Текст книги "Французские дети любят учиться и не пользуются шпаргалками"

Глава 2
Разрушение мифов

→ С обучением связано огромное количество различных мифов и других предрассудков, сложившихся за долгие годы.

→ Наша цель – покончить с ними раз и навсегда, ведь они мешают пониманию принципов Позитивной педагогики®.

Перед тем как перейти к практической части нашего повествования, нам кажется необходимым как следует изучить все существующие мифы об образовании и обучении, которые на первые взгляд диктуют вполне разумные правила и дают мудрые советы, а в конечном итоге просто не признают новых методов и учат довольствоваться старыми.

Начнем, пожалуй, с самых распространенных мифов, с которыми вы тоже наверняка часто встречались.

✓ Без труда не выловишь и рыбку из пруда!

✓ Большие знания требуют больших жертв.

✓ Это слишком просто, так не бывает!

✓ Терпение и труд все перетрут.

✓ Чтобы чего-то добиться, нужно проявить к этому интерес.

✓ Мы вырастили лодыря!

✓ Надо начинать привыкать ко взрослой жизни.

✓ Способности к чему-то либо есть, либо их нет!

✓ Ну постарайся хоть немного!

Стоит только повнимательнее изучить нашу образовательную систему, даже не сильно углубляясь в ее детали, как становится понятно, что она сильно связана с христианско-иудейской традицией[1]1
  Господствующая конфессия во Франции – католицизм. – Примеч. ред.


[Закрыть], в основе которой лежит идея страдания, всеобщей вины, долга перед Родиной. Даже само слово работа происходит от слова раб, а французское travail от tripalium – от средневекового орудия пытки. Весьма символично, не так ли? Вот почему, когда мы становимся взрослыми, уже привыкнув всецело доверять всем этим мифам, мы уже не сомневаемся, что необходимо страдать, чтобы быть красивыми, осуществить свои мечты, чего-то достичь в жизни (ненужное зачеркнуть).

Такие назидательные рассуждения могут показаться устаревшими, однако множество мифов об образовании до сих пор основано именно на них: «без труда не выловишь и рыбку из пруда», «нужно уже с детства приучать детей к труду, ведь когда они вырастут, с ними уже не будут нянчиться», «ничто не должно даваться легко, иначе это не приносит пользы», «надо стараться не только ради себя, но и ради других» и т. д.

Это прозвучит банально, но любой миф является правдой до тех пор, пока мы в него верим. Элементарно, Ватсон! Исследования в области нейробиологии ясно доказывают, что все эти прочно укоренившиеся жизненные установки сильно влияют на наше видение окружающего мира и отношение к труду, а также на наше поведение и всю окружающую реальность. То есть если мы всерьез верим, что обучение не бывает без страданий, есть высокая вероятность того, что мы сами или наши дети станем жертвами этого предрассудка, и наша или их учеба окажется тяжелой и неинтересной.

В этой связи весьма интересны опыты по изучению так называемого эффекта Пигмалиона, проводившиеся Робертом Розенталем (Robert Rosenthal), профессором психологии Гарвардского университета, и директором школы в Сан Франциско Ленорой Якобсон (Lenore Jacobson).

Эффект Пигмалиона

Американский психолог Роберт Розенталь (родился в 1933 г.) открыл этот эффект следующим способом.

Он преподавал психологию в Гарварде и перед очередным опытом с крысами в случайном порядке сформировал две группы по 6 животных, после чего сообщил группе студентов, состоящей тоже из шести человек, что в первую группу крыс входят специально отобранные особи и от них следует ждать особенно выдающихся результатов.

Затем он дал понять шести другим студентам, что во второй группе находятся самые обычные животные, и, учитывая их слабые умственные способности, вполне возможно, что они не смогут выполнить требуемое задание – найти выход из лабиринта.

Как ни удивительно, но полученные результаты полностью подтвердили фантастические предположения Розенталя: некоторые крысы из второй группы даже не пересекли линию старта.

Секрет оказался прост – студенты, считавшие, что их крысы умнее остальных, начали относиться к ним с большей симпатией и добротой, что не замедлило сказаться на результатах, и наоборот – те, что были уверены в невысоких способностях своих животных, не проявляли к ним должного внимания.

