Текст книги "Сердце красавицы"

6

Малкома здесь знали: двое из персонала окликнули его по имени. Хотя пиццерия была маленькой и невзрачной, сильно смахивающей на забегаловку, из открытой двери кухни доносились аппетитные запахи, а почти все столики были заняты. Малком явно не ошибся с выбором.

Они втиснулись за свободный столик с плотными бумажными салфетками под тарелки. На салфетках красовались самые известные итальянские достопримечательности.

– Кьянти не советую, – предупредил Малком, – но каберне здесь вполне приличное.

– Хорошо.

Подскочила официантка. У нее были невероятно рыжие, торчащие во все стороны волосы и носик, такой же дерзкий, как и груди. Пожалуй, она едва достигла того возраста, когда сама могла бы заказать каберне.

– Привет, Мэл!

– Как дела, Кейли?

– Ой, ну, ты знаешь. – Кейли удостоила Паркер мимолетным взглядом, в котором пылали разочарование и раздражение. – Пить будете?

– Даме графин каберне, а мне колу. Сегодня работает Луиджи?

– Угадал. Тебе как обычно?

– Мы еще подумаем.

– Хорошо. Я принесу напитки.

Когда девушка отошла, Паркер приподняла брови.

– Она в тебя влюблена.

Мэл откинулся на спинку стула. Кожаная куртка нараспашку, на щеках дневная щетина, в глазах веселые дерзкие искорки.

– Что я могу сказать? Женщины так и липнут ко мне.

– Как бы она не разбила графин о мою голову.

– Вполне возможно. – Мэл подался вперед. – Ей семнадцать, она только что поступила в местный колледж. Хочет стать модельером или сочинять песни. Или заняться чем-то другим.

– В семнадцать лет сплошные «или». И влюбленности в мужчин постарше.

– С тобой тоже так было?

Паркер неопределенно покачала головой.

– Ты не пьешь вино?

– Я заключил с мамой сделку. Давно, когда был примерно на год моложе Кейли. После каждой выпитой бутылки пива или любого эквивалентного ей количества алкоголя я жду час и только потом сажусь за руль.

– Ты пил пиво в шестнадцать лет?

– Разумеется. Когда мог его достать. Если я хотел прокатиться, приходилось выполнять условия сделки.

– Большинство подростков нарушают условия, даже если искренне собираются их исполнять.

– В моем мире, если заключаешь сделку, условий не нарушаешь.

Паркер поверила и оценила, поскольку сама жила по тем же правилам.

– А теперь, когда у тебя есть свои колеса?

– Неважно. Сделка бессрочная.

– Вы уже решили, что будете заказывать?

Кейли поставила колу перед Малкомом и умудрилась стукнуть о стол графин и винный бокал, не встретившись с Паркер взглядом.

– Пока нет, – ответил Мэл, вытягивая из подставки ламинированное меню.

– А что ты заказываешь обычно? – спросила Паркер.

– Пеперони, черные оливки, острый перец.

– Отлично.

– Хорошо. Кейли, попроси Луиджи спечь нам большую пиццу.

– Конечно, Мэл. Если хочешь закуску, у нас сегодня фриттер из кабачка, как ты любишь.

– Замечательно. Большая пеперони и фриттер на двоих.

Паркер молчала, пока девушка не отошла от столика.

– Ее сердце разбивается каждый раз, как ты приходишь сюда с женщиной?

– Обычно я не привожу сюда женщин. Для свиданий я предпочитаю более укромные места.

– Это не свидание, – напомнила Паркер. – Это сделка.

– Верно. – Он потянулся к графину, налил ей вино.

Паркер попробовала, одобрительно кивнула.

– Хорошее вино и, надеюсь, без мышьяка. Итак, твой отец был военным.

– Да. Я жил на военной базе до восьми лет, пока он не погиб в Эль-Сальвадоре.

– Тяжело потерять отца в таком юном возрасте.

Их взгляды встретились, и в обоих вспыхнула горечь утраты.

– Я бы сказал, в любом возрасте.

– Да, в любом. И твоя мама переехала сюда, в Гринвич.

– Пенсия, флаг, горстка медалей. Командование делает что может, но маме пришлось работать. У ее брата ресторан. Ты, наверное, слышала.

– Кое-что. Я не очень хорошо знаю твоего дядю и его жену.

