестоматийным примером.

– А ты уверен, что способ действия точно такой же?

– Слушай, я понимаю, что это может показаться каким-то бредом, лучше, чтобы ты сама его увидела. Я тебе сейчас отправлю фотки скелета, вернее, скелетов, а также отчет исследователей. Сама все увидишь. В 2004-м в Англии, точнее в Клиффс-энд-Фарм, на острове Танет в графстве Кент, проводились раскопки, во время которых были обнаружены остатки поселения и, главное, многочисленные захоронения, в том числе знаменитая могила номер 3666.

Сара открыла присланные Кристофером фотографии и не поверила своим глазам. На первом снимке, сделанном сверху, была выкопанная в бежевой земле широкая яма, на дне которой лежал на боку скрюченный человеческий скелет рядом с массивным рогатым черепом. Подпись сообщала, что скелет принадлежит женщине в возрасте более пятидесяти лет, которая, судя по результатам углеводородного анализа, жила приблизительно в VIII веке до Рождества Христова. Что же касается рогатого черепа, то он принадлежит быку, жившему в то же время.

Проведя указательным пальцем по экрану смартфона, Сара перелистнула фотографию, открыв следующую, и в изумлении медленно поднесла к губам палец: в левой руке у женщины был кусок мела, совсем рядом с ее лицом, как будто она его нюхала или собиралась съесть. Наконец, на последнем фото была изображена задняя часть черепа жертвы с четырьмя глубокими ранами.

– Ну что, видела? – спросил Кристофер издалека.

– Не могу в это поверить.

– Посмотри отчет исследователей.

Сара стала читать присланный Кристофером текст и тут же спросила себя, не играет ли с ней недосып злую шутку. Чтобы убедиться, что она не спит, стала читать вслух:

– Смерть человека женского пола, в возрасте приблизительно пятидесяти лет, могила 3666, наступила в результате четырех ударов, нанесенных по задней части черепа, и вызванной этим кровопотери. Исследование краев ран под микроскопом показало, что речь идет об оружии скорее режущего, чем колющего или рубящего действия. Таким образом, приоритетным является предположение об использовании скорее меча, чем более распространенной в тот период секиры. Учитывая угол повреждений, удары наносились обездвиженной жертве сзади и сверху. В противном случае она, весьма вероятно, сопротивлялась бы, результатом чего был бы иной характер повреждений. Всё позволяет предположить, что речь идет о процедуре казни. Однако в ту эпоху приговоренных казнили обезглавливанием. Следовательно, более вероятно предположение, что имело место ритуализированное умерщвление, близкое к жертвоприношению. В комплексе эти заключения ставят ряд вопросов: почему эта старая женщина стала объектом такой жестокости? Она определенно не представляла физической угрозы, следовательно, речь идет о политике или о каком-то символе. Второй вопрос: мел, который она держит перед лицом – предмет, очевидно, бывший ей дорогим и поэтому сохраненный ею до последнего вздоха. Наконец, правая рука, согнутая над головой с указательным пальцем, определенно направленным в конкретном направлении. В данном случае на юго-запад. На что направлен палец? На что она пыталась указать?

Последняя фраза Сары закончилась невнятным бормотанием.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросил Кристофер.

– Что ты прав по двум пунктам: первый – теперь нет никаких сомнений, это один и тот же способ действий. И второй – вопросов появилось больше, чем ответов. Что известно об этом древнем поселении?

– Немного. И еще меньше об этой старушке. Потому-то она так известна среди археологов: она – загадка.

– Не для убийцы Катрины Хагебак, определенно. Иначе говоря, разгадав загадку Клиффс-энд-Фарм, мы, возможно, поймем мотив убийцы и получим шанс его найти.

– Сара, не заводись. Вот уже несколько лет над этим работают университетские профессора и археологи, ни ты, ни я не сможем в этом разобраться с налету.

– Окажи мне услугу: собери все, что сможешь, о проводившихся в том месте раскопках, особенно об этой женщине. Посмотри, нет ли нестыковок в рассуждениях, в выводах, ищи отвергнутые гипотезы, которые могли бы нас заинтересовать. Мне нужно нечто конкретное, если я хочу убедить Йенса Берга и его протеже Петера Гена в том, что, разрабатывая версию о русских националистах, они идут ложным путем.

