Текст книги "Королева Франции Анна Бретонская"

Король Франции мог искать помощи у других европейских стран, поэтому было совершенно необходимо было остановить его наступление на запад.

Для Максимилиана 1490 год закончился грандиозным успехом: во Фландрии, непокорные жители Брюгге были вынуждены просить его о мире, условия которого были крайне жестоки по отношению к побежденным. На востоке своей империи Максимилиан отвоевал Нижнюю Австрию и захватил половину Венгрии, отняв ее у Ладислава Ягеллона.

Военно-политические успехи императора подкреплялись и удачно складывавшейся личной жизнью. Еще 20 марта того же года Максимилиан отправил ко двору герцогини Бретонской маршала Вольфганга де Полхейм (Wolfgang de Polheim) в сопровождении двух сановников с официальным предложением руки и сердца Анне. Очевидно, что предложение было принято, так как Полхейм и двое его компаньонов больше года жили в Ренне, согласуя детали проекта и делая необходимые приготовления.

Очевидно, что герцогиня завоевала уважение в глазах своего жениха. Она смогла вернуть мятежных союзников в свой лагерь – неважно, во сколько ей это обошлось! – но этот политический успех теоретически уравнивал ее с многоопытным королем Римлян. Вчерашняя «герцогиня в сабо», погруженная в нищету и хаос гражданской войны, смогла подняться, утихомирить волны и оправдать свое наследное имя. Максимилиан Австрийский уже готов был рассмотреть ее в качестве важного союзника, равного по силе и достойного доверия. Даже если французы будут угрожать.

Анна и ее советники, окруженные ореолом славы от своих дипломатических успехов, теперь довольны ещё больше. Ведь брак с Максимилианом – это больше, чем политический альянс. Это союз крови, обещание эффективной защиты, военной помощи. Да, да и ещё раз да – отвечает Бретань на предложение Австрии.

Что могла думать сама Анна об этом браке? Эрцгерцог Австрийский, первым браком женатый на Марии Бургундской, дочери Шарля ле Темерер, стал королем Германии в 1486 году. Несомненно, он станет императором Священной Римской империи после смерти своего отца Фредерика III. Он был отцом «маленькой королевы» Франции, Маргариты Австрийской. И он сделал предложение ей, маленькой Анне!

Королева! Королева Римлян, почти императрица! Анна всегда была амбициозна – и для себя, и для своей страны. Без труда можно представить себе грезы 13-летней девочки, подростка, чья жизнь до сих пор была полна неуверенности, бедствий. Ведь королю чуть больше 30 лет, говорят, он галантен и красив…

… Было необходимо созвать Генеральные Штаты Бретани, чтобы проинформировать дворянство о предстоящем браке и получить их согласие на этот союз. В декабре 1490 года Штаты собираются – а 16 декабря, как по волшебству, к ним присоединяются маршал де Рьё и графиня де Лаваль, чтобы принести свои уверения в верности герцогине.

На что же действительно надеялось бретонское правительство? Чего оно ожидало от этого союза с германцем? Беглый взгляд на условия брачного контракта дает ответ. Всего их было три. Во-первых, Максимилиан не получит никаких прав на земли супруги. Во-вторых, Бретань останется свободной и автономной. В-третьих, старший ребенок супругов будет наследовать отцу, следующий – матери. Иными словами: этот брак – союз двух людей, но не объединение двух стран. Важный факт, хотя некоторые историки и вспомнили об этом браке после немецкого вторжения во Францию в 1870 году, а потом и во время Второй мировой войны, чтобы заявить о присоединении Бретани к Германии еще с XV века. Ничего подобного. Анна, конечно, хотела этого союза, но гораздо сильнее ее интересовала возможность вывернуться из французского захвата. Она хотела гарантировать бретонскую независимость – и приняла помощь и поддержку от иностранца. Император далеко, он отделен от Бретани землями врагов – и он менее опасен для герцогства, чем соседняя Франция. Решительно, выгода была большой, а риск минимальным…

В декабре 1490 года Анна вышла замуж за короля… Поскольку Максимилиан был занят своими фламандскими и венгерскими войнами, он отправил маршала Полхейма выступить в качестве представителя жениха.

