Текст книги "Зов огня"

– Ты в порядке? – прошептал он мне на ухо. Запах моря и водорослей смешивался с его особенным собственным ароматом.

– Я-я в порядке, – слабо отозвалась я.

Слева от меня Марсия присела на корточки.

– Ну вот видишь, – сказала она скучающе. – И все получилось?

– Я видела их.

С помощью Уилла я выпрямилась. Он обхватил меня, и я вцепилась одной рукой в его рубашку. Она была мокрой. Только сейчас я заметила, что пряди его волос тоже прилипли ко лбу.

Он прыгнул за нами? Как долго я была в отключке?

Прежде чем я успела спросить его об этом, он отвернул голову.

– Ей нужно выпить чего-нибудь горячего, – прошипел он в сторону Марсии. – Иди и приготовь ей что-нибудь. И ей нужна сухая одежда.

Я не услышала ее ответа. Над нами грозно громыхнуло, затем несколько вспышек осветили небо и небольшую бухту, в которой мы находились. Распахнутые глаза Уилла были налиты кровью, и он на самом деле был таким же мокрым, как и я.

Рядом с нами раздалось фырканье, затем шаги – видимо, Марсия действительно послушала его.

Уилл сел, усилил хватку и поднял меня на руки, прежде чем выпрямиться. Я не могла видеть, куда мы направляемся, было слишком темно, и я была слишком измучена, чтобы спрашивать.

Некоторое время я видела только темно-серые скалы, сорняки и белые шиповники каждый раз, когда по небу пробегали новые молнии. Проливной дождь лил на нас.

– Погода… – произнесла я слабым голосом, когда Уилл начал подниматься. – Она сходит с ума…

– Это ты, – пробормотал он. – Это твой проклятый дар.

Его голос звучал странно сдавленно, и в нем отчетливо слышалось напряжение, даже если он и старался это не показывать.

– Опусти меня, – сказала я, поскольку была относительно уверена, что мои ноги не подкосятся. За считаные секунды мое тело, казалось, оправилось от ужасного переживания – моя грудь все еще болела, но боль стала тупой, как будто это был просто кошмар.

Уилл послушался и осторожно опустил меня на то, что, я бы сказала, было каменными ступенями. Он обнял меня за талию, и я прижалась к его спине и почувствовала себя в безопасности.

Я подняла голову и увидела, как фигура Марсии мелькнула перед нами в темноте. Мы находились на крутом, высеченном в скале подъеме по лестнице, которая вела вверх. Даже посреди ночи она выглядела впечатляюще, при дневном свете должна была быть абсолютно ошеломляющей. К тому же прибой и открытое море…

– Я не могу поверить, что ты можешь любоваться красотой этого места в такой момент, – прервал мои мысли Уилл.

Мне удалось улыбнуться.

– Выглядит довольно круто, разве нет?

Покачав головой, он посмотрел на меня.

– Ты невыносима. – Это звучало не весело, а скорее, как будто он вот-вот потеряет самообладание.

– Из-за нее становится лучше, верно? – поспешно спросила я. – Твоя реакция на то, что я использую свой дар?

Он поджал губы, отпустил меня и без лишних слов толкнул перед собой, чтобы я шла дальше.

При дневном свете я бы, наверное, забеспокоилась, потому что не было никакой страховки, а до верха было метров тридцать, но в темноте я делала один шаг за другим, пока адреналин разливался по моим венам.

Когда я увидела своих родителей такими, какими они были тогда, увидела саму себя, что-то сломалось во мне. Я могла бы оплакивать все те дни и все параллельные миры, которые мы упустили из-за того, что их предал Нерон. Но вместо этого пробудился боевой дух.

Меня не волновало, что раньше поведение Нерона было странным. Меня не волновало, что Марсия была глупой курицей, которая, вероятно, хотела видеть, как я страдаю, потому что она больше не была единственной особенной. На данный момент меня даже не волновало, как Уилл реагировал на нее.

