Текст книги "Лисья нора"

Вся жизнь Нила теперь подчинялась экси, начиная с утренней пробежки до спортзала, после занятий в котором следовала изнурительная тренировка на поле, и заканчивая длинной пробежкой после ужина. По вечерам Нил наматывал круги вокруг кампуса, а кроме того, бегал вверх-вниз по трибунам на стадионе. Однако, несмотря на все старания, он по-прежнему отставал от других членов команды, пускай к ночи и падал замертво от усталости. К началу третьей недели на него вдобавок напала бессонница: он не мог спать, потому что постоянно анализировал допущенные ошибки.

Однажды ночью он сердито отбросил одеяло и вышел из дома. Было что-то около двух часов, и на улице стояла непроглядная темень. Прохладный воздух намекнул, что пижамные штаны стоило бы сменить на что-нибудь потеплее. Впрочем, по пути к университету Пальметто Нил быстро согрелся. В окрестностях дома Ваймака освещение было скудным, но, как только Нил вышел на извилистую Окружную дорогу, огибавшую кампус, фонарей стало больше.

Нил мог добраться до стадиона даже в темноте, даже с закрытыми глазами. На парковке, как обычно, стояло два-три авто; по второй площадке, судя по силуэту, ходил охранник. Нил ввел цифры кода, открыл дверь и собрался щелкнуть выключателем, но его рука замерла в воздухе: свет уже горел.

Нил запоздало осознал, что прошел мимо машины близнецов – слишком уж привык видеть ее у стадиона, когда приходил на тренировку. Он обернулся и нахмурил брови: что, если Ваймак слышал, как он ушел, и послал ребят приглядеть за ним? Отогнав эту мысль, Нил закрыл за собой дверь и направился в раздевалку.

Он заглянул во все углы, но никого не обнаружил. В фойе сделал растяжку, затем толкнул заднюю дверь. До его слуха донесся стук мяча, отскакивающего от стены, но отсюда он не видел, кто играет, потому что обзор по обеим сторонам закрывали высокие трибуны. Уже почти у выхода на поле Нил разглядел Кевина. Стоя в одиночестве на линии первой четверти, тот доставал мячи из ведра и методично посылал их в стену. Нил молча взирал на это странное упражнение и только после дюжины ударов сообразил, что Кевин добивается попадания в одну и ту же точку – отрабатывает меткость ударов правой рукой.

Глядя на то, как он занимается этим, упрямо и истово, посреди глухой ночи, Нил почти простил его. От себя Кевин требовал не меньше, чем от других. Он сам задрал планку, сам тянулся к ней, не жалея сил, и не понимал, почему этого не делают остальные.

Нил продолжал наблюдать за Кевином, но довольно скоро почувствовал, что кто-то смотрит и на него. Оглядываться нужды не было: такой тяжелый, сверлящий взгляд мог принадлежать лишь одному человеку. Нил не стал оборачиваться, а просто произнес достаточно громко, чтобы Эндрю его услышал:

– Не сыграешь с ним?

– Нет, – отозвался Миньярд откуда-то слева.

Нил подождал, но продолжения не последовало.

– Ты мог бы ему помочь, – заметил он.

– И?

Нил медленно развернулся, скользнул взглядом вдоль пустой домашней скамейки запасных и по местам позади нее и увидел Эндрю. Тот сидел в проходе, примерно десятью ступеньками выше, подавшись вперед и уложив скрещенные руки на колени. Нила поразил непроницаемый взгляд Эндрю. Последние несколько недель тот постоянно находился под воздействием таблеток, и Нил привык к его возбужденному состоянию.

Он уже хотел снова упрекнуть Эндрю в нарушении судебных предписаний, но потом вспомнил, который час. Очевидно, на ночь Миньярд таблетки не принимал. Впрочем, внимание Нила привлекло не только его спокойное поведение, но и одежда – мешковатая футболка и спортивные штаны. Когда Эндрю забирал Нила из аэропорта, на нем была джерси, а после Нил встречал его только в форме. Теперь, без громоздкой амуниции и вратарских перчаток, Нил наконец увидел неизменный атрибут Эндрю: черные повязки на обеих руках от кисти до локтя. Как утверждала ехидная шутка, по ним-то окружающим и следовало различать близнецов. Зачем Миньярд намотал их посреди ночи, было непонятно.

