Текст книги "Пассажир без лица"

– Вот, хорошо. До скорого, мистер Дайс, – сказала она, уходя.

Она присоединилась к инспектору, оставшейся на пороге комнаты.

– Лекарство подействует минут через двадцать. Я вас оставляю.

Грейс понимающе поблагодарила ее и стала ждать, прислонившись спиной к дверному косяку. Ей показалось, что старик что-то бормочет, но через четверть часа он стал клевать носом, а затем его голова упала на грудь.

Грейс осторожно приблизилась к нему, словно воровка, боящаяся разбудить жертву. Дыхание Скотта Дайса было ровным и шумным. Он крепко спал.

Она взяла его за запястья и почувствовала сильное сопротивление, когда разводила руки в стороны. Бывший инспектор заворчал, и Грейс удвоила осторожность, приподнимая его пижамную куртку, чтобы взять оранжевую папку с обтрепанными краями.

Поспешность, с которой она ее открыла, была столь же велика, как последующее разочарование. Папка действительно была пуста. Ни на ней, ни внутри не было написано ни слова. Для очистки совести Грейс потрясла ею, но из папки ничего не выпало.

Она опустилась на стул перед Скоттом Дайсом и долго смотрела на обмякшее тело того, кто причинил ей столько бед и причинял новые, унося свои тайны в могилу.

Терзаемая разными чувствами, от досады до уныния, Грейс не могла решиться хладнокровно убить эту человеческую развалину. Она боялась, что это не принесет ей никакого успокоения, а лишь доставит новые страдания.

Взяв себя в руки, Грейс вложила папку в руки старика, чтобы у медсестры не было из-за нее проблем, и покинула комнату, в последний раз взглянув на спящего монстра, который, в своем воображении, прижимал к себе свои маленькие жертвы.

В коридоре, ведущем к лестнице, она услышала голоса, доносящиеся из комнаты дежурной по этажу. Очевидно, что у молодой женщины был напряженный разговор по телефону.

– Меня не для этого готовили! – бросила она. – Ваш подход кажется мне слишком рискованным… для пациента.

Увидев проходящую по коридору Грейс, медсестра прервалась.

– Ну как? – поинтересовалась она, прикрыв ладонью микрофон трубки.

– Вы были правы, папка пуста. Но все равно спасибо за помощь, Кетти.

Грейс направилась к выходу. На первом этаже она заметила директора в помещении, которое, очевидно, было салоном. Двинувшись ей навстречу, она вошла в комнату, где большинство пациентов заведения играли в шахматы, шашки или лото. Среди позвякивания чайных ложечек слышались приглушенные разговоры.

Контраст с тишиной третьего этажа был почти оглушительным. Несколько человек подняли глаза на Грейс, удивленные тем, что видят новое лицо.

– Вы получили желаемые ответы, инспектор? – спросила директор, удаляясь от любопытных ушей.

– Нет. Но он наверняка что-то знает.

– Как я вам уже говорила, даже если он владеет некой информацией, сомневаюсь, что его состояние, физическое и умственное, позволяет ему открыть что бы то ни было. Он уже не совсем с нами…

Грейс отказывалась соглашаться с тем, что ее расследование остановится на этом. Что все ее старания узнать правду о драме ее детства ни к чему не приведут.

– Я вернусь завтра и буду приходить столько, сколько нужно, чтобы он заговорил, – твердо заявила она.

Директор поджала тонкие губы.

– В таком случае вы должны будете представить мне официальные документы, чтобы я позволяла вам регулярно допрашивать постояльца, который не совсем адекватен и чье согласие не может быть получено. Как вы понимаете, мой долг заботиться о здоровье моих пациентов… каким бы ни было их прошлое.

Грейс догадывалась об этом требовании.

– Да, конечно, – ограничилась она ответом, зная, что никогда не получит необходимого разрешения.

Она не представляла себе, чтобы, даже несмотря на ее новый статус, начальство позволило бы ей заниматься расследованием личного дела, используя государственные возможности.

