Текст книги "Опасный флирт"

Тело Лидии сковало напряжение. Джейн нахмурилась и стала поглаживать руку сестры.

Странное, неприятное ощущение поднималось в ней – казалось, Лидия не хотела представлять, какой была бы их жизнь, если бы мать была жива.

Воздух в оранжерее был таким горячим и влажным, что воротничок стал сдавливать Александру горло, а сюртук внезапно потяжелел. Сдержав желание сорвать с себя галстук, Нортвуд прошел мимо рядов цветущих растений к тому месту, где отец рассматривал горшочек с землей.

– Сэр! – Александр остановился на некотором расстоянии от отца. Старое, знакомое чувство охватывало его – странное сочетание гордости и какой-то неуместности, о происхождении которой думать ему не хотелось. Это чувство, возникавшее у Александра в присутствии лорда Раштона, было знакомо ему с тех пор, как он себя помнил, и то, что его отношения с отцом ухудшились в последнее время, встревожило его еще больше.

Раштон поднял голову.

– Нортвуд? Какими судьбами?

– Что вы слышали о войне?

– Да что угодно.

– Граф Кларендон особо подчеркнул, что, в случае объявления войны, каждого, кто живет в России, можно будет считать врагом, – проговорил Александр. – Я написал Дариусу в Санкт-Петербург, хотя предполагаю, что ему об этом уже известно.

Раздраженно заворчав, граф отставил в сторону горшок и направился за лейкой. Его мощная грудная клетка и широкие плечи скрывались под простым сюртуком и жилетом – каких бы то ни было украшений Раштон не признавал, а на посеребренных сединой волосах сохранились следы от расчески. Несмотря на то что граф по-прежнему выглядел внушительно, за последние два года он сильно похудел, лицо осунулось и покрылось морщинами.

– Твой брат своих планов не изменит, – сказал он.

– Знаю. Но если вы ему напишете, он будет более склонен подумать о последствиях.

– Если он продолжит находиться при дворе, – проговорил Раштон, – то там для него будет меньше опасности, чем здесь.

– Что-то я сомневаюсь в том, что Дариус захочет позаботиться о себе независимо от того, где находится – при дворе или нет. Но меня беспокоят последствия этого, которые могут коснуться нас здесь.

– Какие последствия? – спросил Раштон.

– Талия, например, – ответил Александр. – Она в том возрасте, когда надо выходить замуж…

– Как и ты, – перебил сына граф, бросая на него многозначительный взгляд.

– Но Талия…

– Оставь девочку в покое, Нортвуд. Тебя самого должно волновать отсутствие перспектив в этом деле, особенно после того, как ты потерпел неудачу с Чилтоном.

В груди у Александра заныло. Им всем было не по себе от того, что его помолвка оказалась разорвана. После этого и ухода матери от отца даже Александр стал признавать, что трудно поверить, будто кто-то из Холлов сможет с выгодой вступить в брак.

Поскольку Александр никак не мог опровергнуть слова отца, он предпочел сменить тему разговора:

– Талия выразила желание еще раз съездить в особняк Флорестон-Мэнор.

Лицо Раштона потемнело.

– Следовало избавиться от этого места еще много лет назад, – проворчал он.

– Она бы не простила, если бы вы это сделали. – Несмотря на то что ни один из них после бегства матери не бывал во Флорестон-Мэнор, Александр знал, что там Талия была счастлива в детстве.

В ту пору сестра была для него загадкой – ребенок с волосами бронзового оттенка, который носился по коридорам Флорестон-Мэнора и по садам Санкт-Петербурга как лесная фея.

Александр вздохнул. Сейчас Талия стала для него еще большей загадкой, но некоторая ее оторванность от реального мира стала ощутимее и теперь скрывалась в тени.

– Себастьян согласился составить нам компанию, если вы пожелаете открыть особняк, – сообщил он. – И еще мы пригласим туда Каслфорда.

Граф молчал, обрывая с какого-то растения высохшие листья.

– Талии это будет на пользу, – продолжал стоять на своем Александр. «Да и тебе тоже». – Ей не нравится находиться в Лондоне во время сезона.