Спрашивать, однако, не пришлось. Проследив за взглядом Нила, Эндрю сунул два пальца под одну из повязок и извлек оттуда длинное узкое лезвие. В свете прожекторов коротко блеснул металл – Эндрю спрятал нож обратно.

– Это такая растянутая попытка самоубийства или у тебя там реально есть ножны? – поинтересовался Нил.

– Ага, – ответил Эндрю.

– Ты не им собирался порезать Ники. Сколько их у тебя?

– На всех хватит.

– А если судья застукает тебя с оружием во время игры? Вряд ли отделаешься красной карточкой. К гадалке не ходи – тебя арестуют, а команду отстранят от соревнований, пока не убедятся, что мы нормальные. Что тогда?

– Буду горевать до самой смерти, – равнодушно отозвался Эндрю.

– За что ты так ненавидишь экси?

Эндрю вздохнул, точно его утомило столь назойливое любопытство.

– Да положить мне на твое экси. Ненавижу – скажешь тоже. Просто экси – чуть менее тоскливая штука, чем жизнь, поэтому я решил какое-то время в него поиграть.

– Не понимаю.

– Твоя проблема.

– Разве играть тебе не по кайфу?

– Меня уже спрашивали об этом два года назад. Знаешь, что я ответил? Я сказал «нет». Такая бессмысленная херь не может быть по кайфу.

– Бессмысленная? Но у тебя же настоящий талант.

– Лесть скучна, и я на нее не ведусь.

– Я только констатирую факты. Ты себя недооцениваешь и мог бы многого добиться, если бы захотел.

Эндрю улыбнулся, сухо и холодно.

– Вот сам и добивайся. Кевин говорит, ты будущий чемпион. Через четыре года станешь профи, через пять будешь играть в сборной страны. Он лично пообещал тренеру. И ректорату. Уламывал их, пока они не согласились тебя взять.

– Он… что? – Нил вытаращил глаза, пытаясь переварить услышанное. В висках запульсировала кровь. Эндрю врет, не мог Кевин такого сказать, потому что едва выносит присутствие Нила на поле. Но зачем тогда Эндрю сочиняет эти небылицы? Хочет его позлить?

– В общем, Кевин добился своего, и вот ты здесь, – подытожил Эндрю. – Странно только, что чувак, у которого такие способности, который так тащится от игры и имеет все шансы на успех, от всего этого отказывается. Почему, а?

Если Эндрю не обманывает, значит, это Дэй наврал товарищам, а пойти на такие ухищрения он мог только по одной причине. Выходит, он все же узнал Нила и был готов наговорить что угодно, лишь бы заполучить его в команду. В таком случае что конкретно известно Кевину? Как много он сумел понять или запомнить из событий, случившихся восемь лет назад? Знает ли он настоящее имя Нила? И догадывается ли, что это означает?

– Вранье, – наконец произнес Нил, потому что ему хотелось, чтобы это было ложью. – Кевин меня ненавидит.

– А может, ты его? – сощурился Эндрю. – Никак не разберу. Что-то тут не сходится.

– Я тебе не задачка по математике.

– Но я все равно тебя расколю.

Нил молча отвернулся. Кевин закончил тренировку и теперь собирал мячи. Когда он направился к выходу с поля, Эндрю за спиной у Нила зашевелился. Послышался шорох ткани: Миньярд встал и тихонько спустился вниз по трибуне.

– Ты головоломка, – бросил он на ходу.

– Ну спасибо.

– Это тебе спасибо. – Эндрю, не оглядываясь, прошел мимо Нила. – Мне как раз нужна новая игрушка.

– Я не игрушка.

– Поживем – увидим.

Кевин закрыл дверь на поле, снял шлем и, скользнув глазами по Эндрю, уперся взглядом в Нила. Нил выдержал этот взгляд, пытаясь прочесть на лице Кевина правду и найти подтверждение громким словам Эндрю. Кевин никак не мог слышать их разговор, однако Нил почему-то ждал, что он произнесет его настоящее имя.

– А ты что здесь забыл? – вместо этого спросил Кевин.

– Хотел потренироваться, – ответил Нил.

– Толку-то.

