Текст книги "Старая асьенда доньи Ремедиос"

– Мне почему-то кажется, что он совсем ещё мальчик, – ответил сквайр.

– Ну, вы скажите, сэр, – стал возражать капитан. – Какой же он мальчик?..

– Ему семнадцать зим, – неожиданно сказал доктор Легг и, видя недоумение джентльменов, добавил. – Он мне сам говорил…

Джентльмены удивлённо замолчали, переглядываясь. Тут справа от них раздался шум, стала образовываться толпа, и мистер Трелони закрутил шеей, любопытствуя подробностями.

Скоро он услышал голос доктора Легга.

– Мистер Трелони, – позвал тот сквайра, – Ну, почему всегда получается так, что завидя на улице толпу зевак, вы стремитесь в неё влиться?..

– Не ворчите, доктор, – сразу же ответил смеющийся сквайр. – Там поймали карманного воришку и повезли его на тачке в участок – сам он ни в какую идти не желал… Ну, разве не интересно?.. Надо не забыть записать этот случай…

Джентльмены расхохотались, а потом из лавки вышел Платон и Райвенук, провожаемые хозяином, который заверил капитана, что готовое платье для молодого господина будет в ближайшее же время доставлено в гостиницу.

И действительно, к вечеру следующего дня заказ был доставлен. Платон принялся одевать Райвенука, помогая ему разобраться в многочисленных деталях и тонкостях костюма элегантного кавалера

Наконец, всё было готово, и джентльмены вышли на прогулку, вернее вывели на неё Райвенука, собираясь, заодно, осмотреть город, а поскольку гостиница их находилась на центральной улице, то они надеялись не без интереса провести время.

Они вышли из ворот гостиничного двора и стали осматриваться по сторонам.

– Как называется эта улица? – спросил доктор у капитана.

– Улица называется странно – Аллея Элфорта, – ответил капитан.

– Ну-у, – протянул мистер Трелони. – В Лондоне есть улицы и с более странным названием…

И тут налетел ветер. Райвенук, ещё не привыкший к своей новой одежде, ухватился за парик двумя руками, но шляпа его, не придерживаемая никак, вдруг отлетела по ветру на несколько шагов вглубь двора, фривольно взметнув пером. За ней тут же бросился Платон. Он догнал шляпу, отчистил её о свою одежду и с преувеличенно-шутливым поклоном подал Райвенуку. Райвенук от растерянности застыл, как вкопанный. Капитан, мистер Трелони и доктор, любезно улыбаясь, один за другим раскланялись с ирокезом, напоминая ему про поклон. Райвенук неловко поклонился. Джентльмены склонились ещё ниже, явно стараясь показать ирокезу, как это делается.

И тут они услышали близкий топот копыт по булыжной мостовой и обернулись. Они обернулись и, как один, замерли, потому что увидели, как гостиничный слуга подводит лошадь к даме, стоящей у дверей их гостиницы. Дама была в кружевной полумаске и в великолепном охотничьем костюме: жюстокор с эполетом на правом плече, тонкая талия перетянута воздушным шарфом, тяжёлая распашная юбка колеблется под ветром, страусовые перья на шляпе готовы сорваться и улететь прочь.

– О! – воскликнул доктор Легг в восхищении: он просто не смог сдержаться.

Джентльмены, как один, сорвали со своих голов треуголки и шляпы и склонились в поклоне. Только Райвенук остался стоять, словно поражённый громом – он не спускал с дамы глаз. Дама легко, с помощью слуги, взлетела в седло, расправила юбку и тронула свою лошадь шагом. Проезжая мимо Райвенука, она чуть приподняла полумаску и посмотрела в его сторону. Остальные кавалеры заметили лишь насмешливый краешек губ и нежную щеку.

Они стояли в воротах и смотрели даме вслед, а Райвенук даже сделал несколько шагов по улице за таинственной незнакомкой, как та вдруг неожиданно выронила хлыст. Лошадь её встала. Райвенук со всех ног бросился даме на помощь и подал ей хлыст с поклоном. Дама поблагодарила Райвенука и поехала дальше.

Потрясённый ирокез вернулся к джентльменам. Те смотрели на него и улыбались. Райвенук спросил:

– А почему лицо закрыто?..