Наконец Раштон едва заметно кивнул.

– Очень хорошо.

– Отлично! Тогда я дам распоряжения об отъезде? – Все, что угодно, лишь бы стреляный воробей заботился еще о чем-нибудь, кроме этих чертовых растений.

Александр уже повернулся к выходу, как вдруг голос отца остановил его:

– А что там с выставкой общества, Нортвуд?

– Советник выразил обеспокоенность по поводу связи Королевского общества с Францией и существенным русским разделом выставки. Однако я не думаю, что это вызовет какие-то трудности.

Отец посмотрел на него, скривив рот. Казалось, последние слова эхом отозвались от влажного стекла оранжереи.

И все же.

Глава 8

Александр доходил до камина, разворачивался, шел к окну и вновь возвращался к очагу. Себастьян с карандашом в руках склонился над фортепьяно и смотрел на листок с нотами с таким видом, будто это была уховертка.

Пройдя по ковру третий круг, Александр остановился. Сквозь три слоя одежды он чувствовал, как вся тяжесть медальона вдавливалась ему в грудь. За последние три недели он ни разу не рассматривал его, но каждое утро по неведомой ему самому причине опускал медальон в карман.

Теперь он вытащил медальон оттуда и устремил взор на его серебряную поверхность, на изысканную гравировку.

– У тебя был бы не такой мрачный вид, если бы ты от него избавился, – заметил Себастьян.

Покачав головой, Александр снова положил медальон в карман. Он поведал Себастьяну всю историю в надежде услышать в ответ какие-то мудрые слова. Вместо этого брат настойчиво посоветовал ему вернуть медальон Лидии.

Александр был не в состоянии объяснить, почему он абсолютно уверен в том, что она его не возьмет.

– Ее мать была сумасшедшей, – сказал он.

– Сумасшедшей?

Александр опять направился к окну.

– Это произошло, когда Лидия была еще ребенком. Сэр Генри несколько раз отправлял жену в психиатрическую больницу. Она умерла в санатории во Франции, после того как родила Джейн.

– Но какое все это имеет отношение к… Ох!

Плечи Александра напряглись, он молча смотрел в сад.

– Думаю, в ту пору кто-то что-то заметил, но сейчас этого, похоже, никто не помнит. А если и помнит, то не придает этому значения. Возможно, Келлауэям это казалось не важным.

– В таком случае тебе не следовало бы обращать внимания на сплетни, если ты… – Себастьян откашлялся. – Если ты начнешь за ней ухаживать.

Ухаживать за ней. Александр не говорил брату, что именно это он и намерен делать. И несмотря на то что он почти постоянно думал о Лидии, несмотря на его решимость избавить ее от тревог и на воспоминания о ее мягких губах, Александр никак не мог придумать, как найти к ней подход. Любую женщину на свете можно подкупить лестью и вниманием, но ни то ни другое не поможет ему завоевать Лидию.

А он просто обязан найти к ней подход.

Опустившись на стул, Александр потер рукой лоб. Тут в дверь постучали, и в комнату вошел дворецкий.

– Прошу прощения, милорд, вас спрашивает какая-то дама.

Александр с Себастьяном переглянулись.

– Дама?

– Мисс Лидия Келлауэй.

Себастьян рассмеялся.

– Пригласите ее, Сомс, – велел Александр.

Кивнув, дворецкий вышел. Александр с волнением ждал, он отбросил со лба растрепавшиеся волосы, одернул воротничок, провел ладонью по нагрудному карману, задержавшись на мгновение на медальоне.

Дверь снова открылась. Сомс отошел в сторону, чтобы пропустить Лидию в гостиную. Александр и Себастьян встали.

Тело Александра напряглось, стоило ему взглянуть на Лидию. Одному Богу известно, как такое строгое платье могло придавать ей столь соблазнительный вид, но так оно и было. Платье, которое она надела на этот раз, так хорошо облегало ее фигуру, что Александр вновь невольно стал думать о том, как выглядят ее обнаженные груди и как они трепещут от его прикосновений.