Грубо, но именно это Нил и надеялся услышать. Значит, врет Эндрю. Глядя на Кевина, Нил почувствовал, что дышать стало чуть легче. Поставив ведро с мячами под ноги, Дэй положил клюшку и шлем на трибуну, чтобы снять защиту. Стянул перчатки, ткнул их под мышку, просунул пальцы под лямки нагрудника. Когда он закончил, Эндрю забрал у него снаряжение, затем подцепил за решетку шлем.

– Эндрю? – позвал Кевин, снова беря в руки клюшку.

– Уже иду, – сказал Миньярд и двинулся в раздевалку.

Нил все так же сидел на трибуне и смотрел на поле. Когда они ушли, он даже не обернулся и только услышал, как закрылась дверь. Потянувшись к ведру, Нил достал мяч и принялся крутить его в пальцах.

– Поле, – прошептал он и вздрогнул.

До боли стиснув мячик, Нил мысленно повторил пройденный путь. Из Аризоны через Неваду в Калифорнию. Память воскресила черный песчаный пляж на диком побережье Калифорнии, где мать оставили последние силы. Он тогда даже не понял, какую серьезную рану она получила, столкнувшись с его отцом в Сиэтле. В Орегоне мать истекала кровью, однако Нил не подозревал, что все настолько плохо. Он не знал о внутреннем кровотечении, о пробитых печени и почке, о других тяжелых повреждениях внутренних органов.

Когда мать поняла, что ей уже не выкарабкаться? Возможно, она почувствовала это еще в Портленде, но страх гнал ее дальше. А может, она не догадывалась о своем состоянии до того самого момента, когда они пересекли границу Калифорнии и она начала терять сознание. Ей срочно нужно было в больницу, а она свернула на извилистую дорогу к заброшенному пляжу. Их автомобиль остановился буквально в нескольких метрах от воды, и она заставила Нила повторить все обещания, которые он давал раньше: не оглядываться, не останавливаться, никому не доверять. Быть кем угодно, только не собой, менять имена, внешность и места как можно чаще.

Когда он сообразил, что мать с ним прощается, было поздно. В последний раз набрав в грудь воздуха, она умерла, напоследок выдохнув не то его имя, не то собственный страх, не то что-то еще. Нил до сих пор помнил, как она вонзала ногти ему в руку в отчаянной попытке продержаться еще немного, и от этого воспоминания его пронзила дрожь. Живот матери был раздутым и твердым как камень. Нил попытался вытащить ее из машины, но похожий на треск липучки звук, с которым присохшая кровь отрывалась от виниловой обивки сиденья, заставил его оцепенеть от ужаса.

Он просто сжег машину – вылил на сиденья весь запасной бензин, купленный по дороге, – чтобы огонь уничтожил тело. Он не проронил ни одной слезы, когда занялось пламя, и не испытывал страха, когда вытаскивал обугленные кости. Останки матери он сложил в ее же рюкзак и, унеся на расстояние трех с половиной километров, закопал на пляже, насколько мог глубоко. К тому времени, когда Нил снова оказался на трассе, из-за шока он ничего не видел и не слышал. Он провел в таком состоянии еще день, а потом рухнул на колени у обочины и едва не выблевал все кишки. Каким-то чудом добравшись до Сан-Франциско, он пробыл там всего сутки и двинулся в направлении Милпорта. Один день – один шаг, один километр; более сложные задачи объятому горем разуму были непосильны.

Глядя на поле, Нил судорожно сглотнул, отгоняя подступающую тошноту. Вот почему контракт с Ваймаком, честолюбивые замыслы Кевина и слова Эндрю в конечном итоге ничего не значат. Какая разница, что все они ему предлагают и сулят. Нил не такой, как они. Он никто и ничто, и этого не изменить. «Лисья нора» не для него и ему подобных. Нил будет учиться и получать удовольствие от игры, пока есть возможность, но рано или поздно с мечтой придется расстаться. Грезить о большем – только усугублять неизбежную боль в будущем.

Он бросил мяч в ведро и пошел в раздевалку. Удостоверившись, что Кевин и Эндрю нигде не прячутся, надел форму и вышел на поле. Он нарочно изнурял себя тренировкой, чтобы избавиться от мыслей о «Лисах», экси и своем прошлом.

Когда Нил закончил тренировку и собрал мячи, уже светало. В квартиру он решил не возвращаться – во-первых, слишком устал, а во-вторых, пока он доползет, Ваймак как раз сядет смотреть утренние новости. Рассудив так, Нил обмылся в душе, переоделся и завалился спать на кушетке прямо в «Лисьей норе».

