Текст книги "Зов Сирены"

Глава 9

– Соломея, ты еще принимаешь снотворное? – Рик наклонился к девушке очень близко, несмотря на пережитое разочарование и досаду, она снова зажглась сладостным предчувствием секса с ним.

– Сегодня ночью я надеюсь уснуть сама, – подмигнула она ему.

– Понимаешь, боюсь, что после того, как меня лишили наследства, уснуть сегодня не получится, не подбросишь мне пару таблеток?

– Пару? Это много, Рик, меня с половины срубает сильно, – она сделала усилие, чтобы скрыть свое разочарование.

– На случай, если и завтра не получится, – пожал плечами парень. – Помоги, а?

Она открыла свою сумочку и вытащила серебристый блистер.

– Ты на ночь останешься здесь, в отеле? – спросила она, щелкнув блистером, и передала парню таблетки.

– Конечно, Анхель снял весь отель для гостей.

– А сам он что, тоже останется?

– Я слышал, они с Катариной уедут сразу после танцев.

– Ненавижу эту Китти Кэт!

– Как ты сказала? – Рик засмеялся.

– Выскочку эту.

– Китти Кэт? Неплохое прозвище для той, которая всех уела.

– Знаешь, я думаю, что Анхель передумает и с ней. Она его тоже не удовлетворит, как и все мы. Он найдет к чему придраться. Слушай, – она преданно посмотрела ему в глаза, – может, проведем эту ночь вместе?

– Напившись снотворного?

– Нет, дурачок, мы же найдем чем заняться.

– Мммм, звучит заманчиво. Дай мне подумать. Я еще должен избавиться от девушки справа от меня, – прошептал он ей на ухо.

Соломея хихикнула и бросила взгляд на дымчато-розовую пикси, которая наслаждалась общением с Мигелем.

– Может, Мигель ею займется, пока мы…

Рик вместо ответа приласкал ее шею подушечкой пальца и повернулся к пикси. У него был уже план на вечер, в который не входила ни та, ни другая.

– Катарина, – Анхель подозвал ее после ужина, обнял и отвел в сторону. – Я поеду сейчас. Неважно себя чувствую.

– Я с тобой! – она была счастлива покинуть это растревоженное осиное гнездо, где все только и делали, что жалили ее без конца, заставляя чувствовать себя слабой.

– Нет, я распорядился, у тебя отдельный водитель. Он будет ждать тебя, как Золушку, в полночь. Помнишь про карету? – синие глаза Анхеля лукаво сверкнули.

– Анхель, не бросай меня, пожалуйста! Возьми с собой!

– Кто-то из нас должен остаться. Это мой праздник. У меня просто давление подскочило, вот и все. Я напишу тебе, как буду дома. Если что, Стефано придет на помощь.

– Позволь хотя бы проводить до машины! – ей явно хотелось поговорить с ним.

– Ну, хорошо, пойдем, милая.

– Анхель, – спросила она, когда они вышли из отеля и холодный воздух растрепал ее аккуратные кудри. – Зачем ты так поступил сегодня?

Анхель вздохнул, посмотрел на вечернее небо с загорающимися звездами. Здесь, на горе, небо было ближе.

– Они все давно знают меня, но не понимают, насколько глубоко я изучил их. Мне противно оставлять им все. Я хотел утереть им нос и оставить все благотворительным организациям, но перед этим напугать их хорошенько появлением новой потенциальной наследницы.

– То есть, это всего лишь шутка? – с облегчением выдохнула она. И наконец-то расслабилась и улыбнулась.

– Почти. В каждой шутке есть доля правды, не так ли? Ты пошутила над чувствами Стефано, но лишь потому, что он тебе чуть-чуть нравится.

– Нравится, да. Но это другое, – она покусала губы. – Анхель, ты же не станешь делать из меня препятствие на их пути?

– Я им ничего не оставлю, Катарина. Это решено. Иди внутрь, а то простынешь. Увидимся завтра за завтраком, хорошо? И поговорим обо всем серьезно. Иди.

Он обнял ее лицо ладонями, притянул к себе и поцеловал в лоб. Она кивнула и пошла, растирая плечи от холода, внутрь.

