Текст книги "Старая асьенда доньи Ремедиос"

– Вы намекаете на гигантских кальмаров, сеньор капитан?..

Капитан молча смотрел на испанца, потом он, словно бы нехотя, ответил:

– Вообще-то, я всегда считал, что гигантские кальмары, как и гигантские осьминоги – это сказки для доверчивых и невежественных матросов, сеньор Ромеро… Сам я ничего подобного никогда не видел… Но свечение было…

– Зато покойный Антонио что-то видел, – сказал старый водолаз.

Капитан открыл уже рот, чтобы рассказать, как почти десять лет назад ныряльщик пиратского капитана Гарсиа тоже был смертельно напуган тем, что увидел под водой, но вовремя спохватился и спросил только:

– Но нашим планам это ведь не помешает?..

– Нет, – веско ответил водолаз, и его простоватое лицо осветилось улыбкой. – Плевали мы на всяких там вонючих кальмаров, хоть и светящихся, ведь правда?… Действуем по плану… Только, как нам сейчас взять записку?

Капитан помолчал недолго в задумчивости, потом ответил:

– Я вернусь сейчас на бриг и отвлеку хефе Франсиско хитрым вопросом, а когда он отвернётся, вы достанете записку…

Старый водолаз кивнул головой, а потом осторожно спросил, сдвигая шляпу на затылок:

– А позволено мне будет узнать, сеньор капитан, что это за вопрос?..

– Да, конечно, – ответил капитан, уже вставая. – Я хочу спросить у него, что ему завтра поднять со старого галеона – золотые самородки или золотые слитки…

Старый водолаз оторопело посмотрел в лицо капитана и спросил почти в испуге:

– А там есть золотые слитки?..

Капитан в это время стал отряхивать себя от песка, поэтому он ответил не сразу.

– Да, есть, – наконец, невнятно произнёс он. – Они лежат под развалившейся кормой «Сан Габриэля».

****

Ночью капитану приснился сон: он стоял на широком и длинном пляже возле марокканской деревни Сиди Каоки, на прибрежный песок которого обрушивались страшные волны. Это был свелл – волновой массив, движущийся из эпицентра шторма, и эти волны были несоизмеримы ни с чем, ни с домом, ни с горой, они были выше его сознания, таких волн он никогда ещё не видел, а то, что он видел сейчас перед собой, можно было назвать одним словом – «чистилище».

В следующий миг Дэниэл оказался на гребне такой волны. Его окружали тьма и беспросветный туман, а ветер был такой силы, что на склоне одной волны он вызывал множество других: ветер создал волны поверх волн, и удержаться наверху такой волны Дэниэл просто не смог. И скоро он оказался под водой, где волна держала его, играя с ним в смертельные игры, где становилось всё темнее, где он забыл, что здесь «верх», а что «низ», и где пена отрезала ему путь наверх и не давала дышать, и не давала опору, чтобы подняться и сделать вдох.

И тогда он нырнул ещё глубже, и чем больше была глубина – тем спокойнее была вода, и скоро он смог вынырнуть позади волны и вдохнуть полной грудью…

На следующий день дон Барреро опять лично следил из шлюпки за тем, как капитан нырял, потому что на вчерашний вопрос капитана он быстро ответил, словно ничуть не удивившись: «И самородки, и слитки». Сидящий сейчас рядом с ним в шлюпке капитан Фишер был само нетерпение, он едва сдерживался, чтобы не вскочить и не закричать на капитана, который медленно готовился к погружению.

Капитан нырнул и сначала увидел под водой пузатые борта «Сан Габриэля» – они нелепо раскинулись на морском дне, полускрытые нагромождениями коралловых камней, а потом он опять попал в олибу, и все ненужные сейчас его мысли, все его переживания покинули его, и он сосредоточился только на ощущениях своего тела.

Живот и поясница, поясница и шея, он чувствовал в них напряжение и тут же ощущал расслабление в этих местах, и осознание немыслимого, безграничного покоя уже захватывало его обмякшее тело, а руки сами шевелились, набрасывая в сетку невесомые сейчас коралловые камни, ноги скользили в поисках нужного места, а мягкие губы беззвучно шевелились в привычном отсчёте времени. Когда истекла минута, капитан расстегнул балластный пояс и всплыл на поверхность.

