Текст книги "Повести в Белых Халатах"
Автор книги: Нина Романова
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 10
Врачебные дети
Тяжёлый день, хоть и не понедельник, был в разгаре. Все как-то враз проголодались и потянулись на запах кофе к ординаторской. К моменту, когда я зашла, кофейник уже был пуст, и мне пришлось кофеварить снова. Сиротин, увидев меня, воскликнул:
– Нинуля! Рассказываю коллегам, что за последнюю неделю получил от тебя два интересных случая с великолепной диагностикой: оба предварительных диагноза подтверждаются результатами биопсии – и твоя невринома, и твоя гломусная опухоль.
– Тьфу-тьфу, – поплевала я через плечо, – не дай бог, Серёга, не мои они.
Сиротин довольно улыбался.
– До сих пор у меня отличный тандем был только с Малаховым. Я настолько привык, что все его диагнозы подтверждаются гистологией… Иногда думаю: незачем и на стёкла смотреть.
Юра, протянув чашку за свежезаваренным кофе, заявил:
– Анекдот по случаю. «Собрались поохотиться четыре врача: гинеколог Сирин, я – гериатр Антонов, хирург Малаков и патологоанатом Сиротин. Вылетает утка из кустов рядом с Сириным. Сирин: “Вот утка… Или не утка? А может, всё-таки утка? Чёрт её знает.” Утка улетела. Вылетает вторая рядом со мной. Я: “Вот утка! Но такая старая! Кто её будет есть?” Улетела утка. Вылетает третья рядом с Захаром. Малаков – ба-бах из двух стволов! Утка падает. Захар кричит Сиротину: “Сирота! Посмотри, там утка была или чё?”»
Все в ординаторской дружно засмеялись.
– Кстати, – Сирин, как кролик, с хрустом жующий зелёный салат, обратился к Малакову, – Захар, я стал замечать, что после секса у меня в ушах стоит свист. Не знаю, к тебе это или уже к Антонову обращаться за помощью.
– Ну, в твоём возрасте и при твоём питании привыкай к свисту: аплодисментов уже не будет, – под дружное ржание ответил вместо Захара Юра.
Любочка, явно симпатизировавшая Сирину и внимательно слушавшая разговор, вдруг покраснела и закашлялась. Антоха моментально перевёл взгляд на неё и уже открыл рот, чтобы прокомментировать реакцию, но вовремя вспомнил, что собирался просить Любочкиного папу-профессора проконсультировать его родственницу. А потому отложил шутку до лучших времён.
Допив кофе и закончив историю, я отправилась проверить, не ждёт ли меня кто у дверей в кабинет.
Через пару минут Юра, потрясая бумагами, без стука влетел ко мне.
– Нинка, ты можешь отсканировать пару документов?
Я сидела у окна и мечтательно смотрела на резвящихся под окном подростков. В соседнем здании находилась школа. Обычно старшеклассники выскакивали в перемену с сигаретой, озираясь, чтобы не заметили учителя. Но сегодня не по-весеннему грело солнце, и, пожалуй, добрая половина учеников сидела в школьном дворе. Девчонки вытянули шеи, подставив бледные личики солнечным лучам, а малышня просто носилась друг за другом, толкаясь и визжа.
Я смотрела на ребятню и думала о сыне Димке. Как быстро он вырос и, главное, – как незаметно!
Врачебные дети – особая категория: с первых дней их жизнь протекает по иным, отличным от других канонам. Болеют они всегда сильнее и дольше, и при этом на их неокрепшем организме испытываются как минимум два варианта лечения одной и той же нозологической единицы (диагноза): тот, что считает правильным терапевт-мама, и тот, что находит единственно верным хирург-папа. Причём обсуждения самого диагноза, вариантов и плана лечения, возможных побочных эффектов и осложнений проводится тут же – у постели больного, за столом во время его кормления, вместо чтения книги на ночь…
Когда ребёнок здоров, те же темы обсуждаются касательно других пациентов из маминого или папиного отделений. В результате у маленького человечка складывается совершенно специфический образ мышления и поведения, а также и чувство юмора. Помню, когда я рассказывала Димке что-то смешное, он сквозь смех кричал, держась за живот: «Умора ты моя кишечная!»
В пять лет он болел скарлатиной. Самым любимым лекарством были жёлтые драже витамина С, которые он, втайне от меня, сыпал не считая себе в рот прямо из бутылочки и потом долго называл аскорбинку «скарлатиновая кислота».