– От солнца закрыто, – мечтательно сказал доктор Легг. – В дамах ценится незагорелая кожа… Поэтому они носят маски на лице и перчатки… Только в присутствии государя носить маски запрещено…

Потом доктор Легг тонко улыбнулся, хмыкнул и добавил:

– Что придворным дамам весьма кстати…

И тут же его славное лицо приобрело удивлённое выражение.

– Однако первый раз на моей памяти женщина не обратила внимания на нашего капитана, – сказал он.

– Старею, – небрежно ответил капитан и улыбнулся.

– Однако… Куда пойдём? – спросил мистер Трелони, отводя глаза от обаятельной улыбки капитана и оглядываясь по сторонам.

– Да вот хоть направо, – ответил капитан.

И они пошли по улице направо. Улица была узкая, по обе стороны её единым фронтом, плечо к плечу, теснились домики из красного кирпича типичной английской архитектуры: три этажа, маленькие крылечки, крошечные окошки с мелкой расстекловкой, которые закрывались наружными деревянными крашеными ставнями.

Мистера Трелони поразило непривычно огромное количество людей, деловито шествующих по Элфорт-аллее по своим каким-то надобностям и другое, не менее многочисленное количество людей, явно спешащих навстречу развлечениям. Джентльмены влились в один из потоков, они тоже заторопились навстречу развлечениям, они даже где-то останавливались и куда-то заходили, потом они ещё куда-то заходили и сидели там какое-то время, но прогулка, явно, была испорчена: таинственная дама не выходила у них из головы.

****

Утром доктор Легг без стука влетел в комнату капитана с криком:

– Я всё узнал!.. Она англичанка!.. Вдова!.. Остановилась здесь с почтенной пожилой родственницей!..

– Ну и что? – спокойно спросил капитан.

Капитан явно встал не с той ноги сегодня, а, может быть, он просто был занят: он стоял без рубашки перед зеркалом и брился, осторожно вытирая бритву о полотенце, висящее через левое плечо.

– Что с вами, капитан? – возмущённо спросил опешивший доктор и тут же перестроился. – Тогда пойду, расскажу сквайру…

– Тогда уж лучше Райвенуку! – крикнул капитан вдогонку доктору.

Доктор Легг досадливо махнул на него рукой, выходя в дверь.

Второй раз доктор наведался в комнату к капитану, когда тот был занят написанием срочных писем. (Письма в Бристоль к родным уже давно были отправлены.) Доктор сообщил капитану, что после обеда гостиничный слуга вручил Райвенуку записку от таинственной англичанки: та благодарила его за оказанную услугу (поднятый хлыст) и приглашала вечером нанести ей визит для знакомства.

– О! – сказал капитан и поднял светлые брови.

– Что «о», капитан? – с негодованием вскричал доктор. – И это всё, что вы хотите сказать?..

Доктор Легг испепелял капитана взглядом зелёных глаз. Словно не замечая красноречивого взгляда доктора, капитан опять уткнулся в свои бумаги.

– А что я ещё должен сказать? – буркнул он.

– Ещё вы должны написать ответ Райвенука этой даме, – ответил доктор. – Вы же у нас непревзойдённый мастак по пикантным запискам…

Капитан вздохнул и потянул из стопки бумаги чистый лист. Потом он откинулся на стуле, недолго посидел с закрытыми глазами и взял перо. Макнув его в чернильницу, он принялся быстро писать.

Написав, он протянул лист доктору и сказал:

– Возьмите, доктор… Я для себя не писал ничего лучше…

Доктор, осторожно держа непросохший лист перед глазами, прочитал ответ и сказал восторженно:

– О, да, капитан! Вы превзошли все мои ожидания…

Доктор стремительно направился к выходу, но уже от двери сказал вдруг, останавливаясь и поворачивая к капитану хитрое лицо:

– Всегда хотел спросить… А что это у вас за секретная переписка такая?..

Капитан отбросил перо, развернулся к нему на стуле и ответил, широко раскинув руки в стороны:

– Разве вы не знаете, Джеймс, что секретная переписка потому и называется секретной, что она – секрет?..

И, не дожидаясь ответа и уже отворачиваясь от доктора, капитан добавил ворчливо:

– И верните мне моего Платона… Он ведь у вас?..

Доктор Легг молча вышел, хлопнув дверью.

