Текст книги "Игры ангелов"

– И не мое.

Рис встала.

– А почему он не пришел сюда, чтобы поговорить со мной? Потому что не верит мне, – продолжила она, прежде чем Броуди смог ответить. – Считает, что я выдумала эту историю.

– Об этом тебе лучше спросить его самого.

– Я хочу побывать там, хочу осмотреть все сама.

– Это уж как тебе заблагорассудится.

– Я не знаю, как туда попасть. И пусть ты последний человек, которого мне хотелось бы просить об одолжении, ты в то же время единственный, в ком я уверена на сто процентов. В том плане, что ты не убивал эту женщину. Разве что к числу твоих талантов относится и умение летать. Можешь заехать за мной прямо сюда. В три я уже буду свободна.

– Я не ослышался?

– Нисколько. Наверняка эта история заинтриговала тебя не меньше моего. – Покопавшись в кармане, она вытащила оттуда чек на десять долларов. – Вот. Это покроет расходы на бензин.

Она ушла, а он еще некоторое время стоял на тротуаре, разглядывая чек со смесью удивления и досады.

8

Поставив суп на маленький огонь, Рис решительно взялась составлять список необходимых продуктов.

Маленькая закусочная, домашняя кухня, пятизвездочный ресторан. Да какая, собственно, разница? Еда есть еда, так к чему же экономить на готовке?

Между выполнением заказов Рис с усиленной энергией принималась отчищать кухню.

Она как раз отмывала пол под раковиной, когда на кухню проскользнула Линда-Гейл.

– Хочешь показать, что не такая лентяйка, как все мы?

– Да нет. Просто стараюсь занять себя чем-нибудь, пока нет заказов.

– Когда закончишь здесь, можешь отправиться ко мне и занять себя чем-нибудь там. Ты что, злишься на Джоани?

– Нет. Я злюсь на весь мир. Весь этот никчемный, вонючий мир.

– У тебя что, месячные? – понизив голос, предположила Линда-Гейл.

– Нет.

– У меня это как раз те дни, когда я чувствую себя обиженной на весь этот никчемный мир. Могу я чем-нибудь помочь?

– Можешь стереть силой мысли последние двадцать четыре часа?

– Пожалуй, нет. – Девушка дружески коснулась плеча Рис. – Зато у меня есть шоколадка.

Рис со вздохом уронила тряпку в ведро с водой.

– Какая шоколадка?

– Маленькие подушечки в золотой фольге. Такие еще раздают в гостинице. Ну а мне они достаются по знакомству.

Рис невольно улыбнулась:

– Помню, помню. И в самом деле, неплохие. Может…

– Рис, – голос Джоани был холоден как лед. – Зайди-ка на минутку ко мне в кабинет.

Девушки обменялись взглядом, причем Линда-Гейл посмотрела на Рис с искренним сожалением. Затем Рис встала и последовала в кабинет к Джоани.

– Закрой дверь. Мне только что звонил Ло. Сказал, у них на ранчо был шериф, задавал им разные вопросы. Судя по всему, его интересует, не пропадал ли в последнее время кто-нибудь из женщин. Много из шерифа не вытянешь, но Ло у меня не дурак, так что узнал он все-таки достаточно.

Подойдя к окну, она распахнула его настежь, после чего полезла в карман за сигаретой.

– Рик сказал, не исключено, что с этой женщиной что-то произошло. И кое-кто мог видеть это. Человек, который поднимался вчера по тропе Малого Ангела. Он-то и наблюдал за тем, что произошло за рекой. И поскольку я тоже не дура, мне не составило труда сообразить, что кое-кто – это ты.

– Шериф просил меня не рассказывать ничего до окончания следствия, но поскольку он все равно ничего не обнаружил… Я видела, как мужчина убил женщину. Задушил ее на моих глазах, а я была слишком далеко, чтобы вмешаться. А теперь они ничего не могут найти. Как если бы ничего вообще не происходило.

Джоани выпустила изо рта колечко дыма.

– Что за женщина?

– Понятия не имею. Я ее не узнала. Да и видела я ее издалека. Как и его. Но остальное… Бог ты мой…

– Давай-ка без истерик, – Джоани говорила твердо и спокойно. – Если хочешь, присядь, но нервы оставь при себе.