И чудесная мечта стала реальностью… Странным способом… Вместо того, чтобы совершить обряд по французским законом, союз был скреплен немецкой церемонией. Почти 14-летняя Анна легла в брачную постель, а Полхейм, в присутствии всего двора Ренна, обнажил ногу и засунул ее под простыни брачной постели, имитируя супружеское соединение тел. На этом маршал остановился. В глазах общественности, мужчина побывал в постели герцогини Бретонской… Нет сомнения, Анна вышла замуж. Символически.

Не все приняли этот брак. Например, англичане вообще считали, что ничего не случилось. Так, пародия на свадьбу. Обычная для Европы и Востока практика заочного брака казалась им эксцентричной, варварской, не имеющей смысла. Королевская свадьба должна совершаться в присутствии и жениха, и невесты. Король должен лично выразить свое согласие на брак с Анной. А вместо этого – церемония, лишенная какой-либо реальной сути.

Кроме того, упорно ходили слухи о том, что Полхейм был «миньоном короля Римлян», его любовником. И Максимилиан отправил гомосексуалиста быть своим заместителем в брачной постели жены…

Несмотря на эти тайные усмешки, бретонское правительство праздновало на широкую ногу: Анна, нравится ли это кому-то или нет, стала королевой Римлян. Она получила гарантию своего будущего и будущего своего герцогства, ведь австрийский супруг явно стремился – доказывая это в том числе и военной помощью – признать этот брак и послужить опорой своей жене. Всем было ясно, что Бретань вскоре освободится от ига Франции.

В конце декабря и первые недели января в Ренне только и делали, что устраивали праздники. Гремели салюты, банкеты следовали за банкетами – пир во время чумы. Вином и танцами отмечали и дворяне, и простолюдины воссоединение Бретани, действие, предшествующее следующему грандиозному событию: независимости!

Все это было слишком беззаботно! Договор в Верже от 1488 года ясно формулировал мысль: никакой брак Анны Бретонской не может быть заключен без согласия короля Франции. Очевидно, что с Карлом VIII никто не советовался – он бы никогда не согласился на столь опасный для страны союз Бретани и Германии. Недовольные поворотом событий поспешили донести до французского двора горячую новость. Более всего возмущался Ален д’Альбре. Во-первых, его самого сбросили с брачных счетов – и это после стольких лет обещаний! Во-вторых, союз его сына сеньора д’Авесне с Изабо не принес желанных дивидендов из-за смерти девушки. Д’Альбре почувствовал себя униженным, растоптанным, преданным. И принял решение броситься в объятия того, с кем в течение долгих лет так страстно боролся. Конечно, примирение с Карлом VIII не могло произойти в один день. Но у французского короля были дальновидные советники. Пьер де Бурбон, зять и попечитель короля, имел большое влияние на него. Даже сейчас, когда Карлу было уже 20 лет, Пьер мог вложить свои мысли в его голову. Ален д’Альбре, униженный и оскорбленный, просит о милосердии? Что ж, пожалеем его, это ведь ценный союзник. Альянс с ним, несомненно, принесет плоды.

2 января 1491 года в Мулен (Moulins) был заключен союз между королями Франции и Наварры. И Алену д’Альбре нашлось в нем место. За свои услуги он попросил немного – денег и город Нант. Таким образом, столица бретонских герцогов стала просто разменной монетой в этой войне. Однако это могло существенно приблизить конец Бретани, которого ждут уже более трех лет… Ален – из ненависти к Анне – стал ценным помощником Карла VIII.

На тот момент Рьё был губернатором Нанта. Д’Альбре – после свадьбы герцогини – стал никем: из осторожности его удалили из замка. Однако там оставались его люди. И им ничего не стоило нанести удар по замку. Захватив крепость, они вызвали своего господина, чтобы удержать захваченное. 19 марта 1491 года Ален д’Альбре прибыл в Нант, и его единственным желанием была месть. Ярость свою он обрушил на ценную мебель бретонских герцогов: предварительно сняв оттуда ценные украшения, д’Альбре изрубил ее на кусочки.

Теперь он стал хозяином Нанта. Что дальше? Рьё, который в момент захвата изволил охотится, был предупрежден и попытался отвоевать город. Однако Карл VIII и чета де Бурбон, действуя в соответствии с заключенным два с половиной месяца назад соглашением, сделали все, чтобы помочь своему новому союзнику: из Анже были присланы войска. В день Пасхи 1491 года король Франции торжественно вошел в захваченный город. 11 апреля жители Нанта принесли ему клятву верности. Так столица герцогства была потеряна – без битвы. Маршалу де Рьё не оставалось ничего другого, как бежать в Ренн.

