Текст книги "Влюбленная некстати"

7

Чертов сукин сын. Руки загребущие…

Сначала он подбивает под нее клинья, вкрадывается к ней в доверие, потом прозрачно намекает, что хочет переспать с ней.

Рипли бежала трусцой вдоль берега и скрежетала зубами.

А затем при первом же удобном случае начинает ухлестывать за Майей.

Все мужчины – слизняки.

Она бы и не догадалась, куда ветер дует, если бы Нелл случайно не обмолвилась, что Майя пригласила Мака к себе на обед.

Обед? Она фыркнула. Знаем мы эти обеды…

Рипли прекрасно знала, что было на уме у Мака, когда тот покупал в «Айленд ликерс» бутылку любимого Майей французского вина. Она тоже слышала об этом – правда, потом. Он даже спросил продавца, какую марку и урожай предпочитает Майя Девлин.

Что ж, Мак имел право ухлестывать за Майей и любой женщиной, жившей на острове. Но тогда ему не следовало класть глаз на нее, Рипли Тодд.

Ублюдок. Хитрый городской ублюдок зажег в ее крови страсть, а потом переметнулся к Майе. Может быть, Майя прибегла к колдовству, чтобы добиться своего?

Это в ее духе.

Рипли добежала до края пляжа и повернула обратно.

Нет, черт побери, не в ее… Как бы Рипли ни нравилось при случае вставлять Майе шпильки, она себя не обманывала. Майя никогда не кокетничала с чужими мужчинами. Она вообще ни с кем не кокетничала, а напрасно. Может быть, поэтому она была такой хмурой и раздражительной. Немножко секса для удовольствия пошло бы ей на пользу.

Нет, это было не в стиле Майи. Как бы они ни относились друг к другу, Майя Девлин была выше того, чтобы отбивать мужчин у других.

После чего мысли Рипли снова вернулись к Маку.

Это полностью его вина. Оставалось только придумать способ мести.

Она закончила пробежку, приняла душ, надела темные шерстяные слаксы, свитер с хомутом, а поверх него – фланелевую рубашку. Потом зашнуровала ботинки и полюбовалась на себя в зеркало.

Конечно, внешностью ей с Майей было не тягаться, но она никогда и не стремилась к этому. Слава богу, у нее был собственный стиль. А если она была в настроении, то умела подать себя.

С наслаждением думая о мести, она накрасила глаза, губы и наложила косметику. А потом, довольная результатом, сбрызнула себя духами, которые Нелл положила в ее чулок на Рождество.

Аромат был очень земной, густой и подходил ей больше, чем что-нибудь цветочное или воздушное.

После недолгой борьбы с самой собой она сняла фланелевую рубашку. Да, к концу дня будет холодновато, но слаксы и свитер выгодно подчеркивают ее фигуру. Удовлетворенная, Рипли прицепила к поясу кобуру и отправилась на работу.

Пес Пита Стара снова сорвался с привязи. Он разнюхал кучу замерзших рыбьих внутренностей и устроил себе пир. А потом выблевал их – вместе со съеденным на завтрак – на безукоризненно чистое переднее крыльцо Глэдис Мейси.

Разбирать ссоры между соседями Рипли обычно предоставляла Заку. Он был более дипломатичным и более терпеливым. Но Зак находился на подветренной стороне острова и помогал убирать пару упавших деревьев. Так что выбора не было.

– Рипли, у меня кончается терпение.

– Я не осуждаю вас, миссис Мейси. – Ежась от холода, они стояли на ступеньках изгаженного крыльца.

– Этот пес… – Глэдис показала на наглую тварь, привязанную к стволу дерева матерчатым поясом, – глуп как пень.

– Не стану спорить. – Рипли смотрела на ничуть не раскаивавшегося пса. Тот бессовестно улыбался, вывалив язык. – Но он такой славный.

Глэдис возмутилась:

– Не знаю, почему эту скотину так тянет именно ко мне, но стоит ему сорваться с привязи, как он, задрав хвост, несется ко мне во двор и закапывает в клумбы с цветами очередную вонючую кость. А теперь еще и это…

Она подбоченилась и посмотрела на свое крыльцо.

– Кто будет его мыть?

– Если вы согласитесь немного подождать, я постараюсь, чтобы это сделал Пит. Скоро перерыв на ленч. Я разыщу его, пришлю сюда и заставлю убрать.