Проснувшись около полудня, он зашагал обратно и в здание попал с помощью ключа, а вот квартирная дверь опять оказалась не заперта. Нил хотел уже было указать тренеру на его легкомысленное отношение к безопасности, однако в следующую секунду и думать об этом забыл. Несмотря на то что дверь была приоткрыта всего на несколько дюймов, из-за нее отчетливо слышались возбужденные голоса: кто-то яростно ссорился. Приложив ухо к щели и затаив дыхание, Нил прислушался.

– Черт возьми, Кевин, я сказал, сядь!

– Не сяду! – Если бы Ваймак не назвал Дэя по имени, Нил ни за что не узнал бы искаженный паникой голос.

– Как вы могли такое допустить?!

– От меня ничего не зависело, и ты сам это знаешь! Эй, ты что?

Послышался глухой стук, точно кто-то ударился о стену. Воспользовавшись потасовкой, Нил прошмыгнул внутрь и бесшумно закрыл за собой дверь, хотя мог бы и не таиться. Судя по звукам, Ваймак и Дэй крушили все подряд. Услышав звон разбитого стекла, Нил невольно поморщился.

– Смотри на меня, – рычал тренер, – смотри мне в глаза, чтоб тебя, и дыши!

– Я предупреждал Эндрю, что он за мной придет! Я говорил!

– Это совершенно неважно. Ты подписал контракт со мной.

– Он вернет универу затраты на мое обучение, и глазом моргнуть не успеете! Он может, и вам это тоже известно. Откупится и заберет меня домой, а я… я не могу туда вернуться! Не могу, не могу, не могу… Мне пора. Я должен ехать прямо сейчас, пока он сюда не явился. Может, если я вернусь сам, он меня простит, а если ему придется снова гоняться за мной, то он точно меня убьет.

– Заткнись, – отрезал Ваймак. – Никуда ты не поедешь.

– Я не могу сказать Рико «нет»!

– Значит, молчи. Держи рот на замке, а болтать будем мы с Эндрю. Да, я и Эндрю. Только не говори, что забыл про этого психа. Номер Бетси у меня на быстром наборе. Хочешь, соединю вас через нее? Расскажешь Эндрю, что собираешься дать заднюю?

Воцарилась тишина. Нил ждал не дыша. Наконец Ваймак заговорил снова, уже тише, но из-за волнения его голос звучал скорее угрюмо, нежели ободряюще:

– Я никуда тебя не отпущу. С какой стати? По контракту ты – мой. Пускай платит сколько угодно, но контракт в силе до тех пор, пока ты его не расторгнешь, а ты этого делать не обязан, ясно? Предоставь этого еблана Рико нам с Эндрю. Твоя забота – команда и место в турнирной таблице. Ты обещал мне четвертьфинал.

– Это было раньше, – уныло отозвался Кевин. – А сейчас все изменилось.

– В КРЭ дали слово не оглашать новость до июня. Они видели, какие меры предосторожности мы предприняли в связи с твоим переводом, и теперь ждут общего сбора команды. Я рассказал тебе, потому что так было надо, но Эндрю пока что посвящать в это не стоит. Поклянись, что будешь держать себя в руках, когда сегодня с ним встретишься.

– Эндрю сам догадается, он не идиот.

– Тогда ври лучше, – отрезал Ваймак. – КРЭ только и ждет повода выгнать Эндрю, и обратно мы его уже не вернем. Что ты тогда будешь делать?

Оба надолго умолкли – Нилу даже показалось, что разговор окончен, но в конце концов Кевин произнес:

– Дайте телефон.

– Если думаешь, что я позволю тебе звонить Эндрю в таком состоянии…

– Жану, – перебил Кевин, – я позвоню Жану. Я должен услышать это от него.

Очевидно, Ваймака компромисс устроил, потому что он больше не спорил. Нил оглянулся, размышляя, не пора ли сдернуть. Что происходит – непонятно, но, в любом случае, это что-то ужасное, если с бывшего чемпиона страны в мгновение ока слетела вся спесь. Нил уже прикидывал, сумеет ли выйти так же беззвучно, как вошел, но тут Кевин заговорил опять. Нил замер: его поразил не только тусклый голос Дэя, но и французская речь.