Тут его с нетерпением ждали. Капитан Фишер закричал что-то грозное, матросы потащили сетку за трос и тяжело подняли её, немного оторвав от воды. Когда из сетки стекла вся вода, они проволокли её по настилу и с трудом передали в шлюпку капитану Фишер.

Камни в сетке в этот раз были все, как на подбор, крупные и, как оказалось, все они внутри содержали золотые самородки величиной с голову младенца и золотые слитки – весомые кривоватые округлые чурбаки с выбитыми на них цифрами декларации. Пустых коралловых камней не было совсем.

Когда в сетке остался последний коралловый камень, капитан шагнул к старому водолазу, заворожённо следящему за молотком в руках капитана Фишер, и прошептал ему на ухо:

– Сразу берите вправо…

Сеньор Ромеро скосил на капитана усталые умные глаза и коротко кивнул. Капитан стал готовиться к следующему погружению.

Когда он нырнул, все склонились над взволнованной поверхностью, всматриваясь в неё, а дон Барреро опять достал свои часы. Они приготовились ждать, как обычно, минуту с небольшим. Через полторы минуты дон Барреро заволновался.

– Тяните трос! – вдруг вскричал он, вскакивая с банки.

– Тяните скорее! – закричал на плоту сеньор Ромеро и кинулся к матросам.

– Тяните, холера вас задери!.. Всех вздёрну!.. – заорал капитан Фишер, он тоже вскочил, чуть не перевернув шлюпку.

Но матросы уже лихорадочно выбирали трос, привязанный к балластному поясу капитана. Трос шёл быстро и легко, и скоро в воздух взвился его мокрый оборванный конец.

Господи Иисусе!.. – всхлипнул кто-то. – И этого съели!..

И тут старый водолаз сорвал через голову рубаху и прыгнул с плота в воду.

Под водой он сразу же мощным гребком повернул вправо, как просил его капитан, и тут же был схвачен им за руку. Капитан, на котором был надет свинцовый пояс, потянул старого водолаза за собой к ближайшим скалам, не давая ему всплыть под выталкивающим действием воды.

Сеньор Ромеро попытался помочь капитану плыть, и это было последнее, что он успел осознать и сделать. Скоро он почувствовал стеснение в груди и неодолимое, паническое стремление сделать вздох, он дёрнулся всем телом, потом глаза его перестали видеть, и не было желания всплывать и двигаться куда-то, но он ещё какое-то время продолжал слышать, как в его голове, где-то в затылке и в ушах, всё тише и тише стучит чьё-то усталое сердце…

Глава 4. Жажда

Очнулся сеньор Ромеро, лёжа на животе, от собственного кашля, а потом и рвоты, в незнакомом месте, среди скал. В ушах его стоял гулкий шум. Сеньор Ромеро сел, ладонью вытер с губ розоватую пену и с трудом огляделся. Его окружали какие-то незнакомые люди, рыжий человек поднялся от него с колен и сейчас стоял над ним, улыбаясь, а рядом сидели его сыновья, Мигель и Серхио, и придерживали его за плечи.

– Ну вот, – сказал доктор Легг. – Я же говорил, что всё будет хорошо.

И тут раздался близкий взрыв – сначала мощный, оглушающий хлопок, сопровождаемый прерывистым треском и гулом, потом окрестные скалы подхватили этот грохот, и земля содрогнулась. Все моментально обернулись в сторону взрыва и напряжённо застыли, вслушиваясь в его затихающее звучание: видеть они ничего не могли, потому что находились на небольшом ровном пятачке среди скал.

Ныряльщики что-то стали объяснять своему отцу по-испански, старый водолаз растерянно крутил головой, словно пытаясь что-то увидеть сквозь скалы.

– Только бы получилось, – с надеждой в голосе сказал мистер Трелони.

– Канонир Хоксли обещал, что он сможет взорвать скалы так, что «Консуэло» застрянет в той бухте навсегда, – обнадёжил сквайра доктор Легг, но по его голосу сквайр понял, что доктор тоже не совсем уверен в успехе.

Они напряжённо замолчали, поглядывая друг на друга.

– И всё же мне жалко матросов с брига, – вдруг сказал мистер Трелони и растерянно потёр свой шрам на левой щеке.

