Текст книги "Моя любимая ошибка"

– Ну, этим вы меня не удивили. Мы уже успели пострелять вместе по мишеням, приятно побеседовать и обменяться мнениями. А вот теперь собираемся разделить трапезу с пирогом и вином. Еще немного, и можно назвать наше общение свиданием.

– Это не свидание. – Эбигейл бросила в сторону Брукса смущенный взгляд.

– По-вашему, может, и нет. – Он нацелил на Эбигейл вилку с наколотым на нее куском пирога. – А у меня на этот счет свое мнение, и единственное, что останавливает от секса с вами, – моя осторожность. С этим можно справиться, и когда я решу, что это больше не является проблемой, единственное, что будет нужно для секса, – это ваше желание.

– Которого у меня нет. Так что, если желаете продолжить беседу, давайте сменим тему. Это не провокация, – поспешно добавила она, спохватившись, что ее слова могут быть истолкованы неправильно. – Я не хотела вас провоцировать.

– Ясно, что не хотели, однако ощутимо повеяло тонким ароматом интриги, и он такой соблазнительный. Словно черничный пирог.

Откусив пирога, Брукс резко поменял тему:

– Систему охраны в доме разработали сами?

– Да. – Эбигейл снова насторожилась.

– И камеры тоже?

– Конечно. Надеюсь, понятно, что изготовлением оборудования я не занимаюсь.

– Понятно. – Он наклонился над компьютером. – Круто оборудован.

– Моя работа.

– Я неплохо разбираюсь в компьютерах, могу произвести нужные операции и найти информацию, которая меня интересует. А вот мой отец – удивительный человек. При любом сбое обращаюсь к нему. Он просто зациклился на математике. А вы тоже из числа одержимых точными науками?

Помнится, когда-то Эбигейл была помешана на всех науках сразу. А может, ничего не изменилось до сих пор?

– Математика доставляет мне удовольствие своей логичностью.

– Мне следовало догадаться. – Брукс снова повернулся к собеседнице и отпил из бокала. – Хорошо у вас. Мать завидует вашей кухне.

– Купите ей собаку.

– Что?

– Она говорит, что не готова завести нового питомца, но, судя по реакции на Берта, это не так. Ей не хватает общения с собакой. Она… Простите, что вмешиваюсь не в свое дело. – Щеки Эбигейл залились краской.

– Мать души не чаяла в нашем псе. Да мы все были к нему привязаны и тяжело переживали его смерть.

Брукс глянул на Берта, с трудом удерживаясь от желания потрепать его по холке.

– Вы действительно считаете, что она готова принять в дом другую собаку?

– Не следовало заводить этот разговор.

– Но уж раз начали, так скажите свое мнение.

– Хорошо. У меня создалось впечатление, что ваша мать не решается сама привести в дом другую собаку, считая это изменой прежнему любимцу. А вот подарок от одного из детей – совсем другое дело, верно?

– Вы правы. Спасибо за совет. Вы очень понравились Санни.

– Взаимно. Заберите остатки пирога и блюдо. – Эбигейл встала и стала заворачивать пирог.

– А еще не забудьте подать мне шляпу. Вы куда-то торопитесь?

– Но шляпы на вас не было.

– Это шутка. Так говорят, когда хотят выпроводить надоевшего гостя. Мол, осторожно, придерживайте дверь, чтобы на выходе не получить под зад.

– Ах, вот оно что. Но вам и правда пора. У меня много работы, а еще надо выгулять собаку. Передайте матери, что пирог доставил нам истинное удовольствие. И спасибо за вино. Я вас провожу.

Брукс подождал, пока она отопрет парадную дверь и выключит сигнализацию, положил пирог на столик:

– Прикажите собаке лежать тихо.

– Зачем?

– Хочу вас обнять, после чего руки мне понадобятся, чтобы вести машину, и совсем не хочется их лишиться.

– Не люблю, когда ко мне прикасаются.

– Вам нравится секс, а поцелуй – это нечто среднее между прикосновением и сексом. Неужели вам не любопытно, Эбигейл?

– Немножко. – Несколько секунд она изучала лицо Брукса, пронзая будто рентгеновским лучом, а потом, слегка придерживая его руку, скомандовала: – Ами, Берт, Ами.