– Ладно, хорошо, – садиться она не стала, но слезы послушно вытерла. – Я видела их. Видела, что он сделал. Только я одна это и видела.

Ее сапоги колотили по земле.

Черные ботинки с серебряными застежками за дверью кухни.

Черная куртка мужчины, его оранжевая шляпа.

Темно-серая куртка с капюшоном, огромный черный пистолет.

– Только я одна это и видела, – повторила она. – Но этого оказалось недостаточно.

– Ты сказала, что вы были там с Броуди.

– Он находился ниже по склону. И ничего не видел. Потом он поднялся со мной на то место, где я стояла, но на берегу уже никого не было. – Почувствовав, что начинает задыхаться в этой крохотной комнатке, Рис подошла поближе к окну. – Поверьте, я ничего не выдумываю.

– С чего ты решила, будто я тебе не верю? Раз уж ты оказалась выбита из колеи, могла бы взять сегодня выходной.

– У меня уже был вчера выходной, и вот что из этого получилось. А Ло не сказал… у них на ранчо никто не пропадал?

– Да там все женщины наперечет.

– Конечно. – Рис устало закрыла глаза. Она и сама не знала, огорчило ее это известие или порадовало.

Раздался негромкий стук, и в комнату просунулась голова Линды-Гейл.

– Мы тут уже не справляемся. Люди нервничают.

– Пусть немного подождут, – распорядилась Джоани. – Сможешь доработать до конца смены? – это было сказано Рис.

– Да. Мне самой легче, когда я чем-то занята.

– Тогда иди готовь. И если тебя будет что-то мучить… Плевать на то, что говорит Рик Мардсон. Можешь прийти ко мне и рассказать.

– Спасибо. Мне и в самом деле намного лучше.

– Ясное дело. Такие вещи лучше не держать при себе.

– Я хотела спросить вас… Вообще-то я уже спрашивала Броуди, но они с шерифом друзья. А мне хотелось бы знать… Мардсон. Что он представляет собой? Как шериф?

– Я ценю его достаточно высоко, иначе не стала бы дважды голосовать за него. Я знакома с ним уже добрый десяток лет – с тех пор, как он переехал сюда.

– Понимаю, но… – Рис облизнула губы. – А как он справляется со своими обязанностями?

– Он делает то, что нужно, и делает это без лишней суеты. Может показаться, что в таком городишке, как наш, и делать-то особо нечего, но это только на первый взгляд. Здесь у каждого – заметь, у каждого – есть свое оружие, и Рик строго следит за тем, чтобы стреляло оно только по мишеням да на охоте. И он весьма умело поддерживает порядок даже в то время, когда город захлебывается от наплыва туристов. В общем, с работой он справляется.

Не нужно было обладать большой проницательностью, чтобы понять, что Рис это все не убедило.

– Ответь-ка мне вот что, – продолжила Джоани. – От тебя тут еще что-нибудь зависит?

– Не знаю.

– Тогда предоставь это все Рику, а сама возвращайся на кухню и продолжай готовить.

– Хорошо. Кстати, я как раз составляю список и хотела бы заметить, что намного выгоднее покупать свежий чеснок, а не чесночную пудру.

– Буду иметь в виду.

Суп оказался на редкость удачным, так что не было ни малейшего повода сожалеть о том, что ей пришлось использовать сушеные приправы вместо свежих.

Пора признать, что постоянная тяга готовить каждое блюдо как можно лучше, доводить его до совершенства осталась в прошлом. В конце концов, посетителям здесь было абсолютно без разницы, чем она приправляла еду, лишь бы было вкусно. Так какой смысл переживать из-за каких-то специй?

Ее задача – готовить, подавать блюда и получать за это чеки.

Этот бизнес ей не принадлежит. И вообще она явно совершила ошибку, поселившись здесь наверху. Пожалуй, имеет смысл вернуться назад в гостиницу.

А еще лучше побросать вещи в машину и уехать из города.

– Броуди пришел, – сообщила ей Линда-Гейл. – Вот заказ. Они с доктором хотят отведать твоего супа.

– Броуди и доктор, – пробормотала Рис. – Ничего не скажешь, замечательно.

Ладно, она приготовит им суп.