– С командой ничего не случиться, – заверил его доктор. – Они уйдут во французский посёлок на острове… Но пока они найдут другой корабль, мы уже будем далеко…

– Да, капитан это здорово придумал, – сказал мистер Трелони и добавил опять. – Только бы у него получилось…

Доктор Легг обернулся и посмотрел на сеньора Ромеро.

– Нам бы уже надо уходить, – с неловкой улыбкой пробормотал доктор.

Мистер Трелони подошёл к старому водолазу и что-то спросил у него по-испански. Тот утвердительно качнул головой и стал подниматься. Его сыновья помогали ему. Доктор посмотрел на юнгу Роберта и сказал:

– Мы уходим…

Юнга сделал шаг и тут же остановился.

– А капитан? – воскликнул он.

– Он с Хоксли нас догонит, – ответил ему мистер Трелони. – Мы должны быстрее вернуться на шхуну, чтобы убраться подобру поздорову во время суматохи на бриге… Только бы у капитана всё получилось…

Они пошли среди нагретых солнцем скал по каменистому склону. Из-под их ног с шуршанием сыпался мелкий гравий, он, подскакивая, катился вниз и оседал в ложбинках и складках этих диких и голых камней. Юнга Роберт, идущий первым, легко прыгал с уступа на уступ, словно на него не действовала одуряющая жара, царившая в этом скалистом хаосе. Спустя какое-то время мистер Трелони отёр рукой пот, струящийся по виску из-под шляпы, остановился и посмотрел назад – он с минуты на минуту ждал появления капитана и канонира Хоксли, которые должны были их нагнать.

– Мистер Трелони, не стреляйте, – вдруг услышал он знакомый смеющийся голос.

Через секунду из-за уступа показалась голова капитана – он, улыбаясь, осторожно выглядывал из-за скалы.

– Откуда вы знаете, что я здесь стою? – спросил у него сквайр.

– Вы один из всех нас имеете обыкновение оглядываться и останавливаться, сэр, – весело отозвался капитан.

За его спиной сквайр увидел Хоксли. Капитан и канонир подошли к сквайру, который спросил с надеждой:

– Всё удачно?..

– Скала рухнула, как раз в нужном месте, – ответил капитан. – А вот перегородила ли она выход из бухты – нам рассматривать было недосуг… Мы торопились нагнать вас… Но всё получилось красиво.

Капитан улыбнулся сквайру, подняв белёсые брови. Канонир Хоксли выразительно закатил глаза к кустистым бровям и гордо потряс поднятым над головой мосластым кулаком. Мистер Трелони повернулся и пошёл дальше, и первым догнал остальных.

Он быстро шёл за доктором Леггом, но время от времени останавливался и оборачивался на капитана. Скоро сквайр заметил, что капитан с тревогой посматривает на небо. На душе у сквайра стало неспокойно, он тоже стал поглядывать на небо, не понимая тревоги капитана: небо было чистое, на нём не было ни облачка.

На берегу их ждала шлюпка с вахтенным. На палубе «Архистар» их встретил штурман Пендайс и боцман Ганн. У обоих были встревоженные, отчаянные лица.

– Что? Плохо дело? – спросил капитан у штурмана, глянув ему в потемневшее от тревоги лицо, и это был не вопрос, а скорее утверждение.

– Хуже и придумать нельзя, сэр – сказал штурман. – Но я почти всех матросов послал в рангоут, чтобы сразу отдать паруса…

Капитан кивнул и решительно пошёл на квартердек. За ним быстро двинулись штурман и боцман. Мистер Трелони, тоже, было, направился следом за капитаном, но вернулся к доктору Леггу, который остался ждать, пока на борт поднимутся старый водолаз и его сыновья.

– Доктор, вы не знаете, что случилось? – спросил он у доктора тихо.

– Штили, а не бури – вот ужас для парусника, – ответил ему доктор угрюмо.

И только тогда сквайр, покрутив головой, понял: ветра не было.

Воздух стоял неподвижен – бухта была хорошо закрыта со всех сторон. Над шхуной повисла удивительная тишина – никаких привычных звуков. Не было слышно даже, как ростры77
  Ростры – деревянный настил на палубе для шлюпок и снастей.


[Закрыть] бьются о блоки88
  Блоки – деревянные брёвна, поддерживающие ростры.


[Закрыть].

– Придётся ждать вечернего бриза, – сказал капитан на квартердеке.