Бретань была практически вся оккупирована – либо французами, либо предателями-бретонцами. Оставалось лишь завоевать новую столицу, где Анна нашла убежище в 1490 году.

Герцогиня растерялась при виде окружавших ее врагов. Все ее надежды были связаны с Максимилианом. К заочному супругу немедленно отправилось посольство с криком о помощи. Австриец начинал с того, что взбудоражил общественное мнение дворов Европы: король Франции угрожает его жене и ее имуществу! Безобразие! Одновременно он отправил ноту протеста и самому Карлу VIII. Однако ощутимой реакции не последовало: Карл не торопился извиняться, прочие королевские дворы осуждали политику Франции, но не спешили прислать подмогу Бретани. Драгоценное время было потеряло в пустых разглагольствованиях.

Однако будущий император Священной Римской Империи и сам по себе достаточно силен. Он сумел собрать отряд из 2000 солдат: ожидаемое время их прибытия в Бретань – август. Слишком долго ждать!

Анна обратилась к другому участнику их коалиции – к Англии. Она находится ближе, может быстрее предоставить войска, чтобы помочь ослабить удушающие объятия Франции. 23 мая Лондон получил просьбу о помощи из Бретани. Просьба дополнена обещаниями компенсировать все издержки экспедиции. Главное – получить поддержку! Наконец, 30 мая отряд англичан высадился в Бретани.

Увы! Вся эта внешняя поддержка была либо слишком слабой, либо слишком поздней. А вот французские войска после получения Нанта вели активную политику продвижения по бретонским землям. За несколько весенних недель было взято достаточное количество точек на карте, чтобы Бурбоны и Карл VIII могли предвкушать близкую победу. И вот в конце июля 1491 года Ла Тремуй, победитель битвы при Сент-Обен-дю-Корьме, привел войска под стены Ренна, приступив к осаде города. Падение столицы будет означать конец Бретани, герцогство окажется во власти Карла VIII.

Каким был последним оплот герцогини-королевы, чьи мечты разбились с приходом французской армии? Оставались верные, но немногочисленные сподвижники: канцлер Филипп де Монтобан и Дюнуа. Другие? Австрийцы с Полхеймом во главе уже уехали; соратники, вроде де Рьё, искавшие в Ренне убежища, вновь не были надежны – маршал предпочел присоединиться к принцу Оранскому, возродив аналогию прежнего триумвирата. И эти два главнокомандующих терялись в сомнениях – на кого же сделать ставку? На короля Франции или на Анну, которую годы испытаний весьма закалили, выработав властный и решительный характер (главным образом, из-за отсутствия рядом мужа)?

Осажденное бретонское правительство располагало, к счастью, большим количеством людей – 12 000 человек, в основном, торговцы – но они могли и выдержать осаду, и выйти за пределы городских стен для открытого боя. А вот военные были слишком разнородны – немцы, англичане, испанцы с трудом могли сосуществовать рядом, были более талантливы в спорах и драках, чем в повиновении.

Это сопротивление было лишено смысла. Генрих VII понял это первым и отозвал английские войска из Бретани. Анне нужно было решить: продолжать ли борьбу или уехать к Максимилиану, чтобы начать с ним совершенно другую жизнь. После недолгих колебаний и совещаний с окружением она решила: остаётся. Бретань – ее судьба.

В осажденном городе ей пришлось заниматься требованиями иностранных наёмников, чьи аппетиты возросли в экстремальных условиях. Особенно отличились немцы. Например, они вламывались в таверны Ренна, отбирали бочки с вином у хозяев, чтобы перепродать их втридорога жителям города. Речи о выплате ограбленным хозяевам не шло, разумеется. Если к ним являлись с претензиями, то посланцев просто напросто убивали. Типичная картина конца Средневековья. Да и прочие солдаты не отличались гуманностью, грабя слабых – крестьян и ремесленников. Перед осажденным городом вставала реальная угроза нищеты, в условиях многочисленных краж и надругательств – и это был последний бастион независимости Бретани.

И вновь Анна Бретонская пустила в ход личные сокровища, чтобы утолить хоть немного жажду серебра и злата у своего войска. Этим она ещё и подавала пример своему народу.

Чего в действительности хотел Карл VIII? Желал ли он форсировать капитуляцию города, устроив продовольственную блокаду? Или же наоборот, пытался выглядеть великодушным и щедрым – согласно рекомендациям четы де Бурбон?