Анхель окинул взглядом многочисленные дежурившие такси, которые должны были развезти тех гостей, что не решатся воспользоваться подарком именинника и остаться в отеле.

Оставлять Катарину очень не хотелось, но исчезни они с его вечера вдвоем, это было бы вконец некрасиво. Маленькое доверчивое сердце его воспитанницы сейчас испуганно бьется. Но ей этот урок и общение с сиренами пойдут на пользу. К тому же, он попросил кое-кого присмотреть за ней.

Потом он сел в машину, и та, тихо шурша по гравию, поехала прочь.

Войдя в отель, Катя нервно сжала кулаки и медленно выдохнула, чуть приоткрыв губы. Ей конец. Стоит появиться там одной, стоит им выяснить, что Анхель уехал, и они ее сожрут вместо десерта и не подавятся. Нервная дрожь пробежала по спине. Что же делать?

Поразмыслив, она решила, что самое безопасное место – это бар. Основная масса гостей собралась у танцпола, а также в зале, где играл рояль и подавали десерт. В баре было тихо, звучала фоновая музыка и царил полумрак. Заглянув и убедившись, что там никого нет, она присела за стойку. Бармен вытирал бокалы.

– Чем я могу угостить прекрасную леди? – спросил он с улыбкой.

– Чем-нибудь легким, пожалуйста. Колой или безалкогольным мохито… все равно.

– Безалкогольным? В баре? – бармен оперся ладонями на стойку и улыбнулся.

– Ну, хорошо, просто сделайте мохито… но не добавляйте в него ром, – она улыбнулась в ответ, но постаралась не использовать тембр сирены. Не хватало еще проблем с барменом. Она просидит тут тихо до полуночи, а потом также незаметно улизнет в Барселону. Прекрасный план.

План, которому не суждено было сбыться. Во-первых, козлина-бармен все-таки капнул рома в ее коктейль. Пусть немного, но капнул, утверждая, что это только для вкуса. Да бог с ним, Катя все равно не опьянела бы с одного коктейля. Но потом в баре появился Мигель.

– Катарина! Какое счастье, я так надеялся, что ты осталась. Но не мог нигде найти.

– Привет, Мигель, – она напряглась внутренне от предвкушения очередного неприятного разговора. Кусочек льда из мохито скользнул в горле, словно подтверждая: сейчас будет холодно.

– Слушай, я бы хотел тебя пригласить в свою галерею. Покажу тебе художников, которыми занимаюсь сейчас. Тебе интересно?

Сердце Кати наполнилось благодарностью. Единственный человек, за исключением Стефано, конечно, который отнесся к ней дружелюбно, да еще не обсуждает с ней тему наследства, а просто приглашает познакомиться со своим детищем.

– Конечно, Мигель! – искренне ответила она, мгновенно оживая. – Мне очень интересно.

– Здорово! А потом мы могли бы пообедать вместе и познакомиться поближе, я вижу, тебя не очень дружелюбно принимают.

– Да уж. Я как кость у них в горле, – невесело улыбнулась Катя. – Мне кажется, это отличная идея.

– Вот, держи, – Мигель вытащил из бумажника визитку с золотистым тиснением. – Здесь адрес галереи, телефон, и я написал свой личный номер. Набери мне, и я отменю все ради встречи с тобой, идет?

– Идет, – Катя покрутила в руке визитку и убрала в сумочку.

Мигель явно хотел продолжить разговор и сделать заказ крутящемуся рядом бармену, но тут его телефон зазвонил.

– Прости, – он бросил взгляд на экран, сделал знак бармену подождать и вышел, на ходу отвечая: – Да? Я же говорил, что сегодня буду занят…

Катя с сожалением покрутила бокал, толкая лед в своем коктейле. Она была бы не против поболтать с Мигелем. Почувствовав вибрацию телефона в сумочке, она вытащила его и увидела сообщение от Стефана:

«Где ты, красотка Кэт?»

Катя улыбнулась. Может, Анхель и прав. И она очаровывала Стефано не только с целью потренироваться, а еще и потому, что ей приятно его внимание. Вспомнив, как он близок был сегодня от поцелуя с ней, она почувствовала жар в теле.

