Текст книги "Пассажир без лица"

Глава 14

Было шесть часов утра, когда Грейс включила компьютер в своем кабинете.

Накануне, подписав кучу официальных бумаг в больнице и оставив тело Скотта Дайса в отделении судебной медицины в Эдинбурге, она отправилась в полицейский участок, в котором служили офицер Нокс и его коллега. Там она договорилась с их начальником о том, чтобы полные отчеты судмедэксперта, а также протоколы обысков на работе и в доме у медсестры были присланы непосредственно ей. После этого она вернулась домой, чтобы немного поспать, несмотря на внутреннее возбуждение.

Когда она проснулась, кот, как обычно, был на подоконнике, и, хотя Грейс торопилась, она все-таки потратила немного времени на то, чтобы поблагодарить его за разнообразное меню: сегодня он принес ей не птицу, а крысу… Зато она пренебрегла обязательной утренней гимнастикой, чтобы поскорее отправиться в управление.

Ожидая, пока ее компьютер подключится к сети, Грейс в который уже раз открыла драгоценную оранжевую папку Скотта Дайса и вновь изучила ее вдоль и поперек, каждый шов. Все напрасно… Однако он сказал, что она найдет в ней первые слова, сказанные ею после возвращения. Возможно, только рентгеновское исследование смогло бы сказать больше, но эксперт согласился принять ее только через полчаса.

Когда компьютер подключился, Грейс с некоторой поспешностью проверила почту. К огромному ее удовлетворению, эксперт, работавший всю ночь, уже прислал ей два отчета. Токсикологический анализ тела Скотта Дайса показал сильную концентрацию «ривортила» в крови. Инъекция этого препарата, при наличии сердечной недостаточности, зафиксированной в медицинской карточке, которую переслали из пансионата, спровоцировала ожидаемую остановку сердца.

Вывод: Скотт Дайс был убит. И тот факт, что убили его именно в момент ее приезда, наводил Грейс на мысль, что бывший инспектор мог сообщить ей некие сведения огромной важности. Для кого он представлял опасность? Только для Кетти Ходжес? Это казалось маловероятным.

Прежде чем начать строить рискованные гипотезы, Грейс прочитала заключение эксперта по медсестре, но там ее ничего не удивило. Смерть молодой женщины наступила вследствие черепно-мозговой травмы, вызванной ударом головой о камень. Никакой возможности установить причину падения не было. Осмотр тела не выявил ни патологий, ни следов употребления наркотиков. Маловероятно, что Кетти Ходжес стала жертвой убийства; вероятно, убегая в панике, она случайно оступилась либо покончила с собой, опасаясь ответственности за свои поступки.

Грейс собиралась отправить офицеру Ноксу электронное письмо с вопросом, что дали обыски у погибшей медсестры, когда ее прервал стук в дверь. По решительности ударов она сразу узнала своего начальника Эллиота Бакстера. Грейс позвонила ему вчера поздно вечером, чтобы коротко изложить ситуацию и попросить завтра утром прийти к ней поговорить.

– Привет, Грейс, – буркнул он, садясь напротив нее.

Лицо его было мятым от усталости, волосы недавно помыты. Он провел руками по лицу, отхлебнул глоток кофе, погонял его во рту, прежде чем проглотить, и посмотрел на подчиненную с видом человека, которому, в дополнение к уже имеющимся проблемам, пришлось столкнуться с еще одной, совершенно ему не нужной.

– Так, если я правильно понял, ты занималась расследованием частного дела, когда стала очевидцем убийства твоего свидетеля. Разумеется, убийство совершено не на нашей территории, а в пансионате к югу от Эдинбурга. Кроме того, медсестра этого заведения, которую ты подозреваешь в убийстве, погибла при попытке бегства. Все правильно?

– В общих чертах, да, – подтвердила Грейс, вспомнив, как боялась подобных бесед всего год назад. – И, чтобы быть до конца точной, добавлю, что хотела бы вести это дело официально.

Эллиот Бакстер поставил на стол пластиковый стаканчик с кофе, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

– Ответ будет – нет, – жестко отчеканил он.