– Тогда я говорю вам до скорой встречи, – закончила директор.

Грейс попрощалась с ней, вернула на посту охраны пропуск посетителя и вышла из теплого здания в холодную ночь.

Ее разочарование было таким сильным, что она даже не чувствовала укусов ветра. Опустив голову, она механическим шагом шла по гравиевой дорожке через парк, между деревьями и статуями к автостоянке, ведя борьбу против самой себя, чтобы попытаться найти выход из своего поражения.

На полдороге она оглянулась через плечо. На третьем этаже все окна были темными, кроме одного. В слабом желтом свете вырисовывалась сидящая фигура. Бывший инспектор сидел спиной, как его оставила Грейс, или смотрел на улицу? Толкаемая ветром, с волосами, хлещущими по лицу, Грейс неотрывно смотрела на окно, почти желая, чтобы умирающий Скотт Дайс насмешливо помахал ей рукой.

Но на ее раздражаемые ветром глаза навернулись слезы, а она так и не заметила никакого движения.

Она оставила последнюю надежду и пошла к своей машине, но тут услышала позади себя шаги. Кто-то догонял ее бегом. Едва она успела обернуться, как на нее налетела тень.

Глава 12

Сработал профессиональный рефлекс: Грейс отпрянула назад и выхватила оружие.

– Не стреляйте! – прозвучал запыхавшийся мужской голос.

Человек замер и поднял руки над головой. Грейс ослепила его лучом фонарика, извлеченного из кармана куртки.

– Я не хотел вас пугать, только… догнать… пока вы не уехали.

– Кто вы?

– Меня зовут Лахлан Мак-Куайри, я здешний постоялец.

Седой мужчина, запыхавшийся от бега, положил руки на колени, чтобы восстановить дыхание.

– Чего вы хотите? – крикнула Грейс, чтобы перекрыть шум ветра и шорох ветвей деревьев.

– Я узнал вас в салоне, когда вы разговаривали с директрисой, – ответил он, прикрывая рукой глаза, чтобы защититься от света, который Грейс по-прежнему направляла на него. – Вы ведь инспектор, которую показывали по телевизору в связи с делом об убийстве на Айоне, верно?

– Да, но вы не ответили на мой вопрос.

– А, я так и знал!

Грейс на секунду показалось, что он сейчас попросит у нее автограф.

– Мистер Мак-Куайри, почему вы бежали за мной?

– Я видел, как вы спускались по лестнице, прежде чем войти в салон, и понял, что вы наверняка навещали единственного постояльца, который никогда не выходит из своей комнаты. А так получилось, что моя комната находится рядом с комнатой Скотта Дайса.

– Так, продолжайте, – подбодрила его заинтригованная Грейс.

– Мне необходимо было вам кое-что сказать.

Молодая женщина медленно опустила пистолет и фонарь.

– Я вас слушаю.

– Позвольте, я сяду. Я так давно не бегал… короче, мое сердце не выдерживает.

Грейс направила луч фонаря на каменную скамейку, и старик со вздохом облегчения сел на нее. Она подошла к нему.

– В тот момент, когда это случилось, – начал он, – я не счел нужным сообщить в полицию, потому что о такого рода вещах здесь часто слышишь. Но сегодня вы здесь, и я подумал, что вас это может заинтересовать. Еще раз… честное слово, я не знаю.

Грейс не хотела торопить пожилого человека, которому требовалось время, чтобы собраться с мыслями. Но ей было холодно стоять неподвижно под порывами ветра. И разлетавшиеся во все стороны волосы мешали рассмотреть собеседника. Поэтому она решила сесть на скамейку рядом с ним.

– Расскажите мне все, мистер Мак-Куайри, я вас слушаю.

Мужчина просунул руки между колен, чтобы согреть их, и съежился. Грейс подумала, что он, должно быть, окоченел в своей легкой футболке.

Она сняла с себя парку и накинула ему на плечи.