– Может проверповать99
  Верповать – передвигать корабль с помощью малого якоря-верпа: его перевозят на шлюпках, закрепляют на берегу, а потом подтягивают к нему корабль.


[Закрыть] пока шхуну до выхода из бухты?.. – с надеждой спросил у него штурман Пендайс.

– Команда вымотается, Пендайс, – сказал капитан. – Верповать придётся милю или две… К тому же мы сейчас упускаем время, когда на бриге находятся в замешательстве… И потом… А если они, всё таки, сумеют вывести бриг из своей бухты?.. Мы можем столкнуться с ними нос к носу – и тогда боя не миновать…

– До вечера ждать далеко, – сказал штурман Пендайс. – Только пробило три склянки1010
  Три склянки – около половины второго.


[Закрыть]…

– Нам выбирать не приходится, – сказал капитан, он отвернулся от штурмана и крикнул к себе Платона.

Когда Платон встал перед ним, капитан сказал:

– Пойдёшь со мной на разведку… Скажи Райвенуку, чтобы тоже собирался… Берите подзорные трубы… Посмотрим, что делается на «Консуэло»…

Платон ушёл, а капитан вдруг спросил:

– Мистер Пендайс, надеюсь, что вы успели изучить ту бухту, где мы сейчас стоим?

Штурман моментально ответил, вытянувшись:

– Как собственную ладонь, сэр…

Он с надеждой глядел на капитана, но капитан больше ничего не сказал, а быстро пошёл к себе в каюту одеться – он всё ещё был раздет по пояс, а солнце жгло немилосердно, даже смола пузырями лопалась в пазах палубы. Матросы уже стали спускаться с мачт и лениво рассаживаться на баке.

Когда переодетый капитан вновь появился на квартердеке, его там ожидали доктор Легг, мистер Трелони, ныряльщик Мигель и бугристый коралловый камень размером с небольшой сундук или большую шкатулку.

– Откуда это? – спросил капитан по-испански у Мигеля.

– Мы вытащили это из-под воды рано утром, на рассвете следующего дня, после того, как бежали, – ответил Мигель. – Этот камень мы приметили ещё в первый день погружений и откатили от галеона подальше в скалы… А потом забрали…

– Еле из воды подняли, – добавил мистер Трелони.

– Ну, так давайте посмотрим, что там, – сказал капитан.

У доктора Легга в руках вдруг появился плотницкий молоточек.

– Только осторожно, доктор, – предупредил его сквайр.

– Не учите меня, сэр, я вам не мальчик, – беззлобно огрызнулся доктор и приступил к делу.

Доктор отбил верхние кораллы молотком. Внутри оказались ювелирные украшения, серебряные монеты, датированные 1675 годом, а также удивительной сохранности фарфоровые чашки, которые капитан сразу взял в руки.

– Эти чашки изготовлены в эпоху династии Мин, – сказал он.

С ним никто не стал спорить, только мистер Трелони удивился, спросив:

– Но как они попали сюда?

– Они пересекли Тихий океан через Филиппины, а потом долго тряслись на спинах мулов через Мексику и Флориду Новой Испании1111
  В состав Новой Испании входили современные территории Мексики, юго-западных штатов США (а также Флориды), Гватемалы, Белиза, Никарагуа, Сальвадора, Коста-Рики и Кубы.


[Закрыть], – ответил капитан и, вытянув из кучи украшений массивную золотую цепь, добавил. – Так же, как вот эта цепь… Она тоже явно китайская…

Распутав звенья цепи, капитан покрутил её между пальцами, любуясь, и медленно положил обратно. Его взгляд задержался на толстом куске кораллов, облепившем дно сундука.

– И я вам рекомендую разбить этот кусок, – неожиданно сказал он.

– Но зачем? – удивился Мигель. – Кораллы облепили деревянное дно и заменили его собой…

– Разбейте, потом скажу, – таинственно пообещал капитан.

Мигель и доктор одновременно принялись за коралловый камень, помогая друг другу. Из-под их молотков посыпались сначала осколки камня, а потом золотые монеты – они лежали внутри дна сундука в четыре плотных слоя.

– Капитан, но как вы про это узнали? – воскликнул доктор Легг.

