Текст книги "Черная царевна"

– Не спрашивай, – попросил он.

Охотник устал и как будто стал старше от этого. Возле глаз проступили мелкие морщинки, на левом виске и скуле – брызги чужой крови. Царевна слабо кивнула и пошла вперед по тропе.

Через час остановились у ручья. Спички остались в потерянном ягдташе, так что костер разводить не стали.

– Роджер, покажи мне спину.

Он покачал головой:

– Это царапины. Сами заживут.

– Я слишком устала, чтобы спорить. Иди сюда! – потребовала Надя.

Он сдался. Смущаясь и хмурясь, снял рубашку, повернулся к ней спиной. Раны не глубокие, но спина была исполосована. Пропитанную кровью рубашку Надя отложила в сторону. В двух местах под кожей остались когти кикимор. Царевна вытаскивала их пальцами, впиваясь в открытые раны. Плечи Роджера напрягались от ее прикосновений, но он ни разу не закричал.

Надя промыла раны водой из ручья. Приложила холодные листья подорожника. Перебинтовала полосами ткани, оторванными от подкладки куртки.

– Тебе нужно к доктору. Нам далеко до города? До любого?

– Каст еще в двух днях пути. Можем свернуть в Мироград.

– Тогда идем в Мироград.

Он внимательно посмотрел на царевну.

– Тебя там поймают, понимаешь ведь?

– Пусть. Мне хорошо жилось в моей башне.

– Нагулялась? – насмешливо прищурился Роджер.

– Да, – покорно согласилась Надя. Она оперлась спиной о ствол ивы и устало закрыла глаза. За последние дни ее сильно утомили насмешливые реплики и улыбки.

Царевна оцепенела от усталости, но страх попасть во власть Мака, вырывал ее из дремоты, заставляя сердце стучать, как у пойманной птицы.

– Не бойся. Больше ничего плохого тебе не приснится, – сказал Роджер.

Надя не спешила верить. Выпрямилась, попыталась бороться со сном.

– Роджер… Ты ведь не охотник, правда?

– Нет. Не только.

Он ждал расспросов, смотрел прямо, готовый к разговору, но Наде в эту минуту было все равно. Он стал для нее родным за последние дни, она не хотела знать о нем ничего плохого.

Кажется, царевна закрыла глаза лишь на минутку, чтобы дать им отдых, но вот уже ей снится сон. Ей чудилось, что Роджер сел рядом, подставив плечо, что он гладил ее по волосам и звенели в лесных кронах невидимые струны… А потом кто-то приходил на поляну и Роджер говорил с ним тихо на незнакомом языке…

Утром обнаружилось, что ночной гость принес Роджеру ботинки и потерянный в болоте меч. Вопросов царевна не задавала, предчувствуя, что ответ ей не понравится.

На завтрак попили воды из ручья и сразу двинулись в путь. Спустя полчаса вышли к реке.

– Хочешь, я наловлю тебе рыбы? – спросил охотник.

Надя отказалась, готовить ее все равно было не на чем. Тогда Роджер спустился вниз по течению к заливному лугу и вернулся с грибами. Есть их пришлось сырыми, но царевна не жаловалась.

– Роджер, ты слышал, зачем я нужна Анку?

– А что?

– Я должна знать. Кто я ему? Зачем я ему? В Варте говорили, что я его дочь…

Роджер поперхнулся, долго откашливался.

– Нет. Ты ему не дочь, – наконец ответил он, глядя на царевну со снисходительной усмешкой.

– Тогда кто? Любовница?

Он рассмеялся.

– Ты думаешь, богу мертвых нужна в любовницы шестнадцатилетняя девчонка?

– Что тогда?

Он не хотел рассказывать, но Надя не отводила требовательного взгляда, и Роджер сдался.

– Я слышал в храме Анку в Морин-Денизе…

– Что?

– Ты – его невеста.

– Кто?!

Царевна вскочила на ноги, рассыпав по земле грибы.

– А что? Не хочешь замуж за бога?

– Нет! Конечно же, нет!

– Чем он плох, по-твоему? Боги могут принимать любой облик. Может, при встрече окажется симпатичным парнем. Боишься, потому что он царь мертвых?