– О, как это любезно с вашей стороны. Я выскочил второпях, когда увидел, что вы выходите из здания. Но вы же сами превратитесь в сосульку. Я-то прожил долгую и насыщенную жизнь, и, если придется уйти сейчас, это будет меньшей потерей, чем для вас; вы молоды, у вас впереди прекрасное будущее.

– О, я вполне смогу продержаться пять минут, пока вы будете рассказывать мне то, что знаете о Скотте Дайсе: моим жировым запасам позавидовали бы многие тюлени, – улыбнулась она.

Шутка так развеселила старика, что он чуть не забыл о причине своего присутствия здесь.

– Итак, – спохватился он, улыбаясь, – я его сосед уже три года. Помню, когда я приехал, он был такой же, каким вы, очевидно, нашли его сегодня: немой, отсутствующий, как будто мертвый. Вы согласны, нет?

– Действительно.

– Так вот, сколько я его знаю, он всегда был в таком состоянии… кроме одного дня. Кетти заболела, и ее заменила другая медсестра. Она закрутилась, раздавая медикаменты всему этажу, и Скотт Дайс не получил свои ежедневные таблетки… И тогда произошло… тревожное событие. Да, тревожное.

Дрожь, пробежавшая по телу Грейс, не имела ничего общего с холодом. Она старалась не показывать безумную надежду, которую возлагала на свидетельство этого человека.

– То есть? – спросила она так спокойно, как только могла.

– Я уже спал, когда почувствовал, как кто-то трясет меня за плечо. Это был Скотт Дайс, приехавший ко мне в комнату на кресле-каталке и смотревший на меня с ужасом, как будто должен был умереть в любую секунду. Я с трудом его узнал, и тут он мне говорит: «Они насильно держат меня здесь. Помоги мне бежать». Тогда я его спросил: «Кто „они“?» А Дайс мне ответил: «Они не дают мне заговорить, накачивают наркотиками. Мне надо отсюда выбраться, чтобы…» И не успел договорить. Дежурившая ночью медсестра услышала, что мы разговариваем, и пришла ко мне в комнату. Скотт Дайс сразу замолчал. Она увезла его к нему в комнату, а мне велела ложиться спать.

– Скажите, вы попытались узнать об этом больше? – спросила Грейс, больше не пытаясь скрывать свое возбуждение.

– Да, но на следующий день он опять был в обычном для него отсутствующем состоянии. Я пытался заговорить с ним о том, что он сказал мне ночью, но он не реагировал.

– Вы кому-нибудь об этом сказали? – спросила Грейс, уже вскочившая на ноги и смотревшая в сторону слабо освещенной комнаты.

– Нет, потому что, когда вернулась Кетти, она мне вкратце рассказала жуткое криминальное прошлое моего соседа и то, что его необходимо «накачивать наркотиками», чтобы избежать рецидива.

– Вы правильно сделали, что рассказали мне все это, мистер Мак-Куайри.

Грейс схватила парку и надела ее на бегу по дороге к пансионату.

– Возвращайтесь в тепло, – крикнула она старику через плечо. – И главное, никому ничего не говорите!

Она вбежала в холл, придумав, что забыла телефон в комнате мистера Дайса.

Проходя мимо охранника, она изобразила смущение, проклиная себя за рассеянность, не спеша поднялась по лестнице, а когда с первого этажа ее уже невозможно было увидеть, бросилась бегом на третий этаж, а там вдоль по коридору.

Она остановилась перед кабинетом медсестры. Он был пуст. Она помчалась вглубь коридора и находилась уже на полпути от цели, когда дверь комнаты Скотта Дайса открылась, и из нее вышла молодая блондинка.

Грейс встретилась с ней взглядом и поняла, что что-то не так. Сиделка настолько изумилась, вновь увидя инспектора, что остолбенела, выпучив глаза от ужаса. И вдруг бросилась бежать по направлению к служебному выходу. Грейс выхватила пистолет.

– Не двигаться!

Медсестра обернулась, на мгновение заколебалась, потом нырнула в дверь.

Грейс прицелилась, но не решилась выстрелить. Она тоже побежала к двери, опустив ствол пистолета к полу.