Чувствуя, как в груди у нее вскипает ярость, она наполнила супом две чашки. Затем аккуратно установила их на поднос, снабдив все булочками и маслом. Оставалось лишь отнести все за столик.

– Ваш суп, прошу. А в качестве дополнительного блюда прослушайте вот что. Я не больна и потому не нуждаюсь в медицинском обследовании. С моим зрением тоже все в порядке. И мне вовсе не приснилось, что ту женщину задушили до смерти.

Говорила она достаточно ясно и с таким накалом, что все разговоры за соседними столиками умолкли. И только музыкальный автомат продолжал наигрывать свои мелодии.

– Приятного аппетита, – с этим пожеланием она направилась к себе на кухню.

Сдернув фартук, Рис подхватила свою куртку.

– Моя смена закончилась. Я к себе.

– Давай, – Джоани меланхолично сунула в гриль гамбургер. – Завтра тебе с одиннадцати до восьми.

– Я знаю свой график, – выйдя из ресторанчика, Рис свернула за угол и устремилась вверх по лестнице.

Оказавшись в своей квартире, она прямиком направилась к картам и путеводителям. Она и сама найдет дорогу к тому месту. Ей не нужны провожатые. К черту мужчин с их зазнайством и высокомерием.

Рис раскрыла карту и тут же выронила ее из рук, беспомощно наблюдая за тем, как она с шелестом падает на пол.

Лист оказался покрыт красными кругами, стрелками и зигзагами. Весь тот район, который она наблюдала тогда с горы, был густо перечеркнут чем-то красным.

Не может быть. Она этого не делала. И все же Рис глянула на свои руки, как если бы ожидала увидеть на них красные пятна. Еще вчера карта была абсолютно чистой. Сейчас же она выглядит так, будто ее сворачивали и разворачивали десятки раз, испещрив заодно каким-то тайным кодом.

Это не она. Не может быть, чтобы это было ее рук дело.

Не в силах справиться с нервами, Рис бросилась к кухонному ящику. Именно здесь она хранила красный маркер. Дрожащими пальцами она сняла крышечку и увидела, что кончик маркера стерт, как если бы им пользовались много-много раз.

Не может быть. Она купила его несколько дней назад у Мака Драббера.

Аккуратно закрыв маркер, она снова убрала его в ящик. Так же аккуратно задвинула ящик. Затем повернулась и стала внимательно разглядывать комнату.

Все было в порядке, все было на своих местах. Будь любая вещь сдвинута хотя бы на дюйм, она бы сразу это поняла. Но все выглядело так, как и сегодня утром – когда она вышла из квартиры и заперла за собой дверь.

Дважды проверила замок. Или трижды?

Рис снова взглянула на карту, валявшуюся на полу. Выходит, это был не посторонний. Неужели она сама, в перерыве между очередными кошмарами, вставала с постели и ходила на кухню за маркером?

Но почему она об этом забыла?

Неважно, сказала себе Рис и наклонилась, чтобы поднять карту. Просто она была сильно взволнована, вот и достала маркер, чтобы отметить путь к нужному месту – на случай, если вдруг забудет, где это было.

Это еще не значит, что она чокнутая.

Она решительно свернула карту. Ничего, эту она выбросит, а себе купит новую. В конце концов, карта не стоит таких переживаний.

Но тут на лестнице раздались шаги, и Рис торопливо – если не сказать виновато – спрятала карту в задний карман брюк.

Стук в дверь был резким и отрывистым – так обычно стучит лишь тот, кто пребывает в дурном расположении духа. Должно быть, Броуди, догадалась Рис.

Она выждала мгновение, чтобы успокоиться, а затем подошла к двери и распахнула ее.

– Готова?

– Я передумала. Доберусь туда сама.

– Вот и чудесно, – впрочем, это не помешало ему отпихнуть Рис и войти в комнату. – И чего только я с тобой связался? Между прочим, я не приглашал доктора на обед, чтобы он взглянул на тебя. С какой, собственно, стати? Так уж получилось, что он ходит к Джоани несколько раз в неделю. Впрочем, ты и сама могла это заметить. И если уж мы тут встречаемся, то чаще всего садимся обедать за один столик – привычка, знаешь ли. Ну что, довольна?

– Не особо.

