Текст книги "Небо Монтаны"

8

Лили смотрела из кухонного окна на лес и горы, поднимавшиеся в самое небо. Октябрь был на исходе, и ночь теперь спускалась на землю гораздо стремительней, чем прежде. Заходящее солнце золотило горные хребты. Прошло уже две недели с тех пор, как Лили приехала в Монтану. Она знала – как только солнце скроется за горами, воздух сразу же похолодеет и наступит тьма.

Тьмы Лили боялась.

Вот рассвет – другое дело. Рассвет, сияние дня. Столько всяких мелких дел, и так приятно ощущать, что ты приносишь пользу. Лили очень быстро привыкла к бескрайнему небу, горам, океану травы. Ржание лошадей, мычание коров, людские голоса – все это вселяло в нее уверенность. И еще ей очень нравились запахи.

Полюбила она и свою комнату, такую уютную и тихую. Дом тоже был хорош – просторный, сияющий полированным деревом. В библиотеке имелось несметное количество книг, и каждый вечер можно было читать, слушать музыку, смотреть телевизор.

Никто ее не трогал – проводи вечера, как хочешь. Никто не придирался, никто не ругал, никто не поднимал на нее руку.

Во всяком случае, пока.

Адам такой терпеливый. А как нежно обращается с лошадьми – словно мать с детьми. К Лили он тоже очень добр. Когда берет ее за руку, чтобы показать, где расположены сухожилия на конской ноге, ничего лишнего себе не позволяет – не пожмет, не стиснет. Он уже научил ее пользоваться скребницей, лечить треснувшее копыто, ухаживать за беременной кобылой.

Однажды Адам застукал ее, когда она тайком угощала яблоком жеребенка. Это было неправильно, но Адам ничего не сказал – только улыбнулся.

Часы, которые они проводили вдвоем, были лучше всего. Перед ней открывался новый мир, где была надежда, было будущее.

И вот теперь всему конец.

Произошло убийство.

Лили передернулась при мысли о том, что идиллии больше нет. Кто-то жестоко оборвал жизнь другого человека, а это значит, что отныне все будет иначе.

Лили стало стыдно – ведь она думала не о погибшем, а о себе. Правда, она совсем не знала этого человека. Лили инстинктивно старалась поменьше общаться с мужчинами, жившими на ранчо. Но этот человек был частью ее новой замечательной жизни. Как она могла не пожалеть его?

– Господи, ну и бардак тут.

Лили чуть не подпрыгнула от неожиданности. В кухню вошла Тэсс и недовольно уставилась на сестру, застывшую с тряпкой в руке.

– Я тут хотела заварить кофе, – пролепетала Лили. – Свеженького. А эти люди… еще здесь?

– Если ты имеешь в виду ковбоев из полиции, то они сейчас разговаривают с Уиллой. – Тэсс подошла к плите, принюхалась. – Я старалась не попадаться им на глаза, поэтому ничего толком не знаю. – Она открыла дверцу шкафчика. – Есть тут что-нибудь покрепче, чем кофе?

Лили нервно комкала тряпку в руках.

– По-моему, есть вино, но, наверное, нужно спросить у Уиллы.

Тэсс страдальчески закатила глаза и распахнула холодильник.

– Эта несчастная бутылка «Шардоне» принадлежит не только Уилле, но и нам. Штопор тут есть?

– Где-то видела…

Лили постелила свежую скатерть. Все столы она протерла заранее. Два раза.

Достав из выдвижного ящика штопор, она сказала:

– Я тут суп сварила. У Бесс все еще температура, но она все же тарелочку съела. Надеюсь, завтра ей станет лучше.

– Понятно. – Тэсс взяла бокалы, разлила вино. – Садись-ка, Лили. Нам нужно потолковать.

– Может, я лучше кофе налью?

– Сядь. Ради бога.

Тэсс уселась на деревянную скамью и выжидательно посмотрела на сестру.

– Хорошо.

Лили робко присела, положив руки на колени.

Тэсс пододвинула к ней бокал.

– Думаю, рано или поздно мы расскажем друг другу, как жили до сих пор. Но сейчас момент явно неподходящий. – Она вытащила из кармана сигарету (захватила-таки с собой пачечку на всякий случай), повертела в руках, потянулась за спичками. – Паршивая история.