Поморщившись, он переступил с ноги на ногу, отгоняя от себя порочные мысли.

– Мисс Келлауэй!

– Лорд Нортвуд! – Ее взгляд перешел на Себастьяна. – И вы, мистер Холл! Рада видеть вас обоих. Джейн очень понравился первый урок музыки.

Себастьян заулыбался.

– Приятно это слышать, мисс Келлауэй. Джейн – милая девочка.

Лидия улыбнулась ему в ответ, в ее глазах засияла радость. Александр с раздражением почувствовал укол ревности.

Лидия снова посмотрела на него.

– Лакей сказал, что вы здесь, милорд. У вас есть минутка поговорить со мной?

Александр демонстративно посмотрел на часы.

– Минутка есть. Себастьян, выясни, пожалуйста, когда состоится собрание Королевского общества.

– Сомс уже…

– Тогда проследи, чтобы заказали экипаж.

– Но…

Александр повернулся брату.

– Сходи, пожалуйста, и сделай что-нибудь!

Себастьян мило улыбнулся Лидии Келлауэй, рывком встал из-за фортепьяно и направился к двери такой походкой, словно прогуливался по цветущему лугу.

Заскрежетав зубами, Александр жестом предложил Лидии присесть.

– Я не задержу вас надолго, – сказала она, качая головой. Прямой взгляд ее голубых глаз лишал Александра мужества. – У меня есть еще одно предложение для вас, лорд Нортвуд.

Ее слова возбудили его интерес. Александр приблизился к Лидии и остановился лишь тогда, когда оказался на расстоянии вытянутой руки от нее.

– Вы снова меня заинтриговали.

Вынув из блокнота листок бумаги, она протянула его виконту. Взяв его, Александр сначала взглянул на Лидию и только потом на листок. Написанные аккуратным почерком цифры и вопрос под ними представляли собой очередную загадку.

Сумма трех чисел – 6, сумма их квадратов – 8, сумма их кубов – 5. Какова сумма их четвертой степени?

Александр почесал голову.

– М-м-м… Будьте добры объяснить, что это.

– Математическая задача.

– Это я понял. Но зачем вы дали ее мне?

– Я хочу, чтобы вы ее решили. – В ее глазах мелькнул веселый огонек, а уголок ее рта чуть приподнялся – это явно свидетельствовало о том, что в ней есть и озорные черты, проявления которых Александр еще не видел. – Я считаю, что моя загадка о торговке яйцами оказалась для вас слишком простой. Эта куда сложнее.

Александр устремил на нее взор. На сердце навалилась тяжесть осознания того, что она не просто искала встречи с ним, а пришла к нему по делу.

– Вы хотите, чтобы я решил эту задачу, – проговорил он, – в обмен на медальон.

– Да. Я, знаете ли, не хочу складывать все яйца в одну корзину.

Александр сдавленно засмеялся.

– Насколько я понимаю, вы по-прежнему пытаетесь установить параметры временных рамок.

– Да. Если за две недели вы не сможете решить эту задачу без чьей-либо помощи – обратите на это внимание, – то тут же вернете мне медальон моей матери.

Александр не сводил с нее глаз. В выражении ее лица все еще пряталось лукавство – если уж быть честным с самим собой, ему очень нравилось любоваться тем, как менялся цвет ее глаз – сейчас он напоминал цвет неба на рассвете, – но во всем остальном Лидия была абсолютно серьезной.

Виконт снова взглянул на листок.

– Это вы написали?

– Ни к чему насмехаться надо мной, милорд. Вам же известно, что я люблю придумывать всевозможные головоломки, но та, что вы решили, была всего лишь простой задачей. В этом все дело.

– И вы думаете, что я не смогу решить эту, – утвердительным тоном произнес Александр.

– Этого я не говорила.

Несмотря на раздражение, у Александра опять появилось ощущение ожидания чего-то нового – такое чувство он испытывал только в обществе Лидии. И это чувство было резким, приятным, как вкус русского черного хлеба – ароматного и кисловатого.

– Но вы это подразумевали, – заметил Александр, – иначе не сделали бы мне такого предложения.