Этот эксперимент затем был продолжен в школе Oak School в Сан-Франциско. Теперь профессору помогала директор школы Ленора Якобсон. На этот раз они хотели изучить, как ученики отреагируют на завышенное мнение учителей об их умственных способностях, не сомневаясь, что авторитетное учительское слово способно влиять на результат.

В этой школе из забытого богом бедного квартала учились в основном дети иммигрантов. Розенталь пришел туда, объявив себя преподавателем Гарварда, работающим над исследованием по умственному развитию учащихся. Среди них провели тест на уровень IQ, а потом договорились с учителями, что 20 % учеников получит от них завышенный результат.

В конце года Розенталь и Якобсон провели IQ-тест еще раз. Он показал, что через год после первого теста те самые перехваленные 20 % вели себя как «умные» крысы из предыдущего эксперимента: они реально смогли улучшить свои результаты, иногда более чем на 25 пунктов. И все это благодаря учительскому слову.

По материалам Википедии

Этот эксперимент показывает, что успеваемость ребенка напрямую связана с ожиданиями родителей, а следовательно, и с их отношением.

Мы считаем, что обучение – это естественный процесс развития человека, в котором различаются следующие этапы: проверка, ошибки, непонимание, долгожданное прозрение, упорядочение информации. Давайте рассмотрим все эти этапы и методы их прохождения более подробно. Это долгий процесс, завершающийся вместе с окончательным нейрофизиологическим формированием человека, то есть приблизительно к 20 годам, хотя у некоторых может затянуться и до 45.

Мы с вами прекрасно знаем, что обучение детей происходит не только в школе, поэтому нам предстоит постараться сделать из своего ребенка настоящего первооткрывателя – и в школе, и дома. В конце концов, мы учимся всю свою жизнь. Хорошая новость, не так ли?

Небольшой взгляд назад

Когда ваше чадо училось ходить и вы видели, как часто оно падает, вам случалось говорить самому себе: «Ох, как же это трудно! А вдруг он так никогда и не научится?»

Давайте будем честны друг с другом. Если взглянуть на сегодняшний рынок труда, нетрудно заметить, что найти хорошую работу стало гораздо сложнее из-за морального прессинга, многочисленных стрессов, неуверенности в завтрашнем дне и т. д. Должны ли мы в связи с этим с раннего возраста приучать детей к страданию и постоянному давлению, что повлечет за собой повышенное напряжение, депрессии и утрату веры в себя, и в итоге сделает их слабее? Или нам, наоборот, следует подготовить детей к неизбежным жизненным трудностям – поднять их самооценку, внушить веру в свои способности и пробудить ответственность за свою дальнейшую судьбу, чтобы им было легче взрослеть?

Среди наиболее распространенных мифов, преследующих нас всю жизнь, часто встречаются семейно-генетические предрассудки типа «у нас в семье никто никогда не разбирался в математике», «в любом случае способности к чему-то либо есть, либо их нет», но также и более оптимистичные «в нашей семье все отличные спортсмены» или «у нас у всех есть способности к языкам». Вы наверняка вспомните и свои семейные мифы.

Небольшое задание, посвященное вашим семейным предрассудкам

Для своего удовольствия, составьте список ваших фамильных суеверий, начинающихся со слов «у нас…», «в нашей семье принято (не принято)…».

Хотя они в какой-то мере оказывают и положительное влияние, усиливая родственные связи и чувство преемственности, но, однако, в основном способствуют изоляции ребенка и искусственно отделяют его от сверстников.

Когда такой семейный предрассудок имеет негативный смысл, он заранее настраивает ребенка на неудачу, а когда позитивный – обязывает любой ценой добиваться успехов, что чревато сильными муками совести в случае провала.

Все эти мифы в итоге душат настоящие таланты ребенка, не давая им возможности раскрыться как следует.

Нам всем иногда приходится встречать детей, подростков и даже взрослых, наделенных так называемым волшебным разумом. Когда мы задаем им какой-то вопрос, они как будто открывают специальный ящичек в своей голове. Если в нем есть правильный ответ, все в порядке. Ну а если ящичек пуст – катастрофа! Им тогда приходится произносить эту ужасную фразу «я не знаю», которая падает как гильотина на голову несчастной Марии-Антуанетты без дальнейшей возможности что-то исправить (просим прощения за излишне реалистичный пример).