– Да. – Лили вскочила, принесла пепельницу. – Бедняга. Я, правда, так и не знаю, кого именно убили…

– Такого лысого, с большими усами и толстым животом, – сообщила Тэсс и, давая себе послабление, закурила.

– Да, я его знаю.

Теперь, когда у убитого появилось лицо, чувство вины у Лили усилилось.

– Его зарезали, да?

– По-моему, не просто зарезали, а как-то по-зверски. Деталей я не знаю. Слышала лишь, что Уилла нашла труп на дороге.

– Представляю, как это было ужасно.

– Еще бы.

Тэсс скривилась, отпила вина.

Конечно, к младшей сестре особой симпатии она не испытывала, но такого не пожелаешь и самому лютому врагу.

– Ничего, она справится. Уилла – девка крепкая. – Вино оказалось вовсе не таким уж плохим, и Тэсс отхлебнула еще. – Но поговорим лучше о тебе. Ты остаешься или уезжаешь?

Лили взялась за бокал – не потому, что хотела выпить, а чтобы чем-то занять руки.

– Вообще-то мне некуда ехать. Ты-то, наверно, вернешься в Калифорнию, да?

– Думала об этом.

Тэсс откинулась назад, внимательно посмотрела на сестру.

Глаза опущены, пальцы нервно двигаются. Странно, что Лили до сих пор еще не на самолете.

– Но я вот что подумала. У нас в Лос-Анджелесе кого-то убивают каждый день. Мальчишки режут друг друга только за то, что кто-то намалюет краской надпись на стене, которая кому-то не понравится. Все время кого-то убивают из-за наркотиков. Стреляют, режут, лупят по башке и так далее. – Она улыбнулась. – Господи, до чего же я люблю этот город.

Увидев, как вытаращилась на нее Лили, Тэсс откинула голову и расхохоталась.

– Извини, – сказала она, прижимая руку к сердцу. – Просто я хочу сказать, что убийство – это всего лишь убийство. Подумаешь, делов-то. Из-за такой ерунды я не брошу того, что принадлежит мне по праву.

Лили отпила вина, постаралась собраться с мыслями.

– Значит, ты остаешься? Остаешься?

– Да, остаюсь. Для меня ничто не изменилось.

– А я думала… – Лили зажмурилась, ощущая смешанное чувство стыда и облегчения. – А я думала, что ты уедешь, и тогда мне тоже придется уехать. – Она открыла глаза – мягкие, серые с голубым. – Это ужасно. Убили человека, а я думаю только о себе.

– Надо быть честным с собой. Ты же ведь совсем его не знала. – Тэсс погладила сестру по руке – все-таки было в этой дурехе что-то симпатичное. – Не терзайся. Нам с тобой есть что терять. Давай-ка и в самом деле лучше будем думать о себе.

Лили опустила взгляд, посмотрела на свои руки. У Тэсс руки белые, красивые, сильные, не то что у нее.

– Это не наш дом. Мы с тобой не имеем права на него претендовать.

Тэсс кивнула, снова взяла бокал.

– А за что с нами так обошлись? По-моему, ни ты, ни я в этом не виноваты.

Вошла Уилла, остановилась, увидев сестер. Лицо ее было бледным, движения какими-то дергаными. После того как полицейские снова и снова просили описать, как и при каких обстоятельствах она нашла труп, Уилле хотелось только одного – чтобы допросы поскорее закончились.

– Уютно вы тут устроились. – Она засунула руки в карманы, чтобы не было видно, как дрожат пальцы. – Я-то думала, что вы уже чемоданы собираете.

– Вот об этом мы и говорили. – Тэсс чуть приподняла бровь, когда Уилла взяла ее бокал и залпом выпила вино. – И решили, что никуда не едем.

– Правда?

Вино пришлось как нельзя более кстати. Уилла подошла к шкафу, достала бокал побольше. Она совершенно выбилась из сил, голова отказывалась работать.

Только сейчас ей пришло на ум, что из-за этой истории она могла запросто лишиться своего ранчо. Ведь сестры, насколько она успела изучить их обеих, должны были перепугаться до смерти и сразу пуститься наутек. Это означало бы, что на ее жизни можно поставить крест. Уилла испугалась по-настоящему только сейчас, когда опасность уже миновала. Ведь сестры сказали, что они остаются.