****

Ужинали джентльмены в этот вечер без Райвенука: после ужина они сидели в общем зале, пили вино и разговаривали, иногда переглядываясь и начиная вдруг, казалось бы, без всякой причины таинственно улыбаться. Платон вместо вина попросил себе чаю и сейчас пил чай по-русски: он наливал его из чашки в блюдце, ставил блюдце на растопыренные чёрные пальцы и с шумом, подсасыванием и подсвистыванием втягивал чай через кусочек рафинада, который держал во рту. Джентльмены, уже привыкшие к этому, почти не обращали на Платона внимания. Они разговаривали о числовых суевериях.

– Интересно заметить, что число «четыре» играет важную роль в представлениях индейцев, – сказал мистер Трелони и потёр кончик носа указательным пальцем.

– Они поклоняются четырём главным духам, – отозвался доктор Легг.

– И четырём сторонам света, – коротко вставил Платон, оторвавшись на миг от чая.

– Четырежды обходят вигвам в обрядовых плясках, – продолжил перечисления мистер Трелони.

– Точно такие же представления были распространены и в Азии… Например, в древнем Китае, – сказал капитан и заулыбался.

Джентльмены заулыбались ему в ответ. И тут, посмотрев в сторону входа, улыбающийся мистер Трелони увидел Райвенука.

Райвенук вошёл в залу и отыскал их стол взглядом, и мистер Трелони поразился выражению его лица. Лицо его, всегда такое высокомерное и отчуждённое, было бледно и заметно дрожало. Райвенук шёл к их столу и глядел на них странными глазами, и мистер Трелони всё никак не мог понять, никак не мог уловить выражение этих глаз, пока, наконец, тонкие губы ирокеза не скривились подобием улыбки, в которой было сожаление и горькое раскаяние.

Мистер Трелони опешил. Капитан, проследив за направлением взгляда сквайра, тоже увидел Райвенука и отставил стакан в сторону. Платон перестал пить чай и подобрался, положив свои большие чёрные руки на колени. Доктор Легг обернулся, вскочил из-за стола и, удивлённо глянув на подошедшего Райвенука, спросил растерянно:

– Что так рано?..

Райвенук ответил не сразу, видимо, он мучительно подбирал слова.

– Она думала – я капитан, – наконец, выдавил он и замолчал.

Чёрные глаза его стали наливаться непонятным, каким-то особенным стеклянным блеском. Доктор тут же схватил ирокеза за руку и потянул за стол на своё место.

– Стакан для нашего друга! – закричал капитан через зал, вставая. – И ещё рома!..

Райвенук неловко сел. Платон уступил место доктору, а сам встал рядом с Райвенуком, склонившись над ним всем своим могучим телом. К джентльменам уже бежали слуги с ещё одним стулом, стаканом и бутылкой.

Райвенуку налили рома. Он молча выпил. Капитан, внимательно следивший за тем, как он пьёт, сказал:

– А теперь рассказывай…

Рассказывал ирокез, как всегда, немногословно, и опытные в галантных делах мужчины скорее догадались о том, что произошло, точнее о том, чего не произошло, потому что, задав несколько конкретных вопросов о профессиональной принадлежности своего кавалера и получив правдивые и исчерпывающие ответы, дама попросту выставила его за дверь, сославшись на внезапное нездоровье. А потом Райвенук, пока шёл назад и обдумывал происшедшее, понял, что дама приняла его за капитана «Архистар».

Джентльмены молчали, не зная, что сказать в утешение. Мистер Трелони с видом совершенной растерянности потирал пальцем свой шрам на левой щеке. Капитан задумчиво покусывал ноготь большого пальца.

– Эта женщина просто ищет себе мужа, – наконец, произнёс капитан и откинулся на спинку стула.

– Я готов жениться, – быстро ответил ирокез и с надеждой посмотрел на капитана.

– Хорошо, тогда я скажу по-другому: эта женщина ищет себе денежного мужа, – пояснил капитан. – Она ищет деньги… А деньги у капитанов, как правило, бывают…

Взгляд Райвенука снова потух, и доктор спросил:

– Но почему она приняла Райвенука за капитана?..

– Камзол и жюстокор, – односложно сказал сквайр, он был ужасно расстроен.

– И парик, – коротко сказал всегда немногословный Платон и печально улыбнулся.