Грейс удивленно подняла брови.

– Нет, потому что ты не хуже меня знаешь, что не допускается расследование личных или семейных дел на деньги налогоплательщиков по причине полнейшей предвзятости и необъективности ведущего такое расследование, – объяснил он. – Кроме того, чтобы забрать это дело у наших эдинбургских коллег, понадобится масса бюрократических и дипломатических усилий, а я предпочитаю поручить тебе более важные дела.

Эллиот Бакстер снова прополоскал рот кофе. Грейс вспомнила, что точно так же он вел себя в тот день, когда сообщил ей о ее переводе с понижением из своего отдела в другой из-за того, что она упустила насильника по причине своего лишнего веса. Но сегодня она не боялась Эллиота. В худшем случае он ее опять переведет с понижением.

Подражая шефу, она развалилась в кресле, скрестила руки на груди и на секунду подняла глаза к потолку, словно ища там вдохновения, а затем, чуть наклонив голову набок, спокойно изложила свои аргументы:

– Думаю, что ответ будет – да. «Да» вынужденное, но все-таки «да». Во-первых, ты знаешь, что, если передашь это дело кому-то другому, я тебе этого никогда не прощу, что само по себе не слишком важно, даже если забыть, что у местных шишек я сегодня котируюсь выше, чем ты. Во-вторых, у инспектора, которому ты передашь это дело, мотивация отыскать виновного всегда будет ниже, чем у меня, а учитывая сложность дела, он попросту завалит расследование, чем снизит дорогой твоему сердцу процент раскрываемости. Наконец, в глубине твоей души еще теплится искорка человечности, которая понимает, какой ад я пережила, и которая желает дать мне шанс выйти из него раз и навсегда. Хотя бы для предотвращения рецидива булимии у «лучшего инспектора Глазго за последние десять лет», как выразилась «Геральд», в котором, вне всякого сомнения, виновен будешь ты.

Грейс понимала, что зашла в своей наглости гораздо дальше, чем позволял масштаб ее персоны, но она знала, что только таким поведением имеет шанс добиться от своего начальника разрешения.

Эллиот Бакстер встал, повернулся к Грейс спиной и, перед тем как выйти из комнаты, бросил:

– Три дня. После, звезда ты или нет, я тебя накажу за нарушение дисциплины.

Он закрыл за собой дверь так же деликатно, как стучал в нее перед тем, как войти.

Адреналин снизился, и Грейс подумала, что Наис гордилась бы ею.

Звуковой сигнал о доставке сообщения оторвал ее от раздумий. Это было электронное письмо от офицера Нокса, озаглавленное «Обыск кабинета и квартиры Кетти Ходжес», которое Грейс немедленно открыла.

«Инспектор Кемпбелл, при обыске не удалось изъять компьютер, т. к. у погибшей его не было. Зато мы нашли 45 600 фунтов стерлингов наличными, спрятанные в шкафу. Деньги лежали в небольшом чемоданчике, в котором ничего больше не было. Также нами изъят ее мобильный телефон. Список входящих и исходящих звонков прилагается.

К Вашим услугам,

Малкольм Нокс».

Весьма вероятно, что этой женщине платили, чтобы она следила за Скоттом Дайсом и ликвидировала его в случае непосредственной угрозы. Если бы Грейс обнаружила, кто дергает за веревочки, ее расследование сделало бы большой скачок вперед.

Она просмотрела присланный Ноксом список и быстро заметила интересный факт. Кетти Ходжес дважды звонила на один и тот же номер буквально за несколько минут до смерти: в 18.33 (разговор продолжался две минуты) и в 19.07 – продолжительность разговора всего двенадцать секунд.

Грейс проверила по своему мобильному время собственного звонка в службу спасения: 19.05. Она вспомнила, как медсестра нервничала, разговаривая по телефону, явно споря с собеседником относительно лечения, которое следует применять. Должно быть, этому же человеку она позвонила во время бегства, как раз перед своим роковым падением.