Обмякнув, она прислонилась лбом к дверце шкафа и закрыла глаза.

Маринад… Неужели вид его растерзанного тела будет преследовать ее до конца жизни? Запекшаяся на солнце кровь. Выпученные, остекленевшие глаза.

Но за ранчо пока можно не бояться.

– О боже, боже, боже.

Она и сама не заметила, что бормочет вслух. Подошла Лили, робко положила ей руку на плечо. Уилла вздрогнула, выпрямилась.

– Я приготовила суп, – сказала Лили, чувствуя, что несет какую-то чушь. – Тебе ведь надо поесть.

– В горло не полезет.

Уилла отшатнулась, боясь, что может не выдержать и разрыдаться.

Она взяла бутылку и налила фужер до самых краев. Тэсс наблюдала с интересом.

– Здорово, – восхищенно прокомментировала Тэсс, когда Уилла выпила все вино залпом. – Просто класс. И долго ты теперь продержишься на ногах?

– Поживем – увидим.

Дверь кухни распахнулась, и вошел Бен Маккиннон.

Уилла знала – она не должна ругать себя за то, что проявила слабость, расклеилась, взвалила на него самую грязную работу. И все же смириться с этим было трудно.

– Приветствую дам. – Бен, словно пародируя Уиллу, взял у нее из руки бокал и выпил. – Пью за окончание паршивого дня.

– Я тоже, – откликнулась Тэсс, разглядывая Бена. Вот он, наш чудо-ковбой, подумала она. Хорош – пальчики оближешь. – Я – Тэсс. А вы, надо полагать, Бен Маккиннон.

– Рад познакомиться. Хотя предпочел бы, чтобы это произошло при более приятных обстоятельствах. – Он слегка коснулся рукой подбородка Уиллы и сказал: – Ты бы пошла прилегла.

– Мне еще нужно поговорить с людьми.

– Не нужно. Тебе нужно лечь и отключиться. Хотя бы на время.

– Я не намерена прятать голову в песок.

– Но ты ничего не можешь изменить.

Уилла вся дрожала. Он знал, как тяжело ей держать себя в руках.

– Ты устала, выбилась из сил, тебе пришлось снова и снова пересказывать, как все это было. Сейчас Адам повел полицейских в общежитие, к ковбоям. Так что можешь немного поспать.

– Но ведь это мои люди…

– А что с ними будет, если ты сойдешь с катушек и не сможешь завтра выполнять свои обязанности? – перебил ее Бен, и Уилла замолчала. – Сама пойдешь? Или тебя отнести? Не спорь со мной, ясно? Марш в кровать.

Ей ужасно хотелось расплакаться, в горле клокотали сдерживаемые рыдания. Но Уилла была слишком гордой, чтобы расплакаться перед сестрами. Она оттолкнула Бена, развернулась и вышла из кухни.

– Я потрясена, – пробормотала Тэсс. – Вот уж не думала, что кто-то может дать ей укорот.

– Она поняла, что в любой момент может сломаться, а этого Уилла ни за что не допустит. – Бен нахмурился и выпил вина, думая, что обошелся с ней слишком круто. – На свете мало людей, которые перенесли бы такое и не сломались.

– Может, не стоит оставлять ее одну? – встрепенулась Лили. – Я бы поднялась к ней, но… Я не уверена, что она будет этому рада.

– Пусть лучше побудет одна.

Бен улыбнулся, довольный тем, что Лили предложила помощь.

– Вам тоже нужно прийти в себя. На ранчо не больно-то весело, но тем не менее – добро пожаловать в Монтану.

– А мне здесь нравится, – выпалила Лили и тут же покраснела.

Тэсс хихикнула.

– Хотите перекусить? – спросила Лили. – Я сварила суп, и еще можно сделать сандвичи.

– О ангел, если этот божественный запах исходит от вашего супа, с удовольствием съем тарелочку.

– Хорошо. А ты, Тэсс?

– Почему бы и нет?

Раз уж Лили так любит хлопотать, пусть хлопочет. Тэсс не тронулась с места. Сидела, барабаня пальцами по столу.

– Что думает полиция? Подозревает кого-нибудь с ранчо?

Бен уселся напротив.