– Да, ну-у… – Ее губы чуть скривились, и это было так мило, что его снова потянуло к ней: ему захотелось прижаться губами к ее губам и почувствовать, как она уступает его натиску… – Что ж, должна сказать, что ваши выводы недалеки от истины.

Бросив листок на стол, Александр подбоченился. Лидия Келлауэй стояла напротив него, похожая в своем угольно-черном платье на маленького кролика. Голубые глаза и раскрасневшаяся кожа – вот все, что добавляло цвета ее облику.

Неожиданно для себя Александр на мгновение задумался о том, как она выглядела бы в ярко-голубом или ярко-зеленом платье, со страусиными перьями на шляпе и с подкрашенными красной помадой губами.

Нет, эта картина ему не понравилась. Совсем.

Александр откашлялся.

– Мисс Келлауэй, должен признать, что я нехорошо поступил с медальоном вашей матери, – сказал он. – И если вы когда-нибудь скажете Себастьяну, что я это говорил, я буду отрицать это до конца своих дней. Однако вы совершенно ясно дали мне понять, что хотите вернуть медальон. Поэтому не стану и дальше усугублять ваше горе и немедленно отдам его вам.

На мгновение в ее глазах мелькнуло удивление, но потом Лидия снова скривила губы.

– Вы сомневаетесь, что сможете, – вымолвила она.

– Прошу прощения?

– Вы сомневаетесь, что сможете решить задачу.

– Я бы не сказал.

– И мне ваша жалость ни к чему, милорд.

– Я и не думаю вас жалеть, – бросил Александр. – Я пытаюсь вести себя как джентльмен, и, признаюсь, это весьма непросто.

– Джентльмен ведет дела честно и справедливо.

Александр постарался не заскрежетать зубами.

– Именно так я и пытаюсь поступать.

– Вернуть мне медальон матери из жалости нечестно и несправедливо. Однако если вы признаете поражение, я с радостью облачусь в тогу победителя и получу свою награду.

Александр посмотрел на нее. А затем в два шага пересек комнату, схватил Лидию за плечи и прижал к стене так стремительно, что она успела только охнуть. Не давая возможности сопротивляться, он впился губами в сочные губы, влекомый желанием иссушить их поцелуем.

Ее тело под его руками окаменело, ее кулаки уперлись ему в грудь. Александр прижался к ней сильнее, захватывая ее рот своими губами, чтобы она приоткрыла его. Его кровь закипела. Но несмотря на то что Лидия чуть расслабилась, ее губы не сдавались.

Математическая задача, Святой Господь! Единственная задача, которую ему хотелось решить – мягкая и податливая, – была сейчас в его объятиях.

Александр застонал от разочарования. Он все сильнее прижимал к себе Лидию, досадуя на ее юбки. Александр уткнулся кончиком языка в уголок ее рта, и когда ее губы наконец приоткрылись, его язык рывком проник в теплую сладость ее рта.

А-а-ах!

Александр испытал поистине мужское удовлетворение, почувствовав, что она сдается: ее руки больше не отталкивали его, губы были послушно полуоткрыты.

Ее ладони лежали на его груди, и сквозь ткань сорочки он ощущал их тепло. Он вцепился в ее юбку с такой силой, словно был готов стянуть с Лидии все эти чертовы тряпки, чтобы прикоснуться к ней самой. Сорвать с нее все до единого предметы туалета и увидеть наконец дивно благоухающую кожу и налитые груди.

Александр застонал. Нижней частью тела он прижался к ней, зная, что она ощутила бы его, если бы не преграда в виде ее одежды. Он схватил ее за запястья. Пульс Лидии бился жарко и очень быстро, когда он положил ее руку себе на грудь, стал опускать ее ниже… ниже… ниже…

Он остановился. Нечеловеческим усилием ослабил хватку. Слушая громкое биение собственного сердца, дождался, пока она оттолкнется от него. Вывернув руку из его руки, Лидия подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Шли секунды. Из ее губ вырывалось горячее дыхание. В ее голубых глазах пылал огонь. А потом ладонь Лидии легла Александру на живот и скользнула вниз, к его плоти.

