Текст книги "Объятия смерти"

– Нет, но я пришлю вам лицензированного профессионала, если вы сообщите мне полезные сведения. О том, с кем Данн разговаривала, кого использовала. Что вам известно?

– Мне нужен большой красивый парень, у которого член не опадет, пока я не кончу.

– Сообщите, что знаете о Джулианне Данн, и я обеспечу вас профессионалом, а остальное зависит от вас.

Столкнувшись с дилеммой – насолить копу или получить настоящий секс, – Санчес выбрала последнее.

– Эта сучка была себе на уме. Обращалась к надзирательницам, как к учителям из воскресной школы: «Да, мэм. Благодарю вас, мэм…» Прямо слушать было тошно! А они все это проглатывали и давали ей дополнительные привилегии. У нее водились денежки – вот она и подмазывала кого надо, платила лесбиянкам, чтобы они с ней трахались. Свободное время она проводила в библиотеке или спортзале. Лупи была при ней собачонкой – не для секса, а для других услуг.

– Кто такая Лупи?

– Лоис Лупи, наркоманка, принимает «фанк». Схлопотала двадцатку за то, что прикончила своего старика. Ее камера была напротив нашей. Я слышала иногда, как они с Джулианной переговаривались. – Санчес пожала плечами. – Она обещала хорошо пристроить Лупи, когда выйдет на свободу, – хвасталась, что у нее много денег и классное жилье. Кажется, в Техасе.

– Данн собиралась вернуться в Техас?

– Она говорила, что у нее неоконченное дельце в Далласе.

* * *

Ева послала за Лоис Лупи.

Описание, данное Санчес, могло бы ей не понадобиться. Бесцветные волосы, поблекшая кожа и розовые, как у кролика, глаза были характерными для употребляющих «фанк». Этот наркотик не только действовал на мозг, но и уничтожал пигменты. Детоксикация могла избавить наркомана от вредной привычки, но не восстанавливала краски.

Впрочем, Еве было достаточно одного взгляда на зрачки размером с булавочную головку, чтобы понять: в данном случае детоксикация успеха не имела.

– Садитесь, Лупи.

– Я вас не знаю.

– Все равно садитесь.

Она подошла к столу, двигаясь, как автомат. «Где бы Лупи ни доставала наркотик, – подумала Ева, – она какое-то время его не употребляла».

– У вас ломка, Лупи? Давно сидите без «фанка»?

Лупи облизнула белые губы.

– Я получаю ежедневно синтетический препарат как часть детоксикации. Это законно.

– Да, знаю. – Ева наклонилась вперед. – Джулианна давала вам деньги, чтобы вы могли добывать здесь настоящий «фанк»?

– Джулианна моя подруга. Вы ее знаете?

– Знала давно.

– Она вышла на свободу.

– Да. Вы поддерживаете связь?

– Когда увидите Джулианну, скажите ей, что ее письма, должно быть, крадут, так как я не получила ни одного, а она обещала писать. Нам разрешают получать письма.

– А откуда Джулианна должна была писать вам?

– Она собиралась сообщить в письме, где находится, чтобы я поехала к ней, когда освобожусь. – Лупи говорила, улыбаясь, но при этом все лицо ее подергивалось.

– Скажите, куда она отправилась, и я разыщу ее и сообщу о письмах.

– Она может быть где угодно. Это большой секрет.

– А вы когда-нибудь бывали в Нью-Йорке?

Пустые глаза расширились.

– Так она вам рассказала?

– Конечно. Но Нью-Йорк велик. Мне будет трудно найти ее, не имея адреса.

– Я не знаю адреса. Джулианна обещала навестить меня, когда вернется в Чикаго.

– А когда она собирается вернуться?

– Когда-нибудь. А потом меня выпустят, и мы пойдем с ней по магазинам – в Нью-Йорке, Чикаго, Лос-Анджелесе, Далласе и Денвере. – Она произносила названия городов, как ребенок считалку.

– Джулианна упоминала людей, которых собиралась повидать? Старых или новых друзей? Она называла какие-нибудь имена, Лупи?

– Старых знакомых забываешь… Вы знаете цветочного человека?

– Возможно.

– Джулианна много мне про него читала. Он живет в Нью-Йорке, в большом дворце. У него зеленые пальцы, откуда растут цветы. Она собиралась его навестить.