Брукс обнял Эбигейл, чувствуя, как она напряглась всем телом, продолжая держаться за оружие.

– Ами, – судорожно выдохнула она. – Это по привычке. Давайте останемся друзьями.

Брукс погладил ее по щеке, а она по-прежнему не сводила с него пристального взгляда. Этот настороженный пытливый взгляд задел в сердце Брукса какую-то струну, и он поцеловал Эбигейл бережно и нежно, хотя и не совсем по-дружески.

Потом их тела теснее прижались друг к другу, Эбигейл обняла его за плечи, пробежала рукой по затылку, погладила по волосам. Брукс ощутил во рту дразнящее прикосновение ее языка, полуприкрытые глаза утратили настороженное выражение и стали изумрудно-зелеными.

Отступив на шаг, он отпустил Эбигейл и, покачав головой, забрал остатки пирога.

– Знаете, я просто должен сюда вернуться.

– Это ошибка.

– Для кого?

– Для нас обоих.

– Не забывайте, что у людей бывают разные точки зрения по одному и тому же вопросу. – Он наклонился к Эбигейл, и на сей раз поцелуй был мимолетным и дружеским.

– Я к вам приеду. Пока, Берт! – крикнул он, выходя из дома и направляясь к машине.

Эбигейл закрыла дверь и заперла на все замки еще до того, как услышала шум двигателя, а потом, тяжело вздохнув, глянула на пса.

– Это ошибка, – прошептала она.

10

В течение рабочего дня Брукс успел нагнать страха на троих малолетних магазинных воришек, разобрался с дорожным происшествием и помешал обоим его участникам поколотить друг друга. Потом пришлось заниматься сопутствующей бумажной волокитой и выслушивать горестные вопли Сида Файерхока, которого Брукс все-таки вызвал в суд по поводу неисправного глушителя.

Намереваясь вознаградить себя за труды, Брукс собрался забежать на минутку в кондитерскую и выпить чашечку изумительного кофе с печеньем сникердудл. Но не успел. В кабинет заглянула Алма, в ушах которой красовались серьги в виде радужных символов мира размером с детский кулачок.

– Звонил Гровер. Конфликт в магазине «Озарк арт».

– А в чем дело?

– Он только сказал, что дело непростое, и просил тебя приехать.

– Хорошо, загляну. А на обратном пути зайду в кондитерскую, так что, если чего-нибудь надо, скажи.

– Изыди, сатана!

– Ну, мое дело предложить. – Брукс поднялся из-за стола и взял куртку.

– Но если шоколадное печенье с орешками макадамия и худосочная чашечка латте случайно окажутся у меня на столе, я не виновата.

– Что ты, кому придет в голову тебя винить? – По пути Брукс удивлялся, с какой стати Алма окрестила кофе латте худосочным, но потом решил, что женские причуды ему не дано понять, а потому не стоит ломать над ними голову.

Он глянул на небо: погода в последнее время преподносила сюрпризы, температура воздуха то подскакивала вверх, то резко падала, а в центре температурной кривой образовывался благоприятный плацдарм для торнадо. Однако в данный момент небо было окрашено в не предвещающие беды блеклые тона линялой джинсовой ткани.

Брукс пересек улицу и двинулся по направлению к Шоп-стрит, с чувством удовлетворения отметив характерную для послеполуденного субботнего часа шумную толпу местных жителей и туристов. Остался позади магазин деликатесов, навеявший воспоминания об Эбигейл. Еще квартал, и вот он уже рядом с «Озарк арт».

Однако никаких следов конфликта, о котором сообщил Гровер, сквозь смотровое окошко не заметно. Не видно ни его самого, ни посетителей. Звякнул колокольчик, Брукс зашел внутрь и осмотрел выставочный зал, развешенные на стенах полотна, скульптуры, полки с изделиями из керамики и стекла ручной работы.

Из воздухораспределителя в виде камыша разливался аромат весеннего леса. Наверняка выдумка самого Гровера. Он похож на гнома, сошедшего с иллюстраций к книге сказок, а что касается запахов – тут Гровер настоящий волшебник.

Брукс прошел в хранилище и кабинет – у кассы ни души.