Александр с трудом сглотнул, не сводя с нее глаз, пока ее рука поглаживала твердый бугорок под брюками. На ее лице мелькнуло встревоженное выражение, но потом пальцы с робким любопытством изогнулись и его плоть уперлась в ее ладонь.

Лидия вздохнула, ее губы пробежали по подбородку Нортвуда, щека потерлась о его щеку. Он вздрогнул, желание обжигало его. Александр уперся рукой в стену позади Лидии, стараясь сохранять самообладание.

Лидия замерла, ее горячее дыхание все еще согревало его подбородок. Он снова схватил ее за запястье. Короткое мгновение ни один из них не шевелился, а затем ее рука отпустила его.

Александр отошел и отвернулся, чтобы она могла овладеть собой; то же самое было нужно и ему. Сунув руку в карман, он вынул оттуда ее медальон, повернулся к Лидии – и… слишком поздно понял, что совершил ошибку.

Лидия опустила глаза на медальон, лежавший на его ладони, и на ее щеках выступили два красных пятна. Александр старался унять охватывающее его чувство стыда.

– Простите меня, я…

– Я не прошу платы за оказанные услуги, – холодно сказала Лидия.

– Я не имел в виду…

– Вы вполне ясно дали понять, что именно имели в виду! Но кажется, я тоже вполне ясно выразила свое намерение. Я не приму вашей благотворительности.

Его рука сжала медальон.

– Ваша гордость станет вашим падением, мисс Келлауэй, – вымолвил Нортвуд.

– Вы так полагаете? А скажите мне, милорд, если бы вы были на моем месте, взяли бы вы медальон только из-за того, что я вам сочувствую?

Александр не ответил. Коротко кивнув, он бросил медальон на стол рядом с листком, который дала ему Лидия. Его плечи были так сильно напряжены, что могли бы сломаться от простого прикосновения, а кровь по-прежнему бурлила в жилах из-за неудовлетворенного желания.

– Так, значит, мне следует решить эту чертову задачу? – процедил он сквозь зубы.

– Если вам удастся сделать это к концу второй недели, вы можете снова назвать мой долг.

– И вы с этим смиритесь?

В ее глазах на мгновение вспыхнула тревога.

– Если только ваше требование будет разумным, – сказала Лидия.

– То есть?..

– Никаких просьб о поцелуях… и вообще ничего такого.

– Очень хорошо.

Она недоуменно заморгала.

– Вы согласны?!

– Да. – Его рот скривился. – Вас это удивляет?

– Учитывая ваше… наше поведение в последнее время, полагаю, что да.

– И огорчает? – Он мрачно улыбнулся.

– Разумеется, нет.

– Вот и хорошо, огорчаться нечему. – Александр опять приблизился к Лидии, его сапоги бесшумно ступали по пышному обюссонскому ковру.

Лидия не отшатнулась, но было видно, что она полна осторожности.

– Почему? Почему… нечему?

Александр поднял руку, чтобы провести большим пальцем по ее пухлым губам. Едва он ощутил на себе ее теплое дыхание, как его подхватила новая волна возбуждения.

– Потому что, когда мы с вами в следующий раз сделаем что-то подобное, долг к этому не будет иметь никакого отношения, – проговорил он.

Лидия с трудом сглотнула, наматывая на палец прядь, липнувшую к влажной шее.

– Следующего раза не будет, милорд.

– О нет! Будет! И не потому, что вы передо мной в долгу, а потому, что вы этого хотите.

Резко повернувшись, Лидия направилась к выходу. Александр последовал за ней, чтобы проследить, что она благополучно наняла кеб. Затем он вернулся в гостиную.

Но по пути остановился. Отец с непроницаемым лицом стоял у двери кабинета.

– Кажется, это была мисс Келлауэй?

Не зная, что сказать в ответ, Александр кивнул.

Взгляд Раштона устремился к гостиной, потом – к передней двери, после чего он повернулся и исчез в своем кабинете.