– Нет, конечно! Дело не в том! Мне нравится другой человек…

– И кто же? Елисей?

Он был не прав, но рассказывать ему о своих чувствах она не собиралась.

– А чем плох Елисей? – с вызовом спросила царевна.

Роджер криво усмехнулся.

– И что же в нем хорошего, девочка?

– Он смелый и добрый. Он красивый!

– Смелый? Откуда тебе знать? Ты не видела его в опасности.

– Он вынес меня из дворца, после взрыва.

– Это был не он. Все знают, что тебя подобрали на внешней лестнице.

– Кто «все»? Откуда ты знаешь?

– Добрый ли он? Может, и да. Не трудно проявить заботу о красивой молоденькой девушке. А вот что он потребовал бы в благодарность за доброту?

– Хватит говорить о нем гадости! Да что на тебя нашло, Роджер?!

– Красивый? Этого достаточно? Ах, о чем это я? Тебе шестнадцать, конечно, достаточно!

– Роджер, если бы ты не годился мне в дяди, я решила бы, что ты ревнуешь.

Он нервно рассмеялся.

– Как думаешь, насколько я тебя старше?

– Лет на десять, не меньше.

– Да, почти угадала. Это не ревность, девочка. Я взрослый мужчина, нет в тебе ничего, что может заставить биться мое сердце сильнее.

– А оно бьется, верно?! Я чувствую это сердцебиение!

Надя ждала резкого ответа, но он вдруг по-настоящему испугался, прижал ладонь к своей груди.

– Роджер, ты в порядке?

Слева в кустах что-то зашевелилось, зашуршало. Блеснули глаза, а потом на поляну вышел кот. Надя открыла рот от удивления.

Кот был тощий, облезлый. На шее у него болтался обрывок прогнившей веревки. Откуда посреди леса взялся этот бедолага?

– Бедненький! – Надя присела, протянула руку. – Иди сюда, маленький. Кис-кис-кис!

Но кот не подходил. Он сел в нескольких шагах от людей и внимательно их рассматривал.

– Это же не оборотень? – на всякий случай спросила царевна.

– Нет.

– Тогда что он делает посреди леса?

– Похоже, где-то рядом живут люди.

Надя протянула коту кусочек гриба, но тот не польстился. Посмотрел на царевну зелеными глазищами, мяукнул. Она попыталась медленно приблизиться к животному, но кот тут же вскочил, отбежал на два шага в сторону.

– Нужно его поймать и снять веревку с шеи. А то зацепится где-то и задушится.

Роджер поднялся на ноги.

– Пойдем ловить.

Кот отбегал на несколько шагов, замирал, оглядывался на людей, проверяя, идут ли, и снова отбегал.

– Он нас куда-то ведет.

Роджер в ответ лишь пожал плечами.

– Если хочешь, пойдем своей дорогой.

– Нет. Давай посмотрим, что там. Может, кому-то нужна помощь.

– Коты не собаки. Он не будет звать на помощь.

Но царевна все равно пошла следом, и охотник не спорил. Они снова вышли на берег реки, только выше по течению. Здесь, вытянувшись по холмам, стояла огороженная прогнившим частоколом деревня.

– Привет!

Эол появился прямо из воздуха, отвесив им театральный поклон. У Нади от его голоса заболели зубы.

– Здравствуй, Легкокрылый.

– И ты будь здоров, охотник!

Но бог-ветер на Роджера даже не взглянул. Он остановился перед девушкой и, усмехаясь, покачивался на пятках. Надя поклонилась, закусив губы, чтобы не выдать досаду.

– Соскучился я за тобой, – сказал Эол. – Ну? Что новенького?

Царевна отвечать не стала.

– Вот поэтому ты и рассердила сестричек. – Бог сделал вид, что обиделся. – Ты ужасно невежливая.

Он повернулся к Роджеру:

– Ты бы объяснил девочке, как нужно говорить с богами.

– Непременно.

– Чудненько! Прогуляюсь-ка я с вами.

Роджер с Надей промолчали.

Деревня стояла на правом берегу Вены. Река в этом месте растеклась, затопила поросшие камышом берега, образуя широкую заводь. Деревня когда-то была живописной. Дома еще сохранили резные коньки и остатки голубой краски. Но заборы завалились, заросли бурьяном дворы и главная улица, сгорбились одичавшие яблони в садах.