– О’кей, стало быть, у нас остается менее четырех часов, чтобы раскрыть убийство, совершенное более двух тысяч семисот лет назад. Амбициозная задача.

– Сделай, что сможешь. Завтра утром посмотрим. Позвони мне… – Сара вдруг осеклась. – Прости, я думаю только о себе и совсем забыла спросить, как прошел твой первый рабочий день на новом месте.

– Не беспокойся, мой прием на работу отсрочен ввиду последних событий. Поговорим об этом позднее.

– А Симон?

– У твоих родителей. Все образуется. А ты как себя чувствуешь? Твоя эсэмэска была… хаотичной.

Сара засомневалась, говорить ли ему правду. Она не хотела его волновать.

– Все наладится. У меня был один довольно трудный момент сегодня, но все обошлось.

– Эй, Сара, если мы даже ничего не найдем, это не катастрофа, согласна? Тебе быстро дадут новое дело, расследуя которое ты всем им докажешь, как они ошиблись, что отстранили тебя от этого.

– Угу. Постараюсь смотреть на вещи именно так.

– Береги себя, я не хочу, чтобы тебя снова отправили в Хемседал, о’кей?

– Мне хватило одного раза, можешь быть в этом уверен.

Сара ожидала, что Кристофер продолжит в том же шутливом тоне, но он молчал.

– Кристофер, ты здесь?

– Да, да, уже думаю, с кем надо связаться, чтобы разгадать тайну могилы 3666. Я берусь за работу. Пока!

Сара хорошо изучила Кристофера и сейчас мысленно спросила себя, что его расстроило или встревожило. Тем более обычно он завершал телефонные разговоры словами, что любит ее.

Неужели он узнал, что она солгала ему о своем пребывании в Хемседале? Это невозможно. И потом, это не тот случай, чтобы скрывать от нее свои сомнения. Он бы спросил прямо. Должно быть, он немного выбит из колеи всей этой историей.

Сара подошла к окну гостиничного номера, чтобы посмотреть на огни фонарей, отражающихся в бурных водах порта.

Дело приобретало настолько невероятный размах, что ей было тяжело его принять. Она вспомнила слова Кристофера, вспоминавшего Гомера, Одиссея, завоевания Александра Македонского, диалоги Сократа. Она представила себе греческие храмы в зените славы, мужчин и женщин в тогах, прогуливающихся под палящим солнцем между величественными колоннами, школьников, в расслабляющей жаре лета пишущих заостренными палочками на навощенных дощечках.

«Письмо», – подумала Сара, застыв неподвижно. Она схватила телефон и позвонила Кристоферу.

– Какой язык был наиболее распространенным две тысячи семьсот лет тому назад?

– Э-э… ну… в Европе, думаю, это были кельтский и греческий. Да, древнегреческий и кельтские диалекты.

– Я тебе перезвоню.

Слегка дрожащей от возбуждения рукой Сара подключила свой телефон к Интернету и, не найдя сайта перевода с кельтского, открыла онлайн-словарь древнегреческого.

Она лихорадочно забила в строчку поиска «иеро» и запустила словарь. Ни одного совпадения. Она попробовала «иэро» – тоже без результата. Но когда набрала «гиеро», программа выдала перевод: «Святилище, обычно подземное, так же употребляется в значении „пещера“».

Сара надела ботинки, схватила парку и, пулей вылетев из номера, направилась в порт. У нее оставалось три с половиной часа, чтобы до отъезда с острова найти подземное «святилище» Катрины Хагебак. Помещение, которое могло находиться только в одном месте: не в ванной комнате или рядом, как она предположила в утренней суете, а под ванной комнатой.

Глава 19

– Быстрее! – приказала Сара командиру катера береговой охраны, который среди ночи осторожно шел по бурному морю.

Кораблик прибавил скорости. Получив в борт удар волны, он опасно накренился, и соленая вода хлестнула по палубе.

От соли защипало глаза. Сара вытерла ладонью влажное лицо, сосредоточив все внимание на пробивавшем туман луче прожектора, освещавшем торчащие из серой пенной воды острые зубцы скал. До острова, похоже, оставалось совсем немного. Наконец его крутой берег возник из тумана.

Для того чтобы подойти к узкому причалу, патрульный катер замедлил ход, рискуя каждую секунду удариться бортом о бетонную стенку.

– Я не могу подойти ближе! – крикнул капитан. – Слишком большая волна! Нас разобьет.

