Текст книги "Скрепа-фраза в языке"

Традиционно под текстом понимаются монологические тексты, тем не менее известно признание диалога текстом и обоснование такого признания. Диалог может быть признан текстом на том основании, что он обладает признаками, создающими текст как языковую единицу: цельностью, референционной и смысловой связностью реплик, языковыми показателями связности и др. Отличие диалогического текста от монологического состоит в том, что в создании семантической структуры диалогического текста участвует не один, а два коммуниканта, выступающие «соавторами», «сопроизводителями» текста со стороны порождения и восприятия.

Тем не менее мы находимся на позиции тех исследователей, которые подчеркивают, что лингвистика СТ, имеющего коммуникативную деятельностную основу, предстает как лингвистика дискурса (linguistique du discours – Р. Барт), или грамматика связной речи. Определяя эту область научного познания как «транслингвистику», изучающую отрезки текста от предложения и выше, Р. Барт утверждает в качестве её объекта исследования связный текст (discours) как «любой конечный отрезок речи, представляющий собой некоторое единство с точки зрения содержания, передаваемый с вторичными коммуникативными целями и имеющий соответствующую этим целям внутреннюю организацию» [Барт 2001:169–170].

На ранних этапах изучения связной речи термины «текст» и «дискурс» использовались большинством лингвистов как синонимичные термины, причем конкретизация значения шла в плане использования термина «текст» по отношению к письменному модусу, а «дискурс» – к устному. Точка зрения на текст как на факт письменной формы языка является наиболее традиционной. Одновременно имеет место неразличение прямого и метонимического значений: термином «текст» описывается фрагмент текста. Ср. определение, предложенное И. Р. Гальпериным: «Текст – произведение речетворческого процесса, обладающее завершённостью, объективированное в виде письменного документа [выделено нами – О. Ф.], литературно обработанное в соответствии с типом этого документа произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединённых разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющей определённую целенаправленность и прагматическую установку» [Гальперин 1981:18].

Так утверждается новый объект исследования – «текст, погруженный в контекст языкового общения и взаимодействия… текст вместе со своим коммуникативно-прагматическим контекстом» [Сусов 1990: 2].

В настоящей работе мы исходим из того, что высказывание является составной частью СТ и что высказывание и текст, следовательно, находятся в отношениях части и целого. Отношения части и целого предполагают обусловленность признаков части особенностями целого. Структура и семантика высказывания как части обусловлены структурой и семантикой текста как целого.

В качестве рабочей единицы исследования в книге наиболее часто будет использоваться синтаксическое образование, определенное выше как сверхфразовое единство (СФЕ). Это объясняется тем, что понятие СФЕ, на наш взгляд, наиболее полно отражает двуединую природу языкового знака, план содержания и план выражения, системный характер и функциональную природу исследуемого феномена, имеет четко очерченные синтаксические границы.

Таким образом, одним из важнейших параметров связности текста, заключенного в СФЕ, являются синтаксические связи и отношения, регулирующие формальные параметры связности, которые будут описаны в следующем параграфе.

1.2. Синтаксические средства юнкционного характера, служащие для оформления целостности и связности текста

Понятие «структура» является в настоящее время одним из центральных в языкознании. Основными признаками структуры являются целостность и связность. Понятие связности как основного признака структуры заимствовано из математики. Этот признак является неотъемлемым показателем структуры, однако ее описание через один этот признак не является исчерпывающим. Понятие структуры применительно к тексту предполагает, наряду со связностью, еще один параметр – целостность объекта1. Это понятие заимствовано из естественных наук: свойство всего объекта не выводимо только из свойств отдельных элементов, из системы отношений между ними и не равняется простой арифметической сумме их свойств.

Для уровня текста наиболее приемлемым представляется следующее понимание структуры СТ: структура – это глобальный для всего объекта способ его организации как некоторой целостной данности. Таким образом, при анализе СТ необходимо учитывать три аспекта: компоненты, составляющие структуру, система связей и отношений между ними, целостность объекта. Как мы уже отмечали, отношения между текстемами в СТ носят свободный смысловой характер и определяются коммуникативной перспективой и ее развертыванием – раскрытием сообщения на определенную тему (микротему – для ССЦ).

Проявление текстуальных связей обусловлено рядом моментов. Это, во-первых, соблюдение синтаксических норм построения отдельных текстем цепи СТ, с модально-временной перспективой, анафоризацией и т. д. Во-вторых, это их включение в единое коммуникативное пространство, с его тема-рематическим комплексом, порядком слов, интонацией и повторами. Далее, это соблюдение закономерностей стилистической и экспрессивно-эстетической организации СТ, с возможными вариантами типа парцелляций и сегментаций, употребления дефиниций и их развертывания и т. д.