– Вот и чудесно. Потому что я еще не закончил. Рик тут наводил справки по ходу расследования, так что по городу уже поползли слухи. Док как раз интересовался у меня, знаю ли я что-нибудь об этом деле. Я еще сомневался, рассказывать ли ему что-нибудь, когда ты подлетела к нам со своим супом. Чертовски вкусный суп, кстати. Но ты просто чокнутая.

– Я три месяца провела в психиатрической больнице. Так что ты как нельзя кстати назвал меня чокнутой.

– Пожалуй, тебе стоило провести там еще пару недель.

От неожиданности она открыла рот и тут же захлопнула его. Села на тахту и громко рассмеялась. Все так же смеясь, расстегнула заколку, так что волосы свободно упали на плечи.

– Почему мне совсем не обидно? Почему этот грубый, чудовищный ответ нравится мне куда больше, чем все эти «ах ты, бедняжка» и «да-да, все будет хорошо»? Может, я и правда чокнутая?

– Может, хватит наконец жалеть себя?

– Мне казалось, что я уже перестала. Как видно, еще не совсем. Ну как, ты еще не раздумал ехать со мной?

– День так и так пропал.

– Тогда в путь, – она стала перебирать содержимое рюкзака.

Броуди молча наблюдал за ней, стоя у двери. Вот она пересмотрела все, что там было, и застегнула молнию. Опять открыла рюкзак и проверила все заново. Он видел, что ей лишь с трудом удалось заставить себя не перебрать все в третий раз.

Наконец они вышли на лестницу, и Рис заперла дверь. После чего замерла, неуверенно глядя на замок.

– Давай же. Проверь его. Лучше сделать это сразу, чем беспокоиться потом всю дорогу.

– Спасибо. – Она проверила замок, затем взглянула на Броуди с виноватым выражением лица и проверила замок еще раз. И только после этого зашагала вниз по лестнице.

– Для меня это прогресс, – объяснила она. – Раньше мне требовалось минут двадцать, чтобы просто выйти из комнаты. И это с успокоительными таблетками.

– Химия облегчает нам жизнь.

– Да как сказать… После таблеток я становлюсь немножко… не в себе. – Прежде чем забраться в машину, она проверила заднее сиденье. – Лучше потратить чуть больше времени, чтобы убедиться, что все в порядке, чем принять таблетки и не беспокоиться уже ни о чем.

Она пристегнула ремень безопасности, проверила, надежно ли он защелкнулся.

– Неужели тебе не хочется знать, как я попала в психиатрическую больницу?

– Собираешься поведать мне историю своей жизни?

– Только часть. Раз уж я втянула тебя во все это.

Он свернул с шоссе и поехал в направлении озера.

– Кое-что я и так знаю. Шериф успел собрать о тебе кое-какую информацию.

– Успел… – Рис замолчала, пытаясь собраться с мыслями. – Что ж, логично. Я здесь без году неделя, а тут еще это убийство.

– Удалось им поймать тех, кто в тебя стрелял?

– Нет, – она машинально потерла шрам на груди. – Одного им вроде как удалось опознать, но он на тот момент умер от передозировки. Их там было несколько. Не знаю точно сколько, но не один.

– Понятно.

– Двенадцать человек. Те, с кем я работала или для кого готовила. Все мертвы. Я тоже должна была умереть. До сих пор не пойму, почему я выжила?

– Счастливая случайность.

– Может, и так. Просто и без затей, – в этом было что-то успокаивающее. – Они и забрали-то пару тысяч, не больше. Люди в основном берут кредитные карты, когда ходят в ресторан. Пару тысяч долларов и то, что они нашли в кошельках. Кое-что из украшений – так, пустяки. Пиво и вино. Вино у нас действительно было хорошим. Но убили-то их не из-за этого. Они ведь даже не сопротивлялись. Кто будет рисковать жизнью ради часов и мелочи в кошельке?

– Тогда почему?

Она окинула взглядом горы – такие величественно-могучие на фоне ярко-голубого неба.

– Потому что те, кто ворвался туда, жаждали убийства. Просто так, ради забавы. Я слышала, как копы говорили это друг другу. Я работала в этом ресторанчике с шестнадцати лет. По сути, я там выросла.

– Работала с шестнадцати лет. Ничего себе, крутая девица.

