Текст книги "Русская чайная машина братьев Баташевых"

РУССКАЯ ЧАЙНАЯ МАШИНА БРАТЬЕВ БАТАШЕВЫХ

Двадцать шестого августа 1909 года тихую Тулу взбаламутили слухи о проезде через город императорской семьи. На улицах толпами собирался люд. Спешно прихорашивался железнодорожный вокзал, развешивали флаги и штандарты, устанавливали вензеля. Суетились и на самоварной фабрике наследников Василия Баташева – знаменитые самогреи выбрали в качестве подарка августейшей фамилии…

Императорский поезд плавно подошел к перрону. Из салон-вагона показался Николай II в сопровождении обер-гофмаршала Бенкендорфа и посылая сдержанные приветствия, проследовал в здание вокзала, где его ждали епископ Тульский и Белевский Парфений, губернатор Кобеко, представители дворянства и депутации от земства и горожан.

Губернатор встретил государя рапортом, епископ преподнес икону, депутации – хлеб-соль, а городской голова – большой самовар и пять каких-то коробочек. Поймав удивленный взгляд императора, пояснил: «Маленькие сувениры великим княжнам и наследнику».  Обойдя депутации, Николай II вернулся в поезд, который отошел со станции под восторженные крики «ура».

Незадолго до этого городской голова Николай Павлович Волков пригласил к себе директора-распорядителя самоварной фабрики наследников Василия Степановича Баташева Федора Занфтлебена, зятя умершего фабриканта, и сообщил, что он удостоен чести изготовить подарок для государя по случаю будущего посещения Тулы.

Рысаки несли коляску Занфтлебена по Посольской улице. Мелькали прохожие, огнями горели кондитерские, магазины и лавки, вывески тянулись вдоль всего фасада Новых торговых рядов. На одном из домов он заметил рекламу гречихинских пряников и оживился. Если Баташевы считались самыми титулованными самоварщиками в городе, то Гречихины стремились затмить всех тульских пряничников, а потому обе фамилии пребывали в вечном соперничестве на предмет того, у кого товар знатнее да для Тулы важнее.

Занфтлебен приказал кучеру свернуть на Менделеевскую, где прямо напротив кремля находился головной гречихинский магазин: вроде как купить домашним пряников, а на деле – похваст аться царским заказом.

В больших окнах-витринах под полосатыми маркизами выставлялся новый товар – темно-коричневые на меду и патоке печатные сласти  с фруктово-ягодной начинкой. Здесь всегда торговали свежими изделиями – еще горячими их  привозили из пекарни на Коммерческой. Старинное лакомство заполняло и полки магазинов: мятные, заварные, горчичные, сливочные. Самые дорогие – «Заказные» и «Экстра» – продавались в эмалированных жестянках и шли по цене шоколада. Их-то и приобрел Федор Федорович.

– Да, у вас, Василий Романович, прямо пряничный рай, – сказал он очень кстати появившемуся в зале Гречихину. – А ароматы-то, ароматы…

– Не жалуемся, торговля кипит, – солидно пробасил фабрикант. – А вы откуда такой торжественный?

– Да вот городской голова приглашал – просил изготовить подарок государю, – небрежно отозвался самоварщик.

– А разве государь намеревается посетить Тулу? – заволновался Гречихин.

– Он вскоре отправится с семьей на отдых в Ливадию и по дороге в Крым будет иметь остановку в Туле. Неужто не слыхали? – делано удивился Занфтлебен и довольный произведенным эффектом, поспешил откланяться.

С этого дня мысль о царском презенте не давала фабриканту покоя. Утром он отправился в мастерские, чтобы на месте полистать каталоги рисованных штучных самоваров, предназначенных для особых заказчиков, – такие имелись на каждом крупном производстве и поднимали престиж заведения. Однако ничто его не вдохновило. В задумчивости прошел Федор Федорович и по цехам, рассматривая стоящие на полках экземпляры.

Доложили, что в конторе его ждет родственник – Александр Степанович. Занфтлебен обрадовался: брат покойного тестя – человек в самоварном деле сведущий, может, что и подскажет. Вальяжный Баташев по-хозяйски развалился в кресле директора.