«Сижу в баре, скучаю», – настучала она.

«Иду к тебе».

Стефано влетел в бар ярким метеором, весёлым и полным шуток. Они пили вместе коктейли, болтали без умолку о том, как ведут себя гости. В основном, докладывал Стефано, изображая вполне достоверно всех в лицах.

– Здесь как-то слишком тихо, – прервался он в какой-то момент и попросил бармена поставить что-нибудь поживее. Бармен вставил наугад какой-то диск, и к удивлению всех, включая самого бармена, из динамиков ударами посыпался твист.

– Сейчас поменяю!

– Оставь! – весело воскликнула Катя.

Она обожала твист. Точнее, твист обожала бабушка Клара. Это была ее чудинка, и они часто танцевали с ней, пока баба Шура не ведала, что творят ее соседки. Для Кати твист стал танцем свободы, когда можно дурачиться, кривляться, не воспринимать ничего серьезно.

Она сбросила высокие каблуки и, лукаво сверкая синими глазами, чей блеск словно умножался бриллиантами и сапфирами на ее шее, протянула руку Стефано.

Стефано никак не ожидал от тихони Катарины такого. Сначала он пытался въехать в ее манеру танца, а потом понял, что она абсолютно свободно импровизирует. Начал подыгрывать, а закончил тем, что перестал думать о том, как это выглядит со стороны. Они танцевали, смеялись, бросали друг другу вызов своими дурашливыми движениями, и ему все казалось, что только сейчас, теперь он видит настоящую Кэт: яркую, сверкающую, умопомрачительно смешную, милую, красивую и совершенно не высокомерную.

Она трясла волосами, смеялась, выделывала забавные па, и ее совершенно не заботило, что подумают бармен и Стефано. Для Стефано это было чем-то новым: в мире сирен все заняты только тем, чтобы производить впечатление, очаровывать в интересах. Кат совершенно не заботило, что он о ней думает, думает ли вообще.

В какой-то момент они стали пытаться выполнять парные движения и каждый раз смеялись до слез, если у них не получалось. Или если получалось. Бармен давно перестал перетирать бокалы, а смотрел это шоу нон-стоп, пока звучали 12 композиций диска.

Когда же твист завершился, Катя, тяжело дыша, подошла к столику и взяла сумочку.

– Пойду, поправлю макияж, мне кажется, я все размазала от слез.

– Я подожду тебя здесь, – Стефано вдруг подошел к ней, обнял и поцеловал.

После танца этот поцелуй был чем-то естественным, вроде скрепления полного доверия между ними.

Она улыбнулась ему, и он еле сдержался, чтобы не поцеловать ее еще раз. Он думал, впереди еще уйма времени и он уговорит ее остаться с ним в отеле. Но она в бар больше не вернулась.

Когда же он, обеспокоенный ее долгим отсутствием, прошел в дамскую комнату, та была пуста. Поискав ее по залам среди гостей, он понял, что она просто сбежала. И желчь ядом разлилась по сердцу.

Граф Аранда вернулся в свой особняк рано, ему было горько наблюдать за счастьем Анхеля. В какой-то степени, в глубине души, он понимал, почему тот так светился: не из-за возможности утереть нос всем своим воспитанникам, а из-за Катарины. Черт возьми, будь у графа такая внучка, он бы был на седьмом небе. Все бы ей отдал. Но у него даже детей не было.

До сих пор два патриарха подтрунивали друг над другом, строили каверзы, любили ставить друг друга на место и спорить. Но они же при этом осознавали, что похожи в своем одиночестве и разочаровании в воспитанниках. Пусть граф Аранда никогда не стремился воспитать себе смену, этим обеспокоился Анхель, но ему тоже хотелось оставить состояние кому-нибудь толковому. В этом они были единомышленниками.

А теперь получалось, что Анхель все это время посмеивался над ним и обманывал. Такая внучка, такая красавица, с таким достоинством держится, несмотря на провокации и нападки. Благородная. Одно загляденье смотреть, как она приветствует гостей, как идет через зал, как смотрит на Анхеля. Если б на него так смотрели… Одиночество старости и страх смерти не были бы такими огромными. Отступали бы перед ее светом.