– По-своему да. На самом деле мне нравилось работать. Я разносила еду, убирала столики, помогала готовить. Потом уже стала готовить сама. Мне это нравилось. И я любила этих людей.

Она вновь, как наяву, услышала шум голосов, стук посуды, вспомнила эту кухонную суматоху.

– Это был мой последний вечер в ресторане. Я знала, что мне устраивают прощальную вечеринку, но делала вид, что не догадываюсь. Поэтому я крутилась на кухне, давая им время подготовиться. И тут вдруг раздался грохот. Затем крики и выстрелы. На какое-то мгновение я просто оцепенела. Это был милый семейный ресторанчик. Никто и никогда не слышал там выстрелов. Шерил Кроу.

– Что?

– По радио как раз пела Шерил Кроу. По-моему, я схватилась за свой телефон – точно не скажу. И тут дверь распахнулась. Этот человек… Лица я не помню. Помню только пистолет и серую куртку с капюшоном. Затем вспышка боли, и я падаю. Вот и все. Он выпустил в меня две пули – одна попала в грудь, другая задела голову. Но я не умерла.

– Продолжай, – сказал Броуди, когда она замолчала.

– Я упала в шкафчик. Упала на спину. Перед этим убирала туда чистящие средства, так что дверца была открыта. Но тогда я не понимала, где я. Потеряла сознание, потом очнулась. Помню, было холодно и трудно дышать.

Она снова потерла ладонью грудь.

– Мне казалось, будто меня придавили чем-то тяжелым. Тело не двигалось, даже вдохнуть не было сил. Одна только чудовищная боль в груди. Дверь еще была полуоткрыта – так, крохотная щель. Я услышала голоса и хотела позвать на помощь. Но не смогла. К счастью, не смогла. Из соседней комнаты до меня донеслись крики, плач… и смех.

С видимым спокойствием она опустила руки на колени.

– Больше я уже не пыталась звать на помощь. Мне хотелось быть тихой и незаметной – чтобы они забыли про меня. Решили, что я уже умерла.

Снова послышались крики, и по другую сторону двери упала моя подружка. Мы с ней работали в одну смену. Джинни. Джинни Шэнкс. Ей было двадцать четыре. Всего за месяц до этого у нее состоялась помолвка, прямо в День святого Валентина. В октябре она собиралась выйти замуж, а меня пригласили быть подружкой невесты.

Броуди ничего не сказал на это, и Рис, собравшись с духом, закончила рассказ:

– Джинни упала. Сквозь щель в двери я видела ее лицо. Оно было в крови и синяках. Джинни рыдала, просила их не стрелять. На какое-то мгновение глаза наши встретились… Потом раздался выстрел, и она дернулась. Всего раз, как кукла на веревке. Глаза ее вдруг стали другими. Подумать только – щелчок курка, и вот уже человека нет в живых. Должно быть, один из них толкнул дверь, потому что та закрылась. Меня окутала темнота. Джинни была по ту сторону двери, и я ничего не могла сделать для нее. Я не могла помочь ни ей, ни другим. Я даже встать не могла. Лежала там, как в гробу, и мне казалось, что я тоже мертва.

Потом меня нашла полиция. И я выжила.

– Сколько ты провела в больнице?

– Шесть недель. Но первые две я не помню вообще, а из остальных вспоминаются какие-то кусочки. Боюсь, я не очень-то хорошо отреагировала на это.

– Не очень-то хорошо отреагировала на что?

– Ну, на этот случай. На то, что я стала жертвой нападения.

– А как можно хорошо отреагировать на то, что в тебя стреляли, оставили там умирать да еще и убили у тебя на глазах подружку?

– Ну, я должна была принять тот факт, что ничего уже не могу поделать, и проникнуться благодарностью за то, что осталась в живых. Обрести бога или броситься в пучину наслаждений, уж не знаю что еще, – с нетерпением сказала она. – А я не смогла с этим смириться. Не справилась. Меня все время преследовали ночные кошмары. А еще я стала ходить во сне, и у меня случались приступы истерики. Мне все время казалось, что они идут за мной, – эта серая куртка мерещилась мне на случайных прохожих. В общем, это был нервный срыв и, как следствие, психиатрическая больница.

