Текст книги "Камыши на краю космоса"

В общем, Верочка поняла, что сюжет ее романа развивался просто как по писаному.

О Купцах еще говорилось, что люди они непостоянные, что говорят они о страсти, а ведут себя холодно, что роман с ними – сплошное приключение, что некоторых женщин это утомляет, а некоторых возбуждает. Верочку скорее возбуждало, но было больно.

В книжке, которую читала Вера, говорилось еще и о том, что женские инициации, то есть превращение девочки в женщину, происходят через боль и что инициаторами обычно становятся мужчины.

Для того чтобы пройти инициацию, женщина должна была пережить свою боль и отпустить ее, забыв о ней на некоторое время, заняться другими делами.

И тогда болезненная ситуация должна была разрешиться как-нибудь сама собой.

И как бы она ни разрешилась, это нужно было принять как должное, даже если этот способ решения тебе не нравился и ты хотела бы другого.

После того как Верочке вечером стало плохо от любви, ей хотелось двух вещей: приручить или проучить Дениса.

Но она знала, что Денис существо обидчивое. Ей доводилось несколько раз наблюдать, как он обижался на жену и начинал бушевать. Вера понимала, что, если она будет выговаривать ему за то, что он с ней проделывал, Денис может уйти и вовсе перестанет оказывать ей знаки внимания. А эти его намеки на близость были сейчас для нее самым дорогим богатством, которым она владела. И если бы она потеряла эти свои дары, она бы сама ходила за ним следом и выпрашивала бы его прикосновения к себе, как нищий просит милостыню, чтобы не умереть с голоду.

Она была постоянно голодна. Она голодала от недостатка любви и нежности. Поэтому ей сразу расхотелось его проучить.

Оставалось приручить. Но если это не удалось ей на протяжении последних 15 лет, то вряд ли это получилось бы теперь, когда она уже не молода и не так красива, как раньше.

Оставался третий способ: оставить все по-прежнему.

Тем более что во второй книжке из найденных Верой говорилось, что любовь живет в женщине постоянно, и человек, на которого она направляется, не является источником любви. Он просто включает любовь, он дает ей вновь появиться и обновиться.

И за это его стоит поблагодарить, а не надевать на него кандалы своего больного эго, не приковывать его к себе в благодарность за то, что дал возможность вновь пережить любовь.

Проплакав ночь и встав на следующее утро, Верочка решила, что жизнь в лице Дениса преподнесла ей очередные уроки. И первый из них в том, что ЛЮБОВЬ в ней жива и проснется при первой же возможности.

А второй урок в том, что не надо пытаться привязывать к себе мужчину за то, что он подарил тебе мгновения любви, хотя бы и три минуты, зато каких! Вера думала о том, что все мы постоянно преподаем друг другу уроки. Но ведь по правилам этой теории Верочка тоже должна была преподать Денису какой-то урок. Она долго думала, какой именно.

Ей бы хотелось, чтобы с нею он понял наконец: нельзя обращаться с женщинами как с игрушками. Они живые, им больно.

«Мы в ответе за тех, кого приручили» – эту расхожую истину знали все школьники; все, кроме Дениса. Неужели он еще не прошел этого урока? Или его урок в другом?

А может быть, ему вовсе не нужны Верочкины уроки и он побежит по жизни дальше делать свой бизнес и кружиться в вихре бесконечных встреч, дел и событий.

По правде говоря, Денис уже давно заменил чувства деятельностью.

Другой жизни он не знал, а потому и боялся, все незнакомое пугает.

На самом деле Вере вовсе не хотелось, чтобы Денис извлекал из этой истории какие-то уроки. Ей просто хотелось его видеть. Часто.

Но жизнь шла своим чередом, и Вера осталась одна.

Она сидела на веранде и рисовала зимний пейзаж, который видела из окна. За окном тихо падали большие хлопья снега и ложились на землю фиолетовые фиалковые зимние сумерки.

Вере было хорошо. Она была увлечена рисованием, а быть увлеченной для нее самое главное. И не важно чем – мужчиной или новым делом, главное – увлекаться.

Когда ты увлечен, жизнь для тебя – захватывающее приключение.

А потом вошел внук и показал ей выращенные им из раствора голубые кристаллы. Голубые, как весенняя вода и как камешки на сережках, подаренных дочерью.