Остается только наблюдать со стороны. Молиться, чтобы она не превратилась в жалкое свое подобие под влиянием власти, денег, возможностей и искушений. Сохранила этот чистый лучистый взгляд юности надолго.

– Э, да ты поэт, приятель, – усмехнулся старик сам себе. Опираясь на трость, открыл графин с бренди и налил себе в бокал. Закрыл графин и задержался взглядом на морщинистых, жилистых, дрожавших от старости руках.

Глава 10

Катя очнулась в своей кровати. Это было странно, она совершенно не могла вспомнить, как пришла домой. Не помнила она и того, как садилась в машину. Одним из последних воспоминаний вечера был твист со Стефано. Она вдруг испугалась, что сейчас обнаружит его спящим рядом. Но, еле оторвав тяжелую голову от простыни, она поняла, что лежит на постели одна. Лежит странно: поперек, укрытая частью покрывала.

Чувствовала она себя ужасно: руки и ноги были ватными, хотелось спать, головная боль тихонько пульсировала во лбу. «Спать, спать, спать», – словно говорила эта боль. Но за окном уже было светло. Она привычно протянула руку к тумбочке: телефона на ней не было. Кое-как развернувшись на кровати, она увидела, что все еще одета в вечернее платье.

Сумочка лежала рядом с ней. Облизывая пересохшие губы, Катя открыла ее, вытащила телефон, включила и застонала: через полчаса завтрак с Анхелем!

Кое-как она поднялась, скинула платье и опять обомлела: на ней не было трусов! Что за черт?! Она в ужасе пыталась вспомнить хоть что-нибудь из вчерашнего вечера, но по-прежнему не могла. Ладно… Сначала в душ.

В зеркале ванной отразилось ее заспанное лицо с взлохмаченными волосами и сапфировое ожерелье на голое тело. Совсем про него забыла…

Катя сняла его, вспомнила про серьги, потянулась к ушам, и все похолодело внутри: одной сережки не было. В панике она вернулась в комнату, встряхнула платье, пошарила по постели, залезла в сумочку… из сумочки вытащила свои тонкие кружевные трусики. Но сережку не нашла.

Стараясь не паниковать, она пошла в душ. Долго стояла там сначала в задумчивости, а потом начала яростно тереть себя мочалкой.

Вдруг вспомнился поцелуй со Стефано. Неужели она переспала с ним? Она уперлась ладонями в кафельную стенку душа, чтобы не упасть. А иначе как ее трусы могли оказаться в сумочке? Стефано, должно быть, приехал с ней сюда, помог подняться и оставил спать, потому что она была в отключке.

– Нет… не может быть… такого просто не может быть… – шептала она, пока вода текла по лицу. – Должно быть простое, логичное объяснение.

Но в голове потерянная сережка, трусы в сумочке и провал в памяти никак не желали выстраиваться в стройную картину.

… – Девушка должна беречь честь смолоду, а потом какой от нее прок? – говорила баба Шура, поджимая губы. – Этот твой Макс-шмякс-брякс – дурак, и черт с ним! Хорошо, что только целовались, а не что… посерьезней. Хуже нет на таких дураков свое доверие и время тратить. Встретишь еще хорошего человека, не реви. Клары вот нет, так мне слезы вытирать за всех теперь. Не реви, Катюша. Скажи ему спасибо, что не стал дальше обманывать. И подружке своей спасибо скажи. Бывшей.

– Баб Шур, никому теперь верить нельзя, да?

– Ерунду не мели! Еще чего придумала! Ты еще в монастырь вон постригись для пущей глупости. Ну! Из-за одного дурака жизнь себе ломать? Знаешь еще сколько их будет? Так, всё, пошли умываться, поплакала и ладно. В следующий раз голову подключай, смотри, как он на подруг твоих смотрит, как ведет себя. Головой надо думать, а не другим местом.

Позвонить Стефано? Спросить? Что если она действительно переспала с ним?

Катя подумала, что довольно странно не помнить ничего из случившегося. Но, возможно, это действие алкоголя и усталости. «Парень хороший», – думала она. Даже если у нее что-то было с ним, то, может, это просто была игра? Может, они так опьянели, что на спор она сняла нижнее белье?