Я была частью Мигмы. Я снова увижу своих родителей и положу конец всему этому безумию с помощью Фоса и его последователей.

Сверху до нас доносились голоса, но я не обратила на них внимания. В этот момент у меня в голове прозвучал другой голос.

Ты не можешь видеть будущее. Никто не может видеть будущее, потому что нет одного будущего.

Люк. Охранника звали Люк. Я ясно увидела его лицо перед собой, когда отчаянно пыталась предложить ему что-нибудь, чтобы он не выдал меня.

Но ты можешь изменить мир.

Он не выдал меня. Он отдал за меня жизнь, когда мы проникли в подземную тюрьму. За то, во что он верил. И он верил, что я могу разрушить систему. Даже не зная меня.

Его смерть не будет напрасной. Я должна позаботиться об этом.

– О чем ты только думала?

Приглушенный голос донесся до нас, и через секунду я почувствовала на своем бедре руку Уилла, которая не дала мне двигаться дальше. Мы почти дошли до конца лестницы, я уже могла различить свет, падавший сверху от дома на поляну.

– У нас был уговор!

Явно мужчина. Ветер и море были слишком шумными, чтобы можно было точнее определить голос.

– Ты же сказал ей тренироваться со мной, разве не так?

Меламарсия. В этом не было никаких сомнений.

– Но не так! Что ты ей сказала? Мы должны быть осторожны, мы…

Фраза резко оборвалась, и послышался тихий шорох.

В следующее мгновение лицо Марсии появилось надо мной. Ее мокрые волосы падали вперед спутанными локонами, и она выглядела так, словно только что провела фотосессию на пляже, а не почти смертельное погружение в ледяную воду. Она закатила глаза, встала на колени и протянула мне руку.

Я смотрела на нее в недоумении, пока она не схватила меня за руку и молча не помогла подняться по лестнице. Уиллу она тоже протянула руку, но он пронзил ее взглядом, уперся обеими ладонями в траву и приподнялся.

– Киана!

Я обернулась. Фос стоял рядом с домом. Он оглядел меня с ног до головы, нахмурив брови.

– Все в порядке?

– Нет, ничего не в порядке, – прошипел Уилл, выпрямившись и теперь встав передо мной. – Она не ела бог знает сколько времени и уже дважды использовала сегодня свой дар. Она полностью истощена и нуждается в отдыхе.

Я откашлялась. Было приятно, что Уилл снова реагировал так же, как и раньше, но я все равно не позволю себя опекать.

– Все в порядке, – сказала я, обращаясь к Фосу. – Мне просто нужен перерыв. И может быть, хотя бы одна ночь сна.

Старейшина тут же кивнул и бросил на Марсию осуждающий взгляд.

– Нет проблем, Уильям. И ты можешь спать сегодня ночью здесь, в доме.

Марсия распахнула глаза и собралась было что-то возразить, но Фос не дал ей ничего сказать.

– Дария рассказала мне, что ты сегодня пережила. Полагаю, Нерон оставит вас в покое на следующие несколько часов. – Он махнул рукой в сторону дома. – На сегодня достаточно. Завтра мы обсудим все остальное. – Затем он повернулся к Марсии. – А ты пойдешь со мной, – сказал он ледяным голосом.

Казалось, она вот-вот взорвется. Однако больше она не проронила ни слова.

Мы с Уиллом смотрели им вслед, пока они не слились с темнотой. Его лицо было гладкой маской.

– Тебе плохо? – спросила я. – Потому что она уходит?

Он покачал головой и переплел наши пальцы.

– Все в порядке. Потому что ты здесь.

* * *

Нас ждал пир. Свежие фрукты и овощи, различные сыры и хлеб были разложены на нескольких подносах золотистого цвета, к которым прилагался дымящийся чай. Не знаю, откуда у них такие обильные запасы, но в тот момент моя благодарность была безгранична. После того как мы с Уиллом переоделись, я набросилась на еду, как будто не ела не несколько часов, а несколько дней.