Такое поведение – не что иное, как последствие автоматической установки на немедленный результат. Фраза «я не знаю» говорит о страхе ошибиться. Кто из нас не помнит «мягкую» и «ободряющую» родительскую реплику: «помолчи, за умного сойдешь»? Услышав такое, у ребенка обычно надолго пропадает желание высказывать какие-то непроверенные предположения.

Дети с «волшебным разумом» обычно одержимы идеей «всезнайства». Поэтому для них так мучительно незнание чего-то, и они стремятся как можно быстрее восполнить этот пробел. Взрослея, они учатся справляться с этим чувством разочарования.

Маленькая хитрость

Как справиться с этой особенностью детского поведения? Если ваш ребенок любит отвечать «я не знаю», предложите ему вместо этого сначала хорошенько подумать и не торопиться с ответом.

Девятилетний Жюль гордо заявляет: «Мне легко даются дроби, и вообще я силен в математике. А вот французский я не очень люблю – у меня с ним плохо».

Что он хочет нам этим сказать? Что у него природная склонность к математике, а французский его раздражает?

Любил бы Жюль математику так же, если бы она у него не получалась? Вряд ли. И наоборот, если бы французский стал даваться ему лучше, высока вероятность того, что он при этом стал бы нравиться ему больше.

Мы никогда не слышали такую фразу: «Я отличник по математике, и я ненавижу этот предмет». В крайнем случае, к дисциплине, в которой ты блещешь, можно оставаться равнодушным.

Что же касается «люблю/не люблю», то мы уверены, что здесь речь идет о стратегии сознательного уклонения, позволяющей оправдать разочарование от неудачи. В общем, мы обычно любим то, что у нас хорошо получается, и не очень – то, в чем мы, напротив, не слишком сильны.

Кристоф Плоттар (Christophe Plottard) в своей книге «Берегитесь многозадачности» (см. Библиографию) описывает этот феномен следующим образом: «Когда мы делаем несколько дел одновременно, это называется многозадачностью.

Это связано с развитием новых технологий, к которым мы все как бы привыкли».

В наше время эта проблема встала еще острее, и мы часто видим подростков, которые делают уроки, сидя при этом в соцсетях, строча «эсэмэски» и слушая музыку в наушниках.

В 2009 году профессор Эрл Миллер (Earl Miller), специалист по неврологии из Массачусетского технологического института, продемонстрировал в своих работах, что человеческий мозг не способен эффективно выполнять несколько действий в одно и то же время.

Он будет постоянно пытаться перескакивать с одного на другое.

«Многозадачность» требует от мозга гораздо бо́льших усилий, чем выполнение тех же действий поочередно. Более того, было замечено, что у некоторых детей такая практика может даже вызвать проблемы с обучением.

Частое использование «многозадачности» делает мозг более подвижным и универсальным.

Это может иметь свои плюсы, но одновременно мешает ставить конкретные цели, ведь каждое начатое дело следует доводить до конца, а в таком режиме сделать это становится все сложнее.

Между тем целеустремленность – это один из важнейших принципов не только обучения, но и любого труда в целом. Раз начали, надо закончить.

Конкретный пример: Бенжамен, 13 лет

Бенжамен утверждает, что легко может делать несколько дел одновременно: «Я могу в одно и то же время делать домашнее задание по математике, просматривать новости в соцсетях и играть с собакой. Так я меньше напрягаюсь». Другими словами, за пятерками он явно не гонится.

Откуда у него берется ощущение, что он умеет успешно совмещать несколько дел? От того, что ему кажется, что он делает то, что доставляет ему удовольствие, но при этом занят и серьезными вещами.

Мы обычно прикладываем куда меньше усилий для выполнения каких-то приятных действий, что воодушевляет нас и создает иллюзию, что у нас все получается и мы способны делать несколько дел одновременно. На недоуменный вопрос родителей ребенку достаточно лишь ответить: «Все в порядке, мне это не мешает», чтобы они успокоились. Можно также добавить: «Да все так делают», чтобы окончательно развеять все сомнения. А многие еще прибавляют: «Я так лучше концентрируюсь».

На самом деле некоторые дети и взрослые могут реально испытывать потребность в наличии некоего внешнего источника шума (телевизор, музыка и т. д.), позволяющего лучше концентрироваться на своей работе. Лучше, чтобы она при этом не требовала запоминания, а шум был негромким и не отвлекал мозг. То есть лишние звуки допустимы при выполнении несложных домашних заданий, но вредны при заучивании.