– И шляпа, – догадался доктор Легг, он скривился и сощурился, как от боли.

– А потом… Мы окружили Райвенука таким вниманием и заботой, – добавил капитан и сочувственно посмотрел на индейца.

Лицо Райвенука было уныло и безысходно. Казалось, что он не слышит ничего из того, что говорят сейчас джентльмены, и думает о чём-то своём, тяжёлом и безнадёжном. Капитан подлил ему рома в стакан. Райвенук снова выпил, не поморщившись, как воду, и мистер Трелони готов быть поклясться, что вкуса рома ирокез даже не почувствовал.

– Сын Длинного Дома, – позвал индейца капитан и сказал тихо. – Это – не та женщина…

– Не та? – переспросил Райвенук, он как-то вдруг воспрянул и ожил, и отставил стакан.

– Совсем не та, – подтвердил капитан и неожиданно для остальных спросил. – Хочешь, я подарю тебе другой сон?..

– Другой? – переспросил ирокез: в лицо ему хлынула кровь, глаза выражали мольбу. – А это можно?..

– Можно, – с непререкаемым видом ответил капитан, он даже головой качнул веско и утвердительно. – Конечно, можно…

И тут доктор Легг, который растерянно переводил взгляд с капитана на Райвенука, пробормотал:

– Я ничего не понимаю…

– Я вам потом всё объясню, Джеймс, – прошептал мистер Трелони на ухо доктору, многозначительно сжимая его локоть.

Доктор удивлённо поднял рыжие брови, обернулся к сквайру и с надеждой спросил:

– В самом деле?..

Мистер Трелони таинственно, с видом заговорщика медленно кивнул ему головой.

Позднее Платон отвёл Райвенука на корабль: индеец был пьян, как бочка с ромом, и, к тому же, больше никак не хотел оставаться в гостинице. Ещё позднее, почти к утру, с «Архистар» послали за доктором Леггом, потому что всегда спокойный и сдержанный индеец сначала долго буянил, а потом ему стало плохо.

Днём, когда Райвенук проснулся, доктор Легг, который неотлучно сидел подле него, сказал:

– Ты принял слишком много рома на борт, а тебе нельзя пить… Совсем нельзя… Это я тебе, как доктор… То есть, как шаман, говорю… Вы, индейцы, спиваетесь быстро…

Доктор подумал немного, глядя застывшими зелёными глазами словно бы внутрь себя, и задумчиво добавил, прищурившись:

– Вообще-то мы, белые, тоже спиваемся быстро…

Потом доктор хитро заулыбался и добавил:

– Но не все, а через одного… А вы, индейцы спиваетесь все, мать вашу разтак…

Райвенук по-прежнему молчал, отвернувшись к переборке. Доктор посмотрел на него удручённо и сказал извиняющимся тоном:

– Но тебе вчера надо было выпить… А больше – ни-ни…

Райвенук по-прежнему молчал. Доктор Легг стоял и ждал ответа, глядя в спину Райвенуку. Ответа не было. И тогда доктор тихо и вкрадчиво произнёс:

– Смелый барс может иной раз попасть в ловушку…

Подождав от ирокеза ответа и так и не дождавшись, доктор громко и уверенно закончил:

– Но он силён и знает, как из неё выбраться…

И тут раздался гортанный голос Райвенука, который пробормотал:

– Моё сердце теперь – легче пёрышка из-под крыла пустельги…

– Ну, так вставай! – поспешил воскликнуть доктор Легг.

– Но мой рот пахнет помётом скунса, – жалобно закончил индеец.

Доктор Легг добродушно расхохотался и ответил:

– Ну, так вперёд – чистить зубы!..

Ближе к вечеру доктор вернулся в гостиницу и узнал от капитана, что тот тоже получил письмо от английской дамы с приглашением к знакомству.

– И что вы? – спросил доктор капитана.

– Я отослал ей записку всё с тем же текстом… Какой был от Райвенука, – ответил капитан. – Думаю, что она поймёт…

– Мне её жалко, – сказал доктор, помолчав.

– Ну, так идите знакомиться вместо капитана, – с улыбкой подсказал мистер Трелони.

– Я женат!.. – быстро нашёлся доктор.

– А я, вроде как, нет!.. – выпалил капитан насмешливо.