«Петтибоун, – подумала Ева. – Первая удача!»

– А кого еще она собиралась навестить?

– Овцевода, ковбоя, щеголя из Далласа… У нее много друзей.

– А где вы были, когда она читала вам о цветочном человеке?

– Это секрет, – прошептала Лупи.

– Мне можно рассказать. Джулианна позволила бы вам это сделать, чтобы я могла найти ее и сообщить о письмах.

– И о «фанке», – шепотом добавила Лупи. – Она обещала достать мне «фанк».

– Хорошо, но сначала ответьте мне.

– О’кей. У нее в камере был маленький компьютер, который помещается на ладони. Она много с ним работала.

– Не сомневаюсь.

– Джулианна прислала вас ко мне? Она передала вам «фанк»? У меня он почти кончился.

– Я попробую вам помочь.

Ева посмотрела на нее. Судорожно подергивающиеся мышцы, мертвенно-бледная кожа… «И это называется реабилитация», – подумала она.

* * *

К тому времени, когда Ева снова встретилась с Фини, она вся кипела от негодования. Каждый разговор добавлял все новые штрихи к образу Джулианны Данн – убийцы-рецидивистки, с легкостью преодолевающей все препоны системы реабилитации при помощи лести, хитрости, подкупа персонала и других заключенных.

– Как будто это ее за́мок, а все остальные – слуги! – возмущалась Ева. – Она не могла только одного: выйти на свободу, зато здесь добивалась всего, что ей нужно. А этот ее гребаный мини-компьютер? Один бог знает, что она получала или посылала с него!

– Свою начальницу Данн наверняка обвела вокруг пальца, – добавил Фини. – Ручаюсь, что она свободно пользовалась многими средствами связи в этом комплексе.

– У нас есть ордер на обследование компьютеров – может, тебе удастся проследить ее послания по электронной почте?

– Я уже временно конфисковал один. Возможно, мы плюем против ветра, но нужно проверить всю аппаратуру – вдруг она хоть где-то наследила? Я говорил с ее психоаналитиком – прошу прощения, «консультантом по эмоциональным проблемам». – Произнося это определение, Фини скривил губы, как будто жевал лимон. – Получил полную порцию историй о детских психологических травмах, приведших к «неконтролируемым вспышкам эмоций» – неплохой термин для замены слова «убийство», верно? Еще услышал о глубоком раскаянии и тому подобном. Все это должно иллюстрировать, что Данн успешно прошла процесс реабилитации и была готова стать полезным членом общества.

– Держу пари, что мы услышим ту же песню от чиновника, санкционировавшего досрочное освобождение. Мы повидаем его, а потом наведем справки в чикагской полиции. – Ева тяжело вздохнула. – Наверное, со мной что-то не так, Фини. Я смотрю на это заведение – и вижу большую кучу дерьма, вываленного на налогоплательщиков.

– В таком случае со мной тоже что-то не так.

– Но ведь люди могут меняться к лучшему! Я знаю случаи, когда закоренелые преступники исправлялись. Тюрьма не должна быть простым складом…

– Но она не должна быть и санаторием. Пошли отсюда. От этого места у меня мурашки по коже бегают.

* * *

Отто Шульц, ведавший вопросами досрочного освобождения, был тучным мужчиной с торчащими зубами, который компенсировал недостаток волос замысловатой прической с пробором, начинающимся у левого уха.

Ева понимала, что жалованье правительственного чиновника отнюдь не впечатляет своими размерами, но чтобы так себя запустить – это надо было постараться.

Шульц не проявил восторга при виде посетителей, сослался на страшную занятость и попытался отделаться от них, пообещав прислать копии всех рапортов и заключений, касающихся Джулианны Данн.

Еву бы это удовлетворило, если бы не потная физиономия Шульца, свидетельствующая о том, что он нервничает.

– Вы способствовали ее досрочному освобождению, и первое, что она сделала, выйдя отсюда, – совершила очередное убийство. Очевидно, это не дает вам покоя?

– Слушайте! – Шульц вытер платком отечное лицо. – Я следовал правилам. У нее были отличные показатели, она выполняла все предписания… В конце концов, я отвечаю за досрочное освобождение, а не предсказываю будущее!