– С моей точки зрения, ты не много потеряла. Он выжимал из мамы все соки и требовал благодарности за то, что дал нам крышу над головой. Она была ему благодарна. Она…

Мэл умолк, и Паркер после короткой паузы сменила тему.

– Твоя мама подружилась с компьютером?

– Вполне. – Официантка поставила на стол закуску и две маленькие тарелки. – Спасибо, Кейли.

– Луиджи приглашал тебя заглянуть на кухню перед уходом, – произнесла Кейли, полностью игнорируя Паркер.

– Непременно.

– Когда я впервые увидела твою маму, – продолжила Паркер, – она проклинала компьютер и сердилась на тебя за то, что ты заставил ее им пользоваться.

– А потом она освоила компьютерный «Скрабл» и купила ноутбук, чтобы играть дома.

Паркер попробовала кабачок.

– Вкусно. – Она съела еще кусочек и обвела взглядом скромный зальчик. – Изумительно.

– Слишком дешево для твоих клиентов, – заметил Малком.

– Вовсе нет. Здесь можно устроить веселую непринужденную репетицию свадебного ужина. А еще это хорошее предложение для гостей из других городов, которые интересуются местным колоритом и простой вкусной едой. Всегда приятно посетить семейный ресторан.

– Откуда ты знаешь, что ресторан семейный?

– Чувствуется. К тому же это написано на обложке меню.

– Поговори с Луиджи. Он – хозяин.

– Я подумаю. А пока расскажи, как получилось, что ты сменил работу каскадера в Лос-Анджелесе на собственную автомастерскую в Гринвиче?

– Мы просто болтаем или тебе действительно интересно?

– Понимай как хочешь.

– Ладно. Кто-то решил сэкономить, купил некачественное оборудование. Трюк сорвался, я пострадал. Во избежание лишнего шума со мной щедро расплатились.

– Сильно пострадал?

– Сломал кучку костей, помял пару внутренних органов, содрал немного кожи. – Мэл пожал плечами, но Паркер не купилась на его шутливый тон.

– Звучит серьезно. Сколько ты провалялся в больнице?

– Некоторое время, – продолжил он так же беспечно. – Когда я встал на ноги, адвокаты уже все уладили. Я получил кругленькую сумму и решил, что пора завязывать. Хватит прыгать с крыш и разбиваться о стены. Страховки хватало на собственный дом, а это всегда было моей целью.

– Ты не скучаешь? По Голливуду, по киносъемкам?

Мэл взмахнул вилкой с наколотым кабачком и сунул его в рот.

– Съемки не похожи на то, что ты потом видишь в соседнем кинотеатре, Классные Ножки.

– Наверное. И я бы попросила так меня не называть.

– Ничего не могу с собой поделать. Отпечаталось в мозгах в тот день, когда вы с Эммой играли в футбол на празднике у ее родителей.

– Чинко ди Майо. А чем тебе не нравится мое имя?

– Человек-Паук.

Паркер подавила смешок.

– Его зовут Питер.

– Забавнее то, что Паркер – его фамилия. Я работал в тех фильмах.

– Ты работал с Тоби Магуайром в фильмах о Человеке-Пауке? А что… – Паркер прищурилась. – Держу пари, ты используешь эти штучки, чтобы завлекать женщин.

– Неплохой подход.

Официантка поставила на стол пиццу.

– Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, Кейли, – улыбнулся Мэл.

– Кабачок был изумительным, – похвалила Паркер.

Не смягчившись, Кейли передернула плечами.

– Я передам Луиджи, что вам понравилось.

– Кейли возненавидела меня навсегда, – вздохнула Паркер. – Надеюсь, пицца стоит ее злых мыслей, разрушающих мою ауру.

– Думаю, острый перец прочистит твою ауру.

– Посмотрим. Ты всегда увлекался автомобилями и всякими механизмами?

– Я уже говорил, мне нравится разбираться, как все работает. Следующий шаг – заставлять все работать. А ты всегда увлекалась свадьбами?

– Да. Мне все в них нравится. Так что следующий шаг – их организовывать.

– И круглосуточно оставаться на связи.

– Неизбежные издержки. И ты не хочешь разговаривать о свадьбах.

– А ты не хочешь разговаривать о машинах.

Мэл переложил на ее тарелку ломоть пиццы.