– Да разве она приглашала меня? – воскликнул доктор Легг.

– Ещё успеется!.. Как сказал бы Корли, – парировал капитан.

Джентльмены расхохотались.

– А хороший он всё-таки мужик, этот Индеец Корли, – заметил доктор, отсмеявшись, потом он покосился на мистера Трелони и добавил. – И совсем не потому, что я с ним пил…

– Конечно, хороший, – подтвердили капитан и сквайр.

На следующий день доктор Легг получил от английской дамы письмо с приглашением к знакомству и оставил его без ответа.

– Скорее в путь, – попросил он капитана. – В море как-то надёжнее…

Глава 2. Только море и небо – и больше ничего

Шхуна благополучно вышла из Делавэрского залива, а потом на два дня заштилело, и всех вымотала качка на зыби. Волны зыби были длинные и пологие, и они словно бы стояли на месте. «Архистар» поднималась на них вверх-вниз.

– Тьфу ты, мерзость, – воскликнул боцман Ганн, когда после медленного, мучительного спуска шхуна в очередной раз поползла наверх.

Он остановился подле мистера Трелони и доктора Легга, которые вышли на палубу.

– Это ж такая зыбь, что ни один якорь не выдержит, вздумай мы встать на якорь, – продолжил он. – Да в такую погоду, когда идёт крупная зыбь, паруса и снасти изнашиваются сильнее, чем даже в бурю…

Он посмотрел вдаль и добавил.

– Где-то был сильный шторм, мать его за ногу…

– А я считаю, что эта зыбь – только предвестник шторма! – воскликнул штурман Пендайс, он подходил к джентльменам и боцману. – Шторм будет, и сильный, побей бог мою душу…

– А может и будет, – тут же согласился боцман и пояснил джентльменам. – Мистер Пендайс – он такой: всегда верно скажет, сколько времени на часах, не глядя на стрелки…

Мистер Трелони и доктор раскланялись со штурманом Пендайсом.

– Да тут и глядеть нечего, я брюхом чую, – ответил штурман боцману. – Иди, Ганн, готовь команду к шторму… И поторапливайся…

Бен Ганн кивнул штурману, поклонился сквайру и доктору и заторопился вдоль борта, доставая свою дудку. Скоро по палубе разнеслись призывные трели. Штурман Пендайс недолго глядел, прищурившись, в спину боцману, а потом стал рассказывать:

– Мы идём в тех местах, джентльмены, где находится гигантское кладбище кораблей Атлантики… Со времён Колумба и до наших дней здесь гибнут корабли, и в песчаных дюнах северо-восточного побережья Америки их покоятся тысячи… С одной стороны – мыс Хаттерас, будь он проклят… С другой – Бермуды, где часты ураганы и штормы… Бермудские острова, как вы знаете, – английское владение, хотя открыли их испанцы… И этот маршрут, Бермуды – район Филадельфии, на мой взгляд, самый, что ни на есть, опасный…

Тут штурман увидел, как на палубу выполз Райвенук, и быстро сказал:

– Боцман Ганн очень доволен нашим борт-стрелком: он говорит, что руки у него сильные, а глаз верный… Боцман засадил его на шитье запасных парусов…

– Ирокезы – они такие, – ответил доктор и пошёл к Райвенуку, который перегнулся через борт, опять страдая от качки.

Райвенук выпрямился, повернулся к доктору, и тот увидел, что у индейца совершенно зелёное лицо. Доктор Легг спросил, явно стараясь отвлечь его:

– Всё хочу спросить тебя… Почему от нас тогда отстали гуроны?.. Потеряли след?..

Взгляд Райвенука, до этого отсутствующий и страдающий, вдруг опять приобрёл цельность, и опять словно гордость засквозила в нём.

– Они испугались Длинного Ножа, – сказал он.

– Говори: капитана, – поправил ирокеза подошедший мистер Трелони.

– Они испугались капитана, – исправился Райвенук.

– Почему испугались? – спросил доктор Легг.

– Капитан наслал на землю трясение, – пояснил индеец. – Гуроны, эти трусливые собаки, попадали и уже не смогли подняться…

– Ну, вот вам и объяснение, мистер Трелони, – сказал доктор. – А мы с вами всё гадали…

И джентльмены рассмеялись.