Глава 9

Солнце в небе напоминало золотой мяч, выжигающий остатки позднего утреннего тумана. Легкий ветерок шелестел в ветвях деревьев. Сидевшая в карете рядом с Лидией Джейн выглянула в окно, когда они подъезжали к месту проведения фестиваля.

– Вот он! – Джейн едва не подскочила на месте.

Лидия улыбнулась. Последние полторы недели ее сестра постоянно болтала о фестивале, и ее возбуждение крепило уверенность Лидии в том, что она поступила правильно, приняв приглашение лорда Нортвуда.

Лидия взяла Джейн за руку, когда они вышли из кареты и направились к полю, заполненному целой толпой хорошо одетых джентльменов и леди, которые приехали сюда в сопровождении взволнованных ребятишек.

Поле было украшено цветами, вымпелами и воздушными шарами; вокруг него по периметру стояло несколько палаток. Деревянный помост огораживал территорию для танцев, музыканты настраивали свои инструменты. Себастьян сидел за небольшим пианино и обсуждал с каким-то музыкантом ноты.

Не успели Лидия и Джейн дойти до входа на фестивальную площадку, как к ним приблизился лорд Нортвуд в сопровождении молодой леди.

Сердце Лидии подскочило. Боже, он выглядел потрясающе! Уголки воротничка рубашки подчеркивали резкие черты его лица, двигался он легко, с ленивой мужской грацией, и, завидев Александра, Лидия поняла, что ей хочется смотреть на него часами.

– Доброе утро! – Остановившись перед ними, лорд Нортвуд снял шляпу, его черные глаза заскользили по Лидии. Под этим взглядом по ее коже побежали мурашки. – Рад снова видеть вас.

Он представил их своей сестре, и леди Талия Холл тепло поздоровалась с ними.

– Рада познакомиться с вами в нормальной обстановке, мисс Келлауэй! – У Талии были более тонкие и изящные черты лица, но такие же, как у братьев, темные глаза и высокие скулы. – Прошу прощения за нашу несколько… хаотичную первую встречу.

Она выразительно посмотрела на Александра. Он для приличия притворился смущенным.

– Ни к чему извиняться, леди Талия, – сказала Лидия, когда они предъявили билеты у входа и направились к местам развлечений.

– Мисс Джейн, сочту за честь, если вы составите мне компанию в игровую палатку, – сказал Нортвуд. – Кстати, там можно увидеть несколько диорам, которые, полагаю, вас заинтересуют.

Александр протянул Джейн руку. Девочка взглядом попросила у Лидии разрешения, и мгновение той не хотелось ее отпускать. Тут слишком много народу, слишком много суеты…

«Прекрати!» Лорд Нортвуд не допустит, чтобы с Джейн что-нибудь случилось.

Лидия кивнула. Джейн наградила Нортвуда сияющей улыбкой и взяла за руку. По телу Лидии пробежала дрожь беспокойства, когда она смотрела, как они исчезают в толпе.

Она была рада тому, что леди Талия не оставила ее и они вместе прогуливались по фестивальным площадкам, встречая разных людей, в том числе и Каслфорда, высокая фигура и внушительная внешность которого могли бы показаться пугающими, если бы не приветливый огонек в его глазах и не широкая улыбка, освещавшая загорелое лицо.

– Отцом мисс Келлауэй был сэр Генри Келлауэй, – сказала Талия Каслфорду. – Он был ученым, большим знатоком китайской истории. Возможно, вы о нем слышали?

– Конечно. Я имел удовольствие несколько раз встречаться с ним, мисс Келлауэй. Он читал блестящие лекции.

Согретая явным восхищением в голосе Каслфорда, Лидия улыбнулась. Прогуливаясь, они разговаривали о работе и путешествиях ее отца, а потом, оглянувшись, Лидия увидела, что к ним приближаются лорд Нортвуд и Джейн.

При виде их сердце Лидии дрогнуло – ее Джейн, сладкая, как булочка, жестикулируя и смеясь, весело болтает о чем-то, ее зеленые глаза сияют от восторга. Нортвуд идет рядом, положив руку на плечо Джейн и склонив к ней голову, чтобы лучше слышать ее болтовню. На его лице часто мелькает улыбка, он тоже жестикулирует, отвечая Джейн и смеясь.