Когда Диме было семь, у бабушки в почках обнаружили камни, и на случай, если приступ случится на даче, где они проводили лето и откуда далеко ехать до больницы, мальчика научили делать внутримышечные инъекции. Чтобы набить руку, родители прописали бабушке и дедушке витаминотерапию, и внук с удовольствием тренировался на стариках в течение месяца.
Он был в курсе всех событий, происходящих в отцовской операционной, из маминых рассказов знал, когда УЗИ – бесполезная трата времени, а когда – лучше всех других диагностических процедур. У него никогда не было сомнений, куда идти учиться после школы, он уже вырос врачом – человеком внимательным, неравнодушным, любознательным, прямым и достаточно циничным; осталось только подучить теорию. И даже выбрав другую профессию, в душе он всегда был бы медиком.
И вот учёба в прошлом, и через месяц начнётся настоящая профессиональная жизнь. Я не сомневалась: он будет очень хорошим доктором. Иначе быть не может!
Димка с его взглядом на жизнь и умением понять и прочувствовать ситуацию всегда был моим лучшим другом, как говорится, и в горе, и в радости. Но как же быстро, как незаметно он вырос!
За моим компьютером сидел наш айтишник – Аркадий – компьютерный царь и бог, при виде которого Антонов затормозил и перестал махать бумагами.
– Вот чёрт, забыл, что все компы в отключке на пару часов, думал, только мой полетел.
– Аркадий, – обратилась я к компьютерщику, – а есть какая-нибудь программка, которую можно было бы загрузить нашему доктору Антонову между ушей, чтобы информация, когда влетает в одно ухо, не вылетала сразу же через другое?
Аркадий только прищёлкнул языком и, бросив сочувствующий взгляд на Юру, продолжил свою загадочную миссию по обновлению базы данных клиники.
Разочарованный Антоха бухнулся в кресло.
– Тогда корми меня! – заявил он.
Я оторвалась от молодёжного пейзажа за окном и повернула к нему удивлённое лицо.
– Ты серьёзно? Адресом не ошибся? Когда у меня было что-то, кроме кофе?
Антонов потёр высокий лоб.
– Пойду к Сирину, загляну в холодильник, может, что осталось от пещерного ланча.
Глава 11
Рабочая суббота
В субботу я работаю нечасто и стараюсь пораньше начать, чтобы уйти тоже пораньше. Остановившись в регистратуре, я хотела взять список пациентов на сегодня и заметила новенькую регистраторшу, всю в слезах.
– Что случилось, дитя? – поинтересовалась я. – Могу чем-то помочь?
– Спасибо, Нина Викторовна, но, наверное, ничем, – пролепетала Оксана.
Так как регистраторы относились ко мне хорошо и в большинстве случаев помогали, а не мешали моей работе, я решила всё-таки добиться причины расстройства этого юного, не умудрённого опытом и пока не испорченного медициной существа.
– Рассказывай! – потребовала я и беспардонно уселась на её стол рядом с клавиатурой компьютера.
– Вчера к нам обратился больной, – начала Оксана. – Он сказал, что у него в ухе муха. Я записала его на приём к ухо-горло-носу и отправила к доктору Мухину. В строке «направительный диагноз» я со слов больного написала «муха в ухе».
Я уже еле сдерживала смех. Девушка, увидев мою улыбку, заспешила с объяснениями:
– Ну а что я ещё напишу? Я ведь не доктор. Если бы он от другого врача пришёл, я бы переписала направительный диагноз, а он же с улицы – я указала жалобу.
– Ты всё правильно сделала, – серьёзным тоном я постаралась поддержать Оксану.
– Я тоже так думала, а потом пришёл больной и передал мне записку, в которой написано: «Мухи в ухе нет».
Чтобы понять возникшую ситуацию, нужно знать доктора Мухина, которому в детстве досталось столько прозвищ и дразнилок, что он абсолютно всех подозревал в шутках над своей фамилией. Девушка помолчала, потом, отметив, что я внимательно слушаю, продолжила:
– Я не поняла, что делать с диагнозом. Как я уже говорила, больной был с улицы, и мне некому было переслать заключение осмотра. Я спросила старшую медсестру, она засмеялась и сказала: «Только не спрашивай у самого Мухина». Я пошла к Людмиле Борисовне и спросила её. Она взяла записку и велела мне идти работать.
– И чего же ты плачешь?
– Перед уходом Мухин подарил мне коробку конфет, а когда я спросила, за что, он громко при всех сказал: «Сладкое улучшает работу мозга».
Я погладила девочку по голове, отмечая, какие у неё красивые волосы.