Новый день начался сильным норд-вестовым ветром – чем дальше «Архистар» шла к югу, тем неистовее становился ветер. Дождя не было. К полудню немного прояснилось, ветер поутих, но волна пошла крупнее, круче. При почти ясном небе появилась «южная мгла» и видимость резко ухудшилась: горизонт закрылся туманной дымкой.

Капитан приказал готовиться к шторму.

К вечеру погода совсем испортилась – норд-вест надрывался. В море был сплошной мрак: страшные волны надвигались на шхуну. Грянул ливень, который на какое-то время сгладил волнение, но при сильном косом дожде главной сложностью теперь стала видимость. Когда наступило минутное затишье, штурман крикнул на ухо капитану:

– Лечь в дрейф?..

– Носом по ветру!.. – крикнул ему в ответ капитан. – Зарифить марсель!..

Конец его фразы отнесло налетевшим ветром, но штурман и сам знал, что ещё предпринять. Ему достаточно было жестов капитана, и силуэты матросов, выполняющих его приказания, растворились в ревущей тьме.

К ночи порывы ветра достигли ураганной силы: чёрные тучи неслись по небу, меж ними, посеребрив их края, светила яркая луна. Всю ночь и весь следующий день шхуна лежала в дрейфе. Всё это время капитан с Платоном стоял у штурвала, иногда кого-нибудь из них подменял рулевой Скайнес. К вечеру ветер стал меняться, и это могло предвещать окончание шторма. Скоро на мачтах появились паруса – шхуна опять неслась курсом на юг.

– Мне очень интересно, куда нас могло отнести, – сказал капитан штурману Пендайсу, поворачиваясь к нему.

Штурман промолчал, седые брови его нахмурились. Капитан продолжал настойчиво смотреть на него. Штурман поморщился и нехотя проговорил, закрутив лобастой головой:

– Мне бы очень не хотелось туда попадать, сэр… Врагу не пожелаю…

****

Утро ослепляло сиянием. Вокруг было одно огромное штилевое пятно, а солнца было столько, что, казалось, оно не помещалось на гладкой поверхности океана. Навалилась жара, даже джентльмены разделись до рубашек. В море стали появляться странные водоросли: они были похожи на жёлтые виноградины в окружении зелёно-бурых узких листьев. Гроздья дрейфовали в восточном направлении, и всем на «Архистар» – и высыпавшей на палубу встревоженной команде, и офицерам казалось, что вместе с ними дрейфует и шхуна.

– Куда-то нас затягивает, – невнятно пробормотал боцман Ганн.

– Не каркай, Ганн! – прикрикнул на него штурман Пендайс. – Вот сделаем с капитаном расчёты и всё узнаем.

Стали ждать полдня для определения координат, а пока капитан приказал смочить паруса, чтобы поймать хоть малейший ветер. Команда рванула: кто – на мачты с верёвками для поднятия вёдер с водой, кто – с вёдрами к борту, чтобы зачерпывать воду. Скоро паруса намокли. Только ветра всё равно не было, а паруса высохли и стали ещё более жёсткими и неподъёмными.

А потом из своей каюты вышел капитан и сказал:

– Нас ураганом притащило в Саргассово море…

И он молча стал подниматься на квартердек. Скоро туда же пришёл штурман Пендайс и подтвердил расчёты капитана. Стоявший на палубе среди команды боцман Ганн снял свою треуголку и прошептал:

– Вон оно как… Нас сносит в «треугольник дьявола»…

– Что за треугольник? – недоумённо спросил мистер Трелони, стоящий рядом с ним.

– Разве вы не знаете, сэр? – ответил Бен Ганн. – Саргассово море – кладбище кораблей… Стоячая вода… Морское болото… Оно лежит в середине огромного водоворота течений, которые движутся по часовой стрелке. И горе тому кораблю, который попадёт в штиль на границе моря – подхватит его водоворот и будет кружить до тех пор, пока экипаж корабля не умрёт от голода и жажды…

И тут раздался насмешливый голос доктора Легга.

– Знаем, знаем! – весело сказал доктор. – А от самого корабля останется лишь прогнивший, заваленный скелетами остов, который не идёт ко дну только потому, что опутан водорослями… Так?

– Так точно, сэр, – подтвердил боцман Ганн.