– Ничего нет проще, доктор, – ответил капитан и ухмыльнулся. – Это обычный способ перевозки контрабанды – двойное дно… Им, как видите, во все времена пользовались…

Он нагнулся и поднял одну монету, рассматривая её. Потом он кинул монету в общую кучу и сказал Мигелю:

– Вот, будем считать, что это вам с братом плата за труды от хефе Франсиско…

– Но, сеньор капитан! – воскликнул тот. – Это мы с братом подняли специально для вас!..

– Для меня? – удивился капитан и, подумав, добавил. – Для меня, как плату за проезд, вы можете сделать кое-что другое… А заодно и для себя с сеньором Ромеро…

– Что, сеньор капитан? – охотно спросил Мигель.

Но тут капитан увидел Платона и Райвенука, которые терпеливо ждали его на палубе, вооружённые мушкетами, пистолетами и подзорными трубами.

– О, я пошёл, – воскликнул капитан и стал спускаться с квартердека.

Доктор Легг проводил его недоумевающим взглядом, а потом сказал сквайру:

– Я ничего не понял… О чём они говорили по-испански?..

И сквайр поспешно ответил доктору:

– Я вам сейчас всё объясню… Только, признаться, я тоже ничего не понял…

Потом он помолчал немного, поглаживая свой шрам, и добавил:

– Хотя меня сейчас больше заботит мысль: запер ли взрыв, устроенный Хоксли, выход бригу из бухты или нет…

****

Капитан, Райвенук и Платон залегли в тенистой развилке между двумя скалами. Бухта и бриг отсюда были видны в подзорные трубы, как на ладони: капитан Фишер как раз на шлюпке с гребцами подплыл к тому узкому месту между скалами, где произошёл взрыв.

Скоро Платон произнёс:

– Они делают промеры…

– Угу, – сосредоточенно ответил ему капитан, не отрывая трубу от глаза. – Тот, который всё время орёт – это капитан Фишер… Это он в тебя стрелял…

– Я знаю, – ответил Платон.

– Пустой болтун, – медленно сказал Райвенук. – Всё время хватается за пистолет…

– Рядом с ним – боцман, – опять сказал капитан. – Он-то, как раз, всегда молчит…

– Тот, кто молчит, всегда знает в два раза больше, чем болтун, – сказал Райвенук.

Они затихли, не отнимая труб от глаз. Скоро капитан произнёс горько:

– Сдаётся мне, что проход мы им всё-таки не закрыли…

– Да, – ответил Платон. – У капитана Фишер радостное лицо…

– А если так, то им остаётся только проверповать бриг к выходу из бухты, – ответил капитан и добавил. – Там они нас и подкараулят… Я так бы и сделал…

– Уходим? – спросил Платон.

– Подождём ещё немного, – ответил капитан. – Пусть начнут…

Они обречённо стали смотреть, как шлюпка с капитаном Фишер возвращается к бригу. Но когда он и боцман поднялись на борт, начались удивительные вещи.

Поднявшийся на палубу «Консуэло» капитан Фишер почему-то оказался в плотной толпе матросов. Он закричал что-то, как всегда, грозно, и спустя какое-то время раздался выстрел, эхом прокатившийся по всей бухте. Один матрос упал, но остальные, вместо того, чтобы отхлынуть назад, пошли на своего капитана, который быстро ударил ближайшего к нему матроса в висок рукоятью зажатого в руке пистолета. Матрос, как подрубленный, рухнул на палубу. Капитан Фишер отбросил от себя бесполезный пистолет (тот упал на палубу с громким деревянным стуком), выхватил второй пистолет, взвёл курок, но тут боцман, стоящий сзади, саданул его ребром ладони пониже уха. Капитан Фишер упал. Боцман, нагнувшись, подхватил пистолет из-под его рук, захохотал и бросился с пистолетом к квартердеку, где неподвижно, явно в оторопи, стоял штурман «Консуэло». Часть матросов рванула за боцманом, но несколько человек осталось у поверженного капитана. Кто-то из них нагнулся, остальные расступились, в воздух взлетела чья-то рука с зажатой в ней саблей, и следом сразу раздался звериный выдох нескольких глоток. В это время на квартердеке истошно завопили яростные голоса.

И тут громовой удар потряс воздух бухты, и вся корма брига как-то странно и страшно вздыбилась, и по бухте прокатился могучий грохот взрыва, и в растущем облаке дыма, обломков дерева и обрывков такелажа начали, одна за другой, валиться мачты, круша и корёжа борта, леера и корабельные надстройки, а ванты брига лопались с резкими хлопками, едва различимыми в рёве рвущихся и рвущихся в крюйт-камере бочонков с порохом и пороховых зарядов.