В выражении отношений между текстемами, составляющими СТ (ССЦ), участвуют средства, многие из которых довольно подробно охарактеризованы в лингвистической литературе (А. М. Пешковский, И. А. Фигуровский, Т. И. Сильман, Л. М. Лосева, М. Г. Свотина, И. М. Гриценко и др.). Это такие средства, как повторы, союзы, эллиптические предложения, придаточные части, отторгнутые от главного (Гриценко), сцепляющие слова, причастные обороты, союзы, вводные слова, вопросительные предложения, инверсии (Свотина). Однако этот перечень не отражает всего многообразия средств связи [Недбаева 1974: 123] (Заметим, что уже сам этот «перечень» характеризует хаотичность и неопределенность во взглядах на межфразовые отношения и средства их выражения, характерные для периода 60-70-х гг.).

Так, З. Я. Тураева, например, выделяя глубинную и поверхностную структуры СТ, рассматривает такие глубинные моменты связности, как жанровые особенности текста, столкновение различных стилевых «начал», отчуждение или присутствие автора, художественное пространство и время, маркеры начала и конца текста (зачин-концовка), образная система (ассоциации), различные аллюзии и др. [Тураева 1986: 72–75]. Другие исследователи (Н. С. Поспелов, Л. М. Лосева, Т. М. Николаева, Ю. М. Скребнев) обращают внимание на такие «линейные зависимости», как актуальное членение, анафоризация, повторы различных типов, коннекторы типа синонимических рядов, ключевых слов, текстовая позиция начальной фразы, различного рода субституты и др. [Тураева 1986, 59–60]. Кроме того, можно включить сюда различные синтаксические средства построения фразы. Одним из них может быть эллипс как синтаксическая организация контактирующих текстем. Ср.:

По одну сторону этой границы – турки, по другую – наши. (Из газет).

Интересную классификацию средств межфразовой связи предлагают авторы нового учебного пособия по современному русскому языку для вузов, выделяющие три вида: 1) собственно лексические связи (тематические группы, лексико-семантические поля и др.), включающие определенный семантический компонент и «повторную номинацию»; 2) лексико-грамматические связи типа анафоры (отсылки к предшествующему компоненту текста); 3) грамматические средства связи (порядок слов, союзы и союзные слова, формы грамматического времени и др.2

Если рассматривать глобальную структуру СТ как целостного объекта, то необходимо обратить внимание на несколько пластов, ее составляющих. Это, в первую очередь, глубинная и поверхностная структура текста. Понятия глубинной и поверхностной структур вызывают неоднозначное отношение у разных исследователей. Наиболее общее их понимание сводится к следующему: поверхностная структура доступна непосредственному наблюдению, глубинная – выводится на основании косвенных данных.

Под глубинной структурой чаще всего понимается некоторое семантическое или понятийное образование, являющееся опорной точкой при порождении поверхностных структур. Однако не все исследователи поддерживают эту точку зрения. Так, Л. С. Бархударов понимает глубинную структуру как функционально значимую абстрактную модель, реальным порождением которой является структура поверхностная. Основные возражения противников этой концепции сводятся к следующему: глубинная структура есть некоторое мыслительное образование дозвукового, дословесного плана. В этом случае поверхностная структура, очевидно представляет собой сочетание односторонних единиц, что противоречит самому принципу грамматики, которая имеет дело с двусторонними единицами.

Второе возражение затрагивает спорность положения, согласно которому сочетания типа «строительство дома» и «дом строится» имеют одну и ту же глубинную, т. е. смысловую, понятийную структуру. Если первое сочетание представляет атрибутивную характеристику объекта, то второе репрезентирует событие. Все это свидетельствует о том, что эти понятия требуют дополнительного изучения, однако их использование для исследования СТ не наталкивается на возражения.

Возвращаясь к первому замечанию, поясним, что оно затрагивает раздвоение процесса речи на два этапа. По мнению В. М. Солнцева, «глубинные отношения не могут возникать до поверхностных структур и существовать без них»3. Глубинная структура СТ не является достоянием только языка. Это мыслительное образование воплощено в языковую материю и оформлено с помощью двусторонних языковых единиц, тогда как поверхностная структура представляет собой содержание, облеченное в форму. Поверхностный уровень представления текста лишь относительно поверхностный; он строится из языковых знаков, которые сами по себе двусторонни. Специфика языкового оформления СТ состоит не просто в подчинении отдельных языковых единиц этому тексту как целому, но и в сочетании такой подчиненности с самостоятельной семантической наполненности этих единиц. Поверхностная структура определяется глубинной структурой. Глубинную структур можно сравнить с программой, которая диктует выбор языковых средств, и отношения между ней и поверхностной структурой не исчерпываются отношениями подчинения. Поверхностная структура может, в свою очередь, воздействовать на глубинную структуру, актуализировать ее.