– А вот и не так, боцман! – воскликнул доктор Легг. – Здесь просто меньше ветров, меньше облаков и, соответственно, меньше выпадает дождей… Перестаньте пугать матросов… Да и водоросли здесь плавают не сплошным полем, а попадаются пространства пустой воды… И чистейшей воды, скажу я вам…

Доктор Легг стал подниматься на квартердек.

– Ничего страшного в этом море нет, и я вам это сейчас докажу, – сказал он матросам с возвышения и попросил капитана. – Сэр, прикажите спустить шлюпку…

– Шлюпку на воду! – тут же вскричал капитан, он заулыбался, ему ужасно нравилась эта затея доктора.

Испуганные матросы спустили шлюпку, и доктор Легг, мистер Трелони, Райвенук, Платон, боцман Ганн и капитан медленно пошли на ней сначала вокруг «Архистар», потом, осмелев, чуть дальше. Остановившись в небольшом пятне чистой воды, они склонились над морем, рассматривая его.

Водоросли плавали на воде туда-сюда и вверх-вниз, не закреплённые ничем, словно океанские перекати-поле, среди них встречались какие-то змеевидные, будто отлитые из зеленоватого прозрачного стекла твари, которые сновали между голубыми пузырями огромных медуз, волочивших за собой длинные пунцовые нити, и уворачивались от кальмаров – те поднимались, недолго колыхались в прозрачной воде и скоро опять уходили на глубину, в смутную бездну. Какая-то отталкивающего вида небольшая рыба подплыла и стала кусать губастым ртом скулу шлюпки. Она, как и все здешние обитатели, имела расцветку и форму тела, прекрасно скрывающую её в водорослях. Формы тел здешних тварей походили на листики и веточки, а окраска была жёлто-бурых тонов, под цвет саргассов.

– О, краб-путешественник! – воскликнул доктор Легг, увидев совсем крошечного крабика, сидевшего на кустике водорослей.

– Так это он разочаровал команду Колумба во время похода через Саргассово море? – насмешливо спросил сквайр.

– Он, подлец, – ответил доктор. – Моряки уже решили, что если краб – то земля недалеко… Они же не знали, что этот краб цепляется к разным предметам и путешествует на них по воде на большие расстояния…

Тут капитан посмотрел кругом и сказал:

– Саргассово море – оно огромное… Западной границей ему служат Антильские острова, с севера – Бермудский архипелаг, а на востоке оно почти достигает Азорских островов… И оно то вырастает, то сжимается…

– И здесь должно быть много морских черепах, – вставил боцман Ганн.

– А я вот всё думаю, – сказал мистер Трелони. – А от кого вся эта мелочь скрывается и маскируется?..

– Ну, друг от друга скрывается, – подумав, ответил доктор Легг и посмотрел на сквайра.

Сквайр ответил не сразу.

– Нет, здесь должны жить крупные хищники, – наконец, проговорил он. – Еды сколько хочешь: ешь – не хочу… Тепло, опять же, и просторно…

– Вы имеете в виду акул, сэр? – спросил опять заробевший боцман Ганн.

– И акул тоже, – непонятно ответил сквайр.

Тут капитан быстро сказал:

– Давайте возвращаться… И мистер Ганн, прошу вас уменьшить дневную порцию воды…

Боцман Ганн понимающе кивнул.

Это путешествие на шлюпке немного придало уверенности матросам, но ненадолго. Дни проходили за днями, а ветра всё не было, и чем дольше стоял корабль неподвижно, тем более страшными становились рассказы матросов о Саргассовом море. Скоро все были уверены, что шхуну держит на месте не отсутствие ветра, а нечто иное, непонятное и грозное, которое потом утащит её на глубину… А кто-то утверждал, что экипажи кораблей, оказавшихся здесь, в конце концов умирали мучительной смертью от удушья – водоросли, по их рассказам, выделяют ядовитый газ…

– Ганн, мне не нравится настроение команды, – сказал потом капитан боцману. – Матросы у тебя слишком много болтают…

– Так что я могу сделать? – ответил боцман. – Всем страшно – теперь все ждут огненное пламя в море… Опять же пить хочется…

– Займи их каким-нибудь делом, – сказал капитан. – Хоть приборкой… Или пусть койки стирают… Выполняй…

Но именно в этот день капитану приснился сон: они шли ночью в ста пятидесяти милях к юго-востоку от острова Андрос, это он знал совершенно определённо, он сам составлял маршрут через этот участок Бермудского треугольника. Стоял полный штиль, и он пошёл к себе в каюту, чтобы лечь и поспать хоть немного. Но только он, закрыв глаза, положил голову на подушку, как вахтенный по тревоге вызвал его на мостик.