Вдруг по деревянному полу застучали каблучки, и из задней комнаты выплыла Силби: волосы в беспорядке струятся по плечам, взгляд томный.

– А, вот и ты, шеф.

– В чем дело, Силби?

– Сейчас расскажу. – Откинув со лба волосы, она поманила Брукса пальцем и открыла дверь в заднюю комнату. – Вон там удобнее. – Помещение наполнилось ароматом ее духов.

– А где Гровер?

– Сейчас вернется. Надо же кому-то присмотреть за магазином.

Под ногами Брукса скрипнула дверца люка.

– Послушай, Силби, Гровер позвонил в полицейский участок и сообщил о конфликтной ситуации, требующей вмешательства полиции.

– Конфликт налицо, но он никому не нужен. Пойдем со мной и решим его полюбовно.

– Решим его здесь, на месте.

– Ладно, согласна. – На Силби было надето платье с рисунком из черно-белых водоворотов, и вдруг оно куда-то исчезло.

– Господи, Силби, что ты творишь?

Она рассмеялась, встряхнула волосами, распространяя дурманящий аромат, и прислонилась к дверному косяку. Из всей одежды на Силби остались только ярко-красные босоножки на высоких каблуках, открывающие пальцы с ногтями, окрашенными в тот же цвет.

– Ты не пришел ко мне вчера вечером, Брукс, и пришлось пить вино в одиночестве. Я могу выдвинуть против тебя обвинение в том, что ты создаешь криминогенную обстановку.

– Я же предупредил, что занят. Не дури, Силби. Давай одевайся.

– Не припомню, чтобы ты так говорил раньше.

Брукс смотрел на Силби, в душе удивляясь и даже испытывая некоторое беспокойство, что ему не стоит больших усилий устоять перед ее прелестями.

– А сейчас говорю. Надень платье, Силби.

– Иди ко мне, давай займемся любовью.

– Да что на тебя нашло? – возмутился Брукс. – Подговариваешь Гровера позвонить в полицию и вызвать офицера.

– Не абы какого офицера, милый. – Силби послала ему воздушный поцелуй. – Мне нужен ты.

– Замолчи наконец! – Брукс чувствовал, что теряет терпение и вот-вот даст волю гневу. – Если сейчас же не оденешься, я тебя арестую за непристойное поведение в общественном месте.

– А, хочешь пошутить…

– Посмотри на меня, разве я похож на шутника?

Наконец до Силби дошло, что Брукс говорит серьезно, и в ее глазах сверкнула злоба. Молниеносным движением она натянула на себя платье.

– Не смей говорить со мной в таком тоне!

– Если еще раз выкинешь подобный фокус, я перейду от слов к делу. Пойми, Силби, я шеф полиции и нахожусь при исполнении служебных обязанностей.

– Будто в этом болоте может что-нибудь произойти. – Она сердито поправила бретельки.

– Сейчас объясню, что именно случится. Я намерен найти Гровера и оштрафовать его за ложный вызов.

– Ты этого не сделаешь.

– Не сомневайся, сделаю.

Силби подалась вперед.

– Не надо, Брукс, прошу тебя. Это я его уговорила.

– Что ж, в следующий раз будет умнее. Да и тебе урок пойдет на пользу.

– Почему ты так себя ведешь? – В глазах Силби стояли слезы обиды. – Вынуждаешь бросаться тебе на шею, а потом злишься. Помнится, в школе ходил за мной по пятам.

– Мы не в школе, и мне не хочется вспоминать о тех временах.

– Ты меня больше не хочешь, так?

Брукс помнил эти слезы, некогда их пролились целые реки, и были они вполне искренними.

– Послушай, Силби, ты очень красивая женщина, наверное, самая красивая из всех, что я встретил в жизни. Господь не обделил тебя талантом, а при желании ты бываешь интересной собеседницей. В другом качестве ты меня не привлекаешь. Мне больше не нужны такие отношения.

– А пару недель назад, когда ты проводил время в моей постели, я ничего подобного не слышала.

– Верно, то было минутное затмение, помешательство – назови как хочешь. Сейчас я об этом сожалею. – Брукс понимал, что сильно обидел Силби. – Секс с тобой всегда доставлял удовольствие, но кроме него у нас нет ничего общего.