– Не очень, но бизнес мне всегда интересен. Давай попробуем поговорить о чем-нибудь другом. Ты упоминал, что жил во Флориде, а еще где?

– Япония, Германия, Колорадо.

– Правда?

– Я совсем не помню Японию и очень туманно Германию. – Мэл взял ломоть пиццы. – Первое, что я действительно помню, – Колорадо-Спрингс. Горы, снег. Мы прожили там пару лет, но снег я навсегда запомнил. Как и аромат того куста, что цвел под моим окном во Флориде.

Мэл сунул в рот кусок пиццы.

– Ты собираешься пробовать или нет?

Убедившись, что пицца немного остыла и не обожжет нёбо, Паркер попробовала. Одобрительно кивнула.

– Вкусно. Очень. – Она откусила еще. – Но пицца миссис Грейди все равно лучшая в Коннектикуте, этой я отдаю второе место.

– Пожалуй, придется выпросить у миссис Грейди кусочек, чтобы понять, права ты или просто упрямишься.

– Я могу быть и честной, и упрямой. Зависит от настроения и обстоятельств.

– Давай испытаем настроение и обстоятельства на честность. Почему ты поехала со мной?

– Мы заключили сделку.

Пристально глядя на Паркер поверх пиццы, Мэл покачал головой:

– Может быть, отчасти, но это не главная причина.

Паркер задумчиво глотнула вина.

– Ты меня разозлил.

– Ты ходишь на свидания с парнями, которые тебя злят?

– На этот раз да. Ты превратил это в вызов и нажал на следующую кнопку. В конце концов, мне стало любопытно. Из всех разнообразных факторов сложилась единая причина, по которой я сижу здесь и наслаждаюсь отличной пиццей вместо того… О, черт. – Паркер выдернула из кармана затрезвонивший телефон.

– Ответь. Потом договорим.

– Ненавижу, когда болтают по сотовому в ресторанах. Я сейчас вернусь. – Лавируя между столиками, Паркер бросилась к двери. – Я на минутку. Привет, Джастина.

Мэл с удовольствием смотрел ей вслед – джинсы сидели на ней как влитые, – затем подлил вина в ее бокал. Кейли поставила перед ним полный стакан колы, убрала пустой.

– Мне показалось, что тебе нужна добавка.

– Вовремя, спасибо. Как тебе колледж?

– Нормально. Больше всего мне нравится искусство. А кто твоя подружка?

– Ее зовут Паркер.

– Врач или коп?

– Нет. Почему ты так решила?

– Папочка говорит, что в ресторанах отвечают на телефонные звонки только врачи и копы.

Мэл взглянул на сотовый телефон, торчащий из кармана ее фартука.

– Сколько сообщений ты получила за сегодняшний вечер?

Кейли довольно улыбнулась:

– Кто считает? По-моему, она хорошенькая.

– Я тоже так думаю. Карбюратор больше не барахлит?

– Нет. Все, что ты починил, работает. Машина бегает отлично. Но ей все равно миллион лет, и она тошнотворно-зеленая.

– Ей пять лет, – поправил Мэл. – Но она действительно тошнотворно-зеленая. Если уговоришь папочку, я знаю парня, который сможет ее перекрасить.

– Правда? – оживилась Кейли. – Начну долбить его потихоньку. А ты не мог бы… – Ее улыбка погасла. – Твоя подружка возвращается.

Кейли развернулась и прошествовала к кухне. Не то чтобы торжественно, но очень близко к тому, решил Малком и, развеселившись, все свое внимание сосредоточил на усаживающейся за стол Паркер.

– Шифон? Проблемы с танго в последний момент? Кто-то хочет прискакать на свадьбу на верблюде?

– Как-то я отговорила жениха от колесницы. И от верблюда смогла бы отговорить. На этот раз одна из наших октябрьских невест только-только узнала, что ее папаша удрал в Вегас с юной охотницей за богатыми мужьями – именно так она выразилась, – из-за которой он и бросил ее мамочку.

– Случается.

– Да. Развод завершился на этой неделе, но папочка времени зря не терял. Также случается. Свежеиспеченной новобрачной двадцать четыре года, она на два года моложе дочери.

– Что подливает масла в огонь.

– Разумеется. И опять же ничего нового. Но все вместе достаточно трудно проглотить.

– Верно. И все же, пожалуй, первой жене труднее, чем дочери. – Хотя Паркер не доела первый ломоть пиццы, Мэл подложил ей второй. – И чего она хотела от тебя?