Дэниэл выскочил на палубу и остолбенел, не веря своим глазам: вокруг него горело море, не фосфоресцировало, а именно горело, просто полыхало открытым огнём, и всполохи огня, завораживая взгляд, растекались всё дальше и дальше вокруг с неимоверной быстротой, и красные языки пламенем уже жадно лизали, пожирали борта судна, а дым, не видный в ночи, уже душил, раздирая грудь и заполняя лёгкие.

Нефтяное пятно горит или мы протаранили бочку с бензином, надо скорее уходить, надо дать «полный вперёд», суматошно подумал Дэниэл и проснулся…

Утром капитан объявил офицерам и джентльменам:

– Надо немедленно уходить отсюда… Больше ветра ждать нельзя, это становится опасно… Я чувствую…

Все молчали. Наконец, штурман Пендайс тяжко выдохнул и сказал:

– Это трудно будет сделать в такую жару, капитан…

– Я уверен в матросах, сэр, – сказал боцман Ганн, обращаясь к капитану. – К тому же, они напуганы…

– Мы поможем матросам, мы тоже напуганы, – сказал доктор и посмотрел на Платона, который ему ободряюще улыбнулся.

– Да что такое? – воскликнул мистер Трелони, он один не понимал, о чём все говорят. – Что вы придумали, капитан?..

Капитан ответил:

– Ничего я не придумывал… Это старое проверенное средство… Правда, очень тяжёлое…

– Да что за средство, не томите! – вскричал сквайр.

– Буксир, мистер Трелони… Простой буксир, – ответил капитан.

– Да кто же возьмёт нас на буксир, сэр? – удивился сквайр.

– Мы возьмём… Мы сами и возьмём себя на буксир, – снова ответил капитан и добавил, объясняя. – Вёсельные шлюпки могут продвинуть шхуну на буксире довольно прилично вперёд…

Мистер Трелони замер, потрясённый.

****

Солнце палило нещадно, ослепляя людей и сводя их с ума в этом бескрайнем море в океане, море, не имеющем ни берегов, ни границ, но имеющем название – Саргассово море. На воду было спущено две шлюпки. Каждая шлюпка была связана со шхуной буксирным тросом во многих точках её корпуса ближе к его середине и достаточно низко, чтобы избежать опрокидывания. Боцман на носу шхуны громко дал отсчёт, его подхватили старшины шлюпок, гребцы налегли на вёсла. Шхуна сначала стояла неподвижно, потом незаметно для глаза пошла.

Раскалённый солнечный шар катился по небу медленно, словно едва дыша. Ни дуновения ветра, ни малейшего облачка. Шлюпки шли, ориентируясь на пятна чистой воды, чередующиеся с пятнами травы, но самим обливающимся потом гребцам чудилось, что шлюпки застыли на одном месте или, скорее, приклеились к блестящей поверхности моря, а скоро гребцам стало казаться, что не они тянут за собой «Архистар», а, наоборот, шхуна пятит их назад. Вторая вахта была того же мнения.

Когда пришла очередь третьей вахты, в которую входили джентльмены, Райвенук и офицеры, то сквайр, собираясь спускаться в свою шлюпку, удовлетворённо сказал капитану:

– А мы хорошо идём… Я думаю, в день мы пройдём около мили…

– Да, идём, – согласился капитан тихо. – Только вот куда и как…

– Что вы имеете в виду? – оторопело выговорил сквайр.

– Стрелка компаса крутится, как ненормальная, – прошептал в ответ капитан. – Я не могу взять курс… Мы сейчас идём по солнцу… И надеюсь, что мы хотя бы идём по прямой…

– А что же делать? – спросил сквайр.

– Ждать ночи… Я думаю, что она будет звёздная, – ответил капитан и добавил. – Мистер Трелони, вам трудно будет грести с непривычки… Может, вы сядете вместо Роберта старшиной шлюпки?..