– Что-то с тобой произошло. – Щеки Силби залила краска смущения и гнева. – Раньше ты загорался от одного моего взгляда.

– Если соблазнить мужчину – твое единственное стремление, то найдется множество желающих поспособствовать тебе в этом деле.

– Но ты не из их числа.

– Верно. – Брукс понимал, что решительное объяснение состоялось, и испытывал явное облегчение. – Больше нет. Возможно, без секса наши отношения станут гораздо гармоничнее. А пока могу обещать одно: если еще раз выкинешь подобный фортель, получишь возможность лично ознакомиться с камерами, что находятся в полицейском участке. Прислушайся к моим словам.

– Ты сильно переменился, Брукс. – На щеках Силби по-прежнему горел румянец, но лицо словно окаменело и стало чужим.

– Надеюсь. А ты присмотри за магазином до возвращения Гровера. – Брукс направился к двери, но вдруг оглянулся. – Красивое платье, Силби. Тебе очень идет.

Выйдя на улицу, он заметил Гровера, полного лысеющего мужчину с сутулыми плечами. Он сидел на лавочке недалеко от магазина и дымил сигаретой «Мальборо».

– А, привет, шеф.

– Привет, Гровер. Пойдем со мной.

– А?

– За ложный вызов полиции полагается штраф, и ты его непременно заплатишь.

– Но я…

– В следующий раз, когда красивая женщина попросит сделать глупость, сорок раз подумай.

– Но она слезно молила…

– Вот с ней это и обсудишь. А я напоминаю, что помощи полиции просят только в случае необходимости, и у тебя нет права попусту тратить мое время и отвлекать представителя органов правопорядка от важных дел. За подобные проделки можно и в тюрьму угодить.

Бледное лицо Гровера покрылось алыми пятнами, руки заметно задрожали.

– Как – в тюрьму? Господи, да я только…

– Больше так не делай. А сейчас заплатишь штраф две тысячи долларов.

Брукс был готов подхватить Гровера на случай, если тот надумает потерять сознание. По всем признакам, дело именно к этому и шло.

– Я… я… я…

– Уменьшаю сумму штрафа до двадцати пяти долларов, делая скидку на глупость. Заплатишь до конца дня, или штраф снова увеличится до двух тысяч. Понял?

– Да, сэр. Простите. Но я думал…

– Вот именно, что не думал. А в следующий раз задумаешься.

– Я заплачу, Гровер. – К ним подошла Силби. – Все случилось по моей вине, и я заплачу штраф.

– Мне все равно, чьи деньги, но до пяти вечера они должны быть в полицейском участке.

– Зачем ты его напугал? – Силби присела на скамейку и обняла Гровера за сутулые плечи. – Я виновата.

– Разговор окончен. Заплатите штраф, и инцидент исчерпан.

Аппетит у Брукса начисто пропал, но на обратном пути он все же заглянул в кондитерскую и выполнил заказ Алмы. Положив печенье ей на стол, он прошел в свой кабинет и заполнил квитанцию на уплату штрафа.

Брукс долго думал, какую указать причину, и остановился на «воющем волке». Это вполне резонно и ни у кого не вызовет удивления.

Он положил квитанцию рядом с принесенным для Алмы кофе латте:

– Гровер или Силби придут и оплатят, ни о чем их не спрашивай.

– Когда просят не задавать вопросов, они так и вертятся на языке.

– Только не в случае, когда человек, к которому ты собираешься с ними приставать, любезно принес тебе кофе и шоколадное печенье макадамия.

– Ага, хочешь откупиться… – Алма постучала синим ногтем по стакану.

– Не задавай лишних вопросов, Алма. Нарушители могут неправильно их истолковать, – снова попросил Брукс.

В этот момент в кабинет зашел Эш.

– Пришлось разогнать скейтбордистов на площадке для парковки, что возле банка. А еще оштрафовал Дойла Парсинса за превышение скорости. Некоторых людей бесполезно предупреждать. О, да тут печенье!

– Одно-единственное печеньице. Лично для меня, – пояснила Алма.

– Я проезжал мимо площадки, где играют участники Малой лиги. Малыш Дрейпер нанес такой удар «на три базы», что у меня дух захватило. Так разволновался – сердце чуть не остановилось. Только печеньем и можно меня успокоить.