Не отвечая, Сара прошла на корму катера, раскачивавшуюся, как карусель на ярмарке. У нее не будет времени вернуться сюда позже! Чтобы вызвать катер береговой охраны ей пришлось связаться с его капитаном по рации на частоте, на которой ее могли слышать все сотрудники полиции. И хотя было 3.30 утра, Петер Ген, возможно, еще не спал. Если это так, он запретит ей визит на остров, в этом она не сомневалась.

Она шагнула через леерное ограждение, держась одной рукой за поручень и не сводя глаз с узкой лестницы причала.

– Не делайте этого, инспектор! – закричал капитан.

Воспользовавшись более высокой, чем другие, волной, Сара прыгнула. Снизу пенные лезвия тянули к ней свои костлявые пальцы. Подошвы соскользнули, Сара больно ударилась коленками и соскользнула вниз на метр, в последний момент успев зацепиться за ступеньку.

Вися над морем, чувствуя приступ тошноты от боли, она с трудом вскарабкалась на причал как раз в тот момент, когда капитан патрульного катера уже собирался бросать ей спасательный круг.

Сара сделала ему знак отойти. Он ответил ей жестом, который мог означать как «браво!», так и «вы сумасшедшая», и катер, развернувшись, растворился в тумане.

Сара массировала колени, глядя на колышущуюся черную массу ледяных вод. В одну секунду она представила себе, как промахнулась бы при прыжке, потеряла сознание и море поглотило ее.

Прогнав этот новый страх смерти, который обычно ей не досаждал, она отбросила назад прилипшие к лицу мокрые волосы и побежала вверх по тропинке, ведущей на ровную площадку острова.

Единственный полицейский, дежуривший наверху, проверил документы Сары, посмотрел на свои часы, затем более пристально на Сару, после чего пропустил ее, едва посторонившись, когда она проходила мимо него.

На вершине острова туман был еще гуще, чем на уровне моря. Сара обратила внимание на то, что из четырех палаток, установленных полицейскими накануне, свет горел только в одной. Вдали, возле скал, она, как ей показалось, различила силуэты двух солдат, патрулирующих остров. Но обстановка не имела ничего общего со вчерашней суетой.

Даже дом премьер-министра, до которого она быстро дошла, выглядел пустынным. Ни единого звука, ни единого огонька. Сара взяла фонарик со стоявшей в прихожей тележки с полицейским оборудованием, закрыла входную дверь и торопливым шагом направилась в ванную комнату.

Под подошвами ее ботинок скрипел мусор, устилавший плитку пола. Она включила светильник на потолке и положила фонарик на край раковины. Стены были в том же состоянии, в каком она оставила их накануне после первой попытки поисков: просверленные в одних местах и проломленные в других.

Сара взяла один из металлических прутов, использовавшихся при зондировании стен, и с лихорадочностью, вызванной мыслью, что разыгрывает свою последнюю карту, стала простукивать пол в поисках пустот под ним.

Ванная комната имела площадь примерно десять квадратных метров, слева шкафчик с умывальником, который был отвинчен и снят поисковой группой, а вплотную к стене, противоположной двери – ванна.

Сара быстро простукала весь пол, и ее лихорадочное возбуждение сменилось стрессом. Нигде эхо не выдало наличия в полу скрытой полости. Однако Катрина Хагебак намеревалась укрыться здесь, чтобы добраться до своего гиеро, своей пещеры. Должен же где-то быть вход в нее!

Она подняла глаза к потолку и простукала его в безумной надежде, что упустила из виду очевидное – потайной люк над головой, но и там ничего не нашла. Она уронила прут на пол и обвела маленькое помещение взглядом. «Как бы отсюда бежала ты сама?» – спросила себя Сара. И тут она поняла, что в ванной комнате остался только один угол, который она не обыскала. И на то имелась причина – он был занят ванной.

Она подобрала прут и простучала дно ванны. Звук был такой, как будто под дном была пустота. Но это неудивительно, потому что ванны всегда устанавливают над полом, сказала она себе, для очистки совести разбила облицовку из плитки и разочарованно вздохнула, увидев, что самая обыкновенная ванна стоит на обыкновенном бетонном полу. Никаких намеков на люк или замаскированную лестницу.

«Возможно, министр внутренних дел прав», – с горечью думала Сара. Она гоняется за химерой, а убийцы Катрины Хагебак всего-навсего члены одной из ультранационалистических русских группировок.