Маленькая хитрость

Правильно подобранная музыка может помочь сконцентрироваться на учебном или рабочем процессе. Например, концерты Баха, построенные на точной алгоритмической структуре, или произведения Моцарта – просто-таки пробуждающие креативность. Существует даже специальный диск одного из пионеров «фоновой» музыки Стивена Халперна (Steven Halpern) под названием «Music for Accelerating Learning» («Музыка для обучения»), прослушивание которого усиливает наши когнитивные способности.

В любом возрасте мы упорно продолжаем верить в различные мифы о человеческой памяти. Она бывает девичья, дырявая, феноменальная, избирательная – все эти эпитеты свидетельствуют о все еще недостаточной информации о работе нашего мозга. Рассмотрим самые распространенные из этих мифов.

Память девичья или феноменальная?

Аарон, 10 лет, сравнивает себя с аквариумной рыбкой, память которой, как известно, длится несколько секунд. Он считает, что никак не может запомнить материал из учебника и объяснения учителя. Ему кажется, что он вынужден прикладывать для этого чрезмерные усилия.

Такие ограничивающие предрассудки происходят от незнания механизмов процесса запоминания. На самом деле при отсутствии серьезных психических заболеваний каждый из нас способен научиться не просто пользоваться своей памятью, а развивать ее согласно своим личным потребностям. «В бесконечность и дальше», как говорит космонавт Базз Лайтер из мультика «История игрушек».

Даже дети с нарушением речи, у которых возможны реальные трудности с запоминанием, могут быстро справиться с этой проблемой при помощи занятий с логопедом.

С другой стороны, существуют и рекордсмены в запоминании, утверждающие, что у них очень крепкая память. От них часто можно услышать: «Да все в порядке, мне не нужно ничего учить, я послушал преподавателя и все запомнил». Какая прекрасная иллюзия! Эти маленькие хитрецы не знают, что используют только свою рабочую память, весьма эффективную на первый взгляд, но если при этом ничего не запоминается специально, то вся информация постепенно исчезнет, уступив место более новой.

В главе 8 (Визуализация) мы рассмотрим работу нашей памяти более подробно и научим развивать ее как следует.

Глава 3
Обучение – это…

→ Обучение – это новые открытия.

→ Обучение – это общение.

→ Учиться по-новому вместе с Позитивной педагогикой® означает использование своего разума, чувств и ощущений.

Когда у детей спрашивают, что такое обучение, ответы обычно зависят от их возраста. Младшие школьники часто говорят, что «это заучивание чего-то наизусть», то есть запоминание. Дети постарше нередко отвечают: «Обучение – это очень долго!» – и тяжело вздыхают, демонстрируя весь свой нелегкий школьный опыт. Ну а самые старшие чаще всего бросают: «Это то, что меня уже достало!» – и не желают развивать эту тему далее.

Ну а если тот же вопрос дети зададут своим родителям, то ответы могут быть самыми разными – от «это прекрасно!» до «это важно для твоего будущего», и все в таком же милом и приторном духе, доказывающем, что они уже забыли (или делают вид), что сами в детстве говорили о своей учебе те же не очень приятные вещи. Простим же их за это! Правда, мы при этом не уверены, что их простят их собственные дети.

Отлично, и что мы собираемся открывать?

В школе дети обычно получают академические знания – общую информацию, умения и навыки, направленные на усвоение основного пласта изучаемых наук, которые при этом постоянно оцениваются. Таким образом, аттестат о среднем образовании – это не что иное, как перечень совершенных открытий (а также результат безумного стресса как для школьников, так и для их родителей и учителей!).

А как же удовольствие от учебы, извечное детское любопытство, разнообразные увлечения, всевозможные внешкольные занятия? Ведь школа – это не только знания, по большому счету она учит нас жизни.

Известный британский педагог Кен Робинсон* (Ken Robinson) объясняет, что в основе современной европейской образовательной системы лежит понятие так называемой академической пригодности. Напомним, что эта система была изначально рассчитана отнюдь не на всех подряд. Главная ее задача заключалась в обеспечении потребностей стремительно развивающейся индустриализации с помощью новых квалифицированных кадров. С тех пор европейское образование базируется на двух принципах: это практическая польза и удовлетворение академическим требованиям (составленным разными учеными мужами согласно их субъективным критериям). По примеру других стран во Франции первыми стали изучаться точные и естественные науки, затем французский язык, история, география, иностранные языки и, наконец, искусство и спорт. Этот порядок ясно показывает, что среди школьных предметов существует строгая иерархия.