– Скажи, что это неправда, – попросил он в трубку. – Что он этого не делал.

Ответа Нил разобрать не смог, но хлесткий звук захлопнувшегося телефона подсказал, что услышанное Кевину не понравилось. Заскрипела мебель – расстроенный Кевин тяжело опустился на диван.

– Жди здесь, – приказал Ваймак и несколько секунд спустя оказался в коридоре. Заметив в дальнем конце Нила, он слегка вздрогнул от неожиданности, но не промолвил ни слова и сразу скрылся на кухне. Щелкнул замочек домашнего бара, звякнули стеклянные дверцы. Ваймак вернулся в кабинет с порцией водки для Кевина. – Выпей, – донесся до Нила его голос. – Я сейчас.

Он снова появился в коридоре. Нил вопросительно ткнул большим пальцем на входную дверь у себя за спиной, и Ваймак вслед за ним вышел на лестничную площадку. Нил огляделся по сторонам – не подслушивает ли кто? – но все двери были закрыты.

– Я собирался молчать об этом до июня, – сказал Ваймак. – Много успел услышать?

– У Кевина нервный срыв, – пожал плечами Нил. – Причина мне неизвестна.

– Команда Эдгара Аллана подала в КРЭ заявку на перевод, и сегодня утром эту заявку одобрили. С первого июня «Вороны» входят в юго-восточный округ.

Смысл дошел до Нила не сразу, а когда это наконец произошло, внутри у него все перевернулось. Мало того что в Аризоне он столкнулся с Кевином, так теперь ему грозит встреча еще и с Рико. Нет, рисковать нельзя. Кевин его не вспомнил, но на Рико надеяться не стоит. Если память у него окажется получше, Нилу несдобровать.

– Не может быть, – возразил он.

– Может. «Вороны» – единственная команда экси в Западной Виргинии, входящая в НССА, так что перевод – дело плевое. Проголосовали, подписали, готово.

– Не может быть, – опять сказал Нил. – Мы «Воронам» не соперники. Комитет что, рехнулся? Кто в здравом уме выставит сильнейшую команду против слабейшей?

– Тот, кто знает, что на этом можно хорошо погреть руки, – сказал Ваймак. – Переход Кевина вызвал массу негатива, но в то же время породил новую волну зрительского интереса к экси. Комитет хочет довести ситуацию до логического конца: Кевин и Рико снова выходят на поле вместе, но – впервые! – как противники. И без разницы, кто победит. Этот фокус привлечет массу внимания и денег.

– Я не могу играть против Рико, – сказал Нил, – я просто не готов.

– Рико не твоя проблема, предоставь его Мэтту. Твоя задача – обойти защиту и вратаря.

– А если подать протест? В этом матче победитель известен заранее.

– Подать протест можно, но смысл? КРЭ своих решений не меняет, особенно если это ударит по Морияме. Тебе нужно кое-что знать об этой семье, хотя рановато, конечно, для такого разговора. Я думал, сперва ты освоишься или, по крайней мере, поближе узнаешь ребят, а потом уже я тебя во все это посвящу, но, раз комитет торопит события, выбора у меня нет. Собственно, это секрет Полишинеля, то есть мы все, – Ваймак пальцем нарисовал в воздухе круг, очевидно, имея в виду Лисов, – это знаем, но за пределами команды языки никто не распускает. И так и должно оставаться, ясно? Иначе кто-то может пострадать, даже погибнуть.

Нил махнул рукой в сторону других дверей на лестничной площадке.

– А как насчет соседей?

– Я на этаже один, – ответил Ваймак. – Дом построили примерно в одно время с «Лисьей норой». Спонсоры рассчитывали, что «Лисы» будут регулярно побеждать и людям захочется жить поближе к стадиону, чтобы посещать игры. Ну, а мы все время лажали, и квартиры остались не раскуплены. Нижние этажи заселены полностью, средние сдаются в аренду на время футбольного сезона, а два верхних пустуют. И – нет, нелегально заселиться в одну из этих квартир нельзя, даже не думай.

Нил проигнорировал обвинение.

– Ближе к делу, тренер.

Ваймак скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на Нила.

– Тебе известно, как Кевин оказался в университете Пальметто?

– Сломал руку, – ответил Нил. – Играть не мог, вот и перевелся сюда помощником тренера. Пришел вслед за Эндрю, так?