Грейс забила номер в информационную базу полиции, но, как и ожидала, не обнаружила совпадений. Тогда она решила передать список звонков в отдел, занимающийся связью, чтобы для нее установили имя абонента, которому были адресованы два последних звонка погибшей.

Потом она взглянула на часы: 6.32. Она взяла оранжевую папку и, пулей выскочив из своего кабинета, помчалась в научно-технический отдел.

Глава 15

Грейс вошла в помещение научно-технического отдела, расположенного в левом крыле здания полицейского управления.

– Здравствуйте. Инспектор Кемпбелл, – начала она. – Я пришла…

Одетый в белый халат лысый безбровый мужчина лет пятидесяти заканчивал упаковывать компакт-диск в конверт. Он поднял палец, прося ее подождать, потом что-то нацарапал на конверте из крафтовой бумаги. После чего обернулся и с высокомерным видом посмотрел на гостью, которая сразу поняла, что беседа получится менее приятной, чем с молодой Джоан.

– По вашей интонации я догадываюсь, что вы спешите, инспектор.

Грейс едва не ответила, что от результата этой экспертизы зависит продолжение или крах главного расследования ее жизни, но сочла, что не стоит так обнажаться перед посторонним человеком.

– Просветите рентгеном, пожалуйста, – только и сказала она, указывая кивком на оранжевую папку, которую крепко держала в руке.

Эксперт пригладил свою лишенную растительности бровь.

– Что конкретно ищем?

– Априори нечто написанное внутри.

– Если это просто написано, то понадобится инфракрасная рефлектография. Но можем начать с рентгена. Никогда не знаешь заранее… Вы позволите?

Грейс с неохотой протянула ему папку и с тревогой смотрела, как он уходит в комнату, где установлен рентгеновский аппарат. Через стекло она увидела, как он аккуратно кладет папку на стол, после чего настраивает механическую руку рентгеноскопа.

Стараясь не думать о плохом – неправильной настройке машины или коротком замыкании, которое уничтожит главную улику в ее поисках правды, она села в одно из кресел напротив монитора, освещаемое приглушенным светом единственной настольной лампы.

Эксперт присоединился к ней и, не успела она вздохнуть, нажал на красную кнопку, выступающую на пульте управления. Секунду спустя рентгенограмма папки появилась на экране.

Были четко различимы картонные края, более темные швы, черные круги металлических скрепок и завязки. Но никаких следов написанного.

Прижав ладонь ко лбу, Грейс уже ожидала, что эксперт скажет о необходимости инфракрасного просвечивания, но вдруг заметила, что он улыбается и увеличивает вполне конкретный участок.

– Вы это видите?

Он показывал пальцем в центр папки. Грейс наклонилась к экрану.

– Что-то совсем чуть-чуть темнее остального, – неуверенно произнесла она наконец.

– Совершенно точно, это почти незаметно, согласен, но обратите внимание: данное затемнение в других местах не отмечается. Стало быть, речь идет либо об изначальной неровности картона, либо между двумя слоями обложки что-то поместили.

Грейс, не дожидаясь продолжения, забрала папку и протянула ее эксперту.

– У вас это получится лучше, чем у меня.

– Идите за мной.

Он открыл дверь и включил свет в более просторном помещении, напоминающем операционную. Положил папку на стол, ярко освещенный мощными белыми лампами, взял скальпель и принялся разделять картон обложки.

Операция была деликатной, и Грейс с замиранием сердца следила за каждым его жестом.

– Так, я думал, это приклеено, – прошептал полицейский, в то время как слои обложки расходились легче, чем можно было ожидать.

Он продолжал свою работу, осторожно действуя лезвием и постепенно продвигаясь к центру папки.

Минут через десять, за которые Грейс успела себя поздравить с тем, что она женщина терпеливая, в частности, благодаря привычке к чтению, картон был разделен надвое.

Под ее гипнотизирующим взглядом эксперт сменил скальпель на пинцет, с помощью которого ухватил крохотный кусочек белой, почти прозрачной бумаги.