– Мне всегда казалось, что главное для чиновника на вашей должности – иметь хорошее чутье и уметь безошибочно распознавать фальшь. Как по-твоему, Фини?

– Когда работаешь каждый день с преступниками и слушаешь их вранье, поневоле приобретаешь опыт, – согласился Фини.

– Она прошла все тесты… – снова начал Шульц.

– Это мы уже слышали. Где она вам дала, Отто? – любезно осведомилась Ева. – Прямо здесь, в кабинете, или поехала с вами домой?

– Вы не имеете права обвинять меня в сексуальной связи с клиентом!

– С клиентом? Черт возьми, эти политкорректные термины выводят меня из себя! Я не обвиняю вас, Отто. – Ева наклонилась вперед. – Я знаю, что вы ее трахали, но меня это не интересует, и я не собираюсь докладывать об этом вашему начальству. Джулианна Данн – та еще штучка, и обвести вас вокруг пальца было для нее детской игрой. Просто прошу вас впредь быть осмотрительнее. И радуйтесь, что она хотела от вас только помощи в выходе на свободу, а не наметила в качестве жертвы.

– Она прошла все тесты, – повторил Шульц дрожащим голосом. – Ее характеристика была безупречной. Не один я ей поверил, так что не сваливайте все на меня! К нам в отдел каждый день поступают всякие отбросы, и если они не нарушают правил досрочного освобождения, мы по закону должны возвращать их в общество. А Джулианна не была отбросом! Она… другая.

– Это точно. – Ева с отвращением поднялась. – Она другая.

* * *

В столовой, переполненной копами, пахло подгоревшей пищей. За столиком напротив Евы и Фини лейтенант Фрэнк Бойл и капитан Роберт Спиндлер из чикагского отделения департамента жевали сандвичи с индейкой размером с Гавайи.

– Джулианна Данн… – Спиндлер стряхнул крошки с нижней губы. – Лицо ангела, а душа акулы. Самая гнусная и хладнокровная сука, каких я когда-либо встречал.

– Ты забываешь мою первую жену, – усмехнулся Бойл. – Я очень рад вас видеть, ребята. Трудно поверить, что мы сидим здесь вчетвером спустя почти десять лет.

Ева улыбнулась ему, хотя на самом деле ей было грустно. Неподвижные глаза на веселой ирландской физиономии Бойла производили жутковатое впечатление. Одутловатые щеки и вялый обмякший рот показались Еве следствием злоупотребления алкоголем.

– Мы прозондировали почву, – продолжал Спиндлер, – сообщили в СМИ, проверили ее старые контакты, но пока ничего не обнаружили. – Он был по-военному подтянут и аккуратен, а в его поведении ощущалась властность. – Я, между прочим, ходил на слушания по ее досрочному освобождению. Решил постараться, чтобы ей отказали, принес все документы, но ничего не добился. Она сидела там в позе истинной леди, опустив глаза, полные слез. Если бы я не знал ее так хорошо, то и сам мог бы на это купиться.

– А ты знаешь что-нибудь о Лоис Луп – наркоманке, употребляющей «фанк»?

– Имя вроде бы незнакомое, – отозвался Спиндлер.

– Она была девочкой на побегушках у Джулианны. У нее начиналась ломка, когда я с ней беседовала, и мне удалось вытянуть из нее кое-что. Но, возможно, она знает больше. Может быть, вы с ней поработаете? Луп сказала мне, что Джулианна собиралась в Нью-Йорк повидать «цветочного человека» – это наверняка Петтибоун. Еще она упоминала какого-то «овцевода». Можете вспомнить кого-нибудь, соответствующего стандартам жертв Джулианны, чья фамилия включала бы слово «овца»?

Бойл и Спиндлер покачали головами.

– Но мы этим займемся, – пообещал Спиндлер.

– Луп назвала еще «ковбоя» и «далласского щеголя».

– Похоже, она собирается в Техас нанести визит отчиму. – Бойл откусил солидный кусок сандвича. – Если только Даллас – это не ты и Джулианна не нацелилась на твоего щеголя.

Ева ощутила спазм в желудке.

– Да, это приходило мне в голову. Мы уведомим полицейский департамент Далласа, а о своем щеголе я сама в состоянии позаботиться. Лупи еще припомнила Лос-Анджелес и Денвер. Держу пари, что, если бы у нее в голове было почище, она бы вспомнила куда больше.