Алма с улыбкой аккуратно откусила от печенья и закатила глаза к потолку, изображая неземное наслаждение.

– М-м-м, как вкусно!

– Как гнусно с твоей стороны.

Оставив их, Брукс вернулся в кабинет и, плотно закрыв дверь, принялся выискивать информацию об Эбигейл Лоуэри в интернете. Оказывается, у нее имеется степень магистра по компьютерным технологиям и еще одна – по разработке систем обеспечения безопасности. Обе выданы Массачусетским технологическим институтом. Впечатляющее открытие.

Потребовалось еще некоторое время, чтобы выяснить название компании, на которую она работает по контракту.

Частная компания «Глобал Нетворк», основанная тридцатитрехлетней Корой Финс. И ни одной фотографии. Все же удалось найти пару статей об этой небольшой эксклюзивной фирме, избегающей любого общения со средствами массовой информации как следствие агорафобии[1]1
  Агорафобия – боязнь открытых дверей, открытого пространства; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий.


[Закрыть] ее руководителя.

На веб-сайте отсутствовала информация о владелице компании и о сотрудниках. Просто указывалось, что «Глобал» занимается разработкой систем обеспечения безопасности. И все.

Брукс откинулся на спинку кресла, удивляясь собственной настойчивости. Эбигейл не совершила ничего недозволенного, и девушка определенно ему нравилась. И все же что-то не давало ему покоя, и оставить это чувство тревоги без внимания не получалось. Надо еще немного покопаться, и что-нибудь да обнаружится… Непременно.

Он переключился на другой сайт, и в это время раздался стук в дверь.

– Войдите.

– Я ухожу, – сообщила Алма. – Все вызовы перевела на твою каморку. Эш на дежурстве до восьми, а Бойд патрулирует дорогу.

– Хорошо.

– Силби и Гровер явились на пару и заплатили штраф.

– Замечательно.

– Не знаю, стоило ли печенье такой жертвы с моей стороны. Однако твой рабочий день закончился десять минут назад. Ступай домой.

– Ты права, Алма. Спасибо, что напомнила.

Брукс просмотрел свой график: в понедельник ежемесячная встреча с членами городского совета. Вот радость-то. А еще нужно закончить к концу месяца квартальные отчеты и запротоколировать результаты проверок. Можно спокойно отправляться домой и доделать работу там. Не слишком богатая событиями у него жизнь.

Что ж, сам виноват. Правда, можно пойти в паб или позвонить одному из друзей, узнать, что нового. Только сегодня нет настроения.

Случай с Силби оставил в душе неприятный осадок, вызывающий раздражение и одновременно возбуждение. Именно последнее и выводило из себя.

Ведь когда шок, вызванный поступком Силби, прошел, возникло искушение. Слабое, но искушение воспользоваться моментом и уступить инстинктам.

Но здесь его вины нет, успокаивал себя Брукс, подходя к окну. Перед прелестями обнаженной Силби не устоит ни один мужчина, разве что покойник.

И вот теперь он злится и нервничает, а ведь до похода в магазин «Озарк арт» пребывал в отличном расположении духа. А потом все было испорчено, и он сознательно лишил себя короткого, полного страсти секса и хорошего кофе с печеньем.

Однако Силби права, Брукс действительно сильно изменился. Есть надежда, что он не утратил вкуса к внезапному обжигающему страстью сексу, только больше не хочет испытывать после него чувство вины и опустошенности, когда все становится безразличным.

Пожалуй, сейчас надо развеяться. Может, наведаться к Миа, напроситься на ужин и поиграть с детишками? От мыслей о сексе лучше всего отвлекает общение с парой непослушных проказливых ребятишек, дерущихся за право поиграть на новой модели игровой приставки.

Он закрыл дверь, потом вернулся за курткой и, уходя, попрощался с оставшимся на дежурстве Эшем. Под действием внезапно осенившей удачной мысли заскочил в цветочный магазин. Едва успел до закрытия.

Букет тюльпанов в благодарность за ужин и возможность отвлечься.

Выехав из города, он повернул к большому шумному дому сестры, расположенному возле реки. И сам не понял, в какой момент передумал и почему-то оказался на дороге, ведущей совсем в другую сторону.