Даже в разгар войны звучал дипломатический язык перемирия. Нужно было лишь услышать его. В то время, как французская армия окружила Ренн, в то время как внутри городских стен готовились к решающей битве, к бретонскому правительству прибыл богато разодетый посланник французского короля с просьбой… устроить рыцарский турнир.

Крайне курьезное предложение в тот момент. Несомненно, в этом проявляются отголоски рыцарских времен, желание покрасоваться перед дамами. Изящный жест? Без сомнения – но не только! Выступать со стороны французского короля должен был «бастард де Фуа», то есть родственник Анны со стороны матери, Маргериты де Фуа. И тот факт, что представителем был избран незаконнорожденный сын, вовсе не был синонимом бесчестия и унижения. В те времена своим происхождением от короля или принца гордились абсолютно все побочные дети. Франсуа д’Авогур носил официальный титул «Бастарда Бретонского», Бодуэн – «Бастарда Бургундского». Не смущаясь и не колеблясь, они подписывались этими титулами официальные письма. То, что сегодня считается постыдной тайной, в те времена было поводом для гордости.

Итак, Карл VIII отправил Анне достаточно знатного дворянина, дабы тот принес оммаж прекрасной даме без военной проформы. Король Франции желает устроить турнир? Анна решила – пусть состоится! Ристалище развернули прямо под башнями осажденного города. Сама герцогиня Бретонская присутствовала на празднике, сопровождаемая пышной свитой – предосторожность или торжественный выход? После завершения представления она лично угостила французов кондитерскими изделиями и охлажденными напитками. После чего стороны вновь разошлись на исходные позиции осаждаемых и осаждающих. Великолепное двуличие на рыцарском языке…

Однако реальность оставалась суровой: война продолжалась. Анна не желала становиться нежной только из-за того, что галантный француз продемонстрировал ей свою любезность. Этим же вечером, когда стемнело, гарнизон совершил отважную вылазку против французов. Отважную, но бессмысленную. Бретонцы поспешно отступили, спасаясь от атакующих. Вот и весь ответ женщины на прекрасно устроенное развлечение!

Но что могла сделать дерзость и гордыня против целой армии? После последней вылазки уже не оставалось сомнений: вся Бретань находилась в руках врагов герцогини. К тому же еще и герцог Роган – пусть и в ожесточенной битве, – но погасил от имени короля последние очаги бретонской независимости.

Оставался только Ренн. Осада не могла тянуться вечно. Жители города не хотели умирать голодной смертью. Гарнизон, желавший получать регулярно своё жалование, также перестал быть опорой. Наёмники… Сначала ушли немцы, затем англичане, за ними быстро последовали и испанцы. Оставалось единственное решение: сдаться. И тут на первый план выступал вопрос: как и на каких условиях? Даже доведенная до края, герцогиня Бретонская не могла банально капитулировать. Честь Дома Монфоров не должна быть запятнана!

И Карл VIII придумал совершить элегантный дипломатический ход. Втайне от всех (даже от своих главных советчиков – четы де Бурбон), он призвал герцога Орлеанского, всё ещё бывшего пленником в Бурже.

Карл VIII всегда симпатизировал герцогу Орлеанскому. Он рассчитывал на знакомство Луи с Анной. К тому же, отправляя бывшего союзника бретонцев в качестве своего посланника, король давал понять, на чьей стороне действительная сила.

Орлеанский отправился в Ренн, чтобы послужить интересам освободившего его короля. Сразу по прибытии он встретился с прежними соратниками, уговорил одного за другим согласиться, что единственный правильный выход из сложившейся ситуации – это… брак Анны с королем Франции. Оранский, Рьё и Монтобан согласились с лестным проектом сразу же, ведь заключение этого брачного союза означало установление долгожданного мира. Максимилиан? Но «законный супруг» до сих пор ничего полезного для Бретани не сделал. Да и уже не сделает. Ставка оказалась бесполезной. Политика и война требовали жертв.

Оставалось уговорить Анну. Нет, Карл VIII не приказал ей прямо выходить за него замуж, позаботившись о том, чтобы не шокировать чувства юной женщины. Его предложение было подкреплено финансово (100 000 ливров), политически (ей разрешалось свободно перемещаться по герцогству) и морально (герцогине предложили выбрать жениха из трёх кандидатур, весьма голубых кровей). Да, король был умелым дипломатом, дав ей хотя бы видимость свободного выбора.