– Чаем-то угостишь? Самовар, надеюсь, у тебя найдется? – усмехнулся он в густые усы.

Федор Федорович распорядился приготовить чай. В кабинете тотчас появился специальный столик, на нем сливки, калач, масло в хрустальной масленке, кренделя на мочальной завязке и пузатый, начищенный до блеска самовар.

– Ишь какой крутобокий. Стоит как ферт, подбоченившись, – одобрительно хмыкнул гость. – Ну, как говорится, «выпьем чайку – забудем тоску». Так что тебя, Феденька, беспокоит?

– Александр Степанович, посоветуйте, что бы такое особенное изготовить государю. Прямо голову сломал. Нам не в новинку производить самовары по высокому заказу, но хотелось бы диковинку придумать.

– Так ведь потому, батенька, и появился у нас в Туле самовар, что мастеров по металлу пруд пруди и все как один народ искусный. Недаром говорят: «Туляки тем хороши, что все родом от Левши», – отхлебнул из стакана Баташев. – Твоим умельцам все под силу, и смогут они поразить императора любым фасоном. Вон конкурент наш Иван Капырзин самовары из мельхиора и серебра производит, да еще с ручками из слоновой кости, а все равно наши, баташевские, лучше идут – чай, говорят, в них вкуснее. Это потому что мы свои самовары с душой делаем.

– Так-то оно так. Но ведь хочется удивить государя.

– А ты изготовь не только большой самовар для императорских особ, но и их детишкам по миниатюрному самоварчику преподнеси, да пофасонистее. Вот и выйдет удивление.

– Как же это я сам не додумался? Конечно, пять самоварчиков, и чтоб каждый от собратьев отличался, – обрадовался Федор Федорович.

К приезду августейшего семейства в Тулу на фабрике наследников Василия Баташева изготовили пять крошечных – вмещали   всего стаканчик – сувенирных моделей из никелированной латуни, каждый со своим характером. Старшей княжне Ольге, застенчивой и сдержанной, предназначалась ваза рококо со строгим орнаментом. Татьяне – стройной, высокой – изящная «рюмка». Марии, самой хорошенькой, – античный сосуд с медальоном-зеркалом, проказливой  Анастасии – «шар гладкий», наследнику Алексею – самовар с короной.

К каждому миниатюрному самоварчику прилагался поднос, а для цесаревича – еще и маленькая полоскательная чаша. На каждом стояло клеймо «Товарищество паровой самоварной фабрики наследников Василия Степановича Баташева в Туле», а на самоварчике цесаревича добавлена надпись «На память из Тулы 1909 год».

Самоварное дело зародилось в России три века назад. Литейные производства Урала, откуда пошли первые русские самогреи, горнозаводчики Демидовы, выходцы из Тулы, основали в 1703 году. Появились листовая катаная медь, латунь, томпак – сплав меди с цинком. И оказалось, что на демидовских заводах не только пушки лили да железо катали – лишний металл шел на производство разного рода посуды.

Со временем там начали паять и «водогрейные для чая сосуды, большей частью медные, с трубой и жаровней внутри». Легенда гласит, что отправляясь из Тулы на Урал в 1701 году, Никита Демидов взял с собой медных дел мастеров, они-то скорее всего и положили начало самоварному делу в России.

В Госархиве Свердловской области хранится документ от седьмого февраля 1740 года – одно из первых письменных упоминаний об уральском самоваре, в котором сказано, что на таможню доставили с реки Чусовой, с Курьинской пристани Акинфия Демидова, некоторые изъятые товары, а именно: «шесть кадушек меда, шесть кулей орехов», а также «самовар с прибором медный, луженый, весом 16 фунтов, заводской собственной работы».

Позже самовар пришел в Тулу, и город оружейников быстро сделался центром нового производства – этому способствовало наличие богатых месторождений руд. К тому же тульские казенные  оружейники, или казюки, как их называли в городе, обладали рядом привилегий: были освобождены от подушных податей, имели право торговать своими изделиями на стороне. В периоды между войнами, когда необходимость в изготовлении оружия становилась меньше, они могли кустарничать в домашних куз

...

конец ознакомительного фрагмента