Но деревня еще жила.

На черных лоскутах огородов работали бабы, собирая остатки урожая в камышовые корзины. Сидели на завалинке двое стариков, исподлобья рассматривая чужаков. Взрослые мужчины собрались на берегу. Двое зашли в реку, ставя сети. Остальные сидели, рассеянно глядя на воду. Надя подумала, что они рыбачат, но удочек не увидела. У лесной опушки девочки играли с кукурузными куклами, замотанными в тряпки. Дети были такими же худыми и остроплечими, как и их игрушки, и одежда их больше напоминала лохмотья.

Кот бросил на них грустный взгляд и побежал к уже завалившейся избе на краю деревни. Надя сбавила шаг, остановилась. Роджер тоже остановился, щурился, разглядывая деревню и людей.

– Что здесь происходит? – спросил Эол без тени иронии.

– Скоро узнаем. Пошли! – хмуро ответил охотник.

Дом старосты – большой, запущенный, с разобранной соломенной крышей – стоял посреди деревни напротив колодца.

Старик не пустил их в дом. Вышел навстречу с древним кремневым ружьем наперевес. Надя видела на оружие ржавые пятна и была почти уверена, что оно не стреляет.

– Кто такие? Откедова приперлись?

– Идем в Каст, – ответил Роджер. – Пан староста, хотим у вас на ночлег остановиться, и может, накормите нас, чем боги пошлют?

– Жратвы нет. Самим не хватает.

Надя хотела возразить. Они же только что видели, как за избами сушится рыба, но Эол дернул ее за руку и она промолчала.

– Тогда переночуем. Пустите? Я видел у вас пустые дома.

Староста пожевал губы, затем равнодушно махнул рукой.

– На выгоне изба стоит. Токмо там неупокоенные ходют. Живых не трогают, не бойтесь. Там ночуйте!

Эол посмотрел на Роджера. Охотник сжал кулаки, оставлять старосту в покое он не собирался.

– Что-то я у вас погоста не видел, пан староста.

Старик уже терял к ним интерес. Он опустил ружье и все чаще смотрел в сторону реки.

– Нам погост ни к чему. Покойников в реке топим.

– Потому они у вас и шастают потом по деревне, – пробурчал Эол.

Староста повернулся к ним спиной, давая понять, что разговор окончен, но Роджер уходить не спешил.

– И храма у вас нет, покойников отпевать?

– Нам не надо. Иди уже, гостюшка, – совсем не ласково попросил старик, хмуря кустистые брови.

Староста скрылся в избе. Роджер выглядел задумчивым и сердитым.

– Мы правда пойдем спать в ту избу? – с опаской спросила Надя.

Роджер ее вопроса не слышал, он пошел по улице, время от времени поглядывая на реку. Ответил Эол:

– Верь мне, как богу, девочка: покойники нам не страшны, даже неупокоенные. Интересно другое, с чего тут все такие одурманенные ходят?

Надя вздохнула и пошла за Роджером.

Эол оставил их на деревенской площади. Пропал в воздухе, будто его и не было. Надя даже не удивилась.

Изба не выглядела местом, пригодным для ночевки. Соломенная крыша была разобрана. Ветер и дождь вырастили в земляном полу заросли бурьяна. Печь покосилась и завалилась набок. Лавки и стол давно сгнили, но Роджера это не смутило. Он сел на развалины печи. Царевна замялась, остановилась в дверях.

– Заходи, – сказал Роджер.

– Мы будем здесь спать?

– Я хочу посмотреть на местных покойников. Подождем.

– Покойников? Призраков?

– Если неупокоенные, то это не призраки, девочка. Живые мертвецы. В назначенный час жизнь их закончилась, но по какой-то причине душа не смогла покинуть тело. Живые им не интересны, не бойся.

Говорил он спокойно, даже буднично, и Надя пообещала себе не показывать страха. Если Роджер не боится, значит и ей не стоит.

Мертвец пришел, когда солнце скрылось за горизонтом.