– Я его привел, – сказал Ваймак. – На зимнем банкете он ввалился ко мне в номер, и вместо руки у него было кровавое месиво. Ничего не хотел: ни «Воронов» ставить в известность, ни в больницу ехать. Эбби подлатала его как могла, а я посадил его в наш автобус и вместе с командой привез в Южную Каролину.

– Ничего не понимаю, – нахмурился Нил. – Как он попал с лыжного курорта в ваш гостиничный номер?

– Он не ездил ни на какой курорт.

– Но ведь он сломал руку, когда катался на лыжах!

– Херня. Никакого несчастного случая не было.

Нил в замешательстве уставился на тренера. Коротко кивнув, Ваймак продолжил:

– За несколько дней до зимнего банкета комитет провел собрание по итогам года. Разговоров только и было, что о Рико и Кевине. Членам комитета не нравилось, как проходит сезон. По их мнению, Рико оттирал Кевина, а Кевин не отыгрывал в полную силу, чтобы его не затмевать. Морияму-старшего заставили объясниться по поводу тренерской тактики. В ответ он устроил поединок между Кевином и Рико. Выиграл Рико, но лично я сомневаюсь, что победа была честной, иначе все сложилось бы по-другому. Как только Тэцудзи Морияма отпустил обоих с поля, Рико сломал Кевину руку.

Нила словно ударили под дых.

– Что?

Ваймак провел большим пальцем по тыльной стороне кисти, обозначая место травмы.

– Кевин не рассказывает, каково ему было в «Воронах», но я почти уверен, что Рико и тренер Морияма дубасили его и раньше, только теперь Кевину хватило ума собрать манатки и сбежать. Вот тебе и семья, да?

– Я не верю в семьи.

– Я тоже.

Ваймак произнес это совершенно серьезно, и Нил наконец осознал, что значил тот взгляд, который тренер бросил на него в Милпорте, то абсолютное понимание в его глазах, обезоружившее Нила. Нил попытался прочесть в лице тренера историю, скрывавшуюся за его измученностью. Что бы ни сломило Ваймака, это произошло давно, и горечь с годами рассеялась, однако произошедшее явно наложило на него глубокий отпечаток, раз он посвящал «Лисам» столько времени.

– Почему о поступке Рико никто больше не знает? – осведомился Нил.

– Потому что фамилия Рико – Морияма, – устало ответил Ваймак. – С этого места начинается грязь. – Минуту он собирался с мыслями, затем поднял вверх указательные пальцы. – Клан Морияма делится на две семьи, главную и побочную. В главную входят старшие сыновья, в побочную – все остальные. Тренер Морияма, Тэцудзи, возглавляет побочную семью, а его старший брат Кенго рулит главной. У Кенго двое сыновей, Итиро и Рико. Итиро, рожденный первым, остался с Кенго в главной семье. Рико родился позже, поэтому вошел в побочную, а Тэцудзи сделался его официальным опекуном. Улавливаешь?

– Вроде да.

– Семьи существуют раздельно, – продолжал Ваймак. – Кенго и главная семья находятся в Нью-Йорке, где он управляет международной торговой компанией. В будущем его бизнес перейдет к Итиро. Тэцудзи и Рико получают процент от прибыли, но важными шишками не считаются и в делах ничего не решают. Именно поэтому Тэцудзи беспрепятственно уехал в Японию и изобрел там экси. До тех пор пока это не наносит ущерба репутации семьи, он волен заниматься чем пожелает, а чего он желает? Создать самую сильную и беспощадную команду по экси в стране – тут никакого секрета нет.

Нил посмотрел на дверь позади Ваймака, вспоминая истерику, в которой бился Дэй.

– В чем тогда секрет?

– Настоящий бизнес семьи Морияма – убийства.

Нил метнул на тренера быстрый взгляд – Ваймак с мрачным видом вскинул руку, упреждая вопросы.

– Морияма – иммигрировавшая в Америку группировка якудзы. Знаешь, что такое якудза? Японская мафия. Лет двадцать назад отец Кенго перевез своих дружков в Штаты и обосновался на севере. Что конкретно они творят, ведать не ведаю. Я не в курсе, как много знает Кевин – он ведь связан с побочной семьей – Рико и Тэцудзи, – но ему точно известно, что главная семья использует матчи «Воронов» в качестве прикрытия для крупных сходок. Сеть у них обширная, а университет Эдгара Аллана – очень удобное место, куда постоянно приезжает уйма народу. Обычно они заседают в отдельных ВИП-залах на верхних этажах и там обделывают свои дела.