Она оказалась перед дилеммой: стоило ли ей сначала посмотреть, в каком состоянии находится Скотт Дайс, или гнаться за медсестрой? Хотя Грейс за последние пару лет и улучшила свою спортивную форму, она все-таки не была бегуньей и понимала, что вряд ли настигнет беглянку, тем более темной ночью в парке. Поэтому она ворвалась в комнату старика. Лампа по-прежнему лила желтый свет на неподвижное тело Скотта Дайса, лежащее в кресле-каталке у окна.

Грейс поспешила к нему, пряча на ходу пистолет в кобуру, и пощупала пульс. Ничего. Сердце остановилось.

– На помощь! – крикнула она, рванувшись так быстро, как только могла, к комнате медсестры, где сразу же нашла на стене дефибриллятор.

Вернувшись в комнату и чувствуя, как сердце колотится где-то в горле, она уложила Скотта Дайса, рывком расстегнула пижамную куртку, отшвырнула в сторону потрепанную папку, приложила к груди два электрода и, отодвинувшись, включила аппарат.

Он быстро подтвердил правоту диагноза Грейс, звякнул, чтобы сообщить, что она может дать разряд, и тело старика напряглось от едва заметного спазма.

Молодая женщина прильнула ухом ко рту бывшего инспектора, а два пальца прижала к его сонной артерии.

Он снова дышал.

– Скотт Дайс! – завопила она, и в это время в коридоре послышались торопливые шаги и возбужденные голоса.

Грейс схватила старика за плечи и изо всех сил встряхнула его.

Его веки медленно приподнялись, и он открыл остекленевшие глаза. Грейс поняла, что он ее узнал.

Она отшатнулась, оробевшая, даже напуганная осмысленным взглядом, который этот монстр остановил на ней, и тут же почувствовала ледяную хватку на своем запястье.

Глава 13

Двое санитаров ворвались в комнату в тот момент, когда Скотт Дайс снова закрыл глаза. Грейс успела вовремя до их появления.

– У него была остановка сердца, я сделала дефибрилляцию, сердце заработало снова, но я не знаю, в каком он состоянии, – объяснила инспектор, все еще колебавшаяся, бросаться ли в погоню за медсестрой.

Двое мужчин, казалось, удивились хладнокровию и точности формулировок молодой женщины. Тот, что постарше, велел своему коллеге, нескладному длинному парню, сбегать за директором, а сам склонился над жертвой.

– Он дышит, но ему требуется интенсивная терапия, – заявил он через несколько секунд. – Вы родственница?

– Инспектор Грейс Кемпбелл, полиция Глазго, я приехала допросить пациента Скотта Дайса по уголовному делу, – ответила она, показывая удостоверение. – Я уже вызвала «скорую». Она в пути.

Грейс подобрала оранжевую папку, с которой не расставался Дайс, потом сама позвонила в местную полицию, чтобы попросить подкрепления; «побег подозреваемой в покушении на убийство», – уточнила она.

– Господи! – воскликнула возникшая в дверном проеме директор. – Что вы сделали?

– Не входите, это место преступления, – распорядилась Грейс.

– Но…

Инспектор быстро обрисовала ей ситуацию.

– Поэтому мне необходимы все сведения о Кетти Ходжес, которыми вы располагаете! – закончила она.

Директор никогда еще не казалась такой костлявой и такой одеревеневшей, как в этот момент. Грейс встала напротив нее и посмотрела ей в глаза со всей властностью, на которую в случае необходимости был способен ее взгляд.

– Госпожа директор, они мне нужны немедленно!

Затем выхватила из-под парки пистолет и поспешила из комнаты к двери служебного выхода, за которой скрылась медсестра.