– Она не желает видеть на своей свадьбе их обоих, не желает, чтобы отец передавал ее жениху, как запланировано. Она настроилась терпеть вышеупомянутую золотоискательницу как гостью отца, но, будь она проклята, если пустит ее на свадьбу в качестве его жены и своей мачехи, признавая тем самым превосходство юной вертихвостки над раздавленной горем мамочкой.

– Я целиком на ее стороне.

– Да, ее возмущение абсолютно оправданно, и мы все сделаем, как она хочет, если она действительно этого хочет. – Паркер запила пиццу вином. – Проблема в том, что она любит отца. Несмотря на его сомнительное поведение и вероятность безумия, порожденного мужским кризисом среднего возраста…

– Эй, не только у нас бывает кризис среднего возраста.

– У вас этот кризис случается чаще и обычно с более выраженными симптомами. Несмотря на все фокусы, невеста любит отца, и то, что он не поведет ее к алтарю, расстроит ее еще больше, чем присутствие его новой жены. А когда она его простит, а я не сомневаюсь, что в конце концов она его простит, то будет всю жизнь сожалеть о своем решении.

– Ты ей все это сказала?

– Я сказала, что этот день принадлежит ей, ей и Дэвиду, и мы сделаем все, как она хочет, и не сделаем ничего против ее желаний. И еще попросила ее взять день-два на размышления.

– Ты думаешь, что она примет решение в пользу папочки?

– Да, и если я окажусь права, то проведу со второй женой очень личную и очень серьезную беседу о правилах поведения на торжествах «Брачных обетов».

– Ты запугаешь ее до смерти.

– Никогда не делаю ничего подобного, – чуть улыбнулась Паркер.

– И получишь море удовольствия.

Паркер с нарочитой изысканностью откусила крохотный кусочек пиццы.

– Это было бы мелочно и некрасиво.

– От каждой минуточки.

– Ладно, получу удовольствие, – рассмеялась Паркер.

– Теперь у нас немного больше общего.

– Как это?

– Я считаю, что если ты проучил кого-то или поставил на место, то имеешь право на удовольствие. Как я слышал, ты недавно приструнила странную мамашу Мак.

– И я не считаю полученное удовлетворение мелочным или некрасивым. Она сама напросилась. А как ты услышал об этом?

– Не только девчонки болтают, парни тоже. Дел обожает свою Макадамию и жутко злится, когда ее мамаша доводит ее до слез. Да я и сам не так давно с ней столкнулся, так что имею некоторое представление.

– Точно. Когда Мак попросила отбуксировать машину Линды. – Паркер счастливо вздохнула. – Приятное воспоминание. Представляю, как бушевала Линда, когда ворвалась в твою мастерскую.

– Можно и так обрисовать ситуацию.

Не сводя с него глаз, Паркер откусила еще один крохотный кусочек, пожевала, покачала головой.

– Ладно, выкладывай. По моим сведениям, ты заявил, что не отдашь автомобиль, пока она не заплатит за буксировку и хранение. И она закатила одну из своих знаменитых истерик.

– Примерно так. Истерику она закатила классную. Попыталась свалить все на Мак, но я не поддался, тем более что знал предысторию от мамы.

– Твоя мама знает Линду?

– Много знает о ней, а моя мама – надежный источник информации. Но даже без всякой информации я быстро бы все понял. И я не собирался отступать от генеральной линии: я отбуксировал вашу машину, извольте заплатить. – Малком взмахнул стаканом. – Она быстренько перешла от истерики к лести. Ну, не мог бы я оказать ей помощь, сделать маленькое одолжение. Однако кульминационной точкой шоу стало ее предложение оплатить счет интимными услугами.

– Она… О боже.

– Впервые в жизни мне предложили оральный секс за буксировку.

Паркер лишилась дара речи и только таращила на Мэла глаза.

– Ты сама напросилась.

– Да, действительно. Но если вдруг спросит Мак, не рассказывай ей последнюю часть.

– Она уже спрашивала, и я не рассказал. Зачем? Ее мать поставила себя в идиотское положение. Это не имеет никакого отношения к Мак.

– Не имеет, но многие этого не понимают. – «А ты понимаешь, – мысленно добавила она. – По какой-то причине ты видишь это с абсолютной ясностью». – Мак много лет страдала из-за поведения Линды. И Линда постарается хотя бы частично испортить или омрачить ее свадьбу.