Глэдис фыркнула и решительно кивнула. «Справедливость есть справедливость, – подумала она, – и Тодды обычно находят способ восстановить ее».

– Я хочу, чтобы это было сделано быстро и тщательно.

– Я прослежу за этим. Кроме того, Пит заплатит штраф.

Глэдис поджала губы.

– Его уже штрафовали.

– Да, мэм, это так.

«Что бы на ее месте сделал Зак?» – подумала Рипли. Пес был безобидным, по-щенячьи добродушным и совершенно безмозглым. Его главным недостатком была страсть к рыбьей требухе, в которой он с наслаждением валялся или жадно пожирал каждый раз с катастрофическим результатом.

Тут Рипли посетило вдохновение, и она придала лицу мрачное выражение.

– Вы правы. Пита уже предупреждали, что его собака регулярно нарушает общественный порядок. – Она постучала пальцами по рукоятке пистолета. – На этот раз придется наказать собаку.

– Ну, я думаю… – Глэдис осеклась и заморгала глазами. – Что значит «наказать»?

– Не беспокойтесь об этом, миссис Мейси. Этот пес больше никогда не заберется к вам во двор и не станет озорничать.

В горле Глэдис возник комок, и ее голос дрогнул:

– Ты хочешь забрать его и… прикончить?

– Он неисправим… – Рипли не закончила фразу, и намек повис в воздухе. Помогая ей, пес жалобно взвыл.

– Рипли Тодд, мне стыдно за тебя. Я не могу это слышать. Мне такое и в голову не приходило.

– Миссис Мейси, но…

– Никаких «миссис Мейси»! – Рассерженная Глэдис погрозила ей пальцем. – Никогда не слышала ничего более бессердечного! Убить безобидного пса только за то, что он глупый!

– Но вы сами сказали…

– Я сказала, что он безобразничает в моем дворе. – Глэдис взмахнула руками, обтянутыми рукавами ярко-розового свитера. – И что ты теперь хочешь сделать? Вытащить свой пистолет и всадить пулю ему в ухо?

– Нет, я…

– И слышать не желаю! Ступай отсюда, а собаку оставь мне. Я хочу, чтобы мне вымыли крыльцо, вот и все.

– Да, мэм. – Рипли повесила голову, ссутулилась и пошла прочь. На прощание подмигнув псу.

«Сам Зак не справился бы с этим делом лучше», – решила она.

Рипли нашла Пита и прочитала ему очередную нотацию. Он останется без ленча, крыльцо Мейси будет сиять чистотой, а пес (который к тому времени уже лежал в хорошо отапливаемой красной собачьей будке) получит новую крепкую цепь, которая будет удерживать его на участке Стара, когда никого не будет дома.

«Ну, – думала Рипли, – этого будет достаточно, чтобы день на Трех Сестрах прошел спокойно».

Возвращаясь на полицейский участок, она заметила маленькую фигурку, забиравшуюся в окно первого этажа тесовой «солонки» (как на острове называли домики, двухэтажные с фасада и одноэтажные с тыла).

Она подняла брови, а затем нахмурилась. Это был дом одной из ее двоюродных сестер, а яркая голубая куртка взломщика была слишком хорошо ей знакома.

– Деннис Эндрю Рипли, что это ты делаешь, черт побери?

Племянник стукнулся головой о раму и вскрикнул от боли, но Рипли и глазом не моргнула. Ему было двенадцать лет, а каждому двенадцатилетнему мальчишке, у которого голова недостаточно крепкая, следовало обзавестись именно такой.

На мгновение мальчик застыл в окне, ощущая звон в макушке, а потом медленно вылез обратно. Его светлые вихры торчали из-под лыжной шапочки, румяное лицо было обсыпано густыми выпуклыми веснушками.

– Ах… привет, тетя Рип, – с невинным видом сказал он.

«Вот ловкач», – с восхищением подумала Рипли.

– Сейчас, хитрец ты этакий, я для тебя помощник шерифа Тодд. Зачем ты лез в окно?

– Может, потому что у меня нет ключа?

– Деннис…

– Правда, нет. Мама с подругами отправилась на материк за покупками. И, должно быть, заперла дверь.

– Давай поставим вопрос по-другому. Зачем ты лез в окно собственного дома вместо того, чтобы сидеть в школе за партой?

– Может, потому что я заболел? – с надеждой в голосе предположил Деннис.