Что могла думать Анна об этом союзе? Она понимала, что на самом деле выбора нет. Но так ли уж она была этим огорчена? Ведь союз с Карлом делал реальностью мечту, которую она лелеяла с конца 1490 года, когда Максимилиан попросил ее руки: Анна хотела стать королевой. А чем плоха корона Франции?

Мудрость советовала проявить благоразумие. На предложения, переданные от имени Карла, Анна ответила – крайне официально, – что она уже замужем, а потому никак не может выйти за кого-либо другого. Впрочем, если бы Максимилиан скончался, она бы и вышла замуж – но только за короля или сына короля… «Короля или сына короля?» Но разве это не прямой ответ Карлу VIII? Так, завуалировано и витиевато, но герцогиня согласилась на предложение короля Франции.

А может быть, так она пыталась отказаться? Какими могли быть ее реальные чувства в той ситуации? Несомненно, она хотела стать королевой. Но ведь через брак с Максимилианом – она уже была ею. Как всякая девочка, она могла мечтать о прекрасном принце, о сильном муже. Но ведь именно Карл являлся сыном врага ее любимого отца. Именно Карл обесчестил Франциска II и ускорил его смерть. Именно Карл в течение последних трех лет воевал с ее страной, доведя Бретань до унизительной капитуляции. А теперь этот добрый принц желает, чтобы она бросилась в его объятия! Желает, чтобы она любила его как мужа! Высшее унижение!

Нет, Анна не желала этого брака. Между детской мечтой и честью она выбрала честь. Вопреки давлению своих советников, раз за разом Анна отвечает отказом на уговоры. Лишь одно смогло поколебать ее уверенность: ведь после заключения этого брака Бретань станет свободной и мирной. Именно этот аргумент перевесил чашу весов. Последние колебания касаются религиозного аспекта: может ли герцогиня выходить замуж – ведь в ее жизни существует тот самый брак с Максимилианом, да и сам Карл VIII имеет невесту.

Советники уверили свою госпожу, что это вовсе не проблема: брак с Максимилианом не является действительным, поскольку был заключен по доверенности и не доведен до конца. А «маленькая королева» Маргарита Австрийская всего лишь только обещана Карлу, ничего более.

Анна не доверяла больше своему окружению, она обратилась за советом к богословам – что говорит на эту тему Церковь. Ответ был предсказуем: да, брак по доверенности не считается браком в глазах Господа, и герцогиня может выходить замуж за короля Франции.

Побежденная, юная герцогиня, от которой ждут определенного ответа, наконец сдалась. Последней каплей стало собрание Генеральных Штатов в Ванне, где от Анны требовали согласия на брак с королем. Тем более, что по договору, заключенному в Лавале 15 ноября и подтвержденному герцогиней в Ренне, этот брак приносил ей и значительные выгоды – 120 000 ливров ежегодной пенсии. Плюс Карл взял на себя уплату долгов Бретани иностранным солдатам. И заодно снял осаду Ренна.

Великодушие короля, точно рассчитанное, вынуждало Анну на согласие. Теперь уже не оставалось сомнения: она выйдет замуж за француза.

Даже не дожидаясь официального согласия предполагаемой невесты, Карл подписал приказ о традиционном предсвадебном мероприятии. 14-летняя Анна должна была предстать обнаженной перед королевскими посланниками, желавшими убедиться от имени своего господина в хорошем телосложении герцогини и ее способности родить наследника мужского пола, продолжателя династии Валуа. На «презентации» присутствовали чета де Бурбон, герцог Орлеанский и господин д’Обиньи. Последняя унизительная процедура была наконец позади.

Настал час встречи. Карл, под предлогом паломничества в церковь Нотр-Дам возле Ренна, дважды встретился со своей будущей женой. Первое свидание. Неудачное, ибо суверен оказался разочарован внешностью юной герцогини – она не соответствовала его вкусу. Второе свидание – это обручение. Скромная, чуть ли не секретная церемония в капелле пригорода Ренна, имела место 17 ноября 1491 года. Помимо жениха и невесты присутствовали: герцоги де Бурбон и Орлеанский со стороны Карла, последний оплот Бретани со стороны Анны – Монтобан, Оранский и Дюнуа. Полхейм, полный ярости и позора, демонстративно отсутствовал.

На следующий же день Карл покинул свою невесту, чтобы отправиться в Турень для подготовки к свадьбе. Анна, оставшаяся в одиночестве, уже считалась королевой Франции.