Уилл сел за стол напротив меня и тоже откусил несколько кусочков, но с гораздо меньшим энтузиазмом, чем я. В основном он, похоже, наслаждался моим аппетитом. Пока я набивала себя камамбером и райским мягким багетом, виноградом и сливочным йогуртом, я рассказывала, что произошло. Я не упустила ни одной детали. Мне было приятно видеть реакцию на лице Уилла, было приятно наполнять далекую пустоту в его глазах эмоциями с каждой новой порцией информации.

– Я чувствую себя таким глупым, – прошипел он, сжимая чашку. – Потому что я всегда доверял ему.

– Но ведь на самом деле ты не доверял Нерону, не так ли? – ответила я. – Ты делал только то, что нужно было делать, чтобы выжить в этом городе.

Он потер переносицу указательным и большим пальцами и тихо вздохнул.

– Как ты думаешь, почему он признался тебе, что солгал?

Я пожала плечами.

– Не знаю, что происходит в его больном мозгу. Я не собираюсь верить ни единому слову, которое исходит из его уст.

Уилл ничего не ответил. Он подождал, пока я поем, затем поднялся и начал убирать остатки в холодильник. Я хотела помочь ему, но он только устало посмотрел на меня и покачал головой.

– Поднимайся наверх. Я приготовил для тебя горячую ванну.

Я повиновалась, хотя страх, что он может уйти в любой момент и оставить меня здесь одну, душил мое горло. Деревянные ступеньки скрипели под моими ботинками, когда я поднималась по лестнице. Все было светлым и минималистичным. Белые книжные полки и бежевые тканые ковры, никаких фотографий, вместо них – символы элементов, снова и снова переплетающиеся между собой. Символ смешения. Символ Мигмы.

Я нашла ванную комнату, которая была вдвое больше нашей, но в ней не было зеркала. Взяла большое полотенце с запахом сандалового дерева, разделась и забралась в ванну, где меня ждала горячая вода и горы пены. На несколько минут мне удалось закрыть глаза и расслабить конечности, но затем мучительные воспоминания вернулись. Я под водой. В ванне. В море. В пламени в центре Пиро. На больничной койке.

Мое тело молило об отдыхе, но разум не хотел успокаиваться.

Я рывком села, схватила полотенце и вытерлась. Да как, черт возьми, я вообще могла отдыхать, если Нерон счастливо разгуливал там, после всего, что сделал со мной и всеми остальными? Если существовала вторая полукровка? Если люди умирали из-за меня? Если мои родители все еще мерзли под землей в тюрьме?

Тихий стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я как раз собиралась обернуть полотенце вокруг своего тела.

– Эй, Киа, – раздался приглушенный голос Уилла. Очень мягкий. – Все будет хорошо. Не знаю как, но все должно стать хорошо.

Тремя большими шагами я пересекла комнату и распахнула дверь. Он прислонился лбом к выкрашенной в белый цвет дверной раме и выглядел совершенно растерянным. И все же он пытался меня подбодрить.

– Давай поспим. – Я откинула ему назад непокорную, все еще влажную прядь волос и попыталась улыбнуться. – Хорошо?

Он кивнул.

– Мне только нужно в ванную.

Я прошла мимо него, когда он сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь ванной. Узкий коридор вел в комнату с большим количеством белых книжных полок, занимающих все стены, и огромной кроватью с балдахином, которая выглядела такой мягкой, что у меня на глаза навернулись слезы от предвкушения. Я выбрала случайный топ и шорты из гардероба, отогнала мысль о том, что нахожусь в царстве Марсии, и позволила себе упасть в подушки.

У меня вырвался стон, когда я заползла под пушистое одеяло. Пахло странно, сильными духами и горелым деревом, но сейчас это не имело значения. Не после этого дня.

Я закрыла глаза и прислушалась к журчанию воды из ванной. Все должно быть хорошо.

Передо мной появились лица Кая и Агнии. Я увижу их. Есть будущее, в котором мне разрешат видеться с родителями без всяких решеток. Я должна держаться за это.