– Не знаю, но в любом случае они, конечно, начнут с вашего ранчо. Чужаков здесь не бывает, но не исключено, что кто-то пробрался на территорию снаружи. На лошади или на джипе. – Он пожал плечами, пригладил волосы. – Кстати, с нашего ранчо попасть на вашу территорию тоже проще простого. Я ведь и сам при желании мог бы это сделать.

В ответ на подозрение, мелькнувшее во взгляде Тэсс, он приподнял бровь:

– Разумеется, я мог бы сказать, что я этого не делал, но вы не обязаны мне верить. Территория открыта со всех сторон. Туда можно попасть и с земли Нэйта, и с гор, и с ранчо «Рокинг Эр».

– Что ж, значит, круг подозреваемых необычайно узок, – заметила Тэсс, подливая себе вина.

– Я вам вот что скажу. Любой человек, знающий здешние места, мог бы прятаться в горах месяцами, свободно перемещаться, и никто бы его не отыскал.

– Спасибо за это оптимистичное сообщение. – Тэсс покосилась на Лили, разливавшую суп по тарелкам. – Правда, мы благодарны мистеру Маккиннону?

– Я предпочитаю знать правду. – Лили села рядом с Тэсс и снова сцепила руки. – Тогда можно заранее принять меры.

– Это точно, – кивнул Бен. – Самой лучшей мерой предосторожности будет, если вы не станете в одиночку отдаляться от дома. До поры до времени.

– Я не любительница одиночных прогулок, – небрежно ответила Тэсс, хотя внутри у нее все сжалось. – А наша Лили неразлучна с Адамом. Адама вы не подозреваете?

– Не знаю, кого подозревает полиция, но, на мой взгляд, Адам Вулфчайлд не способен выпотрошить и скальпировать человека.

Ложка Тэсс с грохотом ударилась об стол, и Бен мысленно обругал себя последними словами.

– Извините. Я думал, вы знаете подробности.

– Нет, до сих пор не знали. – Тэсс потянулась дрожащей рукой к бокалу.

– И она все это видела? – ахнула Лили. – Она обнаружила?..

– Да. Ей не повезло. Теперь эта картина вечно будет стоять у нее перед глазами.

Бен подумал, что то же самое он мог бы сказать и про себя.

– Я не хочу вас пугать. Но я хочу, чтобы вы были предельно осторожны.

– Уж в этом можете не сомневаться, – уверила его Тэсс. – А что будет с ней? – Она ткнула пальцем в потолок. – Ее дома и кандалами не удержишь.

– За ней будет приглядывать Адам. И я. – Чтобы разрядить атмосферу, он попробовал суп и сказал: – Честно говоря, я с удовольствием буду у вас здесь торчать днем и ночью, если здесь всегда так будут кормить.

Распахнулась входная дверь, и сестры испуганно дернулись.

Вошел Адам, из двери дохнуло ночным холодом.

– Все. Со мной полиция уже разобралась.

– Присоединяйтесь, – пригласила Тэсс. – Сегодня в нашем меню суп и вино.

Адам испытующе посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Лили.

– Спасибо, но я бы лучше выпил кофе. Нет-нет, сидите, – остановил он Лили, которая сразу же вскочила. – Я сам. Вообще-то я зашел проведать Уиллу.

– Бен отправил ее спать, – сообщила Лили и застрекотала, чувствуя, что не может остановиться. – Она так устала, ей нужно отдохнуть. А вам я все-таки налью супа. Вам обязательно нужно поесть, а супа целая кастрюля.

– Я могу и сам себя обслужить. Сидите.

– А вот хлеб. Ой, я забыла положить хлеб! Как же так…

– Сидите, – тихо, но настойчиво повторил Адам и налил себе супу. – Расслабьтесь. – Он наполнил еще одну тарелку, подошел к столу. – Вам тоже нужно поесть. А хлеб я сейчас достану.

Лили хлопала глазами, не веря собственным ушам, а Адам уверенно хозяйничал на кухне. Никогда еще Лили не видела, чтобы мужчина брался за половник – разве что если хотел подлить себе супу, а жены не оказалось рядом. Лили испуганно покосилась на Бена, боясь, что тот насмешливо улыбнется, но Маккиннон уплетал за обе щеки. Его поведение Адама, кажется, ничуть не удивило.