– Они поместили тебя в клинику?

– Я сама пришла туда, когда поняла, что лучше мне не становится. Я не могла работать, не могла есть. Вообще ничего не могла, – она потерла висок. – Но мне пришлось уйти оттуда: слишком просто было жить в этом искусственном окружении. Таблетки я тоже перестала пить – после них мое сознание становилось совсем тусклым.

– Так что теперь ты обычная невротичка.

– Ну да, а еще я страдаю клаустрофобией, мучаюсь навязчивыми мыслями и с трудом могу бороться с приступами паники. Не говорю уже о кошмарах. Часто я просыпаюсь среди ночи с ощущением, будто все вот-вот повторится. Но я действительно видела тех двоих. Я не придумываю, не путаю воображение с реальностью. Я их действительно видела.

– Ладно, – он свернул на обочину дороги. – Отсюда пойдем пешком.

Она вышла первой, а затем, набравшись храбрости, вытащила из кармана разрисованную карту.

– Когда я решила, что это ты привел доктора, то здорово разозлилась. Я сразу направилась к себе, чтобы взять карту – рассчитывала, что смогу добраться до места одна.

Рис развернула карту, протянула ее Броуди.

– Я не помню, когда я это сделала. Но это еще не значит, что я придумала вчерашнее убийство. Должно быть, ночью у меня был приступ и я просто вытеснила произошедшее из сознания.

– Тогда зачем ты показываешь это мне?

– Чтобы ты знал, с кем имеешь дело.

Мельком взглянув на карту, он снова свернул ее.

– Я видел твое лицо, когда ты бежала вчера по тропинке. Если ты выдумала это убийство, то ты зря растрачиваешь свои таланты на кухне. С таким живым воображением ты могла бы стать непревзойденным писателем. Твои детективы разлетались бы миллионными тиражами.

– Так ты действительно мне веришь.

– О господи! – Он сунул карту ей в руки. – Неужели ты думаешь, я поехал бы сюда, если бы не верил тебе? В конце концов, у меня полно своих дел. Ты видела то, что видела, и все это крайне неприятно. Женщина мертва, и кто-то должен за это ответить.

Рис на мгновение закрыла глаза.

– Только не пойми это неправильно.

Сказав это, она порывисто обняла его и поцеловала.

– А как я должен это понимать?

– Как способ выразить искреннюю признательность. – Девушка закинула за спину рюкзак. – Ты знаешь дорогу?

– Да.

Вышагивая рядом с Броуди, Рис бросила на него быстрый взгляд.

– Это первый раз за последние два года, когда я поцеловала мужчину.

– Неудивительно, что ты чокнутая. И как оно?

– Успокаивает.

Он фыркнул:

– Думаю, в следующий раз нам стоит опробовать кое-что поинтереснее.

– Возможно. – А теперь думай о чем-нибудь другом, приказала она себе. – Во время перерыва я сбегала в магазин и купила твою книгу. Джемисон У. Броуди.

– Какую именно?

– «Страшная тайна». Мак сказал, это первая твоя работа, так что я решила начать именно с нее. Маку она очень понравилась.

– Мне тоже.

Рис рассмеялась.

– Надеюсь, и я не буду разочарована. Кто-нибудь называет тебя просто по имени?

– Нет.

– А что означает буква У?

– Упрямец.

– Подходит. – Она облизнула губы. – Они могли прийти сюда откуда угодно.

– Ты сказала, что не видела ни палаток, ни другого снаряжения.

– Они могли оставить это за камнями. Чуть дальше от реки.

– Рис, тут не было никаких следов – кроме тех, которые оставил Рик. Взгляни, – он присел на корточки. – Я, конечно, не следопыт, но кое в чем разбираюсь. Вот те следы, которые я оставил сегодня утром. А вот следы Рика. Земля совсем мягкая.

– Не прилетели же они сюда на крыльях любви.

– Ясное дело. Но он легко мог замести следы.

– Зачем? Он ведь чувствовал себя в полной безопасности.

– Ты видела его. Не исключено, что и он мог видеть тебя.

– Он ни разу не оглянулся, ни разу не посмотрел в мою сторону.