– Ничего у нее не выйдет. – Мэл пожал плечами и снова принялся за пиццу. – С чем не справится Мак, справится Картер. С чем не справятся они, справишься ты.

– Я запомню это на тот случай, если мне снова приснится кошмарный сон с Линдой в главной роли. А ты рассказал Делу о… о предложении Линды?

– Конечно. Если парень получает подобное предложение, он имеет право похвастаться перед друзьями.

– Ты очень интересный человек, Мэл.

– Как и ты, Классные Ножки.

В общем, новый опыт – а это слово помогало ей взглянуть на происходящее объективно – оказался намного проще и приятнее, чем она ожидала. Хотя приходилось признать, что ее ожидания изначально были слишком низкими.

И безусловно, было бы гораздо приятнее дружить с Малкомом, как с другом Дела. Так, как она дружит с Джеком. Но если подумать, к Джеку она никогда не чувствовала неуправляемого, упрямо вспыхивающего влечения.

С кратковременным влечением вполне можно было бы справляться, пока вспышка не угаснет, тем более что это, скорее всего, рефлекторная реакция на очень привлекательного, интересующегося ею мужчину, а у нее в последнее время на свидания не было ни времени, ни желания.

Все это Паркер обдумывала, пока они возвращались к мотоциклу. Так же задумчиво она отстегнула и надела шлем, устроилась в седле за спиной Мэла. И очнулась, когда ее охватило совершенно новое чувство свободы.

Свет единственной мотоциклетной фары рассекал мрак, над головой висела луна, россыпь звезд отражалась в черной глади воды. Кроме восторженного ощущения свободы, Паркер охватила удивительная легкость, словно в одно мгновение она освободилась от всего, что переполняло ее мозги. Нет-нет, она ничего не имеет против занятости, против постоянной работы мозга, она даже подпитывается этим. Но как же давно, слишком давно она не позволяла себе выбросить из головы абсолютно все и перезарядиться.

Кто мог представить, что вечер с Малкомом подарит ей такие пьянящие ощущения?

Она не ждала ничего необычного. Она ценила реальность, свою реальность, но Малком подарил ей передышку, маленькое приключение, очень приятное нарушение рутины.

Когда на полной скорости мотоцикл свернул на подъездную аллею поместья, Паркер чувствовала себя взбодрившейся, счастливой и очень дружелюбной по отношению к Малкому Каванафу. А когда Мэл выключил двигатель, неожиданная тишина показалась еще одним приятным сюрпризом. Паркер соскочила с мотоцикла, довольная тем, каким естественным стало для нее это движение, отстегнула и протянула Мэлу шлем. И рассмеялась.

– Должна сказать, что это самая легкая сотня, какую я когда-либо зарабатывала.

– Для меня тоже. – Мэл проводил ее до парадных дверей. – Итак, тебе понравилось.

– Очень понравилось. Спасибо за…

Она моментально забыла все, что собиралась сказать. Его крепкое тело припечатало ее спиной к двери, его руки прижали к бокам ее руки, вытянутые вдоль тела. Его губы жадно впились в ее губы, пробуя, не отпуская… и порождая в ней ответную дрожь.

Она должна была возразить, оттолкнуть, но чувство беспомощности, необыкновенное волнение, ощущение уходящей из-под ног земли заставляли цепляться за него. И она поддалась, оставила все попытки взять себя в руки и ответила на его штурм с таким же пылом и безрассудной алчностью.

Гулкий удар сердца слегка отрезвил ее.

– Подожди, – умудрилась прошептать она.

– Еще минутку.

Он хотел больше, он брал больше. Как и она.

Именно этот тлеющий под неприступной холодностью огонь привлек его с самого начала. Теперь, когда пламя разгорелось, он с радостью сгорел бы в нем дотла. Он удерживал ее руки, чтобы не дать волю своим, чтобы не потерять контроль над собой, ведь ему безумно хотелось сорвать эти стильные тряпки и добраться до ее тела.

Почувствовав, что безумие начинает брать верх, Мэл поднял голову, но Паркер не отпустил и не отодвинулся.

– Надеюсь, ты поняла, что я не отступлю.

– Я никогда не говорила…

– Мы заключили сделку.