– Оксаночка, не расстраивайся. Я думаю, эта история не стоит и выеденного яйца. Если бы фамилия врача была не Мухин, а Сорокин, то и никакой истории бы не было, – постаралась я поддержать новенькую, у которой глаза опять были на мокром месте.
Взяв список пациентов, я заторопилась к себе в кабинет, опасаясь, что не выдержу и начну опять улыбаться.
День ничего особенного не предвещал, и я начала его, как обычно, с кофе.
Я всё ещё была в ординаторской, когда прибежала запыхавшаяся Таня и с порога принялась тараторить:
– Нина Викторовна, звонила Кунцева, срочно разыскивает Новикова по поводу пациентки Михельсон. Она вчера была направлена к нам на УЗИ с подозрением на внематочную беременность и из клиники ушла домой, откуда её на скорой в тяжёлом состоянии привезли в стационар. Кунцева говорит, что внематочная там была и мы её пропустили. Больная находится в реанимации.
– Не помню такой фамилии, вчера у нас точно Михельсон не было. А во сколько она приходила?
– Людмила Борисовна сказала, после пяти.
– Рудик ушёл в три, значит, он тоже не смотрел, – я попыталась восстановить в памяти события минувшего дня. – А кто её направлял на УЗИ?
– Не знаю, Нина Викторовна, вы поговорите, пожалуйста, с Людмилой Борисовной, она так кричит, что я боюсь. Серьёзно!
Я поднялась и пошла в регистратуру, где стоял дым коромыслом. Кунцева, не дозвонившись до Новикова и, по-видимому, забыв, что сегодня суббота, позвонила в регистратуру и теперь пыталась выяснить, что происходило с пациенткой накануне.
Я взяла трубку:
– Здравствуйте, Людмила Борисовна.
– Нина Викторовна! Ну, слава богу, хоть кто-то иногда работает!
– Людмила Борисовна, сегодня суббота, Новиков будет в понедельник. Я могу чем-то вам помочь?
– Нам, дорогая моя, может помочь только Бог. Давайте молиться вместе, чтобы Михельсон не скончалась от кровопотери. Кто её смотрел?
– Я попытаюсь это выяснить и дам вам знать, – заверила я и положила трубку, не дожидаясь дальнейших тирад.
Передо мной стояла Оксана, ещё более расстроенная и испуганная, чем во время нашей первой встречи этим замечательным утром. Она уже нашла нужную историю и с опаской протягивала её мне. Там, собственно, имелась всего пара записей: результат теста на беременность, осмотр Сирина, направление на УЗИ с подозрением на внематочную и заключение обследования, которое было подписано… Любочкой!
– Оксана, – обратилась я к регистратору, – а кто направил пациентку к Любови Марковне?
Девушка испуганно посмотрела на стоящую за моей спиной Таню, потом снова перевела взгляд на меня:
– Доктор Сирин.
– А почему доктор Сирин стал решать, к кому направлять пациентов?
Оксана помолчала, потом, словно оправдываясь, сказала:
– Я хотела её направить к вам, но доктор Сирин сказал, что сам отведёт её к Любови Марковне.
– То есть, – уточнила я, – он лично отвёл пациентку в кабинет УЗИ?
– Да, – Оксана выглядела ещё более напуганной, хотя казалось, что больше некуда.
– Хорошо, – кивнула я, – это всё, что мне нужно знать.
– Сирин сегодня ведёт приём до обеда, – подсказала мне Таня.
Я отправилась прямиком к нашему гинекологу.
– Андрей, не знаю, доброе утро или нет, но твоя Михельсон явно желала бы, чтоб оно было добрее, – начала я, убедившись, что в кабинете никого, кроме нас двоих, нет.
– Что насчёт Михельсон?
– Ты смотрел её вчера и отправил на УЗИ к Любочке, которая не увидела внематочную.
– И?
– На скорой с кровотечением доставлена в реанимацию.
– И?
– Как сказала Кунцева, молитесь, чтобы Михельсон выжила, – я сделала паузу. – Скажи, какого чёрта ты повёл её к Любочке, она ведь не умеет смотреть гинекологию!
– Она и не будет уметь, потому что ни ты, ни Рудик не даёте ей больных!
– Послушай, Андрей, – я смотрела Сирину в глаза, – я понимаю, ты симпатизируешь девочке, но позволь Новикову решать, кого она готова, а кого не готова смотреть.
– Это всегда вопрос денег! Вы выбираете тех, кто лучше оплачивается, а ей отдаёте животы, которые стоят копейки!