Я не могла сказать, прошло всего несколько секунд или несколько минут, пока наконец не раздались шаги Уилла, и в следующее мгновение матрас рядом со мной покачнулся.

– Довольно роскошно, не так ли? – пробормотала я, перестав бороться со своими свинцовыми веками. – Как ты думаешь, как долго они прятались в этом убежище?

Казалось, он колебался мгновение, затем скользнул ко мне, притянул к себе и заключил в объятия.

Автоматически я обвила руками его шею и прижалась к его телу. На нем не было ничего, кроме боксеров. Осторожно я провела руками по его спине.

– На завтра запланировано следующее мероприятие сопротивления, – прошептал он мне на ухо, не отвечая на мой вопрос.

– Мы идем туда?

Его дыхание сбилось.

– Она… Она хочет, чтобы я пошел.

Мое сердце забилось в груди слишком быстро. Мне не нужно было спрашивать, о ком он говорил.

– А ты? – прошептала я. – Чего ты хочешь, Уилл?

– Я уже не знаю. – Он говорил так отчаянно, так потерянно, что я только крепче обняла его, как будто этим могла унять его боль и это ужасное врожденное чувство долга. – Я больше ничего не знаю. За исключением того, что не так уж плохо, когда я рядом с тобой.

Не так уж плохо…

Я глубоко вздохнула и крепко зажмурила глаза. Мы справимся с этим. Все будет хорошо. Однажды. Каким-то образом.

С этой мыслью я позволила усталости унести меня, позволила ей овладеть мной, лишить меня всех моих чувств, заставить меня забыть, что я была в объятиях моего инвента. Она катапультировала меня от одного дикого сна к другому. Всех их объединяло одно: я была совершенно одна.

* * *

Дергающиеся конечности, безжалостные, холодные массы воды, фигуры драконов, пламя высотой с дом.

Я испугалась. Несколько сонных секунд я понятия не имела, где нахожусь, и мой пульс участился. Образы из моих снов исчезали с каждым ударом сердца, пока полностью не растворились во тьме.

Очертания мебели в темноте были чужими, как и запах. Однако глубокие вдохи рядом были мне знакомы. Уилл лежал, свернувшись калачиком рядом со мной на кровати, обхватив маленькую подушку, и тихо вздыхал во сне.

Невольно улыбка скользнула по моим губам, когда память вернулась ко мне. Если кто-то и нуждался во сне больше, чем я, то это был он. Как можно тише я отодвинула прозрачную простыню, слезла с кровати и на цыпочках вышла из комнаты. С каждым шагом я ощущала шум моря, проникавший сквозь закрытые окна и убаюкивавший меня прошлой ночью. Я пробралась в ванную, включила свет и прищурила глаза, пока не привыкла к яркости. Рядом с еще влажной блестящей ванной лежала скомканная джинсовая куртка оверсайз с разноцветными заплатками. Я присела на корточки и достала из кармана мобильный телефон. Шесть – пятьдесят девять. Новых сообщений нет. И сети тоже нет.

Зевнув, я наклонилась и плеснула себе в лицо водой, чтобы немного прогнать усталость.

Почему здесь не было зеркала? Я хотела воспользоваться случаем, пока Уилл спит и мне больше нечего было делать, кроме как осматривать свое тело и искать новые шрамы. Вариант с инсулином не оставил никаких шрамов, но как насчет прыжка в воду? В последний раз, когда я использовала свой дар под водой, он оставил следы в моих легких. Но мне было трудно дотронуться до них, чтобы повторить видение.

Таким образом, я могла получить доступ к видениям несколько раз, только когда вызывала их переживаниями близкой смерти, которые оставляли внешние шрамы.

Я включила фонарик сотового телефона и вышла в коридор. Кроме глубокого дыхания Уилла и шума прибоя снаружи, не было слышно ни звука.