На улице еще было светло, догорало небо на закате, желтым и малиновым. Скрипнули доски на чердаке, и к ним спрыгнул кот, тот самый, что привел их в деревню. Он подошел к Роджеру, потерся о его ноги, но, когда Надя наклонилась, чтобы снять веревку с его шеи, отпрыгнул в сторону, сверкнув зелеными глазами.

Неупокоенный, тяжело прихрамывая, переступил порог и остановился. Роджер поднялся ему навстречу.

В сгустившихся в избе сумерках Надя различала лишь седые волосы и белую рубаху в темных пятнах. Ни горящих глаз, ни хищного оскала царевна не увидела. Мертвец походил на тихого и очень уставшего человека.

Охотник подошел к нему, бесцеремонно распахнул рубаху, и Надя увидела темную дыру в груди на месте сердца.

Роджер смягчился. Он похлопал покойника по плечу. Невесть откуда вынырнувший кот снова потерся о ноги охотника, словно прося о чем-то.

– Иди отсюда, – приказал Роджер беззлобно и печально, и мертвец послушался. Повернулся к ним спиной и медленно побрел по улице.

Царевна выглянула в окно.

Таких несчастных теней к реке стекалось не меньше десятка с разных концов деревни. Надя подошла к Роджеру, робко тронула его за локоть.

– Ты понял, что с ними?

– Русалка.

Надя ждала объяснений. Он обернулся и тяжело вздохнул.

– Их уже не спасти, девочка. Ни мертвых, ни живых. Эта тварь понемногу выпивает души. Нельзя освободить людей, не убив русалку, а убить ее человеку не под силу.

– Почему?

– Потому что такие это твари, девочка. Ложись спать.

– Постой! Неужели совсем ничего нельзя поделать?!

Роджер вздохнул.

– Можно. Отчего нельзя? Попроси об этом своего хозяина – Анку.

– Мокошь сказала, что, если я обращусь с просьбой к богам, это даст им власть надо мной и вонзит нож в спину моего ближнего…

– Тогда ложись спать.

Он поднялся и вышел из дома. Надя осталась одна. Она села на холодный пол, обняла колени и стала смотреть в светлеющий провал окна.

Остров Вит – крайняя южная точка Яблоневого Края. Слишком маленький и неровный для пастбищ и полей, он никому не принадлежит. Там живут отшельники и дикие козы. Туда хотела отправиться Надя.

Просто жить. Без стен, без стражи. Самостоятельно выбирая, что надеть, что съесть и с кем говорить. Она больше года мечтала об этом, как отказаться в одночасье?

Может, именно этого хотел от нее бог-мертвец? Не приходил, ожидая, чтобы сама позвала? Если Роджер прав и все люди – заложники собственной судьбы, тогда все пережитое за последнее время вело лишь к этому решению? Вот и Эол явился поглазеть, как Анку заберет свое…

Царевна уткнулась лбом в сложенные на коленях руки.

Да. Так может быть. Значит, таков конец ее короткого приключения? А дальше что? Отправиться в Царство Мертвых рожать детей-чудовищ?

Надя поежилась.

Она клятвенно обещала себе, что доберется до острова Вит! Что больше не будет пленницей! Значит, нужно промолчать. Завтра утром они с Роджером продолжат путь. Через пару дней будут в Касте, а дальше она сама выберет, как жить…

Перед глазами стояли две худенькие девочки с острыми локотками. Надя могла не пожалеть взрослых, но что будет с детьми? Люди в Варте обидели ее, их бессердечность могла оправдать ее собственную, но в этой деревне никто не причинил ей вреда. Каким человеком она будет, если снова предпочтет свободу чьей-то жизни?

«Нет. Нет. Нет. Нет. Я слишком юная, чтобы сдаваться! У меня вся жизнь впереди!»

«А у девочек с кукурузными куклами?»

Выдохнула. Заткнула уши. Решила спать. Легла на земляной пол, поджала ноги и закрыла глаза. Сон не шел.

«Я уже оставила за спиной Варту, и если поступлю так снова, сплетни о Проклятой станут правдой».

Надя перевернулась на спину и долго смотрела в темный потолок. На звезды, видные сквозь разобранную крышу. Ей было очень страшно и очень одиноко. Роджер не возвращался.

Чего будет стоить ее свобода, если она переступит через собственную совесть? Куда она бежит и зачем?