– Адам, хочешь, я останусь на пару дней? Помогу вам, пока все не утрясется?

– Нет. Но спасибо за предложение. Ничего, как-нибудь справимся. – Он сел напротив Лили, посмотрел ей в глаза: – С вами все в порядке?

Она кивнула, взяла ложку, но есть не хотелось.

– Семьи у Маринада не было, – пояснил Адам. – Кажется, в Вайоминге у него есть сестра. Попробуем ее найти, если она еще жива. Но похоронами займемся сами. Как только нам вернут тело.

– Формальностями может заняться Нэйт, – кивнул Бен, отламывая корочку хлеба. – Думаю, Уилла не будет возражать.

– Хорошо. И спасибо тебе. Я знаю, что если бы тебя не оказалось рядом… В общем, спасибо.

– Я оказался там случайно.

Бен поморщился, вспомнив, как Уилла обессиленно повисла у него на руках. Несмотря на весь ужас момента, держать ее в объятиях было приятно.

– Когда она опомнится, то непременно на меня разозлится. Она бы предпочла, чтобы рядом с ней оказался кто-нибудь другой.

– Тут ты ошибаешься. Она тоже тебе будет благодарна.

Адам повернул руку ладонью кверху и показал длинный тонкий шрам на запястье.

– Ведь мы с тобой братья, помнишь?

Бен улыбнулся и взглянул на свое запястье, где имелся точно такой же шрам. Когда-то двое мальчиков на берегу каньона в лунную ночь смешали свою кровь и поклялись, что будут братьями.

– Мужские игры, понятно, – язвительно заметила Тэсс, хотя в глубине души была тронута. – Ладно, джентльмены, наслаждайтесь вином и сигарами, а я пойду сделаю что-нибудь эпохальное – например, педикюр.

Бен одобрительно усмехнулся:

– Представляю, какая славная будет картинка.

– Не славная, а ужасная.

Тэсс решила, что этот парень ей определенно нравится. Такому можно доверять.

– Я солидарна с Адамом. Очень хорошо, что вы оказались с ней рядом в такую минуту. Спокойной ночи.

– Я тоже пойду. – Лили встала и взяла со стола тарелку с недоеденным супом.

– Не уходите. – Адам взял ее за руку. – Ведь вы даже не поели.

– Я вижу, вам нужно поговорить друг с другом. Я возьму тарелку с собой наверх.

– Если вы из-за меня, то не стоит. – Бен отлично понял, как обстоят дела между этой парочкой, и поднялся. – Я ухожу. Пора домой. Спасибо за угощение.

Он хотел потрепать Лили по щеке, но она инстинктивно отшатнулась, тогда Бен как ни в чем не бывало заметил:

– Ешьте суп, пока горячий. Пока, Адам. Загляну завтра.

– Спокойной ночи, Бен.

Адам все держал Лили за руку, и молодая женщина в конце концов села.

Тогда Адам взял ее и за вторую руку, подождал, пока Лили поднимет глаза.

– Не бойтесь. Я не допущу, чтобы с вами случилось что-нибудь плохое.

– Я всегда боюсь.

Он почувствовал, как ее пальцы нежно подрагивают, но решил, что момент вполне подходящий.

– Я давно хотел вам сказать. Вы приехали в чужое, незнакомое место и остались здесь. Такое решение требовало мужества.

– Я просто хотела спрятаться. Вы совсем меня не знаете, Адам.

– Но буду знать, когда вы перестанете меня бояться.

Он поднял руку, чуть коснулся еще не до конца прошедшего синяка под ее глазом.

Лили оцепенела и испуганно вжала голову в плечи.

Тогда Адам отнял руку и сказал:

– Я хочу знать про вас все. Но не сейчас, а когда вы будете готовы.

– Но почему?

Он улыбнулся, и эта улыбка согрела ей сердце.

– Потому что вы понимаете лошадей и тайком подкармливаете моих псов. – Он улыбнулся шире, и Лили покраснела. – Кроме того, вы варите замечательный суп. А теперь ешьте, пока он не остыл.

И Адам выпустил ее руку.

Поглядывая на него из-под ресниц, Лили взяла ложку и начала есть.