– Серьезно? Раз так, я сейчас отведу тебя в больницу. У твоей матери есть сотовый телефон, верно? Мы позвоним ей и сообщим, что ее ненаглядному сыночку плохо. Держу пари, она вернется первым же паромом.

Когда мальчишка побледнел, Рипли испытала удовлетворение.

– Не звоните ей. Пожалуйста. Мне уже лучше. Наверно, я что-то съел.

– Ага, как же… Колись, малый. Но если ты снова будешь морочить мне голову, я отведу тебя в больницу и скажу, чтобы они приготовили самый большой и самый тупой шприц.

– У нас контрольная по истории! – выпалил он и затараторил: – Тетя Рип, я ненавижу историю. Она рассказывает про тех, кто давно умер. Кого это колышет? Тем более история Европы. Какое нам до нее дело? Ты знаешь, как называется столица Лихтенштейна?

– Что, не выучил?

Он стал переминаться с ноги на ногу – о господи, почему у мальчишек такие смешные ступни, напоминающие гусиные лапы? – и жалобно посмотрел на Рипли из-под ресниц.

– Нет.

– И поэтому решил прогулять школу?

– Просто день такой дурацкий… Я напишу эту контрольную позже. Я собирался пойти в рощу и позаниматься, – в порыве вдохновения добавил он. – Но слишком холодно.

– И поэтому ты решил забраться в дом, чтобы позаниматься.

– Гм-м… Да! Да, я собирался сесть за учебники. Может, ты притворишься, что не видела меня?

– Нет.

– Эх, тетя Рип… – Он вздохнул, наткнулся на взгляд Рипли и поправился: – Помощник шерифа Тодд.

Она взяла его за ухо.

– До школы тебя проводит полиция.

– Мама убьет меня.

– И правильно сделает.

– Я получу двойку за контрольную.

– Нужно было делать домашнее задание.

– Меня оставят после уроков.

– Малыш, ты разрываешь мне сердце.

Когда Деннис пробормотал себе под нос слово «дерьмо», Рипли наградила его подзатыльником.

– Следи за своим языком, дрянь такая! Сейчас мы нанесем визит директору школы, ты во всем признаешься и получишь по заслугам.

– Как будто ты сама никогда не прогуливала школу…

– Прогуливала, но у меня хватало мозгов не попадаться. В этом, юный скалолаз, и проявляется справедливость Высшей Силы.

Деннис хихикнул. И поскольку мальчишка был ей родней, Рипли проводила его до школы, дружески обняв за плечи.

Утренние подвиги и возможность пересказать их Заку сильно улучшили настроение Рипли. Она вошла в книжный магазин, предвкушая вкусный ленч, и помахала рукой Лулу.

– Забудь о желудке и на минутку подойди сюда.

– Ладно, минутку мой желудок переживет. – Рипли подошла к стойке. – Что случилось?

– Я получила письмо от Джейн.

– Да? – Рипли вспомнила, что бывший шеф-повар кафе Джейн и ее парень уехали в Нью-Йорк, Том собирался пристроить свою пьесу в какой-нибудь маленький театр. – Как они поживают?

– Неплохо. Похоже, они решили там остаться. – Лулу посмотрела на второй этаж и понизила голос: – Угадай, кто недавно явился в пекарню, в которой работает Джейн?

– Гаррисон Форд. – Увидев стальной взгляд Лулу, Рипли пожала плечами. – Я недавно вспоминала о нем… Ладно, кто?

– Сэм Логан.

– Серьезно? – Голос Рипли дрогнул. – И что о нем пишет Джейн? Как он выглядит? Чем занимается?

– Если ты помолчишь пять секунд, я расскажу. Джейн пишет, что он выглядит еще лучше, чем прежде. Высокий, смуглый и ослепительно красивый. Во всяком случае, по мнению Джейн. Она ужасно обрадовалась, что Сэм узнал ее. Джейн всегда была без царя в голове. Едва ли он сказал ей, чем занимается. Скорее всего, она и не спрашивала, потому что иначе описала бы все подробно. Но он спрашивал о Майе.

– Как спрашивал?

– Если верить Джейн, небрежно. Как, мол, там Майя.

– И?..

– И ничего. Спросил, купил коробку печенья, пожелал Джейн удачи и ушел.

Рипли выпятила губы и задумалась.

– Странное совпадение. Из всех нью-йоркских пекарен он выбрал именно ту, в которой работает бывшая повариха Майи.

– Не думаю, что это было совпадение. Мне кажется, его привело туда любопытство.