Я с сожалением посмотрела на Сирина:
– Мне жаль, если ты действительно так думаешь. Новиков решил…
– А мне глубоко плевать, что решил твой драгоценный Новиков! – неожиданно закричал Сирин. – Он забыл, как полагался на мои решения и что только благодаря мне вообще закончил институт!
Я никак не ожидала от Андрея такого откровенного напора, да ещё с заявлением, что Рудик ему многим обязан. Вероятно, мой потрясённый вид охладил Сирина, потому как он резко замолчал и пулей вылетел из кабинета, позабыв, видимо, что этот кабинет его.
Я перевела дух и отправилась в ординаторскую, где тут же набрала по телефону номер Рудика. Но он не ответил, и мне пришлось принимать решение, звонить или не звонить Кунцевой. Подумав, что, если Людмила Борисовна будет знать, кто пропустил внематочную, Михельсон от этого легче не станет, я решила не звонить и отправилась восвояси начинать прием.
Глава 12
Тени из прошлого
Инцидент с Любочкой был решён папой-профессором ещё до наступления понедельника. Михельсон, благодаря нашим общим молитвам, выжила, Любочку же направили на курсы повышения квалификации на три месяца. Казалось, всё закончилось благополучно, но у меня к Рудику остались вопросы.
Несмотря на то, что он был моим начальником, которого я вполне заслуженно уважала как грамотного врача, мы оставались довольно близкими друзьями. Рудик был старше меня на пять лет, то есть, когда я поступала в институт, он уже практически его заканчивал. А потому истории, связанные с его студенческими годами, до меня не дошли. Однако в глубине души мне вдруг стало очень обидно, когда Сирин заявил, что Новиков получил диплом только благодаря ему. Андрей был неплохим врачом, но Рудику и в подмётки не годился. Новиков был гением в ультразвуке и при том не просто отличным диагностом, но и великолепным клиницистом. Мне совершенно необходимо было знать, в какой зависимости от Сирина он находился.
Первым делом я подумала о жене Сирина. Она хоть и закончила медицинский, но была потомственным администратором. Её отец возглавлял отдел здравоохранения города в течение многих лет и передал пост по наследству своей дочери. Но как от этого мог зависеть диплом Рудика?
Отработав день в понедельник, я зашла в кабинет к Новикову и закрыла за собой дверь. Сев в кресло, дождалась, когда Рудик завершит разговор по телефону.
– Ты по делу или так? – спросил он меня.
– Не знаю, как сказать. Наверное, по делу, но по личному.
– В отпуск не пущу. Любочки нет, так что мы с тобой вдвоём на амбразуре.
– Я не по своему личному делу.
Рудик поднял на меня глаза:
– Что-то с Захаром?
– Вот мне интересно: какая у тебя в голове связь между мной и Захаром? – удивилась я. – Он совершенно самостоятельная женатая единица!
– Прости-прости, – замахал руками Рудик. – Тогда что?
Я не знала, с чего начать:
– Среди наших ходит много сплетен, касающихся тебя, Сирина и вашей связи. Наверное, версия о том, что вы просто одногруппники, могла бы устроить большинство, если бы Андрей периодически не начинал спекулировать на этой теме.
Рудик оттолкнулся руками от стола и на своём кожаном кресле выехал на середину офиса ближе ко мне.
– Это, наверное, не моё дело, – продолжала я рассуждать вслух, – и даже, скорее всего, не моё дело, но мне обидно слышать и думать, что ты можешь зависеть от этой парочки, что твоя репутация…
Новиков остановил меня, подняв руку:
– Начну с того, что моя репутация не имеет ничего общего с историей, которой спекулирует Сирин. Моя репутация основана на профессионализме и опыте. А то, что произошло между нами.
Рудик, я думаю, много раз проговаривал про себя этот диалог с кем-то, необязательно со мной. Но сейчас ему было трудно подойти к разговору.
– Мы учились на последнем курсе. Во время очередной вечеринки я перебрал и. не могу объяснить, как так случилось, но я переспал с ней. Мы никогда не были друзьями, никакой симпатии между нами, ничего общего!
Я в шоке смотрела на Рудика:
– Ты имеешь в виду Сирину?
– Ну, тогда она ещё не была Сириной. Короче говоря, после тяжёлого похмелья я пытался сделать вид, будто ничего не произошло, но она пришла ко мне через месяц и сказала, что беременна.
Я не могла поверить тому, что слышу. Рудик, вернувшись в воспоминаниях в прошлое, был не похож на себя. Не возникало сомнений, что рассказ даётся ему нелегко: над верхней губой выступили капельки пота.