И она оставила свой рисунок и пошла ставить тесто, чтобы испечь внуку пирожки. Вечером приехал с работы муж, такой спокойный и надежный, как всегда. Привез продукты. Вера смотрела на его сильную, широкую спину, за которой можно спокойно и безмятежно жить.

Вера поняла: мы ожидаем и требуем от мужчин всего и сразу – быть и надежными, и романтичными, нежными и добывать для нас материальные блага этого мира. А они, мужчины, не могут быть всем сразу одновременно. Они разные – какие-то надежные, какие-то романтичные, какие-то нежные, какие-то с добычей.

И их всех можно любить.

P. S. Если учесть, что зять Верочки пообещал хозяйке дома привезти весной улей и развести у нее пчел, то Денис просто вышел сухим из воды, ведь он, по крайней мере, ничего не обещал.

А поцелуи, они вещь бесплотная и эфемерная, и трактовать их каждый может по-своему.

Так закончилась наша новогодняя история ко всеобщему удовольствию.

Через несколько дней вечером Верочка позвонила Денису. Денис, как всегда, сидел на совещании.

«Я хотела сказать вам, – произнесла Верочка, – что я была страстно влюблена в тебя последние три дня. Но сейчас мне значительно полегчало».

Денис засмеялся.

«Мы исправим этот досадный недочет», – сказал он.

«Я рада, что тебе понравилось», – ответила Верочка.

Весь вечер она ходила и улыбалась.

Флаг Украины и Анна Каренина

Моя прабабушка Мария Ивановна Щербина (по мужу Калениченко) была женщина решительная и с характером.

Прабабушка была из бедной семьи.

В девичестве она зарабатывала на жизнь поденными работами, а замуж вышла за богатого. Были, видно, у прабабушки такие качества, перед которыми не смог устоять ее будущий муж. Даже недовольство отца не стало ему помехой. Семья была категорически против этого брака и признала невестку только после рождения детей.

Когда началась война, у бабушки гостила внучка – моя мама. Мария Ивановна взяла внучку в охапку и повезла ее домой к родителям в Магнитогорск.

Ехали они долго, пересаживаясь из эшелона в эшелон, под бомбежками.

О том, как это было страшно для шестилетней девочки, надо рассказывать отдельно. Мама до сих пор не может смотреть фильмы о войне. Она вспоминает бомбежки, самолет на бреющем полете и улыбающееся лицо летчика в кабине.

Прабабушка довезла маму и поехала обратно на Украину. Там у нее остался дом, хозяйство и могила недавно умершего мужа. На Украине уже были немцы.

«У меня там хата», – говорила прабабушка. Хату невозможно было бросить на растерзание врагу. Хата, родной дом были в сознании прабабушки большой ценностью, хотя это и была мазанка с земляными полами.

Прабабушка вернулась домой. Потом она была связана с отрядами Ковпака. Получила медаль за участие в партизанском движении.

Мария Ивановна переодевала наших солдат, попавших в окружение, в оставшуюся от мужа одежду и переводила их через линию фронта. Если останавливали немецкие патрули, она показывала фотографию, где была снята вместе с немецким офицером, что жил у нее на постое. Прабабушка готовила ему еду. А готовить она была большая мастерица.

По иронии судьбы готовить ее научил денщик другого немецкого же офицера, который жил у нее еще в Первую мировую войну.

А может быть, это просто легенда про денщика, ведь все хохлушки замечательно управляются на кухне и сами по себе.

В старости прабабушка ездила между тремя своими сыновьями. Жила у одного, ссорилась, ехала к следующему.

Характер у нее был непростой.

Я застала прабабушку, когда она уже тяжело болела. Я помню только, как ей покупали мандариновый компот в жестяных банках и бычков в томате. Это были тогда очень изысканные и, как я сейчас понимаю, не дешевые лакомства, поэтому есть их позволялось разве что умирающим.

Мне, трехлетнему ребенку, иногда перепадали эти мандарины и эти бычки, они казались мне тогда едой небожителей. В сущности, это так и было, потому что вскоре прабабушки не стало.

Таким образом, своей отважной прабабушке я обязана жизнью, ведь она сохранила жизнь моей маме, которой тогда, в войну, было шесть лет.

В старости, когда прабабушка путешествовала между сыновьями, она всегда возила с собой три вещи: флаг Украины, национальный украинский костюм (вышитая белая рубаха, плахта и пидстан) и роман Льва Толстого «Анна Каренина».