– Не стану спорить… Ты расскажешь ей?

– Нет, – Лулу шмыгнула носом. – Я думала об этом, раскидывала мозгами так и сяк и решила, что нет смысла.

– Ты просишь у меня совета?

– По-твоему, я рассказала это только для того, чтобы почесать язык?

– Я согласна с тобой. Смысла действительно нет. Это все еще причиняет ей боль. – Рипли слегка вздохнула, поняв, что сочувствует Майе, несмотря на все их подначки и пикировки. – Если бы Майя хотела знать, что с ним, то могла бы навести справки.

Лулу кивнула.

– Приятно знать, что кто-то со мной согласен. Ступай есть. Сегодня фасолевый суп.

– Потрясающе… – Рипли шагнула к лестнице, но обернулась. – Слушай, Лу, если будешь писать Джейн ответ, предупреди, чтобы она никому об этом не говорила. Ты меня понимаешь.

– Уже сделано.

Три добрых дела за одно утро. Разве можно требовать от человека большего? Рипли подошла к стойке и позвонила в колокольчик. А потом сквозь дверь кухни увидела, что Нелл ставит перед Маком суп и сандвич.

Он сидел за кухонным столом – место, предназначенное для друзей. Рипли сделала два решительных шага к краю стойки и остановилась.

«Это не метод, – подумала она. – Перестрелка, даже словесная, не то, что подходит для данного случая».

Рипли дала себе время успокоиться, затем обошла стойку и открыла дверь кухни.

– Привет, Нелл. Привет, Мак. – Изо всех сил стараясь казаться приветливой, она понюхала воздух. – Пахнет потрясающе. Мне то же, что и ему. Ничего, если я поем здесь?

– Конечно. А потом кофе? – спросила Нелл.

– Покрепче, но с молоком. – Рипли расстегнула пальто, повесила его на спинку стула. И тепло улыбнулась Маку. – Профессор, не возражаете против небольшой компании?

– Нет. Сегодня вы чудесно выглядите.

– Спасибо. – Она села напротив. – Над чем работаете?

– Рипли, это я пригласила его сюда. – Нелл слегка сжала плечо золовки, ставя перед ней тарелку. – Хочу поговорить.

От досады у Рипли сжалось горло, но пришлось проглотить пилюлю.

– Если ты не возражаешь против этого, то я не возражаю тоже.

– Мак развлекал меня рассказами о своих путешествиях и своей работе. Это поразительно интересно. Я непременно закажу книги, о которых вы говорили, – добавила Нелл, посмотрев на Мака, и стала делать сандвич для Рипли.

– Надеюсь, вы сообщите мне свое мнение, когда прочитаете их, – произнес Мак, обращаясь к Нелл.

– Непременно. – Нелл протянула Рипли сандвич. – Пойду за кофе.

Когда она отошла, Мак наклонился вперед.

– Я не принуждал ее, – тихо сказал он.

Рипли подняла руку.

– Я не вмешиваюсь. Нелл сама себе хозяйка и может делать все, что хочет.

«Проклятый сукин сын…»

– Хорошо. Но я хочу, чтобы ты поняла. Я знаю, что ей довелось пережить, и ни за что не стал бы давить на нее.

Она верила Маку, но это ничего не меняло.

Рипли ела с ним, слышала его смех, когда рассказала о собаке и мальчике, и с досадой осознавала, что ей нравится болтать с ним и слышать, как он смеется.

С этим человеком приятно находиться рядом, хоть он и слизняк.

В других обстоятельствах она с удовольствием провела бы с ним время, постаралась получше узнать его, выяснила бы, что хранится в этой умной голове.

Он был умным, но не скучным. Она уже думала над этим. Кроме того, у него были потрясающие карие глаза, задумчивая улыбка и великолепное тело, не говоря уж о губах, которые творили настоящие чудеса.

Но тут она вспомнила, что Мак целовал Майю всего через несколько часов после того, как танцевал с ней, Рипли.

Был только один выход. Этого человека следовало уничтожить.

– Наверно, ты очень занят, – сказала она. – Охотишься за привидениями, ищешь их следы и прочее…

– Вообще-то да. Мне нужно как следует изучить остров.

– И его обитателей, – любезным тоном добавила Рипли.

– Конечно. Но график у меня гибкий, – сказал он. – Я могу прийти в спортзал практически в любое время. Мне нравится заниматься в хорошей компании.