Рваные и горящие паруса и горячий дым, вылетающий рывками, со свистом, из-под выбитых палубных досок, не давали рассмотреть капитану то, что происходило сейчас на накренившейся палубе, но скоро нос брига поднялся над водой футов на двадцать, и обречённый бриг до половины ушёл в воду.

– Говорил я ему: нельзя переименовывать корабль, – сказал капитан внезапно севшим голосом.

Он кашлянул и стал прочищать горло, не отводя потрясённого взгляда от зрелища катастрофы.

– Ужас, – согласился Платон, он сложил трубу и перекинул её через плечо.

– Двое плывут к берегу, – произнёс Райвенук, он чуть передвинул свою трубу влево и добавил. – Трое…

– Да, там могли остаться выжившие, – сказал капитан и сокрушённо посмотрел на Платона.

Платон ответил ему понимающим взглядом, вздохнул и развёл руками.

****

Капитан взял к себе на борт десять человек – они были ранены, обожжены и не хотели оставаться на злополучном острове. Их разместили на палубе, и ими тут же занялся доктор Легг. Пять или шесть матросов, самые не пострадавшие, не захотели уходить от полузатонувшего корабля, видимо рассчитывая добраться до золотых сокровищ с галеона, спрятанных где-то на бриге. Дона Барреро среди выживших не было. И никто не понимал, почему на «Консуэло» произошёл взрыв крюйт-камеры.

Вечером этого, такого длинного и насыщенного всякими событиями дня, «Архистар» снялась с якоря и с отливом вышла из потайной бухты острова Сент-Люсия в открытую Атлантику. На её высоких волнах, огибая грозные скалы восточного побережья Сент-Люсии, шхуна попала в пролив Сент-Винсент и устремилась через Карибское море опять к кубинскому побережью.

– Я решил доставить в Гавану сеньора Ромеро и его сыновей… Заодно, джентльмены, мы там с вами посетим остров Драй-Тортугас, – сказал капитан мистеру Трелони, доктору Леггу и штурману Пендайсу за вечерним чаем.

По давней традиции юнгой Робертом вечерний чай с ромом был накрыт на ступенях квартердека.

– Как?.. Мы опять не идём в Новую Гранаду? – воскликнул сквайр.

– Ну-у, – протянул капитан и тут же воскликнул. – Вы же хотели на Драй-Тортугас, мистер Трелони?.. Сделаем небольшой крюк…

Штурман Пендайс скептически кашлянул. Капитан посмотрел на него и улыбнулся.

– Мистер Пендайс, я вам хочу предложить дивную манипуляцию, – сказал капитан.

– О! – настороженно выдохнул штурман, он отнял ото рта кружку с чаем и азартно уставился на капитана.

– Да! – подтвердил капитан и неожиданно понизил голос почти до шёпота. – Ведь у нас на борту два великолепных ныряльщика… С ними и с их отцом, сеньором Ромеро, я уже договорился… Они согласны…

Доктор Легг сделал шаг к капитану и вытянул шею, вслушиваясь.

– Да расскажите же толком, капитан, – зашептал доктор сердито. – Что вы всё время интригуете?..

– Толком? – шёпотом переспросил капитан и заговорил уже обычным голосом. – Толком, дорогой доктор, никто ничего не знает даже в самой Испании… Все только догадываются…

– О чём? – быстро спросил штурман.

– Я уже рассказывал, что во Флоридском проливе погибли знаменитые корабли «Росарио», «Аточа» и «Ла Санта Маргарита», шедшие из Портобело и Картахены, – опять заговорил капитан. – В их трюмах перевозились золотые сокровища инков… На второй день после выхода эскадры из Гаваны начался шторм… Он разметал галеоны по Флоридскому проливу… И только галеон «Росарио» выбросило на пустынный берег острова Драй-Тортугас. Остальные два галеона так и не нашли, хоть испанцы и предприняли поиски и даже подняли с морского дна какие-то ценности…

– А вы надеетесь найти, капитан? – спросил сквайр.

– Да, есть у меня такая призрачная надежда, – ответил капитан. – Нам надо только избавиться от навязанных нам судьбой пациентов нашего доктора.