У меня сохранилась вышитая полотняная рубаха моей прабабушки и ее свадебная фотография.

На фотографии бравый молодой военный с усами как у Буденного, а рядом миловидная девушка с капризно надутой нижней губой.

Эту капризную губу я сразу узнала. У меня всегда бывает такая губа, когда я сержусь или обижена.

А вот линию фронта я бы, наверное, переходить не стала. А может быть, я тоже всю жизнь перехожу линию фронта. Только она у меня своя, эта линия…

Ира гуляет…

Раз в два-три года мы приезжаем в Петербург. Здесь у меня отец, впервые обретенный мною в возрасте сорока с лишним лет, сводная сестра, что младше моей дочери, и несколько одноклассников из нашей прежней школьной компании, то есть самых близких.

Живем мы в гостинице или у Веры – моей одноклассницы и теперь доктора. Вера работает в платной поликлинике, где лечит пиявками, а вообще она терапевт и врач от Бога. Когда у меня что-нибудь болит, я звоню Вере, и мне становится легче от одного звука ее голоса. Вера никогда не говорит со мною как ласковая мама, а напротив, всегда попеняет мне за какую-нибудь мою нерадивость, но я никогда не обижаюсь, ей все можно, она реально помогает. Вера всегда посоветует что-нибудь дельное или, бывает, исправляет ошибки других докторов, которые не от Бога.

Вот и на этот раз мы прибыли в Питер и поселились у Веры. Приехали мы с мужем на машине, но потом оставили машину во дворе питерского дома на Яхтенной улице и начали ездить по городу на метро. Пешие походы по городу впервые дали мне представление о том, как, собственно, город устроен. Гулять было приятно, интересно, и увидела я гораздо больше того, что было видно из окна машины.

Приезжаю я редко, поэтому мне надо было увидеться с еще одной моей одноклассницей Ирой. Ира преподавала в институте и жила со старенькой мамой в двухкомнатной квартире, которую, между прочим, заработала сама. Ира вообще была умница. В классе у нас было две отличницы – я и Ира, но я высиживала свои оценки долгой зубрежкой, а Ира была настоящая отличница. Среди людей из простой рабочей среды встречаются иногда такие самородки – люди очень способные от природы. Ира одна шла у нас на золотую медаль.

Родители Иры работали на заводе. В доме была непростая ситуация, кажется, отец иногда поколачивал мать. Думаю, из-за этого непутевого отца и того, что она насмотрелась в детстве, у Иры не сложилась семейная жизнь, она так и не вышла замуж и не родила детей. Но зато в профессиональном плане Ира была в полном порядке.

Итак, я позвонила однокласснице, чтобы договориться о встрече. Трубку взяла мама. На вопрос «Где Ира?» она ответила, что Ира гуляет, и положила трубку.

Разговор привел меня в замешательство, потому что так не разговаривают с давно знакомыми людьми, обычно что-нибудь еще спросят, о чем-нибудь поговорят, прежде чем проститься. Я опешила. Рассказала Вере.

Вера сказала:

– Да что там, маме девяносто лет. Она уже плохо соображает.

На этом и порешили.

Правда, я начала звонить Ире на сотовый и отправлять эсэмэски в надежде отыскать ее где-нибудь в доме отдыха в Белоруссии, где она обычно отдыхала летом.

Ответа не было. Вскоре мы уехали из Питера домой в Москву.

Быстро, как праздник, промелькнуло лето. Однажды в ноябре позвонила одноклассница из города, где мы учились, и спросила, знаю ли я плохую новость. Я не знала. Сразу начала прикидывать, что может быть и с кем.

Оказалось, не стало Иры. Недавно. Оказывается, она в последнее время болела. Работала, летом ушла в отпуск, а из отпуска уже не вернулась.

Все сложилось в моей голове. Теперь только мне стал понятен тот разговор с Ириной мамой. Все встало на свои места. Оказывается, пока я разыскивала Иру, она умирала у себя дома, а Вера каждое утро ездила к ней помогать и делать процедуры. Они все знали, но мне не сказали и не показали, чтобы не пугать и не выводить из равновесия. Зачем портить приятную прогулку по Питеру видом умирающей подруги. Ира не хотела.

Теперь только мне стала понятна мамина нелепая фраза о том, что «Ира гуляет».

Да, теперь Ира гуляет где-то там в райских садах. Кажется, она первая из наших одноклассников.