Целостность текста, органическое сцепление его частей свойственны как СФЕ, так и более объемным макротекстам. Однако на уровне СФЕ целостность текста проявляется особенно наглядно4.

Целостность текста не есть явление исключительно смысловое. Она проявляется одновременно в виде структурной, смысловой и коммуникативной целостности, которые соотносятся между собой как форма, содержание и функция.

Смысловая целостность текста заключается в единстве его темы. «Темой целого текста или микротекста мы считаем смысловое ядро, понимаемое как обобщенный концентрат всего содержания текста»5. Формулировка задач исследования семантики текста заключается в описании смысловой структуры текста или части текста и особенно семантических отношений, вытекающих из смысловой структуры отдельных предложений. Это основная проблема семантической когеренции текста или семантической связи между предложениями. Отсутствие семантической когерентности (связности) делает текст некорректным, а ее наличие отличает тексты от псевдотекстов типа словарей, разговорников и т. д. Таким образом, семантическая когеренция является необходимым условием конституции текста. Что касается проблемы темы текста, то говорящий или пишущий никогда не представляет себе общего семантического базиса текста, он знает одну или несколько тем, которые будут затронуты. Тема может быть представлена в форме простого или сложного базисного предложения. Возможность раскрытия одной темы в разных текстах и соответствия одного текста нескольким разным темам свидетельствует о неоднозначности соотношения темы и текста. Тема текста связана с общим значение (содержание) текста посредством тематического или семантического развития и семантической связи (в узком смысле).

Тема целого текста отнюдь не представляет собой простой суммы его частных тем. Мельчайшей частной темой является тема, заключенная в СФЕ. Она не слагается из более мелких тем, заключенных в составляющих его предложениях, и не разлагается на еще более дробные темы. Предложение является носителем отдельной темы только в том случае, если оно не входит в состав сверхфразового единства, а является самостоятельным предложением-высказыванием. Напротив, в составе СФЕ отдельные предложения не имеют самостоятельной темы, а служат совместно для выражения одной темы СФЕ и взаимно дополняют друг друга, семантически взаимодействуют друг с другом при ее раскрытии. Изолированное рассмотрение содержания предложений, образующих СФЕ, не может дать представления о тематической целостности последнего.

Таким образом, СФЕ монотематично. Объединение всех составляющих его предложений вокруг одной темы есть проявление его смысловой целостности или семантической изотопии текста. Переход от одной темы к другой есть пограничный сигнал, знаменующий конец одного СФЕ и начало следующего СФЕ.

Во всех случаях единство темы обеспечивается тождеством референции соответствующих слов в масштабе сверхфразового единства, т. е. соотнесением данных слов (имен нарицательных и собственных, а также замещающих их местоимений) на протяжении СФЕ с одним и тем же предметом реальной действительности (референтом) и подразумевает такое тождество: каждый раз, когда в рамках одного сверхфразового единства и единой темы употребляется одно и то же имя собственное или нарицательное, а также лексические синонимы последних или местоимение, замещающее имя, имеется в виду один и тот же предмет или лицо.

С единством темы СФЕ и с тождеством референции связано также явление импликации, основанное на ситуативных связях или же на отношении части и целого. Вследствие подобных связей упоминание о каком-либо предмете, какой-либо ситуации предполагает для говорящего и слушающего (или пишущего и читающего) наличие других предметов и ситуаций, связанных с данным предметом указанными отношениями.

Коммуникативная целостность текста выражается в коммуникативной преемственности между его составляющими. Суть этого явления заключается в том, что каждое последующее предложение в СФЕ опирается в коммуникативном плане на предшествующее, продвигая высказывание от известного, «данного» к новому, вследствие чего образуется тема-рематическая цепочка, имеющая конечный характер и определяющая границы сверхфразового единства.

В установление закона коммуникативной преемственности между предложениями в сверхфразовом единстве современная лингвистика текста не только показала, что тема-рематическое членение следует рассматривать как функцию целого высказывания, т. е. предложения-высказывания и текста, но и выявила текстообразующую роль коммуникативной перспективы предложения.