– Это пока ты наблюдала за ними. А потом ты бросилась бежать, правда? И оставила на скале свои вещи. Может, он уловил движение или увидел потом твой рюкзак. Согласись, нетрудно догадаться, что к чему. Вот он и уничтожил все улики. Нам потребовалось два часа, чтобы добраться до моего дома. Потом мы звонили Рику, потом он беседовал с тобой. И в общей сложности все это заняло не меньше трех часов. Черт, да за это время здесь можно было спрятать любые следы – не то что одного человека, но стада слонов.

– Он видел меня, – Рис почувствовала, как в горле у нее пересохло.

– Может, да, а может, и нет. В любом случае он решил не рисковать. Скрыл следы своего пребывания здесь – как, впрочем, и ее.

– Он видел меня. Почему я не подумала об этом раньше? – Она провела рукой по лицу. – К тому времени, когда я добежала до тебя, он уже успел избавиться от тела – кинул его в воду или утащил в лес.

– Я за второй вариант. Утопить тело не так-то просто. На это требуется время.

– Значит, он унес ее отсюда.

Рис остановилась, увидев за деревьями проблеск воды. Река решительно пробила свой путь сквозь скалы, которые возвышались над ней отвесными громадами. Такое чувство, будто мы оказались в ящике, подумала она. Только вместо крышки – весеннее небо над головой.

– Надо же, – пробормотала она. – Как здесь… уединенно. Река – само ее присутствие – отделяет вас от мира. Просто первозданная красота. Никаких тебе забот, никаких тревог.

– Неплохое местечко, чтобы умереть.

– Нет, это не так. Тот, кто побывал на пороге смерти, знает – нет такого места, где было бы хорошо умирать. Но здесь так завораживающе красиво – скалы, деревья, каменные стены, вода. Последнее, что ей довелось увидеть… А она даже не обратила на это внимания. В ней было столько злости. Вряд ли она видела что-то, кроме него – и своего собственного гнева. А потом на смену гневу пришли страх и боль.

– Можешь увидеть отсюда, где ты тогда сидела?

Рис встала у самого края воды. Сегодня было явно прохладнее, да и солнце казалось не таким ярким. Из-за плотных облаков лишь кое-где проглядывало по-весеннему голубое небо.

– Вон там, – она махнула рукой вверх. – Там я остановилась, чтобы перекусить. У меня был с собой сэндвич и бутылка воды. Потом я просто грелась на солнышке, слушала шум воды. Увидела над головой ястреба. А вскоре заметила и эту парочку.

Она повернулась к Броуди:

– Они стояли здесь, совсем как мы. Он – спиной к воде, а она – лицом к нему. Я уже сказала о том, что вряд ли она видела кого-нибудь, кроме него. Да и он не смотрел по сторонам. Я больше наблюдала за ней, а не за ним – такая она была взбудораженная. Все время двигалась, жестикулировала. – Рис взмахнула руками, показывая, как это было. – Там происходила настоящая драма. Это чувствовалось даже через реку. Женщина просто кипела от гнева. Зато он был – олицетворение уверенности и самоконтроля. Или я выдумываю? – Она закрыла глаза руками. – Я действительно это видела или додумала уже после?

– Не нервничай, тогда не ошибешься.

Броуди сказал это спокойно, без тени раздражения. И Рис вдруг почувствовала, как ее собственное волнение улеглось.

– Конечно. Ты прав. Она размахивала руками, грозила ему пальцем. Берегись – вот что значили ее жесты. А затем она толкнула его.

Положив ладонь Броуди на грудь, Рис слегка пихнула его назад.

– По-моему, он отступил на шаг, – добавила она. – Давай попробуем восстановить события.

– Прекрасно, – Броуди сделал шаг назад.

– Тогда он сделал вот так, – она махнула рукой, словно бы пытаясь остановить собеседника. – Как будто сказал ей: Довольно. С меня хватит. И тут она ударила его по лицу.

Она махнула рукой, но Броуди схватил ее за запястье.

– Спасибо, я и так понял.

– Я не собиралась тебя бить. Первый удар он стерпел. Но тут она снова подскочила к нему и залепила вторую пощечину. Вот тут-то он ее толкнул. Ну-ка, давай.

– Прошу.

От его толчка Рис хоть и отступила назад, но не упала.