– Банда, – медленно произнес Нил.

Ваймак кивнул, пристально глядя на него и ожидая реакции. Нил этого даже не замечал, вспоминая последний раз, когда видел Кевина и Рико вместе. Шла тренировка, все трое активно работали с мячом, а потом игра вдруг прервалась – их вызвали наверх. Если зажмуриться, то можно вспомнить в подробностях, как выглядело то помещение, начиная от высоких, до потолка, окон с тонированными стеклами и заканчивая массивным столом для переговоров, занимавшим бо́льшую часть зала. На полу лежали ковры, но сверху кто-то постелил брезент – впитывать кровь.

До Нила только сейчас дошло, где – и по какой причине – он тогда оказался. Все это время он не понимал, каким образом тренировка сменилась сценой убийства и почему Рико с Кевином тоже там присутствовали. Если Морияма – мафиозный клан, то картинка наконец складывается. Отец Нила раздавал приказы из Балтимора, железной хваткой держа восточные порты. На западе его владения простирались как раз до границы Западной Виргинии. В этом смысле он приходился соседом Тэцудзи Морияме и по этой же причине привлек внимание Кенго. Отцы Нила и Рико были деловыми партнерами, поэтому Нилу разрешали тренироваться на стадионе Эдгара Аллана.

Ваймак принял его затянувшееся молчание за испуг.

– Я рассказываю тебе эту историю, потому что остальные уже слышали ее от Кевина. Но насчет якудзы не волнуйся. Как я уже говорил, Кенго и Итиро сидят в Нью-Йорке, и им насрать, чем заняты Тэцудзи и Рико. Просто надо понимать, почему эти двое, Тэцудзи и Рико, ведут себя как отъявленные мерзавцы. За ними стоит клан Морияма, а это большая власть. К тому же у них непомерно раздутые представления о собственной значимости. Ну, а у нас есть кое-что, что они считают своим.

– Кевин.

– Я надеялся, что они поставили на нем крест, – вздохнул Ваймак. – Все говорили, что Кевин больше не выйдет на поле. Из-за тяжести травмы университету пришлось расторгнуть контракт, и, когда я взял Кевина помощником тренера, Тэцудзи не возражал. Мне казалось, они готовы его отпустить. Однако Тэцудзи забрал Кевина к себе не по доброте душевной; он растил будущую звезду экси, угрохал на его развитие кучу времени и денег. Для Тэцудзи Кевин – ценная инвестиция. Любые его доходы по праву принадлежат семье Морияма.

– Но Кевин практически инвалид!

– У него осталось имя.

В голове у Нила воцарился кавардак.

– Он хочет вернуть Кевина в состав «Воронов»?

– Если бы Тэцудзи этого хотел, он бы так и сказал.

– Но Кевин все равно бы не вернулся, – заметил Нил. – После того, что сделал Рико…

Ваймак посмотрел на него с жалостью.

– За все годы Тэцудзи так и не оформил опеку над Кевином. Знаешь почему? Морияма не признают чужаков. Тэцудзи дал Кевину кров и тренировал его, но при этом в буквальном смысле «подарил» его Рико. Кевин для них – не человек, а финансовый проект. Домашний питомец, чьим хозяином значится Рико. То, что ему удалось сбежать, – настоящее чудо. Если завтра Тэцудзи позвонит и прикажет Кевину вернуться домой, Кевин подчинится. Он слишком хорошо знает, что Тэцудзи сделает с ним в случае отказа. Кевин просто не посмеет сказать «нет».

Нил почувствовал подкатывающую тошноту. Хватит с него, он больше ничего не желает слышать. Ему хотелось бежать и бежать, пока в голове не прояснится или хотя бы пока не оттает кровь в жилах.

– Тогда зачем вся эта возня со сменой округов? – удивился он.