Грейс показалось, что на ней что-то написано. Мои первые слова после возвращения, – думала она. – Что такого важного я могла сказать, если он прятал это, как сокровище, все эти годы?

– Одну секунду, – прошептал эксперт, полностью сознавая важность момента. – Вот, так вам будет виднее.

Он положил бумажку размером не больше почтовой марки под мощную лупу, закрепленную на штативе. В увеличительном стекле появилась какая-то надпись.

Такого Грейс не ожидала.

Четыре едва различимых символа выцветшими чернилами:

«P G A 3».

Глава 16

Грейс машинально отвечала на приветствия коллег, которых встречала в коридорах управления, пока шла к себе в кабинет.

– Привет! Обожаю, когда ты так меня касаешься! – бросил один офицер, которого она едва не толкнула возле автомата с кофе.

Она едва расслышала эту глупую реплику, потому что почти полностью отключилась от окружающей действительности, сосредоточившись на только что сделанном ею открытии. Если, как уверял Скотт Дайс, она постоянно повторяла сочетание трех букв и одной цифры, это означало только одно: она не хотела их забыть. Но почему оно имело в ее глазах такую важность? Что это за код?

Грейс закрыла за собой дверь кабинета и, даже не садясь в кресло, развернула увеличенный рентгеновский снимок с изображением четырех символов. Затем она залезла в карман своей лежащей на стуле парки и извлекла из него пластиковый пакетик с клочком бумаги, обнаруженным за электрической розеткой в ее бывшей детской. Перед глазами у нее развернулась серия из семи знаков: «S K 2», потом «P G A 3». Обе части должны быть связаны между собой, но как истолковать эту странную серию?

Опираясь ладонями о край стола, наклонившись над двумя документами, Грейс злилась на себя за то, что не может расшифровать послание, отправленное самой себе больше двадцати лет назад. Но пережитая психологическая травма сказалась на памяти.

Очевидно, сбой произошел очень рано, если инспектору она постоянно повторяла только «P G A 3». Позднее она, должно быть, вспомнила что-то еще и записала на клочке бумаги «S K 2».

Она выписала каждый символ на отдельный листок бумаги, чтобы легче было их переставлять в попытках создать нечто осмысленное. После десяти минут лихорадочных усилий констатировала, что ни из одной полученной комбинации не получилось ничего путного.

Грейс решила вернуться к первоначальному варианту. Если в то время она запомнила их в таком порядке, значит, это имело какой-то смысл. Она разложила бумажки перед собой, сложила их по две, потом по три, и вдруг – вспышка.

Грейс не успела даже сесть. Головокружение было настолько сильным, что она опустилась одним коленом на пол.

Она снова была спрятавшимся за кустом ребенком, съежившимся, почти парализованным от страха, с онемевшими руками и ногами. У нее было ощущение, что ее держали в заточении скрюченной несколько часов. Перед ее глазами, болевшими от долгого пребывания в темноте, удалялась машина, выехавшая с бензоколонки и влившаяся в шумный поток на автостраде. Над задним бампером закреплен подпрыгивающий на выбоинах дороги номерной знак автомобиля: «SK2PGA3».

Глава 17

Несколько мгновений Грейс оставалась неподвижной, уставившись в одну точку. Она снова видела эту растерянную девочку, упорно вдалбливающую в свой детский мозг этот номер автомобиля человека, который наверняка знал ее похитителя. Это присутствие духа в подобный момент так ее взволновало, что пришлось вытирать увлажнившиеся глаза.

Она села за стол, спокойно забила номер машины в компьютер и запустила поиск. Секунда ожидания, две, три. Это был нехороший знак. Четыре секунды. Грейс набрала в грудь воздуха. Пять, шесть, семь секунд, а машина все еще искала. Пока на экране не высветилось объявление «0 совпадений», надежда еще оставалась, но вероятность успеха постоянно уменьшалась. Восемь, девять, десять, а песочные часы продолжали переворачиваться.