– Вы же их решили высадить на Ямайке? – полуутвердительно спросил доктор Легг.

Тут шхуна громко «заговорила» и стала с шумом рассекать волны. Пустой поднос для чая начал ездить по ступени лестницы туда-сюда. Мистер Трелони сел на ступень и прижал поднос рукой.

– Волнение усиливается, – заметил штурман Пендайс. – Как бы вода не стала хлестать в шпигаты1212
  Шпигаты – отверстия в борту на уровне палубы для удаления воды.


[Закрыть]…

Он многозначительно посмотрел на доктора Легга.

– Да, я пойду к своим пациентам, – сказал доктор. – Хоть они и привычные ко всему, но как бы их не залило водой…

Доктор Легг пошёл вдоль борта, хватаясь по пути за натянутые вантовые канаты. Потом он почему-то посмотрел на заходящее в море солнце и вдруг увидел над оранжевым солнечным шаром изумрудный всполох. От неожиданности доктор остановился. Ему неоднократно рассказывали матросы, что если долго следить в этих местах за солнечным закатом в море, то когда-нибудь, если очень повезёт, можно захватить «зелёную вспышку». И вот сейчас, совершенно негадано, он её увидел. Доктор Легг хмыкнул, закрутил головой в оторопи и пошёл дальше, улыбаясь и думая о чудесах, которые только происходят на белом свете.

****

Остров Ямайка, дорогой читатель, является третьим по площади в группе Больших Антильских островов и находится в зоне тропического климата с господством северо-восточных пассатов, заметно влияющих на его климат. Бо́льшая часть территории Ямайки представляет собой известняковое плато. На острове есть низменности, высокие горы и карстовые котловины с невысокими холмами, узкими долинами, карстовыми воронками и подземными водотоками. Рек на острове много, и в середине ХVIII века он почти весь был покрыт лесами, которые все последующие годы вырубались под плантации. Ямайка находится в зоне сейсмической активности. Здесь нередки ураганы разрушительной силы.

Остров был открыт Христофором Колумбом в 1494 году и назван им в честь королевской четы островом Фердинанда и Изабеллы, но прижилось местное название. К приходу испанцев Ямайку населяли индейцы араваки, которые за период испанского господства полностью исчезли. В качестве рабочей силы испанцы уже в начале ХVI века стали завозить на остров рабов из Африки. В 1655 году Ямайка была захвачена Великобританией, а в 1670 году остров был объявлен английской колонией. На острове обосновались англичане, превратив Ямайку сначала в оплот морских разбойников, а потом в крупную «сахарную» колонию и в один из крупнейших центров торговли рабами в Вест-Индии…

Шхуна шла к южному берегу Ямайки, к английскому порту Кингстон. Капитан стоял у левого борта с мистером Трелони и доктором Леггом. Они смотрели на горизонт в подзорные трубы.

– Южный берег Ямайки сильно расчленён и имеет хорошие гавани – прекрасные убежища для пиратов, – сказал капитан.

– Но он окаймлён рифами, – уточнил доктор Легг.

– Да, – подтвердил капитан. – В заливе Порт-Ройал, или по-другому, в заливе Кагуэй, в избытке имеются рифы и песчаные отмели…

Тут капитан быстро добавил:

– Но не беспокойтесь, наш мистер Пендайс знает залив, как свою ладонь… Откуда-то…

Капитан недоумённо поднял брови, почесал подбородок кончиком трубы и продолжил:

– А вдоль залива тянется коса Палисадос… Всё это усложняет судоходство, но очень удобно для обороны города и блокирования входа в пролив Порт-Ройал…

Мистер Трелони спросил, поворачиваясь к капитану:

– Это на этой косе располагалась знаменитая пиратская столица Карибского моря?

– Да, на косе Палисадос, – ответил капитан. – В 1692 году землетрясение и последовавшее за ним цунами практически полностью разрушило Порт-Ройал… Но порт приносил такую прибыль, что был впоследствии отстроен заново… Но через одиннадцать лет в городе вспыхнул пожар, а потом несколько ураганов и новый пожар в 1728 году, продолжавшийся три дня, разрушили город окончательно… И население покинуло Порт-Ройал навсегда…

– Да-а, не везло пиратскому «Вавилону», – сказал доктор Легг. – Он достиг своего зенита славы, когда служил базой для операций пирата Генри Моргана… Тот грабил испанские города по всему побережью Карибского моря…

Тут мистер Трелони вставил своё замечание.