Она осторожно открыла дверь, готовая открыть огонь. Перед ней уходила, извиваясь вниз, винтовая лестница. Она сбежала по ступенькам и всмотрелась в темноту вокруг здания. Ночной ветер холодил кожу и трепал волосы. Медсестра могла направиться куда угодно. У Грейс не было ни единого шанса отыскать ее в одиночку. Но уже слышался вой сирены. Поэтому она поспешила обратно в комнату Скотта Дайса. Пребывавшая в панике директор трясущейся рукой протянула ей досье и, дрожа, наблюдала, как бригада скорой помощи занимается стариком.

Сопровождая каталку, которую быстро везли по коридору санитары, Грейс увидела двух полицейских, направляющихся к ней. Она остановилась перед ними:

– Спасибо, что прибыли так быстро, джентльмены. Женщина, изображенная на фото в этом досье, подозревается в покушении на убийство этого мужчины, – объяснила она, указывая на каталку, которая была уже в самом конце коридора. – Приблизительно десять минут назад она убежала через служебный выход. Будьте осторожны, очевидно, она не та милая медсестра, за которую ее здесь принимали, и не исключено, что она вооружена.

Оба полисмена кивнули, расстегивая пистолетные кобуры, и тут же отправились на поиски.

Грейс одобрила их предусмотрительность. Она нагнала носилки со Скоттом Дайсом, когда их уже грузили в «скорую», и забралась в фургон, не сводя глаз с бывшего инспектора, дышавшего через кислородную маску.

Один из членов бригады остался возле него, а другой, захлопнув заднюю дверцу, пулей сорвался с места, врубив сирену.

– Вам известно, на что у него аллергия? – спросил врач, вставляя иглу капельницы в руку пациента.

– Нет, но я почти уверена, что его отравили.

Врач, устанавливавший на груди Дайса датчики электрокардиографа, был, казалось, смущен ее сообщением.

– Сердечная аритмия, – объявил он, когда на маленьком контрольном экране появилась кривая линия.

– Он выкарабкается? – забеспокоилась Грейс.

– Понятия не имею. Возраст…

– Сделайте все, чтобы он выжил, – перебила она.

Грейс понимала бессмысленность своего приказа, но если этот человек умрет, ее поиск истины закончится, а эта мысль была невыносима.

Несмотря на тряску на выбоинах, Грейс сумела просмотреть личное дело Кетти Ходжес. Не замужем, детей нет, репутация образцовой работницы, преданной делу, доброжелательной, на своем месте трудится уже десять лет. Никаких заметок о чем-либо подозрительном в ее поведении.

Машина наклонилась на резком повороте, и Грейс с удивлением заметила, что сначала придержала тело старика, а уже потом сама ухватилась за ручку, закрепленную для этих целей на потолке. Только она разжала пальцы, как зазвонил ее телефон.

Она тут же ответила.

– Говорит офицер Нокс. Инспектор Кемпбелл?

– Слушаю вас, – ответила Грейс, закрывая другое ухо, чтобы приглушить завывания сирены.

– Мы нашли медсестру. Мертвую. Она упала или спрыгнула со скалы в овраг, расположенный между зданием и лесом.

Грейс переварила новость, прежде чем отдать распоряжение перевезти тело в отделение судебной медицины Эдинбургского госпиталя.

– Осмотрите рабочий кабинет и жилище Кетти Ходжес, – добавила она и назвала адрес, указанный в документах, предоставленных директором. – Изымите ее мобильный, компьютер, если он у нее есть, и всё обыщите. Важна каждая мелочь: банковский счет, сумма денег наличными… Всё!

– Ясно. Будем держать вас в курсе.

Пока шел этот диалог, Грейс смотрела то на бывшего инспектора, то на электрокардиограмму, прерывистость которой тревожила ее все сильнее.

– Через сколько времени мы приедем? – забеспокоилась она.

Как бы в ответ на ее вопрос, машина неожиданно подпрыгнула на ухабе, все приборы задрожали, а молодая женщина стукнулась плечом о стенку «скорой». От удара Скотт Дайс открыл глаза.

Грейс тотчас приблизилась к нему.

– Не так быстро, – бросил ей врач.

Старик, казалось, несколько секунд пытался сообразить, где он находится, потом повернул голову к Грейс. Линия электрокардиограммы тут же резко скакнула.