– Которая вовсе не значит, что ты можешь… – Она умолкла, и он отчетливо увидел, как она берет себя в руки, успокаивается. Боже, как не восхищаться этим! – Это вовсе не значит, что ты можешь хватать меня и лапать в любой момент, когда тебе приспичит утолить жар.

– Я тебя не хватал, – заметил он. – И не лапал. – Ради напоминания, он слегка сжал ее руки. – Хотя все время об этом думал.

– Неважно. Я не собираюсь… Ты не мог бы немного подвинуться… пожалуйста.

– Ради бога. – Мэл отпустил ее руки и отступил.

– Я не стану терпеть подобное обращение. Ты не можешь просто набрасываться на меня, когда тебе захочется.

– Вероятно, я немного увлекся. Так что виновен. – В темноте его глаза мерцали, как у кота… на охоте. – Но, милая, ты от меня не отставала, и, надеюсь, у тебя хватит духу признать это.

– Ладно, – произнесла она после недолгой паузы, – ты прав. Но моя чисто физическая реакция вовсе не означает… Что тебя так развеселило?

– Ты. Ты мне ужасно нравишься, особенно, когда напускаешь на себя такой высокомерный вид.

– Черт побери, с тобой невозможно разговаривать.

– Я просто хотел сказать, что испытываю к тебе какое-то чувство и хочу посмотреть, что из этого выйдет. Однако мы можем начать с физической реакции, если так тебе больше нравится.

– Лучше сразу пойми, что я воспринимаю отношения серьезно, и если ты думаешь, что я прыгну с тобой в койку из-за…

– Я не приглашал тебя в койку.

Он увидел, как гневно затуманились ее глаза, и еле удержался, чтобы снова не прижать ее к двери и начать все сначала.

– И ты спокойно стоишь передо мной и говоришь, что не этого хотел и не это собирался сделать?

– Ну, разумеется, я хочу тебя в постели – или в любом другом месте, которое подвернется, – и я собираюсь это сделать. Но я не спешу. Хочешь прыгнуть? Это снимет напряжение, а я люблю напряжение. К тому же трудно понять, как что-то работает, трудно узнать человека, когда вы просто трахаетесь.

Это было так честно и так чертовски логично, что Паркер заколебалась.

– Какой-то дурацкий разговор.

– А мне он кажется разумным и цивилизованным. Точно в твоем духе. Хочешь услышать, что я все время думаю о том, как бы вытащить тебя из очередного стильного костюмчика и выяснить, что скрывается под ним? Добраться до твоего тела? Почувствовать, как ты движешься подо мной, надо мной? Услышать, как я хотел бы следить за твоим лицом, когда мы вместе, когда ты теряешь контроль, когда я лишаю тебя контроля?.. Да, Паркер, я всего этого хочу. Но я не спешу.

– Я не ждала этого… тебя… этого.

– Все этого ждут. Ты не искала, не ждала этого со мной. Я понял. Но я не отступлюсь. Потому что нельзя отрицать тот факт, что между нами, прости, физическая реакция. И если бы ты не хотела, чтобы я на тебя набрасывался, ты меня отшила бы, и, может, даже с удовольствием.

– Ты не знаешь меня так хорошо, как тебе кажется.

Мэл покачал головой:

– Классные Ножки, я только поцарапал поверхность и не собираюсь на этом останавливаться. Я еще вернусь.

Паркер почувствовала, что проигрывает. Спор… не спор… в общем, как бы это ни называлось, но проигрывает.

– Я ухожу.

– Тогда до свидания.

Она повернулась к нему спиной, почти ожидая, что он снова набросится на нее. Но когда она открыла дверь, он просто стоял поодаль – как джентльмен, если бы она не знала его лучше, – пока она не вошла в дом.

Закрыв дверь, Паркер постояла еще немного, пытаясь прийти в себя, пока рев мотоцикла не разорвал тишину.

Все его слова – чистая правда.

Более того, он чертовски хорошо ее понял, лишь слегка поцарапав, как он сказал, поверхность. Это… пугало и радовало одновременно.

Поднимаясь по лестнице, она призналась себе, что никто, никто, кроме тех, кого она считала своей семьей, не знал ее досконально.

Она пока не понимала, как относится к намерениям Малкома, и не была уверена в том, сможет ли его остановить. А самое главное, она совершенно не представляла, что ей с ним делать.