Зеркала в коридоре я тоже не нашла, да и внизу тоже не заметила. Я направила свет на книжные полки на стенах. В основном это были старые, дорого выглядящие издания книг, ржаво-красные, темно-синие, золотые и серебряные, волнистые и пожелтевшие, с названиями, ни одно из которых не показалось мне знакомым. Я подошла ближе. Одна называлась «Первозданная тьма», другие – «Пятый элемент», «Хаос», «Теория стихий» Аристотеля, «Гемера и Эреб», «Эфир». Я провела кончиками пальцев по корешкам и вздрогнула. Я рефлекторно схватила первую попавшуюся на глаза, вытащила ее и сдула пыль с обложки. «Первозданная тьма». Под витиеватым курсивом виднелось обнаженное женское тело. Ее черные конечности были изящны, лицо обращено к небу, а из спины вырастали черные крылья.

Я осторожно открыла книгу. Страницы были пожелтевшие и тонкие, как паутина, почти прозрачные, а на первой странице кто-то нарисовал череп и скрещенные кости кроваво-красными чернилами, закрыв название книги, имя издателя и автора. Я посмотрела другие книги. И вдруг пелена спала с моих глаз.

Фос владеет некоторым наследием мятежных организаций. Книги, статьи. Запрещенный материал, который лаковые обезьяны в Омилии сожгли бы без колебаний, если бы они когда-нибудь получили к нему доступ.

Это были не обычные книги. Они были запрещены Омилией. Нийол рассказал мне об этом. И это могло означать только одно – их содержание пропагандировало бунтарские взгляды Мигмы, смешение стихий.

Я положила телефон на полку с включенным светом, освободив руки для книги, и начала ее листать. Оглавления не было, поэтому я просто прочитала первый абзац, который попался на глаза.

В греческой мифологии олицетворение ночи и первозданной тьмы обычно изображается с черными крыльями и верхом на колеснице. По словам Гомера, ее боялся даже Зевс. Говорят, что она дочь Хаоса и, таким образом, существует с начала мира.

Эту легенду я слышала раньше, у Пноэ. Я пролистала следующие абзацы, в которых говорилось о злом ребенке ночной богини – читай: дьявольском отродье, объединяющем в себе все четыре стихии, – который мог ввергнуть весь мир в хаос, если бы использовал свой дар. В качестве примеров были приведены штормовые порывы, лесные пожары и землетрясения.

Внезапный ветер, потом метель… Сошлось. Однако не сходилось то, что погода не реагировала на срабатывание моего дара до недавнего времени. Я вспомнила свои первые видения в моей квартире в Лидсе и на заправке. Шел дождь. До и после. Не было никаких изменений. А также на западной крыше Омилии: ничего, кроме обыкновенной грозы, которой так славился водный район. Это из-за Марсии вчера внезапно пошел снег? Возможно, из-за сочетания наших даров?

Я склонилась над книгой и продолжила читать.

В отличие от других, «обычных» избранных и приспешников четырех стихий, похоже, что отсутствие контакта ребенка со своим проклятием не влияет на баланс стихий в мире. Скорее наоборот: темная энергия в хрупком человеческом теле сдерживается самими стихиями, но только до тех пор, пока она не ассоциируется с тьмой, со смертью как таковой. Поэтому есть только один способ остановить опасную силу запретного ребенка и не дать разразиться хаосу: ребенок должен быть заперт вдали от цивилизации, и необходимо следить за тем, чтобы его жизнь никогда не подвергалась опасности. Он всегда будет стремиться к тьме, его будут завораживать ужасы и страдания, но этому нельзя потакать ни при каких обстоятельствах.

Я закатила глаза. Это напомнило мне о том, как Уилл однажды сказал, что мне нравится быть рядом со смертью. Что, конечно же, было абсолютной чушью. Есть разница между тем, чтобы наслаждаться этим и рассматривать это как средство достижения цели. Правда, я больше не чувствовала боли, как только видела белый свет в голове или использовала дар Идора и Пиро, но это не имело ничего общего с удовольствием! С Меламарсией другая история… То, как она отзывалась о нашем даре, говорило о том, что она им действительно наслаждается. Но, возможно, ей просто нравился особый статус, который он обеспечивал.