Трудно представить более непохожих людей – высокий темноволосый виконт и бледная русоволосая девочка, – но все же они выглядели вместе абсолютно естественно. Каким-то образом они подходили друг другу.

У Лидии перехватило горло. Она не могла этого допустить. Не могла позволить себе испытывать такие чувства к лорду Нортвуду. Более того, она не должна разрешать Джейн привязываться к человеку, с которым у нее нет будущего.

У нее не может быть будущего ни с одним мужчиной. Несмотря на то что Лидия сказала лорду Нортвуду, ей была известна ее участь старой девы, занятой работой и любовью к Джейн. И хотя временами Лидия не могла отрицать, что хочет большего, она должна довольствоваться своей судьбой. Все могло быть куда хуже.

– Лидия, ты должна увидеть диорамы! – закричала Джейн, бросаясь к ней. – На одной из них показано северное сияние, а на другой – смена времен года в Париже. Это так красиво! Хотя больше всего мне понравилась диорама Африки, на которой встает солнце и движутся львы. Вы согласны, лорд Нортвуд?

Лорд Нортвуд с нежностью наблюдал за Джейн, которая повернулась к Талии чтобы ответить на вопрос, который та ей задала. Потом он посмотрел на Лидию.

– Вы решили задачу, милорд? – спросила она.

Александр нахмурился.

– Сомневаюсь, что сам Пифагор смог бы разобраться в этой чертовщине.

Лидия едва сдержала улыбку.

– Так вы признаете поражение?

– Ни в коем случае, – заявил Нортвуд. – У меня ведь еще больше недели, не так ли?

Лидия опустила голову в знак согласия, весьма довольная его настойчивостью.

– Может, мне дать вам подсказку?

– В этом нет необходимости. – Лорд Нортвуд притворно нахмурился, глядя на Лидию. – Но не считаете же вы, что я не в состоянии решить ее?

– Я этого не говорила.

– Это не значит, что вы об этом не думаете. – Хмурое выражение на его лице сменилось улыбкой, а в уголках глаз появились такие милые морщинки, что сердце Лидии застучало, как капли дождя по крыше. – Не обращайте внимания, мне доставляет удовольствие разубеждать людей в том, о чем они уже составили мнение.

Подмигнув Лидии, виконт повернулся к Джейн.

– Ну что, мисс, покажем вашей сестрице, как мы умеем добывать мороженое?

Кивнув, Джейн схватила Лидию за руку. А на сердце у нее было тепло от поддразниваний лорда Нортвуда. Лидия позволила себе заразиться радостью Джейн. Нет ничего плохого в том, чтобы немного поразвлечься, – по сути, они с Джейн окунутся в мир добра, чтобы получить удовольствие от чудесного дня.

Следующие два часа они с Талией и Нортвудом играли, смотрели на выступление жонглеров, ели мороженое… Над фестивальными площадками то и дело слышались счастливые детские крики и смех. Потом Джейн и Талия направились в одну из палаток за шарами из китайской шелковой бумаги.

Лидия улыбнулась, глядя, как Нортвуд – его волосы растрепались на ветру, сюртук помялся, а на тонкой сорочке темнело несколько пятен от травы – подходит к группе детей, играющих в обруч.

Все-таки что он за человек – важный виконт, который идет по миру с несгибаемой гордостью, или кажущийся беззаботным мужчина, который любит мороженое, умеет ладить с двенадцатилетними девочками и помнит, как катать обруч?

Который из этих двух Нортвудов нравился Лидии больше?

Оба!

Ответ на этот вопрос тихим шепотом вырвался прямо из ее сердца.

Правда, следом за ним она услышала предостережение, однако предпочла проигнорировать его и наслаждаться теплом и удовольствиями этого дня, которые помогали ей забыть о рутинных заботах.

Тут прибежала Джейн, чтобы привести Лидию и лорда Нортвуда к началу шоу марионеток. Поев лимонного мороженого, они отправились к тому месту, где уже начали играть музыканты. Веселые мелодии смешивались со звуками смеха – взрослые и дети начали танцевать.