– Его удар был посильнее. Нет-нет, – замахала она руками, когда Броуди сделал вид, будто хочет толкнуть еще раз. – С меня достаточно и этого. – Она оглянулась назад, чтобы смерить расстояние до скал. – Постой-ка. На ней не было рюкзака, – Рис стряхнула с плеч свой, отбросила его в сторону и только после этого упала на землю. – Ей пришлось хуже, чем мне. Она здорово ударилась о землю – или вон о те скалы. Какое-то время она лежала неподвижно. Кепка слетела у нее с головы. Я совсем об этом забыла. Кепка упала, и когда женщина тряхнула головой, я заметила какой-то проблеск. Серьги. Должно быть, это были серьги. Я просто не приглядывалась.

– А что сделал он? Подошел к ней?

– Нет. Она вскочила – сама – и бросилась на него. По-моему, она была в ярости. Орала на него – слышать я не могла, зато видела. Губы у нее двигались быстро-быстро. Он ударил ее – не толкнул, а именно ударил. Когда же она упала, подошел и встал прямо над ней.

Рис вопросительно взглянула на Броуди:

– Не возражаешь?

– Да ради бога, – он тоже подошел и встал над ней.

– Он протянул руку, но женщина даже не взглянула на нее. Она приподнялась на локтях и продолжала орать на него. Судя по мимике, это были угрозы и оскорбления. Тогда он опустился вниз.

Он буквально придавил ее своим телом, – добавила она, когда Броуди присел на корточки. – Ох! – вырвалось у нее в тот момент, когда он последовал ее рекомендациям. – Да, что-то вроде. Ничего интимного, ничего сексуального – по крайней мере, так это виделось мне. Она стала колотить его, и тогда он прижал ее руки к земле. Нет! – Она дернулась, когда Броуди сжал ее запястья. – Не надо!

– Не бойся, – глядя ей прямо в глаза, он разжал руки и приподнялся, высвобождая ее тело. – Тебе нечего бояться. Что было дальше?

– Она сопротивлялась, пыталась вырваться. Но он был сильнее. Он схватил ее за волосы, ударил головой о землю. Потом… потом он сжал ей горло. Она брыкалась, пыталась сбросить его, но все без толку. Постой-ка… коленями он прижал ее руки к земле, чтобы она уже не могла его ударить. Черт, я и это забыла.

– Неважно. Сейчас ты об этом вспомнила.

– Она извивалась, пыталась, видимо, нащупать опору. Ноги ее молотили землю, а пальцы буквально впивались в почву. А потом она замерла. Затихла. Но он продолжал сжимать руки вокруг горла. Тут я бросилась бежать… Все, с меня хватит. Вставай.

Он лишь передвинулся в сторону и сел рядом с ней на землю.

– Хоть какие-нибудь шансы, что она осталась жива?

– Он продолжал сжимать ей горло. – Рис тоже села, судорожно обняла колени.

Несколько минут они молчали, прислушиваясь к ровному гулу реки.

– Должно быть, ты относишься к тем, кто всегда видит стакан полупустым, – заметил наконец Броуди.

– Что?

– Посуди сама: ты увидела эту ссору и теперь думаешь: «Боже мой, какой ужас, какой кошмар. Женщину убили у меня на глазах, а я ничем не смогла ей помочь. Несчастная она. Несчастная я». И это вместо того, чтобы думать: «Я видела убийство. И если бы не я, никто бы и не знал, что там произошло».

Некоторое время Рис в раздумье смотрела на Броуди.

– Пожалуй, ты прав. Мне действительно стоит взглянуть на все иначе. Вот только сам ты не производишь на меня впечатления человека, который всегда видит стакан наполовину полным.

– Да какая, к черту, разница? Наполовину пустой, наполовину полный. Если там есть хоть что-то – выпей, и все дела.

Рис рассмеялась. Она сидела на том самом месте, где за день до этого убили женщину, и чувствовала, как смех рвется у нее из груди.

– Мудрая мысль. Прямо сейчас я бы не отказалась от глотка хорошего вина.

Она резко поднялась и стала разглядывать землю.

– Смотри, мы оставили тут кучу следов. Вот отпечатки моих каблуков. Утоптанная земля. Отпечатки рук. Не нужно быть следопытом, чтобы понять: здесь были двое. И эти двое дрались.