И вдруг компьютер выдал результат. Несмотря на все свое самообладание, Грейс подскочила в кресле. Поиск занял много времени, поскольку данный номер больше не использовался и пришлось искать в архивах. Но в то время, как она ожидала наконец увидеть имя владельца автомобиля, было получено название фирмы по прокату машин.

Огорченная, она все же сразу позвонила в офис предприятия. После двух часов телефонных переговоров и переписки по электронной почте с юридическим отделом, ее в конце концов соединили с сотрудником, способным ей помочь в установлении личности того, кто брал напрокат машину с номером «SK2PGA3» в декабре 1998 года. Тот предупредил, что это займет некоторое время, поскольку тогдашние электронные архивы не совместимы с используемой в настоящее время системой и ему придется искать вручную. Грейс это не расстроило, она горячо поблагодарила служащего и даже вовлекла его в свое расследование, сказав, что он будет первым, кто узнает имя человека, разыскиваемого полицией на протяжении двадцати с лишним лет.

Ожидая, когда он перезвонит, Грейс вышла в опенспейс, устроенный как лабиринт с перегородками, и направилась в угол, где сидели два сотрудника, занимающиеся телефонной связью. Она обрадовалась, увидев, что Лорна, лучшая из двух, уже работает над списком звонков медсестры Кетти.

– Спасибо, что так быстро взялись за него.

– Я делаю, что могу, – ответила хрупкая молодая сотрудница с коротко подстриженными рыжими волосами. – К сожалению, невозможно установить личность того, кому Кетти Ходжес звонила дважды прямо перед смертью. Очень высокая степень защиты.

– Подобные штуки доступны каждому? – удивилась Грейс, уже сделавшая в связи с этим первый вывод.

– Нет, это особо продвинутая технология.

– И кто располагает такими возможностями?

– Ну… либо крупные организованные преступные сообщества, но тогда речь идет об очень богатых и, главное, очень хорошо экипированных людях, либо…

У Лорны был смущенный вид.

– Государство? – подсказала Грейс.

Молодая сотрудница коротко кивнула, глядя на инспектора снизу вверх с таким видом, будто опасалась, что ее кто-то заметит.

Грейс сразу же вспомнила загадочные слова Скотта Дайса в «скорой помощи»: «Меня заставили замолчать… потому что я их почти разоблачил… Это… заходит так высоко, Хендрике… Не бойся их… Ты должна продолжить мое расследование… и раскрыть немыслимую правду…»

– Спасибо, Лорна. А как обстоят дела с остальными номерами?

– Только начала. По первым результатам, она, похоже, звонила главным образом в пансионат, где работала. Я передам вам список через час, если не возникнут новые трудности.

– Если возникнут, сразу обращайтесь ко мне.

Грейс вернулась в свой кабинет как раз вовремя, чтобы ответить на звонок служащего фирмы по прокату машин, который справился с задачей быстрее, чем планировал. Он серьезным голосом объявил ей, что обнаружил имя того, кого она разыскивает, и сразу же отправил электронное письмо, к которому приложил скан удостоверения личности клиента, сделанный в то время.

Грейс не забыла поблагодарить его, хотя в этот момент думала о том, как бы поскорее прочитать письмо.

Она зашла в почтовый ящик и больше десяти минут смотрела на полученное письмо с темой: «Имя бравшего напрокат автомобиль SK2PGA3».

Она подвела курсор мышки к письму и остановилась. А если это ее отец? Действительно ли она готова к такому шоку? Нет. Но было уже слишком поздно, палец нажал на кнопку.

Словно абитуриент, лихорадочно высматривающий в длинном списке помету «принят» против своей фамилии, она быстро пробежала глазами появившийся на экране текст и с облегчением констатировала, что этого человека звали не Даррен Кемпбелл, а Клаус Браунер, сорока шести лет в то время, германский подданный, проживает в Гамельне, земля Нижняя Саксония.

– Клаус Браунер, – прошептала Грейс, которой необходимо было произнести это имя вслух, чтобы полностью осознать реальность.