– Ладно, я с ней поработаю. – Бойл посмотрел на Спиндлера. – Если только не возражает капитан.

– Ему нравится напоминать мне о моих нашивках, – усмехнулся Спиндлер. – В общем, что можем, сделаем, ребята. Охотно посмотрел бы, как вы прищучите Джулианну в Нью-Йорке, но будь я проклят, если хочу, чтобы она снова попала в Докпорт.

* * *

Ева вернулась в Нью-Йорк к пяти и решила поехать домой, а не в управление. Лучше поработать там и убедиться в безопасности Рорка.

Она напомнила себе, что Рорк не соответствует портрету жертв Джулианны. Он молод и не разведен. Но у него есть жена, которая сыграла немалую роль в отправке Джулианны в Докпорт.

Ева уже почти добралась до дома, когда внезапно передумала и поехала к доктору Мире.

Она припарковала машину, не доезжая полквартала, и направилась пешком к старому кирпичному дому. У входа в светло-голубых горшках росли белые и розовые цветы. Какая-то женщина прогуливала собаку с длинной золотистой шерстью, ошейник был украшен красным бантом. Собака дружелюбно тявкнула на Еву и степенно зашагала рядом с хозяйкой. Трое мальчишек выбежали на тротуар, вопя как сумасшедшие. Вскочив на флюоресцентные доски, они помчались по тротуару, словно ракеты. Мужчина в деловом костюме, прижимающий к уху мобильный телефон, успел увернуться, но не стал ругаться и грозить кулаком им вслед, а только усмехнулся, продолжая разговор.

«Еще одна сторона Нью-Йорка», – подумала Ева. Обитающие в этом квартале представители среднего класса наверняка знали друг друга по именам, собирались на коктейли, водили вместе детей на прогулку в парк и останавливались поболтать у дверей.

Именно такое окружение подходило доктору Шарлотте Мире.

Подойдя к двери, Ева нажала кнопку звонка и тут же раскаялась. Стоит ли врываться к Мире домой? Она уже шагнула назад, когда дверь открылась.

Ева сразу узнала мужа Миры, хотя они виделись нечасто. Это был высокий, долговязый человек, а сейчас он походил на симпатичное пугало в мешковатом, криво застегнутом кардигане и мятых брюках. Пряди седеющих волос свисали на лицо, на котором запечатлелись одновременно интеллект и простодушие. В руке у него была трубка.

При виде Евы он улыбнулся, но его зеленоватые глаза смотрели озадаченно.

– Здравствуйте. Как поживаете?

– Превосходно. Извините за беспокойство, мистер Мира. Я только хотела…

– Вы Ева! – Его лицо прояснилось. – Я узнал ваш голос. Входите, пожалуйста.

– Вообще-то я…

Но он схватил ее за руку и потащил в дом:

– Забыл, что вы должны прийти. Ничего не в состоянии запомнить. – Он обернулся и крикнул: – Чарли, твоя Ева пришла!

Ева была поражена, что всегда такую строгую и элегантную Миру могут именовать Чарли.

– Входите и садитесь. Я принесу что-нибудь выпить. Я вечно все путаю – это доводит Чарли до белого каления. Ха-ха!

– Я вам помешала. Лучше я повидаю доктора Миру завтра.

– Ага, вот и вино! Я был уверен, что купил его. Напомните мне, у нас будет званый обед?

Он смотрел на нее, смущенно улыбаясь, и Ева не могла не улыбнуться в ответ. До сих пор ей казалось, что такие рассеянные ученые мужи существуют только в старых добрых книжках.

– Нет-нет, вы вовсе меня не ждали.

– Значит, это приятный сюрприз.

8

Прежде чем она успела ответить, вбежала Мира, и Ева испытала очередной шок при виде своей всегда элегантной коллеги в белой футболке и черных брюках в обтяжку. Ногти на босых ногах были покрыты розовым лаком.

– Кто там пришел, Деннис?.. А, это вы, Ева!

– Простите за вторжение. Я просто ехала домой и решила… Конечно, мне не следовало беспокоить вас дома. Утром я позвоню вам в офис.

Мире нечасто приходилось видеть Еву смущенной.

– Вы никого не побеспокоили. У нас есть вино, Деннис?