Из чувства профессиональной добросовестности она разгребла мыском ботинка лежавшие возле ванны обломки плитки, и, опустившись на колени, провела рукой под ванной. Пальцы не нащупали ничего, кроме ровной грязной поверхности. Она уже собралась вставать, когда ее внимание привлекла одна деталь. Ей показалось, что она заметила тонкую длинную щель в бетоне, на вертикальных краях ванны. Она расчистила рукавом пыль и убедилась, что идеально ровно проведенная прямоугольная щель проходит под всей ванной, которая, оказывается, установлена на вырезанной плите.

И если существует механизм, чтобы ее поднять, он должен находиться под рукой и быть легкодоступным, чтобы его можно было привести в действие в экстренной ситуации, что и собиралась сделать Катрина Хагебак.

Сара открыла краны, и, как она и надеялась, вода из них не потекла. Значит, ванна была лишь муляжом, скрывающим тайник. Она стала манипулировать с переключателем душа, с затычкой слива, с кранами, крутя их в разные стороны и пробуя различные комбинации.

И вдруг – щелчок.

Сара отступила на несколько шагов. Ванна приподнялась на полсантиметра со стороны, противоположной кранам. Она схватилась за край емкости и попыталась ее поднять. К огромному ее удивлению, задняя часть ванны и бетонная плита легко поднялись, образовав угол в 45 градусов по отношению к полу и открыв широкую дыру.

С сильно колотящимся сердцем, Сара поспешила схватить с раковины фонарик и направила его луч в отверстие.

Когда она нагнулась над пещерой, ее лицо окутала волна прохлады, а в свете фонаря показались первые ступеньки лестницы, уходящей под землю.

Глава 20

Сара убедилась, что ванна и бетонная плита больше не двигаются, и пригнулась, чтобы ступить на металлическую лестницу. Она спустилась метра на три или четыре, влажная прохлада незаметно проникала под ее парку и добиралась до кожи. Бросив взгляд вниз, она увидела в нескольких шагах под собой почву – неровный каменистый пол коридора, терявшегося в темноте.

Она сошла с лестницы на этот пол. Дыхание ветра, еще ощутимое на поверхности, даже в доме, здесь было каким-то приглушенным, скрип подошв обуви Сары по гравию громким эхом отражался от стенок того, что все больше и больше напоминало грот. Тепло дыхания, идущего из ее рта, превращалось в свете лампы в водянистый пар. Она недоверчиво всматривалась в коридор, ведущий в темноту. Зачем Катрина Хагебак стремилась добраться сюда, в эту мрачную пещеру, в то время как ей следовало бы спрятаться в надежном современном убежище? Почему так хотела попасть именно в это место, когда ее жизни угрожала опасность?

Сара пригнулась и осторожно пошла по скалистому туннелю. Помимо звука своих шагов она слышала лишь редкое эхо капель воды, падающих на камень.

Она медленно преодолела несколько метров, и круг света от фонарика открыл расширение коридора. Влажность стала меньше, как будто воздух здесь что-то сушило. Ей пришлось нагнуть голову, чтобы не удариться о каменистый выступ, а когда она ее подняла, то замерла, ошеломленная открывшимся ей зрелищем. Автоматически включившееся освещение озарило огромную пещеру.

Едва успев оценить ее размер, Сара была загипнотизирована картиной, украшавшей всю левую стену. Она зачарованным взглядом следила за черными и охристыми линиями, складывавшимися в изображение роскошной головы, украшенной гордо поднятыми рогами. Морда была нарисована настолько детально, что казалось, можно почувствовать дыхание, вырывающееся из ноздрей животного. Сколько их здесь было? Сразу и не сосчитать. Контуры красных ланей смешивались с гривами черных лошадей, несущихся галопом до пятнистого живота сернобыка, который стоял напротив гигантского быка размером метра четыре.

Замерев перед этой монументальной фреской, Сара пыталась как-то упорядочить вопросы, теснившиеся в ее голове. С какой целью здесь находилось такое изображение? Это оригинал, репродукция или современная стилизация? Имела ли для Катрины Хагебак эта композиция какую-то другую ценность, помимо художественной?