Вышла из душа, завернулась в полотенце и несколько минут простояла неподвижно, не в силах двинуться: сонливость не проходила, тяжесть в теле была незнакомой и пугала, как и все, что рисовало ей воображение.

После душа надела свежее белье, джинсы, джемпер и почувствовала себя лучше, хотя головная боль расширялась и росла. Зато руки и ноги стали двигаться послушнее, сознание прояснилось.

Иногда какие-то странные образы всплывали в памяти: золотистые пузырьки, взлетающие вверх, чье-то прикосновение, звук молнии на платье. Но это были смутные, неуловимые картинки, которые она не могла привязать к конкретному событию. Ее вечер обрывался на шикарном твисте со Стефано. И от него было радостно, но вот пропавшая сережка и трусики в сумочке мешали насладиться этим воспоминанием и смущали. Но он же отвез ее и уехал? Если бы между ними был секс, логично было бы проснуться рядом с ним?

Чем больше она думала об этом, тем больше уверенности появлялось: у нее ничего не было со Стефано, просто они, видимо, выпили что-то посильнее после твиста, ее развезло, он отвез ее домой. А трусы… Ну, найдется объяснение и для них, и для сережки!

Решив, что она позже позвонит Стефано, она вышла из своей квартиры.

Напротив ее двери находилась квартира Анхеля, которая обычно закрывалась на ночь, но он открывал ее утром, когда ждал Катю. Катя спокойно вошла и позвала:

– Анхель?

Было тихо. Может, он вышел за хлебом? Анхель по выходным сам готовил и закупал продукты. А может, не дождался ее и ушел? Но тогда почему не закрыл дверь?

Она позвала его еще раз и прошла в гостиную.

Только хотела проверить: позавтракал он уже или все-таки стол еще накрыт, а он ушел докупить что-то, поджидая ее. Но потом увидела его тело на полу.

Анхель лежал на боку лицом вниз, а вокруг его головы растеклась кровь.

Она подбежала к нему, чтобы помочь, но остановилась, увидев его застывший взгляд. Он был мертв.

В первые мгновения она не могла сообразить, что делать. Руки тряслись, когда она, наконец, схватила телефон.

Захлебываясь от слез и испуга, Катя набрала 112 и как могла описала ситуацию, запинаясь и всхлипывая.

А потом просто сползла вниз по стенке, вцепилась в мокрые волосы и плакала, глядя на Анхеля. В ее жизни постоянно случались потери. Болезненные и страшные. И где-то в глубине души она поверила Анхелю и крепко к нему привязалась. Самым страшным было то, что его явно убили. На виске запеклась рана, а орудие убийства – статуэтка с полуобнаженной женщиной-птицей – валялось на полу. Воры?

Катя огляделась: все было на своих местах, огромный плазменный телевизор, вся навороченная техника, бумажник Анхеля лежал там, где он его всегда оставлял: на узком белом комоде в прихожей.

Тут раздался звонок в дверь. Приехала полиция.

Она открыла им, провела в гостиную и снова села у стены, уже не видя ничего, рассеянно отвечая на вопросы полиции. Один раз пришлось сходить за документами на квартиру. И дать полицейскому номер Стефано.

Голова болела не просто сильно, боль пронзала левую глазницу острыми ударами холодного клинка, пульсировала в затылке и вызывала тошноту. Она выпила слишком много накануне? Боже! Всего несколько часов назад она была счастлива, как никто на земле, а теперь, похоже, вся тяжесть реальности свалилась ей на плечи вместе с похмельем.

Катя сидела на полу, положив локти на колени, ссутулившись и тупо наблюдая за тем, как вокруг тела суетятся полицейские. Вспышки фотоаппарата и негромкие разговоры, даже смех. Как они могут смеяться, когда мир вокруг рушится по кусочкам?

– Катарина? – сержант вернулся к ней вместе с телефоном. – Боюсь, ваш приятель не подтверждает, что вы провели это время с ним.

Катя вскинула резко голову.

– Что? Но… это ошибка. Вы не ошиблись?