Я перевернула страницу и продолжила чтение.

Кроме того, крайне важно, чтобы ни один из других избранных не заботился о ребенке, поскольку слишком велик риск того, что он может использовать темную силу своего проклятия в момент без присмотра. Согласно преданиям, ни один из одаренных в непосредственной близости от ребенка не находится в безопасности (см. Мания, стр. 42).

Мания? Я нахмурилась. Именно такой диагноз был поставлен в истории болезни Нерона. Отец Уилла объяснил мне, что это древнегреческий термин для обозначения пресловутого опьянения, которого все в Тессаректе так безумно боялись и которое использовалось как оправдание того, что районы стихий должны были быть разделены. Но что здесь делало опьянение в сочетании с полукровкой?

Поспешно я пролистала до нужной страницы.

Мания (др. – греч. безумие, неистовство) – состояние, возникающее у всех избранных разных стихий, которые используют свой дар в присутствии друг друга. Это своего рода эмоциональное подчинение не использующего свой дар по отношению к использующему.

Что, простите?! Эмоциональное подчинение? И почему в этом определении опьянения ничего не говорилось о всеобщем разделении?

Когда-то где-то я слышала, что опасно использовать свой дар в присутствии одаренного другой стихии. Если я не ошибаюсь, Карла также упоминала об этом, когда рассказывала мне об истории запретной любви моих родителей… Нерон сказал мне нечто совершенно иное. Согласно его объяснению, речь шла о власти, об игре в бога, а проблема опьянения заключалась в том, что человек чувствовал себя непобедимым.

Я покачала головой. Какое мне дело до того, что сказал этот сумасшедший?

Одного раза достаточно, чтобы смутить избранных и заставить их волноваться. Однако, если дар используется неоднократно, следует ожидать побочных эффектов, таких как провалы в памяти, дезориентация, вялость и равнодушие. Избранный, использующий свой дар на глазах у избранного другой стихии, находится в опасной ситуации силы, злоупотребление которой может привести к полной потере контроля над вторым одаренным.

Каждая крупица новой информации, казалось, посылала по телу легкий электрический разряд, и мои руки тряслись от возбуждения. Это была настоящая история! Не та надуманная чепуха, проповедуемая в Омилии и напоминающая верования религиозной секты.

Значит, считалось опасным использовать дар друг перед другом, потому что это делало людей настолько зависимыми?

Только избранные подвержены мании; их естественные защитники и простые смертные невосприимчивы к этому эффекту. Однако это становится особенно сложным, когда дар использует не обычный избранный, а гибрид.

В последний момент мне удалось подавить смех. Ненормальная, полукровка, отродье дьявола – и теперь гибрид. Сколько еще обозначений, по-вашему, существует для меня?

Если гибрид использует свое проклятие в присутствии других избранных, возникает мания, которая приводит к разрушительным последствиям.

Интересно, что они считали силу даром у «нормальных» одаренных, а у смешанных – проклятием…

Обычно эффект мании ослабевает по мере удаления друг от друга, но, если использующий дар является гибридом, могут пройти дни или недели, прежде чем эмоциональное порабощение и подавление воли закончатся. Не использующий свой дар даст гибриду все, что тот попросит, сопротивление бесполезно. По этой причине, в частности, крайне важно отделить гибрида от избранных с раннего возраста.

Я уставилась на слова. Перечитывала предложения снова и снова, пытаясь понять их, связывая их с тем, что я на данный момент знала об опьянении и своем даре… Я не слишком далеко продвинулась.

В этот момент снизу раздался стук, за которым последовал тихий скрип, и я рефлекторно захлопнула книгу и засунула ее обратно на полку, после чего схватила свой телефон, отключила функцию фонарика и скользнула к лестнице. Я была полностью поглощена книгой и понятия не имела, как давно у меня гости.

Мое сердце стучало слишком быстро, пока я осторожно спускалась по ступенькам вниз.

– Хочешь кофе? – услышала я вопрос Марсии.