– Что-что? – Он выглядел озадаченным, но потом осознал, что держит в руке бутылку. – Ах да, вино! Конечно, есть. Сейчас принесу еще один бокал.

– Не нужно. Пожалуйста, не беспокойтесь – я сейчас уйду.

– Не говорите глупости. – Мира улыбнулась ей. – Сядьте. Если вы при исполнении, мы можем предложить вам что-нибудь менее крепкое.

– Нет, рабочий день уже кончился, но…

– Вот и отлично.

Подойдя к мужу, Мира поправила ему застежку на кардигане. Этот жест заставил Еву почувствовать себя незваной гостьей куда больше, чем если бы они на ее глазах обменялись поцелуем. Мира вынула из серванта бокал и, положив руку на плечо Евы, заставила ее сесть.

– Как прошел отпуск? – спросила она.

– Очень хорошо.

– Вы выглядите отдохнувшей.

– Еще бы. Все это время я била баклуши.

– Вам это на пользу – и Рорку тоже. Надеюсь, с ним все в порядке?

– Да, все о’кей.

Мира, потягивая вино, кивнула в сторону мужа:

– Я часто обсуждаю дела с Деннисом, но, если хотите, можем поговорить наверху, в моем кабинете.

– Нет, я не хочу отнимать у вас свободное время. Я не имела никакого права являться по служебным делам к вам домой. К тому же вы наверняка еще не успели ознакомиться с данными.

– Успела.

– Тогда что вы… – Ева оборвала фразу. – Я позвоню вам утром в восемь и договорюсь о встрече.

– Расслабьтесь, Ева. Мы можем поговорить обо всем сейчас. Вы бы не пришли сюда, если бы это не было важно. И я очень рада, что вы сочли вполне удобным так поступить. Еще не так давно вам это и в голову бы не пришло.

– Я всегда уважала ваши способности, доктор Мира, и ни к кому бы не обратилась, кроме вас.

– Уважение и дружба – разные вещи. Вы здесь по поводу Джулианны Данн?

– Зло может принимать любые формы, – заговорил вдруг Деннис Мира, ни к кому конкретно не обращаясь. – Зачастую весьма соблазнительные. – Он устремил на Еву взгляд, ставший внезапно пытливым и сосредоточенным. – Вы верите в зло?

– Да.

– Это хорошо. Зло нельзя остановить, не веря в него.

– Деннис умеет сводить проблему к элементарным вещам. Мне это часто помогает. – Мира снова глотнула вино и поставила бокал на круглый столик. – Джулианна Данн была тщательно обследована и протестирована до и во время процесса. Все эксперты сошлись на том, что подсудимая страдает от сексуальной травмы, нанесенной членом семьи, которая сказалась на ее психике, и наказывала других мужчин, будучи не в состоянии наказать того, кто причинил ей вред. – Мира поудобнее устроилась в кресле. – Учитывая холодный расчет, с которым совершались убийства, и извлеченную из них прибыль, защита не смогла добиться помещения Данн в психиатрический центр и убедить присяжных, что подсудимая не подлежит ответственности вследствие психической неполноценности. Но им удалось избавить клиентку от пожизненного срока. По моему же мнению, эксперты были некорректны в своих оценках и выводах. Действия Джулианны Данн не были обусловлены психической неполноценностью в юридическом смысле. Но надо отдать ей должное – она безупречно вела свою игру: ее реакции, жесты, тон были абсолютно верными. Кстати, в этом была ее ошибка, которую проглядели те, кто с ней работал. Такое совершенство могло быть только следствием точного расчета. Она лгунья, но превосходная.

– Мне тоже с самого начала показалось, что Джулианну не насиловали в подростковом возрасте. – Ева наклонилась вперед. – Она не страдает манией преследования. В ней нет ни боли, ни страха, ни ярости.

Мира на мгновение накрыла своей ладонью руку Евы. Она знала, что они не могут говорить о детстве Евы в присутствии Денниса.

– Вы правы. Я считаю – хотя для полной уверенности мне нужно протестировать ее лично, – что сексуальная связь возникла по обоюдному согласию. Для Джулианны секс – оружие, а мужчина – враг. Едва ли она наслаждается сексом – это всего лишь работа, средство достижения цели. А то, что ее тело приносит наслаждение мужчинам, вызывает одновременно гордость и отвращение.