– При поддержке британских властей, – сказал он с улыбкой.

– Ну, конечно, – подтвердил доктор Легг. – И в условиях непрекращающейся и сейчас конкуренции между нашей страной и Испанией… Но большая часть богатств, добытых пиратами, быстро оседала в руках городских торговцев… Их сейфы и склады были переполнены добычей…

Капитан посмотрел в море. Спустя какое-то время он удивлённо хмыкнул и произнёс:

– Посмотрите на россыпь вон тех скал… Там стоит человек…

– Не может быть… Это же совсем неприступные и необитаемые скалы, – потрясённо ответил доктор, он раскрыл свою сложенную трубу и вгляделся. – И правда, кто-то стоит на самом верху скалы…

Капитан опять посмотрел в свою трубу и сказал сквайру:

– Мистер Трелони!.. Вы узнаёте этого господина?..

Сквайр, всё это время пристально рассматривающий скалы, ответил удивлённо, опуская свою трубу:

– Да, узнаю, как будто… Но что он там делает на этом островке?.. Это же совсем дикие скалы…

Капитан повернулся к боцману Ганну, только что подошедшему к ним, и сказал:

– Мистер Ганн, мы ложимся в дрейф… И спускайте шлюпку… Я сам пойду к этим скалам…

Боцман Ганн, уже удаляясь, зычно закричал:

– Взять марсели на гитовы!.. Спустить бом-кливер!.. Обстенить кливер под ветер и спустить фока-зейл!..

И тут мистер Трелони не выдержал.

– Вы не должны этого делать, капитан!.. – вскричал он, стискивая свою трубу так, что побелели костяшки пальцев. – Это может быть кошмарная ловушка!..

Капитан рассеянно улыбнулся, видимо, в глубокой задумчивости не обращая внимания на то, что ему только что сказал сквайр. Тогда сквайр быстро оглянулся на доктора Легга и возмущённо выпалил:

– Доктор, да скажите же ему!..

– В самом деле, капитан, – произнёс доктор Легг удивительно умоляющим голосом. – Не надо спускать для него шлюпку… Ну, стоит он там на скале – и стоит… Нам-то что?..

Капитан даже не посмотрел на доктора Легга, и тогда тот сказал вдруг с угрозой, явно от отчаяния:

– Или я сейчас опять начну свой эксперимент:

И доктор насмешливо и в то же время с какой-то надеждой посмотрел на капитана и тут же потупился – капитан смотрел на него в упор, и его глаза поражали голубизной.

– Да ладно вам, доктор, – наконец, беззаботно ответил капитан, протягивая доктору свою трубу. – Я быстро… Как говорит наш мистер Трелони: «Я только на минуточку»…

Доктор Легг взял у капитана трубу. «Архистар» тем временем легла в дрейф. Шлюпка была спущена на воду, и скоро матросы, работая тремя парами вёсел, подошли к группе высоких и голых скал, где, в самом деле, молча и неподвижно стоял человек, над головой которого летали и кричали птицы.

Когда первый гребец зацепился за ближайший камень багром, капитан, задрав голову кверху, сказал по-испански:

– Здравствуй, Сальвадор…

– Здравствуйте, сеньор капитан, – тихо ответил ему цыган Сальвадор и вдруг спросил. – Как вас теперь зовут?..

– Называй меня теперь капитан Линч… Дэниэл Линч… Это моё настоящее имя, – ответил капитан и неожиданно вскричал. – Но что вы здесь делаете, сеньор цыган, чёрт вас возьми?..

Сальвадор продолжал спокойно смотреть на капитана своими большими, чуть раскосыми глазами, потом он ответил, вроде даже как-то недоумённо:

– Получается, что жду вас…

Был он такой же подтянутый и высокий, как и раньше, и всё так же одет во всё чёрное. Чёрная прядь спутанных волос упала под ветром ему на глаза. Сальвадор откинул её смуглой рукой, и капитану опять почудилось в его взгляде что-то от хищного хитрого зверя – в нём была животная непредсказуемость, дерзость и ещё что-то странное, словно, какая-то робость перед людьми.

– Тогда спускайтесь, – приказал ему капитан. – Мы и так задержались из-за вас…