«Анку! – мысленно позвала она, обращаясь к темноте вокруг. – Прости мою неловкость! Прости, что не говорила с тобой раньше! Я не знаю твоих имен, не знаю, как молиться тебе… Я не достойна быть твоей невестой, но хочу попросить о помощи…»

Вернулся Роджер. Тихо сел в дверном проеме, преграждая вход посторонним. Надя замерла, зажмурилась, сделала вид, что спит.

«Неправильно начинать знакомство с просьб, – подумала она. – Прости за это, но только ты сможешь помочь. Люди в этой деревне…»

Роджер пошевелился.

– Ты бросила на смерть город, девочка. В Варте тоже были дети, так что тебя сейчас тревожит?

Надя промолчала.

– Я знаю, что ты не спишь.

Она открыла глаза.

– Ты уговаривал меня остаться там, так почему хочешь, чтобы я ушла отсюда?

– Потому, что там ты могла что-то изменить, а здесь – нет.

Она поднялась, села, поджав под себя ноги.

– Хватит осуждать меня за сделанный выбор. Я сама отвечу за него перед собственной совестью и перед богами. Просто помоги, если можешь, или дай мне сделать то малое, на что я способна!

Надя не видела его лица, но чувствовала раздражение в голосе.

– Я тебя слышу, – сказал он, решаясь на что-то. – Подожди до утра.

Роджер разбудил ее, когда воздух в доме стал сереть, а предметы обретать очертания. Поднялся одним прыжком. Надя запоздало подумала, что за время их путешествия видела его спящим лишь единожды.

– Иди за мной, девочка.

Когда они вышли на улицу, звезды на небе уже побледнели. Ночная синь стала светлеть, словно кто-то разлил воду на акварельную картину, размывая краски, делая их бледными и прозрачными.

Эол ждал их на площади. Надя издали узнала его голубую куртку, бледнеющую в рассветной темноте.

– Решил сотворить чудо? – насмешливо обратился он к Роджеру.

– Вы снова подслушиваете, бог-сто-ушей? – раздраженно спросила Надя.

– Ни к чему мне это, девочка, – ответил Эол. – Я знал, что ты не отстанешь от него.

– Где русалка? – спросил Роджер.

Эол показал рукой в сторону реки, там, где днем сидели на берегу рыбаки.

– Нужно запереть людей.

– Я видела пустой амбар за садом…

– Эол, отнеси их. И запри снаружи.

– Всех перенести? И детей?

– Всех, – подтвердил Роджер.

Надя не ожидала, что Эол послушается, но бог сразу пропал. Ни шуток, ни требований.

– Чем я могу помочь, Роджер?

– Нужно выманить русалку из воды.

– Что мне делать?

– Пойдем.

Мертвецы и живые столпились у кромки воды, не сводя с реки мутных взглядов. Они нехотя расступились, пропуская Надю и Роджера. В нескольких шагах от берега стоял по пояс в воде староста. Надя узнала его по выцветшей голубой рубахе с васильками. Старик ласково качал кого-то на руках.

– Заставь его выйти из воды, девочка.

– А ты?

– Она не должна меня увидеть.

На траве у воды повисла изморозь. Осень заканчивалась, и вода у берега была покрыта тонкой коркой льда.

Надя задержала дыхание и вошла в воду. Ноги пронзила судорога, но она выдержала, подошла к старику и тронула его за плечо. Староста повернул голову в ее сторону, сердитый и злой. На руках у него, свернувшись клубочком, лежала русалка. Маленькая, чуть больше кошки. Рыбий хвост блестел зеленой чешуей. Маленькие детские ручки, вцепились в рубаху старика. Он качал ее на руках, и она сонно приоткрыла зеленые глаза, чтобы посмотреть на Надю.

Сердце царевны наполнилось жалостью и нежностью.

– Чего приперлась, девка? – с трудом ворочая языком, спросил староста. Губы у него посинели от холода.

Надя оглянулась на берег. Роджера не было. Лишь мертвецы покачивались в такт движениям старосты, словно тоже качали кого-то на руках. Надя всмотрелась в спящую деревню, но охотника нигде не было видно. Ушел? Вернулся за мечом? Она вдруг ясно вспомнила, что его он оставил в избе, а значит, есть немного времени!..