– Почему она тогда не переключилась на женщин?

– Джулианна питает к ним большее уважение, и не исключено, что у нее были сексуальные контакты с женщинами. Но, опять же, секс сам по себе ей неинтересен. Для нее удовольствие – причинять боль и унижение, побеждать и получать прибыль.

– Если позволите. – Деннис поднял руку, чтобы привлечь внимание Евы. Он сидел так тихо, что она почти забыла о нем. – Мужчины для нее жертвы, а не противники. Ей нужны жертвы, чтобы обогащаться и преуспевать.

– Джулианна прилагает усилия, чтобы привлечь их, – согласилась Ева. – Так же, как привлекают дичь. Она надевает на себя новую личину, как мы с вами – новый костюм. Добычей ее являются пожилые мужчины, неудовлетворенные своими женами или просто уставшие от них и от семейных проблем. Их легче всего привлечь и одурачить.

– Мужчине в определенном возрасте льстит романтическая привязанность более молодой и красивой женщины, – заметила Мира. – У каждого пола есть свои слабые места.

– Джулианна практиковалась на своем отчиме, – продолжала Ева. – Набиралась опыта. Он отказался быть свидетелем на процессе; обвинению не удалось вызвать его и поставить лицом к лицу с присяжными. На самом деле именно защите следовало бы использовать его в качестве козыря. Взрослый человек соблазнил бедную беспомощную девочку. Она относилась к нему как к отцу, а он воспользовался ее невинностью. Если кто-то должен нести ответственность за убийства, так это он.

– Джулианна не могла допустить, чтобы он давал показания под присягой, – сказала Мира. – В этом она упорствовала до конца. Вы хотите сами с ним побеседовать?

– Разумеется. Но он в Техасе – в Далласе.

– Да, знаю. Я читала данные. – Мира внимательно посмотрела на нее. – Вы сможете поехать туда?

«Не «поедете», а «сможете поехать», – отметила про себя Ева.

– Не знаю, – медленно произнесла она.

Мира коснулась руки мужа.

– Деннис, – сказала она, и он тут же поднялся.

– Прошу извинения у дам, у меня дела. Ты была права насчет нее, Чарли. – Наклонившись, он коснулся губами макушки Миры и провел длинными узкими пальцами по ее каштановым волосам. – Впрочем, ты всегда права. Было приятно поговорить с вами, Ева.

– Вам не стоило отсылать его, – заметила Ева, когда Деннис вышел из комнаты. – Ведь речь идет не обо мне.

– Посмотрите на меня, Ева. – Поставив бокал, Мира взяла Еву за руки. – Если вы не готовы вернуться в Даллас, пошлите за ним. Пусть он приедет сюда.

– У меня нет ни повода, ни полномочий вызывать Джейка Паркера в Нью-Йорк.

– Тогда свяжитесь с ним по телефону.

– Вы прекрасно понимаете, что, если я хочу услышать правду о Джулианне и о том, как все произошло, я должна встретиться с ним лицом к лицу. Паркер едва ли захочет приехать сюда. Кроме того, судя по полученным сегодня данным, он может оказаться следующей жертвой. Я должна ехать, хотя не знаю, смогу ли с этим справиться.

– Я поеду с вами.

Ева молча уставилась на нее. Потом вдруг почувствовала слезы на глазах, встала и отвернулась.

– Я могу и хочу помочь вам, Ева. Долгое время вы не позволяли мне приблизиться, отталкивали меня. Но сейчас все изменилось.

– Я отталкивала вас, потому что боялась до смерти! А люди, внушающие мне страх, выводят меня из себя.

– Рада, что вы больше меня не боитесь.

– Иногда боюсь. – Ева провела по щекам тыльной стороной ладони и повернулась к Мире. – Я еще не готова принять мое прошлое. Оно возвращается по кусочкам, которых становится все больше и больше, но я не знаю, что произойдет, когда картина восстановится полностью. Когда я буду готова, то приду к вам. О’кей?

– Да.

Ева глубоко вздохнула:

– Как я сказала, сейчас речь не обо мне. Мы с Фини сегодня ездили в Докпорт… – Ева снова села и рассказала Мире о поездке.