Голова закружилась сильнее от движения, и на мгновение она потеряла окончательно связь с реальностью. Это просто кошмар. Просто ночной кошмар.

Двое полицейских помогли ей подняться, один из них застегнул наручники у нее за спиной. Холодный металл привел ее в чувство.

– Пожалуйста, дайте поговорить с ним… – Катя вдруг начала осознавать весь ужас своего положения. – Он не так понял…

Но полицейский отрицательно покачал головой, глядя на нее теперь без всякой симпатии.

– Я вынужден задержать вас, – начал он, но прервался.

– Она провела эту ночь со мной, – раздался спокойный голос за ее спиной.

Катя повернулась и в шоке отступила, уткнувшись плечом в полицейского, словно для поддержки. Она думала, что хуже быть не может? Может.

– Только не с тобой! – вырвалось у нее. – Нет! Нет! С кем угодно, только не с тобой!

Ардо чуть усмехнулся. Его стальные глаза впились в Катино лицо.

– Напилась так, что ничего не помнит, – объяснил он полицейскому и попытался пройти дальше.

– Как вы сюда прошли? Сюда нельзя, – преградил тот дорогу.

Ардо молча вытащил из кармана какой-то документ и показал его сержанту. Тот тут же отступил. Но вопреки ожиданиям Кати, Ардо бросил на труп Анхеля беглый равнодушный взгляд и подошел к ней.

– Я ее заберу. Все разговоры с ней – в моем присутствии, – сухо ответил он.

В его голосе звучали сталь и воля.

И с Кати сняли наручники.

– Ардо, я…

– Заткнись, – прошипел он, силой уводя девушку в ее квартиру. Когда дверь закрылась, он протащил Катю в ванну.

– Отвечай тихо, тут все слышно. Какого хрена ты не связалась со мной?

– Что?! – Катя уже ничего не понимала.

Ардо, видимо, чтобы не прибить ее, сжал кулаки, а потом провел рукой по лицу.

– Все время забываю, что ты чертов новичок и наших порядков не знаешь. Если что-то происходит с членом сообщества сирен, то в первую очередь ты обязана известить меня. А потом уже трезвонить в полицию. Что с тобой?

Девчонка тряслась перед ним как лист на ветру, потом побледнела, пробормотала: «Мне плохо» и, прежде чем он успел среагировать, рванула к унитазу. Ее выворачивало. Он налил ей воды в стакан и протянул.

– Ты, часом, не залетела? – издеваясь, проворковал он. – Или никогда не напивалась?

Катарина еле оторвалась от унитаза и в ужасе уставилась на него.

– Так это не шутка?

– Похоже было, что я шучу?

Сейчас, без косметики, бледная и напуганная, она казалась совсем юной. Он подождал, когда она встанет, умоется, а потом схватил ее за волосы и притянул к себе.

– Теперь тебе тоже кажется, что я шучу?

– Пусти, – она пыталась вырваться, но он прижал ее к стене и поцеловал. Языком попытался пробиться в ее рот, но она крепко сжала зубы.

– Вчера ты не была такой недотрогой, – он отпустил ее.

Катарина отодвинулась от него, пару секунд приходила в себя, а потом из-под ее закрывавших лицо взлохмаченных волос раздался твердый голос:

– Уходи.

– Запомни, смерть Анхеля я буду расследовать параллельно с полицией. Если узнаю, что это ты, я тебя, сука, пристрелю. Ясно? – он слегка ткнул пальцем в нее, и она еле устояла на ногах.

– Это не я! Идиот! Зачем ты сказал им тогда про ночь, мог бы промолчать, насладиться тем, как меня уводят в наручниках.

– Кодекс сирен. Тебе не понять. Отвечать на мои звонки сразу. Еще раз назовешь идиотом, пристегну наручниками к кровати и…

По тому, как она невольно отшатнулась от него и прижалась к стене, он понял, что она в красках представила, что – «и». Хорошенькая, но жалкая.

– Запрись, когда я уйду. Поговорим, когда придешь в себя.

Он вышел и стоял у двери, пока не услышал, что она запирается изнутри.

Умница. Если бы не чувак в полиции, который вызвонил его сразу, как только поступило сообщение о происшествии по адресу Анхеля, его могло бы тут не быть. Впереди тяжелый день.