Потом я как-то разговаривала с Верой.

– Ты знаешь? – спросила она.

– Знаю. Тебе досталось больше всех.

– Ничего. Потом приехали тетки…

Это приехали материны сестры из Переславля. Иру перевезли в Переславль. Квартиру продали, и мама тоже уехала к сестрам.

А Переславль-Залесский находится в полутора часах езды от моего подмосковного дома. Вот такие совпадения.

«Я та, которая…»

Вокруг костра собрались женщины моего рода. Каждая из них по очереди берет слово и говорит о себе лишь одну фразу.

«Я та, которая переходила линию фронта», – говорит прабабушка.

«Я та, которая всю жизнь батрачила на чужих людей, занимаясь поденной работой», – говорит ее мать.

«Я та, которая прожила нелегкую жизнь с нелегким человеком, растила детей и читала внучке сказки», – говорит моя бабушка.

«Я та, которая закончила гимназию, вышла замуж, рожала детей, рано покинула этот мир, оставив сиротами своих младших дочек», – говорит ее мать.

«Я та, что была учительницей и оставила после себя прекрасного, никогда не унывающего сына», – говорит старшая сестра бабушки.

«Я та, которая пекла изумительные вишневые пироги в печке “чудо”, в моем саду росли самые крупные и сладкие абрикосы», – говорит бабушкина средняя сестра Анна.

«Я та, которая была превосходной хозяйкой, мои котлеты и наполеон никто не мог превзойти, как ни старался», – говорит бабушкина младшая сестра Татьяна.

«Я самая энергичная, целеустремленная и общительная женщина из всех, ко го вы когда-нибудь знали», – говорит моя тетушка.

«Я самая настойчивая и всегда добивающаяся своей цели», – говорит моя мама.

«Я та, которая умеет талантливо обращаться с глиной и людьми, которая всех жалеет», – говорит моя двоюродная сестра.

«Я та, которая строит дома и кружится в непрерывном потоке жизни», – говорит моя дочь.

«Я та, которая не боится делать пируэты на льду», – говорит моя внучка.

«Я та, которая искала любовь, вырастила розовый сад и читала сказки внукам», – говорю я.

Из жизни кур

Сегодня, открыв пакет с хранящейся у меня с лета свеклой, я увидела, что она проросла. На нескольких клубнях появились такие симпатичные красные букетики свекольной ботвы. Один букетик съел муж, а два других я поставила в маленькие стаканчики, добавив к ним желтых гвоздик, которые уже несколько дней стояли у меня на столе. Получилось три букета: один большой с гвоздиками и два маленьких со свекольными листьями. В одном из них рядом со свеклой красовались желтые листики репы, которая тоже проросла. Резные, изогнутые, как миниатюрные листья аканта на коринфской колонне, они прекрасно смотрелись в миниатюрном букетике на обеденном столе.

Сегодня у моих пяти кур рекорд яйценоскости. Они снесли ровно пять яиц: два беленьких, два кремовых и одно темненькое. Пазл сложился: беленькие – это маленькая белая курочка и большая желтая курица. Желтая необычная, не такая, как остальные четверо, большая, очень пушистая, на низких ножках и в желтых лохматых штанишках. У нее была товарка, такая же, как она, курица, но товарка умерла, не выдержав переезда. Два кремовых яичка – это две рыженькие курочки, а темненькое – это чернушка.

Сегодня, когда я утром спустилась вниз, за мной сразу вышел муж, Сказав, что куры почему-то раскудахтались, он пошел их открывать. Принес три яйца. Одно из них было тепленьким, значит, снесли недавно, потому и кудахтали.

Когда я, переделав домашние дела, пошла еще раз покормить кур, то обнаружила в гнезде из дубовых листьев внутри курятника еще два яйца. Тут-то у меня и сложился окончательно пазл о том, какого цвета яйца несет каждая из пяти куриц.

Куры, завидев меня у двери дома, дружно бросились навстречу кормилице. Кусок просроченной моцареллы разлетелся в минуту. Интерес к размоченному хлебу был гораздо ниже. Пустые скорлупки тоже были дружно склеваны с большим энтузиазмом.