* * *

В доме Эбигейл уютно потрескивал камин. В кастрюльке на плите томился суп с пастой и фасолью. Хозяйка испекла к нему маленький круглый каравай оливкового хлеба и приготовила салат из различных овощей, который намеревалась сдобрить приправой с клюквенным уксусом.

Эбигейл закончила всю запланированную на день работу и посвятила полтора часа упражнениям по поддержанию веса и укреплению сердечно-сосудистой системы, после чего успела позаниматься с Бертом.

Теперь можно побаловать себя изысканным ужином и посмотреть приятный фильм, возможно даже не один, и завершить отдых порцией попкорна.

Не считая вторжения в ее жизнь чужих людей, прошедшая неделя оказалась на редкость продуктивной и удачной. Гонорар за выполненную работу солидно пополнит банковский счет и поможет укрепить душевное спокойствие.

А чем заняться в воскресенье? Надо дать компьютеру отдых, почистить оружие, поработать в саду и навести порядок в теплице. Можно ненадолго прогуляться в горы, а потом поужинать оставшимся с субботы супом и посвятить вечер чтению.

По мнению Эбигейл, о лучшем уикенде и мечтать нельзя.

– Посмотрим для начала боевик, а потом хорошую комедию, – предложила она Берту, помешивая суп. – И выпьем вина. Шеф полиции прав: оно действительно хорошее. Вечером не так холодно, и можно погасить камин. Думаю, мы воспользуемся случаем и…

Гудок системы сигнализации заставил насторожиться хозяйку и пса.

– Нежданные гости, – прошептала Эбигейл, хватаясь за висящий на поясе револьвер.

Увидев движущуюся по подъездной дороге полицейскую патрульную машину, она нахмурила брови.

– Что ему здесь опять понадобилось?

Эбигейл подошла к компьютеру и увеличила масштаб изображения, желая убедиться, что за рулем действительно Брукс и рядом с ним никого нет. После минутного колебания она отстегнула кобуру. Шеф полиции непременно привяжется с кучей вопросов, увидев ее разгуливающей при оружии по собственному дому в субботний вечер.

Спрятав оружие в ящик стола, она подождала, пока Брукс припаркует машину. Хорошо хоть, на сей раз поставил ее рядом с машиной Эбигейл, а не сзади, как в прошлый раз.

Она подошла к двери, отперла замок и подняла засов. Приоткрыв дверь на пару дюймов, Эбигейл положила руку на пистолет, хранившийся под столиком.

При виде букета тюльпанов она нахмурилась еще сильнее.

– Ну, опять приехали извиняться? За что на сей раз?

– Я не извиняться. Ах, это… совсем забыл про цветы. Хотел подлизаться к сестре, чтобы меня накормила. И в результате приехал сюда.

В угасающем свете дня глаза Брукса светились янтарем, а играющая на губах небрежная улыбка казалась натянутой.

– И вы решили ими воспользоваться, чтобы подлизаться ко мне?

– Ну, так далеко я не загадывал. Но может, с их помощью я все-таки проникну в дом?

Эбигейл открыла дверь шире.

– Прелестные цветы. Вам следует поехать к сестре и порадовать ее букетом.

– Возможно. Но я уже привез его вам. У меня выдался паршивый денек. А ведь начинался хорошо, но потом все пошло наперекосяк. Вот я и хотел поднять настроение в семейном кругу Миа. Но потом понял, что это не поможет.

– Вряд ли визит ко мне способен улучшить вам настроение.

– Оно уже не такое мрачное. – Брукс одарил ее непринужденной улыбкой, которая едва не растопила лед во взгляде. – Какой чудесный аромат доносится из кухни!

– И зачем вы сюда явились?

– Сам не знаю. Можете выставить меня за дверь, но сначала я подарю вам цветы.

Никто прежде не преподносил Эбигейл букетов, и она чуть не проболталась об этом прискорбном факте, но вовремя спохватилась и прикусила язык.

– Я собиралась выпить бокал вина, которое вы привезли в прошлый раз, и вот теперь вы являетесь с цветами. Вынуждаете чувствовать себя обязанной.

– Что ж, укоряйте. Мне уже все равно. Я все выдержу, и пусть завершение этого дня тоже будет паршивым.