«Попробовал бы ты предложить это Майе», – подумала она.

– Когда ты приходишь туда по утрам? – Конечно, она знала это. Как знала все, что происходило у нее прямо перед носом, черт побери…

– Около половины восьмого.

– Годится.

«В самый раз», – подумала она.

Она пришла в зал в семь сорок пять. Мак уже занял «бегущую дорожку» и успел вспотеть. Он снова не побрился. Когда он коротко улыбнулся ей, Рипли с замиранием сердца подумала: «Какая досада, что я втрескалась в него, как последняя дура».

Сегодня он включил музыку, а не телевизор. Похоже, замаливает свои грехи?

Она легла на скамью лицом вниз и стала делать упражнения для ягодиц. Пусть как следует полюбуется ее задом.

«Смотри и пускай слюни, дружище, – думала она. – Смотри и пускай слюни…»

– Говорят, обещали новый снегопад, – сообщил Мак.

Она перестала вести счет.

– Небо пасмурное. Ты купил дрова?

– Нет еще. Я забыл фамилию.

– Она в кармане твоего пальто.

– Серьезно?

Когда он смущался, то становился настоящей лапочкой.

– Когда я записала ее, ты сунул бумажку в карман. В правый карман своего длинного черного пальто.

– Ох…

– Кажется, сегодня утром никто не думает о фитнесе и собственном здоровье, – уронила она.

– Вообще-то здесь был один малый. Закончил за несколько минут до твоего прихода… У вас великолепные ноги, помощник шерифа Тодд.

– Ты так думаешь? – Она кокетливо улыбнулась и бросила на Мака соблазнительный взгляд. – У вас тоже ничего себе, доктор Бук.

– Видела бы ты меня в восемнадцать лет. Точнее, в двадцать, – поправился он. – До двадцати лет я был одним из тех, над кем смеются на пляже.

– Таким худеньким?

– Настоящей зубочисткой с надписью «Поковыряй мною в зубах» на спине.

Рипли представила себе тощего, нескладного мальчика, ощутила к нему сочувствие, но тут же вспомнила о своей миссии и прогнала это видение.

– Мальчики с таким телом, как у меня, могут добиться успеха в спорте только в том случае, если посвятят этому жизнь. А я просто хотел держаться в форме. Я стал читать книги о бодибилдинге.

Рипли безудержно рассмеялась:

– Читать?

– Таков мой подход, – пожав плечами, ответил Мак. – Потом я экспериментировал с разными программами, пока не нашел подходящую. – Он улыбнулся, посмеиваясь над самим собой. – Я даже составлял таблицы.

– Серьезно?

– Серьезно, – кивнул он. – Таблицы, графики, все анализировал с помощью компьютера, до и после. Слияние интеллектуального и физического. Это мне помогло.

– Оно и видно.

Мак слегка покраснел.

– Ну, понадобилось не так уж много времени, чтобы понять: если я собираюсь спускаться в пещеры и пробираться сквозь джунгли, то для этого нужно поддерживать физическую форму. Стоит пройти при стопроцентной влажности несколько миль с набитым рюкзаком и чувствительным оборудованием, и ты понимаешь, что имеет смысл потратить несколько часов в неделю на занятия в спортзале.

– Какова бы ни была причина, результаты налицо.

Она встала, пошла к другому тренажеру, по дороге слегка ущипнула Мака за зад, увидела его растерянный взгляд и рассмеялась.

– Лапочка, ты можешь в любой момент ущипнуть меня.

Рипли приступила к упражнениям, довольная тем, что этот жест заставил Мака сбиться с ритма.

– Ты уже совершил экскурсию по острову?

– Так, кое-что посмотрел. – Он пытался восстановить прежний темп. – Похоже, я слегка заработался.

– Как только у нас обоих выдастся пара свободных часов, я покажу тебе окрестности.

Мак снова покрылся испариной, но упражнения были тут ни при чем.

– Я могу освободиться когда угодно.

– Опасно говорить женщине такие вещи, – промурлыкала Рипли. – Но мне нравятся мужчины, способные на риск. – Она облизала губы. – Ты думал обо мне?

– Всего десять-двенадцать раз за день.

– Ага… – Она слезла со скамьи, когда Мак начал поднимать штангу. – Еще одно рискованное утверждение. Я тоже много думала о тебе.

Она направилась к штанге, но по дороге провела кончиком пальца по его руке.