Структура тема-рематической цепочки, образующей СФЕ, поддается моделированию и может быть сведена к нескольким основным моделям.

Предложения, входящие в состав СФЕ, связаны между собой не только единством темы и отношением коммуникативной прогрессии, но и разнообразными внешними сигналами, указывающими на то, что они представляют собой части одного целого и образуют в своей совокупности структурное единство.

Сигналами структурной связи между предложениями служат местоимения и местоименные наречия, выбор артикля, употребление времен и многое другое. Все эти явления не могут получить достаточного объяснения при рассмотрении изолированных предложений, их функционирование раскрывается полностью лишь в масштабах сверхфразового единства и целого текста. Они активно участвуют в установлении левосторонних и правосторонних связей между предложениями, составляющими сверхфразовое единство, выполняя, таким образом, текстообразующую функцию.

В то время как анафорические связи указывают на смысловую и структурную несамостоятельность предложений, занимающих в сверхфразовом единстве срединную и конечную позиции, сигналом правосторонней связи служит катафорическая связь (катафора – указание на последующее). Катафора свидетельствует о структурной и смысловой несамостоятельности предложения, занимающего в сверхфразовом единстве срединную или начальную позицию.

В исследованиях по лингвистике текста вопрос о средствах анафорической и катафорической связи разработан наиболее полно.

Структурная целостность СФЕ является внешним выражением его смысловой (тематической) и коммуникативной целостности. Поэтому, описывая явления тематической, коммуникативной и структурной целостности текста, мы сталкиваемся с одними и теми же явлениями, которые поворачиваются к нам различными своими гранями. Так, рекуррентность ключевых слов тексте, основанная на импликации, рассматривавшейся выше как проявление смысловой целостности сверхфразового единства, являются в то же время с точки зрения структурной организации сверхфразового единства формальными показателями связи между входящими в него предложениями.

Индикаторами смысловой и структурной межфразовой связи выступают также наречия места, времени и другие показатели тождества места и времени или следования во времени, а также обстоятельства причины, условия, цели, объединяющие события, о которых говорится, при помощи причинной, следственной, целевой связи. Ту же роль выполняют союзы, устанавливающие связь между предложениями.

Особенно явственно выступает текстообразующая роль так называемых слов-заместителей – указательных, личных и притяжательных местоимений и местоименных наречий, составляющих основную массу регулярно употребляемых слов-заместителей, глаголов-заместителей и существительных заместителей. Явлению прономинализации посвящено много описаний и специальных работ. Следует лишь подчеркнуть, что употребление слов-заместителей является наиболее грамматикализированным способом межфразовой связи; в нем совмещаются все основные приметы этой связи – рекуррентность, анафора, тождество референции.

Менее четко выражена структурная связь, осуществляемая без лексических повторов и грамматических средств анафоры, посредством синтаксического параллелизма. Этот тип связи характерен для текстов, построенных в семантическом плане по принципу описаний, развивающих гипертему, а в коммуникативном плане по модели производных тем. Сущность синтаксического параллелизма заключается в построении цепочки предложений, повторяющих одну и ту же синтаксическую модель и имеющих симметричное расположение основных членов предложения.

Обычно, и это достаточно ясно видно из приводившихся примеров, структурная связь между предложениями осуществляется не одним каким-либо из описанных выше средств, а совокупностью средств (разными видами лексических повторов, словами-заместителями, артиклями, единством временного и модального планов). Эти средства связи идут не только в одном направлении, а одновременно слева направо и справа налево, перекрещиваясь, взаимно дополняя друг друга и создавая «густую сеть» переплетений, о которой писал К. Бост6.

В зоне переходности между собственно сложным предложением и сочетанием предложений в рамках СФЕ все более определенную роль начинают играть позиционно-композиционные средства. Они существенны и для простых и сложноподчиненных предложений, но решающими они оказываются на высших ярусах синтаксиса – последовательность элементов, денотативная соотнесенность через использование прономинальных средств, синонимические замены в последующем предложении того, что обозначено через полную номинацию в предшествующем (экспозиционном) предложении, использование дополнительной номинации, антонимов и других средств опосредованного указания на тождество денотативной линии или на направление ее трансформации. Однако одним из наиболее существенных средств синтаксической связи на этом синтаксическим ярусе являются межпредложенческие (межфразовые) скрепы. Эти синтаксические образования характеризуются целым рядом особенностей.

Итак, среди формальных средств обеспечения связности и целостности текста межфразовые скрепы занимают доминирующую позицию. Структурно-синтаксические особенности таких синтаксических явлений и рассматриваются далее.