Значит, это он был за рулем машины, из которой ей удалось бежать. Но кем был этот человек? Ее мучителем? Или его сообщником? Грейс ничего об этом не знала. Речь могла идти даже о совершенно невиновном человеке, который ничего не знал о преступной педофильской деятельности хозяина дома. Единственное, в чем она уверена, он приехал с мальчиком, который помог ей бежать и которого она поклялась найти, чтобы отблагодарить.

Грейс не решалась взглянуть на удостоверение личности этого Клауса Браунера, страшась вызвать из памяти былые страхи. Но, не дав себе времени отступить, прокрутила электронное письмо до конца.

Появился портрет. У мужчины были слегка зауженные глаза, их устремленный вперед взгляд придавал ему решительный вид. В его облике сквозило достоинство и что-то военное. Но, сколько бы она ни рассматривала фото, никакие воспоминания не всплывали. Это лицо ей абсолютно ни о чем не говорило.

Она поискала сведения о нем в Интернете, но безуспешно. Может быть, он в красном списке? Немецкие коллеги, очевидно, помогли бы ей, но она не хотела рисковать, подключая их к своему расследованию. Предпочитала справляться сама. У нее был его тогдашний адрес. Самый надежный и самый простой способ был отправиться на место. Тем не менее она на всякий случай записала контактный телефон тамошнего отделения полиции.

А потом события ускорились. Она нашла рейс в 11.15 из Глазго в Ганновер, город в полусотне километров к северо-востоку от цели ее поездки. Быстро заскочив к себе, чтобы взять кое-какие вещи, прыгнула в такси.

Когда шофер трогал с места, Грейс по профессиональной привычке отметила припаркованную на улице машину, которая поехала в том же направлении. Она решила не поднимать тревогу, потому что была большая вероятность, что это всего лишь совпадение, но потом заметила, что машина остановилась в нескольких метрах позади ее такси, когда то высаживало ее в аэропорту. На этот раз Грейс была внимательней и замедлила шаг, чтобы посмотреть, кто выйдет из той машины. Сначала появился воздушный шар, потом плюшевый мишка, а затем мужчина, неловко держащий за руку девочку, не давая ей броситься следом за любимой игрушкой, при этом поправляющий на спине рюкзак, из которого торчала едва не выпадающая соска. За мужчиной следовала женщина, ругающая мальчика лет десяти, не отрывавшегося от своего телефона. Успокоившаяся и даже чуть не предложившая свою помощь, Грейс направилась к табло вылетов и заметила дверь, через которую ей надо будет выходить на посадку.

Вокруг нее кишела толпа: кто-то бежал, кто-то катил тележку, как будто намереваясь снести все на своем пути. Она ненавидела эту суету и вынужденное тесное соседство с другими людьми. Она ненадолго укрылась в таможенном посту, чтобы зарегистрировать свое служебное оружие, которое было немедленно отправлено в багажное отделение, а затем вернулась в зал ожидания.

Она просидела там несколько минут и поднялась, когда объявили посадку на ее рейс. Семью она снова заметила в соседней очереди – они летели другим рейсом. Поднявшись на борт, Грейс опустилась в кресло и приготовилась к трех с половиной часовому рейсу с промежуточной посадкой в Амстердаме.

Ее место было возле иллюминатора, и она прислонилась головой к пластиковой обшивке, когда самолет стал выруливать на взлетную полосу. Из-за стекол здания аэропорта за ним наблюдали зеваки. И вдруг Грейс с удивлением обнаружила среди них ту самую пару с двумя детьми. Но разве они не сели в свой самолет? Ей вдруг показалось, что мужчина и женщина смотрят в ее сторону. Она повернулась в кресле, чтобы подольше понаблюдать за ними, и тут заметила, что девочка, сидящая на руках отца, показывает пальцем на небо. Должно быть, их рейс отложили, вот и все. Подозрение улеглось, и она подумала, что ей надо перестать всего бояться, иначе это плохо скажется на ее мыслительных способностях.

Она откинулась на спинку кресла. Ее теперь полностью занимал гораздо более реальный вопрос: что она найдет в этом немецком городе?