– Угу… Вспотел? Я тоже. – Рипли прильнула к нему. – Интересно, соскользнем ли мы друг с друга, если займемся любовью, не сходя с этого места? – с улыбкой спросила она.

Если бы от головы Мака не отхлынула кровь, он бы заметил опасный блеск ее глаз. Но даже самый умный мужчина забывает обо всем, когда о него трется грудью сексуальная женщина, переполненная желанием.

– Дай мне поставить штангу на место, пока я не уронил ее на пол, – с трудом вымолвил он.

– Люблю длинные мускулы. – Она пощупала его бицепсы. – Длинные… тугие… ни капли жира.

Штанга звякнула о рогульки, как молот о наковальню. Мак запустил руку в волосы Рипли, привлек ее к себе и прижался губами к ее рту.

Локоть Рипли угодил ему прямо под ложечку.

– Пошел вон!

Мак закашлялся. Только так его легкие могли втянуть в себя воздух.

– Какого черта? – Он был слишком ошеломлен, чтобы чувствовать гнев, слишком занят восстановлением дыхания и только хлопал ресницами, видя ее внезапно изменившееся выражение лица.

– Думаешь, я хочу, чтобы ты ко мне прикасался?

Он восстановил дыхание и стал яростно растирать живот.

– Да.

– Так вот, ты ошибаешься. Будешь знать, как обманывать меня с другой женщиной!

– О чем ты говоришь, черт побери?

– Не строй из себя невинную овечку. Конечно, ты можешь притвориться, что забываешь об одной женщине, когда начинаешь ухлестывать за другой, но это чересчур даже для рассеянного профессора!

– Кто? Что?

Рипли сжала кулаки и чуть не набросилась на него. Соблазн был очень велик.

– Ты этого не стоишь! – рявкнула она, стремительно развернулась и пошла в женскую раздевалку.

Там Рипли со злости пнула стенку и бессильно привалилась к шкафчику. Она снимала спортивный лифчик, когда в комнату влетел Мак.

– Вон отсюда, – велела она. – Иначе я арестую тебя за непристойное поведение.

Но Мак не послушался. Наоборот, подошел и остановился рядом.

– Ты должна объяснить случившееся.

– Ничего я тебе не должна. И не надейся.

– Если ты думаешь, что со мной можно кокетничать, дразнить до потери пульса, а потом бить кулаком в живот, то…

– Это был удар локтем. И я никогда в жизни не кокетничала.

– Еще как. Ты просто мастер по этой части, но я хочу знать, что случилось?

– Я не люблю обманщиков и хитрецов. Не люблю мужчин, которые спят с несколькими женщинами одновременно, а особенно тех, кто пытается включить в этот список и меня.

– На этом острове я ни с кем не спал. И даже ни с кем не встречался.

– Тогда в перечень нужно добавить слова «не люблю лжецов».

Он решительно взял ее за локти и оторвал от пола.

– Я не лгу. И не вздумай испытать на мне свою магию.

Она открыла рот, но тут же и закрыла, не найдя, что сказать. Когда Рипли наконец заговорила, ее тон был ледяным:

– Убери руки.

Мак отпустил ее и сделал шаг назад.

– Я прямо сказал, что ты интересуешь меня как женщина. Это означает, что в данный момент другие женщины меня не интересуют. И никого я не обманывал. У меня нет такой привычки.

– Ты купил бутылку французского вина и провел вечер, ухаживая за Майей.

– С чего ты это взяла, черт побери? – Взволнованный Мак пригладил руками волосы. – Я ходил к Майе обедать, но это касается только меня. Она – одна из главных причин, которые привели меня сюда. Это профессиональный интерес. Не буду скрывать, она мне очень нравится. Но я не спал с ней и даже не думал об этом.

– Вот и отлично. – Рипли, почувствовавшая себя последней дурой еще до того, как Мак отпустил ее, отвернулась к шкафчику. – Ты прав. Это касается только тебя.

– Ты ревнуешь. – Он сделал паузу, как будто хотел собраться с мыслями или справиться с гневом. – Теперь, когда я немного успокоился, могу сказать, что это весьма и весьма лестно для меня.

Она стремительно повернулась.

– Я вовсе не ревную!

– Повтори в уме эту сцену, – посоветовал Бук, ткнув пальцем в сторону зала. – И подумай… Ладно, я пошел мыть голову. Советую и тебе сделать то же самое.

Он ушел, хлопнув дверью.