Таким образом, ученики, показывающие успехи в «благородных» предметах, считаются более перспективными, ведь в дальнейшем им будет проще найти себе достойную работу.

Школа должна прежде всего стремиться формировать из детей гармонично развитых личностей, а не специалистов в конкретной области.

Альберт Эйнштейн

И наоборот, дети, одаренные в музыке, рисовании или спорте, чаще всего вынуждены подавлять свои таланты, ведь они так часто слышат от родителей: «Ты все равно не станешь вторым Пикассо!»

Кен Робинсон напоминает, что опасность такой системы заключается в том, что ребенок начинает чувствовать себя неполноценным из-за того, что его уровень не соответствует общепринятым «академическим критериям».

Многие яркие, талантливые и креативные молодые люди не считают себя таковыми, так как школьные предметы, которые давались им легко, всегда считались второстепенными. А ведь школа учит нас также и пониманию того, кто мы есть на самом деле, то есть умению реально взглянуть на свои достоинства и недостатки, таланты и увлечения.

Если мы возьмем историю четырнадцатилетнего Людо, то его страсть – это стрит-арт, и его способности уже оценены по достоинству. Это не какая-то детская прихоть – он ежедневно тренируется и уже превратил глупое увлечение в серьезное дело. Зачем губить свой талант, опасаясь осуждения общества? Мы не знаем, говорила ли мама Пикассо своему сыну: «Ну-ка закругляйся уже со своими рисунками. Они отвратительны и вообще ни на что не похожи. Ты же не собираешься зарабатывать ими на жизнь?»

Людо, 14 лет

Людо сам попросился к нам на консультацию, так как был недоволен своими школьными отметками. На деле он оказывается твердым хорошистом[2]2
  Во французских школах существует общая оценка успеваемости ученика – среднее арифметическое по всем предметам. – Примеч. пер.


[Закрыть] и на наши удивленные возгласы отвечает: «Да нет, все не так гладко. Просто у меня хорошие оценки по физкультуре и рисованию, и они компенсируют „трояк“ по математике. Но на рисовании далеко не уедешь…» Когда же мы спрашиваем его, чем он собирается заниматься, когда вырастет, Людо закрывается в себе и не решается ответить. Мы, однако, продолжаем настаивать. Следует типичный ответ: «В идеале я хотел бы стать художником стрит-арта, но учителя говорят, что мне лучше забыть об этом, так как это бесперспективно. В любом случае они правы – я не могу рассчитывать только на это, ведь нормальную работу я тогда не получу».

Чтобы знать свое истинное предназначение, нужно верить в себя, не бояться рисковать и всегда быть готовым к новым открытиям. Речь идет, конечно, не о безумных метаниях во все стороны, вслед за своими дикими желаниями.

При этом детство и юность – это те периоды, когда мы можем сколько угодно экспериментировать, ошибаться, менять свои взгляды, учиться на собственных ошибках, прежде чем принять окончательное решение (которое, как мы знаем, не всегда является окончательным). Многие ли из вас, дорогие читатели, занимаются сейчас тем делом, о котором мечтали в детстве? Дед Мороз, принцесса, банкир, учительница, продавец мороженого, ветеринар, муж певицы Рианны (это уже мечты более современных детей!). Заметьте, что все эти профессии вполне реальны (ну, наверно, кроме мужа Рианны).

Если мы будем принимать желания наших детей всерьез, а не губить их в зародыше, мы тем самым дадим им полную свободу в осуществлении всех их заветных планов, какими бы безумными они ни казались на первый взгляд. Пусть эти планы видны сперва не очень ясно и самим детям, ведь они основаны на еще не полных детских знаниях об окружающем мире, но со временем, с учетом множества открывающихся возможностей, они вполне могут вырасти в нечто более значительное.

«Дети – они как моряки: куда бы они ни устремили свой взгляд, там в любом случае окажется бесконечность».

Кристиан Бобен

Очень часто наш богатый родительский опыт мешает осуществлению желаний наших детей и бессознательно навязывает им тот путь, который кажется нам проще и удобнее.