Эбигейл отступила назад, пропуская Брукса в дом, и заперла за ним дверь. Повернувшись к гостю, она увидела, что тот по-прежнему стоит с протянутым букетом.

– Спасибо, несмотря на то что вы купили тюльпаны для сестры.

– И несмотря на это, пожалуйста.

– Нужно поставить их в воду.

Брукс прошел вслед за хозяйкой на кухню, вдыхая заманчивые ароматы.

– Подходящий вечер для тарелки супа у камина, – заметил он в надежде получить и то и другое. – Ночью могут быть заморозки, а завтра днем столбик термометра подскочит до семидесяти по Фаренгейту[2]2
  Около +21° по Цельсию.


[Закрыть]. Вам когда-нибудь доводилось пережить торнадо?

– Я к нему готова. – Эбигейл достала из буфета керамический кувшин в зелено-коричневых тонах.

– Приобрели в одном из наших магазинов?

– Да, местные художники очень талантливы.

Эбигейл достала из-под раковины коробочку с удобрениями для цветов, высыпала маленькую ложечку в кувшин и только потом налила туда воды. Брукс сел и молча наблюдал, как она колдует над цветами.

Эбигейл поставила кувшин на стол и устремила на шефа полиции пристальный взгляд, наподобие того, каким он сам одаривал подозреваемого в бесчинствах.

– Можете выпить бокал вина, если хотите.

– Не откажусь.

Она достала бутылку и наполнила бокалы.

– Похоже, вам хочется рассказать о неприятностях, случившихся за прошедший день. Не понимаю, почему вы решили поделиться со мной, ведь я не принадлежу к кругу близких вам людей.

– Может быть, именно поэтому. Есть и другая причина: я вдруг понял, что вы имеете косвенное отношение к моим сегодняшним невзгодам.

– Интересно, каким образом?

– Сейчас объясню. – Брукс отпил из бокала, но Эбигейл продолжала стоять и даже не пригубила вино. – Ладно, слушайте, – пожал плечами Брукс. – Сегодня у меня произошел неприятный инцидент с женщиной. В школьные годы я любил ее до безумия. Знаете, что это такое?

Перед глазами Эбигейл возник отчетливый образ Ильи Волкова. Он был таким близким и в то же время очень далеким.

– Не совсем.

– И никто не разбивал вам сердце?

– В учебе я сильно опережала сверстников и занималась в старшей группе. Они никогда не воспринимали меня всерьез.

– Ладно, вернемся к моей истории. – Брукс поднял бокал и выпил. – Я терзался, мучился, ходил за ней по пятам и ловил каждое движение. Она была у меня первой. А первая любовь навсегда оставляет след в душе, верно?

– Вы имеете в виду первый сексуальный опыт? Я не испытывала никакой эмоциональной близости с первым сексуальным партнером.

– С вами тяжело разговаривать, Эбигейл. Когда она меня бросила ради первокурсника, капитана футбольной команды, я страшно переживал. Словно получил жестокий удар в челюсть.

– Не понимаю, зачем причинять боль партнеру, если уходишь к другому. Та девушка поступила нехорошо. Искренне сочувствую.

– Со временем все утихло, я пережил эту боль. По крайней мере, так мне казалось. Потом уехал в Литл-Рок, где провел десять лет. А когда вернулся, упомянутая дама успела покуралесить и уже разводилась со вторым мужем.

– Ясно.

Неожиданно до Брукса дошло, что из-за прошлых обид он выставляет Силби в весьма невыгодном свете.

– Не подумайте, эта женщина вовсе не такая бессердечная, но злость еще не утихла, и потому я сгущаю краски. Итак, по возвращении домой я стал служить в полиции и первые два месяца был очень занят. А тут еще заболел отец.

– Примите мои соболезнования. Надеюсь, он поправился.

– Слава Богу. А недавно мы с Силби в некотором роде снова окунулись в прошлое.

– И занимались сексом?

– Да, пару раз. Две недели назад у нас было свидание, и оно оставило в душе неприятный осадок. – Брукс, нахмурившись, изучал содержимое бокала. – Наверное, нельзя войти в одну реку дважды.

– А зачем, если прошлое оказалось ошибкой?