– Морияма намерены до последнего извлекать выгоду из своего вложения, – пояснил Ваймак. – На триумфальное возвращение Кевина никто всерьез не рассчитывает, но тем не менее он подписал контракт с «Лисами» и выйдет на поле. Его самоуверенность заразительна, и в этом сезоне он все еще звезда. Правда, если он облажается, фанаты и критики найдут другой объект восхищения и быстро о нем забудут. Тэцудзи считает, что сиять Кевину осталось недолго, поэтому нужно пользоваться моментом. В этом сезоне «Лисы» и «Вороны» просто озолотятся. Публика будет следить за каждым нашим шагом и делать ставки на игры. Сюжеты на ТВ, разнообразный мерч с нашей символикой, мощная реклама – вот это вот все. Тэцудзи сталкивает Рико и Кевина лбами, заранее зная исход. Он пойдет ва-банк, позволит «Воронам» раздавить нас на поле, соберет урожай побед, вознесет Рико на пьедестал как лучшего игрока всех времен и народов, а Кевина спишет в тираж.

Нил нервно сглотнул.

– Что, если Тэцудзи просто-напросто запретит ему играть?

Ваймак молчал, казалось, целую вечность, потом наконец произнес:

– Кевин решился на побег только из-за сломанной руки. Поступок Рико стал последней каплей. Это дает мне основание надеяться, что Кевину хватит мужества противостоять и Тэцудзи, хотя столь же вероятно, что мы больше никогда не увидим его с клюшкой. Но в тот день, когда Кевин Дэй перестанет играть, он умрет. У него ничего нет, кроме экси. В жизни он умеет только одно: играть. Его так воспитали, понимаешь? А потому мы не имеем права проиграть «Воронам». Кевина это убьет.

– Но ведь обыграть их нереально, – сказал Нил. – Мы худшая команда в стране.

– Значит, пора перестать быть худшими. Пора взлететь.

– Вы же на самом деле не верите, что у нас получится.

– Если ты сам в это не веришь, что ты здесь делаешь? Ты не стал бы подписывать контракт, если бы заранее опустил руки. – Ваймак повернул голову. – Я должен присмотреть за Кевином, а то еще вздумает вены вскрыть. Сейчас, наверное, лучше, чтобы он тебя не видел. Могу попросить Эбби заехать за тобой, если хочешь поболтаться с ребятами. Только уговор: до июня с командой эту тему не обсуждать. Мне нужно подумать, как нам продержаться в этом сезоне.

– Я буду молчать, – пообещал Нил и отступил на несколько шагов. – Обо мне не беспокойтесь – я схожу на пробежку или еще как-нибудь себя займу.

– К четырем Кевина здесь не будет, – сообщил Ваймак. – В это время у Эндрю заканчивается сеанс с психологом. Ники поедет за ним в офис Бетси и по дороге подхватит Кевина.

Кивнув, Нил вышел из квартиры и спустился по лестнице на первый этаж. Еще недавно он боялся, что Кевин вспомнит парнишку, чей отец – жестокий убийца, но все оказалось гораздо хуже. Кевин может помнить его потому, что сам принадлежит к не менее чудовищной семье. Воспоминаний о клане Морияма у Нила не осталось, а вот они определенно могли его запомнить, если вели дела с отцом. Балтиморского Мясника так просто не забудешь, как и его жену, которая сбежала вместе с их единственным сыном, прихватив пять миллионов долларов. Мясник поставил на уши всех своих людей, и его ищейки долгие годы гонялись за беглецами. Об этой истории слышал весь криминальный мир.

Где-то там Комитет по регламенту экси правит расписание игр, которое в недалеком будущем обещает Нилу встречу с кланом Морияма. До этого времени он должен сделать ноги. Иного выбора нет. Он отыграет все матчи, а перед поединком с «Воронами» смоется. Если повезет, эта игра состоится в конце осеннего сезона, и его уход не так сильно ударит по команде.

Конечно, тянуть даже до этого времени – глупость и самоубийство. Уходить нужно сейчас, до знакомства с остальными Лисами, прежде чем Комитет огласит его фамилию и даже до того как он впервые выйдет на поле в связке с Кевином Дэем. Раньше такой риск казался ему приемлемым, поскольку люди отца спортом никогда не интересовались. Вероятность того, что кто-то из них увидит Нила по телевизору во время трансляции матча, была ничтожна, если только его не узнал и не выдал бы Кевин Дэй. Теперь, когда Нил знает, что Морияма – мафиози и что они непременно его увидят, задерживаться в команде – чистое безумие.