Белая курочка самая маленькая. Ее привезли не вместе со всеми, а во второй заход. Просто на старом месте она ушла и потерялась, этакая путешественница. Когда она появилась у нас, куры гоняли и клевали ее, отгоняли от корма. Я даже начала переживать, не умрет ли она от голода, пыталась подкармливать ее отдельно от остальных. Белянка ходила худая и несчастная, куриный изгой. Прошло совсем немного времени, и я с удивлением обнаружила, что Беленькая сама нападает на недавних обидчиков. Беленькая оказалась самой энергичной и самой любопытной, этакий куриный Христофор Колумб. Она первой залезала на самый верх компостной кучи. Компостная куча – это такое куриное кафе. Мы выбрасываем туда картофельные очистки и прочие кухонные отходы, поэтому на куче всегда есть чем поживиться. Все это вносит долю разнообразия в куриное меню и куриную жизнь, а она, как известно, не слишком разнообразна, почти как у людей на карантине. Главное, не попасть в суп.

Обнаружилось, что куры умеют летать. Я узнала об этом, когда однажды вышла из дому с миской куриной еды в руках, а кур, кажется, утром забыли покормить. Я увидела летящую прямо на меня стаю голодных кур. Залетаешь тут.

Куриная жизнь развлекает нас с мужем в нашем нынешнем одиночестве (внуки уехали на каникулы). Куры приносят заботы, но с ними приятно и интересно, прибавьте сюда еще свежие яйца каждый день, что тоже далеко не маловажно.

Кур завела не я, а моя дочь-авантюристка. Я бы на это не решилась. Теперь, когда дочь в отъезде, ухаживаем за птицами мы с мужем, но я нисколько не жалею. Оказывается, жить вместе с животными всегда приятно, пусть это даже и не собака вовсе, а просто куры. Даже синицы в кормушке приносят радость, ну а если залетит снегирь, это вообще праздник. Летают сойки, таскают желуди с нашего дуба. Изредка прилетают совсем неизвестные птицы. На этот случай у меня всегда под рукой определитель. Заходят перекусить соседские и просто ничьи кошки, протаптывают утром следы на снегу. Крысы тоже оставляют следы и норы и не спрашивают, любишь ты их или нет, хочешь ли жить с ними по соседству. Мыши тоже не спрашивают, но куда же без них.

Наша замечательная и любимая собака овчарка погибла под колесами электрички. Она была слишком любопытна и свободолюбива, сбежала из дому погулять, когда мы ненадолго отлучились. Но это уже совсем другая история, в ней о любви, о том, как замечательно было вместе и как больно потом.

Диалектика. Те, кто приносят самое большое счастье, несут и самую большую боль.

Не хотелось бы заканчивать на печальной ноте, но…

Может быть, что-нибудь придумаю позже. Какой-нибудь жизнеутверждающий финал.

Хотя радость от жизни на природе (пускай вынужденно), от тех же кур, соек и синиц – это и есть жизнеутверждающий финал этого куриного нехитрого повествования.

Я – Джерри

Я – Джерри, молодая овчарка двух лет от роду. Я дворовая собака, потому что круглый год живу на улице, у меня есть будка и небольшой загон. Я не люблю сидеть в загоне, и мне нравится, когда хозяева отпускают меня погулять по участку. Хорошо, что в последнее время они делают это часто. Жизнь в загоне невыносимо скучна. Жизнь на воле прекрасна и удивительна.

Я люблю, когда хозяева ходят со мной на прогулки. Но еще больше люблю, когда раз в неделю приезжают взрослые хозяева, те, что приходятся родителями моим молодым хозяевам. Они берут меня с собой, когда идут в лес, надев на ноги странные длинные палки. В руках у них тоже палки, но этих палок я не боюсь, потому что они никогда не причиняют мне вреда. Вот тогда я счастлива, я бегаю по снегу и радуюсь лесу, сугробам, движению и свободе.

Иногда старшая хозяйка берет меня с собой на прогулку. Прогулки по лесу – самое счастливое мое время. За эти прогулки я просто обожаю свою взрослую хозяйку.

Она открывает калитку, и я стремглав выбегаю на улицу. Волна новых запахов идет мне навстречу. Нет, на участке у меня все тоже пронизано запахами. Особенно это чувствуется, когда сходит снег, появляются травы, листья и запахи. Но здесь, за воротами, много новых запахов, которых нет на участке: вот повеяло запахом жареного мяса откуда-то издалека, люди называют это «шашлык». Вот мимо кустика прошел знакомый пес и оставил на нем свою записочку: «Здесь был я». А вот записочка с незнакомой подписью, вот любовное послание от кавалера. Я молода и красива, немудрено, что кавалеры оставляют мне свои страстные послания. А раз или два в году бывает время, когда они просто кружат вокруг моего забора и прилагают все усилия, чтобы добиться свидания со мной. Моя кровь тоже играет в это время. На меня наваливается вдруг какое-то странное беспричинное беспокойство и томление. Мне становится грустно или хочется убежать от хозяев.