– Окажете мне честь потанцевать со мною? – спросил лорд Нортвуд, встав перед Лидией.

– Потанцевать? Я…

По его губам пробежала усмешка.

– Вы ведь собираетесь сказать, что не умеете танцевать, верно? – спросил Александр.

– Разумеется, я умею танцевать, лорд Нортвуд, я хорошо воспитана. – Лидия чуть приподняла подбородок. – Просто с тех пор, как я танцевала последний раз, прошло некоторое время. Боюсь, я долго не практиковалась в танцах.

– Что ж, в таком случае я с радостью снова научу вас искусству танца. – Александр обхватил рукой запястья Лидии, и его пальцы сразу нащупали ее пульс, который бился быстрее, чем следовало бы.

Лидия ожидала, что, когда они поднимутся на помост для танцев, он крепче прижмет ее к себе, однако вместо этого он повел ее вокруг пар, отплясывающих под веселую народную мелодию. Виконт вел ее в более медленном темпе. Он крепко держал ее за талию, его тепло прожигало ее перчатку; он смотрел на Лидию так, будто не видел никого, кроме нее.

И все это, все в нем – его прикосновения, его глаза, его объятия, то, как его тело покачивалось в каких-то дюймах от нее, – рождало в Лидии чувство полного удовольствия. Удовольствия, не испорченного ощущением вины или стыда.

Несколько раз они расходились, чтобы потанцевать с кем-то еще – Нортвуд с Джейн, а затем с Талией, Лидия – с Себастьяном или Каслфордом. После зажигательного шотландского рила Лидия присела на скамейку, чтобы перевести дыхание. Потом Себастьян заиграл вальс, и Лидия увидела, что Нортвуд остановился, оглядываясь по сторонам. Он искал взглядом ее.

Она ждала – готовая ответить на его приглашение. Пораженная тем, что ее кровь бурлит от счастья.

И вот Александр подходит к ней, его глаза сияют. В это мгновение Лидия не хотела ничего больше. Она вложила руку в его ладонь, и они вновь стали танцевать.

Затерявшись в толпе, он наблюдал за ней со своего места. Он вспомнил, как в первый раз обратил на нее внимание.

Она приехала на поезде. Не такая уж хорошенькая на первый взгляд: кожа бледная – от того, что она все время проводила в доме, чрезмерно серьезная, несколько мимических морщин на лбу. Она почти ничего не говорила, предоставив разговоры бабушке. А потом, когда они приехали домой, когда она сняла пальто и шляпку, он заметил, как хорошо сидит на ней платье, оценил густоту волос, темные ресницы.

Именно тогда взошли семена страсти, хотя потом пришлось несколько месяцев ухаживать за побегами, прежде чем они начали плодоносить.

Все это время он провел, то склоняясь над ее плечом возле стола, чтобы указать ей на ошибку в уравнениях, то стоя у нее за спиной, когда она писала на доске, то наблюдая за тем, как она сидит за письменным столом, то сидя напротив нее за столом обеденным. Все это привело к тому, что в один прекрасный день он призвал на помощь всю свою отвагу и начал действовать.

И она ответила ему. Как мартовская кошка.

Даже сейчас, вспоминая это, он чувствовал возбуждение. Он опять хотел ту Лидию – не эту, не ожесточившуюся, более взрослую сегодняшнюю Лидию, а ту молодую Лидию, которая приехала в Германию, будучи такой спокойной и серьезной. Ту Лидию, которая вопреки всем его ожиданиям в отношении ее расцветала от его прикосновений – до тех пор, пока эта глупая девчонка все не разрушила.

Гнев остудил его возбуждение, сковал ему грудь. Его руки сжались в кулаки.

Она перед ним в долгу. Это она подтолкнула его к тому, чтобы он бросил престижную карьеру. Из-за нее он потерял уважение ровесников. Это из-за нее он вернулся в лондонский разврат. Вот уже больше десяти лет Лидия Келлауэй перед ним в долгу, и настало время этот долг оплатить.