При этой мысли Сара покачала головой, удивляясь своей несообразительности. Она была так ошеломлена, что не сразу обнаружила связь между животными, изображенными на этой настенной картине, и отрезанной бычьей головой, найденной рядом с премьер-министром. Какой вывод можно было из этого сделать?

Катрина Хагебак придавала быку ту же важность или, по крайней мере, то же символическое значение, какое этому животному придавали художники эпохи палеолита? Но, в таком случае, каково было значение этого символа?

Сара подумала о Кристофере, который мог бы ей помочь, как вдруг испытала ясное ощущение чьего-то взгляда. Одна, на глубине нескольких метров под землей, в полной тишине этой пещеры, она вдруг осознала, что никто не знает, где она находится.

Она резко обернулась, одновременно выхватывая из кобуры пистолет. Ничего. Ни силуэта, ни движения, только широкая зона тени, закрывавшая правую от входа стену. Освещение зала было организовано так, чтобы оставлять эту его часть во мраке.

– Кто здесь? – крикнула она, направив оружие перед собой.

Собственный голос вернулся к ней эхом. Когда последние звуки ее вопроса еще затихали, ощущение, что на нее смотрят, перешло в чувство, что ее пристально рассматривают. Несмотря на царившую в пещере прохладу, по ее спине пробежала капля пота.

С кошачьей осторожностью ступая по камням, держа палец на спусковом крючке своего HK P30, Сара медленно приближалась к спрятанной в темноте стене. Она была еще слишком далеко, чтобы ее фонарь мог пронзить темноту, но была уверена, что видела какое-то шевеление.

– Полиция Осло, выйти на открытое место!

По-прежнему никакого ответа, но новые крадущиеся движения.

На сей раз Сара сделала несколько быстрых шагов. Резкий свет фонаря прорвал черноту…

Она замерла, раскрыв рот в немом крике, сердце остановилось, в вены вспрыснулось огромное количество адреналина. Несмотря на свой решительный настрой, она, помимо собственной воли застыла точно вкопанная.

В огромном террариуме, занимавшем всю длину стены, десятки, может быть, сотни змей, скользили одна по другой, уставив неподвижные разделенные зрачки на единственный источник движения в зале: на нее.

«Успокойся!» – мысленно приказала себе, в то время как пот теперь уже ручьями стекал по ее бокам.

Не страдая фобией в отношении рептилий, она, тем не менее, не слишком их любила, особенно когда они собирались в таком количестве и неподвижным взглядом рассматривали ее, высовывая свои раздвоенные языки, которыми зондировали воздух, ища пахучие вещества, позволяющие им опознать незваную гостью: кто она – добыча или хищник.

Не двигаясь с места, перемещая только свой взгляд и луч фонаря, Сара осмотрела террариум по периметру в поисках дверцы и успокоилась, убедившись, что стеклянная емкость выглядит герметичной. Она отметила, что чешуйки одних змей отливают голубовато-зеленым цветом, у других чередуются желтые и черные полосы, тогда как у большинства чешую бежевых оттенков украшали треугольные рисунки.

Зачем Катрина Хагебак разводила здесь змей? Питала ли она любовь к этим рептилиям? Или, так же, как быки, они имели для нее ценность как некие символы?

Сара решила осторожно подойти к террариуму, ее расширенные зрачки следили за каждым извилистым движением, скользившим между тенью и светом. Бесформенная масса из множества тел и глаз, казалось, колыхалась, словно единая и цельная призрачная субстанция.

Прогнав невыносимое ощущение того, что скопище рептилий ползает по ее груди и животу, она различила нечто, способное ответить на ее вопросы. В углублении, сделанном прямо в стене пещеры в нескольких метрах над землей, находилась статуэтка, изображающая стоящую женщину с царственной осанкой, высокой грудью и с двумя змеями, обвившими ее руки – одна левую, другая правую. По бокам статуэтки, многие черты которой подчеркивали ее знатность, располагались две погасших свечи. У ног лежали три змеиных яйца, завернутые в шарф.

Похоже, к этим существам имелся не просто зоологический интерес. Их символическое и, возможно, даже литургическое значение становилось все более очевидным.

Наэлектризованная многочисленными вопросами, непроизвольно следя за каждым движением в аквариуме, Сара направилась в последнюю часть пещеры, еще не обследованную ею.

В самой глубине грота, едва освещенной, стояли, как ей показалось, письменный стол с воткнутыми в землю пнями. На столе был ноутбук, а рядом, на круглом столике, предмет, очертания которого Саре не удавалось рассмотреть.