Однажды я убежала. Кто-то вовремя не закрыл калитку, и я вырвалась на волю, движимая непонятным мне зовом. Правда, меня быстро нашла взрослая хозяйка. Нашла на том же месте, где мы с ней обычно гуляли, возле леса. Я побежала туда, потому что уже знала эти места, там было хорошо и вольно и была разбросана целая россыпь любовных записочек.

Я люблю гулять в лесу. Хозяйка всегда отпускает меня с поводка, и я бегу по тропинке, веселая и свободная. Здесь, в лесу, навстречу мне несется целая лавина запахов, океан запахов. Я купаюсь в этом разноцветном океане и вылавливаю из него отдельные, прочувствовав их, отпускаю. Вылавливаю следующий, и так бесконечно. Это увлекательнейшее занятие. Оно захватывает меня полностью, я погружаюсь в него, живу в нем, каждым волоском ощущаю волнующую жизнь во мне и вокруг меня.

Здесь я могу вдоволь набегаться, ощутив всю упругость и силу своих молодых мышц.

Мне становится хорошо и радостно от этих, нахлынувших на меня сплошным потоком, лесных запахов, от этой веселой беготни.

Еще лучше бывает бегать кругами по лугу. Я ощущаю удовольствие во всем теле от долгого, мощного движения, когда каждая мышца радуется во мне. Вот она, моя настоящая жизнь. Она в нахлынувшем на меня цветной волной океане запахов и в этом мощном, веселом, непрерывном, радостном движении – движении, которое и есть сама жизнь.

Хозяева кормят меня сухим кормом. Я ем эти сухие хрустящие лепешечки, когда голодна, но люблю я другое. Я люблю разнообразие, поэтому, как только приезжает старшая хозяйка, я устраиваюсь у нее под окном. Я сижу и внимательно смотрю в окно, навострив уши, и бывает, мне перепадает какой-нибудь вкусный кусочек. Мне даже не очень важно, что именно это будет, кусочек хлеба или сыр. Мне все в новинку и все интересно и вкусно, но сыр все же лучше. Иногда старшая хозяйка варит мне кашу. Эту праздничную кашу я вылизываю до последней крошки, к ужасу хозяйки, которая переживает, что я вечно голодна.

Иногда я зарываю кусочки в землю. Тогда у меня весь нос становится испачканным землей.

Как-то при мне моя старшая хозяйка тоже зарывала что-то вкусное в землю, какие-то свои припасы.

Я любопытна и, когда она отвлеклась, пошла и посмотрела, что там у нее зарыто. Честно говоря, я хотела сама этим поживиться. Но к своему удивлению, раскопала я только какую-то непонятную мне луковицу. Похоже, это было какое-то растение. Растений полно вокруг, какой смысл прятать их в землю?

Я даже попробовала луковицу на вкус. Ничего особенного, невкусно и несъедобно. Я выбросила остатки недогрызенной луковицы.

Хозяйке не понравились почему-то мои исследования.

Когда уезжают мои хозяева, я лежу у калитки и поджидаю их обратно.

Когда они возвращаются, я прыгаю им на плечи и целую в губы.

Я радуюсь, как ненормальная, вернее, как всякая нормальная собака.

Больше всего я люблю играть с людьми. Люблю, когда мне бросают палку, а я ее поднимаю и не отдаю назад. В этом и заключается моя игра.

Люблю ловить зубами снег, когда зимой хозяин чистит дорожки и крышу, люблю бегать с детьми и хозяйкой. Я люблю все игры.

Я люблю своих хозяев.

Я сама сгусток любви, движения и привязанности.

Хозяева почти всегда улыбаются, когда меня видят. Особенно старшая хозяйка. Они радуются, значит, я приношу им радость. Я – что-то живое, любопытное и подвижное, вызывающее у людей радость. Вот что я такое – генератор радости. Хотя слова «генератор» я не знаю. Я просто это чувствую и думаю без слов своими собачьими мыслями.