А наверху Тэсс готовилась к ночи – взяла книгу в библиотеке, прихватила бутылку минеральной воды и решила, что будет читать и читать до тех пор, пока глаза не закроются сами собой. Пусть сон будет крепким и беспробудным.

«У меня слишком живое воображение, – думала она. – Именно из-за этого я и стала сценаристкой. А теперь из-за проклятого воображения будет мерещиться оскальпированный мертвец с выпущенными внутренностями… Спасибо Бену Маккиннону».

Оставалось надеяться, что толстенный роман о роковой страсти и невероятных приключениях поможет ей отвлечься от неприятных мыслей.

По дороге из библиотеки в свою комнату Тэсс остановилась у двери Уиллы, прислушалась. Изнутри доносились сдавленные рыдания. Тэсс заколебалась – не зная, постучаться или нет. Какого черта она стала прислушиваться? В сердце шевельнулась непрошеная жалость. Когда плачет сильная женщина, то слезы льются из самой глубины сердца.

Тэсс подняла уже руку, чтобы постучать, но замерла. Если бы они знали друг друга немного лучше. Даже если бы они вообще не знали друг друга – и то было бы легче. Но между ними – неприязнь, соперничество. Дверь открывать не стоило. Что она может сказать Уилле в утешение?

Да и не обрадуется Уилла. Они не смогут поговорить как сестры. Даже просто как две женщины. При этой мысли почему-то стало грустно. Тэсс побрела к себе в спальню, закрыла дверь на засов.

Ей уже не верилось, что сон будет крепким и беспробудным.

Он лежал среди ночи в кромешной тьме и улыбался. За окном выл ветер, лил яростный дождь, но это не портило ему настроения – он вспоминал момент убийства, то, как это было, и внутри у него все трепетало.

Казалось, он наблюдал эту сцену со стороны, причем очень ясно, отрешенно. Будто он не живой человек, а какой-то бог.

Кто бы мог подумать, что в нем живет такая сила?

Кто бы мог подумать, что ему это так понравится?

Бедняга Маринад. Чтобы не хихикнуть, он зажал рот ладонью и стал похож на мальчишку, которого распирает хохот во время церковной службы. Старый придурок ни в чем не виноват, просто приперся туда, куда не надо. Каждый сверчок знай свой шесток.

Он снова хихикнул. Вот именно, каждый сверчок. Так любила повторять мамочка. Бывало, упьется до одурения, но народные мудрости из нее так и сыплются. Каждый сверчок знай свой шесток. Тише едешь – дальше будешь. Кто рано встает, тому бог дает. Кровь людская – не водица.

Он глубоко вздохнул и сложил руки на животе.

В живот Маринада нож вошел, как в масло. Взрезал жирное брюхо, как подушку. И звук получился просто замечательный – звонкий, чмокающий. Словно врезал затрещину бабе, когда хочешь поставить ее на место.

Но самое приятное было срезать скальп. Хотя волос у Маринада осталось совсем чуть-чуть. Трофей получился неважный, зато нож поработал на славу.

И сколько было кровищи, сколько кровищи!

Жалко только, пришлось торопиться. Можно было бы устроить какой-нибудь ритуал. Например, сплясать танец победы. Ладно, оставим до следующего раза…

Ему снова стало весело. Ничего, в следующий раз нужно будет подготовиться как следует, хватит дурака валять с коровами да кошками. Люди куда интересней. Конечно, нужна осторожность. Придется подождать. Да и ни к чему торопиться, ведь самое приятное – предвкушение.

Надо будет выбрать объект заранее, чтоб без случайностей.

И лучше всего – женщину. Можно отвезти ее в лесок, где спрятаны трофеи. Она будет плакать, умолять о пощаде, а он не спеша разрежет на кусочки всю ее одежду, а потом затрахает ее до полусмерти.

При этой мысли у него произошла эрекция, и дальше он строил планы, поглаживая себя рукой. Женщина будет смотреть на него выпученными от ужаса глазами, а он не спеша, со всеми подробностями, расскажет ей, что ее ожидает.

Так лучше всего – когда баба знает, что ей уготовано.

Но нужно как следует подготовиться. Итак, решено: следующей станет женщина. Тут есть над чем поработать.

Торопиться некуда, мечтательно подумал он и занялся мастурбацией всерьез. Тише едешь – дальше будешь.