– Ее нужно спасать! У него меч!

– Какой меч? – сердито спросил старик, снова начиная покачивать русалку.

– Есть хочу! – капризно пожаловалась русалка.

– Чего тебе, дитятко? – ласково спросил старик.

– Сахару хочу. Есть у тебя сахар?

– В избе…

– Я принесу!

Надя, расплескивая воду, бросилась к берегу.

– И гребень неси, – плаксиво потребовала русалка.

Царевна вышла на берег, обернулась и увидела, что староста, шатаясь, идет следом, неся русалку.

Надя остановилась, сердце от ужаса ушло в пятки.

– Не сюда!

Эол обхватил ее сзади, зажал рот ладонью, крепко обнял за плечи, и в тот же миг ночные тени сгустились под вербами, превращаясь в Роджера.

Надя забилась, ударила Эола локтем в живот, но он ее не выпустил, даже не дрогнул, а Роджер уже в два шага оказался рядом со старостой и русалкой, схватил старика за локоть, выдергивая из воды. Русалка в ужасе зажмурила глаза, вцепилась пальцами в грудь старосты, голубая рубаха пропиталась кровью.

Роджер отодрал ее от старика и бросил на землю. Русалка расплакалась, скривив детское личико. В амбаре, где были заперты жители деревни, зарыдали дети, заголосили бабы, а мужики ударили что есть сил в двери. Сжалось от горя и тоски Надино сердце. Эол покачал головой.

– Сильная тварь. Даже мне ее жаль.

Русалка забила зеленым хвостом. Упираясь руками в землю, попробовала уползти, но Роджер прижал ее сапогом к земле. Потом посмотрел на Надю через плечо, презрительно усмехнулся и, одним быстрым движением выхватив из ножен меч, отсек русалке голову.

Покатилась голова по склону, остановилась, глядя рыбьими глазами на Надю, – детское личико все еще сморщено от плача, щеки мокрые… И в ту же минуту словно тиски с сердца сняли. Царевна смотрела на русалочью голову и ничего не чувствовала. В амбаре разом все смолкли.

Эол отпустил ее, отступил на шаг, и царевна тяжело опустилась на песок.

Мертвецы на берегу таяли, как ночные тени. Остался лишь один. Он сидел на берегу в разорванной рубахе и гладил мокрой рукой кота. Из разодранной груди его текла кровь… Кот ткнулся деду мокрым носом под мышку, заурчал, старик что-то тихо прошептал ему, почесал за облезлым ухом, и оба призрака пропали.

Надя медленно встала и пошла к деревне. Роджер остался стоять над безголовым телом, в ее сторону не смотрел.

Царевна с трудом подняла амбарный засов, раскрыла двери. Люди выходили из амбара хмурые, старались не смотреть никому в глаза и молча расходились.

Появился рядом Эол, помялся немного.

– Роджер ушел.

Надя кивнула, опустилась на завалинку. Ни удивляться, ни сердиться – сил не было.

– Меня, как рыбу, выпотрошили, Эол. Устала.

– Пройдет до вечера, – пожал плечами бог. – Куда тебя отнести?

Надя посмотрела на него.

– А ты возьмешь и отнесешь? – Она перешла на «ты», но богу было безразлично. – Просто так? По доброте душевной?

– Нет. Меня попросил Роджер.

– Не думала, что ты такой отзывчивый бог.

Эол хитро прищурился.

– А ты попробуй! Попроси меня!

Надя улыбнулась. С трудом встала на ноги. Хотелось спать.

– Хватит врать, Легкокрылый! – примирительно попросила она. – Отвечай, откуда у Роджера право требовать от тебя услуги? Почему он не боится? Почему русалка его не разжалобила? Он чародей? Как я?

– Думаю, ты уже и сама догадываешься, что я отвечу.

Эол улыбнулся. Грустно. Кротко.

– Я не отказываю в просьбах родственникам.

– Кому?

– У него пять имен.

Надя отступила назад, чувствуя, как подкашиваются ноги. Мир вокруг закружился, застучала в висках кровь.

– Эрлик, Дит, Антака…

Надя оцепенела.

– Веселый Роджер.

Царевна замерла, как пойманная на обрыве лань. Перестала дышать.

– Анку.