– Значит, вы думаете, что Джулианна может нацелиться на Рорка? Как бы я хотела сказать, что ваш инстинкт вас подводит!

Ева попыталась справиться с паникой.

– Но я в этом совсем не уверена. Рорк ведь не соответствует типу интересующих ее мужчин. Почему она должна на него нацелиться?

– Потому, что он принадлежит вам. Деннис был абсолютно прав, говоря, что мужчины не являются противниками Джулианны. Ее противники, компаньоны, орудия, соперники – женщины. За время пребывания в женском исправительном учреждении чувства Джулианны к представительницам своего пола обострились и скорректировались. Из полицейских, добившихся ее ареста, только вы были женщиной. Только с вами она хотела побеседовать с глазу на глаз. Вы одержали над ней верх, и это произвело на нее неизгладимое впечатление. Джулианна пыталась добиться вашего уважения, но вы отказали ей в этом. Напрашивается вывод, что она жаждет реванша – не только потому, что вы отправили ее за решетку, но и потому, что отвергли ее попытки.

– Пожалуй, вы правы. – Ева тяжело вздохнула. – Это объясняет, почему Джулианна выбрала Нью-Йорк. Она вообще отклонилась от привычной схемы и больше не стремится к интимной связи или браку, не пытается соблазнить жертву. Но если она нацелилась на Рорка, то постарается добраться до него любым способом. – Ева сунула руки в карманы и стала мерить шагами комнату. – Черт возьми, вы прекрасно знаете, что сейчас произойдет! Я поеду домой, расскажу все Рорку, потребую, чтобы он усилил охрану, и предложу помощь полиции. Он заупрямится и скажет, что сам способен себя защитить. Потом мы поссоримся. – Она снова вздохнула. – У нас уже давно не было ссор. Очевидно, пора начинать.

– Если вы боитесь за Рорка, то должны его предупредить.

– Я прекрасно знаю, что он действительно может защитить себя. Но это не заставит меня перестать о нем беспокоиться!

– Не сомневаюсь, что Рорк испытывает те же чувства каждый раз, когда вы выходите из дома с оружием. Даже если вы поссоритесь, то потом все равно найдете способ это уладить. Что поделаешь? Брак есть брак.

– Вы поправили ему пуговицы… – неожиданно пробормотала Ева.

– Что-что?

Поняв, что размышляла вслух, Ева остановилась и покраснела.

– Ничего.

– Пуговицы? А-а, кардиган Денниса! – Мира засмеялась. – Он никогда не обращает внимания на свою одежду, да и на мою тоже. Меня все еще огорчает, что Деннис никогда не замечает, что на мне надето.

Ева улыбнулась:

– Мне он нравится.

– Мне тоже.

– Ладно, не буду вас задерживать. Поблагодарите Денниса за вино, и спасибо за то, что уделили мне время.

– Вы всегда желанная гостья. – Мира встала, чтобы проводить Еву.

– Доктор Мира…

– Да?

– Что имел в виду ваш муж, говоря, что вы были правы насчет меня?

– Деннис мог иметь в виду очень многое, но в данном случае, я думаю, он согласился с тем, что вы умная, отважная и отнюдь не ординарная личность. Ну вот, теперь я вас смутила! – Мира коснулась губами щеки Евы. – Идите домой и начинайте ссориться с Рорком.

* * *

Еве не хотелось ссориться. Она надеялась, что Рорк пойдет ей навстречу хотя бы для разнообразия, но, так как шансы на это равнялись нулю, по пути домой она обдумывала, как лучше перейти к делу.

Однако, войдя в дом, Ева поняла, что вернулась в разгар вечеринки.

Услышав музыку, громкие голоса и смех, она сразу же ощутила пульсацию в висках. Даже хихиканье ее любимой подруги Мэвис не остановило приступ мигрени при мысли о перспективе общения с гостями.

Ева представила себе, как крадется наверх, словно вор, и прячется в темной комнате за запертой дверью. «Отважная! – подумала она. – Как бы не так!»

Стоило ей сделать осторожный шаг к лестнице, как в прихожую бесшумно скользнул Соммерсет.

– У вас гости, лейтенант.

– По-вашему, я глухая?

– Это я и предположил, так как вы двигались в противоположном направлении от гостиной.

– Может быть, я просто хотела подняться наверх и переодеться!