Новиков взял книгу и крутил её не глядя, перелистывал, открывал, снова закрывал, перекладывал заложенный между страницами рецепт. Видимо, так ему было легче говорить.
– Как ты понимаешь, – продолжал Рудик, – жениться на ней не входило в мои планы, но её отец занимал пост, который в те времена давал огромные возможности и позволял решать чужие судьбы, особенно такие судьбы, как моя, – ничего не значащая студенческая. У нас состоялся разговор, и мне дали ясно понять: моё будущее в медицине закончится не начавшись. И тут появился Сирин, – Новиков встал, положил книгу на стол и прошёлся по кабинету. – Он предложил сделку: вместо меня женится он.
Я, не понимая поворота событий, смотрела на Рудика.
– У них была любовь?
– Нет, они тоже даже не дружили. Но Сирин был более чем посредственным студентом и понимал, что для карьеры ему нужно что-то или кто-то. Она никогда не вышла бы за него, если бы не беременность. Я думаю, её отец имел более солидные планы по поводу дочери.
– А что Сирин хотел от тебя взамен?
Рудик снова сел в кресло напротив меня.
– На тот момент ничего. Он называл это «дружеский жест», но я понимал, что тем дело не закончится.
– И они поженились?
– Да.
– Но ведь у Сириных нет детей?
– Она потеряла ребёнка на позднем сроке. Плод погиб, развились осложнения, ей удалили матку. Больше, сама понимаешь, детей быть не могло.
Я не знала, что сказать. Рудик сидел напротив и смотрел мне прямо в глаза, словно спрашивая, что я теперь о нём думаю.
– Но послушай, – начала я, не уверенная, к какому заключению в конечном итоге приду. – Решение жениться Сирин принял самостоятельно, ты его не просил об этом. Он думал о своей выгоде, и он её получил.
Рудик кивнул. Рука его автоматически потянулась к столу, он снова взял книгу и начал её листать.
– Собственно говоря, ты дал ему шанс, которым он воспользовался и который был бы ему недоступен без этой ситуации. Почему же он теперь тебя шантажирует?
– Я не скажу, что он шантажирует, – Новиков начинал успокаиваться, словно самое трудное осталось позади. – Он, скорее, спекулирует прошлым, напоминает мне, что оказал важную и своевременную услугу и теперь мой черёд платить.
– Поэтому ты всю жизнь тащишь его за собой в гору?
Рудик кивнул.
– Но ведь его жена при всех её связях и возможностях могла организовать его карьеру и без твоего участия?
– Я думаю, эти спекуляции доставляют удовольствие им обоим. Сирина также любит напомнить мне, что после нашей с ней короткой связи вся её жизнь изменилась коренным образом. При этом я продолжал жить своей, ни в чём не изменившейся жизнью.
– Но ты вскоре тоже женился?
– Да, через год во время интернатуры я встретил Лену, которая тогда преподавала кардиологию на кафедре. Она старше меня на пять лет, и я решил, что мы хорошая пара. Лена совершенно не амбициозный человек. Зато моих амбиций с лихвой хватает на двоих. После рождения дочек-близнецов она осталась дома: создаёт надёжный тыл, – Рудик улыбнулся.
Я не знала, ждёт ли Новиков от меня комментария по поводу услышанного или ему достаточно было выговориться. В голове моей мысли крутились беспорядочно, и я не представляла, как остановить их и определить, которая из них главная.
– Мне кажется, – наконец сказала я, – что чувство долга, которое ты носишь в своём сознании по отношению к обоим Сириным, надуманное. Они, как паразиты, присосались к тебе, а ты поощряешь этот паразитизм, потому что решил, что они пожертвовали чем-то ради тебя. На самом деле они выиграли от ситуации и продолжают её использовать по сей день.
– Я согласен с тобой, – Рудик устало потёр виски. – Но я настолько привык, что перестал беспокоиться и пытаться что-то изменить. Собственно говоря, я смотрю на всё как бы со стороны и стараюсь не зацикливаться. Да, я продолжаю платить им своим временем, вниманием, но давно ни на что не реагирую, даже не задумываюсь.
– Я рада, что узнала правду от тебя, – я поднялась, чтобы попрощаться. – Теперь, по крайней мере, я знаю, как реагировать на выступления Сирина. Может быть, тебе давно нужен был кто-то, кто поставит его на место.
Рудик улыбнулся:
– Спасибо. Ты хороший слушатель.
– Профессия обязывает, – ответила я, тоже улыбнувшись, и вышла из кабинета Новикова.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?