Внезапно раздался глухой удар. Сара вздрогнула. Одна из змей стукнулась треугольной головой о стекло террариума, уставив взгляд на теплое тело, такое близкое и при этом недоступное.

Сара, чувствовавшая себя все более и более неуютно, обернулась в сторону прохода, по которому пришла, ловя малейший подозрительный звук. Новый удар о стекло вновь заставил ее вздрогнуть. У нее не было ни малейшего желания задерживаться здесь. Она направилась вглубь грота.

В памяти всплыла напоминающая план здания татуировка на спине Катрины Хагебак, и Сара спросила себя, не было ли это планом огромного зала, в котором она находилась. Но теперь, лучше рассмотрев его расположение, она поняла, что прямоугольный по форме план не имеет ничего общего с вогнутой формой этого подземелья.

«Возможно, ответ на все вопросы этого странного дела находится в ноуте», – подумала Сара, остановившись перед письменным столом.

Стол был совершенно пуст, не считая ноутбука.

Сара не решалась запустить машину. Теперь она ясно рассмотрела предмет на соседнем столике, плохо различимый издали: резная деревянная шкатулка с замком в виде змеи.

Сара положила пистолет на стол, натянула резиновые перчатки и протянула руку к замку. Краем глаза она видела, что рептилии наблюдают за нею.

Она обернулась, и выброс кислоты обжег желудок. Угол террариума почти касался стола, и большая группа змей собралась в этом углу.

Сара сделала глубокий вдох, чтобы прогнать неприятное ощущение, и попыталась поднять крышку шкатулки. К огромному ее удивлению, ларчик открылся без малейшего сопротивления, только издал тихий скрип, эхо которого затерялось под высоким каменным сводом.

Внутри шкатулка была обита переливчатым фиолетовым бархатом. В центре лежала странная скульптура из белого камня. Сара взяла ее в руки, чтобы рассмотреть внимательнее: три каменных диска были прикреплены друг к другу в вертикальном положении, а нижняя их часть зафиксирована на плоской подставке прямоугольной формы. Края дисков были прекрасно отполированы, и вся композиция производила впечатление тонкой работы. Но все внимание Сары привлекло то, что было выгравировано в центре каждого диска.

Там были изящно вырезаны три слова, точнее, три имени, и, что еще более странно, каждое из них сопровождалось точной датой. На первом диске можно было прочитать: Этта, 10 декабря 2018. На втором: Ада, 11 декабря 2018. И, наконец, на третьем значилось имя Людмила, и стояла дата 12 декабря 2018.

Этта… Это же имя было вытатуировано между пальцами ног Катрины Хагебак, вспомнила Сара. Возможно, это был ее псевдоним? А два других имени? Были ли они теми самыми, которые Катрина перед смертью отказалась назвать убийце? Но кому они принадлежат? С чем связаны эти даты? В эти три ближайших дня должно произойти нечто особенное?

Сара крутила в руках каменную скульптуру, внимательно изучая каждый шов, и быстро обнаружила в днище подставки маленький фиолетовый параллелепипед. Она поддела его ногтем и увидела, что в него вложена флешка, на которой написано Этта.

Чем дальше в своем расследовании продвигалась Сара, тем больше она обнаруживала вещей, которые премьер-министр ее страны скрывала от всех. Этот невероятный грот под домом. Три имени, соединенные с тремя датами… Как далеко зашла эта женщина в своих секретах, о которых никто не ведал. Каким проектом она занималась в глубокой тайне?

В нетерпении узнать, что ей может сообщить ноутбук, Сара, сунув флешку во внутренний карман, собралась включить его, но тут ее внимание привлек новый глухой стук по стеклу террариума. Ей совершенно не хотелось снова встречаться взглядом с рептилиями, которые вновь стали бы ее рассматривать своими глазами без век. Не было ни малейшего желания видеть, как они, сворачиваясь в кольца и распрямляясь, шевелят своими раздвоенными языками, направленными в ее сторону. Она нажала на кнопку «Пуск» машины, как вдруг прозвучал новый стук.

В этот раз иррациональный страх того, что одной из змей удастся вырваться, оказался сильнее, и Сара резко обернулась.

Менее чем в четырех метрах от нее стоял человек с лицом закрытым балаклавой. В руке он держал пистолет с глушителем.