При виде усмешки на мертвенно-бледной физиономии дворецкого она поняла, что этот аргумент не выдерживает критики, выругалась сквозь зубы и направилась в гостиную.

– Вот она! – Мэвис, словно ураган, ринулась к ней. Сегодня ее волосы имели серебристый оттенок, напоминающий лунное сияние, который эффектно оттеняли пурпурные цветы, расположенные во всех стратегически важных точках тела. Она радостно обняла Еву, подпрыгивая на четырехдюймовых каблуках серебряных туфелек.

– Мы с Леонардо решили развлечься в «Даун энд дерти» и заглянули к вам, чтобы предложить присоединиться. И только посмотри, кого мы здесь обнаружили! – Мэвис с улыбкой повернулась к Фиби и Сэму. – Я позвонила Пибоди – они с Макнабом будут ждать нас там. Рорк сказал, что ты можешь задержаться, но ты пришла…

– Я пришла, но у меня полно работы, Мэвис.

– Ничего, можешь сделать перерыв на пару часов. – Она потащила Еву в комнату. – Начнем с «Зингера»! Леонардо, куколка, куда я поставила мой «Зингер»?

Возлюбленный Мэвис ростом в шесть с половиной футов меньше всего походил на куколку. Его обнаженную грудь пересекали крест-накрест полосы красного атласа, а широкие брюки из мерцающей ткани свободно ниспадали на ярко-красные сандалии. Крошечные рубины в уголке левого глаза блеснули, когда он с улыбкой протянул Мэвис ее бокал.

– Рад вас видеть, Даллас. – Наклонившись, Леонардо чмокнул Еву в щеку. – Если хотите, приготовлю вам свежий «Зингер».

– Спасибо, но я пас. – Ева с признательностью посмотрела на Рорка, приглушившего музыку. – Прости, что я задержалась. Пришлось кое-куда заехать по пути домой.

– Нет проблем. – Рорк подошел к ней и, поцеловав, прошептал на ухо: – Хочешь, чтобы я от них избавился?

Ева едва не ответила «да», но это показалось ей недостойным и мелочным.

– Нет. Если у тебя есть настроение, можем провести часок в «Даун энд дерти».

Он приподнял ее голову за подбородок.

– У тебя что-то на уме.

– Это подождет.

– И к тому же головная боль.

– Она пройдет. – Ева решила, что несколько часов, проведенных с друзьями, могут сделать Рорка более уступчивым.

– Так мы едем? – осведомилась Мэвис, подойдя к ним с бокалом в руке.

– Конечно. Я только поднимусь на минутку, мне надо кое-что сделать.

– Заметано! Рорк! – Мэвис потянула его за рукав. – Давай возьмем лимузин. Было бы так шикарно в нем прокатиться!

Так как «Даун энд дерти» был всего лишь забегаловкой со стриптизом, Ева представила себе, какой фурор они произведут, прибыв туда в лимузине длиной в милю и с водителем в униформе. Хорошо еще, что машина была защищена не хуже, чем броневик.

Сняв ремень с кобурой, Ева проверила маленький парализатор, дабы убедиться, что он полностью заряжен. Проведя пальцами по волосам, она решила, что с ее внешностью все в порядке.

Ева вышла из спальни и остановилась, увидев стоящего в коридоре Сэма.

– Я не хотел вас беспокоить, – начал он, – но почувствовал, что у вас болит голова. Я мог бы вам помочь.

– Все в порядке. Ничего страшного.

– Не переношу, когда кто-то испытывает боль. – На его лице отразилось сочувствие. – Это займет всего минуту.

– Не выношу лекарства!

Сэм улыбнулся:

– Не могу вас за это порицать. Но я экстрасенс и снимаю боль прикосновением. Если не принять мер, боль усилится: вы ведь собираетесь отправиться в шумный клуб. – Его голос звучал мягко и успокаивающе. – Все дело только в сосредоточенности. Закройте глаза, расслабьтесь и думайте о чем-нибудь постороннем. Сегодня вы были в Чикаго?

– Да. – Веки Евы опустились сами собой, когда Сэм притронулся к ее лбу. – Мне нужно было расспросить кое-кого в тюрьме.

– Представляю себе, сколько вы испытали отрицательных эмоций! Неудивительно, что у вас болит голова.