Катя плакала. Ревела уже полчаса, захлебываясь и всхлипывая. Она не понимала, что теперь делать. Как быть. Она опять одна. И хуже ситуации не представить: сколько еще времени пройдет, прежде чем сирены выставят ее отсюда? Куда она пойдет? Что она теперь будет делать?

Всхлипывая, она набрала номер Стефано. Тот долго не отвечал, сбрасывая один звонок за другим. Что ж… Если она бросила его и ушла с Ардо… это заслуженно. Но больше ей обратиться было не к кому. Стефано был единственной надеждой.

Он взял трубку только после пятнадцатого звонка.

– Не звони мне больше, – буркнул он и хотел повесить трубку.

– Стефано, подожди, умоляю! Анхеля убили.

– Что?!

– Стефано, пожалуйста, приезжай. Пожалуйста! – она рыдала в трубку с новым отчаянием.

– Буду через полчаса, Кэт.

Катя умылась, заставила себя выпить кофе и съесть грушу. Стянула еще влажные волосы в хвост. Понимая, что еще остается десять минут до приезда Стефано, начала делать дыхательную гимнастику. Ей понадобится голос, чтобы действовать сегодня. Кто знает, что ее ждет. На всякий случай собрала сумку самого необходимого.

Стефано вошел, и за его спиной она увидела затянутый желтой лентой вход в квартиру Анхеля и полицейских.

– Ты сначала бросаешь меня ни с того ни с сего одного в баре, потом я узнаю, что ты уехала с каким-то мужиком, с утра мне звонил какой-то тип, спросил, была ли ты со мной этой ночью… И теперь еще это… Что происходит?

– Я не знаю, Стефано, последнее, что я помню – это как мы танцуем. А потом я просыпаюсь здесь, у себя на кровати. Иду к Анхелю завтракать. Нахожу его… мертвым, полицейский спрашивает, с кем я была ночью. Я называю твой номер.

– Так это была полиция? Он ничего не сказал, я думал, это дурацкая шутка твоего удачливого ухажера.

– Нет никакого удачливого ухажера, Стефано, – Катя еле сдержалась, чтобы не сесть и не обхватить себя за плечи. «Жест беззащитности, – словно услышала она голос Анхеля, – забудь о перекрещенных на груди руках, забудь о том, чтобы обнимать себя за плечи. Не смей опускать глаза перед собеседником. Следи, чтобы голос не дрожал. Раскрой ему навстречу ладони, если объясняешь что-то. Будешь выглядеть убедительнее».

Вместо этого она еще раз расправила плечи и посмотрела Стефано прямо в глаза.

– Поверь мне, я действительно не помню, что произошло вчера. Но сегодня утром мое алиби подтвердил Ардо.

Стефано нахмурился.

– Он явился, спас меня от задержания, заявив, что я провела ночь с ним. Но… Я не помню, понимаешь?

Тут она не сдержалась и заплакала.

– Я в ужасе, Стефано. Я не знаю, что делать. Анхель был для меня всем. Я совершенно не желаю больше терпеть Ардо, он ужасен. Мне… мне страшно., – Оона подняла наполненные слезами глаза на парня.

Он стоял, нахмурившись, смотрел на нее как-то странно. Она вздохнула. Придется сделать то, чего она не хотела.

– Пожалуйста, – протянула она голосом сирены.

Лоб Стефано расслабился, задумчивость стерлась с лица.

– Чего ты хочешь от меня, Кэт?

– Просто побудь со мной рядом. Хотя бы это. Мне страшно.

Он подошел и обнял ее. Она крепко обвила его руками. Ей необходима поддержка. Просто необходима. Было стыдно, что она воздействует на Стефано, но одной оставаться не хотелось.

– Знаешь, пойдем завтракать. Тут есть хорошее кафе рядом.

– Знаю, – эхом ответила она. Взяла сумочку и ключи.

Он заказал для нее латте и принес сандвич и пирожное.

– Не знал, что ты захочешь.

Катя откусила сандвич и с удовольствием стала жевать. Она была голодна, головная боль отступила, мысли стали проясняться.