– Резонное замечание. Только сами понимаете, не всегда так получается, когда речь идет о сексе. Так вот, я решил прекратить наши отношения, и надо было сказать об этом Силби прямо. Да, так и следовало поступить, а не увиливать от разговора. А сегодня днем она… Одним словом, Силби уговорила владельца магазина, в котором выставляет свои изделия и работает неполный день, позвонить в полицию и вызвать меня.

Эбигейл в очередной раз отметила, как похожа манера разговора у Брукса и его матери. Тот же доверительный тон и завораживающая непоследовательность.

– И она заявила о преступлении?

– О конфликте, требующем моего вмешательства. Однако она ждала меня одна и очень хотела с пользой провести время в задней комнате.

– То есть заняться сексом?

– Именно. Да, не сомневаюсь, именно таков был ее план. А когда я дал понять, что затея мне не по душе, Силби взяла да и сбросила платье. Знаете, вот так, неуловимым движением. – Брукс сделал красноречивый жест рукой. – И осталась нагишом, в одних красных туфельках.

– Она уверена в своих чарах и, вероятно, не сомневалась, что вы не устоите.

– Уверена, точно. Но я устоял. Я…

– Вы сказали, что ее предложение неуместно.

– Точно. Не то чтобы я…

– Вы почувствовали возбуждение, и это вполне естественно.

– Как рефлекс. Но я не на шутку рассердился, так как находился при исполнении служебных обязанностей. А она уговорила этого болвана, своего босса, позвонить в полицию.

По мнению Эбигейл, рассказ Брукса представлял собой изумительный пример развития человеческих отношений, которое привело к разрыву и к полному непониманию.

– Вероятно, эта женщина не понимает, как серьезно вы относитесь к служебным обязанностям.

– Вас это забавляет? Напрасно, к работе я отношусь серьезно. Я же не сексуально озабоченный подросток, а взрослый мужчина, и к тому же шеф местной полиции.

Вспышка гнева с примесью чувства вины у такого сильного, но ранимого мужчины вызвали у Эбигейл искреннее сочувствие.

– Вы все еще сердитесь на нее, а заодно и на себя за то, что не смогли справиться с животными инстинктами.

– Пожалуй, вы правы. Надо было просто объяснить, что она больше не вызывает у меня желания. Она хочет использовать меня как плейбоя по вызову! Ну и разозлился же я… Отчасти по причинам, о которых я уже упомянул, а кроме того… Господи, да у нее ни капли уважения к нам обоим! А еще не давала покоя мысль, что необходимо проучить беднягу Гровера, напугать так, чтобы обделался и больше не вздумал выкидывать подобные номера.

– Да, причин много.

– Я еще не все перечислил. Глядя на красивую обнаженную женщину, которую когда-то хотел до безумия, как случается только с подростками, я вдруг понял, что больше она меня не привлекает, потому что думаю о вас.

Эбигейл отвернулась к плите и принялась помешивать суп, решив, что сейчас это самое подходящее занятие. Признание Брукса задело в душе какую-то струну.

– Я же сказала, что не стану заниматься с вами сексом. Или вы решили, что я таким образом пытаюсь разжечь в вас интерес?

– Нет, полагаю, вы просто озвучили свои мысли, не считая тех, что держатся взаперти за семью замками. Однако вы не стали бы затрагивать эту тему, если бы сами не испытывали некоторого желания.

Эбигейл резко повернулась к гостю: их по-прежнему разделял кухонный стол.

– Весьма опрометчиво приезжать сюда, не обуздав свой гнев. К тому же подозреваю, у вас еще не прошло возбуждение, вызванное инцидентом с той женщиной.

– Мне определенно нравится ваша манера вести беседу. И вы абсолютно правы: мой визит сюда – явная глупость.

– Если я пересмотрю свое решение, потому что…

Брукс жестом попросил ее замолчать.

– Сделайте одолжение, ничего не надо пересматривать. Если передумаете, мне будет трудно отказаться. А если нет, я огорчусь, только и всего. Вообще-то я приехал не ради секса, а просто потому, что, как уже говорил, оказался в затруднительном положении. Я взбешен. Так что давайте на сегодняшний вечер оставим тему секса. Мне не терпится сесть за стол и попробовать этот дивный суп, а также получить удовольствие от приятной беседы.