– Не волнуйтесь, – успокоил его врач. – Мы везем вас в больницу, чтобы лечить. Все будет хорошо.

Но пульс не замедлялся. Напротив, он еще больше участился, когда Дайс неловко попытался снять с лица кислородную маску.

– Оставьте ее, сэр. Это для вашего блага.

У Грейс было единственное желание: сорвать с его лица эту маску, чтобы иметь возможность его допросить. Но он сделал это сам, проявив усилие, на которое она не считала его способным.

– Хендрике… – еле слышно прошептал он хриплым голосом.

Грейс вздрогнула, услышав свое прежнее имя. Теперь у нее не осталось никаких сомнений: он знал, к кому обращается.

– Немедленно наденьте ее, – раздраженно потребовал доктор и попытался вернуть кислородную маску на лицо пациента.

– Это его решение, – твердо возразила Грейс. – Его показания являются ключевыми.

– А я здесь для того, чтобы спасти ему жизнь.

Но инспектору не пришлось приводить новых доводов в свою пользу. Скотт Дайс схватил ее за запястье под каменным взглядом врача.

– Ваше поведение недопустимо, мэм! Оно будет отмечено в моем отчете, – пригрозил тот.

Грейс его больше не слушала. Склонившись над бывшим инспектором, она ловила его малейшие реакции.

– Кто со мной это сделал? Мой отец в этом участвовал? – осыпала она его вопросами, зная, что, возможно, у нее совсем мало времени, чтобы получить ответы.

Скотт Дайс опустил веки, охваченный накатившей слабостью, но сразу поднял их. Его губы дрожали. Грейс заставила себя приблизить лицо к губам старика.

– Я не тот… кем… ты меня… считаешь… – прерывисто выговорил он.

– Слишком просто, – возразила она. – Что вы знали о моих похитителях?

Сердечный ритм старика замедлился.

– Он устал, – раздраженно заметил врач.

– Я… умираю, Хендрике… Зачем мне врать?..

Грейс слегка поморщилась, признав правоту аргумента. Мгновение слышны были лишь завывания сирены «скорой помощи» и тревожное попискивание электрокардиографа.

– Ну, я вас слушаю, – проронила она.

Хриплое дыхание перешло в едва слышные слова:

– Меня заставили замолчать… потому что я их почти разоблачил… Это… заходит так высоко, Хендрике… Не бойся их… Ты должна продолжить мое расследование… и раскрыть немыслимую правду…

– Какую правду? Не бояться кого? – переспросила Грейс, которой пришлось прижать ладонь к потолку, когда «скорая» на полной скорости обогнала впереди идущую машину.

– Они сделали такое, чего никогда не было в истории нашей цивилизации… на глазах у всех… но у меня… не хватало… доказательств…

Его голос затих, а электрокардиограф угрожающе пискнул.

– Он не выдержит! – встревожился врач.

– Кто «они»? О ком вы говорите? Помогите мне! – запаниковала Грейс.

– Твои первые слова… когда… тебя нашли… Ты повторяла без конца…

Теперь ее ухо касалось губ Скотта Дайса. Все ее внимание было сосредоточено на том, что он пытался ей сказать, несмотря на вой сирены и шорох шин по асфальту. Голова старого инспектора слабо повернулась в последнем усилии. Казалось, он видит Грейс сквозь свой погребальный саван.

– Что я повторяла? – настаивала молодая женщина, дрожавшая при виде того, как жизнь уходит из старика.

– Папка… Посмотри… Твои первые… слова… Ты повторяла только это… только это…

Его голос прервался и сменился свистом. Из уголков глаз покатились слезы, грудь едва поднималась.

– Это вы мне прислали анонимное письмо?

Он с трудом приоткрыл глаза в последний раз.

– Нет, не я… Прости, что не сумел, Хендрике…

Грейс схватила руку старика в тщетной попытке продлить ему жизнь. Но на бескровном лице Скотта Дайса уже застыла маска смерти.