– Я все думаю о том, кто убил Анхеля. Если это не ограбление, то ответ напрашивается сам собой, – Стефано высыпал пакетик сахара в чашку и помешал. – Это кто-то, кого он знал и пустил сам. Учитывая его заявление о том, что ты его наследница, я думаю, что кто-то был в ярости от такого решения. Он последовал за ним. Вошел вместе с ним и убил его в споре.

– Нет, не получается. Анхель был в пижаме. То есть, он успел доехать домой, принять душ и переодеться. Или же убийца заявился, когда он уже спал. Я не посмотрела спальню.

– Слушай, мы можем заглянуть туда.

– С ума сошел? – она уставилась на него. Но Стефано озорно подмигнул ей, пытаясь приободрить.

– Ардо наверняка придет осмотреть место преступления со своей сворой ищеек. Поэтому он так зол на тебя, Кэт. Он привык быть первым, а тут его опередила полиция. Что еще может дать нам подсказку?

– Ну, это могло быть и раннее утро. Анхель мог спать, а посетитель заявился под утро.

– Интересно, в котором часу ты вернулась.

– Только прошу, не подозревай меня. Я ничего пока не вспомнила толком. Ардо ничего не рассказывал. Надо спросить. Но… Раз он меня донес до квартиры… Он мог… Он мог… – Катя снова почувствовала дурноту и отодвинула от себя тарелку.

– Вряд ли… Видишь ли… Ардо не являлся возможным наследником Анхеля. Он один из наследников графа Аранда. Но было бы неплохо узнать у него подробности, – лицо Стефано помрачнело.

– А кто помимо Рика и Соломеи является возможным наследником Анхеля? – продолжила тему Катя, отвлекая парня.

– Я и Мигель. Больше я никого не знаю. Но это может быть больше народу, сама понимаешь, Анхель мог любому посулить приз.

– А почему он тебя лишил наследства?

– Честно говоря… не думаю, что он меня его лишил. Я никогда не вступал с ним в споры и конфронтации. Но я – самый слабый из его воспитанников-сирен. Я всегда знал свое место и не претендовал особо на наследство. Но если верить тому, что он сказал вчера, если он действительно изменил завещание, ты его единственная наследница.

Катя опустила взгляд на молочную пенку в чашке. Она не могла точно сказать, чего ей хотелось больше: оказаться наследницей или не быть ею. Оказаться наследницей значило принять на себя ответственность за то, чего она толком не успела понять. Анхель объяснял ей многое, но она никогда не думала, что ей придется так скоро примерить на себя его власть. Да и не верила она в то, что он серьезно намеревался сделать ее единоличной наследницей. Он же сам признался, что провоцировал сирен. Но оказаться без наследства означало стать уязвимой для остальных. Она не была уверена, что ее просто отпустят. Даже если Анхель оставил все благотворительным организациям, на нее все равно обрушится гнев сирен: за то, что обманула их, представившись его внучкой. Ардо с удовольствием ее прибьет, она это видела по лицу ликвидатора: он сдерживал ярость только потому, что она наследница Анхеля.

– Стефано, как думаешь, убийцу найдут скоро? – она встретилась глазами с внимательно изучавшим ее блондином. Он все еще обижен. А она так и не вспомнила, что именно произошло у нее с Ардо.

– Я надеюсь, что скоро. Потому что… тебе может угрожать опасность, Кэт.

Она передернула плечами. Среди сирен она постоянно в опасности.

– Вчера, когда я ушла, ты так и остался в баре? Не видел случайно сережку? Кажется, я ее потеряла.

– Нет, не видел. Я долго ждал тебя, а потом пошел искать. Но так и не нашел, потом кто-то из персонала сказал, ты ушла с каким-то мужчиной. Я подцепил подружку Рика, а потом он ее у меня увел. Мне не везло вчера с девушками, – он усмехнулся.

– А Соломея?

– Не знаю, вроде она закатила истерику по какому-то поводу, а потом ушла спать. Но она вообще у нас нестабильная. Слава, знаешь ли.

«Насколько нестабильная? – мелькнуло в голове Кати. – Могла ли Соломея ударить Анхеля так сильно, чтобы убить?»